Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 93 страниц)
‒ Как лейтенант? ‒ без особого интереса спросил андроид.
‒ Как всегда. Пьяный и счастливый.
Через некоторое время обивка дивана рядом промялась. Коннор больше не сидел по-ученически, он давно отвык от такого «правильного» поведения систем. Он мог спокойно в моей же манере уложить голову на спинку, расслабленно откинуться назад. Но он все еще был «машиной». Я вспоминала это каждый раз, когда видела переливающийся диод на мужском виске. Легче от этой ассоциации не становилось.
‒ Мне едва не оторвали конечность выстрелом, один раз даже продырявили желудок тупым куском металла, ‒ я убрала руку с глаз и обреченно посмотрела на стоящие на полу каблуки. Коннор следил за моими движениями. ‒ Но официально заявляю, что это – истинное оружие дьявола.
Уставшая фраза, соскочившая с моих губ, подействовала на андроида, как призыв к действию. Коннор аккуратно уложил мои ступни себе на колени, заставив беззвучно ойкнуть. Однако уже после этого каждая клеточка ног буквально пищала от восторга под действием теплых и в то же время холодных механических рук.
‒ Я тебя обожаю, ‒ почти шепотом блаженно произнесла. Коннор едва улыбнулся, глядя перед собой.
В этот раз мне представилась возможность осмотреть его со стороны спускающейся вниз пряди. Мелкие темные родинки улыбались, свет со стороны кухни очерчивал его идеальные скулы. Успевшие высохнуть после уличного снега волосы уложены назад, и теперь блестят, точно шелк. В нем все же было нечто, что выдавало неестественность, не человечность ‒ всегда идеальная осанка и разведенные плечи. Даже откинувшись на диван, он продолжать сохранять безупречную стабильность координации. Все было в нем таким желанным: сильные руки, которые могли запросто убить человека, но прикосновения которых всегда были нежными и трепетными; телесная бионическая кожа с идеальной имитацией шероховатостей, волосяного покрова на теле; всегда гордо приподнятый подбородок и легкая щетина, что покрывала его. Это было своеобразное эстетическое наслаждение, но при этом оно же было и мукой – смотреть на того, кого так желало тело и не давать волю рукам. Мы могли так сидеть до получаса, а то и больше, однако обычно Коннор отвечал в ответ дружелюбным взглядом. Сейчас же он смотрел перед собой, время от времени хмурясь. Не сложно было догадаться, что происходит в программном обеспечении машины.
‒ Думаешь о том андроиде, да?
Коннор нахмурился еще сильнее, не желая поворачивать ко мне голову.
‒ Пообещай, что не станешь лезть к Камски, ‒ я старалась говорить без нажима, можно даже сказать, обреченно молила его не лезть в очередной капкан создателя. Не знаю, зачем Камски решил пригласить нас в свою резиденцию, но я точно знала, почему он сделал это через Ричарда. Заложить очередные семена сомнений, пусть даже и через такое длительное время. ‒ Коннор, пожалуйста, обещай.
‒ Я обещаю, ‒ утвердительно ответил андроид. Он все так же не смотрел на меня, но данные им слова всегда сдерживались. Это существенно облегчило мое состояние, и я, вновь закрыв глаза, откинулась обратно на спинку дивана. ‒ Ты устала. Мы можем вернуться домой.
‒ Посмотри вон в ту комнату, и попробуй предложить это снова, ‒ теперь я ощущала на себе взгляд темных глаз. Коннор пытался перевести разговор, и это меня устраивало. ‒ Если Хэнк проснется, то точно куда-нибудь дернет. Я бы на его месте так и поступила.
‒ Тогда я рад, что ты не на его месте. Не хотелось бы ловить тебя по городу.
У меня едва глаза не выпали от того, как резко они были распахнуты! Андроид старательно делал невинный вид, хотя уж кто-кто, но я-то точно знала, зачем это было сказано. В мире появилось на одного шутника-затейника больше, и отчасти это моя вина. Недаром Коннор отметил в участке о моем влиянии.
‒ Обидно, вообще-то, ‒ я слегка пихнула рукой андроида в плечо, и на лице того проступила улыбка. ‒ Я, конечно, бываю неадекватной, но не настолько же! К тому же, мне есть с кем дома проводить время веселее, чем в барах.
‒ Неужели? ‒ и вновь это нарочно невинное и учтивое лицо. Коннор словно бы выстраивал деловой разговор между двумя бизнес-партнерам. Его подвело одно: я, сотню раз наступая на одни и те же ловушки, уже знала все его приемы. ‒ И с кем же?
‒ Ну, нет! ‒ сорвав с его колен свои ноги, я подмяла их под себя и угрожающе исподлобья посмотрела на имитирующего деловитую заинтересованность андроида. Красное платье слегка приподнялось, обнажая колени. ‒ Я больше на это не куплюсь! Меня твои психоэмоциональные эксперименты до белой горячки доведут!
‒ Не понимаю, о чем вы, мисс Гойл, ‒ все с той же вымораживающей серьезностью андроид посмотрел перед собой.
‒ Хорош! Знаю я все твои приемы, парень, так что в этот раз ты ничего не добьешься!
Ох, как же я была глупа. Коннор слегка повернул в мою сторону головой, заставив прядь волос колыхнуться. Легкое, совершенное невинное движение заставило сердечную мышцу ускорить цикл, но я держала себя в руках. Андроид знал, где мои слабые точки и искусно использовал их в своих целях. Если в начале совместного пути моя реакция на его внешность и доставляла ему пищу для анализа, то теперь он отчетливо осознавал свою привлекательность в моих глазах. С каждой секундой этого зрительного контакта стойкость угрожающе трещала, точно стена под гнетом надвигающегося торнадо. Я чувствовала, как учащенно бьется сердце, как отступает сонливость, как тело готовиться ощутить на себе теплые и одновременно холодные руки андроида. Он не сводил с меня по-своему хищного взгляда, молчаливо прислушивался к изменяющему пульсу. И когда левый уголок мужских губ приподнялся, отражая его уверенность в моем проигрыше – мне и впрямь стало наплевать.
‒ К черту все это…
Сорвавшись с места, я жадно впилась в его губы. Коннор отвечал тем же. Он тут же прижал меня к себе, заставляя усесться на колени. Разом все, что смущало, осталось в стороне. Дом Хэнка? Да наплевать. Наблюдающий за нами Сумо? Вряд ли он расскажет хозяину. Дальше поцелуев никто не собирался заходить, даже несмотря на желание плоти усугубить эту близость. Сейчас я готова была довольствоваться тем, как жарко рядом с андроидом, чувствовать исследующий кончик языка на своей шее и задыхаться от одного прикосновения мужской ладони к обнаженному плечу.
Каждый раз чувствую его рядом, и каждый раз нахожу в этом все больше прекрасного… блуждающие по спине руки, чьи движения давно перестали быть скованными и неловкими. Теплые губы и их шершавость на собственном теле. Я сжимала руками его вороты на белой рубашке, прижималась сильнее, тяжело дышала. Изредка отрывалась от поцелуя и, следуя его примеру, покрывала ими шею, мужские щеки. Смотреть на Коннора было изумительно, но все же чувствовать – еще прекрасней. Тяжелое время гражданской войны позволяло нам только бороться с ограничивающими рамками и окружающим миром, а теперь мы вот так просто сидели и предавались друг другу. Я не знала, что испытывает в такие моменты Коннор. Но по его стремлению заставить меня изнывать от желания можно было легко понять, что ему так же хорошо, как и мне.
Дом был погружен в тишину. Я все сильнее впивалась в него, ерошила жесткие волосы, так сильно я соскучилась за эту бешеную неделю постоянных статистических расчетов и лекций Коннора относительного моего здоровья! Воспоминания о ночах совместного изучения друг друга время от времени заставляли меня бросать работу и судорожно поглощать чай в попытке охладить пыл, но теперь он вырывался наружу. Кожа покрывалась мурашками, атлас платья нагревался с удивительной скоростью. Хотелось от него избавиться… хотелось, чтобы меня избавил от платья он.
Всего одна мысль, а сколько действий повлекло за собой. По спине пробежались волны трепета, когда андроид медленно потянул молнию на платье. Дом Хэнка вдруг стал значимым, и я с испугом посмотрела в коридор. Сердце участило удар. Коннор, конечно, и раньше заставлял меня краснеть и чувствовать себя неловко, но дальше мимолетного хитрого взгляда карих глаз или легкого касания мужских пальцев к волосам дело не шло. Сейчас же этот экспериментатор начинал заходить за рамки!
‒ Я только прикоснусь, не больше, ‒ тихий голос андроида вызвал во мне новую бурю эмоций, и я перевела на него взгляд с темного коридора. Он смотрел так заинтересованно, снова изучал мои реакции на свои действия с особой внимательностью. Его волосы растрепались, и тонкая прядь у виска больше не смотрелась так небрежно на фоне всклокоченной стрижки.
Я смотрела в его темные глаза, не спуская взгляда ни на секунду. Чувствовала, как собачка на атласном красном платье по-предательски легко спускается вниз до поясницы. Горячая кожа на спине буйно отреагировала сворой мурашек на прохладу комнатной температуры, но в это же время была согрета био-синтетическим покрытием рук Коннора. Это было удивительно прекрасно… каждое его движение по спине было теплым, хоть рецепторы и прощупывали холод пластика. Грудная клетка заходилась в учащенном дыхании, из груди пытались вырваться протяжные стоны, но я сдерживала себя, все так же впиваясь взглядом в любопытствующие оптические линзы внутри механических зрачков. Я не могла передать всего того, что чувствовало тело. Внизу живота тянуло и крутило, хотелось разорвать белую рубашку и прильнуть всем телом к андроиду, полностью ощутить его рядом. Вместо этого я все так же смотрела на него прикрытыми в наслаждении глазами и старалась не потерять контроль.
Коннор, между тем, не прекращал издеваться. Обхватив женскую талию, андроид опустил меня на диван, скрыв оголенный участок спины в ворсовой обивке. Я ощутила внутри легкое разочарование от прекращения этой ласки, однако уже через секунду была погружена в легкий, можно даже сказать, невинный поцелуй. Темная прядь волос андроида, всегда выбивающаяся из общего ряда, соприкасалась с моим виском, и это прикосновение щемило душу. Вокруг ничего не было… ни сопящего в другой комнате лейтенанта, ни собаки за диваном, ни даже этого странного мира, погруженного в вечные войны и борьбу за власть. Звуки и время проносились мимо нас со стремительной скоростью, я пропускала через себя любой шорох, сосредоточившись только на ставших влажными от поцелуев мужских губах и теплой руке, которая…
‒ Коннор, твою мать! ‒ вырвавшись из сладкого плена трепещущих внутри чувств, я привстала на локтях и заставила андроида слегка отстраниться. Он все так же смотрел на меня с нескрываемым любопытством, слегка сдернув правый угол приоткрытых губ. Волка забавляла эта игра, меня же, овечью душу, проникающая рука под платье не веселила! ‒ Мы не дома, убери немедленно свои руки!
Говорить приходилось шепотом, однако никто меня не собирался слушать. Андроид не позволял мне вылезти из-под него, впивался в меня ожидающим взглядом, словно бы отсчитывал, на какой именно секунде я сдамся. Но я сдаваться была не намерена! Слабые попытки оттолкнуть прекрасного Коннора на деле были жалкими и бессмысленными. Может, я и была неестественно сильна для представителя своего пола, все же мало что могла противопоставить машине. И когда мужская ладонь достигла внутренней стороны бедра ‒ я тут же, точно спугнутая звуком выстрела лань, замерла.
‒ Хэнк пьян, ‒ не сводя с меня любопытствующего взора, хрипло произнес Коннор. ‒ Он не проснется.
Я не чувствовала пульса – сердце не билось. Я не слышала шума крови в голове – она застыла, как только до тонкой полоски белья дотронулись мужские пальцы. Я могла только умоляюще смотреть в его прекрасное лицо и слепо повиноваться этим мукам.
‒ Откуда в тебе столько смелости?.. ‒ кое-как выдавила из себя я.
Коннор не ответил. Знал, что ответа не требуется, ведь именно я неосознанно научила его всему тому, что он сейчас делал. Мне было так стыдно! Я заливалась краской, едва вздрагивала ресницами в ожидании дальнейших действий андроида, которому было интересно наблюдать за моей реакцией. Атмосфера вокруг накаливалась, кожа покрывалась мурашками, кажется, легким было плевать на отсутствие кислорода вот уже минуту. Узкое платье из не тянущегося материала не позволяло в полной мере предоставить руке Коннора открытый путь, но он в нем и не нуждался. Уже в следующее мгновение пальцы отодвинули белье и едва прикоснулись к трепещущей коже.
Легкие внезапно затребовали воздуха! Я старалась не закрывать глаза и не выдавать свое смятение, дабы помешать андроиду в его дурацких, но нужных мне эмоциональных играх, однако сердце выдавало меня с потрохами. Тело предательски выгибалось в предчувствии последующих минут наслаждения, но Коннор не торопился. По-своему наслаждался моими мучениями. Я вздрагивала от каждого движения под красной юбкой, взглядом изучала его едва усмехающиеся губы, контролировать себя становилось все сложнее. И когда бедра неосознанно податливым движением намекнули на готовность впустить в себя ‒ андроид с триумфов в черных зрачках мягко ввел два пальца в выгибающееся тело.
Сотни салютов рассыпались перед глазами, и еще больше – в районе животы! Я практически задыхалась в исступлении. Ладонь рефлекторно накрыла губы в попытке подавить вырывающиеся хрипы и стоны, однако когда перестало получаться – андроид накрыл меня очередным поцелуем. Мысли в голове пытались собраться в кучу, но каждый медленный толчок пальцев Коннора вспугивал их, точно красных снегирей с усыпленной снегом ветки. В воздухе стояло шуршание одежды, моих нетерпеливых движений по дивану, переплетающихся влажных губ. Было так сложно себя контролировать! Всякий раз я сдерживала свое тело, заставляла его замирать, не поддаваться нарастающему внутри желанию ускорить темп, но Коннор уничтожал эти попытки всего одним поцелуем в обнаженную выпирающую ключицу или шею.
«Так нельзя!» вторило чувство собственного достоинства.
«Это не уважительно и мерзко!» подхватывала совесть.
«Насри на все, и получай удовольствие, милая!» как гром среди ясного неба прогремел развеселый голос вечно пылкой бабули.
Сопротивляться больше не было сил, и я, обхватив андроида за шею, требовательно приникла к нему. Бедра двигались в такт его движениям, Коннор нависал надо мной, полностью контролируя все мои движения. Свободная механическая рука медленно блуждала по атласной ткани, ее пальцы изредка касались вздрагивающей груди сквозь атлас. Он был сильным, властным, и всячески это демонстрировал. Даже те недолгие секунды, когда поцелуй разрывался, и карие глаза смотрели ровно в душу через черные зрачки, он неосознанно показывал то, как сильно я завишу от него. Да… я всегда была в его власти. Это началось еще с той заброшки, где Коннор тщательно пытался доказать мою нестабильность на фоне его холодности путем первой эмоциональной ловушки. Игры не изменились, сменилось только средство достижения желаемого. Коннор покрывал женские ключицы поцелуями – кожа тот час отвечала сворами мурашек. Коннор смотрел на меня – из груди вырывался сдавливаемый стон от сквозящих уверенностью в собственной власти шоколадного цвета глаз. Коннор делал всего одно движение пальцев внутри плоти – последняя отвечала рефлекторным движением в такт, требуя все больше ласки. Я хотела его… боже, как я хотела его! Андроид увеличивал свои движения, предчувствовал приближающийся финал в сжимающихся его пальцы мышцах, и я была готова разорваться на осколки, словно битое стекло! Руки прижимали машину все ближе, холод имитированного дыхания охлаждал пылкую кожу, ускоряя приближение заветного оргазма. Однако когда я была всего в нескольких мгновениях от наслаждения – ласки прервались.
‒ Что не так?.. ‒ отойти от нахлынувшего тумана было сложно, но я все же стряхнула с себя пелену из звезд перед глазами.
Андроид, не отрывая от меня взора, медленно убрал руку из-под юбки, и это действие отозвалось во мне бурей негодования и страха. Вдруг мы были застигнуты врасплох? Вдруг Хэнк проснулся?! Поднявшись с дивана, тем самым заставив Коннора сделать тоже самое, я испуганно осмотрела коридор. Никого. Тишина. Только собственное сбившееся дыхание и ускоренное биение вены в виске.
‒ Я обещал только прикоснуться, ‒ все в той же деловитой манере оповестил андроид.
Ну это было уже слишком! Я могла вынести его нарочное тактичное обращение «мисс Гойл», могла стерпеть его попытки изменить пульс человеческого сердца с помощью прикосновения на людях, могла даже вытерпеть внезапное проявление физической любви в чужом доме! Но вот так все обломать! Задыхаясь в возмущении и едва ли не терзая злым взглядом любопытствующего андроида, я готова была одарить его всем тем нескромным лексиконом, которым обладала благодаря отцу. Желание быть зависимой от этого создания пропало. Если его эмоциональные игры будут нести за собой облом кайфа, то лучше вообще не подпускать к себе машину!
‒ Это не честно! ‒ сквозь зубы злобно шикнула я.
Коннор с всклокоченными волосами следил за моей реакцией. Он ждал, что же предпримет когда-то бывалый солдат после всех мук, что только что были доставлены в совершенно чужом доме. Несколько раз переведя взгляд с андроида на коридор, я судорожно застегнула молнию платья и одной только фразой порушила все ожидания андроида, ждущего волны негодования или даже оскорблений:
‒ Идем домой, ‒ в этот раз проявить власть предстояло мне. И мой твердый голос вполне позволил мне это сделать. Коннор нахмурился, не ожидая такого поворота событий.
‒ Но лейтенант…
‒ Ничего, мальчик большой. Справится.
Схватив туфли с пола, я уже едва ли не бежала к выходу. Ноги несли меня вперед под скапывающий с неба дождь. Температура повысилась, точно так же повышалась температура моего собственного тела. Ступни приятно охлаждались от прикосновения подтаявшего снега, но мне было не до того, чтобы надевать каблуки. Андроид напросился сам. Уже неделю я ощущала потребность в его близости, и теперь ранее нужный мне сон отодвинулся на второй план. Этой ночью я точно спать не буду! И вряд ли Коннору удастся вырваться из спальни!
Я не знала, как далеко ушла от андроида. За спиной послышался хлопок двери только тогда, когда я практически достигла машины. Пасмурная погода набирала обороты, лобовое стекло автомобиля покрылось множеством дождевых капель. Я шла вперед, не намереваясь отгонять машину к дому – за ней можно было вернуться и утром. Сейчас во вздрагивающей от не получившегося финала плоти была только одна нужда. Но, видимо, Коннор имел другие планы.
Едва я повернула в сторону дома, судорожно глотая воздух из-за учащенного пульса, как на руке сцепились крепкие мужские пальцы. Андроид заставил меня развернуться обратно к машине, однако ее открытая дверь намекала не на желание отогнать транспорт в положенное ей место. Была открытая задняя дверь. В условиях отсутствия Хэнка это было не нужно. Коннор, закинув пиджак на заднее сиденье, хищным взглядом приглашал меня внутрь. Это было даже лучше, чем дом…
Словно завороженная, я повиновалась. Сердце снова забилось в учащенном цикле, кровь в жилах вскипела в одну секунду, готовя меня к возобновлению ласк. Я отодвинулась к дальней двери на заднем сиденье, позволяя андроиду сесть рядом и закрыть дверь. Было холодно. Очень холодно. Температура внутри стальной коробки не превышала нуля, но нагревающаяся женская кожа под этим любознательным взором не позволяла замерзнуть или хотя бы озябнуть. Даже платье было горячим… но не таким горячим, как его руки.
Коннор плавно надавил на мое плечо ладонью, заставляя снова улечься на спину. В этот раз нас никто не мог слышать, никто не мог видеть, и это добавило бушующему голосу в голове, что требовал секса, громкости. Грудь вздрагивала, когда мужские пальцы бережно убирали тонкие красные бретели, когда ткань опускалась все ниже, освобождая меня от плена. Одним движением руки андроид стащил с меня белье под юбкой, я же, не разрывая с ним зрительного контакта, с особой жестокостью разорвала пуговицы на рубашке. Белые кнопочки разлетелись в стороны. Плевать! Передо мной предстал идеальный искусственный торс с широкой грудью, и это все, что меня сейчас волновало. Я изучала губами каждый сантиметр его кожи, прощупывала холод под бионической оболочкой, позволяла зарываться носом в своих волосах. Коннор не мог ощущать моего присутствия в той мере, в которой ощущала его я, но то, как туманно он смотрел мне в глаза, как настойчиво сжимал бедра, как требовательно впивался губами, заставлял языки соединяться в танце – все это говорило о том, что он испытывает удовольствие по-своему. Порой я даже допускала возможность, что его чувства были куда ярче, чем мои. Однако каждый раз ввергаясь в исступление под действием его рук ‒ все же понимала, что его наслаждение не идет ни в какое сравнение с моим. Я чувствовала его физически, духовно… оставленный за пределами двадцати лет мир насчитывал немного тесных контактов с мужчинами, и все они были основаны лишь на потребности организма снять нагрузку и забыть человека уже на следующее утро. Но не с ним… только не с ним.
Извиваясь под прикосновениями механических рук, я понимала, что нахожусь на пороге медиативного состояния, что еще минута – и меня можно будет откачивать от бессознательности, настолько сильной была эта связь! И спустя месяц совместной жизни, спустя неделю моего бешеного рабочего ритма ничего не изменилось. Я все так же трепещу от его ласкающего грудь языка, так же впитываю его тепло в себя. Коннор вновь вернулся к пыткам. Его руки нарочно долго сжимали внутреннюю поверхность бедра, имитированное дыхание обдавало холодом разгоряченное тело. Он ждал, когда я покажу свое полное подчинение, и на этот раз ему не пришлось долго ждать: я жадно прижималась к нему, двигалась бедрами как можно ближе, лишь бы поскорее ощутить его в себе.
Все те же пальцы заставили меня на секунду затаить дыхание. Каждый раз словно первый… я не могла до конца насладиться его близостью, даже несмотря на то, что всегда доходила до конца – мне было мало! Я подстраивалась под ритм его движений, заходилась в тяжелом дыхании, когда нутро вновь ощутило в себе тепло и холод одновременно, когда большой палец мужской руки слегка надавил на бугорок клитора. Тело выгибалось под механическим созданием, точно домашняя мурчащая кошка под жаркими солнечными лучами. Коннор убирал свободной рукой попадающие на лицо волосы, между тем двигаясь мучительно медленно внутри. Время от времени я тянулась к нему в попытке поцелуя, но андроид лишь отдалялся. Еще одна его излюбленная пытка… заставить меня молить о прикосновении сладких губ. Туманный взгляд зеленых глаз тут же менялся на просящий, измученный, и только после этого Коннор позволял почувствовать его язык на вкус. Я кусала его губы, тело старательно пыталось ускорить движение инерционным напряжением мышц, но чтобы я не делала – он не давал мне испортить пытку. Ноющее чувство внутри начинало нарастать. Оно словно терпкое расплавленное золото текло по сосудам, каждая клеточка обогащалась эндорфинами и дофаминами***. Коннор чувствовал это. И когда изнутри трепещущей груди начали вырываться стоны – тут же разорвал поцелуй, давая всхлипам сорваться с губ. Нас никто не видел… нас никто не слышал… нас было двое во всем мире… нас это устраивало…
Холод железной автомобильной коробки исчез. Воздух нагревался под действием лишь одного присутствующего человека, изо рта которого перестали вырываться клубы теплых паров – вместо этого, влага начала оседать на внутренних стенках окон. Я смотрела в темные, затуманенные глаза Коннора и готова была раствориться в воздухе. Андроид на каждое мое инстинктивное движение сильнее прижимал к сиденью своим телом, заставляя кожу поглощать его тепло. Он снова увеличил температуру искусственной оболочки… каждый раз я просила его этого не делать, желала ощутить смесь тепла и холода, человечности и механизма, но каждый раз он не слушался, и заставлял собственную кожу едва ли не пылать, усиливая женское возбуждение и приближая долгожданный финал. Иногда он ждал его даже больше, чем я. С интересом наблюдал, как трепещут черные ресницы глаз, точно крылья бабочки, как искажается лицо в очередном громком стоне, как учащается ритм мышечного двигателя. Это была она – тахикардия… но теперь ее присутствие вызывало лишь желание единения с Коннором, а не попытки оттолкнуть андроида, как можно дальше.
Сквозь громкие стоны и всхлипы из груди доносились бессвязные слова любви. Они вырывались с губ неосознанно, я чувствовала раскаленное железо внутри сердца, и мне хотелось кричать об этом невероятном чувстве! Коннор слушал их, но был полностью сосредоточен на моих физических изменениях: порывистость движений в такт его небольшим, но все же толчкам, мурашки по светлой коже, стискивающие его все сильнее бедра. Коннор никогда не выражал чувств словами. Может, не умел, а может, просто не желал попусту говорить о том, о чем могли сказать прикосновения. Да… он считал, что касание выражало куда больше, и всякий раз моя реакция на его близость – будь то протянутая рука в желании помочь выйти из машины или переложенные на другое плечо волосы – доказывала его убежденность. Андроид с темными искрящимися глазами считал телесный контакт куда более выразительным, чем слоги и фразы. И, боже, как же я была с ним согласна! К словам я добавляла нетерпеливые и требовательные сжатия мужских плеч, целовала его родинки на лице, большим пальцем касалась желтого диода. Он позволял мне делать все, что я хотела, при этом не прекращая собственных ласк.
Дождь усиливался. Капли дождя стучали по металлической крыше все чаще, с ними же учащался и темп. Я остро ощущала этот мир вокруг, собственные вздохи и стоны заглушали его хриплое дыхание. Не было бабочек в животе, вместо них внизу бились встревоженные порывистые колибри с их мелкими крыльями и яркими расцветками. Коннор наслаждался видом мучающейся женской плоти, он предчувствовал накатывающие волны наслаждения в судорожных мышцах, и потому все быстрее двигался внутри. Спина изгибалась в невероятной позе, и когда из глаз начали сыпать искры – я больше не могла сдержать громкого крика.
Это было всего несколько секунд… волшебных секунд. Мышцы напряглись в охватившей их дрожи, кровь в голове шумела. Миллионы черных и белых пятен в пелене под закрытыми глазами растекались в стороны, точно кляксы, и, подхватываемая свободной рукой Коннора за талию, я прижалась к нему всем онемевшим телом что есть сил. Всего несколько секунд… которые раз за разом становятся только ярче.
Мышцы обмякли. Андроид бережно опустил меня обратно на сиденье, убирая упавшие волосы с затуманенных зеленых глаз. Я больше не ощущала его внутри, кожа вдруг стала непривычно чувствительной к окружающему миру. Нагретая ворсовая поверхность обивки машины, возвращающие бретели платья на плечи горячие мужские руки, взгляд блестящих карих глаз. Я наслаждалась окружающим нас миром, сквозь звуки порывистого дыхания вслушивалась в удары дождевых капель. Время текло сквозь пальцы, точно вода. Когда-то это воспринималось, как грубое расточительство бессмысленно потраченной энергии. Теперь же я желала вот так тратить ресурс каждый день, лишь бы таять под жаром этого создания.
Заставив Коннора утонуть в страстном поцелуе, я медленно поднялась со спины. Мне так нравился его растрепанный вид. Пуговицы были успешно разбросаны по днищу и сиденью, одна из них оставила след на моем плече. Мятая рубашка спускалась вниз, местами виднелись крупные складки под давлением моих сжимающихся ладоней. Пряди волос ворохом торчали из идеальной укладки, что заставило меня тут же начать убирать их обратно дрожащими пальцами. Андроид сносил все манипуляции, все так же любознательно изучая мое отходящее от россыпи эмоций лицо. Ему никогда это не надоест. Мне никогда это не надоест.
‒ Если ты думаешь, что смог искупить свою вину, ‒ дрожащий голос, сорванный криками и стонами, отказывался подчиняться. Но я все же смогла состроить кое-какую деловитость, намекая на произошедший облом в доме Хэнка, ‒ то ты очень сильно ошибаешься.
Андроид едва вздернул уголки губ, и его взгляд напрямую говорил одно: «я еще не собирался просить прощения, так что тебе придется потерпеть».
Наконец, уложив его волосы обратно, я позволила Коннору выйти из машины. Его уверенные и отточенные движения подсказывали, что это только начало издевательств, и, возможно, мне предстояло вытерпеть все то, что пришлось пропустить из-за недельной работы. Андроид, развевая распущенные подолы белой рубашки по ветру, быстро переместился на место водителя. Дождь постепенно нарастал в ливень, но когда Коннор вновь оказался в салоне – оказалось, что вместе с дождем с неба сыпал и снег. Какое странное явление… такое же непостоянное, как и эта вселенная.
Пока я старательно пыталась привести в порядок себя (а имел ли смысл?), Коннор неторопливо разбудил двигатель и направил автомобиль к нашему дому. Я мечтательно следила за его механическими движениями, кусала губы, чтобы ощутить привкус крови. Раны затягивались, но тут же разрывались от новых укусов. Вот что мне по-особенному нравилось в нем. Каждый раз, под тяжестью механического тела, я покорно отдавалась в руки Коннора, даже не задумываясь о собственной безопасности. Ощущение, что твоя жизнь находится в руках близкого будоражит. Пусть Коннор и воспринимал мое соглашение с его решением всегда быть за рулем, как рассудительность. На деле я с замиранием в сердце безмолвно доверяла ему себя без остатка.
Остановив машину перед гаражом, Коннор не стал открывать двери. Он вышел из автомобиля, снова встретив дуновение ветра и, открыв заднюю дверцу, подал руку мне. На его губах играла хитрая улыбка, глаза были прикрыты в обещании продолжения жаркой ночи. Я уже успела нацепить обратно туфли, и теперь позволяла ему вести меня за руку в дом. Это чувство уже было когда-то испытано. Теплые пальцы сжимали ладонь, когда за спиной слышался плеск речной воды и безмолвный крик умирающей на илистом дне катаны. Он вел меня вперед, дальше от смерти и ужасов «Иерихона», и хоть сам пребывал в состоянии транса из-за внезапных изменений в программе – все же не позволял себе отпустить меня. И вот, он снова ведет меня за собой. Но в этот раз не для того, чтобы спасти, а для того, чтобы заставить два тела чувствовать себя центром вселенной.
Дом принял нас прохладным воздухом, что сильно разнился с надушенным пространством автомобильного салона. Я не вспоминала о разбросанных пуговицах по машине, об оставленном синем пиджаке, что послужил подушкой. Даже оставленное нижнее белье не напоминало о себе до следующего утра. На часах было не меньше одиннадцати ночи, когда дверь заперлась на замок, и я, усевшись на спинку дивана, протянутой рукой приманила к себе стоящего в коридоре Коннора. Его нарочито медленный шаг заставлял меня вновь ощущать прилив возбуждения. Секундная стрелка часов в гостиной отзывалась выстрелами в затихшем доме, но в следующее мгновение тикающий звук был поглощен шуршанием спускающейся на пол одежды и очередных женских всхлипов…
