Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 93 страниц)
Завтрак был прислан уже через десять минут заказа в номер. Я по прежнему была верна своим простым вкусам в еде, даже несмотря на множество представленных в меню отеля блюд. Та же овсяная каша, тот же апельсин, тот же чай. Руки и ноги делали все на автомате, пока я витала в мыслях о предстоящем дне. Камски отправится на пресс-конференцию, после чего нами будет посещен прием. Сиэтл был одним из немногих городов, что мне удалось очень плохо изучить за время прошлого пребывания. Работа была не пыльной, приходилось кататься с Эмильдой от одной встречи с заказчиками к другой. Я даже ни разу не смогла посетить местные бары. Память могла подкинуть мне несколько идей, где именно будут происходить встречи Элайджи с журналистами и заместителями, но вряд ли я могла знать наверняка. Сейчас меня занимал другой вопрос: будет ли на приеме Маркус? Лидер «живых» теперь всегда был на виду, он участвовал во всех собраниях, что касались «Киберлайф» и андроидов. Сегодня должен был решиться вопрос о передачи прав на заводы. В штате девиантам отказали, да и вряд ли можно было надеяться на обратное. Но если за последнее отвечал президент, то за передачу прав в большей степени лежала ответственность на создателе. На минуту остановив свои сборы, я вдруг подумала, что не хотела бы оказаться на его месте. Вполне оправданное желание обезопасить себя после публичного заявления о принятом решении.
Катана плотно прижималась к спине, когда я покинула номер и устремилась к двери в номер заказчика. Ухо снова болело от обжигающих кожу иголок наушника, который так же запросил идентификацию и оповестил о начале записи. Коридор пустовал. Настенные полукруглые светильники ярко освещали каждый угол. Тишина прошлого вечера и этого утра подсказывала, что на этаже больше никто не жил, но я все же внимательно оглядывала каждый поворот. Уже у двери я развернулась лицом к коридору, отошла в сторону и приняла привычную солдатскую стойку. Оставалось только ждать и гадать, как начнется и чем закончится этот день.
Звонок послужил спасающим бальзамом на душу. Злобных чувств с утра больше не было, тело проснулось отдохнувшим, мысли словно бы перезагрузились. И что самое интересное – я начала ощущать, как покидаю группу нейтрально расположенных людей и постепенно присоединяюсь к Хэнку. Причина таких изменений крылась в мягком голосе на том конце линии и всплывающих перед взором серыми глазами на знакомом лице.
‒ Как все прошло?
Коннор говорил осторожно, чувствовал, что ступает по тонкому льду. Он не боялся мифической вспышки гнева или злобной речи насчет поганости Камски, но четко осознавал, что значит задание для каждого бойца. Вряд ли андроид надеялся на ответ. Скорее, задал его из учтивости или мнения «попытка-не пытка».
‒ Все нормально, ‒ я все так же лежала на постели, закрыв глаза. Катана рядом молчала.
‒ Ты ведь не расскажешь мне, так?
‒ Я не знаю, чем закончится эта история. К тому же я не могу распространяться о состоянии заказа, это не профессионально.
‒ Но ты можешь ответить, мистер Камски задает подозрительные вопросы?
Каким же прекрасным был его голос. Даже это неприятное имя, что слетело с его губ, прозвучало изящно. Я уселась на постель, заставляя проступающую улыбку вернуться в прежнее положение апатии. Не получилось. Пришлось улыбаться едва ли не до ушей, точно дурочка перед преподавателем на экзамене по высшей математике.
‒ Коннор, он всегда задает подозрительные вопросы, ‒ на том конце послышался смешок. Удивительно, как Элайджа пытался заставить меня верить в механичность того, кто так естественно усмехается. Глупый человек. ‒ Все могло быть гораздо хуже, мы в принципе не разговариваем. Так что скоро я буду дома, не успеешь произнести слово «Киберлайф».
‒ «Киберлайф».
Несколько секунд я сидела в ступоре, даже не зная, что ответить и как это воспринять. Коннор либо подтрунивал, либо и впрямь воспринял мои слова всерьез. Его голос, который был пропитан оптимизмом и улыбчивостью, намекал на первое, нежели второе.
‒ О’кей… может, не так быстро, но суть ты понял.
Еще несколько минут разговора, столь теплого и желанного. Держа трубку и вслушиваясь в мелодичность его мужского голоса, я старательно представляла себе сидящего напротив андроида с улыбающимися глазами. Попытки были успешными до одного определенного момента – пока карие глаза не сменились на холодную сталь. Именно в эту секунду я вдруг серьезно заинтересовалась судьбой заводов «Киберлайф».
Минуты текли, как вода сквозь пальцы. Размышления вели меня к огромным предприятиям с дымящими стальными трубами, я даже не заметила, как мимо проскочили полчаса. Ричард воспринимался мной враждебно, и в этом был виноват не его суровый холодный взгляд. Он все так же отбирал у Коннора уникальность, заставлял трепещущее перед обликом андроида линии RK800 сердце оскорбляться. Этот день был тревожнее предыдущего в связи с решаемым вопросом. Передай Камски руководство девиантам, и по миру наверняка будут ходить сотни таких же Конноров и Ричардов. Перспектива запутаться в одинаковых моделях не пугала. Каждый из девиантов был своеобразной личностью, которая отличала сотни копий друг от друга. Я по-прежнему могла определить Коннора среди таких же близнецов, могла с уверенностью уничтожить каждого и оставить только одного. Но само понимание, что Коннор не сможет быть таким же уникальным, оскорбляло. Да, это был эгоизм, и да, я его не стыдилась, потому что понимала абсурдность своих мыслей. Маркус, получив руководство, не станет клепать миллионы копии одного и того же посола. Каждый «живой» стремился отличаться, иметь свои особенности, некоторых по заверениям Коннора даже унижало наличие тысячи таких же по всей стране. Девианты отстригали волосы, заменяли оптику ради другого цвета глаз, пытались отличаться, как могли. Но даже если Маркус и решит не менять базового внешнего вида своих собратьев при сборке – я все равно желала, чтобы он получил руководство. Они имели право восполнять свой народ. Похоже, я окончательно примкнула к Хэнку…
Ровно в семь часов дверь в номер заказчика отворилась. Ричард вышел из нее с той же походкой, с которой передвигался и Коннор. Андроид все так же был одет в синий костюм с галстуком, на виске переливался голубой диод. Я не подала виду, даже не повернула в его сторону голову, только изучала боковым зрением. Руки были сцеплены за спиной, пальцы левой спокойно ощупывали гладкую саю. Ричард не ожидал меня встретить на входе. Он закрыл за собой дверь, несколько секунд простоял, глядя на меня сверху вниз и, повторяя мое положение, встал с левой стороны от двери. Теперь мы оба смотрели в пустой коридор, заведя кисти за спину. Ну, точно мини-клуб придурков. Осталось только по-ребячески взяться за ручки и вприпрыжку проскочить вперед до лифта.
‒ Доброе утро, ‒ RK900 произнес слова благородным, но низким тоном. ‒ Я как раз шел предупредить вас об отъезде через час.
‒ Спасибо.
Ожидание хуже смерти. Оно было таким в отеле Детройта, где мне приходилось ждать кончину; было таким на корабле «Иерихон», когда Коннор ловко смешался с толпой, оставив меня в компании скрывающихся девиантов. Даже то смиренное ожидание в полицейском участке после снятия андроида и лейтенанта с дела было таким же ужасным. Я молилась про себя, просила всевышнего послать в коридор хотя бы уборщицу, чтобы не стоять вот так в тишине рядом с имитацией Коннора. Ему было абсолютно наплевать, чего нельзя было сказать про меня.
‒ Ты едешь с нами? ‒ молчание сводило с ума. Полная апатия сохранялась на лице в момент произношения слов, и потому голос не выдал нервозности внутри.
‒ Боюсь, что нет. В связи с последними событиями мое появление может вызвать общественный резонанс.
Как и было предположено, Камски не станет брать с собой того, кто может стать причиной общественного негодования. Взглянув на профиль андроида, я хмыкнула. Идеальный, даже родинки на тех же участках синтетической кожи. Его глаза смотрели вперед, тяжелые низко расположенные брови придавали суровость бывалого федерального агента. Коннор всегда смотрел открыто с ясно читаемым дружелюбием во взгляде, этот же одним только взором говорил «я послушный, но убью тебя при надобности». Ричард больше не вызывал злости, но его схожесть с Коннором раздражала. Раздражение передавалось каждой клеточке тела, пульс участился на несколько ударов. Я ощутила это из-за стремительно ускоряющейся пульсации вены под правой ключицей. Тугая ткань комбинезона скрипела от любого движения, мне хотелось что-то сделать со своими руками. В ход шло все: поправить черные плотные манжеты, застегнуть серебряную собачку до упора, проверить замки на кобуре. Ричард не подавал признаков заинтересованности. Его холодность броско выглядела на фоне моей нервозности.
‒ Вы позволите личный вопрос, мисс Гойл? ‒ все еще глядя перед собой, спросила машина. К списку фетишей серии «RK» добавился новый пунктик. Видимо, они и впрямь все из одного инкубатора вышли, даже привычки одинаковые.
‒ Попробуй, если не боишься, ‒ я оставила экипировку в покое, вернув руки за спину.
‒ Я не мог не заметить вашей поведенческой реакции при контакте. Ваш пульс ускоряется, уровень стресса возрастает. Скажите, ‒ Ричард повернул голову, отражая ледяным оттенком радужки лучи настенных ламп, ‒ у вас есть какая-то определенная причина меня презирать?
‒ А что, у меня есть причина восторженно пищать при твоем появлении?
‒ Нет.
‒ Тогда прекрати задавать глупые вопросы и нарушать правила успешного сотрудничества, ‒ смотря в холодные глаза в открытую, я ничуть не жалела о грубом ответе. Злости не было, скорее, это было пресечение дальнейших неприятных разговоров, но судя по нахмуренному выражению прекрасной имитации Коннора – он воспринял это, как прямое доказательство ненависти.
Ричард отвернулся, вновь приняв несокрушимую, готовую к выполнению приказов стойку. Я осматривала каждый сантиметр его профиля. Он не испытывал эмоций, не мог этого делать в силу стараний Камски. Но от его отчужденного вида мне вдруг стало стыдно. Объект ненависти был не виновен в том, в чем я его так старательно обвиняла. Не он выбирал свою внешность, не он выбирал цвет глаз. Не Ричард создавал себя следующей ступенью после «революционного прототипа», он был всего лишь продуктом чьей-то не слишком богатой фантазии. Именно дизайнеры решили взять внешность предыдущей серии, присобачить ей другую радужку и пустить в производство. Я же ненавидела андроида, хотя это было так же глупо, как ненавидеть человека за тридцать шестой размер ноги.
‒ Я не презираю тебя, ‒ после минутной паузы, я отвернулась от андроида. Ричард в это время вновь обернулся ко мне. ‒ Просто непривычно видеть андроида таким, каким он якобы должен быть.
‒ Это как-то связано с «RK800», верно?
Упоминание Коннора в его реальном имени вызвало горечь во рту. Камски заметил верно: я искала в девиантах людей и с легкостью их находила. Реальные серии и модели звучали унизительно, с таким же успехом можно было нацепить на андроида униформу с синими отличительными знаками. Обезличивающий посыл был бы тем же.
‒ Нет. Не связано.
Ричард понимающе отвернулся, не обнаружив в женском голосе признаков лжи. Я и вправду не врала. Восприятие андроидов как живых существ происходило не по причине тесной психологической связи с андроидом-детективом. Сердце все еще вздрагивает при воспоминании о тех ужасах, которые приходилось испытывать вместе с сотнями бегущих девиантов на уходящем под воду корабле. Перед глазами временами мелькали десятки механических трупов, измазанных в голубой жидкости и валяющихся посреди заснеженных дорог. Это был геноцид в самом прямом смысле слова. Андроиды боялись смерти, они ощущали себя живыми существами, но люди травили их как мышей в старом прогнившем доме. Хозяева даже решили запустить в стены помещения большого лоснящегося кота, дав ему задание найти и истребить каждого. Какого же было удивление людей, когда кот вместо охоты нацепил на лоб повязку камикадзе и устремился высвобождать подневольных мышей из уже закрывшихся клеток.
Выпучив глаза, я стряхнула с себя эти странные ассоциации, но воображение было уже не остановить. Оно представляло, как рыжий упитанный кот по имени «Коннор» в окружении мышей пушистыми лапками держит флаг с изображением треугольника и кулака в ней. Ну и больное у меня сознание…
Едва пробило восемь часов утра и едва вдалеке заработал лифт, как высокая дверь в который раз отворилась. Камски неестественным для него спешным шагом вышел в коридор, не одарив меня даже взглядом. Ричард поспешил скрыться в номере.
Как сильно разнился этот человек с тем типом, что вчера предстал передо мной в аэропорту. Гений-«ботаник» в неброской одежде вдруг стал удивительно привлекательным мужчиной в строгом черном костюме и мужских начищенных до матового блеска туфлях. Чистые ухоженные волосы бережно зачесаны назад, лишь по бокам некоторые пряди нависают над выбритыми висками. Мужчина шел вперед безмолвно, мы все в той же тишине входили в лифт и покидали его. На очередном повороте я ожидала, что Камски свернет в ресторан. За все время патрулирования рядом с его номером ни одна живая душа не показала своего носа. Официанты и портье не привозили завтрак в номер, этаж вовсе казался пустым и безжизненным. Мое утро началось в шесть утра, в то время как дежурство – в половину седьмого. Элайджа буквально тащился от своих механических «детей», но вряд ли он не нуждался в пище и воде, как и они. Однако мы не вошли в заведение, в спешке покинув отель.
Все тот же внедорожник, то же молчание, те же улицы. Рассвет наступил совсем недавно, но дороги уже заполонили спешащие автомобили и такси. Редкие прохожие словно на автомате шли по тротуарам, в их глазах не было жизни или интереса к окружающему миру. Они выполняли предписанные распланированным графиком действия, которые наверняка включали в себя главную цель – поскорее добраться до места назначения, не отвлекаясь на остальное. Я провожала некоторых людей взглядом, удивлялась, что ни на одном из них не было диода. Даже без отличительного светящегося знака я могла с легкостью определить перед собой существо. Подобный навык пришел вместе со смирением перед неизбежным делом, полученным в разговоре с Эмильдой. Камски не смотрел в мою сторону, только изредка что-то рыскал в телефоне и мельком бросал взгляд за окно. Нагретая теплом рук сая на коленях позволяла мне не углубляться далеко в раздумья, что могли привести к ослаблению рефлексов. Ее шероховатость приободряла, напоминала о прекрасных днях совместной работы, а иногда даже и убийствах. Становиться убийцей я не хотела… и не собиралась. Но чувствовать себя специалистом было по-прежнему приятно, пусть даже и не в самом благородном деле.
На поездку ушли не больше тридцати минут. Сиэтл ‒ город крупный, даже слишком. Здания мелькали, сменялись искрящиеся бутики с одеждой, ювелирные салоны, аллеи. В какой-то момент машина въехала в бизнес-район, где не было места яркому антуражу, броским вывескам и маркетинговым битвам. Высотки здесь были холодными, многие здания напоминали стеклянные кубы. Парковка напротив одного из таких была уже забита, даже не смотря на воскресенье и раннее утро. Камски вышел из машины первым, держа в руке телефон. Мне оставалось только следовать за высокой черной спиной, быть готовой к приказам и осматриваться в поисках потенциальной опасности. Таковой пока не предвиделось.
Конференц-зал находился на шестом этаже. Длинная и широкая серая коробка из холодных бетонных стен. Выполненный в форме круга черный стол начинали заполонять представители руководства «Киберлайф» и держатели акций, ни у одного из присутствующих не наблюдалось каких-либо записывающих устройств в виде камер или фотоаппаратов. Журналисты не были приглашены на это частное собрание вышестоящего руководства компании, что вот-вот развалится на последние куски. Пока Камски непринужденно здоровался с коллегами или же разговаривал по телефону, я медленно обходила помещение, цеплялась взглядом за каждую мелочь. Воды на столах не было, уже хороший признак – никто не умрет от возможного отравления. Ни одного режущего предмета, разве что ручки и края разложенных к каждому месту бумажных документов. Мир все еще нуждался в бумажной волоките, даже несмотря на доступ к высокой технологии. У Андерсона с его нелюбовью к бюрократии сердце бы испытало инфаркт, попади мужчина в эту наполненную документами комнату. Здесь все было более или менее безопасно, однако кое-что смущало сильнее, чем скопление документных листов в научно-технический век. Это окна. Высокие, широкие, протянувшиеся от пола до потолка, идеально начищенные. Комната озарялась исключительно естественным светом, солнце спряталось за громоздкими тучами, но даже этого хватило, чтобы осветить дальние углы кабинета. Постояв перед одним таким окном, я заприметила сразу несколько идеальных мест для человека с оптическим прицелом и дальнобойным оружием. Всхлипнутое в глубине сознания солдатское начало заставило меня поискать взглядом хоть кого-то из местного персонала. Одна из девушек, что недавно раскладывала листы на столе, что-то судорожно листала в планшете.
‒ Прошу меня простить за вторжение, ‒ я, держа руки за спиной, тактично попыталась вывести секретаря с бейджем на груди из работы. Секретарь горбилась от усталости, ее ноги напрягались от каждого движения на тонких черных каблуках, голубая рубашка растягивалась в пуговицах в районе декольте. Кажется, кто-то выбирает одежду не по размеру. ‒ Но мы могли бы опустить жалюзи и включить искусственное освещение?
‒ Могли бы, ‒ женщина не отнимала взгляда от стеклянного экрана. Ее тон был грубым и резким, на удивление я не почувствовала внутри привычной реакции в виде злости. ‒ Но не хотим.
Секретарь явно не понимала, кто и зачем к ней обращается. Ее густые светлые волосы скрывали добрую половину лица, глаза взором бегали по экрану. Я не собиралась ввергать наставника в потенциальную опасность, хоть по большей степени на его здоровье мне было все равно. Отработанный долгими годами регламент действий вынуждал меня неосознанно создавать условия безопасности, но сейчас передо мной стоял барьер в виде не желающего идти на контакт персонала. Реальная я уже бы через секунду язвительно среагировала на грубые слова секретарши, и это была бы не самая уместная реакция. Что бы сделал Коннор?..
‒ Я понимаю, у вас работа, ‒ игнорируя желание нагрубить девушке, я постаралась придать голосу выдержку и спокойствие. ‒ Но и мне нужно выполнять свою. Я не прошу многого, просто опустите жалюзи.
Секретарь подняла голову с выражением лица «милая, ты огребаешь», однако в ту же секунду, что гетерохромированные каре-зеленые глаза осмотрели мою экипировку ‒ девушка перестала тыкать пальцем по планшету и тихо произнесла:
‒ Хорошо, мы сейчас все сделаем.
‒ Благодарю.
Через несколько минут комната погрузилась в легкий мрак, после чего свет потолочных люминесцентных ламп теплым тоном озарил стены. Стало даже приятней, чем при естественном освещении. Поведя плечами и слушая одобрительный шепот катаны в голове, я отошла в сторону и встала у входа. В желудке нарастало ощущение от маленькой победы. Я, конечно, догадывалась, что уважительным отношением можно горы свернуть, но не ожидала, что моя психическая нестабильность и патологическая агрессивность позволят мне провернуть такое. Пока на моих губах расползалась самодовольная ухмылка, со стороны дальней стены наблюдали серые с черной каемкой глаза.
Собрание длилось едва ли не четыре часа. С самого его начала я успела занять дальний хорошо обозреваемый угол, и рядом словно сбежавшиеся на теплый камень тюлени в рядок расположились по меньшей мере пять охранников в черных свободных смокингах. Один бугай смотрелся среди нашего своеобразного отряда настолько забавно, что я порой пыталась отгадать, кому из присутствующих он принадлежит. Вряд ли это был тот лысый парень в обтягивающем костюме, вместо плеч у которого настоящая рама. Вполне возможно, что это был другой седовласый мужчина с тяжелыми угловатыми формами лица, аккуратной стрижкой и выглядывающим из нагрудного кармана бордовым носовым платком. Охранник мог принадлежать и единственной женщине в темно-зеленом платье и черными волосами, остриженными под каре. Пока я отгадывала, к кому кто из «собратьев» относится, сидящие в кругу люди обсуждали важные вопросы. Поначалу я пыталась слушать, слишком сильно меня взволновал вопрос о передачи заводов. Однако вскоре оказалось, что эта конференция была направлена на разрешение других дел.
Деньги. Безработица. Иски. Каждый поднятый вопрос отнимал в витающей рабочей атмосфере долю уверенности, и руководители «Киберлайф» буквально просиживали время, не вникая в сути последующих проблем. Произошедшие изменения повлекли за собой массу правительственных и общественных беспорядков. Едва дышащую корпорацию засыпали судебными исками заказчики, предзаказчики и оставшиеся без работы люди. Страна потеряла огромную часть бюджета, и теперь назревал экономический кризис. Все это было успешно спихнуто на то, что осталось от «Киберлайф», однако большинство присутствующих убедили оставшуюся малую часть не поддаваться давлению правительства и не брать на себя ответственность за все произошедшее вплоть до финансового возмещения убытков. Камски говорил реже остальных, он словно бы плавал в своем собственном мире раздумий. На некоторое время мне показалось, что человек вообще отсутствует в этих стенах мысленно, однако в самые накаляющиеся моменты Элайджа вставлял несколько слов, тут же обозначив свою осведомленность в беседе. Он с легкостью использовал слова, точно инструменты для ювелирной починки часового механизма. Коллеги практически всегда соглашались с его наблюдениями и улаживали назревающий конфликт. Прошедшая угнетающая конференция заставила меня поверить, что Камски – рассудительная личность, хоть до сих пор и вызывает неприятные ассоциации с бесом.
Внедорожник катил по очередным дорогам, увозя нас от серого кабинета и угнетающих разговоров о предстоящих судебных разбирательствах. Камски сидел напротив, голова была опущена, пальцы рук, что упирались локтями в коленки, бездвижно прятались в черных лоснящихся волосах. Пару минут назад в стеклянном здании мужчина источал уверенность в себе и будущем, сейчас же передо мной был уставший, погруженный в себя человек. Я не испытывала жалости, не могла даже представить себе, что смогу почувствовать ее по отношению к этой личности. Но Коннор-катана, что старательно учила меня в последние два дня терпимости шелестящим мужским голосом истинного носителя имени, сейчас шептала мне с моих же коленок об обязательности справиться насчет состояния наставника. Вслед за Коннором в голове прозвучал и другой противный, как у Голума из старого «Властелин колец», голос. То были призраки подразделения, регламент которого требовал заботиться не только о физическом, но и психическом состоянии заказчика. Немного помедлив, я с нахмуренными глазами обратилась к Камски:
‒ Мистер Камски, я могу задать вам вопрос?
Мужчина, слегка ослабив хватку пальцев, приподнял голову и вопросительно-отчужденно взглянул в мою сторону. Его глаза были туманными, под нижними веками просматривалась серая кожа.
‒ Вы спали этой ночью? ‒ взор создателя андроидов стал еще вопросительней. Мне не нравилось ощущать на себе этот взгляд, но поворачивать было поздно. Камски и вправду выглядел паршиво. Теперь понятно, почему заказчик отказался от ресторана и не заказывал еду в номер. Он не то, что проснулся раньше меня. Он и не ложился. ‒ Вы выглядите таким уставшим, как будто не спите неделями.
‒ Вас это так взволновало? ‒ мужчина в черном костюме расслабленно (вяло) откинулся на спинку сиденья, освобожденные от пальцев волосы небрежно разошлись в стороны.
‒ Нет, но… честно сказать, я представляла вас другим, ‒ правая рука поспешно оторвалась от успокаивающей катаны на коленях и начала активно жестикулировать в воздухе. ‒ Ну, знаете, с рогами на голове, с хвостом с острым наконечником. Очень странно видеть вас таким.
Элайджа Камски усмехнулся, не сводя с меня покрытого пеленой раздумий взора. Его начинал забавлять этот разговор. Меня же ‒ напрягать.
‒ Видимо, я должен перед вами извиниться за нашу первую встречу, раз она заставила вас ассоциировать меня с дьяволом.
‒ Нет, нет! Не стоит, ‒ сама того не ожидая, я вздернула руку в воздухе в знаке «стоп». ‒ Меня вполне все устраивает. Так гораздо легче на вас злиться.
Автомобиль начал притормаживать, когда Камски, запрокинув голову, беззвучно рассмеялся. Это мне не понравилось, показалось даже оскорбительным. Лучше бы держала язык за зубами и смотрела на измотанного заказчика с серыми глазами, чем на устало хохочущего Элайджу. Камски с уставшей, но искренней улыбкой во все тридцать два зуба наблюдал, как я краснею. Когда внедорожник окончательно остановился на парковке, я пулей вылетела на свежий воздух, лишь бы поскорее стереть эту дурацкую краску с лица. Мужчина все еще задумчиво улыбался, когда мы вошли в очередное, сделанное в стиле ренессанса, здание.
В этот раз народу было раз в десять больше, чем на частной конференции. В сером кабинете было от силы десять человек, и в руках каждого сосредотачивалась судьба компании «Киберлайф». В этом крупном приемном холле находилось множество людей из разных кругов общества и разных социальных статусов. Операторы, журналисты, репортеры ‒ представители СМИ встречались на каждом метре, и это не могло не огорчить. Перспектива попасть на камеру рядом с тем, кого я должна яростно ненавидеть и сторониться из-за остатков солдатского воспитания пугала, по всей видимости, только меня. Элайджа Камски уже успел привести волосы в порядок всего парой взмахов ладони, и теперь горделиво без спешки вышагивал по наполненному гостями залу. Я шла за его спиной, старалась быть незаметной, и это мне удавалось. Многочисленные представители высших слоев населения и политики здоровались с заказчиком: мужчины в строгих костюмах жали руки, женщины деловито позволяли целовать свои. Все они были такими надменными, интеллигентными, настолько приторными, что будучи конфетами наверняка бы заставляли зудеть зубы от излишней сладости. Меня тошнило от этого общества. Те немногие, кто все же замечал мое присутствие по левую сторону от Камски, наблюдательно окидывали взором экипировку. Все они знали, кто именно имеет схожий комбинезон и арсенал, и потому большинство старательно пытались высмотреть на груди золотые катаны. Увы, их взгляды тут же хмурились, но никто не желал лично поинтересоваться отсутствием этой детали костюма.
Камски больше не был уставшим и измотанным. Мужчина любезно общался с каждым, кто желал обратить на себя внимание, а таких здесь было не меньше полусотни. Пока рядом раздавались мужские и женские учтивые голоса, я бегло осматривала помещение. Выстроенные в ряд столы у салатового цвета стен предполагали фуршет с шампанским, сладостями и прочими закусками. У дальней стены напротив входа расположился подиум с бежевой кафедрой и микрофоном на нем. И вновь эти высокие широкие окна… закрыть их не представлялось возможности. Конечно, повсюду мелькали официанты и организаторы приема, но окна не имели ни штор, ни жалюзи, ровным счетом ничего. Я могла понадеяться на собственное чутье и внимание, а значит, пора было принимать какие-то меры и выстраивать тактику. Слишком сильно мне не нравилось это место… несмотря на присутствие в воздухе прекрасных запахов парфюма и сладкого, а так же несмотря на непринужденность всех присутствующих лиц – было что-то зловещее и неприятное. Я чувствовала себя навострившейся ланью, что встревоженно всматривалась в глубину леса, пытаясь определить источник горелого запаха распространяющегося пожара.
‒ Я займу свое место, если вы не против, ‒ углядев стратегически удобное местечко за дальней декоративной колонной, я улучила момент, когда Элайджа попрощался с очередным гостем. Мужчина безучастно кивнул в мою сторону, бродя взором по залу.
Отсюда и вправду был хороший обзор. Я видела каждый угол, видела едва ли не все мелькающие и переговаривающиеся лица, даже крыши домов в прозрачном оконном стекле просматривались с идеальной точностью. Бродя безучастным взором по холлу, я все больше и больше сомневалась в безопасности места. Где-то на входе стояли местные полицейские, кажется, на одном из посетителей даже был значок ФБР. Но чувство опасности не уходило. Оно витало в воздухе, точно оставшийся после прошедшей женщины с косой тонкий ароматный шлейф. Искрящаяся высокая люстра вызывала тревогу, еще большую тревогу вызывала толпа людей. Вряд ли кто-то станет покушаться на жизнь кого-либо среди стольких глаз, но отчаянные люди на то и отчаянные, что способны выкинуть неожиданное в самый неподходящий момент.
Зал наполнялся новыми посетителями. Многие из них были одеты в строгие брючные и юбочные костюмы, но среди женщин были и те, кто предпочел отдать дань маленьким черным платьям, пестрым нарядам. Стены отражали все больше и больше разговоров, я думала о том, как много информации сможет получить этим днем Эмильда. Все прошедшие часы рядом с Камски были в большей степени наполнены молчанием, и Рейн зря надеялась на мое желание вывести человека на разговор. Но здесь компромата наверняка было гораздо больше, чем мог предложить создатель андроидов и враг подразделения номер один.
Среди гостей присутствовали и те, в чьих системах циркуляции текла голубая кровь. Они броско отличались от людей манерами, выдержкой, отсутствием надменности на лицах. В одной из такой модели я узнала машину, что стояла на постаменте вместе с Коннором перед огромной толпой из белых голов. Тогда мое внимание было приковано только к андроиду-детективу, я старалась налюбоваться обликом идеала перед предстоящей смертью, но сейчас узнать девушку-машину было не трудно. Ее волосы в мягких локонах уложены на бок, фиолетовое платье утягивало совершенные женские формы. Диода не было, как и раньше. Но если эта модель присутствовала здесь, значит, где-то рядом мог быть и Маркус.
Дурная мысль заставила меня почувствовать самой последней скотиной на этой земле. Наушник в ухе ощущался лишним предметом, и сейчас я чувствовала его как никогда сильно. Он записывал каждый голос, каждый треск и звук в районе километра. Мне оставалось только стоять рядом со столом с фруктами, огораживаться колонной от посторонних взглядов и надеяться, что лидер девиантов этим днем не станет трепать языком.
