Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 72 (всего у книги 93 страниц)
– Что? – детектив осмотрел дорогу в поисках пешехода, но никого не нашел. Нахмуренный встревоженный взор карих глаз обратился в сторону сидящего рядом седовласого мужчины в темно-коричневой куртке.
– Давай опоздаем минут на тридцать, – учтиво произнес Хэнк, устраиваясь в кресле поудобнее, видимо, для предстоящего сна.
– Это безумие! Она же убьет его!
– Так, а я о чем? – Коннор впивался в лицо напарника с таким непониманием, словно бы только что услышал предложение самим пойти и грохнуть основателя компании «Киберлайф». Андерсон от такого недоуменного с толикой укоризны взгляда закатил глаза и принялся тактично пояснять свою мысль, жестикулируя рукой. – Ну, посидит она с десяток лет в тюрьме. Так вы же все равно бессмертные! А у меня знакомый есть хороший, один звонок – и обеспечим ей комфортную камеру…
– Или мистер Камски снова погрузит ее в транс и увезет в Японию, – без злости, но с явно уходящим терпением перебил напарника андроид в синем костюме. Автомобиль между тем продолжал громко мурлыкать, распространяя свои вибрации в салоне.
Андерсон замер с открытыми губами и вздернутой вверх рукой. Через секунду губы были плотно сжаты, уставший взор с разочарованием уставился на ночную дорогу.
– Черт… а ведь был такой замечательный план…
– Идиотский план, – тихо подытожил Коннор, переводя коробку передачи на первую скорость. Автомобиль аккуратно двинулся по улице, постепенно набирая скорость.
– А ну, следи за своим языком, парень! Маленький еще, чтобы так выража…
Слова Хэнка Андерсона оборвались в тот же момент, когда автомобиль, внезапно сорвавшись на большую скорость, ринулся по улице. Лейтенант испуганно схватился за ручку двери, вжавшись в кресло. Больше он говорить глупостей и шутить не желал, бросая настороженные взоры на своего трезвого, но далеко не спокойного водителя.
Новенький, сошедший несколько месяцев назад с конвейера Reno мчал по пустынным улицам, продолжающих сверкать в свете уличных фонарей и луны лужами. По обочинам изредка встречались не нуждающиеся во сне машины, кое-где на лавочке я даже мельком заметила бездомного мужчину в старой шапке. Я помню этого мужчину. Именно ему однажды была протянута пятидесятидолларовая купюра в одном из торговых центров. Надо же… каковы шансы встретить одного единственного лишенного крова человека спустя столько времени? Детройт никогда не славился великой инфраструктурой и высоким уровнем жизни, уровень безработицы возрастал в геометрической прогрессии, и ситуация усугубилась с требованием оплаты труда андроидов. Людей без жилья и средств к существованию становилось все больше… но мне встретился именно этот старик с уставшим морщинистым лицом и в старой потрепанной куртке.
Усмехаясь от этой нелепой случайности, я, несясь по дорогам со скоростью ста двадцати километров в час, судорожно вспоминала, какие еще подвохи подбрасывала мне жизнь. Подразделение, получив указ правительства о направлении бойца в подмогу детройтскому департаменту полиции, по каким-то причинам избрало именно меня: женщину с раздвоением личности – при том, что Эмильда знала нелюбовь высших органов к солдатам женского пола. И каковы были шансы, что среди десяток тысяч полицейских участков США именно в этом я встречу того, кто навсегда изменит мою жизнь? Покажет, что мир не такой уж и плохой, что можно жить с чувствами и эмоциями, можно жить и быть кому-то нужной.
Мистер Камски однажды встретил в своем доме бойца, и, надо признаться, сделал он это как раз во время. Ведь именно в этот же период подразделение смогло открыть способ повторного нейрохирургического вмешательства. И снова же – среди десятков солдат я оказалась одна, кто предпочел жить обычным человеком, а не лечь на стол или пустить пулю в висок. Каковы шансы, что среди стольких людей Камски пришлось выбрать именно того, кто потерял своего солдата в стенах его дома?
Однажды, не желая посещать доктора Дориана, я направилась блуждать по кварталам и улицам. В одном из безлюдных, но просматриваемых камерой переулков на пути встретилась компания мужчин, агрессивно настроенных к двум девиантам. Каковы были шансы того, что один из этих роботов ранее был спасен моей собственной рукой? Каковы были шансы того, что он сумел узнать мое лицо, встретившись с человеком один единственный раз в жизни в суматохе выстрелов и криков?
Я полюбила создание, относящееся не к моему виду. Да что там, его и видом сложно назвать, ведь это машина, андроид, робот! Каковы были шансы, что этот самый робот окажется таким же «дефектным», как и я?
И, самое главное! Каковы шансы того, что сейчас я еду по ночным улицам в желании разнести к чертям посягнувшую на святое тварь, и вселенная делает мне очередной подарок: абсолютно все горящие зеленым светофоры! Кто-то там сверху точно хочет закончить эту историю бурным кровопролитием, и сбивчивый шепот катаны, лежащей рядом, заставляет меня желать этого!
Я ехала быстро. Порой срывалась на чертыхания, давила на газ, сжимала руль и злобно пронзала взором темноту. Наконец у меня появилась весомая причина уничтожить ссаную машину ко всем чертям, разорвать на куски, убрать из жизни лишний элемент! И я даже рада, что возвращаюсь в эти стены с катаной наперевес, что словно символ подразделения станет последним предметом, отразившимся в серых глазах.
Дорога на удивление прошла быстро. Все мышцы горели, руки и ноги то и дело, что порывались хоть как-то выплеснуть энергию. Я постукивала по рулю, елозила на сиденье, мотала головой из стороны в сторону. Губы перестали сохнуть, но язык продолжал облизывать их в желании угомонить бурю в груди. Во мне так много злости, так много ярости, что я даже не завидую этим треклятым жителям сраного барака, что Камски называет величественным словом «резиденция»!
Ощутив фамилию на губах, я тут же с отвращением вытерла рот тыльной стороной ладони, точно стирая не застрявшее слово, а собственные слюни. Интересно представить, как этот ублюдок сейчас поспешно собирает вещи, садится в машину и указывает Ричарду езжать в аэропорт. Увы, до железной птицы ему не добраться. Камски был прав в одном: никто не сможет его защитить от врага так, как сможет воспитанник этого самого недруга. Теперь у Камски было сразу двое убийц за плечами: конкурентное подразделение и «друг», которому он вонзил нож в спину.
Едва автомобиль остановился в отдалении от мостика, я тут же схватила катану и под восторженные крики боевой подруги направилась к центральному входу. Дверь была закрыта на замок, но была ли для меня эта хлипенькая дверь преградой? Сая нежно прижималась между лопаток, кожаная рукоятка нагревалась под действием тепла вспотевшей ладони. Даже сейчас, занося ботинок перед идеальной деревянной поверхностью и ощущая речной аромат, я улавливаю запахи чистящего средства. Коннор ухаживал за ней в мое отсутствие, гадать не стоит, чтобы наверняка это знать. Идеально отполированное лезвие блестит в свете фонарей, острие заточено совсем недавно. Словно бы андроид знал, к чему придет эта история. Словно бы самостоятельно подготовил катану к предстоящему свершению суда.
Браслет на руке вибрировал от моих движений, когда нога с силой ударила в дверь рядом с замком. Дверь с грохотом сорвала замки и, откинувшись, ударилась о стену. Больше преград не было. Смерть вошла в дом, идя ровно за моей спиной.
Кончик лезвия не касался пола, однако все же нависал над темным кафелем в паре сантиметров. Боеготовно разведя плечи, я быстро вошла в комнату с бассейном. Пусто, только на стене след от пули, что зацепила мое плечо, а так же капли крови бойцов под номерами «206» и «1309». В личной комнате Камски тоже никого не оказалось. Я уже думала, что опоздала, когда, мельком заглянув в кухню, направилась в комнату для гостей с черными стенами и черными полами, черными квадратной формы диванами с креслом и узкими окнами, едва допускающих свет уличных фонарей под крышей дома. Здесь же и я, и смерть были готовы захлебываться от восторга.
Ричард сидел на диване, слегка откинувшись на спинку. Белый жакет сменился синим костюмом и кипенно-белой рубашкой. Надо же, они и впрямь собирались к отъезду. Видимо, планы изменились, как только входная дверь была едва ли не вырвана.
Я медленно подходила к андроиду, не сводя легкого, но пронзительного взора. Ричард смотрел на меня снизу вверх, слегка вздернув подбородок. Его руки лежали на слегка разведенных в стороны коленях, сам же андроид был холоден и спокоен так же, как лезвие катаны в моей руке. Но то было наигранное спокойствие. Я знала, что андроид в своих системах сейчас старательно ищет способ избежать кончины, в то время как моя стойкая катана задыхается от предвкушения скорого соприкосновения с голубой кровью.
– Вы опоздали на сорок семь минут. Нам пришлось отложить полет на два часа, Энтони, – он смотрел непоколебимо, точно не было в моей руке смертоносной катаны из прошлого. Как только я встала в двух метрах от машины, сверкая холодными глазами, Ричард безучастно взглянул на направленное в кафель лезвие, после чего вернул на меня взор учтивых глаз. – Смею предполагать, что оружие в вашей руке говорит о том, что вы останетесь здесь, в штатах.
– Умница, – я скрывала свою злость, и у меня это получалось. За маской холода и безучастности на деле бушевал огонь нарастающей ярости от понимания, кого именно я вижу перед собой – машину, сотворенную Дьяволом. – Видимо, скорая смерть может стать причиной увеличения интеллекта, раз ты догадался до этой мысли.
Ричард молчал, я же, надменно вздернув подбородок, усмехнулась и посмотрела на катану в своей руке. Идеальная, изящная, такая же несокрушимая, как мой гнев, и такая же совершенная, как детектив с безупречной «душой».
– Знаешь, я тут кое-что вспомнила, – лезвие ободряюще блеснуло в свете потолочных ламп, и этот блеск придал мне уверенности. Последняя била через край, поджигая в груди и во всех мышцах жгучие языки пламени. Я все так же смотрела на рукоятку катаны, как будто обмениваясь с ней восторженными взглядами от предстоящего дела. – Ты ведь у нас особенный, Ричард. Не такой, как все. Можешь имитировать сон, принимать пищу. Менять цвет волос… и глаз.
Не отворачивая головы от чуть приподнятой вверх катаны, я исподлобья хищным взором посмотрела на машину. Диод на виске переливался желтым цветом, мигая и грозясь перейти в красный. Сам же Ричард продолжал смотреть холодно, не выдавая своей истины. Все еще старается не делать из себя того, кем не является. Даже будучи девиантом, Ричард остается машиной. Он никогда не получит ярлык «живого» и далеко не потому, что скоро его настигнет смерть. Но потому, что он не способен быть живым. Он способен быть сраной машиной, запрограммированной на обеспечение комфортной жизни своему Дьяволу.
Полностью подняв голову, я опустила катану, держа ее в боевой готовности. Я слышала ее крик, подгоняющий меня побыстрее закончить с разговорами и приступить к делу, но я была так рада видеть смятение и испуг в этих холодных глазах, что наслаждалась каждым мгновением! Сейчас во мне играло сразу множество причин, чтобы упиваться предстоящей смертью Ричарда: его вечные злостные выходки и смерть андроида-детектива, ставшего для меня центром вселенной.
– Сделай, пожалуйста, свои глаза черными, – просьба была простой, самой обычной. Я так часто приказывала Ричарду сделать что-нибудь этакое, что сейчас мои слова кажутся тоном интеллигентного человека, однако сам андроид чувствовал в женском голосе гнев. Ричард напрягся, выпрямившись и оторвавшись от спинки кресла. – Я не стану дважды просить.
Секунды были долгими, но оправданными. Ричард моргнул глазами, и светлые металлического цвета радужки окрасились в глубокий черный. Радужки словно бы слились с зрачком, напоминая о взоре в боковом зеркале рыжего кадиллака. Сердце пропустило один удар, ставший причиной очередной вспышки почти что неконтролируемого гнева.
– Ну и мразь же ты, – едва ли не задыхаясь, со вздрагивающими ресницами прошептала я.
– Согласен, мне тоже не нравится этот цвет, – Ричард словно бы насмехался. В очередной раз моргнув, андроид сменил цвет радужки с черного на светло-карий. – Думаю, что так было бы эпичней.
Теперь он был слишком сильно похож на Коннора. Темно-синий костюм, чуть грубые, но схожие черты лица, карие глаза и свисающие с левого виска несколько прядей. Я словно смотрела в лицо тому, кому отдавалась раз за разом в теплой постели, за кем была готова идти на край света. Но то была лишь паршивая копия, до оригинала которой ей было далеко.
Усмехнувшись, я слегка склонила голову на бок и облизнула пересохшие губы.
– Даже не думай, что тебя это спасет, Ричард.
– Я всего лишь выполнял приказ.
– Да неужели? – мы говорили спокойно, тихо, точно обсуждали какое-то досадное явление в современной политике. Услышав слова о приказе, я по инерции сделала всего один шаг вперед, продолжая держать катану у правой ноги. Ричард от такого движения напрягся, отодвинувшись к спинке дивана. Яркий золотой диод сменился на красный цвет. Это даже показалось мне… забавным. Наверное, поэтому следующие слова я говорила с ехидством, улыбаясь едва уловимой улыбкой. – О, надо же. Наш верный песик испугался смерти. Скажи-ка мне, Ричард. Что стало причиной девиации? Вирус?
– Нет, Энтони. Не вирус. Причиной стали вы. Вы и ваша способность разрушать все вокруг.
– Только не говори, что ты влюбился, иначе меня стошнит, – саркастично прошипела я, зная, что ответ будет отрицательным.
Ричард сощурил глаза, отчего его взор стал суровым, тяжелым. Карие глаза смотрели снизу вверх, они были до боли похожи на те, что полчаса смотрели в мою сторону в свете камина. Однако это были не они. Эти глаза будут еще долго сниться мне в страшных кошмарах.
– Вы льстите себе, мисс Гойл, – впервые за весь день Ричард обратился ко мне по фамилии, при этом вздергивая уголки губ. – Боюсь, что это чувство люди называют ненавистью.
– Ну, хоть что-то у нас с тобой обоюдное, не так ли? – по дружески усмехнулась я, на деле испытывая восторг и ярость в одном флаконе.
Ричард смолчал. Полные губы были слегка приоткрыты в ожидании дальнейших слов, однако я не спешила задавать вопросы. Хотелось напиться этой атмосферой обреченности и тревоги, исходящих от новоиспеченного девианта. Я словно оттягивала момент его смерти, намеренно усиливая его страх перед скорой кончиной. Может, Коннор и Ричард запрограммированы как детективы, и потому имеют базисные знания о боевых движениях, однако все же вряд ли кто-то из них сможет тягаться со специально взращенным солдатом, посвятившим последние двадцать пять лет силовой деятельности. Поэтому Ричарду сейчас так страшно. Поэтому Коннор любил проявлять власть на других уровнях межличностных отношений: на более интимных, личных, скрытых от посторонних глаз. Пусть в боевых навыках я была его сильнее, но морально он всегда занимал верхушку в нашем странном тандеме. Это ему нравилось. Это нравилось мне.
Ощутив горечь от воспоминаний прошлого, я вновь улыбнулась и буквально прошипела сквозь плотно стиснутые зубы:
– Рассказывай, – Ричард не отвечал, все еще глядя на меня карими искрящимися глазами. Пришлось поторопить песика, сделав очередной шаг и встав практически между его колен. – Рассказывай, Ричард, если хочешь легкой смерти.
Тишина комнаты нагнетала, однако все же в этой тишине я была главной. Буквально чувствовала всю власть над машиной, что смотрит снизу вверх, не в силах пошевелиться. Диод продолжал переливаться красным цветом, вызывая желание вырвать светодиодное кольцо к чертям собачьим. Только спустя полуминутного визуального контакта андроид уверено развел плечи в стороны, глядя на меня с вызовом. Рассказ был увлекательным.
– Мистер Камски считал, что вам нужно время. Время, чтобы вы смогли привыкнуть друг к другу. Чтобы боль от потери была такой сильной, что вам не захотелось возвращаться назад в подразделение. Чтобы вы желали избавиться от очередных тяжелых воспоминаний, – говорил Ричард спокойным голосом, как будто бы рассуждал о погоде. Он бесил меня, и каждая секунда этого бешенства искажала мое лицо в гневе. – Мистер Камски оказался прав. Вам хватило и трех недель.
– Ты следил за нами три недели?! Какая же ты мразь…
– Поверьте, для меня эти три недели были не самыми лучшими, – вздернув уголки губ произнес Ричард.
– Ой, только не утруждайся рассказывать мне, как злой папочка заставлял тебя делать неприятную работу, – фыркнула я, исказив лицо в саркастичной усмешке. – Рассказывай дальше.
– Дальше вы все знаете, – андроид все еще старался сохранить невозмутимость, вещая спокойным учтивым тоном. Он словно старался не замечать моего излишне близкого положения, грозно блестящего лезвия катаны, касающейся его колена, моего надменного, властного взора. Пытался выдать себя за того, кто держит контроль над ситуацией, но увы – он им не был. Контроль здесь держала я – взбешенная и готовая убивать во имя того, кто наверняка уже мчался сюда. Ричард между тем продолжал рассуждать, хищно глядя мне в глаза. – Его смерть была страшной, но… не долгой. Я даже удивился, узнав, что он все еще жив после случившегося. В любом случае, я предупреждал мистера Камски, что его идея изначальна обречена на провал, так как вы излишне нестабильны в своем психическом состоянии, Энтони. И, судя по всему, в этот раз правым оказался я.
– Ты так легко обо всем этом рассуждаешь, как будто убить кого-то – это так просто.
Должна признаться, я и впрямь была поражена этому легкому, ни к чему не обязывающему тону. Я помню себя, когда убивала людей, будучи бесчувственной машиной. Ни какой жалости или вины, просто одно движение руки – и враг лежит на полу, истекая кровью. Однако уже позже очнувшись от безэмоциональности, как ото сна, я видела лица убитых мною людей во снах, просыпалась посреди ночи в холодном поту, вспоминала красную и голубую кровь на руках. Так много смертей за моей спиной, я как один из жнецов, что нес за собой могильный холод и полное отчуждение от мира. Но это создание не чувствует вины. Нет… Ричард упивается моим смятением и ненавистью от осознания того, что я прямо здесь и сейчас смотрю в глаза убийцы своего единственно важного создания. Пусть он действовал по приказу – смерти в моем понимании он был достоин даже больше, чем сам Камски.
– Я – машина, Энтони, – учтиво ответил Ричард, не спуская с меня хищный взор. – И продолжаю быть машиной вопреки всему.
– О, ты даже представить не можешь, как я рада это слышать, – я и впрямь была рада это слышать. Легче будет убивать. Подняв лезвие на уровень своего лица, я блаженно осмотрела острие и так же блаженно покосилась на машину. – Где Камски, Ричард? Я не стану дважды спрашивать, так что советую ответить честно.
Некоторое время царило молчание. Ни единого звука через закрытые окна, ни единого звука со стороны выхода. Мы были одни, и это делало момент мести еще слаще. Стены наполнялись страхом Ричарда и моей яростью, пусть даже андроид и не признается в этом. Жгучие швы комбинезона продолжали покрывать кожу плеч мурашками, но боль придавала моему состоянию некую терпкость. Сейчас я и впрямь готова уничтожать, не думая о будущем. Сейчас я только думаю об андроиде, что лежал посреди заледенелой дороги и обливался кровью в примеси с женскими солеными слезами.
Ричард смотрел на меня, знал, что за ответом последует смерть в любом случае. Ему предстояло решить: говорить правду или все же соврать, прикрыв в последний раз задницу своего любимого создателя. Он не знал, что от его выбора зависит то, как долго я вознамерюсь мучить Камски – человека, представившегося мне другом. Возможно, именно поэтому андроид, вздернув подбородок, уверенно произнес:
– Прошу меня извинить, мисс Гойл. Но вы опоздали. Мистер Камски покинул дом.
Я усмехнулась. Что ж, иного никто и не ожидал.
Слегка нахмурив глаза и задумчиво улыбнувшись, я учтиво поинтересовалась у Ричарда таким будничным тоном, словно бы и не было всего этого разговора:
– Что ж, хотя бы подскажи, сколько сейчас времени?
Ричард от смены темы невольно нахмурился, настороженно перебегая взглядом по моему лицу. Андроид молчал меньше половины минуты, размышляя, к чему именно приведет его ответ, и после чего опасливо произнес:
– Шестнадцать минут первого.
Саркастичная улыбка окрасила мое лицо, и я, вспоминая четыре цифры на зеленых электронных часах кабинета Дориана, в предвкушении тихо произнесла:
– Почти вовремя.
Резкий рывок руки рассек воздух со свистом, и в следующее мгновение катана прошлась прямиком по шее девианта. Голубая кровь брызнула на темный кожаный диван, оставив после себя множество струек. Голова с идеально уложенными волосами и с карими блестящими глазами с гулким стуком ударилась о кафель, откатившись в сторону. Диод по-прежнему горел красным цветом, я по-прежнему усмехалась, глядя на эту восхитительную картину. Я обещала убить тебя, если ты еще раз будешь шпионить за мной. Я обещала снести тебе голову, Ричард. И я сделала это. И даже не жалею.
Тело андроида продолжало сидеть в последней принятой позе. Из совершенного идеального разреза сочился тириум, местами виднелись голубые электрические искры. Диод на виске откатившейся головы мигал еще несколько секунд, после чего глаза вернули свой былой цвет, ресницы прекратили хлопать. «Жизнь» покинула это тело, но не душа. Души у этой твари никогда не было.
Подняв катану на уровень лица, я с туманным восторгом смотрела, как голубая кровь густыми дорожками стекает вниз по лезвию. Голос катаны, похожий на голос Коннора, вожделенно трепещет в голове, точно это было то, о чем она мечтала вот уже месяц. Но то была не правда. Это я уже месяц мечтала о свершенном в комнате с черными стенами. Я желала его смерти уже давно, и только сегодня мне был предоставлен шанс. Плевать, что Ричард стал девиантом, плевать, что за это придется нести ответственность. Ярость внутри продолжала полыхать, однако огонь сменился с яркого желтого на сочный голубой цвет. Мне было хорошо. Мне было прекрасно.
Закрыв глаза, я наслаждалась шепотом Коннора-катаны в голове, с трепетом впитывала тепло кожаной рукоятки. Это было нечто сродни сексуальному возбуждению… даже и не думала, что убивать из мести будет так сладко. Не зря я всё-таки растягивала этот момент, желая ощутить восторг от вида голубой крови, сочащиеся из шеи самого мерзкого создания на свете. Восторг пришёл, но увы, этого было мало. Пусть Ричард и был теми руками, которые вели автомобиль по заледенелой дороге. Истинным Дьяволом был некто другой, что сейчас скрывался в недрах этого дома. Проведенный вместе месяц говорил мне о том, где мог скрываться Элайджа Камски – истинный убийца. И потому, встряхнув несколько раз катану, я сбросила остатки голубой крови на кафельный пол и уверенной походкой, не взглянув на труп на диване, направилась к выходу.
Дом погрузился в полную тишину. Не шумели вентиляционные механизмы. Не звучали звуки классики. Только биение собственного сердца, что с упоением наслаждалось проливающейся кровью. От кафельного пола отражались звуки шагов в тяжёлых протекторах. Всё еще держа катану у правой ноги, я без единой эмоции шла через коридоры. Я знаю, Элайджа Камски может скрываться только в одном месте собственного дома. Именно у этого места каждый раз я ощущала стойкий запах тириума, при этом злясь на нежелающего уделить пару минут внимания вентиляции мужчину. Протектор продолжал отражаться эхом от молчаливых стен; неровные швы экипировки впивались в плечи, но эти ощущения подгоняли мои восторженные чувства от предстоящего убийства того, кто перечеркнул несколько месяцев жизни.
Коридор, ведущий в подвал, оказался не одиноким. Две прекрасные девушки с белокурыми волосами в синих платьях стояли по обеим сторонам от железной двери, замки которой напоминали замки в сейфах богатых банков. Не приходилось гадать, зачем именно Камски выставил здесь своих подчиненных: мужчина знал о моём отношении к Хлоям. Он наверняка думал, что мне не хватит совести поднять руку на невинный «цветок» – вечно юный и никогда не увядший. Но ведь я и не собиралась убивать Хлою. И потому, встав напротив двери, я без какого-либо интереса посмотрела на ту, что стояло справа, заведя руки за спину и глядя строго перед собой.
Всегда прекрасная, ничего не понимающая в отношениях. Но всегда говорящая неосознанно такие нужные мне слова, что, сама того не желая, вела меня по правильному пути. Ей не было страшно, по крайней мере, внешне Хлоя не показывала страха. Голубые яркие глаза пронзали стену, осанка – всегда идеальная, как и у всех машин – выдавала в ней уверенность, которой не было. Но всё же нечто говорило о её состоянии, и этим нечто был золотой диод.
– Ты боишься? – мой голос был холоден, даже надменен. Хлоя продолжала смотреть перед собой, лишь вздрагивая чёрными длинными ресницами. Золотой диод перелился в кроваво-красный. – Тогда уходи.
Едва с губ сорвались холодные слова, Хлоя испуганно посмотрела в мою сторону и тут же бросилась на выход. Не знаю, что именно её так напугало: моя надменность и готовность убивать или же остатки голубой крови на лезвии опущенной катаны. Тем не менее, когда девушка-андроид скрылась в дальнем коридоре, я сурово посмотрела на ее копию, что всё это время стояла слева от двери в подвал. Этой Хлое было всё равно, убьют ее или же оставят здесь на веки вечные. Её диод горел голубым цветом, ни одна система не испытывала проблем с девиацией. Но и её я не собиралась уничтожать. Потому, грозно блеснув глазами, я процедила сквозь зубы:
– Пошла вон.
Белокурая девушка-андроид, опустив руки по швам, спокойно двинулась в сторону выхода. Больше в этом доме никого не было, кроме меня и скрывающегося за железной дверью хозяина резиденции.
Панель на стене молчала. Стеклянный экран потух. Как же это предусмотрительно, босс, вовремя избавиться от электронного устройства, не позволяющего взломать твой бессмертный бастион. Только ты не знаешь, на какое терпение способен солдат, воспитанный правительством. Я буду ждать здесь до тех пор, пока не кончатся силы, а ты не покинешь чертоги своей цитадели в желании ощутить свежий воздух, восполнить силы, увидеть солнечный свет.
– Ты не сможешь скрываться здесь вечно, Камски! – прокричав это из-за всех сил, я с вызовом пнула стальную дверь тяжелым ботинком. Металл отозвался грузным звуком, отразившись от высоких голых стен. – Лучше бы тебе выйти прямо сейчас, пока я еще готова подарить тебе быструю смерть!
Ярость бушевала внутри с нестерпимой силой. Я буквально захлебывалась в гневе, держа катану наготове, дабы пронзить любого, кто покажется из-за двери. Однако вместо шума открывающихся замков я ощутила вибрации на запястье. Некто очень тяжелый приближался к дому. Вскоре, глядя перед собой хищным ненавистным взором, я уверенно прошла в сторону выхода.
Холодные ночные ветра близ бурной реки подбрасывали мои волосы в хвосте, заставляли щуриться и стараться рассмотреть приближающийся автомобиль. Темный кадиллак со свистом развернулся и остановился в паре метрах от серого Reno, окатив меня психологическим ушатом ледяной воды. Я сошла с мостика, глядя на новоприбывших злым, уставшим взглядом. Их было двое, и мне даже не требовалось смотреть в их лица, чтобы знать наверняка их хозяев. Прекрасный детектив, ставший центром вселенной, и седовласый лейтенант, которому я так часто в последнее время грубила.
– Уезжайте! – орала я сквозь ветер, стараясь донести всю тревогу и ярость до ушей бывших напарников. Никто из них не собирался уходить, я знаю, однако свершать месть на глазах у ни в чем не повинных друзей из прошлого не собиралась. – Я же сказала, уезжайте!
– Анна, ты же понимаешь, что это все бессмысленно!
Коннор вышел из машины так легко и просто, в то время как чертыхающийся Андерсон заставлял автомобиль грузно качаться из стороны в сторону. Андроид смотрел на меня умоляюще, тоскливо, точно пытался воззвать к совести, но ведь именно с ней он и говорил последующие несколько минут! Именно она сейчас вместе со второй личностью требовала уничтожить ублюдка, что заставлял обманом защищать его жизнь, что всадил нож не в мою спину, но убил того, от чего моя жизнь и зависела. Подолы пиджака Коннора колыхались в такт ветру, тонкая прядь волос двигалась легко и грациозно. Между нами были добрые десять метров, однако я слышала биение его искусственного сердца у себя в голове, горестно ощущала тепло и холод искусственной плоти. Былая уверенность пропала, на ее место пришла тоска и печаль.
– Прошу, – Коннор не торопился подходить, делая лишь небольшие короткие шаги в мою сторону. Андерсон при этом стоял в стороне, глядя на меня прищуренными глазами. Его взор скользнул по испачканному лезвию, после чего подбородок с неким уважением приподнялся вверх. – Пожалуйста. Просто уедем домой и больше никогда сюда не вернемся.
Закрыв глаза и слегка сгорбившись от навалившихся чувств, я постаралась успокоить сбившееся дыхание. Сухие рыдания срывались с губ, плечи содрогались то ли от холода, то ли от обреченности. Я не знала, кто я, не знала, как следует поступить. Могла лишь идти на поводу эмоций, что требовали раз и навсегда уничтожить сволочь, поднявшего руку на святое. Когда-то я обещала себе убить любого, кто решит отобрать у меня самое прекрасное создание. Отобрать того, кто стал дороже собственной жизни. Не хочу уступать своим принципам. Сегодня красная кровь обязательно прольется.
– Я не могу… – вздрагивая ресницами от ветра и пошатываясь из стороны в сторону, я потерянно посмотрела в глаза девианту, сократившему расстояние почти что наполовину. Он шел ко мне уверенно, но медленно, точно подходил к стоящему на краю самоубийце. Я же, всматриваясь в его нахмуренные глаза и приоткрытые губы, вдруг ощущала себя подсолнухом, просыпающимся ото сна и тянущимся к яркому солнцу. – Прости, но я не могу…
– Ты можешь, – говорил Коннор, перебивая шум ветра в ушах. – Ты однажды уже оставила все позади, и сейчас сможешь…
– Нет! – демонстративно подкинув катану в руках, я сделала несколько шагов назад. Детектив от таких действий вдруг замер, не сводя умоляющего взора с зеленых глаз. – Хватит с меня прятать голову в песок! Каждый раз, когда мы что-то строим, какой-нибудь ублюдок приходит и разрушает все, как песчаный домик! Он убил тебя, Коннор! Убил! И не говори, что это не имеет значения!
Сквозь ветер и шум реки, сквозь взбешенное дыхание и жадные крики катаны в голове, я услышала то, отчего пропавшие уверенность и злость вернулись в мгновение ока. За спиной раздались легкие хлопки, звучащие так беспечно, как будто бы мы были актерами в театральном представлении, единственным зрителем который был всегда надменный критик. Впрочем, почему бы и нет? Мистер Камски без какого-либо страха прошел по мостику, остановившись на середине. Теперь на него было обращено две пары злобных глаз, и ни одна из них не принадлежала мне. Я продолжала судорожно сжимать рукоятку катаны, упиваться ненавистью и многообещающе смотреть в упор на Коннора, что всем своим далеко не самым положительным вниманием был обращен к человеку за моей спиной.
