Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 68 (всего у книги 93 страниц)
Босс усмехнулся. Вопрос наклевывался с самого признания о стертой памяти, однако был озвучен только сейчас. И я, и мистер Камски ощущали его все это время в воздухе, и когда он был вдруг задан – Элайджа улыбнулся, как преподаватель, что остался довольным вопросом любопытного студента посреди лекции. Как будто бы он ждал этого момента, желал ответить, хотел пояснить свое поведение прежде, чем я смогу сделать собственные выводы. У меня последних не было – слишком много информации за раз, чтобы суметь обработать, да еще и выводы составить. И потому я терпеливо ждала, когда Камски, вскинув брови, посмотрит на меня исподлобья.
– Бунты в ноябре привели к распаду «Киберлайф», – о, нет, опять заходит издалека. Все еще не умеет говорить прямо и по делу! – Большинство моих, скажем так, недругов расценили мое положение в обществе, как слабое, и потому передо мной встал вопрос о собственной безопасности, а не безопасности компании. Не трудно догадаться, кто быстрее всех объявил на меня охоту.
– Это все интересно, но каким чертом к этому отношусь я? С твоими-то деньгами можно хоть китайскую армию нанять!
– По-твоему, армия сможет обезопасить от тех, кем ты была воспитана? – с несвойственной боссу укоризной переспросил босс. Я хотела уже возразить, однако, вспоминая холод в глазах коллег и собственное бездумное желание достигнуть цели тут же захлопнула рот. Камски благодарно кивнул головой. – Ты же сама и просила Джона оставить все, что поможет обеспечить мою безопасность. Так что никто лучше тебя или такого же, как ты не смог выполнить свою задачу. К сожалению, ты оставалась единственной, кто отказался вернуться в правительство при первой же возможности. Если бы у меня был выбор, возможно, ты бы не стояла здесь.
Я бы могла расценить эти слова, как оскорбление, мол, у меня не было выбора, и пришлось довольствоваться малым, но не самым лучшим. Но я понимала, что именно имел в виду Элайджа, глядящий на меня с едва повернутой набок головой. Он желал донести то, что понимает степень ужасности проделанной им работы над моим мозгом, и потому сожалеет о том, что эта честь выпала мне, а не кому-то другому.
Устало посмотрев в сторону окна, я попыталась раскидать по полкам все то, что только что услышала. Будет не просто обдумать и пережить все накопившееся. Раньше меня хотя бы спасало стремление любоваться окружающим миром, в частности бегущей за стеной рекой, а сейчас и она не сможет помочь мне разобраться в себе. Ведь былого наслаждения от созерцания здешних красот не было, и неизвестно когда оно появится.
Теплые руки внезапно легли на плечи, заставив меня нахмурено вырваться из раздумий и с некоторым удивлением посмотреть на Элайджу. Светлые глаза все так же были прикрыты, но при этом ясны. В этот раз Камски не получится списать все на забывчивость. В этот раз он давал себе отчет о внезапном физическом контакте, что был сделан в целях успокоить мечущуюся душу и направить ее в нужное русло. Несмотря на угнетающее чувство отвращения в груди и ставший тяжелым взор воображаемого детектива за спиной у босса, я все же выдержала эту недолгую минуту соприкосновения.
– Перед тобой стоит сложный выбор. Я не имею права держать тебя, однако прежде чем ты окончательно примешь свое положение, хочу напомнить, что во всем этом плюсов не меньше, чем минусов, – Элайджа говорил уверенно, не боялся смотреть мне в глаза и жестикулировал головой в попытке вызвать к себе доверие. С горечью в груди вспоминаю, что у него получалось это сделать. – Мне не нужна была любовница или спутница. Мне нужен был солдат, способный прикрыть мою спину во всех планах. Ты же нуждалась в свободе от угнетающего прошлого. Мы смогли друг другу это подарить, и я хочу надеяться, что трудности твоего прошлого не позволят перечеркнуть то, что мы оба строили на протяжении месяца.
Я скривила губы в саркастичной улыбке, как будто бы босс сейчас втирал не о дружбе между руководителем и подчиненным, а о пресловутой любовной линии в дешевом бульварном романе. Камски, замолчав и нахмурившись, слегка вздернул подбородок. В следующее мгновение его голос звучал уже не так уверенно:
– Пожалуй, я погорячился со словами. Звучало слишком…
– Ужасно это звучало, босс, – тут же согласилась я. – Как в фильме для подростков.
То ли эта дружеская шутейная атмосфера так повлияла, то ли мое обращение к Камски со словом «босс». Тем не менее, мы оба усмехались от этой ситуации, и смешки наши были тоскливыми, обреченными. Каждый из нас понимал: сейчас настанет тот самый момент, после которого мы либо разойдемся по сторонам, либо продолжим прикрывать спины друг друга. Возможно, Элайджа будет в одиночестве бродить по бутикам, а возможно, я буду его все так же заставлять переодеваться, аргументируя вкусами его очередной дамы сердца. Босс может больше никогда не слышать вопрос про диагностический браслет, а может, будет продолжать задирать рукав перед каждым выходом из машины. Следующая минута станет для него решающей: будет ли он делить свое жилье с машинами, или же к ним снова прибавится одна недалекая зануда, что вечно негодует из-за снятого напульсника и заставляет его вставать ни свет, ни заря.
– Я не знаю, что именно произошло в твоем номере между тобой и детективом Коннором, – тактично, вкрадчиво предпринял последнюю попытку Камски, – но почему-то уверен, что ты вновь желаешь избавиться от некоторых воспоминаний.
Это была удачная попытка. Контрольный выстрел прямо в голову или даже в сердечную мышцу, которая, кстати, опять начала сбивчиво перегонять кровь по жилам от звука прекрасного имени. Босс убрал от меня руки уже давно, однако теперь я чувствовала иное тепло: прикосновения пальцев незримого детектива, что все же смог сделать шаг вперед, и теперь с сожалением пытается прикоснуться к моему лицу.
Вопреки предположению Камски, я все же не желала терять воспоминания об андроиде. Да, они были не совсем счастливыми, вызывали приступы тоски в душе и рефлексивный страх в желудке. Но все же это были прекрасные мгновения. Те недолгие, но поистине удивительные минуты жидкого золота в сосудах и сотен мелких тропических птиц внизу живота. Детектив вызывал у меня чувство жизни, а не того пресловутого существования, с которым я ранее встречала каждый день. Мне не хотелось расставаться с воспоминанием о том, кто позволил мне побыть человеком, пусть и не так долго. Уж лучше я буду тосковать по живому андроиду, ставшим для меня всем миром, чем снова кану в неизвестность относительно своей инертности.
– Нет, – я покачала головой, глядя себе под ноги. – Не хочу забывать. Некоторые вещи все же должны остаться при мне.
– Что ж, – босс сделал несколько шагов спиной назад и, пожав плечами, туманно протянул. – В таком случае, очень жаль, что все это было насмарку.
Я знала, что именно имеет в виду Камски. Его отвернувшийся профиль, простодушная походка и устремленный в ночь взор говорили якобы о поставленной точке на всей этой истории, конец которой знаменуется для него одиночеством. Но он был не прав. Я не желала уходить за неимением других выгодных вариантов.
Анна своего андроида потеряла, а я же своего так и не приобрела. Да и вообще, что за абсурдная мысль. Человек и машина… я, конечно, никогда не была против подобного, но чтобы участвовать в этом самой! В конце концов, я же не настолько больная головой, чтобы верить в какие-то чувства к роботу, не говоря уже о нелепости предположения, что и робот может что-то чувствовать. Это же так глупо и…
Растянув губы в саркастичной и понятной только мне улыбке, я закрыла глаза и встряхнула головой. Давай, давай, Тони. Переубеждай себя в том, что все это – нелепость. Пытайся спасти свое гребанное «Я» с помощью убеждений о том, что у вас все равно ничего бы не было. Все было бы! Было! И это было бы самым прекрасным, что когда-либо с тобой случалось! Но вряд ли рефлексия позволит мне снова встретиться с андроидом и уж точно не позволит ему заговорить со мной. Он искал свою Анну? Ну вот пусть дальше ее и ищет. А я буду покорять японские острова в компании босса, андроидов-рабов (ага, щас) и паука.
Кстати, надо проверить живой ли он там.
– Я бы не спешила так с выводами, босс, – пройдя к бассейну, я аккуратно подняла брошенный на кафельный пол плащ. – Во сколько у нас вылет?
Ответа не следовало, и я, уже нащупывая пальцами сквозь ткань спичечную коробочку, с облегчением обнаружила ее не помятой. Мистер Камски, что стоял ко мне, полуобернувшись, с недоверием посмотрел на меня. Сколько бы эмоций не было на его лице, однако ни они, ни очки не могут изменить привычного наркоманского взгляда чуть прикрытых глаз.
Пока я проделывала бережные манипуляции с плащом, сам Элайджа, не поворачивая головы, посмотрел в сторону планшета на стене.
– Через два часа и семнадцать минут, – все в той же задумчивости протянул босс.
– Отлично. Успею перекусить и собраться, – в это же мгновение дверь бесшумно открылась, и в комнате показался Ричард. Не стояла бы я к нему боком, и даже бы не заметила его появления. Именно эта дверь была испорчена гвоздями из взорвавшейся бомбы на столе. Конечно, та дверь была снята, а эта лишь пришла ей на замену, однако благодаря умелым работникам она двигалась бесшумно, как ниндзя в бамбуковом саду.
Я смирила андроида холодным взором, но ничего говорить не стала. Снова вернула взгляд на серые глаза Камски, которому мое поведение было непонятно. Он перестал это выражать, ни единой эмоции, кроме слегка сощуренных век. Моя же догадка относительно подслушивающего Ричарда была верна. Тварь мерзопакостная.
– У меня никого кроме тебя нет, Элайджа, – я по-простецки пожала плечами, собрав плащ в руках. У меня и вправду никого нет. Совсем недавно в голове разразилась война между расчетливым умом, требующего остаться рядом с единственным положительно настроенным человеком, и человеческой потребностью развернуться прочь, отправиться блуждать по улицам в поисках успокоения. Последнее ни мне, ни сердцу не нравилось. Поэтому было выбрано первое. – Ты, конечно, тот еще говнюк из-за своей лжи, и, может, мы и не были никогда близкими людьми, но поставленная тобой цель хотя бы как-то позволяет мне держаться на плаву.
Элайджа с некоторое время молчал, глядя на меня с полуоборота. Пока мы играли в эти странные гляделки, где я в обязательном порядке проиграю, Ричард прошел к барной стойке и встал рядом с ней, сцепив руки впереди. Убеждена, что он, как и его хозяин, не совсем понимает причин моего желания остаться. Однако Камски все же вздернул уголки губ, с некоторым триумфом блеснув стального цвета глазами.
– В таком случае, я рад, что ты приняла столь разумное решение, – босс учтиво качнул головой, как бы показывая свое благосклонное расположение.
– А что ты ожидал? – я решила подшутить, дабы хоть как-то развеять обстановку неловкости после состоявшегося допроса, однако шутка никому не зашла. Даже мне самой. – Что я прибегу и буду размахивать пистолетом?
Несколько секунд царило молчание. Босс не смеялся, Ричард не смеялся, я не смеялась. В этих словах таилось нечто опасное, многообещающее. Мне не нравилась атмосфера вокруг, при которой музыка из колонок вновь была включена незаметно вошедшей Хлоей, а сам босс улыбался какой-то своей мысли. И потому я первая нарушила молчание, судорожно посмеявшись.
Едва я дернулась по направлению к выходу, как тут же была остановлена новой мыслью, что не давала мне покоя в полицейском участке. Голос дикторши новостей был таким тревожным, но слова ее тревожили куда больше, чем слегка дрожащий от волнения женский тембр. Я, нахмурившись, обернулась через плечо к уже отвернувшемуся Камски. В последующий разговор мужчина даже и не намеревался смотреть в мою сторону, предпочтя следить за рекой.
– Элайджа, почему ты мне не сказал, что должен был встретиться с Маркусом?
Секунды молчания были напряженными. Ричард смотрел на меня, я смотрела на босса, босс смотрел за стеклянную стену. Клуб анонимных придурков, которые никак не могут разобраться с тем, кто они есть и чего хотят.
– Потому что кое-кому не стоит затыкать Ричарду рот, пока он пытается донести информацию.
Вот собака сутулая, даже об этом донес! Я смирила андроида злым, но ни чуть не удивленным взором, и Ричард поспешно уставился перед собой.
– Это уже не важно, – продолжал Элайджа, манерно растягивая слова. – Я не зря отказался от встречи, учитывая, что именно произошло в ресторане.
– А что он вообще хотел от тебя?
Уголок губ Камски вздернулся, и мужчина опустил взор в пол.
– Чего бы он не хотел, этого он не получил. Зато я уверен, что твой бывший работодатель теперь имеет множество проблем.
Не стоило и гадать, почему Камски упомянул подразделение. Бомба предназначалась не девианту-лидеру, верно? Представляю, как всполошилась общественность и правительственные органы, прознав о покушении подразделения на того, кто стал таким же важным, как президент Уоррен. Стоит только вспомнить огромное скопление и людей, и девиантов у здания мэрии.
Не помню, как покидала комнату. Помню только, что, будучи в тумане и в потерянности от принятого решения, в следующее мгновение очутилась на кухонном стуле за обеденным столом. Этот дом, как и любое другое столь крупное жилое здание, имело специально отведенную столовую, в которой люди по всем законам этикета и должны принимать пищу. Крупный овальный стол темного цвета стоял посреди белой комнаты с черным потолком, стулья на двенадцать персон плотно придвинуты спинками к краю. Мы не были с Камски из разряда тех людей, что не чтили интеллигенцию и этикет, однако за все время мы ни разу не посещали эту комнату. Нас было двое, зачем накрывать целый стол, если можно спокойно пообедать на кухне? Вот и сейчас я сижу за столом на своем привычном месте, туманно отвечаю Хлое о том, что будет достаточно двух сандвичей и кружки кофе, раз полет назначен на столь позднее время.
Часы переваливали за десять часов, я переваливала свою тушку через стол. Разгоряченная щека приятно охлаждалась холодной поверхностью. Я не хотела спать, по-моему, былая усталость вдруг решила покинуть тело, однако мое общее состояние можно было вновь описать как «выжатый донельзя лимон». Шум у разделочного стола игнорировался мной, мысли в голове забирали все внимание. С принятым решением плечи вдруг ощутили некоторую легкость, как будто поставленная мной точка стянула невероятный груз с души. И вроде бы я должна радоваться, и вроде бы все это закончилось! Но почему-то не было былого облегчения и чувства этой самой точки в конце истории. Словно бы вместо нее сверху кто-то поставил запятую. Возможно, так оно и было.
– Вы приняли рациональное решение, мисс Гойл, – Хлоя, словно почувствовав мое смятение (еще бы не почувствовать. разложилась на столе с видом задолбавшейся картошки), подала мягкий аккуратный голос, нарушая идиллию шума режущего ножа. Ее обнаженная спина в синем платье была подтянутой, диод переливался голубым цветом. Даже утонченное юное лицо не выдавало реального мира, что уже давно развивался внутри систем. – Мистер Камски переживает за вас.
Оторвавшись от стола, я подтянула к себе колени и обхватила их руками, совсем как на лавочке посреди старой церкви. Сказанное Хлоей показалось мне таким слащавым и лживым, что я с отвращением сжала губы. Вот что именно имел в виду Дориан, говоря о страхе Камски за свою безопасность. Босс сам признался, что мое состояние можно было расценивать, как аффект, и мужскую голову даже не посетила мысль: а может, стоит дать девчонке проспаться, а не идти на поводу и чистить ей мозги? Нет, боссу требовался работник, и самой судьбой ему был предоставлен шанс. Он словно выиграл лотерею, даже удивительно, как много странностей и случайностей!
– Нет, Хлоя, – выждав недолгую паузу, я тут же была выдернута из мыслей рукой андроида, что ставила передо мной кружку приятно пахнущего кофе. Совсем как в том доме на Томпсон… я ведь даже и не поблагодарила парня. – Мистер Камски переживает не за меня. Мистер Камски переживает за себя.
– Вы не желаете лететь в Японию? – тут же учтиво осведомилась белокурая девушка-андроид, с тактичной взволнованностью приподняв брови. Она не сводила с меня взора, при этом снова умело орудуя ножом и зелеными листьями салата.
Сделав несколько глотков, я с облегчением закрыла глаза. Такое вкусное, такое горячее. Кофе помогало мне на некоторое время заполнить пустоты в груди, основные из которых были образованы по причине скорого отлета из штатов. Я больше никогда не увижу детектива, вряд ли тому хватит смелости ринуться за тем, кто теперь боится к нему приближаться. Однако я не могла себе признаться, что все еще хотела остаться здесь, в Детройте. Пусть не так близко с детективом-андроидом, но хотя бы в одном городе. Чтобы ходить по улицам, где ходит он. Чтобы всматриваться в спины полицейских, ища его прекрасный облик.
Надо же… раньше меня бесили все эти розовые сопли, да и истории о непомерных чувствах казались отвратительными, а теперь я как школьница-подросток с тягой к самобичеванию – хочу быть рядом с кем-то, но при этом намерено отталкиваюсь в страхе быть отвергнутой. Впрочем, ведь так и получилось в теплой постели за стеной у босса.
Прикусив нижнюю губу, я с неким подозрением посмотрела на Хлою. Андроид теперь смотрела на свои руки, старательно нарезая поджаренную грудку индейки. Она как будто бы и забыла о заданном вопросе, однако тут же дернула уголками губ, когда я ответила на него вопросом:
– А ты? Ты желаешь улететь в Японию?
Мистер Камски заберет ее и Ричарда с собой, тут к бабке гадать не ходи. Как же жаль, что я не видела диод машины в этот момент, ведь именно сейчас Хлоя учтиво посмотрела в мою сторону, при этом не прекращая нарезать мясо.
– Мои желания не имеют значения, мисс Гойл, – тактично напомнил андроид, блеснув прекрасными голубыми глазами. Блеск этот был тяжким, а голос вдруг вздрогнул, но тогда я не придала этому значения.
– Вот только говоришь ты так, как будто они у тебя есть, – тут же ответила я, не шевелясь и не спуская глаз с белокурой головы.
Хлоя на несколько мгновений остановила свои действия. Ее взгляд был устремлен строго перед собой в стену, подтянутая спина казалась перетянутой струной. Изящные руки зависли над столом с ножом в ладони, и острые локти смотрелись по своему гармонично рядом с синим темным платьем. Мне не нравилось ее состояние, слишком задумчивое и потерянное. Однако скрывать очевидное было уже нельзя. Все в этом доме потихоньку сходят с ума.
– Вы путаете понятия, – продолжая глядеть перед собой, спокойно произнесла девушка-андроид. – Желание и цели – это совершенно разные вещи.
Уже в следующее мгновение Хлоя, точно удовлетворившись собственным ответом, улыбнулась сама себе и принялась собирать сэндвичи. Я не смела нарушать ее тишину, знала, что на этом монолог не закончен. И потому ни разу не была удивлена, когда машина, бережно уложив тарелку передо мной, с улыбкой и тактичностью продолжила объяснять свою мысль:
– Цели ограничивают людей, в особенности если они были поставлены другими. У любого сознательного существа имеется потребность иметь перед собой цель, стремление к чему-либо. Однако в некоторых ситуациях цели сменяются желаниями.
Хлоя поясняла все это таким приятным голосом, что я была готова улыбаться, и улыбаться, и улыбаться. Он даже напомнил голос девушки-программы из блок-наушника, что сейчас иногда в голове просил идентифицировать себя. Я мысленно называла свой серийный номер, радуясь возможности нащупать свое реальное прошлое, а не то, что внедрил Дориан. Хлоя между тем, сцепив пальцы перед собой, продолжала рассуждать:
– Желания напротив – делают людей свободными. Способными на вдохновения и непредсказуемые решения. Желания позволяют человеку жить, а не существовать, порой становясь причиной разрушения поставленных целями ограничений. Именно в попытках достигнуть желаемое люди строят самостоятельно свою судьбу.
Не знаю, что отразилось на моем лице: тоска, грусть или одиночество – это заставило девушку-андроида слегка нахмуриться и удрученно произнести следующие слова:
– Иногда верным решением является позволение чужим рукам лепить судьбу, мисс Гойл. Главное, чтобы эти руки были правильными.
Чтобы эти руки были правильными
Попробовав мысль на вкус, я вдруг поняла, что она мне… нравится. Очень сильно, до упоения и восторга в груди! Она такая приятная, даже немного личная и интимная. Не трудно было догадаться, чей облик мелькнул перед глазами при услышанном монологе Хлои. Видимо, сама машина это заметила, и потому, тепло улыбнувшись, покинула кухню, оставив меня в одиночестве.
Чтобы эти руки были правильными. Как мало слов, но сколько смысла. Я запихивала в себя сэндвичи, без особого энтузиазма проглатывала кофе крупными глотками. Стены кухни наполнялись самыми разными мыслями, и царившая здесь тишина позволяла мне упиваться теплом в груди от воспоминаний об одном только существе. Я очень хотела отдать свою судьбу его рукам. Сама набрала его номер, сама написала сообщение, сама открыла ему дверь и проводила до постели. Готова была увести меня в неизвестном направлении, но всего одно действие привело меня к ощущению собственного омерзения из-за столь непотребных желаний. Уверена, его руки были правильными. Самыми прекрасными на свете, и я, как потерянный брошенный котенок, и сейчас готова предложить ему свою душу! Но как же перебороть рефлексивный страх вновь быть униженной?! Время залечит раны. В конце концов, никто не станет держать меня силком рядом с Камски, и я в любой момент могу отправиться обратно в США.
Ощутив хоть какую-то надежду, я в потерянном состоянии вернулась в гараж, забрала одежду с сумкой и неспешно отправилась в собственную комнату. Не удивлена была, встретив здесь, стоящего у стены, Ричарда. Тук-тук все еще был в своей белой экипировке, и диод его горел исправным голубым цветом. Но меня-то этим больше не обманешь. Пусть никто из нас не осмеливался произнести вслух очевидное, все же оно витало вокруг нас невидимой паутиной.
– Что ты здесь делаешь? – без какой-либо злости поинтересовалась я, сложив все вещи на белом столе. Свет голубой комнаты озарял реку за стеклом, но мне все так же не хотелось на нее смотреть. Кем бы я сейчас полюбовалась, так это детективом с идеальными чертами лица. Придется довольствоваться малым в виде занудного, уже изрядно бесящего Тук-тука с серыми суровыми глазами.
Нахмурившись от этой мысли, я скривила лицо отвращения. Не, этим парнем я не стану любоваться. Вообще нашла что сравнить, Энтони! Все равно что изящные мелодии Людовика Энауди и крик какого-нибудь алкоголика под шум ненастроенной гитары.
– Я бы хотел выразить вам свое уважение, Энтони, – андроид действительно говорил до непривычности тепло. Его нахмуренные глаза не выражали негатива, однако как бы добр и учтив не был Ричард – приятных эмоций у меня не вызывал. Так и стояла я, и смотрела на него, как на недоразвитого, что вдруг ни с того ни с сего начал объяснять теорему Эренфеста*. – Ваше решение было взвешенным и обдуманным. Должен сказать, что вам удалось меня удивить и взять некоторые слова в ваш адрес обратно.
– Мне нахер твое уважение не сдалось, – тут же прыснула я в лицо андроиду, вознамерившись уединиться в ванной. Экипировка была слишком долго на женском теле, и теперь то источает старый запах крови и пороха. – Можешь смело катиться на все четыре стороны, машина.
Последнее слово было брошено специально, дабы задеть чувства (!) робота. Андроид резко сменил тактичность на привычный холод, и это в какой-то степени предало мне сил. Не хочется менять вражеское отношение с этим существом на дружелюбие, учитывая, как много палок эта тварь вставляет мне в колеса.
Сраный говнюк, решил, что я забуду о его извечных издевках и о надетом на шею черном галстуке. Он никогда тебе не пойдет, дубина ты пластмассовая, даже не пытайся быть похожим на детектива! Ни ты, ни кто-либо другой никогда не переплюнете это удивительное создание!
– Судя по всему, мы с вами никогда не сможем ужиться под одной крышей, – холодно отозвался андроид в белом пиджаке.
Расстегивая на пути к ванной экипировку подразделения, я даже и не задумалась на тему того, что по сути сейчас позволяю Ричарду иначе взглянуть на обнажающиеся женские плечи, белое белье. Насрать вообще. Кем бы он там себя не считал и кем бы не чувствовал, для меня он всегда будет тупым куском пластика, посягающим своими чертами лица на первенство детектива в полицейской униформе.
– Рано или поздно я оторву тебе голову, Ричард, – я говорила спокойно, без злости. Наконец, комбинезон был скинут на пол, и до двери мне оставался всего метр. Уже оказавшись в ванной, я выглянула из-за дверного косяка, смотря на хмурого андроида без какого-либо интереса. – Я не угрожаю. Просто констатирую факт.
Захлопнувшая дверь осадила желающего что-то сказать андроида, и я, на некоторое время закрыв глаза, постояла посреди ванной несколько минут. В голове царила странная тишина, словно бы некий гость вдруг вошел и одним хлопком ладоней заставил бегающие мысли зависнуть на своих местах. Сейчас можно было спокойно протянуть ментальную руку, взять любую попавшуюся идею или теорию и рассмотреть ее поближе. Но мне не хотелось. Я лишь подставляла свои руки и плечи горячим потокам воды, предварительно заколов волосы.
Водные процедуры прошли без приключений, и на том спасибо. Перед глазами снова мелькали увиденные днем места и тот некто, что вел Анну сквозь мороз и холод через темные улицы погрязшего в войне Детройта. Я так и не смогла рассмотреть, что же было там, после случившегося. Выстраивая увиденное по хронологии, убеждаюсь в том, что подразделение смогло скрутить своего непослушного сотрудника, который девиантнулся на последнем задании. Темная комната отеля стала моим последним воспоминанием, полученным из адресов детектива. А вот автокатастрофа и смерть андроида предоставлены самим мозгом, что пытался бороться с красной стеной вместе с учащающимся биением сердца при приближении к полицейскому.
Впрочем, оно все было уже не важно. Ведь я приняла решение. Лишь бы оно было правильным…
Собираться приходилось на автомате. Руки складывали одежду в сумки, синяя экипировка с узкими царапающими швами на плечах надевалась кое-как. Ричард покинул комнату сразу после того, как дверь в ванную закрылась. Даже если бы машина и осталась здесь, я бы тут же выставила ее в коридор. Хватит с меня на сегодня его рожи. Достаточно было того, что он стал первым, кто встретился взору в ванной комнате отельного номера.
ПБ, сверкающий револьвер, черная «малышка», дубинка – все это методично цеплялось на костюм, ровно как и ботинки. Я придирчиво осматривала шнурки, то и дело, что поправляла кобуру на бедре, подтягивала пояс с отсеками. В общем, делала все, чтобы как-то заставить тело двигаться, а сознание – не вдариться в слезы от скорого покидания штатов. Я и впрямь была на волоске от рыданий. Сдерживала себя и комок в горле только благодаря тому, что все еще считала себя первоклассным охранником. Меня ведь воспитывало само правительство! Я была бездушной машиной для убийств целых семь лет, и что же?! Теперь стану распускать нюни?! Ну уж нет, увольте!
Вспомнив о подразделении, я тут же вспомнила и о маленьком дружке, что сейчас сидел в темноте спичечного коробка. Предположение о возможной кончине беззащитного создания заставило меня забыть о душевных терзаниях, и вот, выудив из кармана плаща коробок, я подошла к зеркалу и аккуратно приоткрыла картонку. Облегченный вздох сошел с моих губ.
Паук вжался в бумажную стенку, подтянув к себе тоненькие лапки. Он не смело вытянул одну конечность, затем другую, а после как бы в любопытстве выглянул на свет. Так и слышу его робкий голос, вещающий что-то вроде «ну что? Закончили со своей Санта-Барбарой? Теперь можно вылезать?».
– Прости, браток, но пока еще рано, – негромко сказала я, заставив паука испуганно вжаться обратно. – Скоро будем с тобой блуждать по японским островам.
Едва слова сошли с губ, как лежащий на полке у зеркала телефон зазвенел. Я аккуратно спрятала коробку в один из свободных отсеков, надеясь, что пауку хватит терпения и сил переждать очередную поездку. Мысленно даже пообещала ему за храбрость наловить самых жирных мух.
Экран мигал одной милой мордашкой, что порой в агрессии и жестокости слов была далеко не милая. Гэвин Рид с рыжими кошачьими ушами и черным усатым носом смотрел на меня с экрана. Столь поздний звонок навевал некоторую опасность, и то было не удивительно. Ведь я так и не доставила документы мужчине в департамент. Боюсь представить, сколько дерьма сейчас придется выслушать от этого человека.
Постояв некоторое время перед зеркалом с телефоном в руке, я сделала глубокий вдох и прижала устройство к уху. Гудок соединения выбил из меня всю уверенность и стойкость, что пропитывали стены в комнате с бассейном.
– Привет, Гэвин, – удрученно произнесла я, встретив в ответ лишь тишину. Так бы и молчал детектив в трубку, если бы я вновь не подала голос. – Прости… я так и не смогла забрать документы.
– Да ладно? – не без злости прошипел искаженный радиоволнами голос мужчины, отчего тот стал еще холоднее и опасней. – А я-то дебил сразу не догадался.
– Блин, ну прости… ты был прав, не стоило мне ехать. Этот лейтенант меня такой грязью полил, что мне уже не до документов было.
На том конце послышался усталый вздох, принесший мне хоть немного уверенности. Все же не злился, уже хорошо, учитывая, какую информацию мне придется ему донести.
– Да знаю я, – уже без злости произнес Рид. Так и представляю, как мужчина сидит сейчас на своем диване, сонно потирая разболевшуюся переносицу от долгой работы за терминалом. Упитанный цветастый кот пытается топтаться на его бедре, при этом сам Гэвин то и дело, что морщится от боли и старается спихнуть наглое животное. – Он звонил мне в девятом часу, весь на нервах. Что-то про некомпетентность орал и то, что я якобы позволяю посторонним лезть в дела участка. Сраный алкаш.
– Извини… не знала, что и тебе досталось.
– Да какая разница, одной перепалкой меньше, одной больше. Ты мне все равно теперь задолжала, потому что я из-за тебя только из участка вышел…
Воображаемый Рид на диване сменил домашнюю одежду на привычную футболку, джинсы и куртку, и теперь восседает в электрокаре со скрипящими тормозными колодками. Судя по голосу, на его губах играет хитрая полуулыбка, а глаза устало осматривают стены участка, при этом сверкая от вспыхнувших панельных приборов.
