Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 93 страниц)

‒ Коннор, ты же весь мир перевернул с ног на голову. Мне вновь пришлось бросить жизнь и начать все по новой из-за тебя, но мне даже и не жалко. Но в чем радость зависимости от чужого мнения? ‒ немного помолчав, я запинающимся голосом произнесла то, что рвалось наружу с момента разгоряченного разговора в гостиной. Теперь мой голос был спокоен в той мере, в которой позволяло колотящееся об стенки грудной клетки сердце. ‒ Я люблю тебя. Очень сильно. Я не прошу ответных слов, знаю по себе, как все это сложно. Но, пожалуйста, не заставляй меня сожалеть о том пути, который нам пришлось вместе преодолеть.

Я видела, как сменяются эмоции в его глазах. Как бегает взгляд, как быстро моргают ресницы. Как хмурятся брови. Освободив душу от осознанного признания, тело вдруг воспряло в своем желании быть еще ближе, чем есть на самом деле. Было ли это возможно, я не знала. Но четко осознавала, насколько далеко могла пойти.

Некоторое время царила тишина. Визуальный контакт стал куда интимнее, чем те неловкие поцелуи на кожаном диване, но этого мне было мало. Мало было и ему. Андроид отпустил мои руки, и, не отрываясь от взаимного взгляда, медленно теплыми пальцами освободил ворот полотенца. Мохровый персикового цвета лоскут ткани безвольно упал к ногам. Вместе с ним упало и мое самообладание.

Каждая клеточка ощущала его так близко, словно бы он был частью этого трепещущего тела. Салюты взрывались в моей голове, Коннор был центром вселенной, глядя на которого хотелось почувствовать на себе его внимание. Детектив медленно запустил кисти за тонкую шею и прильнул к губам.

Мне хотелось чувствовать его ближе. Еще ближе! Нутро звало вперед, бросало в жар от этих рук, которые совсем недавно были ледяными! Казалось, что земля уходит из под ног, и все внутри заставляло парить где-то в небесах. Я жадно впивалась в его губы, со стонами чувствовала редкие поцелуи на шее, липла к теплому мужскому туловищу все сильнее. В тишине сознания звучали только звуки поцелуев и шорох прижимающихся друг к другу тел. Его язык был настойчивым и жарким, мой ‒ робким, но не менее нетерпеливым. Когда-то мне уже доводилось ощущать нечто подобное. Хмельной семнадцатилетний мозг требовал близости от симпатизирующего мальчишки, что едва перешел порог двадцатилетия. Это было инстинктивное желание, основанное на алкоголе и бушующих гормонах. С Коннором было иначе. Алкоголь давно выветрился из организма, и все его прикосновения к обнаженной коже спины воспринималось резко, как электрические разряды. Не было инстинктов, не было гормонов. Притихший мозг отдал все бразды правления мышечному двигателю, и именно оно сейчас требовало единения с этим невероятным созданием.

Каждый рецептор отзывался на руки андроида. Он изучал все, что было ему доступно: спину, плечи, шея ‒ все пробуждалось от семилетнего сна, заставляя стоны вырываться из грудной клетки. Вряд ли он чувствовал так много, как я. Вряд ли мои руки, блуждающие по его телу, ворошащие темные волосы, направляющие его собственные кисти в нужном направлении все дальше и дальше вызывали в нем такое обилие чувств, как у меня. Но с каждой такой подсказкой он позволял себе все больше. Грудь напрягалась от этих легких поглаживаний, в животе рвалось все на части и снова собиралось по крупицам. Мне хотелось большего. Но большего я не просила.

Не отрываясь от его губ, я утянула Коннора на постель. Холодная ткань точно истинные руки андроида приятно поприветствовала кожу, но тут же была нагрета под воздействием тепла. Идеальная прическа Коннора уже не была такой идеальной. Волосы смотрели в разные стороны, и почему-то этот неряшливый вид приводил меня в восторг. Андроид лежал рядом. Его искусственные вздохи, сущность которых была в бессмысленном прогоне воздуха без последующей обработки, охлаждали кожу на шее, пока мужчина покрывал ее влажными поцелуями. Полумрак, что царил в помещении, не давал мне полностью рассмотреть в этой не спешной суматохе взаимных движений двух тел лицо Коннора, но отчего-то сознание было уверено в том, что андроид находится в том же состоянии, как и я. Туманный, восторженный, возбужденный. Руки рвались вниз, к кожаному ремню с серебряной бляшкой, но я не решалась пойти на такой шаг. Анатомия андроидов, и уж тем более детективов, была покрыта тайной. Любое неверное действие могло прервать этот безупречный контакт. А это то, чего лишаться не хотелось никогда.

Подняв правой рукой лицо андроида, за что услышала упрек лишенной поцелуев кожи на ключице, я посмотрела в карие темные глаза. Где-то внутри переливались линзы, в сумраке было сложно увидеть где кончается радужка и начинается расширенный зрачок. Сердце постепенно унимало свой ритм. Меньше месяца назад я была готова убить Коннора за любое, пусть даже в знак уважения, прикосновение. И вот, я нежусь в его объятиях, в надежде, что эта ночь не закончиться.

‒ Не позволяй никому диктовать, что тебе делать и как строить свою жизнь.

Голос не был моим. Точнее, он принадлежал мне, но при этом был таким хриплым и шелестящим, как будто я провела не один день в безумном крике. Андроид на секунду нахмурился, и только потом понял смысл сказанного. Его губы манили меня в очередном поцелуе, но вдруг проснувшемуся мозгу стало важно получить положительный ответ на эту просьбу. Мне хватало сомнений, которые подкидывал окружающий мир. Не хотелось больше слушать эти же сомнения от центра всей моей жизни. Они были самыми тяжелыми.

‒ Прости, ‒ прошептал андроид. ‒ Не знаю, почему я вдруг поверил ему.

Совсем недавно страстно впивающийся в мои губы Коннор вдруг стал невинным, как будто этих недолгих минут не было. Он убрал упавшие сырые пряди с моего лица, осматривая каждый участок кожи.

‒ Время двадцать четыре минуты третьего. Тебе нужно выспаться.

‒ Не хочу прерывать эту ночь.

‒ У нас их будет еще много, ‒ уверенно возразил Коннор.

Я больше не могла сдерживать себя. Спрятав лицо в обнаженной широкой груди андроида, я позволила ему укрыть меня одеялом. Тело приятно отзывалось на эти движения, оно покрывалось мурашками, но не от прохлады комнатного воздуха, а от тепла прикосновений механических пальцев. Эмильда, Гэвин, Камски с его дурацкими тестами… больше меня ничего не волновало.

‒ Останься здесь, ‒ я сцепила пальцы на запястье андроида, когда тот хотел выбраться из постели.

Мужчина не стал сопротивляться. Он придвинулся ближе к моему укрытому холодным одеялом телу, позволив уложить голову на свою руку. Эти минуты были совершенными. Я смотрела в карие глаза, даже не желая прерывать молчание. Прическа Коннора была уже давно растрепанной, но я все же сделала то, что так давно хотели сделать руки: аккуратно убрала выбившуюся прядь за ухо. Это движение вызвало во мне невероятный восторг, в то время, как андроид вздернул уголками губ.

В голове все еще звучали слова мужчины из песни, которые молитвой повторялись мозгом, как ироничная шутка:

«Так или иначе я найду тебя,

Я заполучу тебя, заполучу тебя…»

========== Эпизод III. Эмильда Рейн. Элайджа Камски. ==========

Комментарий к Эпизод III. Эмильда Рейн. Элайджа Камски.

*белый шум – стационарный шум, спектральные составляющие которого равномерно распределены по всему диапазону задействованных частот. Примерами белого шума является шум близкого водопада.

эпизод получился слегка сумбурный и короткий по сравнению с предыдущими частями. но я внимаю вашим просьбам делать их покороче, и стараюсь из-за всех сил ужиматься в рамки)

спокойствие не бывает вечным, верно? у нас у каждого бывают черные полосы, или же моменты, когда ужасное прошлое не дает покоя. лично у меня так уж точно бывают… наверняка многим из вас было бы интересно узнать, как сложилась бы жизнь города после превозглашения андроидов, как новой расы. Именно такой мир я теперь и стараюсь воссоздать в своей голове.

вновь спасибо вам за отклики и кнопочки “жду продолжения”) это заставляет меня откладывать дела и вымещать фантазии на клавиатуре!)

P.S.: вдохновением для описания костюма послужила данная картинка: https://www.instagram.com/p/BwHs2vUD9Pr/

Искры снопами рассыпались в темноте. Их радужные, но в большей степени красные цвета бликовали в привычной тьме, и каждая такая вспышка была сильнее предыдущей. Я протягивала руки, с восхищением ощущала их россыпи на своей ментальной коже, ловила все больше искр. Золотистые были особенно прекрасными. Каждая такая искра щипала, покалывала, заставляла с восторгом убирать руку и вновь подставлять под искрящийся дождь. Мои сны давно превратились в месиво информации, которую пытался осмыслить пробужденный мозг. Но сегодня все было иначе. Ранее выходящие на тусклый свет бездны и исчезающие во мгле люди, что покинули мир по моей вине, не давали пройти и шагу. Этой ночью их не было. Были только взрывающиеся разноцветные «светлячки».

Я чувствовала внутри детский восторг. Что-то в этих искрах грело, я ловила каждую из них, старалась дотянуться до самых дальних, не упускала ни одной вспышки. Внутри сотней мелких колоколов откликались все чувства, которые мне удавалось ощутить только рядом с андроидом. Они превосходны. До страха навязчивы и манящие.

Сон сходил с моих глаз несколько минут. Темнота рассеивалась, спугнутая дневным светом из зашторенного легкой занавеской окна, но искры все еще прыгали тут и там. Наконец, «светлячки» исчезли, и я нахмурено открыла веки.

В комнате было светло. За окном высилось солнце, его лучи старались пробиться через шторы и озарить все стены. В голове стоял легкий туман, ведь мозг на протяжении предыдущего вечера в панике старался справиться с непривычным количеством алкоголя. Должна была отдать должное военным генетикам: специалисты знали свое дело, и именно благодаря им я сейчас сонно потягиваюсь под одеялом, ощущая только потерянность в уставшей «базе» скопления всех нервов. Почувствовав расслабление, сознание подкинуло едкую мысль относительно моей легкомысленности. Как бы я себя хорошо не чувствовала, это было ошибочное явление. Мозг устал. Рефлексы на нуле. Стоит этот день провести в спокойствии и без нарывания на неприятности. Вчерашний вечер едва не закончился дракой, благо Коннор слишком учтив и еще слишком потерян в своей бесцельности, чтобы так просто ответить обидчику. А вот мои порывы были вполне очевидны. Бар от разгрома спас только свирепствующий на входе в уборную Хэнк Андерсон.

Имя андроида новой вспышкой красных искр заставило меня нерешительно повернуть голову на соседнее место двуспальной постели. Никого. Глупо было бы рассчитывать на то, что андроид, пусть и воспринимаемый моим обманутым и того желающим мозгом мужчиной, сейчас спал бы рядом. Он не нуждался во сне, честно сказать, я вообще не знала, в чем тот мог нуждаться. Мне не приходилось видеть Коннора за подзарядкой или чего-то подобного. Меня в такие детали не посвящали, и я даже была рада этому. Иногда лучше не задавать вопросы, на которые так боишься получить ответа. Уточнение о правоте Гэвина Рида показательно это доказало. Стена от признания андроида в смятениях выросла на добрые метры, однако тут же была разрушена белой пластиковой рукой.

Воспоминания охмелевшего сознания возникли так резко, что я пропустила вздох. Руки медленно приподняли одеяло, под которым в тепле нежилось обнаженное женское тело. Кусочки памяти вытягивали наружу все больше и больше откровений прошлой ночи, я рефлекторно воспроизводила кожей плеч, спины и груди ощущения прикосновений механических рук. Тело покрывалась мурашками от сводящего с ума чувства. Опустив одеяло обратно, я с ошарашенными глазами посмотрела на соседнюю подушку. Улыбка не сходила с моего лица еще долгие минуты, когда левая кисть нащупывала мягкую холодную ткань серебристой наволочки. Он был здесь. Теплый и холодный одновременно, суровый и робкий, искусственный и настоящий. В сумерках нельзя было разобрать ощущения всего вечера по полочкам, настолько ярко взрывались в сознании звезды и так требовательно просило тело близости. Но именно сейчас я вспоминала, как кончики пальцев встречали мелкий имитированный волосяной покров на теле андроида, как обдавало холодом ненастоящее размеренное дыхание, чувствовала всем телом терпкий вкус одного только желания внутри.

В доме царила тишина. Светлые занавески и вправду едва ли не золотом отражали выбравшееся теплое солнце, визуально увеличивая пространство комнаты в разы. Кто-то наверняка сейчас торопится на работу, может, кто-то заезжал обратно в город. Улыбаясь своим мыслям, я лениво перевернулась к тумбочке. Одеяло было скомкано сонными пальцами. Столько тепла было под этой толстой и жаркой тканью, как давно я не ощущала себя такой довольной! Изо дня в день солдат внутри молча вставал с постели по внутреннему будильнику, заправлял кровать, принимал водные процедуры и прочие обыденные вещи утреннего пробуждения. Но как же сильно разнится восприятие этого вполне привычного и ничем не примечательного начала дня! Все делалось мной без лишних напрягов, безэмоционально, воспринималось как самая обычная процедура. Прошедшие дни в родительском доме были полны угнетения и подавленности, и потому сборы утром редко чем отличались от сборов во время службы. Но сейчас… мир как будто бы вместе со мной совершал эти маленькие открытия: уметь находить прелесть в повседневных вещах. Не хотелось терять этот момент. Но я все же пересилила себя и посмотрела в сторону прикроватной черной тумбы.

Секундная стрелка красных настольных часов двигалась с особой жестокостью. Некоторое время в комнате все еще царила тишина и покой, и только когда уставший мозг распознал цифры больших стрелок ‒ я тут же забыла о Конноре, разнице восприятия и прочих радостях жизни.

‒ Черт!

На деле черные цифры выделялись в голове красным жирным курсивом: тридцать четыре минуты десятого! Ноги и руки путались в одеяле, оно вдруг превратилось в самого злейшего врага на свете, что так старательно пыталось остановить своего противника. Выпутавшись, я не рассчитала собственных сил и больно слетела с постели на пол. Холодный панельный пол радостно поприветствовал мои объятия.

С губ сорвался очередной беззвучный «Черт!». Тридцать четыре минуты десятого! Опоздать в первый же день собеседования с ФБР, так может только хлебнувший с непривычки алкоголя мозг! В голове раздалось злобное хихиканье: отодвинутые на задний план мысли о легкомысленности саркастично выплыли наружу в тишине комнаты. Мало того, что не сработал собственный воспитанный долгими годами будильник, так еще и металлический на столе решил проспать это утро.

С удивительной для еще сонного организма ловкостью поднявшись с пола, я тут же кинулась цеплять на себя заранее подготовленную одежду. Мысли о полноценной душевой и завтраке были отметены в сторону, руки успевали только накидывать на себя белье, красные брюки и пиджак, белую рубашку. С пару секунд постояв перед зеркалом, я с ужасом поняла насколько сильно влипла. Перед ФБР должен был предстать боец, а на пороге покажется сонное, помятое и перепуганное существо.

‒ Да плевать, ‒ буркнув себе под нос, я тут же похватала все документы со стола и пулей вынеслась из закрытой комнаты.

В доме и впрямь стояла зловещая тишина. То, что на грохот никто не слетелся было свидетелем пустых стен: Коннор наверняка уже сидит в участке перед спящим на столе Хэнком. Воображение просилось представить, как Андерсон жалуется на громкость болтающих – на деле перешептывающихся – коллег, как андроид тактично произносит фразу «я вас предупреждал», и как лейтенант злобно смотрит на девианта из-под седых спутанных волос. Но мне было не до воображения. В голове красным светом мигала назначенная и даже записанная в книжку встреча. Я, сбивая легкие, неслась вниз по махровой лестнице в надежде придумать хоть какое-то оправдание. Буквально на последней ступени из-за стены выплыл андроид.

Столкновение было неизбежным. Коннор успел по механически сделать шаг назад, отчего я пролетела вперед и врезалась в косяк на входе в гостиной. Бумаги из рук высыпались, усеяв пол белым покрывалом. Я чувствовала в правом плече боль от удара, но мне было некогда ощупывать несчастный сустав через плотную ткань красного пиджака. Испуганное сознание отдавало рукам приказы собирать документы. Коннор, присев на корточки, принялся делать то же самое.

‒ Я слышал крик, ‒ безучастно произнес андроид. На нем не было синего пиджака, черных джинс и рубашки. Только серая футболка и темные спортивные штаны.

Одним только утверждением Коннор умудрился задать сразу множество вопросов. Я не поднимала на него взгляд, даже не смотрела в его сторону. Он наверняка был так же красив и безупречен, как и в прошедшую ночь. Я даже сквозь мысли о злом дяде-ФБР-овце вдруг ощутила догадку о том, чем занимался андроид этой ночью. По всей видимости, переносил собственные немногочисленные вещи в стены этого дома.

‒ Я должна была выйти из дома полчаса назад! ‒ собрав последние листы с пола, я синхронно с андроидом выпрямилась и приняла бумаги из его рук. Документы старательно пытались запихнуться обратно в папку, но получалось крайне плохо. ‒ Проспала, еще и будильник не сработал! Не знаю, как так получилось.

‒ Я отключил его. Хотел, чтобы ты выспалась.

Встав напротив зеркала, я тут же отказалась от идеи на него посмотреть. Выуженный из женской черной сумки футляр с тушью так и остался висеть в воздухе, когда ошарашенные зеленые глаза рефлекторно угрожающе посмотрели на Коннора. Тот, как и всегда, оставался спокоен. Даже слишком.

‒ Ладно… просто больше так не делай, ясно?

‒ Ясно, ‒ легко согласился андроид.

Просрать встречу с потенциальным работодателем из-за благих намерений… которыми дорога в ад выстлана. Времени на макияж катастрофически не хватало. Было сделано не больше трех или четырех взмахов кистью, не говоря уже о том, чтобы успеть привести в порядок темные спутанные волосы. Я собирала их в пучок, вновь расплетала и пыталась сделать нечто вроде высокого хвоста ‒ все было тщетно. Андроид так и стоял посреди коридора, наблюдая за моими попытками своим абсолютно незаинтересованным взглядом. Сейчас он был похож на учтивую горничную, что провожала хозяина на работу. Даже в его тактично сказанном слове «Ясно» прослеживалась ранняя механичность и покорность. Несмотря на то, что мой собственный разум воспринимал его не как машину, а как полноценного мужчину и даже не смотря на задумчивое Хэнковское «девиантнулся дружок» ‒ в Конноре все же еще многое было от призванного служить существа.

‒ Почему ты не в участке? ‒ окончательно махнув на волосы и оставив их причесанными, я мельком глянула в сторону Коннора. Прямая стойка и безмятежное выражение механического лица не поменялись. Напротив ‒ добавилось еще больше тактичности и учтивости.

‒ Только что вернулся от лейтенанта, ‒ андроид говорил это с привычной для него уважительной интонацией. Предыдущая ночь все еще отражалась мурашками на теле, и потому такое поведение Коннора на долю секунды показалось мне оскорбительным. ‒ Хэнк чувствует себя неважно. Я смог уговорить его остаться дома.

‒ Ничего удивительного. Кто ему виноват…

Впервые за все утро выражение андроида изменилось. Коннор вопросительно поднял брови, не сводя с меня пристального теплого взгляда карих глаз. Я понимала, на что намекает «живой». Состояние Хэнка Андерсона ‒ полностью вина моего проснувшегося озорства и упертости. Еще одна вещь, что передалась мне от отца. Еще одна вещь, что роднила Андерсона с моим усопшим родителем.

Закатив глаза, я двинулась к двери, попутно цепляя на ноги многострадальные лакированные каблуки. Не самая лучшая обувь для зимы, однако недолгий холод мне был ни по чем, в конце концов, ноябрьские «приключения» заставили меня побывать в еще худших условиях. Тем более, что я не собиралась ходить пешком. Такси было вызвано в момент, когда торопившаяся рука застряла не в том рукаве красного пиджака.

‒ Постараюсь вернуться раньше.

Открытая дверь впустила в дом морозный ветер и жар солнечных лучей. Снежные покровы начинали таить. Коннор что-то ответил в спину, но я его уже не слышала. Ноги несли меня вперед к стоящему автопилотному такси, что осталось не так много по городу. Солнце грело пустующую улицу, на покрытой мокрым снегом дороге местами виднелись ручейки. Погода меняла свое настроение. И в этом было очень много ироничного. Сидя в такси и наблюдая за бегущей за стеклом жизнью, я отмечала, как изменчив мир. Ноябрьские ледяные ветра совсем недавно несли по улицам пургу и запах смерти от пролитого на дороге тириума. Погода плавно повторяла жизнь маленького мира под названием «Детройт». Война «живых» и людей в городе сопровождалась аномальной для местности погодными явлениями, и это отмечали даже самые важные скептики страны. Сейчас же воцарившееся спокойствие несло за собой тепло. Приборная панель такси показывала один градус выше нуля. В который раз умудряюсь удивляться этой вполне обычной вселенной и банальным мыслям. Что внизу, то и наверху…

Город начинал жить заново. Улицы наполняли машины, люди вперемешку с андроидами бродили по тротуарам. Большинство из них спешило куда-то, вынужденные соседи еще не были привыкшими к новым условиям жизни, и потому редкие люди и девианты бесцельно бродили по районам в поисках спокойствия. Это было по странному диким. Оббегая улицы и проулки в поиске заброшки перед походом на «Иерихон», я встречала немалое количество механических трупов. В отдаленных участках памяти все еще мелькали кучки сваленных андроидов, чьи диоды навсегда померкли по желанию жителей с их беспечным самосудом. Этим днем город словно бы нацепил маску. Но меня нельзя было обмануть. Как бы люди не прятали глаза, как бы не оглядывались в страхе быть атакованным «агрессивной» машиной, как бы не старались сделать вид, что ничего не было ‒ я видела их реальные лица. Видела настоящее лицо правительства ‒ маньяка, спрятавшего свои злобные глаза за маской священника.

Ближе к центру улицы были по-настоящему живые. Большинство существ были взрослого или уже престарелого возраста, детей не наблюдалось ни среди андроидов, ни среди людей. Вряд ли семьи захотят вернуться в город в ближайшие годы.

Постукивая в нетерпении пальцами по кожаной обивке, я тщательно осматривала проплывающие мимо районы. Внутри поднималась паника от пропущенного назначенного времени. ФБР ‒ люди серьезные, хоть иногда и безрассудные. Ни один работник правительственной структуры, что встречались мне ранее, никогда не терял время напрасно. Дела окружали их, словно магниты тянулись к личностям столь высокого назначения. Упущенный момент мог оставить меня на безызвестность на долгие месяцы, если вообще кто-то мне даст шанс после такого безалаберного отношения. Как ни удивительно, я не злилась на Коннора. Ночь и все ее эмоции не давали совести в чем-то упрекнуть андроида, который буквально заставил меня ощутить мир всеми своими клетками. Работа была значима для меня, бесспорно. Сидеть в доме, как те паршивые домохозяйки, что окружали съемный дом на улице Томпсон, мне не хотелось. Но как бы мне не хотелось поскорее занять себя чем-то важным ‒ Коннор был все равно важнее. И даже буйный отцовский нрав покорно затыкался в глубине сознания, оставляя всю власть невероятному терпкому чувству.

Такси едва успело остановиться напротив высокого и длинного здания местного административного центра, как я точно пробка вылетела наружу. Стоит подумать о покупке собственной машины… Подолы плаща колыхались за спиной, каблуки цеплялись за любую неровность. Здание было высоким и широким. Казалось, что внутри должно было встретить не ресепшн, а зал проведения суда, настолько конструкция была величественной, пугающей. Однако все оказалось куда проще. Первое впечатление было обманчивым. На входе не было увеличенной охраны или дополнительных приблуд безопасного обихода. Высокие серые стены были ярко освещены потолочными люстрами, холл разделялся на два противоположных коридора, в середине которых расположился регистрационный стол. Взбудораженные утренним просыпанием фантазии рисовали вечно занятое и заполненное посетителями здание, но здесь было слишком пусто. Только одиноко сидящая девушка за стойкой с идеально уложенными светлыми волосами и выглаженной белой рубашкой.

Вид по-настоящему живого человека на месте, где обычно находится андроид, на несколько секунд заставил меня остановиться. Это точно был человек. По крайней мере, мне так казалось. Многие машины стремительно выдирали из своего механизма диоды, никто более не носил отличительных униформ и знаков «Киберлайф». Теперь отличить людей от андроидов стало сложно.

Девушка вопросительно посмотрела на меня снизу вверх. Несколько секунд она бегала по мне взглядом, хлопая большими едва ли не золотистыми глазами. Я быстро перемещалась взором по ее телу, старалась найти хоть какой-то знак. Почему это вдруг стало важным ‒ не знаю. Но когда взор зацепился на безымянном пальце, я тут же ощутила падающий с плеч камень неловкости. Она была замужем.

‒ Извините, ‒ неловко пробурчала я. ‒ У меня встреча.

‒ Имя и фамилия, будьте добры, ‒ девушка пожала плечами и повернулась к терминалу.

‒ Анна… ‒ язык запнулся. ‒ Энтони Гойл.

‒ У вас назначено на половину десятого, ‒ небрежно бросила регистратор.

Я медленно покосилась в сторону часов над стойкой. Половина одиннадцатого. Наверное, Коннор все же сегодня получит порцию недовольства.

‒ Я знаю, ‒ скрыв свое негодование, так же небрежно кинула я.

‒ Направо по коридору. Седьмой этаж.

Больше девушка не поднимала взгляда, и я спешно понеслась вперед к лифтам. Вид живого человека за стойкой поднял ворох замешательства не спроста. Такие должности уже несколько лет занимались машинами, как одна из ниш обслуживающего персонала. Теперь андроиды требовали оплаты, и многие уже нашедшие себе работу ее получали. Места подобного рода в большинстве своем оставались открытыми, заставляя людей садиться в кресло секретаря или регистратора. Мир только начинал привыкать к новым изменениям, которые, к сожалению, могли привести в замешательство даже воспитанного и натренированного бойца специального подразделения.

Уже на седьмом этаже я смогла встретить хоть какое-то оживление. Люди сновали по коридорам, перебегали по офисным кабинетам, негромко переговаривались. Мужчина в черном костюме и федеральным значком поверх нагрудного кармана пиджака торопливо постукивал ладонью по стенке кофейного автомата. Он то и дело поглядывал на часы, и на мгновение я взмолилась, лишь бы это был не тот, с кем мне предстояло провести собеседование: судя по ему лопающемуся терпению, он вряд ли бы смог принять меня сегодня.

‒ Вот так встреча, ‒ голос за спиной вывел меня из ступора, и я резко обернулась. Перкинс невысоко подбрасывал телефон в руке, буравя меня совершенно бесчувственным, но недовольным взором. ‒ Полагаю, это вас я дожидаюсь с самого утра?

Боевой дух упал еще сильнее. Все таки лучше бы мне было к тому нетерпеливому парню у автомата с напитками.

Федерал был не самой приятной личностью. Это я осознала еще в башне Стрэтфорд, когда мужчина с грубыми замечаниями обратился к тогда еще наставнику Хэнку Андерсону. Он одним недовольным кивком головы приказал следовать за ним, и только когда федерал был уже у какого-то кабинета, я вдруг встрепенулась и быстро прошла следом.

Посторонние встревоженные взгляды не остались незамеченными. Кто-то старательно не смотрел в сторону человека в темно-сером костюме с торопливой походкой, кто-то кидал непристойно враждебные взгляды. Федерал не блистал дружелюбностью, судя по всему, мир в ответ был настроен против него.

Обычное собеседование в конференц-зале было словно пыткой. После Эмильды и разговоров с Коннором тет-а-тет подобные уединенные встречи с неприятными личностями для меня были сплошным пустяком, однако комфортно чувствовать себя было невозможно. Агент сухо оповестил о том, как к нему «ворвались с наглой просьбой пообщаться с бывалым солдатом». Даже напомнил о прошедшем в пустую часе рабочего времени. Я не так сильно нуждалась в работе финансово, точнее, вообще не нуждалась. Но это неприятное собеседование было лишь мелкой кочкой на пути возвращения себя в этот мир как специалиста. И вряд ли какой-то там Перкинс сможет заставить меня встать со стула и молча покинуть административный центр.

‒ Я впервые вижу солдата, который был снят со своего места. Не доводилось встречать, ‒

Детектив сидел напротив, по-деловому сцепив пальцы на столе. Он не был крупным, не был таким уж опасным на вид. Дискомфорт вызывали только темные глаза, наполненные хитростью и продуманностью. Так смотрят хищники. Так смотрят шакалы. ‒ Похоже, этот город поглотил и вас.

‒ Ничто не бывает вечным, ‒ сухо отозвалась я. С учетом моего прошлого и характера этого человека нельзя было надеяться на спокойный, без проверок на вшивость, разговор.

‒ Я просмотрел ваши, с позволения сказать, «достижения». Впечатляет. Уверен, что видел только то, что позволило правительство, а значит, список и вправду достойный.

‒ Я выполняла свою работу.

Перкинс одобрительно кивнул головой. Что еще можно было ожидать от трудоголика на побегушках государства. С такими людьми нужно держать язык за зубами, это я уже по себе знала. Бешеный мотив точно так же не давал мне сидеть на месте без работы. Есть ли мотив у этого зализанного агента?

‒ Буду краток. Детройт ‒ город запущенный. Вся эта история вынуждает нас создать дополнительный отдел с группой быстрого реагирования, которую, к сожалению, некем восполнить. Продукт генной инженерии будет как раз кстати.

Перкинс смотрел на меня, не отрываясь. Ни единой эмоции, ни единого чувства в лице зрелого мужчины. Человек, из которого бы получилась идеальная машина. Я чувствовала, как внутри оседает желание попасть под теплое крылышко федералов. Вновь брать оружие и уничтожать других по приказу свыше было последним, на что согласилось бы чувство совести. Но был ли выбор?

Покидать администрацию было неприятно. Ноги больше не торопили меня по тротуару, девушка на регистрационной стойке не вызывала интереса. Перкинс дал ясно понять, что рассчитывать на более или менее мирную работу не придется. Мест было много, но для меня они находились исключительно в силовой структуре. Вести отряд таких же подневольных убийц вперед, расшибать чужие головы и уничтожать жизни. С таким же успехом я могла бы лечь на стальной стол подразделения, единственным отличием было бы только отсутствие чувств к машине в моем новом доме. На деле руки бы так же плескались в красной или голубой крови, уничтожая израненную душу окончательно.