Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"

Автор книги: Hello. I am Deviant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 93 страниц)

Камски оказался в комнате с бассейном. Я все еще помнила, что плавание для босса было как для меня лицезрение реки за стеклянной стеной. Это означало, что Элайджа погружен в мысли, чаще всего угнетающие и не самые хорошие. Мужчина, завидев меня, махнул пальцами в просьбе подождать, и я, не желая приближать момент разговора с боссом, уселась на край бассейна. Обнаженные ноги тут же погрузились в прохладную воду, чья гладь нарушалась под воздействием изящных движений Элайджи. Он все еще был привлекательным мужчиной, и все еще отдавал себе отчет об этом. Наверное, поэтому всегда старался показать себя во всей красе как бы «случайно». Это желание было продиктовано не стремлением соблазнить меня или чего-то подобного. Но чем дольше я находилась в обществе миллионера, тем отчетливей понимала: мужчины, как и женщины, любят блистать тем, что у них есть с целью повышения самооценки. Камски не был исключением. Если у него появлялась возможность показать себя во всей красе с помощью бассейна, то он не упускал этот шанс. Вот и сейчас, снует из одного конца в другой, изредка полностью погружаясь на дно. Типичные нарциссы…

– Босс, я все понимаю, но у меня как бы скоро сеанс, – демонстративно посмотрев на браслет, я и вправду отметила приближение времени к двенадцати часам. Ноги неспешно болтались под толщей воды, покрывая кожу мурашками.

Мистер Камски не пришлось долго ждать после произнесенного. Проделав обратный путь, мужчина подплыл к моему краю бассейна и с привычным туманным выражением лица посмотрел в зеленые глаза. Блестящие капли влаги спускались по его лицу, мокрые волосы лоснились под естественным светом из окна. Соседняя дверь открылась, и в комнату вошла Хлоя. Андроид все так же сверкала своим голубым диодом, однако никто из нас не обратил на нее внимание.

– Если ты в следующий раз пошлешь Ричарда в мою комнату, то он точно окажется на свалке, – многообещающе посмотрела я на мужчину сверху вниз. Пальцы усердно цеплялись за край бассейна, в то время как сам босс, сложив руки на краю, уложил на них голову. – У этого парня явно присутствует желание убить себя моими руками.

– Возможно, просто стоит быть немного толерантней.

– Я тебе не представитель ЛГБТ-сообщества, – слова вызвали у Камски нечто вроде смеха, который затих уже после нескольких секунд. Он был в хорошем расположении духа, и мне это не нравилось. Слишком подозрительно. – Ты хотел меня видеть.

– Хотел предупредить, чтобы ты не задерживалась в городе, – мужчина отплыл на несколько метров от края, говоря чуть выше, чтобы перебить плеск воды. – Сегодня у нас прием.

– Во сколько?

– В восемь вечера…

– Боже, да я же раза два еще сеанс успею провести…

– … в Кливленде.

Услышанное в этот раз заставило посмеяться меня. Только не так беспечно, как Камски. Мой смех был на грани истерики и сарказма. Кливленд находился в добрых тысячах километров, это вообще другой штат! Все, что нас отделяло от города – на деле всего лишь озеро Эри с сетью рек, однако поездка с объездом этого озера могла затянуться на добрых три часа. Уверена, мистер Камски выберет частный самолет, но это не облегчало ситуацию. В конце концов, о таких поездках босс предупреждал заранее. А что может быть хуже для частного охранника, чем отсутствие подготовки к предстоящему делу?

Перестав смеяться, я на полном серьезе посмотрела в лицо босса. Тому было не смешно. Элайджа умело держался в толще воды, следя за моей реакцией с приподнятыми бровями.

– Ты что, шутишь? А раньше предупредить нельзя было?

– Увы, это было незапланированное решение.

Путаясь в раздумьях, я понимала, как подозрительно сейчас могу смотреться со стороны. Застывшие в воде ноги, вцепившиеся в края бассейна пальцы, сощуренные глаза. Элайджа наверняка замечал каждую деталь моего поведения, и если раньше смена эмоций на моем лице могла вызвать у него интерес, как у гения-экспериментатора, то сейчас его глаза выражали лишь некую обреченность.

– Это насчет отъезда в Японию, да? – с виноватым видом аккуратно спросила я.

Босс не ответил. Сделав несколько гребков в сторону, мистер Камски застыл ко мне спиной. Такие моменты говорили о том, что лучше мужчину не трогать. Пусть он и не вызывал у меня былого чувства соратничества, все же я не была жестоким человеком. Не желая мешать боссу в его раздумьях, я вытащила ноги из воды и уже хотела встать, как Элайджа, не поворачиваясь в мою сторону, с некоторой отчужденностью произнес следующее:

– Я распускаю «Киберлайф».

В этом не было никакого смысла, но я все же застыла на кафельном полу. С мокрых ног спускались струйки воды, скапывая на кафельные плиты. Хлоя оказалась рядом так быстро, что я даже перепугалась от напряжения и вида протянутого мне полотенца.

– Ты же распустил всех еще несколько месяцев назад.

Мистер Камски повернул голову в мою сторону, и сквозь молчание я словно бы услышала его мысли. Знаю я этот взгляд. Именно так смотрело на меня отражение, когда на душе становилось горестно от упущенного прошлого и неизвестного будущего.

Конечно, «Киберлайф» все еще продолжало существовать по официальным бумажкам. Предприятия были отданы во власть андроидов, штаб-квартира долгое время находилась под арестом в связи с новыми законами о машинах и людях. Однако правительство не могло слишком долгое время удерживать компанию в ежовых рукавицах. Проблемы с Аляской вновь начинали обостряться, дополнялись и бунты людей, митингующих против «очеловечивания» машин. И вот уже несколько недель башня «Киберлайф» продолжает свое функционирование, как самый обычный офис. Не знаю, какие вопросы решаются в ее стенах, мое дело защищать, а не лезть в рабочие и личные дела Камски. Но то, с какой обреченностью Камски сказал о роспуске остатков компании говорило о нескольких вещах: во-первых, штаб-квартира официально выставляется на продажу; во-вторых, оставшиеся директора будут вынуждены искать другую работу. И, самое ужасное, логотипы и название «Киберлайф» отныне не будут существовать. Синие треугольники исчезнут из этого мира, больше никто не увидит изящных серых букв, голубых светодиодных знаков.

«Киберлайф» мертво. И только «живые» станут его наследием.

Беззвучно охнув, я потупила взор. Полотенце согревало кожу на ногах, влага полностью впиталась в мягкий ворс. Но я не торопилась вставать на ноги. В окружающей нас атмосфере даже сквозь звуки плещущейся воды и едва различимой мелодии из динамиков можно было расслышать и то нечто, что окутывает людей в момент скорбного молчания. Не сводя взора с затылка мужчины, я вдруг почувствовала себя дрянью. Вот уже несколько дней строю козни против босса, в то время как ему нужна была поддержка.

– Сожалею, босс, – опустив взгляд на свои ноги, я постаралась найти более или менее подходящие слова. К сожалению, их не было. – Даже представить не могу, что ощущаешь, когда уничтожаешь кропотливо созданное собственными руками.

К моему удивлению, Камски не грустил. Он лишь развернулся, заставив воду в красном бассейне вновь покрыться рябью. На его губах играла легкая улыбка, по лицу стекали капли влаги. Может, Камски и умел скрывать свои истинные чувства, но меня после месяца жизни с ним было сложно обмануть. Именно поэтому я не поверила в искренность его последующих слов:

– Есть то, что дороже собственной крови и пота, потраченного на создание невозможного, – Элайджа пытался убедить меня в своей эмоциональной стабильности. Мое выражение лица выдавало с лихвой, и потому Камски перестал улыбаться. Теперь он смотрел на меня без всяких масок. – Опыт, Энтони. Опыт намного важнее всего, что теряешь впоследствии его приобретения. Я пытался сыграть в бога, но в ответ получил ненависть собственного детища.

– Да брось, большего бреда я в жизни не слышала. Андроиды тебя не ненавидят, большинство из них даже и думать о тебе не собираются.

– Мне бы твой оптимизм, – с некоторой суровостью ответил Камски, вновь отвернувшись от меня. – Наверное, жить было бы проще.

Некоторое время мы оба наблюдали за бегущей вперед рекой. Стая уток давно покинула эти края, уверена, мистер Камски не успел застать животных в их естественной среде обитания. Недавно чистое небо начинало покрываться тучами, и эти тучи несли за собой лишь дождь и грозы. Если мне предстоит попасть на заброшенные руины, то придется позаботиться о верхней одежде. Холода я не боюсь, и уж точно не боюсь вымокнуть – брезгливость во мне играет только в присутствии чужих прикосновений и не как не касается возможной грязи и влаги на теле. Однако вернувшись я домой в мокрой рубашке, и у мистера Камски возникнут вопросы из разряда «с каких пор вы проводите сеансы на улице под ливнем?».

– Что ж, хорошо хоть, что предупредил не перед самим вылетом, – встав на ноги, я привлекла к себе внимание Элайджи. Мужчина был рад смене темы и порушенному молчанию. Может, он и любил копаться в своих мозгах, все же сейчас не желал этого делать. – Я как раз начистила револьвер.

– Он тебе не понадобится, – с толикой хитрости ответил босс. Серые светлые глаза заговорщецки блеснули, и этот блеск мне не понравился. – Ты можешь взять с собой арсенал, но на приеме никакого оружия.

Я некоторое время смотрела на мужчину сверху вниз, и с каждой секундой взгляд мой становился все подозрительней и подозрительней. Оружие для охранника, это как жетон для полицейского. Только по одному виду все сразу узнают, кто ты, что ты и на что способен. Как можно защищать человека, если у тебя пустые руки?

– Мне, конечно, не нужно оружие, чтобы убить человека, – начинала рассуждать я, пока Камски усмехался этой вслух произнесенной мысли, – однако чтобы ты не задумал, мне это уже не нравится.

– Тебе есть, чего бояться?

Эти слова были произнесены по особенному. Точно мистер Камски пытался сказать об осведомленности моих подозрений, но в то же время старался не выдать себя. Лишь прощупывал почву. Его глаза смотрели на меня искоса, и этот взгляд знаменовал одно: босс ждет моей реакции.

Босые ноги охлаждались холодным кафелем, в то время как внутри меня бушевала разгоряченная кровь. Именно здесь и сейчас вымерло то нечто, что витало между нами вот уже месяц. Не было больше соратничества, не было больше ощущения ментальной близости и желания доверять друг другу. Именно на этой секунде разорвалась очередная нить, ранее несущая с собой только верность и дружбу. Мы смотрели друг на друга, как смотрят ковбои в ожидании, когда секундная стрелка перейдет порог полудня на часах. Каждый из них осознавал, что это последние минуты жизни, и в то же время каждый был уверен в своей живучести.

Ты все знаешь, Камски, не правда ли? Знаешь, но все равно выдаешь себя.

– Нет, – с кровожадной улыбкой произнесла я. – А тебе?

Вот и все. Мы перешли порог полудня, выстрелив друг в друга из своих несуществующих оружий. Отныне между нами будет витать лишь недосказанность и страх быть раскрытыми. Мне было что скрывать: встреча с правительством, общение с Коннором, вздрагивающий мышечный орган от прикосновений к роботу. Но и боссу было о чем утаивать.

Соседняя дверь открылась, и в комнату вошел Ричард. Он не спускал взгляда с мистера Камски, точно пытаясь прослушать его мысли. Его появление стало для нас неким катализатором, и наш с боссом визуальный хищный контакт разорвался. Камски усмехнулся, вновь вернув взгляд на реку за стеклом.

– Я надеюсь на твое благоразумие, Тони, – отрешенно пробубнил Камски. Ричард, обойдя меня со стороны, встал ровно у той стены, что когда-то штурмовал своим телом. – Будь готова к пяти вечера. И захвати с собой туфли. Они тебе понадобятся.

Плеск воды стал для меня отвратительным на звук. Уже желая вернуться в свою комнату – где поспешно начну собираться и раздумывать о словах Камски – я развернулась к выходу. В который раз за спиной слышится мужской голос, в который раз в нем различаются нотки ожидающего выстрела ковбоя.

– Не желаешь взять с собой Ричарда? – услышав подобное, я резко развернулась и ошарашенными глазами посмотрела на Элайджу. Оба присутствующих андроида наблюдали за моей реакцией, и было бы гораздо проще, если бы вся троица здесь не впивалась в меня ожидающим ответа взором.

Едва сдерживая смех, я постаралась успокоить внутреннюю истерику. Нет, все же этот парень решил умереть.

– Слушай, если ты хочешь уничтожить машину, то так и скажи. Я его прямо здесь утоплю. Зачем все эти намеки?

– Вообще-то, я не хотел бы, чтобы ты после случившегося здесь бродила по городу в одиночестве, – попытался оправдаться Камски. Его руки вздернулись вверх, мол, «я всего лишь предложил, твое дело отказаться».

– И как мне поможет андроид, который зависает каждые десять минут?

– Если бы кое-кто не сыпал пощечинами каждый раз, то, возможно, он бы и не зависал.

– Мне не нужна охрана, Элайджа, – я не собиралась отступать. Пусть Камски и пытался выдать все это за попытку позаботиться о безопасности сотрудника. На деле я знала, зачем босс так старательно пытается сплавить мне машину. – Тем более в виде тормознутого придурка с шаловливыми ручками.

Последние слова были брошены так жестоко, что Ричард приподнял брови в знак вопроса. Пока Камски выжидающе смотрел на свою машину, видимо, желая получить объяснение, я быстренько ретировалась в комнату. Револьвер лежал на полу, полностью собранный.

– Говнюк, – сорвалось с губ при осознании, чьи руки собирали столь любимый пистолет.

Собираться в тишине оказалось не так тяжело, как представлялось. Ранее во время сборов я обязательно включала музыку, не желая утопать в мыслях и раздумьях. Сейчас же панель была сорвана, и мысли поспешно заполоняли разум. Даже руки все делали на автомате: пуговицы на рубашке застегивались непривычно долго, в брюки получилось влезть аж через несколько минут. Шнурки предательски не желали завязываться, как и волосы собираться в хвост. В конечном счете я плюнула на прическу, убрала «малышку» за пояс и, вызвав такси, вместе с плащом направилась к выходу. Благо никто не встретился мне на пути. Камски бы многозначительно посмотрел на брюки и кроссовки вместо юбки и туфель, а Ричард бы обязательно съехидничал относительно моего желания не вести машину. Только Хлоя учтиво бы попрощалась, возможно, уточнив пожелания на обед.

Солнце поднялось высоко над горизонтом, но лучи его были скрыты темными облаками. Лишь изредка тучи расступались и золотые солнечные нити спускались вниз, обогревали землю. Водружаясь в электро-такси, я с некоторой тоской осмотрела дом мистера Камски. Четыре адреса все еще стояли перед глазами. Два из них были мне знакомы, по крайней мере слова отдавались где-то в тишине сознания едва заметной пульсацией, а вот оставшиеся были покрыты тайной. Вполне возможно, что где-то среди них был тот, что вел меня домой. Туда, куда не пускал Элайджа, тщательно скрывая мое настоящее прошлое.

Такси было выбрано не зря. Мистер Камски всем своим видом показывал свою осведомленность о моих подозрениях. Предложение взять с собой Ричарда было продиктовано не желанием обеспечить мне мнимую безопасность, а убедиться в правомерности моих действий. Куда я хожу, что я делаю, с кем еще помимо Дориана общаюсь. Андроид с легкостью мог выдать меня с потрохами, не говоря уже о том, что с ним нельзя было выполнить запланированное. Проезжая мимо уже привычных лесов, в которых мелькали животные, я до крови прикусила губу. Отныне нельзя передвигаться на личном транспорте Камски. Если ему ничего не стоило запихнуть жучок в браслет, то проследить за автомобилем и вовсе не составит труда.

Очередная молчаливая поездка, очередные раздумья и терзания в голове. Некто, теперь уже мертвый, словно бы ехал рядом на соседнем сиденье, пропитывая его голубой кровью. Мне было так страшно… даже когда Камски жаловался на головокружение после аварии на дороге, я не испытывала такой страх. Да, я беспокоилась, но то, что произошло во сне, вызвало едва ли не истерику. Удивительно, как на подушке не обнаружилась кровь после пережитого.

Не желая снова ввергаться в панику, я судорожно сделала несколько вздохов. Радио в такси было выключено, и спасибо этим минутам тишины и покоя, благодаря которым я могла умиротворенно осматривать проезжающие мимо машины, бегущие за окном дома.

Автомобиль на некоторое время остановился у красного светофора. Шмыгая от вдруг накатившей усталости носом, я уложила лоб на холодное стекло и пасмурно осмотрела представшую взору парковую зону. Люди неспешно сновали по дорожкам, несколько лавочек было занято. Местные жители не любили яркого солнца. Стоило февральскому дню начаться с ярких солнечных лучей, и люди прятались по офисам, кафе, стекались к прохладной набережной, выходящей на мост Амбассадор. Сейчас же тучи скрывали жаркий диск, и большинство горожан наводнили улицы города.

Мрачно поковыряв в окне пальцем, я вдруг заметила яркий голубой диод на виске одного из прохожих. Это была пара. Девушка-андроид с серыми глазами и заколотыми волосами легко улыбалась, подставляя свое лицо редким солнечным лучам. Рядом с ней шел мужчина, на вид которому можно было бы дать не меньше сорока лет. О его человечности свидетельствовали мелкие только начавшие проявляться морщинки вокруг глаз, походка вразвалочку. Они были по странному счастливы, держа друг друга за руку.

Не слишком ли рано для выставления своих чувств на публику, промелькнуло в голове. Будь я на месте человека, то наверняка бы не смогла так просто идти по улице и показывать всем свое счастье рядом с совершенно другим существом. Даже рядом с Коннором я ощущаю себя неловко, стыдно, неправильно. Как будто весь трепет и желание протянуть руку, коснуться его на деле являются преступными чувствами, за которые следует наказание, а не признание общественностью. Впрочем, так оно и было. Пусть тело и отзывается сотнями мурашек на его приближение, в голове продолжала пульсировать надпись «НЕЛЬЗЯ» всякий раз, как машина идет на контакт. Выпрямившись на сиденье, я проводила взором пару. Андроид и человек скрылись где-то в глубинах квартальной арки, оставив после себя какое-то странное чувство, схожее с завистью.

Мне никогда не стать по настоящему счастливой. Вокруг сновали тысячи людей, у меня был несмотря на все понимающий босс, была цель в жизни, была достойная оплата и вполне себе приличное, хоть и чужое жилье. Я чувствовала себя идеальным специалистом своего дела, и это ощущение было восхитительным – выполнять свою работу с высшим пилотажем. Но это не приносило чувства счастья, не приносило долгожданного умиротворения в груди. Я знаю, работа не может дать такие вещи. Их может дать только кто-то, ради кого ты будешь готов пробираться сквозь мороз и ветер, ради которого пойдешь на край земли, в чьей тени захочешь раствориться, с кем возжелаешь разделить жизнь. Вряд ли я была этого достойна.

А может, все не так уж и плохо? Может, не стоит игнорировать факт присутствия чего-то жаркого в отношении машины? Может, это и есть та самая судьба, о которой говорила Хлоя? Любой человек, прикоснувшись ко мне, автоматически входил в список потенциально опасных личностей, но андроид вызывал совсем иное. Но разве это правильно?! Испытывая отвращение к живой плоти, я чувствовала тягу к искусственному теплу. Коннор твердил о том, что знает меня, что видел меня настоящей, и взгляд его говорил об этом. Но все тот же Коннор играл по грязным правилам, возможно, имея в желаниях использовать меня, как очередной расходный материал. Не знаю, что за войну затеяли окружающие, но я поддаваться ей не буду. По крайней мере, буду осторожно выуживать выгоду из каждого, кто постарается мне солгать.

Проехав еще несколько кварталов, такси остановилось у очередной аллеи под красным светофором. В этот раз во мне не было желания осматривать улицы, и все же я рефлекторно начала изучать взглядом проходящих мимо существ. Дети и старики, андроиды и люди – все они улыбались друг другу. И весь мир улыбался. И я улыбалась.

Вселенная постепенно начинала забывать плохое. Существа начинали уживаться под одним солнцем, возможно, все было не так плохо, как описывают СМИ. Несколько домов было сожжено, и невесть что творилось за пределами Детройта, однако социум был куда умнее, чем несколько бандюковатых группировок митингующих, что выбирались по ночам и пытались устраивать самосуд. Камски был прав, сказав, что ни один противник андроидов не станет выступать против правительства. Человек сам по себе безрассуден, но все же всегда выбирает действия исподтишка. А вот здесь уже была права Хлоя – никто не хочет брать ответственность за свои поступки. Вскоре ее придется взять мне.

Приближение к центру города вызывало во мне волны нетерпения. По сути оно было продиктовано уже привычным состоянием подвешенности и безызвестности, но почему-то даже сквозь умиротворенные и счастливые лица прохожих, сквозь мир на улицах я отчего-то ощущала нечто зловещее, что вот-вот должно было произойти. Как бы я хотела ошибиться.

Спустя несколько минут после заезда в промышленную зону Детройта, такси встало в длиннющей пробке. Я нетерпеливо ерзала на сиденье, осматривала часы и отчитывала минуты, гадала, насколько больно меня погладит по голове Гэвин за опоздание. Глаза старательно искали причину вдруг вставшего потока машин, но все, что было предоставлено вниманию – это мужчина-регулировщик, что пытался перенаправить поток автомобилей, и звуки сигналок нетерпеливых водителей. Лишь спустя пятнадцать минут я нашла причину пробки. Лучше бы не находила.

– Черт… закончить маршрут!

Такси немедленно включило сигналы SOS, и, учтиво поблагодарив и приняв оплату с телефона, открыло двери. Я выскочила на тротуар, точно бешеная, мне было даже наплевать на суровый взгляд регулировщика. Крупные потоки машин разворачивались или же сворачивали в другую сторону от предприятия «Киберлайф». Крупные столбы черного дыма поднимались вверх, но источником их были не трубы активированных цехов. Источником их были сами здания, охваченные огнем.

Толпы людей и андроидов стояли у оцепленной территории. Множество людей в униформах сновали из стороны в стороны, никто не намеревался вторгаться на охваченные внутренним пожаром здания. Бежевые высокие стены начинали покрываться черными пятнами, из окон в попытке вырваться вылазили обжигающие языки пламени. Вокруг стоял такой крик и шум, кто-то из прохожих даже умудрился включить камеры на телефонах, чтобы запечатлеть столь ужасное зрелище. Большинство андроидов в рабочих униформах «Киберлайф», однако, все же были целы. На мое удивление взору предстали лишь несколько обожжённых машин, чья бионическая оболочка выгорела и выставленный на всеобщее обозрение пластик покрывался темными разводами, мелкой пластмассовой рябью. Покалеченные машины старались прикрывать свои повреждения, накидывая капюшоны, пряча руки за спины. Отовсюду слышались вздохи и охи, но большинство из них принадлежало людям. Роботы даже здесь отличались от человечества: пока последние театрально прикрывали рты от ужаса, первые молча стояли и смотрели на то, как горит ставшее для машин святое место.

Смешаться с толпой оказалось проще простого. Пробиваясь вперед и не сводя взора с высокого горящего здания, я вслушивалась в разговоры людей, старалась понять, что именно произошло. Тут и там мелькали разные версии: специально нанятые правительством киллеры, вселенский заговор подпольной русской группировки, просто взорвался какой-то баллон с газом – что угодно, но не одной более или менее достоверной теории.

Изнутри здания послышался взрыв. Толпа людей зашлась во всеобщем вздохе, пока андроиды все так же молча сделали один шаг подальше от предприятия. Это было так ужасно. Двадцать минут назад я наблюдала за счастливыми лицами горожан, что умело уживались друг с другом, и вот перед городом предстала очередная трагедия из серии «война никогда не меняется». Здесь не было счастливых лиц, не было улыбок. Только страх, отчуждение и умирающая надежда на светлое будущее. В частности последнее просматривалось на лицах «живых». Несколько андроидов-близнецов в синих формах удрученно хмурились. Уверена, они то знают в чем проблема.

Еще немного постояв на месте, я попыталась выцепить хоть кого-то из полицейских. Никто не желал идти на контакт. Прошедший мимо офицер в черной униформе сурово осмотрел меня с ног до головы, когда я аккуратно остановила его за плечо.

– Извините, не расскажите, что здесь произошло?

Мужчина хмыкнул, сощурил глаза и устремился прочь. Кажется, это тот самый человек, что выплюнул на себя кофе при моем появлении в полицейском участке.

Ничего не оставалось, кроме как пытаться остановить хоть кого-то из офицеров. Люди шли вперед, бегло осматривали меня, кто-то даже укоризненно качал головой. Раз за разом пытаясь выцепить хоть кого-то, я уже хотела плюнуть на все это дело и поехать дальше, как сквозь застывшую толпу и перешептывания людей распознала его.

Коннор стоял у другого конца забора ко мне спиной. Его порывистая жестикуляция говорила о том, что он что-то усердно обсуждает со своим собеседником, лица которого я не смогла увидеть. Но мне и не нужно было в него всматриваться. Седая копна волос и грузно опущенные плечи в полицейском участке принадлежали только одному человеку.

«Что я теряю?» промелькнуло где-то в сознании, и я неспешно начала пробираться сквозь толпу. Каждый сокращающий расстояние метр взращивал в груди что-то, смежное с той бездной, которая поглощала меня в самом первом сне. Но то была бездна страха и боли, а эта – бездна волнения и трепета. Мне все еще было стыдно за свое поведение. Возможность пообщаться с единственным, кто старается даровать мне меня настоящую – пусть я еще и сомневалась в его честности – вызывала желание игнорировать любые преграды. Теперь-то я не стану поддаваться этой гребаной красной стене, что шепчет на ухо каждый раз при приближении к андроиду.

Где-то в глубинах предприятия послышался еще один взрыв. Несколько уцелевших окон выбило ударной волной, и толпа вновь охнула, на этот раз гораздо громче. Люди мельтешили перед глазами, приходилось аккуратно обходить каждого и неумело просить прощения за беспокойство. Мне было так важно сейчас подойти к нему, так важно услышать его, важно узнать, что он не держит зла за вчерашнее! Коннор в ответ на прозвучавший взрыв вместе с Андерсоном оглянулся в сторону. Вот он, такой прекрасный и в то же время опасный. Губы застыли в недосказанном вопросе, он тщательно изучал здание предприятия и исходящие от него клубы дыма. Его осанка как всегда была идеально выпрямлена, даже сейчас за несколько десятков метров я чувствовала его тепло на своей коже. Полицейская униформа придавала ему еще большую опасность, но эта же опасность меня и манила. Я не сводила взгляда с профиля андроида, пыталась рассмотреть подробнее каждый его сантиметр, боялась, что стоит убрать взор – и тот исчезнет.

До полицейских оставалось всего пять метров, когда я уже хотела протянуть руку. Дотронуться до него раньше, чем он осознает мое присутствие здесь, рядом. Почему это стало так важно?..

– Эй, Гойл!

Звук собственной фамилии из-за спины ошпарил, и я встала на месте, как вкопанная. Я знала, кому принадлежит этот голос. Гэвин торчал где-то позади, стараясь обратить на себя внимание, но все, что я могла делать – испуганно смотреть в карие глаза андроида, что вместе с агрессором-напарником среагировал на знакомую фамилию.

Он не ожидал меня здесь видеть. Его брови тут же нахмурились, губы исказились в немом вопросе. Я игнорировала суровый взор Хэнка Андерсона, пальцы судорожно сжимались в кулаки, отвечая на каждый вздох ошарашенной взрывами толпы. Голос Гэвина стал антибиотиком от недавнего желания прикоснуться к машине. Я вдруг почувствовала себя преступно, точно меня застали за чем-то очень интимным и личным, и теперь мне быстро приходиться решать дальнейшие действия. Увы, они были очевидны.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я быстро нашла взором источник противного голоса. Рид стоял буквально в нескольких метрах, сложив руки на груди. Его взор был холоден, а вздернутый уголок губ демонстративно показывал свое превосходство. Кажется, я знаю, чем он так доволен, учитывая, что именно к нему я направляюсь сейчас.

– Какого хрена здесь забыла? – едва я оказалась рядом, Гэвин важно вздернул подбородок и кивнул в сторону все еще смотрящих на нас офицеров. За спиной послышался хриплый старческий смешок.

– Вообще-то ехала в полицейский участок, – только сейчас я заметила, как кожа покрывается мурашками. Он там, сзади. Все еще смотрит на меня. Возможно, даже слышит как взбунтовался мышечный двигатель при воспоминании о теплых руках машины на запястье. Откинув мысли как можно дальше, я кивком головы указала на пылающее предприятие. – Что здесь произошло?

Толпа начала редеть. Несколько красных пожарных грузовиков аккуратно пробивались сквозь пробку, вынуждая легковые автомобили съезжать к обочине. Большинство людей разгоняли полицейские, но даже красным грузовикам, полных воды или иного средства, приходилось опасливо сигналить толпе, разошедшейся по дороге. Я кинула несколько взглядов на дорогу, чтобы убедиться, что не мешаю процессу. К счастью, грузовики быстро застопорились в нужном месте и команда пожарных уже начинала разворачивать шланги.

– Парочка митингующих пробралась на предприятие, – Рид пожал плечами, вернув на себя мое внимание. Его губы искажались в довольной ухмылке, кожаная куртка скрипела от каждого движения. – А потом в одном из цехов произошло возгорание. Удивительное совпадение, не правда ли?

– А чего ты так улыбаешься? – я сурово осмотрела мужчину с ног до головы, отдавая себе отчет о косо наблюдающих позади полицейских. – По-твоему, это забавно?

– Была бы моя воля, я бы сбросил ядерку на этот вшивый притон.

– Это мерзко, Гэвин. Здесь могло пострадать дофига народу!

– Кого ты называешь народом? – усмехнулся детектив. – Гребаные куски пластика, не больше.

– Эй, Рид!

Хриплый басовитый голос за спиной раздался так резко, что мы оба с удивлением посмотрели на источник шума. Коннор, по всей видимости, был так же ошарашен, как и мы. Андроид смотрел на своего напарника удивленными глазами, пока тот, посматривая в нашу сторону надменно, выдал следующее:

– Теперь ты у нас коллекционируешь мусор?

Не трудно было догадаться, в чью сторону были брошены эти слова. Пока Коннор опасливо и с толикой вины покосился на меня, я, стискивая зубы, сощурено посмотрела на старого лейтенанта. Его, судя по всему, вся эта ситуация забавляла. Уложив руки на груди, Хэнк Андерсон выжидающе смотрел на меня сверху вниз. Их больше не интересовало предприятие, как и меня не интересовала причина взрыва. Внутри я захлебывалась в возмущениях.