Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 93 страниц)
– Так я, оказывается, в твоих глазах не неудачник! – самодовольно улыбнувшись, я удовлетворенно закивала головой.
– А я и не говорил, что мы друзья, – холодно произнес детектив.
Что ж, не удивительно, что у тебя вообще друзей нет, Рид. Опустив глаза и приподняв брови, я пожала плечами. Больно нужен мне друг, с которым я была знакома меньше суток. Гэвин больше не смотрел в мою сторону, что-то пытаясь отыскать в терминале. Я покусывала губу, ощущая внутри неприятное чувство отчуждения. Может, друг в виде агрессивного чересчур самодовольного Рида мне и не нужен был, однако осадить мужчину с его извечным характером берсерка хотелось. Выждав небольшую паузу, я, не убирая скрещенных рук, вновь обратилась к детективу:
– Дай мне ключи от квартиры, Гэвин.
Детектив озадаченно посмотрел в мою сторону, точно я попросила дать не ключи, а отрубить и отдать мне руку.
– На кой хер тебе мои ключи?
– Просто дай их и все. Не бойся, дубликат делать не буду.
С некоторое время между нами царила напряженная тишина, нарушаемая разговорами окружающих полицейских, редкими звонками телефонов и ударами каблуков по кафельному серому полу. Не сводя с меня пристального взора, детектив Рид выудил брякающие ключи с брелоком наружу.
Я действовала нарочно демонстративно, желая вызвать в Риде определенную реакцию. Замызганный, едва «дышащий» тканевой шнурок разорвался с особой жестокостью, и брелок в виде мужской головы с рогами быка с металлическим звоном упал на стол. Я чувствовала на себе ахаревший взгляд Гэвина, пока доставала из кармана плаща кожаный, заготовленный утром, шнурок. Серебряная застежка защелкнулась, и теперь амулет прочно держался на ключах. Сами ключи были со звоном уложены на стол перед лицом детектива.
– Теперь можно не бояться, что потеряешь.
Реакция Гэвина Рида была предугадана заранее, и потому я даже не удивилась, когда детектив, удивленно вздергивая левый уголок губ вверх, принялся изучать новшество. Его взгляд становился теплее. Вряд ли мужчина испытывал чувство вины за недавнишний намек в характере «мы не друзья, ты неудачница», однако все же в нем что-то поменялось. И это что-то определенно мне понравилось.
– Как твоя голова? – сидеть в молчании было тяжко. Оно тяжело нависало над нами, словно бы тонко намекая на образовавшуюся связь между мной и детективом. Может, благосклонность Рида и радовала, все же думать о нем, как о возможном объекте воздыханий было дискомфортно. – Если ты пьешь так каждый раз, то не удивлюсь, что голова болит постоянно.
– Голова не задница, – Рид ощупывал кожаный шнурок, перекатывал амулет в мужской ладони. – Завяжи и лежи.
– Ну и юмор у тебя. Была бы у меня бабуля, она бы и то остроумнее шутила, – былое тепло в глазах Рида пошатнулось, теперь серые глаза метали злобный металлический блеск. – Шучу, шучу. Расслабься. Любой юмор в твоем случае – хороший признак. Жить будешь.
И вновь это дурацкое молчание. Окружающие нас люди перестали кидать настороженные взгляды, холл немного опустел. Посетители словно накатывали морскими волнами: то ломились по несколько человек сразу, то вообще исчезали с поля зрения. Большая часть полицейских покинула департамент. Я не знала, до скольких длится смена рабочего в участке, однако была уверена, что ближе к пяти люди начинали возвращаться в свои дома. Что, собственно и происходило – черный браслет вещал о приближении времени к половине пятого вечера. Теперь в холле остались лишь мы, несколько сотрудников и та самая группа офицеров в стеклянном кабинете.
– У меня такое настроение хорошее… давно такого не было, обычно чувствую себя после психотерапевта, как выжатый лимон. Так и хочется пошалить, – плащ был снят с плеч и уложен на колени. Закинув ногу на ногу, чем вызвав характерные складки на приподнявшейся юбке, я с хитрецой осмотрела участок заново. Выставленные оголенные ноги в черных туфлях не ушли от внимания Рида. Типичный мужчина. – Давай кому-нибудь поднасрем.
Детектив усмехнулся и откинулся на спинку компьютерного стула. Если сначала мне казалось, что мужчина смотрит на меня, то позже я осознала, что его взгляд скользит дальше.
– Я даже знаю, кому.
Он смотрел на один из дальних столов в последнем ряду. Маленькая икебана стояла рядом с початой коробкой пончиков, терминал скрывал своим монитором увешенную различными фотографиями стену. Табличка на краю серого стола имела грязно-золотой цвет, и все же падающие лучи потолочной лампы позволяли прочитать инициалы хозяина.
– Лейтенант Андерсон, – прочитав это вслух, я без тени удивления посмотрела на детектива. Тот, в свою очередь, внимательно наблюдал за мной искоса. – Что, палки в колеса вставляет?
– Скажу так: очень неприятный тип.
Не знаю, чем была вызвана такая нехарактерная для всегда враждебного Рида реакция, но сейчас детектив не спускал с меня испытующих глаз. Этот взгляд мне был до боли знаком. Так смотрел Камски, желающий пронаблюдать за моей реакцией на те или иные ситуации. Иногда пронзительный взор был мне понятен, иногда нет. Я словно становилась маленькой лабораторной мышкой, над которой ставили опыты в ожидании определенного результата. Вот и сейчас, отвечаю Гэвину нахмуренным взором зеленых глаз.
– Судя по твоему характеру, для тебя вообще не бывает приятных типов, – я постаралась обернуть ситуацию в шутку, иронично намекнув Гэвину на его агрессивность. В шутке все же была доля правды. Не знаю, кто такой этот Андерсон, однако то, что детектив Рид ненавидел все и вся вокруг не удивляло его враждебного отношения к некоему лейтенанту.
Едва ли слова сошли с моих губ, как сбоку послышалось движение. Гэвин Рид, несколько раз поиграв челюстью, нахмурился и холодно посмотрел вперед.
– Ну, надо же… вспомнишь солнце, вот и лучик.
Все еще держа руки на груди, я безучастно взглянула в сторону источника шума. Стеклянная дверь кабинета отворилась, и наружу вышли сразу вся офицерская четверка. Если два вышедших вперед человека в униформе не вызвали во мне никакой реакции – что не сказать о них, так как полицейские, заприметив нас с Гэвином, на долю минуты встали как вкопанные – то вот другие два персонажа заставили почувствовать напряжение внутри. Был бы это просто дискомфорт… а не та, вторая личность, что снова подала свой шепот, бросив меня в холодный пот.
Тот самый Коннор в компании седовласого мужчины в возрасте остановился сразу же после того, как спустился с лестницы, ведущей в кабинет. Темные глаза смотрели точно на меня, однако в этот раз в них не было вчерашней жалости. Недоумение? Да. Тревога? Однозначно. Впрочем, все то же самое можно было прочесть и во взгляде так же остановившегося старика с длинными волосами. Разве что до меня донеслось тихое басовитое «Чтоб я сдох».
По телу сворой пробежали мурашки. Не дожидаясь ответной реакции организма на очередную встречу с виновником голоса в голове, я плотнее скрестила руки и отвернулась к Риду. Потребность в безопасности заставляла меня наблюдать за парочкой боковым зрением. Глаза на такие манипуляции отдавались перенапряжением, грозящим перерасти в лопнувшие сосуды.
Пока я старательно игнорировала шелест мягкого голоса в сознании, что твердил чье-то женское имя, Гэвин Рид с прикрытым любопытством перекидывал взгляд с меня на стоящих поодаль офицеров. Не удивлена его реакции. Я видела, как офицер постарше попытался сделать шаг в нашу сторону, буквально каждой клеткой ловила на себе его суровый взор. Снова же видела, как этот не дающий покоя Коннор останавливает его за плечо, как неуловимо делает отрицательный кивок головой. Офицер посуровел еще сильнее, после чего сбросил механическую руку и быстро направился в сторону выхода.
Тело все еще покрывали мурашки. Белая рубашка скрывала сумасшествие встревоженного тела, но обнаженные ноги выдавали меня сполна. Я нетерпеливо сверлила Гэвина испытующим взглядом, пока точно таким же взором испытывал меня и Коннор. Как же хотелось обернуться, посмотреть на него, снова попытаться рассмотреть что-то знакомое. Но вместо этого, я старательно делала вид, будто бы не замечала андроида, стоящего недалеко.
Кажется, сработало. Кожа перестала ловить на себе взоры. Андроид, сделав пару шагов назад, вновь вернулся в стеклянный кабинет.
– Я чего-то не понял, – вдоволь насладившись неоднозначной ситуацией, Рид поддался ко мне чуть ближе. – Это сейчас что было?
Холл погрузился в тишину. В здании оставалось всего несколько офицеров, ведущие до этого негромкие разговоры, однако их болтовня стихла, когда андроид и седой офицер с прической хиппи спустились с лестницы. Почему они замолчали? Почему перестали обсуждать, кто и как проведет сегодняшний вечер? Почему они смотрели на нас с Гэвином?
– Знакомые лица? – Гэвин игнорировал мое нежелание общаться. Мужчина все ближе и ближе подвигался, старался говорить тише, что вызывало во мне удивление. Проведенный вечер в компании детектива показал, что Рид не из тех, кто любит говорить спокойно и вкрадчиво. Буквально весь бар знал о том, что человек собирается почесать об кого-то руки, все тот же бар знал, что полицейский намеревается выпить. Его поведение сейчас показалось мне странным, однако я не стала заострять на этом внимание, погруженная в собственные переживания. Видимо, разговор с психиатром не помог.
– Этот андроид… вчера мы с мистером Камски были на одном приеме. Он узнал меня. Назвал Анной, как и ты.
– Ну, – Гэвин Рид откинулся на спинку стула, постукивая ключом по столу. – Может, вы пересекались раньше.
– Не знаю. Я его не помню.
С некоторое время царила тишина. В голове копошились мысли, точно червяки, и одна из них, увлеченная возможным участием Коннора в моем прошлом, вызвала легкое жжение под черепушкой. Боль была мимолетной, но ощутимой. Я сощурилась, потирая указательными пальцами пульсирующие виски. Срочно требовалось сменить тему. Не думать о том, как именно мог участвовать андроид в моей жизни! Иначе я точно сойду с ума!
– Слушай, ты вчера говорил, что у меня здесь были друзья. Где они? Хочу посмотреть в глаза этим людям, чтобы высказать все, что о них думаю.
Стук металлического ключа по столу прекратился. Некоторое время соблюдая тишину, Гэвин выпрямился на стуле и сложил руки на серой поверхности рабочего места. Его монитор гудел едва уловимым звуком, за спиной раздавались перешептывания офицеров. Что-то я уже пожалела о спонтанном желании посетить полицейский участок.
– А их тут больше нет, – Гэвин хмыкнул. – Считай, что уволились.
Очередная минута напряженного молчания. Я барабанила по столу пальцем, подавляла желание посмотреть в сторону кабинета. Шепот в голове утих, но чувство беззащитности не отпускало. Даже маленький пистолет в черной сумке не спасал.
– Хочу кофе, – хлопнув ладонью по столу, чем вызвала рефлексивное вздрагивание сидящих в стороне полицейских, я посмотрела на Гэвина. – Есть тут у вас кофейный автомат или хоть что-то?
– Кухня дальше по коридору.
Исчерпывающий ответ. Ни намека на агрессию, ни язвительного голоса, ни желания поспорить. Детектив смотрел на брелок в своей ладони, переворачивал его пальцами, ощупывал тонкий кожаный переплет на черном шнурке. Смотреть на задумавшегося Рида было неудобно. Встав со стула и оставив плащ с сумкой, я на автомате прошла мимо стеклянного кабинета. Все рефлексы требовали посмотреть сквозь стену, может, даже остановится и начать непристойно пялиться. Вместо этого я прошла в небольшую комнату с высокими столами, направилась на автомате к кофейному аппарату. Пальцы нажимали на кнопки, механизм издавал гудящие звуки, стакан наполнялся терпким бодрящим напитком. Комната насыщалась кофейным запахом, пока я, не отворачиваясь от автомата, помешивала пластмассовой белой палочкой в бумажном стакане. И вроде бы можно вернуться к Гэвину, сесть обратно на стул, отчитывая последние минуты перед отправкой домой. Но я не хотела. Сверлила взглядом дыру на красной кнопке кофе-машины, инертно перемешивала кофе и наполнялась новыми волнами удушающих мыслей.
Дориан предположил о возможном минутном участии андроида с темными шоколадного цвета глазами в моем прошлом, и то, что это было всего лишь предположение – подкупало. Сказал бы психиатр о твердом убеждении в истинности данной теории, и я бы точно усомнилась в работе Джона. Да, меня устраивал такой вариант развития событий. Когда-то в далеком прошлом девиант пересек линию жизни невзначай, может, сыграл дурную роль, оставив после себя отпечаток в разорвавшейся психике. Вполне логично, ни намека на нечто недопустимое, ни единой причины, заставляющей перейти черту «НЕЛЬЗЯ». И все же… что-то с тобой не так. Или со мной не так?
Перестав мешать кофе, я облизнула губы и закрыла глаза. Неужели это так сложно? Относится к кому-то совершенно незнакомому – как к совершенно незнакомому? Смотреть на создание без единого намека на беспокойство и боль в голове. Перестать думать, гадать, анализировать. Мне стоит отвлечься. Поразмышлять о другом.
О чем же подумать… может, о Камски? Босс наверняка не обрадуется, узнав о моем посещении участка. В его доме полицейские не были в почете, Элайджа уверял, что полицейские лишены чувства такта, всегда самоуверенны и считают свои личные принципы – истиной, даже несмотря на то, что работа детектива – это искать и рассматривать все возможные варианты событий. Как-то в нашем доме был один полицейский. В тот момент я находилась в своей комнате, на том настоял босс, однако после того, как офицер скрылся на своем кадиллаке под звуки тяжелого металла, я без слов поняла отношение Камски к работникам правопорядка. Босс тогда весь вечер не разговаривал.
В любом случае, я не собираюсь извечно прыгать под дудку основателя «Киберлайф». В моих приоритетах стоит его защита, желание обезопасить босса и его дом, и все же никто не собирался становиться его личной слугой. В конце концов, я не Ричард, чтобы беспрекословно подчиняться.
Ричард. Еще один объект для раздумий. Холодный, бесчувственный раб, который, не раздумывая, готов исполнить любое желание своих хозяев, включая меня. Все в его внешнем виде и поведении вызывает злость: суровые серые глаза, хмурящиеся едва ли не каждую минуту; идеальная подтянутая спина с отведенными назад руками; белый жакет с голубыми и черными вставками, даже голос с низким тембром и тональностью. Я видела в нем угрозу, каждый раз старалась держаться подальше, лишь бы не прийти в ярость самурая и не причинить вред машине, до того порой было сложно сдерживаться от переполняющих чувств. Ричард в свою очередь, уже раз испытавший на себе всю мощь женской ненависти, так же старался обращаться только по делу и без излишних язвительных вставок. Понимаю, он создан таким, ничего не поделаешь. Нельзя осуждать кого-либо за цвет глаз, волос, размер одежды или голос, дарованный при рождении. Это глупо. Но даже понимание всей абсурдности ситуации не дает мне воспринимать андроида спокойно. Дориан был прав: люди часто ведут себя иррационально, испытывая беспричинную ненависть к тем или иным персонажам. При знакомстве мы ощущаем запахи друг друга, рассматриваем внешность, вслушиваемся в голос, в слова, которые нам говорят. Любая непонравившаяся деталь – и голову неосознанно посещает мысль держаться от этого человека подальше. Ричард не ненавидел меня, ему вообще было наплевать на все, кроме указаний. А вот про меня этого сказать нельзя. Удивительно лишь то, что две схожие модели вызывают разные реакции.
Все еще держа глаза закрытыми, я глубоко вздохнула. Опять я возвращаюсь назад. Опять возвращаюсь к андроиду-детективу, опять вытаскиваю из памяти облик, снова прокручиваю этот дурацкий голос! Пока одна машина в доме Камски заставляет меня упиваться презрением, вторая в полицейском участке словно бы нарочно не дает покоя мозгам. Кажется, он самолично залез под черепную коробку, и теперь пытается долбить красную запрещающую думать стену. Его тепло-холодные руки стараются срывать ментальные блоки, точно листы обоев со старых обветшалых стен.
Воображение рисовало, как RK800 прислоняется к блокирующей стене, пытается рассмотреть то, что за ней происходит, и та на каждую попытку прорваться вперед заставляет меня мучиться от вспышек боли в лобной части мозга. Таким темпом я точно начну самостоятельно разрушать ограничивающие рамки. А этого делать не хочется от слова «совсем».
– Добрый день.
Произнесенные учтивые слова за спиной прозвучали так неожиданно, что я инстинктивно встряхнула руками. Кофе в бокале угрожающе заплескалось, несколько капель подпрыгнуло вверх и с успехом десантировались на белом плотном рукаве. Я аккуратно попыталась стереть напиток свободной рукой, стараясь не подавать видимых признаков замешательства. У меня определенно получалось: мышцы на удивление легко выполняли команды, игнорируя учащенный пульс и сбившийся режим сердечного цикла.
– Добрый, – вряд ли это было приветствие, скорее, констатация факта. Все еще превращая капли кофе в коричневые пятна на своем рукаве, я медленно обернулась к RK800. Андроид смотрел на меня не без тени суровости, однако в большей степени на его лице можно было прочитать только холод. Темная синяя униформа плотно облегала тело андроида, в кобуре на поясе просматривалась черная рукоятка пистолета. – Коннор, верно?
Андроид смолчал. В воздухе витало гнетущее ощущение недосказанности, в который раз начинаю съеживаться от предчувствия нарастающей бури. Выдавать свои реальные эмоции нельзя, тем более, что я даже не знаю, что именно чувствую. По одну сторону реки царствует желание держаться подальше или хотя бы просто игнорировать, по другую – потребность узнать получше того, из-за кого мир внутри раскололся на две части. Нацепив дружественную улыбку, я подошла ближе и протянула руку в знак знакомства.
– Нас толком не представили вчера, – машина не смотрела на руку. Темные глаза впивались в мои зеленые, не выдавая каких-либо эмоций. Я словно смотрела на Ричарда… только с более мягкими чертами лица. – Меня зовут Энтони Гойл.
Странно. Каждая секунда приближала меня к новому физическому контакту с посторонним, однако я не ощущала того отвращения от предстоящего соприкосновения с чужой кожей, как вчера при встрече с Гэвином. Напротив: тело просило вновь попробовать впитать в себя ту смесь тепла и холода, что пронизывала ткань экипировки на плече в городском здании. Я словно была маленьким ребенком, который тянул руки к кипящему чайнику – знаю, что обожгусь, и все же терпеливо жду, когда андроид среагирует на предложение пожать руки. Лучше бы он не реагировал…
Едва механические пальцы, покрытые биосинтетической кожей, дотронулись до моих человеческих, сделанных из плоти и крови, как все рефлексы внутри взбунтовались. Сердце пропустило удар, заставив меня пропершить горло от сбившегося дыхания. Некогда горячая кровь в сосудах похолодела, оставляя на коже мурашки. Голос в голове вторил, умирающе что-то нашептывал, удары воображаемого андроида RK800 в полицейской униформе по ментальной стене становились все яростнее, но если бы только это стало причиной моего резкого выдергивания руки из объятий пальцев детектива. Множество холодных игл пронзили кожу, точно тысячи электрических разрядов при соприкосновении с наэлектризованной тканью. Сделав шаг назад, я едва не расплескала кофе, однако напиток перестал меня интересовать еще в момент появления андроида за спиной. Коннор все еще держал руку навесу, нахмурено наблюдая, как я с тревогой осматриваю свою кисть.
Какого черта это было? Тело словно побывало в заледеневшей проруби, толстенный слой льда которого был грубо вырублен топором. И тут же каждая клетка ощутила невыносимый жар, распространяющийся с внезапно разгорячившейся кровью. Не сводя перепуганного взгляда со своих пальцев, я терла их друг об друга, старалась снова нащупать это странное чувство, уловить его в похолодевшей руке, что совсем не соответствовало пожару в грудной клетке. Разве такое возможно? Воспламеняясь внутри, я холодела снаружи. Совсем как машина, сохраняющая внутренний холод при нагреве биосинтетической кожи.
В кухне царило молчание, смежное с нарастающей тишиной в холле. Мы оба смотрели друг другу в глаза, и, похоже, оба не понимали происходящего. Это успокаивало. Видимо, я не одна такая больная.
– Прошу прощения, – заплетающийся язык не позволял внятно выражаться, но мне срочно нужно было уйти. Настолько сильно кухня вдруг стала мне неприятной. – Я должна идти.
Андроид остался позади, когда я на всех порах пронеслась вперед. Гэвин Рид оставался практически единственным во всем холле, только чернокожий мужчина в стеклянном кабинете провожал меня взглядом. И не только он. RK800 наблюдал за мной. Смотрел на то, как делаются поспешные шаги ног в черных туфлях, как все еще потираются друг об друга женские пальцы, как нарастает скорость. Мне срочно хотелось оказаться рядом с Ридом, его стол был спасательным кругом от происходящего вокруг! Это не ушло от внимания детектива. Гэвин настороженно оторвался от монитора компьютера, осматривая меня с приподнятыми бровями.
– Скажи мне, пожалуйста, – я отставила остывший кофе на рабочее место Рида, поспешно собирая свои вещи. Инстинкт самосохранения требовал как можно быстрее вернуться домой, покинуть участок, уехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от кофе-машины, рядом с которой в теле разгорался пожар над бурлящим ледяным потоком. – Как близко я общалась с этим Коннором?
Вопрос прозвучал резво, быстро, даже я не ожидала от себя такого рвения. Накинутый на плечи плащ должен был согревать кожу, но вместо этого почти утихшие мурашки накрыли новой волной. Детектив Рид с некоторым раздражением взглянул за мою спину, видимо, осматривая застывшего в коридоре андроида. Рефлексы просили обернуться, взглянуть на машину, но вместо этого я мысленно отгоняла воображаемого полицейского в униформе от красной стены со словом «НЕЛЬЗЯ».
– Никак, – после нескольких секунд паузы грубо бросил детектив. – Он не был в списке твоих любимчиков.
– Вот уж не знаю. Он на меня так смотрит, словно готов броситься защищать от пули.
– Ну, хочешь, я ему мордашку подправлю, – детектив пожал плечами, от чего кожаная куртка возмущенно скрипнула. – Давно руки чешутся.
– Судя по вчерашнему вечеру, у тебя вообще всегда руки чешутся, – язвительно отозвавшись о желании Гэвина сделать кому-то больно, я сделала глоток остывшего кофе. Желудок приятно принял этот подарок, дрожь внутри тела от непривычной реакции на контакт унималась. – Не надо никого трогать. Я просто спросила.
Черный браслет на правой руке завибрировал. Экран вежливо оповестил о снятом парном напульснике, показывая прерванную диагностику объекта. Все мое внимание было направлено на зеленые буквы и потухшие шкалы, пока тот самый андроид, пройдя мимо едва ли не ветром, скрылся в выходе.
– Ты еще долго будешь здесь торчать? – я старалась проигнорировать вышедшего андроида, честно, старалась! Однако как не пыталась, все же кинула детективу в спину настороженный взгляд. Гэвин, погрузившись в терминал, этого не заметил. – Смена закончилась, судя по опустевшим столам.
– У меня дохера работы, – вдоволь нащелкавшись, Гэвин царственно откинулся на спинку компьютерного стула, скрестив руки на груди. – Но вечером я свободен.
О, этот многообещающий без тени смущения самоуверенный взгляд. Гэвин буквально пропитан самомнением, только она и играет на его улыбающихся губах и в прикрытых веками глазах. Пока я, саркастично приподняв одну бровь, изучала часы на браслете, Рид продолжал свою мысль:
– Ты слушаешь просто наидерьмовейшую музыку, но я знаю еще несколько мест в соседнем районе.
– Отлично. Напиши список, мы обязательно посетим их в следующий раз, – дрожащие от все еще царившей внутри смеси холода и жара пальцы щелкали по экрану. Не знаю, на кой черт я просматриваю пустые диагностические бегунки, ведь в них не было ничего, кроме тишины. Даже кардиострока молчала. Босс снова снял свой браслет, в очередной раз подставляя себя под удар моего бешенства.
– В следующий раз? – переспросил Рид.
– Сегодня у мистера Камски гости. Я обязана присутствовать.
– Только не говори, что ты такая же, как все эти неудачники, – детектив поднялся с кресла, заставляя его противно скрипеть. Не поднимая взора от экрана, я ловила на себе холодный взгляд серых жестоких глаз, улавливала нотки мужского цитрусового парфюма. – Готова прыгать вокруг босса на задних лапках.
– Это моя работа, Гэвин. Уж кого-кого, но точно не тебя я буду спрашивать, как именно мне ее выполнять.
Это были жестокие слова. Увы и ах, но я должна была осадить пыл слишком самоуверенного человека. Детектив был покрыт для меня тайной, пусть он и предостаточно рассказал о себе в баре, пусть и уверял, что мы были знакомы. Я могла стерпеть оскорбления в свою сторону, могла молча проглотить саркастичные и пошлые шутки, даже вытерпеть агрессивное поведение Рида. Но выслушивать что-то о боссе и уже тем более о своей должности? Увольте!
– Спокойно, это просто шутка, – руки Рида скрестились на груди, мужчина стоял ближе, чем на метр. Назревающий дискомфорт в желудке требовал отодвинуться в сторону. И все же это было не то чувство, что сквозило из меня на кухне. Там детское любопытство желало почувствовать обнаженное прикосновение Коннора, и сравнить эти ощущения с теми, что возникли на приеме при контакте через плотную ткань. Произошедшее не позволило мне сделать положительных выводов, и все же… это было не то, что ощущаешь рядом с мужчиной. Пугающее, чужеродное, но интригующее.
Не помню, как прощалась с детективом. Кажется, буркнула себе под нос нечто вроде «увидимся позже» или что-то еще. Ноги несли меня, задумывавшуюся о телесном контакте, на парковку сквозь лучи нависающего над горизонтом яркого солнца. Весь день был солнечным, ярким. Оставленные ночью лужи блестели под утренними лучами, сейчас же от них оставались лишь воспоминания. Улица, на которой находился полицейский участок, пустовала. Автомобили покинули парковку департамента, парковка посетителей так же была пуста. Я шла вперед, смотря себе под ноги. Холодный бумажный стаканчик шуршал под гнетом женских пальцев, и его холод намекал на то, что бушевало десять минут назад в жилах. Лишь с третьей попытки я смогла открыть дверцу автомобиля: в первые два раза ключи предательски падали на бетонный пол, в третий – отказывались вставляться в замочную скважину. Недопитый кофе был выкинут в урну, сиденье подо мной противно скрипело. Отчитывающие минуты часы требовали немедленно возвратиться домой, не говоря уже о снятом боссом браслете. Но я не могла. Сидела в машине, держала холодные руки на руле и смотрела на приборную доску. И не могла.
Съедаемое чувство потерянности не давало покоя. На меня словно бы кто-то смотрел, кто-то сверху, кто просто решил поиздеваться над очередной подопытной мышкой в своем загоне. Мир любил меня там, на балконе возле парапета, теплые капли дождя нежно целовали плечи и тыльные стороны ладоней. Сегодня же мир играл роль шутника-затейника, подкидывая мне, старающейся держать себя в рамках, все новые и новые вопросы. Я не хотела о них думать! Я кусала губы, сжимала глаза, вертела головой, словом, пыталась вытряхнуть желание задуматься о прошлом из мозгов, но это не давало результата. Голос Камски твердил «Обознался», еще с самого начала было понятно, что он врет. Однако выбранная ночью тактика «босс не пожелает плохого, так что следуй указаниям» вдруг стала мне чужеродной.
Андроид опасен. Нет, не просто опасен, он источает запахи надвигающегося торнадо, при котором животные в зоопарке начинают метаться в клетках из угла в угол. Я чувствовала себя таким зверем. Мне хотелось вырваться из плена стальных прутьев, унестись дальше от стихийного бедствия, при котором люди, еще не осознавая угрозу, неторопливо передвигаются по пляжу или разъезжают по улицам на машинах. Все, кто стоял рядом с роботом, называемым Коннором, были именно такими людьми. Я видела, как некий офицер с длинными седыми волосами смотрит в глаза отрицательно кивающему андроиду, видела других офицеров, что с некой жалостью смотрели на застывшего RK800 у лестницы в стеклянный кабинет. Глупцы. Знали бы они, кто рядом с ними ходит. Лишь Элайджа Камски разделял со мной это предчувствие наступающей катастрофы. Учтивые слова босса, обращенные в сторону Коннора на приеме, на деле были пронизаны тоном «я знаю, кто ты, меня не обманешь».
Я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза ладонями. А может, я просто нагнетаю? Ведь это всего лишь машина с порушенным программным обеспечением и странностями в поведении. После пробуждения я всего раз ощутила реальный страх. Мистер Камски пытался встать с кресла внедорожника, пока я старательно усаживала его обратно и останавливала кровь, стекающей с гематомы на лбу. Тот случай с едва не состоявшейся аварией на долгие дни поселил в моем сознании терпкое чувство обеспокоенности. Это был реальный страх смерти, хоть и чужой! Совсем не то, что вызывал Коннор.
– Ладно, – наконец, приведя в порядок мысли, я попыталась успокоить себя, водрузив руки на переплетения синтетического материала руля. – Просто не обращай внимания и все будет нормально.
Не прошло и минуты, как ключ зажигания повернулся, и тяжелый двигатель заурчал. Железный корпус кадиллака вибрировал, автомобиль жаловался на свое внутреннее состояние, издавая скрежущие звуки. Я застегнула ремень безопасности, попыталась сообразить свои последующие действия, однако едва вновь вернула руки на руль – тут же замерла.
Вот он. Стоит в открытых воротах на территорию участка. Смотрит в другую сторону улицы, не двигаясь. Только прядь темных волос отзывается на порывы преждевременного весеннего ветра, руки опущены по швам. Животный инстинкт самосохранения взыграл новыми красками. RK800 не видел меня, все его внимание было направлено в другую сторону. Стыдливое желание осмотреть машину получше одолевало. Я старалась вытянуть его из груди, всячески цепляясь взглядом за детали автомобиля.
Белая стрелка на шкале бака уже ниже половины. Следует заехать на заправку. Что он там делает?.. все еще смотрит вдаль. Может, чего-то ждет?.. отдернув себя, я рефлекторно опробовала устойчивость ремня, сама не зная зачем. Вроде крепкий, не должен порваться в случае аварии. В прошлый раз вот такой же слабый ремень привел к потере памяти и реанимации со сбором мозгов по асфальту. Интересно, а как выглядят мозги андроида? У этого парня под копной темных идеально уложенных волос наверняка развивается целый мир. Не зря же он, будучи детективом, избрал сторону девиантов. Да что же это такое! Не думать, не думать!
