Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 93 страниц)
Унизительный спектакль, как недавно говорила Анна, затянулся. И, как считала Эмильда, с ним было пора прекращать.
Коннор вернулся к Эмильде Рейн, и теперь две пары глаз выжидающе, точно хищники из засады, смотрели в ту стену, где скрылись Гойл и Камски. Ожидание было нестерпимым, Коннор даже удивился, как просто было бездвижно стоять посреди зала в предвкушении появления виновников мероприятия. И как сложно после того визуального контакта стало ожидать сейчас. Он старательно прокручивал слова, что планировалось сказать вот уже несколько часов. Внутренняя система памяти не позволит ему забыть заранее спрогнозированный диалог, однако все же это чуждое чувство волнения не покидало андроида. Прямо как в тот раз, когда детектив стоял перед выбитой дверью в съемный дом после возвращения уволенного солдата из подразделения. Когда красное платье исчезло со спинки кресла, а на полу стояли собранные чемоданы.
Репортер что-то вещал, говорил приветливо, все окружающие люди, завороженные его обаянием, впитывали каждое его слово. Эмильда знала причину организации этого мероприятия. Она даже мысленно, но фальшиво усмехнулась, представив, как улыбающиеся лица озарит осмысление о скорейшем сокращении остатков «Киберлайф». Отчего-то женщина была уверена, что без скандалов не обойтись. Будет за чем понаблюдать, пока андроид предпримет попытку дозваться до Гойл.
Постепенно речь репортера вела к кульминации, и вместе с этим моментом из-за стены показалась Гойл. Ее шаги были несмелыми, шатающимися, девушка отчаянно держалась рукой за сердце, пыталась пройти мимо людей. Никто не оборачивался ей вслед, хоть совсем недавно многие и кидали оценивающие взгляды. Она медленно продвигалась вдоль стены, ведущей к многочисленным коридорам. Уровень ее стресса зашкаливал.
– Помни, Коннор, – не сводя взора с бредущего на каблуках бывшего бойца, вкрадчиво произнесла Рейн. – Только одна попытка. Больше я не смогу ждать.
Андроид даже не взглянул на Первого. Едва дослушав до конца, Коннор, поправив рукава, направился в сторону уходящей Анны.
Я шла медленно, старалась не влетать в чужие плечи и спины. Возможность на кого-либо напороться была огромной, хоть в глазах и прояснилось после начала движения в сторону выхода. Кровь, что недавно стыла в жилах, начала разогреваться и подаваться ко всем органам. Легкие уже не ныли: они работали исправно, хоть из груди еще и доносился хрип из-за застоявшегося углекислого газа.
Уже через десять метров я чувствовала себя более уверенно, чем когда выходила из-за стены. Воздух пронзил легкий шелест аплодисментов, и этот звук даже приободрил меня. Знаю, на деле они принадлежат мистеру Камски, что шел к кафедре, но я же представляла, как толпа людей ликует и приободряет меня при преодолении каждого сраного метра. Шпильки велюровых туфель то и дело, что заставляли ослабшие ноги шататься при каждом шаге по кафельному полу. Ненавижу туфли, всеми фибрами души терпеть их не могу! А сейчас, чувствуя себя беспомощным и озябшим котенком посреди равнодушной толпы людей, стала ненавидеть их еще больше за эти угрозы распластаться на полу!
Мне оставалось совсем немного до выхода, хоть на путь и ушло слишком много времени. Обходить толпу из двухсот людей (только свои, Камски, ага), при этом ловя «похмельные» вертолеты и удушение было сложно, практически невозможно! Я была почти уже у цели, ловила похолодевшей кожей вечерний ветер, даже ускорила шаг в желании вырваться наружу как можно быстрее. И все же так и не смогла достигнуть цели.
Чьи-то пальцы резко сцепились на левом запястье. Я все еще была дезориентирована и не могла ясно воспринимать окружающий мир. Поначалу мне показалось, что это вернулся Элайджа, но ведь не было возмущенных вздохов или криков с вопросами, которые обязательно следуют после завершения речи. Встревоженное сознание подкидывало идеи, кому могли принадлежать пальцы, но я даже не могла толком посмотреть на утаскивающего меня куда-то назад человека. Только печально смотрела на отдаляющиеся ночные звезды, соблазнительно зазывающие из открытых дверей.
Одного взгляда хватило, чтобы тело вновь поразил ток, а легкие перестали дышать. Коннор вел меня вдоль стены, воровато посматривая в сторону вещающего Элайджи. Тому было не до нас. Мужчина старался говорить спокойно и уверено, предчувствуя негодование со стороны вот-вот ставшими бывших директоров.
Я не могла даже воспротивиться. В той же манере, что и детектив в черном костюме, посматривала на босса у кафедры, напрочь забыв о слабости в ногах и сбившемся сердечном цикле. Это было так… приятно. Снова ощущать его тепло и холод одновременно на коже руки, вспоминать уют внутри груди на набережной под крики чайки. Коннор ничего не говорил, только стучал мужскими каблуками по кафелю и вел меня обратно вдоль стены. Как ни странно, внутри меня не было желания даже открыть рот. Да, негодование от подобного поведения все же нахлынуло, но оно было успешно сдержано вплоть до момента, когда мы наконец остановились. А это было не скоро.
Завернув в какой-то светло-коричневый коридор с резными углами и настенными лампами, детектив открыл ближайшую дверь. Мое запястье все еще сдавливали мужские пальцы, когда Коннор, держа меня за руку, вошел внутрь комнаты, на деле оказавшейся нечто вроде банкетным залом. Здесь не было люстр, не было включенных ламп. Только свет уличных фонарей и луны освещал внутреннее убранство, очерчивая все силуэты по контурам. Длинный овальный стол темного цвета стоял посреди зала, стулья по каким-то причинам отсутствовали. Все стены вроде как были темного шоколадного оттенка, хотя в искусственном свете из окна было сложно судить о цвете. Я видела только кучу настенных картин у дальней стены над отблескивающим кожей диваном.
Едва мы вошли в кабинет, как андроид отпустил мою руку и поспешно закрыл дверь, проверив, не идет ли кто следом. Я же покрывалась слоем агрессии от такого наглого поведения. Это уже второй раз, когда малознакомый мне детектив нарушает мое личное пространство без разрешения! Любой другой человек с легкостью может засудить этого парня за домогательства, ведь мы не в Африке живем все-таки, а в США! Особенно учитывая, как легко это будет сделать после принятия равноправных законов между роботами и людьми. Но детектив словно бы и не знал таких вещей, хотя по всем законам логики именно он и должен был быть в курсе незаконности своих действий.
Да что ты городишь, Тони! Какие законы?! Сама же покрываешься мурашками от вида этой машины, что теперь стоит напротив и смотрит на тебя нахмуренными глазами! Его движения были порывистыми весь путь сюда, а это значило, что тому не терпеться о чем-то сказать. Пусть во мне и бушевал огонь абсурдных чувств, я все же воинственно выпрямилась и сжала руки в кулаки. Подолы платья шуршали от каждого движения по деревянному полу, оголяя правую ногу.
– Какого черта вы вытворяете? – в бешенстве бросила я, надменно глядя на андроида. Может, к моему же стыду, мне и хочется быть немного ближе к этому существу, все же быть запихнутой в темную комнату без согласия было крайне неприятно. Да что там, это просто вызывало гнев!
Боже, всего один день, а сколько эмоций! Сначала Гэвин со своими резким порывами «страсти», потом Камски и его треклятые планы выставить меня какой-то проституткой! А теперь этот детектив Коннор, раз за разом вгоняющий меня в краску!
– Нам срочно нужно поговорить, – Коннор выставил две ладони вперед, как бы успокаивая мой пыл.
– С чего вы взяли, что я вообще хочу разговаривать?!
– Вы просто должны меня выслушать!
– Не смейте указывать мне, что я должна! – я указала пальцем на стоящего в нескольких метрах Коннора, чувствуя от каждого его слова все больше и больше злости внутри. Ты так прекрасен, Коннор, но слишком уж настойчив. Именно это меня и пугает сейчас. – Вы не можете меня контролировать, ясно?!
Детектив слегка сощурился, приоткрыв губы в немом вопросе. В свете луны он был не просто прекрасен. Он был удивительным, изумительным, даже волшебным! Черный костюм сидел вплотную, обтягивая атлетически слаженное тело. Матовый галстук отражал свет из окна мутным блеском, светлые запонки на белых рукавах рубашки сияли. Я, с дрожью в сердце, осматривала каждую деталь его внешности: светлый уголок платка из кармана на груди, уверено расправленные плечи и размеренное дыхание, свисающая тонкая прядь, которой так хотелось коснуться… даже волосы блестели из-за лунного света, не говоря уже о карих глазах, что в затемненной комнате смотрелись черными. Его ресницы вздрагивали, выставленные вперед руки источали тепло.
Черт. Кажется, я была не права.
– Ладно, – наливаясь краской, надменно призналась я. – Хорошо, можете. Но это не значит, что вы имеет право закрывать меня в комнате!
– У меня нет другого выбора, – уже не так настойчиво ответил андроид, смотря сверху вниз. – Я должен попытаться все рассказать.
Коннор сделал всего один шаг вперед, я же рефлекторно сделала несколько назад в предчувствии нехорошего. Ягодицы с болью уперлись в край стола, дальше нельзя было идти. И потому я угрожающе посмотрела на андроида.
– Еще один шаг, и будет очень плохо. Предупреждаю, мне не нужно оружие, чтобы…
– …чтобы причинить вред человеку, – тут же закончил за меня Коннор, не сводя внимательных глаз. – Я знаю.
Я словно испытала шок, хоть шоком это и не было. Скорее ступор. Слова так и остались неозвученными, а губы открытыми из-за отобранной возможности оповестить о своей готовности. Я смотрела на детектива в его темные глаза, и не могла от них оторваться. В голове копилось множество вопросов, и самый очевидный из них был:
– Откуда вы…
– Я знаю, что вы любите классическую музыку, – вновь не дал мне договорить Коннор, сделав еще один шаг вперед. Лунный свет играл на его лице тенями и бликами из-за растущего за окном дерева, и сейчас детектив казался мне хищником, что пытается загипнотизировать жертву. Не поддаваться было очень сложно. – Знаю, что вы не любите сладкое, зато предпочитаете белковую пищу и черный чай. Я знаю, что вы встаете на рассвете и любите наблюдать за окружающим миром.
Ему удалось заткнуть меня и мой поток агрессии. Я стояла в изумлении, не зная, что ответить на подобное, зато сердце с радостью отвечало учащением пульса на каждое его слово. Его глаза блестели, но смотрели как-то туманно. Ничего не оставалось делать, кроме как вжиматься в край прибитого к полу стола и цепляться ногтями за деревянную поверхность.
– Подумаешь, – заикающе выпалила я, с вызовом глядя на Коннора снизу вверх. – Такое можно сказать практически о любом человеке.
– Каждый раз, когда ты уходишь в ванную комнату, ты берешь с собой мяч-антистресс, чтобы разгрузить мысли. Ты всегда берешь с собой миниатюрный пистолет, но из всего огнестрельного оружия уважаешь только револьвер. Ты ненавидишь каблуки, считаешь каблучную обувь оружием дьявола, и с удовольствием провела бы жизнь в солдатских ботинках.
Он говорил так уверено, настойчиво вгоняя меня в состояние испуга. Откуда он так много знает? Почему так смотрит, точно говорит самые очевидные вещи, при этом рассуждая на тему психологических особенностей человека, который знает его всего пару дней?! Мои легкие начинали заходиться в дыхании, пока внутри боролись испуг и странное желание слушать андроида до конца своих дней. Он был всего в метре от меня, заставляя все сильнее вжиматься в край стола, я даже ощущала его жар. Кажется, ощущала… Коннор, упиваясь моими вздрагивающими от страха ресницами и прерывистым дыханием, продолжал наседать на меня фактами из моей же жизни:
– Твои ткани регенерируются с высокой скоростью. Ты можешь не спать до четырех суток, после чего начинаешь испытывать сильнейший стресс. Алкоголь выводится из твоей крови в считанные секунды, – он говорил, и говорил, и говорил, и все больше заставлял меня чувствовать себя слабой, беспомощной. Даже «малышка» на внутренней стороне бедра, что нагрелась под моим теплом, не давала хоть какого-то ощущения безопасности. Коннор видел, как дрожит мое тело, наверняка слышал, как беснуется пульс. Видимо, именно в этот момент он понял, что достиг пика моего изумления, решив выдать то, что окончательно свело меня с ума. – Иногда ты слышишь в своей голове голос. И он не твой.
Это был порог, который переходишь с целью стать чем-то большим, чем просто одиночество. Именно так мне казалось тогда. Последние слова Коннор сказал тихо, вкрадчиво, точно это был самый страшный секрет моей жизни, и как же сильно он был в этом прав. Я чувствовала, что нахожусь между огнем и льдом, и быстро пыталась принять решение, куда именно кинуться: к холодным солдатским установкам руководителя Камски или же к жарким словам детектива Коннора.
Выбор был очевиден.
Не в силах больше сдерживать бушующий огонь внутри, я приподнялась на носках туфель и коснулась губ детектива. Это было такое мимолетное действие, всего несколько секунд, но какой фейерверк в груди! Мышечный «двигатель» остановился лишь на мгновение, ставшее для холодной рассудительности едва ли не летальным. Коннор не отвечал, судя по всему, он был еще в большем удивлении, чем я сама от своих же действий. Я же, наконец отстранившись, прижалась обратно к столу, с нетерпением ожидая реакции от андроида.
Ее недолго пришлось ждать. Пока я заходилась в тяжелом дыхании, пока цеплялась пальцами за стол, Коннор, на мгновение повернув голову в сторону двери, снова вернулся взглядом ко мне. Его идеальные черты лица очерчивались лунным светом, мрачные тени бегали по застегнутому на одну пуговицу костюму, по широким мужским плечам. Взгляд карих глаз окутал туман. Этот туман приводил меня в восторг.
Андроид аккуратно убрал руку за спину и вытащил из-за пояса зауженных брюк черный служебный пистолет Glock, с такой темно-рыжей вставкой на затворе, как у оружия Гэвина. Не сводя с меня взгляда прекрасных потемневших из-за тусклого света глаз, Коннор аккуратно уложил пистолет на стол рядом со мной. Ему пришлось наклониться ради этого, обдавая меня теплом собственного лица. Я жадно ловила его всем своим телом, хотела впитать как можно сильнее и как можно больше. Что это такое внутри?.. желание?
Выпрямившись, Коннор сделал то, за что любой другой отправился бы в окно. Его руки обхватили меня ничего не подозревающую за талию и одним рывком усадили на холодный стол. Разгоряченная кожа ягодиц тут же покрылась мурашками от ледяного тяжелого шелка, который начал пропитываться моим жаром. Андроид, тем временем, все еще смотря на меня прикрытыми глазами, бережно поднял мою правую ногу, заставив ее согнуться в коленке. Эти прикосновения заставляли меня вздрагивать, и эта дрожь была вызвана не отвращением. Нет. Она была вызвана желанием оказаться еще ближе. В следующее мгновение «малышка» была успешно вытащена из резинки скрытой кобуры и так же аккуратно уложена рядом с офицерским пистолетом. Коннор отпустил мою ногу, я же желала, чтобы он держал ее еще очень долго.
Мы смотрели друг на друга, словно бы в страхе сделать последний шаг на пути к бездне. Уложенные рядом пистолеты напоминали о нашей обоюдной беззащитности друг перед другом, и мне это нравилось. Его теплая рука легким движением убрала волосы с левого плеча за спину, и мне это нравилось! Он смотрел мне в глаза, держа губы приоткрытыми, и, черт возьми, мне так это нравилось! Я сгорала от нетерпения, все ждала, что же последует дальше. Ощущу ли я страсть или это было лишь наваждение уставшего от постоянного стресса мозга, что при следующем прикосновении Коннора потребует отстранить его от себя. Я смотрела на детектива, изучала взглядом полные губы, стараясь вспомнить их касания минуту назад. Это было так приятно. Так почему же я обязана ждать какого-то знака свыше?..
Было тяжело поддаться вперед, однако стоило мне только показать готовность стать единым, как Коннор сократил расстояние и впился в меня с поцелуем. Его теплые губы, становящиеся влажными от моих, были нежными, но с каждой секундой все настойчивей. Я отдавалась поцелую полностью, с упоением купаясь внутри себя в золотых искрах, что рассыпались по всему телу. Где же та совесть, что орала при попытке Гэвина сблизиться? Эта же совесть сейчас молчит в глубине сознания, получая удовольствие от звуков переплетающихся губ, что разрывают тишину комнаты и шуршания одежды двух прижимающихся друг к другу тел.
Я дала волю рукам. Не могла сдерживаться, так хотелось изучить его бионическую кожу, получить как можно больше тепла от девианта, что знала всего несколько дней. Зачастую сидя в барах, я видела, как незнакомцы сближаются и в обнимку покидают заведение в поиске укромного местечка. Но там это была животная страсть, похоть, что двигала пьяными людьми. Коннор не был мне сильно знаком, мы виделись не больше четырех дней. И все же он ворвался в мою жизнь так же резко, как появляется новая звезда на темном небосводе. У меня не было похоти… не было типичного животного инстинкта размножения… мне хотелось стать с ним чем-то большим, чем просто двумя совокупляющимися незнакомцами, и именно это чувство меня сейчас заставляло пылать январским костром в заснеженном лесу.
Дышать становилось тяжело, но не от удушения или боли, а от надвигающегося желания освободиться от одежды. Я наслаждалась мужскими губами на своей шее, позволяла прижимать себя за оголенные плечи. Там, за дверью слышался какой-то шум, люди вроде возмущались и что-то выкрикивали, но мне было не до этого. Даже если бы дом вспыхнул адским синим пламенем, за окном мелькнула бы ядерная бомба, а из разверзшейся земли вышел сам Люцифер – я бы не смогла оторваться от андроида, оставить его волосы в покое. Они такие жесткие… почему они такие жесткие? В свете луны они блестят шелком, но на деле оказались словно мягкая проволока.
Как же ты прекрасен, боже… все внутри полыхает от блуждающих по телу механических рук, не говоря уже о дрожи в теле, накатывающей волной в ответ на твой прохладный язык на ключицах. Ты прижимаешь меня к себе все сильнее, заставляя растворяться в сильных руках, и мне ничего не остается делать, кроме как закрыть глаза и срывать стоны со своих приоткрытых губ. Интересно, как ты это ощущаешь. Андроид, что переборол себя несколько месяцев назад, потерял свою капризную розу и вот находишься в объятиях другой. Я все еще хочу и в то же время не желаю узнавать, кто именно был тем, кого ты любил. Но чувствуя, как жадно ты впиваешься в меня с очередным поцелуем, понимаю, насколько сильно ты по своей розе скучаешь.
Мне было этого мало. Как же мне было этого мало! Не разрывая настойчивый поцелуй, я наспех расстегнула пиджак андроида и начала стаскивать его с мужских плеч. Коннор отстранился лишь на секунду другую, продолжая впиваться в меня прикрытыми от внутреннего огня глазами. Он поспешно избавился от черного жакета, отбросил его на пол и снова прижался ко мне всем телом. Только в этот раз все было куда многообещающе.
Мокрые губы страстно целовали меня, заставляя языки сплетаться в желании выразить невысказанные чувства. Сильная мужская ладонь плавно надавила на плечо, и я полностью опустилась пылающей кожей спины на холодный стол. Миллионы мурашек вновь поползли по телу от непривычности столь странных ощущений, и я думала не о холоде и жаре под собой. Я думала о невообразимом раскаленном золоте, что блуждает по сосудам вместо крови. Каждая клетка тела насыщалась этим искрящимся металлом, требуя еще больше! И мозг повиновался. Он выкидывал в кровь все больше эндорфина, заставляя меня задыхаться и стонать от движений андроида по горячему шелку, что утягивал грудь. Его матовый галстук спадал на грудную клетку, но мне нравились даже эти ощущения.
Нет, не так. Мне нравилось все, что связано с этой машиной! Касающаяся моего лба прядь жестких волос, шершавые губы на шее, тепло белой рубашки на обнаженных участках кожи. Меня больше не стыдил мой излишне откровенный вид из-за дурацкого платья, напротив: я даже обрадовалась тому, что десять минут назад маленькая булавка сломалась, заставляя подолы следовать за мной хвостом. Ведь в следующее мгновение произошло то, что заставило меня перестать дышать от восторга.
Коннор запрокинул правую свободную от ткани женскую ногу себе на бедро. Его рука медленно поднималась от велюрового каблука, и я впервые за весь вечер не пожалела, что надела туфли. Настолько эти касания были сексуальными, что вызывали в груди приступы истерики у сердца, решившего превратиться в огромную птицу с нетерпеливо хлопающими крыльями. Кажется, я и сама была этой птицей. Но только не тем журавлем, что летал в небе, а маленькой синицей в руках девианта. Запрокинув голову назад, я позволяла Коннору блуждать кончиком языка по шее. Из груди доносились стоны и всхлипы, под сомкнутыми веками рассыпались искры. Желание накатывало, словно водопад, и звуки шепчущей шелковой ткани подгоняли поток бешеных эмоций. Я выгибалась под его руками, как кошка на солнце. Настолько сильно мне хотелось окончательно раствориться в руках андроида, что по логике вещей должен вызывать чувство опасности.
Он был притаившимся под светом луны хищником. А мне нравилось быть его беззащитной жертвой.
Коннор больше не целовал шею, не изучал губами мурашки на ключицах. Он с пеленой на глазах смотрел на меня, желая видеть, как сменяют друг друга эмоции на лице. Совсем недавно я выплевывала язвительные угрозы, возмущалась его наглым выходкам, а теперь готова отдать себя всю, без остатка. Тени продолжали блуждать по его облику, проскакивать по взъерошенным волосам, по идеальным мужским чертам. Он не заставлял щеки пылать от «ожогов», как это делал Рид. Да, я ощущала на его лице мелкую щетину, но она была практически незаметной, и отчего-то такой… знакомой?
Я не желала думать об этом. Пропускала все мысли о прошлом мимо себя, испытывая потребность насладиться нависшим надо мной девиантом в белой рубашке. Его действия продолжали вызывать внутри языки пламени, обжигающие внутренние органы, и, самое невероятное – зов женской плоти ниже пояса.
Андроид продолжал свою пытку. Мужская ладонь поднималась по ноге все выше и выше, от каблука к щиколотке, от щиколотки к голени. Время от времени его пальцы сжимали женское тело, но эти манипуляции были бережными, вызывающими ответные реакции, а не боль. Да, реакции были. Неосознанные, продиктованные сердцем, а не рассудком. Последний наверняка сейчас был забит где-то в углу сознания, с ужасом осматривая все то, что происходит здесь и сейчас. Я слышала в голове некие укоры холодной рассудительности, мол, это ведь андроид, машина, робот! Не живое с биологической точки зрения существо! Ты брезгуешь людьми, отталкиваешь вполне себе привлекательного мужчину, но с жаждой пальцами блуждаешь по белой рубашке девианта, внутри которого течет голубая кровь. И все же тело не обманешь ехидными укорами внутренней логики. Я снова и снова терзала андроида поцелуем, бедрами прижимаясь к ширинке его брюк. Он был готов сделать все, что потребуется, чувствую его напряжение ниже бляшки ремня. Оставалось лишь гадать, откуда у детектива линии RK800 вообще такие глубокие сходства с мужским организмом.
Браслет обдало вибрацией, и я, точно в тумане, оторвала руку от груди андроида. Ему не понравились эти действия. Он тут же перехватил запястье прежде, чем я смогла посмотреть на экран и, замерев, заставил вернуть женскую ладонь на белую рубашку. Его карие глаза не спускали с меня чуть прикрытого взора, Коннор старался высмотреть во мне перемены в поведении, которые наверняка возникнут после попытки детектива прервать мою взволнованность о жизни босса. Но пока тело с энтузиазмом отвечало на жар ладони на коленке, разум отказался отвечать на стремление Коннора временно разлучить босса и его напарника. Напротив: я, под непрекращающуюся вибрацию на руке, снова прижималась к девианту, сплетаясь с ним в настойчивом поцелуе.
Браслет вибрировал, вибрировал, снова вибрировал. Это было так опасно, а поднимающаяся по ноге вверх рука так желанна, что я на мгновение начала ощущать себя предательницей, срывающей яблоки в саду Эдема с запретного дерева. Как же хотелось разорвать рубашку, да так, чтобы все мелкие пуговки рассыпались в стороны, оставив после нас след. Я извивалась под Коннором, позволяла вновь и вновь целовать плечи, шею, скользить языком по открытым участкам груди. Его левая рука гуляла по шелковой ткани, как бы невзначай касаясь напряженной груди. Воздух вокруг нас нагревался от моего тепла и подскочившей температуры тела, нас было двое во всей вселенной. Я не знала его, но он знал меня. И теперь уверено прокладывает себе путь к тому, чтобы окончательно подчинить трепещущее женское тело.
Я закрывала глаза и, выгибая спину, наслаждалась окружающей нас темнотой. Почему я так покорна?.. почему без сопротивления отдаюсь в руки того, кто недавно ходил по залу рядом с самым опасным для меня и Камски врагом? Его руки так теплы и холодны одновременно, пальцы жадно сжимают талию и верхнюю сторону бедра. Коннор не источал запахов, вряд ли девиант стал бы пользоваться парфюмом, но мне нравилось отсутствие ароматов. Мне так хотелось стать его частью, оставить весь этот мир, и этого чертового Камски, и просто быть поглощенной своим личным хищником. Мир трескался по швам, эти минуты уединения хотелось растянуть до вечности. Извиваясь и требуя к себе все больше внимания, я тянула к себе андроида за галстук, не давая тому возможности отстраниться. Но ведь он и не желал этого. Продолжал настойчиво прижимать меня к столу всем телом, сильнее и сильнее сжимая бедро чуть выше коленки.
Твои руки такие нетерпеливые, словно бы ты очень сильно скучал. Я до сих пор не знаю, кто ты, но и не хочу знать. Хочу наслаждаться твоим жаром, в идеале изучить его под рубашкой и брюками. Мои руки требуют тебя, прижимают к себе за плечи, за шею, не дают тебе уйти от поцелуев хотя бы на секунду. Мы знакомы всего-то ничего, но ты притягиваешь меня, как магнит, а я ведь была уверена в своей инертности… хочу шептать тебе бессвязные слова, просить остаться здесь со мной на долгие годы. Эта комната стала своеобразным миром для двоих, за стенами которых происходил переполох. Мою руку продолжает терзать вибрация, но мне настолько наплевать, что я продолжаю прижиматься бедрами к твоей ширинке, всеми своими движениями намекая на готовность подчиниться.
Коннор не слышал моих мыслей, а ведь именно они сейчас витали вокруг него, как планеты вокруг Солнца. Но ему и не нужно было залезать ко мне в голову, чтобы слышать истеричный позыв женского тела. Я продолжала внутри истекать разгоряченным золотом, впитывая в себя жар андроида. Даже удивительно, как существо, собранное в цехах механическими руками, может вызывать такие желания. В то время, как Рид стал для меня самым отвратительным человеком из-за привкуса его губ, детектив Коннор, что недавно спас жизнь, теперь является центром вселенной, рядом с которой я пытаюсь окончательно потеряться.
Мужские пальцы бережно проникли под резинку кобуры, заставляя кожу трепетать, как желтый лист на осеннем ветру. Резинка облегала ногу достаточно плотно, чтобы сквозь тепло бионической кожи прочувствовать нечто холодное, гладкое. Мне никогда не приходилось касаться оголенных участков пластмассового тела андроида, даже в стенах голубой комнаты наедине с Коннором и его поврежденным плечом приходилось использовать плоскогубцы. Как бы хотелось узнать истинного детектива, без всех этих имитаций и обмана. Хотелось бы почувствовать на плечах холод его белых рук, холод его искусственных губ.
Закрыв глаза и застыв, я с упоением ощущала ладонь Коннора под черной резинкой. Мне было абсолютно наплевать, с каким интересом наблюдает за моими реакциями детектив, даже наплевать на то, что вибрация браслета зловеще утихла. И лишь на мгновение допустив мысль о втором напульснике на запястье босса, я вдруг прочувствовала маленькую пульсирующую точку в голове.
Нет… только не сейчас…
Ты ведь уже думала о том, что это андроид, Тони. Андроиды считают себя живыми, но этот парень может легко имитировать свой интерес к тебе. Совсем недавно он стоял в компании Рейн, а ты так легко отдаешься его рукам, желая доверить свою жизнь. Сложенные рядом друг с другом пистолеты не говорят о безопасности детектива, от вида которого у босса вспыхивает стресс, но ты как маленькая девочка готова раствориться в чужих искусственных руках. Какая же ты глупая, Тони.
– Коннор, стой… – андроид покрывал ложбинку груди поцелуями, когда я, хмурясь от пульсаций в голове, попыталась остановить его легким толчком в грудь. Коннор не останавливался. Вряд ли у него вообще было это в планах.
Теплые настойчивые пальцы сжимали бедро с внутренней стороны, и тело отзывалось ответной готовностью принять в себя детектива. Но то был лишь позыв плоти, сама же я старалась отогнать шепот красной стены в голове, воспрянутую вместе с нестерпимой болью. Вспышки красного и белого рассыпались перед закрытыми глазами, комната перестала быть самой прекрасной на свете. Напротив: мне вновь стало не хватать воздуха, и, увы, это было связано с нарастающим шумом крови в голове.
Что скажет босс, увидев вас здесь? Этот человек доверяет тебе свою жизнь и просит быть лишь благоразумной, а ты в своих стремлениях почувствовать желание буквально плюешь в душу самому близкому на свете человеку. Единственному близкому. Коннор опасен. Ты сама признаешь его хищником, отдавая отчет о его нечестных играх с правительством, отдаешь отчет о том, что ни черта о нем не знаешь. Он может быть кем угодно, и не факт, что истинная его личность понравится тебе.
Не стоит этого делать, Тони. Не стоит. Это может быть умелый обман девианта, чувствующего раз за разом истерию твоего сердца. Будь рассудительной, не смей приближаться к нему слишком близко. Не надо… не смей…
– Пожалуйста, прекрати… хватит…
Коннор не слышал, или слышал, но старался не замечать. Я снова попыталась оттолкнуть от себя девианта, но желание не проявлять агрессию не давало применять силу в полной мере. Не говоря уже о рассыпающихся в голове искрах боли и очередным составом поезда в ушах. Тело больше не отзывалось на попытки Коннора подчинить меня, я терялась в окружении из-за пульсаций в голове. Золото в жилах сменилось обжигающей болью.
Его рука продвигалась все выше и выше, оттягивая момент прикосновения к женской плоти. Теплые мокрые губы на шее становились противными, и это чувство было продиктовано вспышками света перед глазами. Я ничего не видела, ничего не слышала. Только искры, шум и нашептывающий голос красной стены, что отчаянно пыталась удержать меня в своих рамках.
