Текст книги "Бесчувственные. Игры разума (СИ)"
Автор книги: Hello. I am Deviant
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 93 страниц)
– Если твой Ричард будет за мной шпионить, я выкуплю его у тебя и утоплю в озере, – повседневно отозвавшись об услышанном, я сложила ПБ в кобуру. Револьвер настигла та же обязательная проверка боеготовности. – Все было нормально. Я даже умудрилась познакомиться с полицейским, якобы знавшим меня.
Элайджа задумчиво сделал глоток из бокала с виски, испытывая мою тушку пронзительным взглядом. На долю минуты замерев с пистолетом в руках, я мысленно пожалела о сказанном. Не стоило посвящать босса в такие подробности.
– Можешь рассказать о нем?
Вновь попытка залезть ко мне в голову. Поведенная нами традиция в виде копания в моей голове требовала честности, но сегодня мне почему-то не хотелось говорить о Гэвине, не хотелось рассказывать об изливании душевных страданий психиатру Джону Дориану, о смиренности относительно своего пожизненного одиночества, и уж точно не хотелось говорить о поездке в полицейский участок с последующим разговором с андроидом-детективом с удивительными изящными чертами. Но я должна была усмирить обеспокоенность босса, которая звучала в его вкрадчивом голосе. Даже не затем, чтобы отвести внимание от общения с полицейской семьей города Детройт, а затем, чтобы Камски не испытывал негативных чувств. Все же его состояние было для меня в приоритете.
Усмехнувшись, я прочувствовала одну забавную мысль. Похоже, я мало чем отличаюсь от пластиковых игрушек.
– Он человек, если тебя это волнует, – пули поочередно наполняли железный барабан. «Анаконда» был увесистым, присутствие пистолета в экипировке всегда ощущалось едва ли не килограммом на левом бедре. Но этот вес был приятным, успокаивающим. – Человек из плоти и крови. Зовут Гэвин. Немного агрессивный, порой даже слишком. Но вполне сносный.
– Думаешь, вы с ним раньше общались? – босс сложил руки на груди, все еще держа бокал.
– Не могу сказать, я его вообще не помню. Хочу попробовать построить общение, уж больно интересный экземпляр.
Признание в желании продолжить знакомство с посторонним человеком не вызвало в Камски каких-либо изменений, однако я все же ощущала тревогу в его молчании. Мужчина вернул бокал на стол, задумчиво осматривая реку за стеклом.
– Босс, это тебе хватает пластиковых игрушек, – мне не нравилась гнетущая атмосфера, и потому я, спрятав револьвер в кобуру, попыталась успокоить Элайджу. – Будь твоя воля, ты бы вообще весь мир заменил на шурупчики и шестеренки. А мне все же хочется почувствовать живого человека рядом. Хотя бы попытаться.
– Я не могу указывать тебе, Тони. Но ты знаешь мое отношение к представителям местного правопорядка.
– Не будь таким снобом, не все люди сделаны из дерьма, и уж точно не все полицейские достойны такого отношения.
– Послушай меня внимательно, Энтони, – привычный наркоманский тон Элайджи сменился на суровый и внимательный. Таким я его видела лишь один раз, в тот день, когда была отправлена в собственную комнату при находящемся в доме посетителе-полицейском. Возможно, задумчивость об этом странном совпадении и не позволила мне вовремя среагировать, когда босс, аккуратно повернув меня пальцами за подбородок к себе лицом, впился взглядом нахмуренных серых глаз в зеленые. – Этот мир полон людей, которые стремятся жить за чужой счет. Невозможно предугадать, откуда прилетит пуля в лоб, и твоя доверчивость меня пугает. Я все еще надеюсь на твое благоразумие, а так же надеюсь, что ты больше не станешь посещать полицейский участок.
Забыв, как дышать, я, все еще ощущая мужские пальцы на подбородке, испуганно раскрыла глаза. Сердце, учтиво подняв воображаемую шляпу, шепнуло мозгу «извините, моя остановочка» и словно бы бухнуло в желудок. В этом был хоть какой-то плюс. Образовавшаяся черная дыра могла быть заполнена, хоть и временно, хоть и страхом.
Элайджа Камски понял мое смятение. Мужчина с намеком взглянул вниз на мою правую руку, на котором спал браслет. Теперь мне ничего не оставалось, кроме как гадать, кто именно и за кем ведет слежку.
– Извини, босс. В этот раз я буду осмотрительней, – и это касается не посещения участка. Это касается вас, босс.
Элайджа одобрительно кивнул, однако убирать пальцы с подбородка не стал. Прозвучавший сигнал дверного звонка стал причиной движений рядом. Хлоя, выйдя из режима ожидания, босыми ногами протопала к выходу.
– Мистер Камски, мы с вами уже это обсуждали, – пусть внутри груди и бушевал страх с желанием спрятаться в собственной комнате от стыда, на деле естество внутри истерично требовало прервать телесный контакт с Камски.
– Личное пространство? – аккуратно осведомился Элайджа.
– Личное пространство, – тем же тоном ответил женский голос.
Подняв ладони на уровень лица, Элайджа с привычной затуманенной улыбкой сделал несколько шагов назад. Все чувства внутри словно бы выдохнули, снимая с плеч и рук невидимые тиски. Разминая шею, я постаралась стереть из памяти неприятные секунды чересчур близкого положения постороннего рядом. Все это было слишком ироничным. Человек, что в тайне мечтает о трепетных чувствах, буквально немеет от прикосновений к людям. Андроид вызвал во мне иные ощущения. Начинаю не на шутку думать о возможных присутствиях в прошлой жизни фетишей, вроде тяги к искусственной жизни.
– Прошу прощения, – пока я витала в своих размышлениях, наблюдая за рекой, мистер Камски продолжал говорить. – Я жил три года в окружении машин. Иногда забываю, что ты не одна из них.
Три года в окружении машин. Это доказывало, что мое проживание здесь за все время работы на Камски насчитывает не больше двадцати шести дней. Осматривая дом Коннора, я ощущала внутри не только смятение от самоуверенных слов андроида-детектива относительно моей жизни. Чувство обреченности выползло наружу, точно змея, однако уже через секунду спряталось от палящего солнца, состоявшего из других мыслей. Сейчас же я вновь допустила ее на поверхность, наблюдая за отходящим в сторону боссом.
– Ты ведь так и не рассказал, был ли у меня дом. Я ведь не жила здесь до аварии.
Зеленые лапы хвойных деревьев, освещаемых светом здания, склонялись и рукоплескали друг другу под тяжестью ветра. Разбушевавшаяся фантазия под гнетом душевных переживаний воспроизводила этот звук в голове, и я невольно сравнивала его с шумом ветра в машине из открытого окна. Непрекращающееся молчание в комнате с бассейном так же было сопоставлено с молчанием в салоне кадиллака. Здесь я чувствовала острое угнетение, тревогу в воздухе. Звуки классической музыки в исполнении Бетховена усугубляли ситуацию. Там же я впитывала в себя молчаливость пассажира, разве что нарушая его собственным пением и ветряными голосами в ушах. Помню, как умиротворение в душе заменилось чувством вины за потревоженные тоскливые воспоминания механического детектива. С какой же грустью он смотрел перед собой, с какой же тоской смотрел на меня, когда из колонок радио вырывались слова песни. Андроид лишь раз сказал о боли из-за испытанного чувства счастья, но я в этих словах нащупывала гораздо больше эмоциональных страданий, чем мог уловить любой другой. И если у Коннора и впрямь счастье заключалось в каком-то живом существе, что спешно покинул его по неизвестной мне причине, то боюсь представить, как тяжело тому заходить в дом. Хотя он мог жить и не один. У него наверняка могут быть домашние животные или друзья, часто посещаемые ставшие ему родные стены. А что касаемо меня, так это вообще смешно: искусственный человек, будучи «живым» всего несколько месяцев после бунта, имеет едва ли не особняк; я, человек двадцати семи лет, проработав на одного из известных богатеев страны минимум пять лет, вынуждена жить в чужом доме. И даже представить себе не могу, как выглядело мое жилище.
– Того дома больше нет, – Камски стоял ко мне спиной, произнося слова тихо, но достаточно громко, чтобы я смогла услышать. – Теперь твой дом рядом со мной.
– Я же не предлагаю съезжать. Я просто хочу увидеть его, хотя бы за километр, – гнетущее чувство обреченности вновь заполняло меня. То же ощущение растекалось по сосудам с холодной кровью в кабинете Дориана, когда из уст вырывались смиренные размышления о собственном одиночестве и эмоциональной инертности. Только здесь я не была смиренна. Я была подавлена. – Интересно знать, чем я жила последние годы до аварии.
– Понимаю. Мало радости в жизни, покрытой туманом. Но некоторые вещи следует оставить за закрытой дверью. Я не стану желать тебе плохого, и ты это прекрасно знаешь.
Это единственное, в чем я сейчас была уверена. Согласно кивнув, я тут же уловила движение со стороны входа. Темная дверь скрылась в стене, и Хлоя, улыбаясь своей фирменной доброжелательной улыбкой, вошла в комнату. Ее изящные женские руки сцепились за спиной, сама андроид смиренно встала у стены, пропуская гостей вперед. Я повторяла все ее движения: сцепила пальцы за поясницей, угрожающе выгнула спину в показной готовности, повернулась лицом к выходу в приветственном жесте. Вот только уже через секунду былая осанка пошатнулась, заставив плечи опуститься, а черную дыру в желудке лизать своими языками другие органы.
Это были двое из полицейского участка. Седовласый офицер в легкой кожаной куртке грузно шел вперед, сверкая светлыми, покрытыми сеточкой морщин, глазами. Шаги его были тяжелы, но органичны. Пусть мужчина и выглядел старо, все же в его походке было гораздо меньше усталости, чем могло показаться на первый взгляд. Вороты несуразной белой рубашки с черными волновыми полосками выглядывали из-за весенней куртки. На одну секунду я ощутила на себе его суровый взор, полный немого укора, и это на некоторое время подорвало мой дух. Мужчина был в полицейском участке, я видела его сквозь стеклянную стену, видела на лестнице, ведущей в кабинет. В какой-то момент заметила его стремление подойти к нам с Гэвином (или ко мне?), и это означало только наличие в прошлом связи между мной и грузным полицейским. Вот только его недовольное выражение лица при моем появлении говорило о том, что эта связь имела негативный характер. Видимо, в департаменте я дралась не только с детективом Ридом.
Офицер проходил по комнате не один. Полицейская темно-синяя униформа сменилась того же цвета костюмом, по краям пиджака которого бежали тонкие черные окантовки. В отличие от своего напарника, андроид не смотрел на меня. Белая заправленная рубашка покрывалась складками от каждого движения, предоставляя возможность рассмотреть себя под расстегнутым жакетом. Коннор лишь на мгновение посмотрел в сторону Ричарда, которого вообще ничего не смущало. Как и прежде, андроид класса RK900 безучастно наблюдал за происходящим.
Ситуация заставила меня не просто удивиться, я буквально наполнялась чувством ошарашенности! Взглянув в сторону босса, я надеялась увидеть в его лице хоть какой-нибудь ответ. Достаточно было найти хотя бы уверенность серых глаз, учтивость и доброжелательность, витающую вокруг хозяина дома при появлении на пороге ожидаемых гостей. Но увы. Камски был встревожен так же, как и я. Мужчина не смотрел на посетителей широко раскрытыми глазами, не задавал бестактных вопросов, типа «Вы кто такие? Я вас не звал. Идите нахер». Он стоял, приподняв брови вверх. Насыщенная внезапностью обстановка заставила меня сделать вывод, что Камски не ожидал полицейских в своем доме, ровно как и все остальные обитатели.
Звуки классической музыки были словно насмешкой кого-то третьего, кто присутствовал в комнате с бассейном. Незримого гостя, заставляющего каждого здесь неловко водить плечами, осматриваться и пытаться найти слова для начала разговора. Уж не знаю, с чем пожаловала эта парочка в наш дом, но их присутствие мне не нравилось. В особенности присутствие этого андроида. Пусть седой офицер и бросал в мою сторону косые взгляды, отсутствие внимания со стороны машины линии RK800 после состоявшегося разговора было неприятным. Я тут же упрекнула себя за эту мысль и встала по стойке «смирно», по-прежнему держа руки за спиной. То, что андроид выбрал тактику «я вас не знаю» было мне на руку.
– Добрый вечер, мистер Камски, – офицер в возрасте постарался улыбнуться, однако вышло это из ряда вон плохо. – Просим прощения за столь поздний визит.
– Ничего страшного, лейтенант…
Лейтенант?..
– … полагаю, у вас была веская причина для того, чтобы прийти ко мне в дом без предупреждения, – Камски говорил это беззлобно, без намека на раздражение. Но стоило посмотреть в сторону седого лейтенанта, как солдатские инстинкты встревожились. Не смотрят так на людей, которым не желают зла. – Чем я могу быть полезен вам? Снова.
Гнетущее произведение Бетховена сменилось на звуки виолончели. Идеальная прозрачная вода в красном бассейне, создающего эффект кровяного оттенка, успокоилась еще десять минут назад, и теперь в ее гладком отражении можно было различить спины офицеров, стоящих почти у края. В дом Камски практически каждый день приходили какие-либо личности, в частности это было связано с ликвидацией оставшихся вопросов по теме разрушенной компании основателя. Мне не в первой было стоять у стеклянной стены рядом с Ричардом бок о бок, держа руки за спиной и пропуская мимо ушей разговоры босса. В конце концов, такие встречи вообще чаще всего проходили мимо меня – иногда я словно бы просыпала несколько часов подряд, которые мне казались всего минутой. Почти то же самое происходило в кабинете Джона – психотерапевт подключал к делу метроном, говорил мне что делать, и я засыпала на несколько мгновений, на деле всегда оказывающимися часами. Подобные выпадения из жизни поначалу пугали, но позже мистер Дориан уверил, что это нормальные явления при моем состоянии. Мол, из памяти выпал кусок воспоминаний, ничего страшного, у тебя полная амнезия, так что это нормальное явление. Потому большинство разговоров шли мимо меня, да я и не вникала в них из желания быть профессиональным охранником, не сующим нос не в свои дела. Сегодня все было иначе. Я так боялась снова потерять кусок времени, что хваталась практически за каждое произнесенное слово. Благо, никто не обращал внимания на меня, прислушавшуюся к мужским голосам. Я все так же безучастно смотрела на посетителей, отталкивая от себя мысли о разговоре с одним из них в машине.
– Вообще-то мы пришли ненадолго, – продолжал вещать хриплый голос лейтенанта, чьи фамилия и имя вертелись буквально на языке. Офицер кинул взор на своего роботизированного напарника, словно бы в поиске помощи. Той, однако, не последовало. Детектив стоял молча, не сводя холодного взора темных глаз с босса. – У нас… возникли некоторые вопросы относительно того взрыва. Несколько месяцев назад, в ресторане на Роял-бич…
– Не стоит, – Камски прервал его грубо, даже слишком. Лейтенант застыл с открытым ртом, так и не договорив свою мысль. – Мы с вами прекрасно знаем истинную причину вашего визита.
И снова этот суровый, но уже не такой злобный взгляд, к которому прибавился нахмуренный взор андроида. Мне никогда не нравилось становиться объектом внимания во время встреч Камски и его посетителей, хоть такое и случалось редко. Порой люди просто смотрели на меня, в попытке выкопать какие-то мысли из своей головы для ответа на поставленный вопрос. Подобные моменты происходят со всеми. Ты задаешься проблемой или просто зависаешь в размышлениях, автоматически пронзая взором какую-либо мелкую деталь, что попалась в поле зрения. Такое случалось и со мной. Иногда, впадая в транс от гнетущих мыслей о прошлом, я бездумно слежу за вздрагивающей в такт ветру травинкой за стеклом или же сверлю голубой треугольник на белом жакете Ричарда. Но то было другое. Я просто неосознанно блуждала взором по светодиоду, не более. Офицеры же смотрели на меня с полным осознанием своих действий.
Карие глаза сменили свою нахмуренность всего на мгновение, и кровь в жилах застыла от очередного жалостливого потока в мою сторону. Я вновь стала брошенным щенком посреди дождливой дороги, освещаемым яркими фарами проезжающих мимо машин. Учащенный сердечный цикл от такого сравнения заставил меня повторно ощутить тесноту комбинезона, мысленно шикнуть от новых заживающих царапин на плечах. Но я, кажется, не ощущала боли. Вместо нее по скрытой экипировкой коже блуждали мурашки от воспроизведения в сознании того электрического тока, что пронзил руку в момент рукопожатия.
Чувство вины перед боссом накрывало меня, с ним же боролось и привкус лжи во рту. Неизвестный мне детектив Коннор вызывал желание держаться подальше, стараться не общаться, не думать, не сметь думать, не переступать порог «НЕЛЬЗЯ»! Он опасный хищник в теле человека, способный рушить и ломать все, что строится вокруг! Не смей думать, оно того не стоит, брось все это, оставь все мысли, не смей, не смей, НЕЛЬЗЯ! Я старательно следовала накатывающим враждебным позывам, мысленно кивала головой огромной красной стене с запрещающей надписью, отталкивала воображаемого андроида как можно дальше от нее, лишь бы сохранить первозданность нейтральных чувств. Однако как бы не пыталась действовать согласно животным инстинктам самосохранения и советам Камски, все равно неосознанно шла навстречу. Я протянула руку Коннору в полицейском участке. Я не смогла проехать мимо, подъехав к полицейскому с удивительной прекрасной внешностью с предложением довезти до дома. Я стою и пялюсь на него в ответ, стараясь уловить его мысли в прохладном воздухе рядом с бассейном.
– Энтони, – босс оказался рядом так неожиданно, что я почти испуганно отвела от андроида взор. На плечо легла мужская теплая ладонь, заставляя и без того потревоженную постоянными царапинами кожу покрываться мурашками из-за накатывающего чувства неприязни вперемешку с болью.
Босс склонился над ухом, что-то шепча.
Шепот основателя «Киберлайф», возвышающегося над солдатом в синем комбинезоне, был неразличим. Оба полицейских смотрели на происходящее с неприкрытым удивлением или даже отвращением, однако все стало еще хуже, когда Анна, внезапно потупив взор, опустила плечи и посмотрела ровно перед собой. Только вздрагивающие ресницы и размеренные движения грудной клетки говорили о жизни в человеческом теле. Элайдже Камски не нравился этот вид. Отсутствие сознания в женском теле заставляло его чувствовать себя преступником, всякий раз погружая солдата в транс, мужчина отмечал разительные отличия между покорной Анной и покорным Ричардом. Последний, будучи идеально исполненной машиной с не порушенным программным обеспечением, и то смотрелся гораздо живее, чем солдат-человек. В его взгляде читалась учтивая заинтересованность в окружающем мире, андроид изредка двигал головой или глазами. Но не Энтони. Ее тело покинуло сознание, она не могла слышать, не могла видеть, не могла запоминать. И все же как бы Элайдже не нравился вид бездумной пустой оболочки, основатель «Киберлайф» всякий раз приходил в невысказанный восторг от филигранности работы, проделанной Дорианом.
– Как я понимаю, нам предстоит не самый приятный разговор, – вдоволь насладившись бессознательным состоянием солдата, Камски развернулся обратно к гостям. Никто из них не смотрел в его сторону, оба офицера в недоумении изучали представшую перед ними пустую человеческую оболочку. Глядя на встревоженного и нахмуренного Коннора, Камски даже задался вопросом: а стал бы андроид испытывать те же чувства к опустевшему женскому телу, способному только на исполнение его, Камски, приказов? Лейтенант Андерсон вернул свой взгляд на Камски, и тот ощутил разочарование из-за скудоумности своих вынужденных гостей. – О, не волнуйтесь. Она ничего не слышит и ничего не запомнит.
– Что вы сделали? – Коннор оказался напротив Энтони слишком быстро.
Еще в момент появления офицеров в комнате Элайджа с интересом заключил пари с собственной логикой на тему «насколько быстро андроид сорвется с места, увидев перед собой погруженное в транс тело некогда боевого соратника». Логика дала несколько минут. Сам Камски, доверяя опыту своего сердца, предположил о нескольких секундах. Как видно, холодный просчет проиграл, уступив первое место пресловутым иррациональным чувствам.
– Всего лишь отдал ей нужный приказ, – наслаждаясь смятением на лице Коннора, что стоял на расстоянии в метр от девушки, Камски медленно прошел к столу и вернул бокал с виски в руку. Виолончель отражалась от стен, осаждая на плечи офицеров все больше и больше угнетающих размышлений. Пока Хэнк Андерсон пристально следил сощуренными глазами за всеми движениями хозяина дома, сам хозяин наблюдал за действиями андроида. И он не зря это сделал. Едва Коннор поднял руку в желании дотронуться до солдата, как пришлось его остановить. – Не советую. В таком состоянии она может не нарочно навредить.
– Возомнили себя гребанным Копперфильдом, а? – прорычав брошенные слова с особой злостью, Андерсон сделал всего один шаг вперед. Волны агрессии исходили из мужчины невероятными потоками, можно даже было бы сравнить их с огромными яростными цунами, грозящими разорвать все вокруг. Однако Камски не страшился возможной атаки. Стоит ему издать всего один указ, и от старого брюзжащего лейтенанта останется только серая борода, да темные ботинки. – Она же человек, а не подопытная крыса!
– Она – выращенный солдат, для которого установки и цели являются неотъемлемой частью жизни. Разве это не прекрасно? Иметь возможность быть тем, кем и являешься, – так и не сделав глоток из бокала, Элайджа вновь вернулся к Тони, не сводя безразличных глаз с лейтенанта. Его рука медленно убрала завязанные в хвост волосы с женского плеча, и это движение вызвало в Конноре новую волну негодования. Камски даже было немного стыдно признаться в том удовольствии, которое испытывал от потерянности андроида. – Покорная, смиренная. Готова выполнить любой приказ, впрочем, только для этого ее и воспитывали. Позволите продемонстрировать?
Никто не успел сказать ни слова прежде, чем основатель снова уложил руку на плечо солдата, вызвав у той инерционный поворот головы в свою сторону. Зеленые глаза вроде и смотрели на Элайджа, однако на деле взгляд пронизывал пространство и время, не встречал на своем пути ничего, что могло бы обострить внимание Гойл.
– Энтони, будь добра. Подай виски лейтенанту Андерсону.
Девушка действовала медленно, все ее движения были точными и изящными, но сонными. Она спокойно шла к барной стойке с широко разведенными плечами и приподнятым подбородком, спокойно откупоривала бутылку и так же спокойно наполняла чистейший бокал. За происходящим в доме наблюдали все, кроме двух присутствующих не порушенных машин. Если Хлоя стояла у двери на вход и не могла лицезреть бездумную Гойл по причине отсутствия той в поле зрения, то Ричард, все это время стоя бок о бок с солдатом, просто не был заинтересован в ситуации. Подобные представления происходили почти каждый прием гостей, андроид не мог точно знать, зачем именно хозяин дома заставляет Энтони Гойл погружаться во тьму. Было ли это желание доказать свою власть над человеком, сравнивая его с послушными роботами? Или же желание доказать миру, что даже люди могут быть покорными рабами при условии нажатия на нужные кнопочки в его психике? В любом случае Ричард не задавался такими вопросами излишне часто. Порой поведение людей заставляло его анализировать и делать некоторые выводы, но чтобы углубляться в подобные вещи нужно иметь хотя бы интерес. Его Ричард был лишен в силу своей истиной природы.
Показной процесс безмолвной готовности Гойл выполнять приказ своего нового руководителя оставлял в каждом присутствующем существе, способным на размышления, свои впечатления. Элайджа Камски лишний раз убеждался в идеальности проделанной работы, даже с упоением для себя отметил беспричинность страхов Дориана, что предупреждал ограждать своего пациента от людей из прошлого вплоть до последнего визита. Как оказалось, ничего в этом опасного не было. Гойл все так же выполняла приказы, ставила перед собой цель в виде здоровья Камски, не проявляла видимых изменений в поведении при появлении Коннора и его напарника. Элайджа признавался самому себе, что был не на шутку перепуган во время приема, увидев живого, здорового, но, главное, прежнего андроида в здании. Еще больший испуг посетил его в момент физического контакта между некогда двумя близкими созданиями, из-за которого может быть разрушен усердный труд целого месяца, на протяжении которого приходилось идти на всяческие мерзкие уловки, тратить кучу денег и столько же терпения. Но все оказалось не так страшно. Вряд ли вообще стоило беспокоиться на тему мимолетного контакта с Коннором. Он остался в ее прошлом и уже никогда не вернется.
Элайджа с умиротворением наблюдал за тем, как Гойл разворачивается, делает несколько шагов и с совершенно безэмоциональным лицом протягивает бокал Андерсону. Лейтенант с некоторое время смотрел на безучастность некогда бывшей его напарницы, усердно размышлял, а стоит ли принимать бокал из рук той, что своими больными поступками сводила недолгие, но прошедшие огонь и лед, дружеские отношения на «нет»? Зеленые замутненные глаза смотрел сквозь Хэнка куда-то вдаль, оставалось только удивляться, как с такой расфокусировкой Гойл вообще смогла проделать хоть несколько шагов и не упасть в бассейн, не туда свернув? Немного помедлив, Хэнк ошарашенно принял бокал, и девушка, убрав руки за спину, сделала назад два шага. Снова стойка смирно. Снова бездумная готовность броситься в бой при одном только приказе. Снова бесчувственность и способность убивать всякого друга или врага. Андерсон мысленно чертыхался, исходил яростью и желанием применить старый добрый ремень к идиотке, как некогда выразился пьяный Рид в баре – «Выбить всю дурь из головы»! А вместо этого Хэнк, грузно и тяжело дыша, замер с приподнятым бокалом искрящегося в свете ламп виски.
– Это жестоко, – только и смог прорычать Андерсон самому себе. – Я знал, что вы тот еще мерзавец, но не думал, что настолько.
– Вы называете меня мерзавцем, а чем вы лучше, лейтенант? – Камски не злился, не чувствовал вины или испуга перед возможной агрессией. Напротив: он чувствовал себя в своей стихии, гордо приподняв подбородок, говоря размеренно и дружелюбно. – Называть своего напарника «коматозницей», сыпать оскорблениями по-вашему не жестоко?
Злость на лицах офицеров сменилась смятением, и это добавило уверенности основателю бывшей компании «Киберлайф». Элайджа приподнял уголки губ, упиваясь чувством собственного превосходства от осознания всех тех знаний, что выуживал Дориан из головы Гойл на протяжении месяца. О да, он знал, чем жил солдат все это время. Начиная от первого детского воспоминания с разбитой коленкой и крокодильими слезами, заканчивая внезапным порывом сексуального характера в закрытой машине наедине с андроидом.
– Или, быть может, ты, Коннор? – как же приятен вкус власти над чужими чувствами! В особенности, если эти чувства принадлежат машине, которая их вообще не должна иметь. – Ты не был жестоким, заставив мисс Гойл вернуться в мир, полный разочарования, боли и утраты?
– Это не правильно! – Коннор не кричал, нет. Вряд ли бы он смог повести себя агрессивно в присутствии Анны, пусть даже и погруженной в сон. Его голос говорил не громко, но и не тихо. Виолончель, однако, он с легкостью смог перекрыть почти истеричными нотками в своих словах. – Вы уничтожаете ее!
– Вряд ли возможность быть собой можно назвать уничтожением, – отвернувшись от полицейских, мистер Камски подошел к стеклянной стене. Разговор начинает наскучивать. Он уже убедился в выносливости установок Дориана, и теперь этот визит можно было заканчивать. – Она пришла к моему дому добровольно, будучи потерянной и «мертвой». И я дал ей свободу, хоть что-то, что могло заставить ее жить дальше. Желаешь это отобрать?
Очередной сигнал дверного звонка. Оглядев нежданных посетителей незаинтересованным взглядом, мистер Камски вновь склонился над Анной и что-то неслышно зашептал. Больше Хэнк, держащий бокал с виски на весу, не испытывал на себе этого мертвого пронзительного взгляда. Глаза Анны наполнились красками, блеск радужки усилился. Девушка старательно проморгалась, на долю минуты нахмурив брови.
– Я так полагаю, что все вопросы мы с вами обсудили, – мужчина говорил учтиво, даже слишком дружелюбно. Такое поведение для меня было странным, еще страннее было то, что меньше секунды назад Коннор стоял бок о бок с лейтенантом. Сейчас же андроид меряется ростом рядом с Ричардом. Последний явно выигрывал на его фоне. – Энтони вас проводит.
Ощутив на себе самодовольный взор босса, я пожала плечами в знак согласия. На деле же в сознании возгоралось разочарование от очередного выбитого из памяти куска, лишившего меня возможности послушать разговоры полицейских. Да, подслушивать нехорошо! Но уж больно часто за последние несколько дней мой жизненный путь пересекают люди в погонах! Еще этот лейтенант с укоризненным взором и седой копной волос… почему ты так знаком мне, парень?
Обведя пригласительным взором обоих гостей – и получив в ответ дозу раздражения со стороны старика и жалости со стороны андроида – я неспешно последовала к двери, ведущей в холл перед выходом на улицу. За спиной послышался плеск воды: лейтенант с успехом отправил бокал с чем-то янтарным в бассейн.
Выход был в соседней комнате, и это не могло не радовать. Плечи нещадно зудели от шершавых швов комбинезона, в спину смотрели две пары глаз. Даже оружие на каждой ноге не давало привычного чувства спокойствия и безопасности. Едва я открыла дверь на выход, как ночной ветер местных лесов ворвался в дом и на пороге предстал, по всей видимости, тот самый ожидаемый боссом посетитель.
– Эй, Энтони! – мужчина в джинсовой светлой куртке и в ковбойской шляпе приветственно вошел внутрь, едва ли не заставляя нас всех дружно сделать несколько шагов назад. Его распростертые руки заключили меня в объятия, и отчего-то это поведение вызвало во мне смущение. Может, при другом раскладе я и не чувствовала себя так скованно, однако за спиной все еще стояли два ошарашенных ситуацией детектива, и их взоры становились все тяжелее и тяжелее. – Что, теперь ты выполняешь работу консьержа?
– Рада видеть вас, мистер Дарк, – я все же неловко похлопала мужчину по спине, так как знала: отпустят меня только после ответных объятий. – Мистер Камски ожидает у бассейна. Вас не было довольно долго. Босс даже начал волноваться.
Как же все-таки приятно, когда тебя так тепло встречают. Пусть я и покрывалась коркой льда от желания прервать телесный контакт с пахнувшим порохом мужчиной в ковбойской шляпе, все же не могла не радоваться такому уютному дружескому действию. Кервен Дарк, улыбаясь во все тридцать два зуба, буквально источал своей смуглой кожей волны искренности и позитива. Возможно, мне снова перепадет шоколадка. Сладости я не любила, уж слишком много от них неприятностей для здоровья, однако все же было приятно получить, как знак внимания от доброго человека.
