Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

Автор книги: Chans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 95 страниц)

Эваллё тихо рассмеялся. В слабом уличном свете Маю увидел, как блеснули в улыбке белоснежные зубы. Эваллё потрепав брата по волосам.

– Как думаешь, что там? – зашептал парень.

Вокруг шара испускались лучи, окрашивая темное небо во все оттенки золота. По волнистым линиям переливалась, казалось, обжигающе-раскаленная смола.

– Да откуда я знаю, может быть… фейерверк? – предположил Маю. – Или световые эффекты. К нам вновь вернулось лето, может, у кого-то вечеринка.

Ореол света стелился по небу, высвечивая темные облака. Мягкое окутывающее тепло, принесенное ветром, на мгновение ослабило духоту.

Примечания:

Cамоназвание саами, самм; соседи саамов – финны, скандинавы, русские – называли их лопарями (этимологизируется из финского как “жители окраинной земли”). Живут в Норвегии, Швеции, Финляндии, России. Саамы, живущие по морскому побережью и по берегам рек и озер, издавна занимаются рыболовством, сочетая его с охотой на дикого оленя, пушного зверя, а также промыслом морского зверя. Традиционной основой экономики является оленеводство, для которого в прошлом был характерен вольный выпас оленей, перекочевки с зимних пастбищ на летние. В настоящее время развиваются также молочное животноводство, огородничество, звероловство.

========== Глава VI. Кофейня ==========

Широкополая шляпа укрывала лицо от палящего солнца и от взглядов прохожих. Чтобы видеть навстречу идущих людей приходилось задирать подбородок.

На причал слетались голуби. По обнаженной коже рук скользил ветерок от взмахов голубиных крыльев.

Рядом заревел мотор, и лодка покатила по гладкой поверхности озера, оставляя за собой пенный след в сверкающей на солнце воде.

Погода держалась чудесная, в голубом небе ни облака. По берегу стелился теплый ветер, принося бодрящую свежесть.

Придерживая шляпу сверху, Рабия пробиралась в потоке отдыхающих. Несшийся мимо парень с дредами налетел на неё, быстро извинившись, понесся дальше. Женщина проводила его взглядом, как вдруг из горла вырвался обжигающий кашель. Постепенно удалось восстановить нормальное дыхание.

Этот кашель сводил с ума не первый месяц, поначалу он не доставлял особых хлопот, однако со временем спазмы стали более изматывающими. Иногда, по ночам колотящееся сердце и ускоренный пульс не давали заснуть, причиняя массу неудобств, в такие минуты весь мир сужался до размеров собственных ощущений и боли в груди. К сожалению, таблетки мало чем могли помочь.

Кофейня была построена на берегу. Внутренний двор украшали кадки с деревьями. Позади кухни был раскинут небольшой садик с клумбами. Спутанные ветви живописно оплетали низкий забор. Там же устроили деревянные столы для пикника, чтобы у посетителей создавалось впечатление базы отдыха.

Памятная со школьных дней кофейня в Валкеакоски была излюбленным местом иностранных туристов.

Посетители грелись на солнце, отмечая вероятно последние теплые деньки в этом году.

В теплую погоду под тентом расставляли пластмассовые столики, и здесь всегда стоял гул голосов, пахло кофе.

У входной двери Рабия увидела старых знакомых, время от времени заглядывающих в «Шоколадницу».

В кофейне царила приятная свежесть, которую не могли прогнать даже запахи местной кухни. Скользнув по оголенной спине, в помещение проник порыв морского воздуха, будоража тучные растения в цветных стеклянных горшках.

Помещение оказалось заполнено посетителями на треть, по правде говоря, им с мужем тоже следовало бы выбраться во двор.

Мужчина сидел в окружении пустых стульев у окна с видом на бухту. В удлиненной пестрой рубашке поверх футболки. На груди широкий вытянутый ворот футболки собирался складками. Сатин нарочно оделся так, чтобы не выделяться из толпы, он редко использовал сценический образ в повседневной жизни.

На деревянном столе красовался цветущий кактус с детенышами и пластиковое меню, рядом лежала бейсболка. Солнце отражалось от стекол солнцезащитных очков, лежащих на столе.

Рабия обошла ряд столов и замерла за спиной мужа.

Фиолетовые и красные пряди выделялись на фоне черной копны волос. Рубашка немного съехала с правого плеча. Рукава Сатин подвернул, выставив руки загорать. На запястье матово переливались квадратные белые камни в браслете. Он держал прозрачный стакан с водой, прижимая мизинцем лист бумаги, где записывал текст к песне мелким непрерывным почерком, едва ли оставляя разделения между словами.

Казалось удивительным, что никто не слышит, как колотится её сердце. Рабия обняла мужа, уткнувшись лицом в гладкие, густые волосы.

– Я так рада, что тебе удалось вырваться от наших неугомонных друзей, – пробормотала она, прижимаясь губами к его затылку.

Сатин выпустил из пальцев ручку. Когда касались его волос, муж обычно впадал в состояние подобное трансу, точно зверек, разнеженный лаской.

– Не знаю, как бы прожил еще один день без тебя, – тихо сказал мужчина.

От звука его голоса в груди мучительно защемило.

– Прости, рисунков детей не захватила, – с того самого момента, как Сатин начал гастролировать заграницей, это стало их с мужем любимой шуткой. – Пока тебя не было, они уже успели вырасти, и совсем перестали брать цветные карандаши в руки.

Слова Рабии вынудили его рассмеяться. Она выгнула шею и поцеловала мужа в лоб.

– Как мы и условились: на время наших встреч, я отключаю мобильник. До вечера я никому не понадоблюсь.

– Только мне, – сказала она, целуя любимое лицо. – Знаешь, как я ненавижу твою группу? – усмехнулась женщина, чмокая его в губы. – Твою чудовищную музыку! Из-за неё я не вижу тебя месяцами, – выдохнула она, ощущая на себе спокойный, немного усталый взгляд мужа.

Мужчина вскользь провел по её щеке:

– Всего один день, и уже завтра-послезавтра я вернусь домой. Что нам стоит потерпеть, ведь так?

Сатин заглянул жене в глаза, и небольшие ладно очерченные губы сложились в мягкой улыбке – эти губы были предназначены дарить улыбки.

– Никакая мечта не заменит тебя.

– Как выспренне… – пробормотала она с досадой, изучая его овальное лицо с выпуклыми скулами, и получила еще одну обезоруживающую улыбку. Блеснули ухоженные зубы.

– Что?

– Великолепно выглядишь. – Отведя с его лба волосы, обхватила лицо руками. Сатин коснулся её локтей, опустил ладони на плечи и притянул к себе, не желая отпускать. Его футболка была из ткани, гладкой и тонкой, как шелк, с искрящимся оттенком металлика. – В чем твой секрет?

Рабия села напротив мужа и накрыла его ладонь своей. Погладила большим пальцем нежную кожу на тыльной стороне ладони, очертила суставы.

– По дороге заскочил в сауну, – ответил Сатин, опуская взгляд на их переплетенные пальцы.

Чуть позже Рабия повесила сумку на стул рядом и сняла шляпу.

– Как добрался?

– Без приключений.

Они заказали выпить и два рыбных салата.

– Тахоми передавала тебе привет, – сказала Рабия будничным тоном сразу после того, как отошла официантка.

– А-а, – протянул Сатин и, взяв руку жены в свою, поднес к губам. – Передай сестре от меня, – перевернул её ладонь и припал губами к сетке линий на внутренней стороне, – целую, обнимаю, жду встречи.

Мягкие теплые губы и гладкий подбородок. Навалившись на стол, Рабия обрисовала линию его подбородка, чертя пальцем по светлой коже.

– Сестра желает тебе удачи на концерте. Как себя чувствуешь?

– Сильно волнуюсь. Сильнее, чем обычно… Со мной такое бывает. Мы давно готовим этот сценарий, проколов не должно быть. – Сатин провел по её руке вниз до локтя, по той самой, что вычерчивала на его коже узоры, и вздохнул. – Я постараюсь, чтобы всё прошло как надо. На первом месте – организация вечера, а остальные дела уж задним числом.

Из приемника на стене летело сентиментальное Sunrise Avenue. Через открытое окно с воды долетал моторный рев, с улицы доносился смех, нестройные голоса, чоканье бокалов. Приятно щекотал ноги легкий сквозняк.

Принесли заказ: освежающий алкогольный напиток со льдом для неё и бренди для Сатина, а также две крупные порции салата из семги и сельди.

– Маю придет? – спросил мужчина. Его взгляд блуждал по лицу жены, точно не зная, на чем задержаться подольше.

– Сегодня с утра только об этом и говорит.

– Я так давно не видел Маю. Он сильно изменился?

– Всё время рассказывает про академию, похоже, мы поступили правильно, что отправили Маю учиться именно туда. Купил себе синтезатор, теперь учится играть с преподавателем. Мне нравится то, как он серьезно настроен. Только я не могу понять: или Маю действительно намерен заниматься музыкой и дальше, или это очередное увлечение, которое приестся ему уже через месяц. В академии выучился играть на фортепиано, с тех пор загорелся идеей приобрести свой музыкальный инструмент, но пока не знает, как это может пригодиться ему в дальнейшем.

Их руки разъединились.

Рабия подобрала ложку и зачерпнула. Нежная мякоть огурца истекала соком на языке, горьковато-кисловатый привкус латука наполнял рот. Рыба просолена великолепно.

– Как только Маю определится со своим будущим, я могу продюсировать его в иностранное музыкальное агентство. Так у него будет возможность роста.

– Сатин, боюсь, Маю не примет чужую помощь. Я обещала ему, что намекну тебе об этом. Маю намерен сам добиться чего-либо.

– Ему шестнадцать, он хочет объять весь мир. Но пора бы ему уже знать, что дается далеко не всё. С моими связями ему будет намного легче. Я знаю – Маю не любит трудностей, не понимаю тогда в чем загвоздка?

– Дело в том, что в академии ему всё время помогали, а теперь он хочет собственными силами проложить себе дорогу.

Сатин прожевал, кратко улыбнулся и сказал:

– Тогда я сам поговорю с Маю, – по тону было понятно, что Сатин нисколько не поверил в успех сына. – А как ему новая школа? Завел друзей?

Мужчина смотрел, как она ест, отпивая бренди.

– Со школой пока неясно. С усвоением материала проблем никаких, школьная программа даже легче. Уже успел завести новых друзей.

Увидишь, каким независимым стал. Похоже, еще не до конца осознал, что вернулся домой.

Вчера отправила с ним брата, чтобы они немного сблизились. Возможно, старшему брату Маю сможет открыться. Мне бы хотелось, чтобы Маю начал больше доверять нам.

А пока бродит по дому, изучает обстановку, присматривается. Со временем он привыкнет. Театр не ограничивал его действия так, как это делает школа.

– Ты мне писала, что Маю зачислили в класс для одаренных детей. Вот за эту новость следует выпить.

Рабия растянула губы в улыбке, протягивая бокал вслед за мужем.

– За четыре года в академии Маю экстерном закончил программу девяти классов, набрав высокое число баллов, я была удивлена, когда узнала, что у него по всем предметам 9-10 баллов. Дети в группе, куда зачислили Маю, на год его старше. – Сделала глоток и взяла солонку с перцем. – Можешь им гордиться. Теперь у нас два отличника в семье. А Фрэя совсем скатилась, ты бы видел её оценки…

– Девушке необязательно иметь золотую медаль, – парировал Сатин. – Пусть наслаждается свободной жизнью, пока не нашла мужа.

Сатин отложил вилку и взялся за листок бумаги с текстом, сложив самолетик, запустил в жену. Тот врезался ей в грудь и упал на колени.

Отправляя самолетик обратным курсом, Рабия бросила на мужа красноречивый взгляд.

– Боюсь, с таким папочкой, она никогда не найдет мужа. Все разбегутся еще до свадьбы.

Словам не удалось задеть за живое, вместо этого Сатин расхохотался. В уголках его глаз собрались едва приметные морщинки.

Солнечные блики заскользили по волосам, когда мужчина покачал головой.

– Я не вижу, как ей может пригодиться вся эта физика с алгеброй.

– Сатин, не суди по себе. Ты всегда потакал Фрэе, – активно жестикулируя, заявила Рабия. Она тыкнула в мужа пальцем. – Из-за тебя она выросла такой фантазеркой. Ждет тебя не дождется, всё повторяет: достала меня эта его работа, только онлайн и видимся!

Улыбаясь, Сатин опустил взгляд и намотал на вилку тонко порезанный лист салата.

– С каких пор у нас в школах появились привилегированные классы, вроде того для одаренных детей? Лет пять назад об этом и речи не шло.

– Суть класса для одаренных детей – собрать наиболее талантливых детей вместе, как я знаю. Идея создания подобной группы пришла из-за рубежа. Директор гимназии намерен пронаблюдать за тем, как она приживется у нас.

Сатин взял бокал и, слегка покачивая напиток, задумался о чем-то, после чего сделал пару неторопливых глотков.

– Что собираешься делать до концерта? – поглаживая протянутую ладонь мужа, поинтересовалась Рабия, наблюдая за тем, как он ест.

– Оборудование уже на месте, остались формальности, – начал рассказывать Сатин, медленно жуя.

Вдыхая запах цитрусов, женщина отпила напиток. На языке приятно защипало.

– Если случится что-то непредвиденное, мы сообщим на нашем сайте. И отвечая на твой вопрос: наверное, сегодня на ночь останусь с группой, а завтра уже завертится вся эта кутерьма. Я согласовал с менеджером, чтобы фото-сессию перенесли на время ленча. После концерта будем отмечать, потом, думаю, поедем к нам домой и хорошенько отоспимся.

Допил своё бренди и поднял глаза на жену.

– Ты сегодня не за рулем ведь. – Рабия протянула мужу свой напиток. – Попробуй-ка.

Сатин поднес к губам стакан из темной керамики, сделав первый глоток.

В голове слегка расплывались мысли. Она смотрела на мужа с улыбкой, зачарованно следя за его губами.

– У Лим-Сивы намечается прием: коктейльная вечеринка и гости, – сказал Сатин, не сводя взгляда с жены. – Ты ведь пойдешь со мной? Будет много народу… Туда придется лететь на вертолете. Над нашими лесами. – Сатин запил салат. – Красиво…

Свет из окна ложился на его распущенные волосы, придавая им темно-медный оттенок.

– Вижу, Лим-Сива – светский мужик. Если честно, у меня полно работы… Ладно… вечеринка так вечеринка. Я не отдам тебя им на растерзание.

Рабия не сомневалась в том, что Сатин уже пообещал прийти с супругой, не хотелось портить ему планы.

– Кстати говоря, я не прочь познакомиться с женой Лим-Сивы. Ты говорил – она иностранка.

Просто, чтобы услышать звучание его голоса, Рабия спросила:

– Нам нужно будет им что-нибудь подарить?

– Мне нравится ход твоих мыслей.

– Поможешь мне определиться с гардеробом. Думаю, вечернее платье подойдет.

Тут она подавилась.

Послышался звук отодвигаемого стула, заскрипело дерево по дереву – и, когда Сатин приблизился, она уловила слабый аромат его парфюма, принесенного с порывом теплого воздуха. От сильного кашля на глазах выступили слезы. Ладонь Сатина легка ей на спину, очевидно, решил, что Рабия подавилась. Легонько оттолкнув его руку, женщина потерла веки и зажмурилась. Горло продолжало саднить. Появилась отдышка.

– Уже прошло.

Рабия вытерла губы салфеткой и, глубоко вздохнув, откинулась на спинку стула.

Снова движение, новая волна парфюма, и Сатин протянул жене стакан с водой.

– Хочешь еще пить?

Мужчина облокотился о стол, точно ему было сложно стоять на ногах.

Она настолько привыкла к аромату туалетной воды мужа, что откликалась на него почти так же, как если бы кто-то звал её по имени. Аромат до сих пор держался в их спальне, напоминая о скором возвращении Сатина.

Рабия сделала пару глотков, чтобы успокоить сердце. Охлажденная вода немного остудила саднящую гортань.

– У тебя помада стерлась. – Взяв её лицо за подбородок, Сатин обвел выступающий край нижний губы. Его лицо вновь просветлело.

– Посмотри в сумке. – Она зажмурилась, прикладывая к глазам тыльную сторону ладони. От лица даже кровь отхлынула.

Порывшись в сумке, Сатин достал губную помаду и снял с тюбика колпачок. Наблюдая за мужем, Рабия улыбнулась и слегка склонила голову набок. Оперевшись локтем о стол, Сатин приподнял её лицо. Потер пальцем подбородок. Некоторое время он просто смотрел на жену, будто раздумывал, уместен ли здесь поцелуй.

Когда губы были накрашены, Сатин защелкнул колпачок и бросил помаду в сумку.

Рабия коснулась нежной щеки, провела по лбу.

– Давай пересядем, – нехотя предложила она.

– Зачем?

– Или мне кажется, или ты заболеваешь. А мы сидим у открытого окна, на самом сквозняке.

Щека под её пальцами была огненной. Кожа в вороте футболки блестела от пота.

Придерживаясь за край стола, Сатин распрямился. Кадык на его шее дернулся.

– Пойдем проветримся. – Мужчина снял со спинки стула её сумку.

– Заодно подправлю макияж. – Рабия встала из-за стола и двинулась вслед за мужем, балансируя между столами. От резкого движения слегка закружилась голова.

Рабия обхватила его руку чуть выше локтя, под тем местом, где был закатан рукав. Невзначай Сатин задел плечом её грудь, тут же Рабия почувствовала, как напряглась мышца его руки.

Справа от барменской стойки и прямо за углом находились туалеты m/n. Не хотелось отпускать мужа от себя даже на несколько минут. Открыв ближайшую дверь, Рабия убедилась, что внутри никого нет.

По дамской комнате рассеялся цветочный аромат жидкого мыла, кроме того, пахло женскими духами и моющим средством. Здесь ощущалась прохлада, и головокружение постепенно проходило.

Скрестив руки на груди, Сатин остановился у входной двери. Рабия склонилась над раковиной, вытирая края век бумажной салфеткой.

– Эваллё сказал, что тебя искала русская журналистка – хотела взять интервью. Она преследовала Эваллё всю дорогу от Паули. Даже в кафе за ним пошла.

– Как меня это раздражает. Надеюсь, Эваллё не выболтал ей что-то про предстоящий концерт?

Рабия недоуменно взглянула на мужа, как внезапно по горлу прошлась волна огня, тело буквально затрясло. Горло засаднило от резкого кашля.

– Милая? – послышался встревоженный голос мужа.

Рабия склонилась над раковиной и прикрыла глаза, медленно приводя в порядок дыхание. Когда приступ прошел, она сплюнула слюну.

Сатин подошел со спины, и их взгляды пересеклись в зеркале.

Выпущенные из прически локоны слегка растрепались, намочив их водой, женщина попробовала уложить.

Заслышав быстрый перестук каблуков в коридоре, они заскочили в ближайшую кабинку и притихли. На пару секунд музыка усилилась: женщина открыла дверь и вошла. Обнаружив открытый кран, та выключила воду. Где-то по левую сторону хлопнула дверца.

Рабия прислушалась к далеким голосам, доносящимся из кафе, и перевела взгляд на мужа.

– Ушла?

– Зараза! – Сатин нечаянно нажал на ручку, и дверь стала отъезжать.

Рабия слишком резко подскочила к мужу, случайно заехав тому локтем в живот, и перехватила ручку, не дав двери распахнуться.

Шумно выдохнув, Сатин со всей силы выдвинул задвижку.

– Больно.

– Прости, не рассчитала. – Рабия сделала страшные глаза.

От бесшумного дыхания Сатина колебалась её выбившаяся прядь. Черные волосы облепили его лоб. Сатин оправил съехавшую с плеча рубашку. Рабия кожей ощущала выжидательный взгляд. Отступила на полшага и, забрав у мужа свою сумку, повесила на крючок.

Сатин заправил волосы за уши, и стали видны серебряные серьги. Подавшись навстречу, коснулся горячим лбом её лба и закрыл глаза.

Из коридора доносился приглушенный звук голосов, совсем тихой казалась мелодия из радиоприемника.

Рабия очертила рельеф его рук, привлекая к себе. Зацепила пальцами оттянутый воротник, складками спадающий на грудь.

Сокращая между их лицами расстояние, Сатин прижал Рабию к стене. На губах остался влажный след дразнящего поцелуя. Спина уперлась в гладкую холодную поверхность стены. Во рту появился привкус алкоголя, который был на языке мужа. Ладонь опустилась Сатину на плечо, спуская рубашку вместе с футболкой, забираясь пальцами под широкий воротник. Рот наполнился слюной. Поцеловала плечо, вдыхая запах кожи и любимого парфюма, и поднялась губами к шее.

От одной его близости внутри струился жар. Его губы мягко прикусывали кожу на шее, покрывая ту поцелуями, язык оставлял влажный след. Ладонь медленно заскользила по её груди, сминая одежду. Свободной рукой забрался под блузку, поднимаясь под расклешенной тканью вверх по спине, смял полоску ткани лифчика вместе с застежкой.

Ладонь легла ей на живот, опускаясь ниже. Сатин дернул за молнию на её джинсах. Горячие губы ласкали шею, подбородок, наконец, захватили рот. Скользкий язык проник внутрь. Сатин дышал через рот, оставляя на её губах привкус ароматного дыхания. Горькое, как грейпфрут, сильно колющее после стакана бренди, и такое же обжигающее, как губы.

Яростными движениями расстегнула его рубашку, высвободила рукава и закинула ту на сумку. Рука так и осталась поднятой вверх, Сатин присоединил к ней вторую и рывком сдернул с жены блузку.

На мгновение оторвавшись, он стянул с себя футболку, скрывавшую восточную татуировку через всю спину, и бросил на сливной бочок. В воздухе повеяло его дезодорантом, тихо зазвенели браслеты.

Она царапала кожу на его спине, сминая пальцами. Поцеловала незащищенную шею, вынуждая запрокидывать голову. Его волосы соскользнули с плеч на спину, щекоча ей руки.

Сатин врезался спиной в холодный кафель.

Рабия с шумом выпустила воздух. Она стала медленно опускаться на колени, ведя влажными ладонями по стройному мужскому телу, обжигая дыханием блестящую от пота кожу. Лаская грудь, гладкий живот, сдвигаясь ниже.

Память услужливо выводила каждый изгиб его тела, каждую родинку. Кожа – ни царапины, ни рубца, – её пьянящий запах оживлял в памяти их постельные игры. Под кожей мягко перекатывались мускулы, когда Сатин делал глоток кислорода, и после, когда выпускал воздух из легких. Было видно, как ходит под кожей кадык, как сильно бьется пульс на шее.

С хлопком уперся ладонью в дверцу, другой стряхнул с лица растрепанные волосы. На его губах заиграла возбужденная улыбка. Побледневший лоб и скулы блестели от пота.

По ногам подул сквозняк. Входная дверь открылась, впуская женские голоса. Девушки смеялись и трещали без умолку.

Рабия расстегнула пряжку и, вытащив ремень из петель, отбросила на пол. Послышался стук по кафелю. Она хотела усладить свои глаза. Расстегнула пуговицу на легких летних брюках, дернула за молнию. Водя языком по эластичной ткани трусов, кусая резинку, она ощущала его дрожь и спёртое тепло. Сатин выпрямил спину, чтобы стать выше, и её губы спустились ниже. Запахи новой ткани и пота на голой коже заполнили сознание. Каждый его вздох отдавался в её теле трепетом. Прихватила губами кожу у пупка, прикусила, вырвав стон. На светлой коже осталась слюна и розоватый след помады. Просунув пальцы под резинку, потянула вниз, наслаждаясь его густым запахом.

Хлопнула дверца соседней кабинки, послышался шорох одежды. Девушка даже из кабинки туалета продолжала болтать с подругами.

Сатин наклонился, и Рабия увидела, как задвигались мышцы пресса, черные волосы упали ей на лицо. Его губы стали совсем сухими. Потянул жену за руку, поднимая с колен. Его приглушенный голос зазвучал по-новому. С губ сорвалось прерывистое дыхание.

– За стенкой… не мешает?

Его пальцы пролезли под плотной тканью бюстгальтера, сдавливая соски. Он стащил с жены лифчик и набросил на дверную ручку. Горячие липкие ладони полностью накрыли её грудь.

– Да плевать я хотела… Быстрее!

Рабия застонала в голос, прижимаясь к его напряженному телу. Их разделял тонкий слой промокшей ткани.

Услышав голоса и возню за стенкой, девушка замолчала.

Стоны стали громче, теперь они были отчетливы в возникшей тишине. Как никогда, забавляла мысль, что их секс больше не был секретом.

Сатин остался в футболке без рукавов. Рубашку он снял, повязав поверх брюк. Обещанное синоптиками похолодание так и не наступило, вместо этого стало жарче.

Они сели за другой столик, на этот раз дальше от окон, но ближе к музыкальному приемнику.

– Когда это ты успел накачать мускулы? – спросила Рабия, выпив залпом стакан воды.

– Пришлось поднимать тяжести. На тренажерный зал сейчас нет времени. Но это ужасно… У «Храма Дракона» есть определенный имидж, и мне нужно ему следовать.

Она протянула руку и погладила мужа по плечу, изучая его контуры. Затем пересев на стул рядом, склонила голову и прильнула к Сатину щекой.

На ум сразу пришел их высокорослый плечистый друг.

– А как же Лим-Сива? Он со штангой упражняется.

– Лим-Сива – это отдельный разговор, ему нужно поддерживать форму. Наш стилист следит за тем, чтобы мы не наращивали дополнительную мышечную массу. Если я буду качаться, моя концертная одежда будет плохо на мне сидеть. Если вот здесь, – Сатин приподнял футболку и оттянул кожу сбоку на талии, – будет хотя бы один лишний сантиметр… Последний раз, когда я поправился, меня загоняли до полусмерти. Мне говорят, с начала становления нашей карьеры я только набираю в весе.

Сатин вытянул ноги в проходе между столиками и скрестил лодыжки.

– Знаешь, а ведь не я придумал этот имидж.

– Не ты?

– Самый первый менеджер нашей группы, она же пиарщик.

– Твоя бабушка?

– На что она только не была способна, чтобы меня продвинуть. Помнишь, её уверенность в том, что, показывая себя, я могу заработать много денег? И если я сохраню свою внешность – это будет гарантия успеха группы, потому что именно это нужно нашим фанатам. Поначалу я с ней много спорил, а потом её слова подтвердились. Дизайнера по костюмам тоже она подбирала. У неё талант находить нужных людей.

Рабия ждала от него продолжения, желая, чтобы Сатин добавил еще что-то к своим словам.

– Прошло столько времени, а ты до сих пор говоришь о ней в настоящем времени, – заметила она осторожно.

– Да… похоже на то.

Он раздумывал, пускай, долю мгновения, но от неё не ускользнуло колебание в выражении его лица. Чтобы встряхнуть мужа, Рабия сказала:

– Мне больше понравилось, как ты сдавал биологию, сразу после которой у вас с ребятами была запись, и чтобы сэкономить время, бабушка заставила тебя накраситься и переодеться, и в таком виде появиться на экзамене.

– Я тогда провалился и чуть не сорвал сдачу всему классу, а она явилась на следующий день в школу и написала жалобу, после чего расплакалась, рассказывая, что растит меня в одиночку, потому что родители от меня отказались, считая, что их сын не может быть похож на ангела. – Сатин усмехнулся и намотал на палец прядь волос. После продолжительного молчания, он спросил, склоняясь к её уху: – Рабия, ты кого-нибудь встретила?

– Нет, – удивленно воскликнула она. – Мне это было ни к чему.

Погладила его щеку – будто изо льна, – провела по спине.

– Ты ведь спрашиваешь, спала ли я с кем, пока тебя не было? У меня нет желания кувыркаться в постели с другим мужчиной, пока мой муж так далеко от меня. А ты… даже не вздумай об этом рассказывать, не хочу ничего знать о твоих похождениях, – сказала Рабия, мягко отстраняясь.

Причина, по которой она готова простить неверность, заключена в том, какой образ жизни они оба ведут. Она не настолько эгоистична, чтобы просить любить её одну. Сатин постоянно в разъездах, месяцами её не видит, неудивительно, что у него возникли отношения на стороне. Можно сказать, есть семейная жизнь, и есть его жизнь, вмешиваться в которую нет смысла. Возможно, она более хладнокровный человек, чем казалось бы. Настолько хладнокровный, чтобы не позволять ревности заслонить разум. Их отношения всегда походили скорее на дружбу, нежели на любовную горячку.

Сатин подпер голову рукой, заглядывая ей в глаза.

– Я не стал бы ограничивать твою свободу, хочу, чтобы ты это понимала. – Приблизил свое лицо к её. – Но ты знаешь – я с ума схожу от ревности, стоит кому-то на тебя не так посмотреть.

Взгляд перемещался от губ к желто-зеленым глазам, напоминающих майские листочки. Она тянула время.

– Я физически неспособен отплатить тебе верностью. Какое же добро я совершил, что получил тебя в жены?

– Фрэя бы сказала, что в прошлой жизни ты спас жизнь влиятельному чиновнику.

Сатин не улыбнуться не мог:

– Чушь какая. Кажется, в день её рождения, мы перепутали кочан с капустой.

Рабия засмеялась и энергично выпрямилась.

– Давай закажем еще выпить.

Она высвободилась из его объятий и отсела, откинувшись на деревянную спинку стула, сбросила босоножку и вытянула под столом ногу. Уперла стопу в ширинку на его брюках и чуть пошевелила пальцами, недвусмысленно проведя кончиком среднего пальца по губам.

От этих прикосновения его тело напряглось, Сатин замер, не решаясь на вздох.

– Да ты просто горишь, – прошептала она, прижимая щиколотку к бедру мужа, уперла ступню в его стройный живот. Её взгляд задержался на лице Сатина. Тонкие ноздри его слегка подрагивали от нахлынувшего ощущения.

Рабия перегнулась через стол и стиснула пальцами щеку Сатина.

– Я не удивлена, что Тео находит тебя привлекательным! – Усмехнувшись, она откинулась на спинку стула, а Сатин накрыл щеку ладонью и подвигал челюстью, проверяя её целостность.

– Ну, всё, эти двое меня доконали! – донёсся до них чей-то злой голос.

Рабия обернулась, поискав глазами говорившего, и увидела, как тщедушный человечек в летнем пиджаке с бабочкой швырнул на стол пачку меню в пластиковых обложках и направился к их столику.

– О… – пробормотал Сатин, возвращая ей самодовольную улыбку.

– Прошу меня извинить, молодые люди, но вы нарушаете общественный порядок. А вас, леди, попрошу принять сидячее положение. Вы слишком громко разговариваете, к тому же отпугиваете посетителей своим беспардонным поведением.

Она согнула колено и опустила ногу на ногу.

Сатин прищурил глаза.

– Прошу прощения… Как поживает ваша жена? Быть может, ваши дети? – проговорил он исковерканным тенором.

– Я… я не женат. А какое это имеет отношение к предмету нашей беседы?

Удивленная выходкой мужа, Рабия слегка улыбалась.

– Значит, не женаты, и сожительницы, стало быть, нет… А матушка у вас есть? – Сатин чуть подался вперед.

Обескураженный менеджер таращил глаза на гостя, тоже невольно подавшись вперед.

– Мама?.. Ннет… – пролепетал парнишка. – То есть… где-то она, конечно, есть, но живу я один.

– С вами приятно иметь дело, – задумчиво пробормотал Сатин и склонил голову на бок, выставляя длинную шею на обозрение. – И мамы нет, значит, некому будет препятствовать нам с вами. Понимаете, у меня очень плотный график, сегодня я здесь, завтра уже в другом городе. Итак… вы свободны сегодня вечером? Отказов я не принимаю.

У Рабии вырвался неожиданный смешок, пока Сатин строил глазки пареньку.

– Но вы… вы – мужчина! – наконец выдохнул дружочек и ослабил обхват воротника.

Навалившись локтями на стол, Сатин провел мизинцем по губам.

– Ах, вот в чем дело… Думаете, это как-то нам может помешать?

– Послушайте, я… – паренек не договорил.

Сатин заправил прядь за ухо, привлекая внимание к своим пальцам, а заодно к драгоценным кольцам и браслетам.

– Свидание со мной стоит дороже, чем это может позволить вам двухнедельный аванс. Разве я так многого прошу? Один вечер с вами. Вы же не хотите иметь дело с моим адвокатом? Вы были неосторожны испортить нам с женой отдых.

Трое сидящих по соседству парней громко ржали над этой сценкой.