Текст книги "Каминг-аут (СИ)"
Автор книги: Chans
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 95 страниц)
– На сямисэне наяривают. [Сямисэн – трехструнный музыкальный инструмент, отдаленно напоминающий лютню].
– Ты видел сегодня того глухого японца, крутившегося около нашей сестры?
Эваллё с шумом опустил пивную банку на пол:
– Маю, это невежливо!
– Что ты о нем думаешь? Он меня спас от обморожения… и от воспаления легких, вероятно.
– В самом деле? Это был он?.. Мир тесен, как не повернись.
– Ты ничего не соображаешь, – рассердился Маю. – Ну, так как?
– Мы не должны обсуждать ухажеров нашей сестры…
– Почему бы тебе просто не ответить на вопрос? – мальчик рухнул на постель брата, вытягиваясь во весь рост.
– Нипочему. – Эваллё хмыкнул. – Мне он показался человеком расчетливым и рациональным.
– А мне – ветреным и пустым.
– Сторожевая собака, – прохрипел парень, налегая на пиво. – Будет беречь Фрэю.
– Чего?.. Иногда я вообще не догоняю твою мысль. Понимаешь, не хочу я, чтобы она встречалась с ним.
– Настоящий самец… тестостерон так внутри, должно быть, бурлит.
– Валечка запал?
– Да брось ты. Он вовсе не плох. Тихий, спокойный, очень похож на адекватного. Разве что… слишком взрослый, но Фрэя будет счастлива рядом с умудренным жизнью человеком, с ним она будет в порядке, – Эваллё расхохотался.
– Ага, очень смешно. Зато ты вот неадекватный. Спишь с родным братом, ая-яй, как не стыдно? – мальчик укоризненно покачал головой. – Если ты не прекратишь стёб, я отправлюсь спать к сестре! Буду спать на футоне, – возвестил Маю и направился к стенному шкафу. – Подальше от тебя, – как вдруг начал заваливаться.
– Ты не дойдешь даже до туалета… – хрипло выдохнул старший брат, – … ничего у тебя не выйдет.
От парня слабо тянуло пивом. Их могли услышать, пройти мимо комнаты вот сейчас…
Притиснул Эваллё грудью к белой двери с вырезанным геометрическим узором. Губы уже целовали шею старшего брата.
Валина сорочка выбилась из штанов, по коже разлилось слабо ощутимое трепетание. Маю просунул руку за резинку штанов. В пальцах твердело.
Хотя кому понадобится тревожить их в такое время – все уже давно спят.
При взгляде на то, как выгибается шея брата, в груди становилось жарко. Рассудок отключался, когда в руке полуэрегированный член.
Стало душно.
– Как ты мог скрывать от меня факт своей голубизны? Думал, мой брат и с волком, и с лисой…
Маю нашарил в стенном шкафу масло каритэ. Тахоми даже не в курсе, что оно пропало из ванной. В комнате поднялся густой мускусный запах.
– В моей сумке… возьми лубрикант.
– Далеко.
На пару секунд их языки переплелись, брату пришлось извернуться. Эваллё тихо дышал, упираясь локтями о дверь. Стоящие рядом пустые коробки полетели во все стороны, когда Эваллё отпихнул их ступней.
Задрав его сорочку, недолго любовался лоснящейся кожей, ладной спиной, пока не закончился воздух в легких, пока голос не прорезался сам собой, пока в коридоре не слышно было шагов. Едва ли хватило силы воли терпеть еще. Чувствуя, как тесно внутри, как плотно сжимает, Маю глотал собственную слюну. Изо рта вырывалось хриплое дыхание.
Скрипнула дверь. Раздался треск натянувшейся материи, когда пальцы потянули за хлопковую сорочку брата.
Из-за того, что затянулось с ремонтом, они даже не могли запереться на щеколду.
Эваллё уткнулся лбом в тыльную сторону ладони.
– …а-АХ-а-АХ… А-А! – его пальцы со скрипом соскальзывали по двери.
– Тише… – Маю нагнулся вперед, касаясь губами лопатки Эваллё. Отгоняя мысль, что их должны услышать, прижался щекой к липкой спине. Штаны съехали с коленей брата.
Рваный темп выводил из себя, пробуждал агрессию.
Зубы оставляли бледные отметины на светлой коже брата.
С глухим стуком дверь хлопнулась о косяк. Толчок, и дверь снова хлопнула.
*
По другую сторону двери на диване сидел Янке и заправлял в себя джин-тоник.
Скрип.
Мозги отключались, голова не работала.
Скрип. Стук.
У него могло быть всё то, о чем, как правило, мечтают люди. Сила, богатство, признание, власть, умение забивать головы всяким дерьмом – всем этим он обладал, он мог позволить себе что угодно. Но никогда – что на самом деле хотело сердце.
Скрип.
Невидящим взглядом он сверлил стену. Яркий белый, размытый черный, и все оттенки серого.
Скрип.
Этот Икигомисске! Откуда он вообще взялся?! Зачем вмешался в их жизнь?! Влез во всё это дерьмо. Еще один сукин сын, назойлив как черт, второй по назойливости, сразу после Эваллё. Только пускай попробует коснуться Фрэи, башку ему оторвет нахрен.
Скрип.
Парень смял опустевшую банку. Обладая безграничной властью, почему он не может заполучить то, что ему действительно нужно?
Скрип.
– Какое же дерьмо! – воскликнул Янке, смотря на ходящую ходуном дверь спальни двух братьев. От злости столкнул диванную подушку.
*
– Маю, куда ты? – окликнул его удивленный голос.
– Я не могу здесь больше оставаться! Это место… – мальчик ворвался в комнату, роскошный зал с коврами и гобеленами. – Я должен вернуться домой! – накинув на плечо лямку потрепанного рюкзака, схватился за ручку чемодана, который собрал заблаговременно.
– Куда ты пойдешь?
Сосед по комнате выбрался из-под одеяла.
– Маю, подумай еще раз… – зашептал тот.
Холовора выбрался из комнаты, таща тяжелый чемодан за собой, прошел вдоль стеллажей с книгами, спустился по лестнице, держа чемодан за ручку и стараясь, чтобы колесики не задевали ступени. Сосед перевесился через перила балкона:
– Наставник не должен узнать.
Маю посмотрел верх на друга:
– Если я не успею добраться до границы этой чертовой академии…
– Но что ты будешь делать дальше? Дождись хотя бы восхода солнца.
– Ничего… сяду на попутку, утром я уже буду далеко отсюда.
– После леса тебе нужно лежать в медпункте, – сосед указал на лоб Маю. – Как ты в таком состоянии справишься со своим чемоданом?
– Не беда, на вокзале найду какую-нибудь больницу. Не хочу, чтобы меня касались эти медсестры, они тут все… – мальчик поволок чемодан через гостиную-холл, пока сосед спускался по лестнице. – Именно такой ценой я открываю себе дверь на свободу. Лотайра думает, что я сейчас лежу без сознания под капельницей… Пришлось немного позакатывать глаза, чтобы получилось как можно реалистичней… я же актер, в конце концов, это моя работа – изображать то, чего нет в действительности.
Друг топал грубыми башмаками по ковровым дорожкам, в сочетании с этими ботинками его пижама смотрелась до нелепости комично.
– Ты его любимый ученик, у тебя талант, ты не должен бросать всё сейчас. Ты можешь стать знаменитым.
– Хватит с меня и одной мировой знаменитости в нашей семье и одного начинающего художника. Родители подыскали мне отличную школу, я не пропаду.
– Так ты уже давно запланировал побег? А что тебе делать дома? Так же будешь во всем полагаться на своих родителей?
Холовора махнул рукой и опустил лицо, волна распущенных волос наполовину скрыла лицо.
– У меня такое чувство, что это время я не жил, а витал в какой-то ирреальности. Боюсь, что если я еще задержусь здесь, через год от меня останутся только белые кости. Мне понадобится немного времени, чтобы добраться до ворот, я не могу попасться сейчас. А ты оставайся здесь, оставайся.
*
С воды тянуло холодом, ветер еще был недостаточно хорош, чтобы называться весенним.
В ангаре разгружали автофургон. У входа в механическую мастерскую перегорел фонарь.
На сегодня работы немного: поменять болты, закрутить клапаны и очистить их от ржавчины, проверить регулирующие устройства, проследить за степенью давления, подготовить посещение для завтрашнего визита администрации, сходить в магазин за деталями для нового «зверя» Томы, съесть свой обед – пожалуй, на сегодня всё.
В здании по-старому пахло железом, машинным маслом и паленным. Рабочий день Маю начинался с того, что приходилось стягивать с агрегатов покрывала, дубовые и маслянистые на ощупь. Руки тут же покрывались серыми пятнами.
Работа была несложной и не требовала особой подготовки, но Тома настаивал, чтобы Патрик каждый день, пять раз в неделю, занимался с Маю.
Сегодня парень был редкостно неразговорчив, слушал свою неприятно-зудящую музыку, которую, как обычно, врубил на полную катушку, слова тонули в наборе дерущих звуков, вылетающих из наушников на худой шее Патрика. В окостеневших джинсах, совсем как та парусина, которой на ночь накрывали агрегаты, и невразумительного цвета растянутом джемпере с Микки-Маусом, парень заторможено ковырял зубочисткой в зубах.
– Исполнительный механизм, – объяснял он Маю, – для его работы используется простой шарнирный механизм, который позволяет изменить прямолинейное движение на вращательное…
– А зачем вообще надо изменять прямолинейное на вращательное?
Как ни странно, вытертая, застиранная, практически полностью обесцвеченная одежда – Маю назвал это тряпьё одеждой только из вежливости – тонко благоухала дорогими духами, а в захламленной каморке этот редкий запах был наиболее силен. Мальчик сидел на полу, рядом с Патриком и упивался благородным ароматом его духов.
Парень придерживал края газеты и смотрел на механизм. На вопрос Маю он не потрудился ответить, только посмотрел на него как на дебила и вытер нос рукавом.
Зачем душиться духами, если все равно придется ползать по полу и устанавливать просаленные прокладки? Зачем такому парню, как Патрик, ВООБЩЕ ДУШИТЬСЯ?
Патрик тыкнул в грудь Маю пальцем, уже приоткрыл рот, чтобы сказать что-то, но передумал и снова уставился на механизм.
– У шарнирного механизма есть ряд преимуществ, например, шарниры имеют большую опорную площадь…
– А к чему эта большая площадь? – Холовора изобразил крайнюю заинтересованность.
Парень пошевелил тонкими пальцами, похожими на веточки с почками, и потряс головой, точно пёс.
– Очень мало тех частей, которые быстро износятся и выйдут из строя, – продолжал Патрик, нежно поглаживая пальцами с грязными ногтями серебристую трубу. – Это позволяет сэкономить деньги на новые…
– Да на хрена?! – не вытерпел Маю. – У вас денег завались! И фирма еще прибавит, чо тут экономить?
– Ты будешь слушать или как? – обиженно пробубнил Патрик. – Механизм функционирует с высокой точностью, без люфта…
– Без чего?
– Без люфта, – с нажимом повторил невразумительный, как и его одежда, пегий блондин. – Конструкция исполнительного механизма обеспечивает легкость монтажа. Здесь можно поворачивать с шагом 90 градусов, вентиль подключается к любому из концов оси. Это ты можешь прочесть в любой инструкции. При необходимости вентиль можно закрыть вручную ключом на свободном конце оси. Положение оси позволяет использовать одновременно два вентиля на одном исполнительном механизме. Читай на щитке слева… и следи за стрелкой, – постучал пальцем по циферблату сбоку механизма.
– Угол поворота 90 градусов. Подшипники не требуют смазывания, точно так же как и уплотнения, и прочие…
– Чего? – переспросил Холовора. – Шарашка полная. Моему брату легче отучить меня материться, чем я пойму твои объяснения!
Патрик ничего не сказал, резко поднялся с пола, пару секунд сверлил мальчика мутным взглядом, после чего выбежал из каморки и понесся к выходу через зал.
– Yhteistoimintamenettelysopimus! [договор о совместной деятельности (фин.)] Ясно тебе?! – кинул ему вдогонку Маю, переходя на финский. – Epäjärjestelmällistyttämättömyydelläänsäkäänköhän! Слабо повторить, плакса?!
Полная чушь! Его вашество что, действительно обиделось?
– То-то же!
У самой двери Патрик остановился и укоризненно посмотрел на Маю. Показалось, что Патрик смотрел на него с неодобрением. Чего это пацанчик так разобиделся? Из-за того, что Маю слегка прикололся?.. С Патриком тоска сплошная, надо же себя развлечь как-то! Так нечего было выпендриваться своими глубинными познаниями! Мог бы ответить хотя бы на один вопрос Маю. Холовора с досады тюкнул мыском буцы свой рюкзак. Но почему ему так сложно с другими людьми?! Теперь опять будет мучить совесть. Снова он сказал что-то не то или повел себя как-то не так. Но с другой стороны, он же не виноват в том, что этот закомплексованный очкастый шизофреник психует по любому поводу и без повода… Патрик даже не знает, насколько трудно бросить занятие всей жизни, чтобы трусливо отсиживаться в другой стране!
Жалкий надушенный хлюпик!
Маю так рассвирепел, что вся работа буквально разваливалась в руках, плюнув, мальчик вышел из мастерской и присел на ступеньки. Все равно гайки и шурупы никуда не сбегут.
К величайшему изумлению Патрик сам пришел мириться. Протянул Маю трехэтажный бутерброд с селедками, зеленью и свеклой под майонезом. «Ходячий живанши» присел рядом с Маю. Принимая салфетку с бутербродом, мальчик отвел руку с сигаретой, чтобы пепел не попал на Патрика или на еду.
Вытерев руки о джинсы, Холовора надкусил. Ничего так, жуётся…
Спустя минуту их молчаливых посиделок позвонил Эваллё и поинтересовался, как у Маю дела, может ли он сегодня заехать за «милым братиком» пораньше.
– Я спрошу и кину тебе смс. Нашел кого-нибудь на роль нашего будущего дяди?
– Нет еще.
– А разве такие вообще бывают?
Пегий пацан косился на него, как на чучмечного.
Немного потрепавшись с братом, доел бутерброд и поблагодарил Патрика.
Музыка по-прежнему драла барабанные перепонки, неудивительно, что Патрик неуравновешенный. Желтыми пальцами, с грязью под ногтями, тот поскреб сероватый пушок у себя на подбородке и закурил от зажигалки. Зажав сигарету между пальцев, согнул кисть под острым углом и опустил острый локоток на такое же острое колено. То еще зрелище.
В руке парень сжимал книгу. Казалось, Патрик витает очень далеко.
– Любишь читать? – спросил Маю, стремясь заполнить неловкое молчание.
– Угу, – парень некоторое время разглядывал его, а потом снова отвернулся.
– И что ты сейчас читаешь?
– «Войну и мир» перечитываю. Я люблю читать.
– Со мной в Театральной академии учился один парень, за ним все девчонки бегали, тоже любил читать всякие заумные романы, – вспомнил Маю. Но делать нечего, надо было хоть о чем-то поговорить. – Такой нарцисс был и говорил по-книжному. Повезло, что актер, а то со смеху умереть можно было. С младшими ребятами обращался как с младенцами… забавный такой. Всегда выбирал роли героев, в конце трагично погибающих. Картавил страшно… Еще маленький такой, прыткий и ловкий, как ящерица. Я с ним никогда не разговаривал, но мой сосед по комнате отлично его знал.
Патрик, молча, смотрел на Холовора.
Если б Патрик обладал хотя бы десятой долей волевых качеств того парня, или даже сам Маю, то им было бы гораздо проще найти общий язык. Мальчик хотел озвучить свою мысль, но передумал, нечего лишний раз расстраивать этого «принца-мстителя».
С места Маю согнал женский визг. Маю выбежал из подсобки и, гулко топая, помчался между рядов станков, вылетел из мастерской. Сквозной ангар маячил смазанной кармой перед глазами. От стен резонировал визг. В ангарах тускло светили прожектора, освещая потолок.
Какая-то девчонка отбивалась сразу от двух парней, рядом топтался еще один, судя по очертаниям «обезьяньих ушей» – Патрик. Девчонка что-то кричала, что именно Маю не мог разобрать. Один из парней замахнулся, другой поставил подножку, и девушка рухнула на пол, Патрика толкали и пинали в живот.
– Перестаньте! – уж слишком жалобно выл пацан. – Подонки!
Тот, что был повыше, плюнул на кулак и заехал парню по носу. Патрик вскрикнул и зажал нос, нелепо косолапя в обратном направлении.
– Э! Ребята, вы чего? – Маю вклинился в массовку. – Эта территория компании «Atsuma» и сюда уже едет полиция!
Благодаря вмешательству Маю, Патрик успел зафинделить хулигану ботинком в пах, другого толкнул под зад. Оба раза до того нелепо замахнулся ногой, словно забивал гол в ворота противника.
– Это что вообще было? – ошарашено пробормотал Холовора, помогая подняться незнакомой японке. – По-английски понимаешь?
Патрик хлюпал носом и утирал кровь. Маю с тоской обвел его пергаментное лицо взглядом.
Девушка хмыкнула:
– Обыкновенные уличные хулиганы. Пристали по дороге, я думала, сами отвяжутся, но они за мной пошли, а я побежала и вот куда попала… Спасибо тебе, кстати, – она улыбнулась, переводя дыхание.
Чуть ниже Маю, стройная темноволосая девушка с крошечной лаковой сумкой, похожей на кошелек, и зонтом.
– Вам обоим, – поспешно исправилась она, глядя попеременно то на Холовора, то на Патрика.
Она повернула голову так, что небольшой хвостик у неё на затылке, затрясся. Присела на корточки, поспешно придвигая черный чехол.
– Корт, надеюсь, он не пострадал… – девушка бережно осмотрела гитару.
– С тобой впервые такое? Ну, то есть, раньше кто-нибудь приставал на улице?
– Да постоянно… я как ходячая неприятность, – незнакомка равнодушно пожала плечами.
Патрик молча подошел к нему. Отвороты рукавов «ушастого» были заляпаны кровью, как и воротничок, и ладони с грязными пальцами.
– Ты играешь на гитаре? – вопрос показался очень глупым. Будет она просто так с собой гитары таскать. – Ты – музыкант?
– В каком-то роде. Я – солист группы, – рассеяно улыбнулась японка.
Патрик сжал плечо Маю своими пальцами и немного помассировал, Холовора проигнорировал его действия. Что за чудаковатый тип?!
Сидя на корточках, девушка чуть повернулась и протянула Маю руку. Надо признать, ручка была хорошенькая: светлая, мягкая и гладкая.
– Так у вас здороваются в Европе? Я – Танго, – представилась японка. – Забавно, да?..
– Так и зовут? Неплохое имя… – Маю несильно пожал ей руку.
– Спасибо, – Танго подняла с пола чехол с гитарой и поставила вертикально. На темной ткани остались светлые пятна.
– Вот зараза… мы здесь вычистили всё, а грязь все равно откуда-то берется.
– Ничего страшного. А вы здесь работаете? – спросила она ребят, отряхивая чехол.
– Ага, – Маю, решив, что раз дело успешно разрешилось, то можно и расслабиться. С чувством затянулся сигаретой. – В механической мастерской, чистим, чиним всякие агрегаты, чтобы их потом можно было применить на воде или на суше.
– Оба иностранцы?
– Д…
– Патрик, – помахал рукой пацанчик и натянул драную перчатку без пальцев. – Приятно познакомиться… мне нужно… – и двинулся в непонятном направлении.
Танго проводила того долгим взглядом:
– Хмм…
Маю пожал плечами и снова затянулся.
– А как тебя зовут?
– Селике, – соврал Маю. – Я немного не японец.
– Да я вижу.
С трудом застегнув заедавшую молнию, Танго улыбнулась.
– А я здесь проездом, живу с матерью. Летом вернусь к отцу на Окинаву. Селике…
– Виска, Селике Виска, – выдумывал на ходу мальчик. А внутри всё сходилось узлом от непонятного волнения, словно, называясь чужим именем, он совершал преступление против японского императора.
– Давай, я оставлю свой телефон и e-mail, поболтаем еще, Селике, а сейчас я тороплюсь, дома, наверное, уже беспокоятся, я же сказала, что возвращаюсь, а потом эти придурки меня задержали… Позвони мне, ладно? – Танго выудила из сумочки визитку. – На вот, может, пригодится.
Маю присвистнул.
– Удивлен? – она рассмеялась. – А ты бы не подумал, что мне двадцать три года? Многие принимают меня за школьницу.
– Каору Танго… – мальчик вертел визитку и так и эдак, свет лампы плясал по пластиковой обложке. – Да уж, никогда не подумал бы… У тебя есть своя группа?
– Бросила колледж и профессию сэйю ради музыки. [Сэйю (seiyuu) – актеры, озвучивающие персонажи]. Ну пока, Селике! – она взвалила гитару на плечо. – Будет нетрудно, передай тому парню в очках еще раз спасибо.
*
Красавица класса, Минако Риввиль жила с родителями в снимаемой квартире на втором этаже. Дом находился в спальном районе и был виден с лестничной клетки, куда Янке частенько выходил покурить.
– Привет, проходи, – девушка сама открыла дверь.
Парень огляделся. Желто-золотистые обои, мягкие белые ковры, розовые покрывала и тюль. Янке показалось, что он попал в плюшевый домик, настолько всё было игрушечным, девчачьим, детским и милым, разве что бантиков не хватало. После того, как парень переобулся, Минако повела его в свою комнату. Бантик обнаружился у неё в прическе – тонкие розовые ленты. Длинный светло-рыжеватый хвост длиной до поясницы, узкие плечи и мягкие домашние тапочки, на ней была школьная форма и чулки в сеточку.
– Чаю хочешь? – тихо спросила Минако и, не дожидаясь ответа, скомандовала: – Иди в комнату, а я пока приготовлю чай.
Комната Минако – спальня в чистом виде, во всех смыслах спальня, спальня с большой буквы. На полу валялся плюшевый белый мишка. Янке поднял его и прислонил к подушке. Ни обилие рюшек на покрывале, ни этот белый плюшевый медведь, ни плакаты японских и американских певиц, черные пополам с азиатами, ни даже старый детский портфель с Барби, не вызывали смеха или хотя бы иронического смешка. Янке представил себе Минако, которая спит в этой комнате уже много лет, и ему стало грустно. На полке обнаружилась коллекция фигурок поросят, быков и овец.
Природа наделила девушку мягкой и ранимой натурой. Несмотря на популярность, которой Минако обладала среди сверстников, Янке быстро распознал в ней некий внутренний диссонанс.
– Давно ты переехала в Нагасаки – и вообще в Японию? – осведомился парень, садясь в кресло-яйцо, до него в этом кресле почивали игрушечные коты, курицы и снова коты. Собак она не любила. Зайцы, драконы, пара шарнирных кукол…
Девушка аккуратно присела на кровать и поставила на колени поднос с чаем – Янке не заметил пара.
– Долгое время я жила с сестрой в Америке, у нас там была ферма, потом за мной приехали родители и увезли в Японию. Мама у меня американка, а папа – японец. В Нагасаки я с шести лет, – она надолго замолчала.
Янке забрал полухолодную чашку.
– Папа хочет, чтобы я стала политическим деятелем.
– А ты сама чего хочешь? – парень глотнул горького чаю – с заваркой она явно переборщила.
Минако к своему чаю вообще не притронулась.
– Я?..
– Да, чего ты хочешь? А то, может, я вообще зря пришла, и этот английский ты далеко видела.
Она опустила глаза и поджала накрашенные губы.
– Я хочу стать моделью или актрисой.
Типичный ответ для такой девушки, как Минако.
– Ты не подумай, я не глупая…
– Я и не подумала, – Янке как можно мягче улыбнулся и поправил очки.
– У моделей очень яркая бурная жизнь… мне бы тоже этого хотелось.
– Но разве ты не первая красавица в классе, у красавиц всегда насыщенная жизнь, как у принцесс в сказке? – парень еще раз покосился на ворох игрушек.
– Я ничего об этом не знаю… о том, как живут те принцессы. У меня всё очень скучно и однообразно. Ты же модель…
– Никакая я не модель. Это был мой единственный раз.
– Но он прошел просто великолепно, ты была лучшая среди всех девушек. Не удивлюсь, если тебе тут же предложили контракт с каким-нибудь Домом мод, – поразило то, что в сказанном не было ни грамма зависти, только упрямая решимость.
Янке смотрел на её вопрошающее лицо, долго смотрел.
– Предложили, но мне это не нужно.
Минако нахмурилась:
– Можно я спрошу?.. У вас с Холовора…
– С кем?
– С Фрэей Холовора, у вас это серьезно? То, что было на дне рожденье…
– Нет, разумеется.
Но Минако словно и не слышала вовсе, ледяным голосом она процедила:
– Какая мерзость, две девушки живут под одной крышей и вытворяют такое… Кошмар, – она фыркнула и отставила поднос.
Янке не собирался себя раскрывать, пускай говорит, что хочет, в конце концов, Минако всего-навсего старшеклассница.
Девушка пододвинула школьный портфель и с неохотой достала учебник.
– Сколько мы будем заниматься?
– Два часа, – Янке опустил на переносицу очки.
– Ты ведь ей не родная сестра, ты… как это называется?.. Приживалка? Служанка? – Минако села за стол и сжала ручку из пластмассового стекла. Хихикнула, как дурочка.
– Я не служанка! Давай заниматься, хватит уже обо мне, – Янке надоела эта расфуфыренная девчонка. Грубая и избалованная.
Минако без конца щелкала ручкой и звенела брелком.
– Я просто не могу понять, как так можно… Я видела как-то её братьев в кофейне… так это же кошмар какой-то!
– О чем ты говоришь? – устало выдохнул Янке, подсаживаясь за стол с другой стороны.
Столик прям для кукол, пластмассовый и низкий.
– Да так… ни о чем, – полукровка сверкнула глазами. – Вы, как обезьяны… или овцы.
– Может, хватит уже! – Янке не на шутку рассвирепел. Какое право имеет эта девчонка оскорблять других людей?!
– Выбираете себе главного… – продолжала она, снова теребя ручку. – Или как это у вас называется? – склонила ухоженную голову. – Доминанта, что ли?..
– Да ты даже мысль не можешь досказать!
– Ты тоже доминанта? Или ты ведомая?
– Сейчас я объясню тебе двенадцать времен, в модельном бизнесе никак без них, – ехидно улыбнулся парень.
Он у этой девчонки всю спесь отобьет своим английским.
Спустя час Минако взмолилась:
– Давай передохнем. Я устала.
– О перемене я с твоими родителями не договаривалась, они мне за это платить не будут, поэтому давай уж как есть.
– Но я не понимаю!
– Чего же ты не понимаешь? Всё предельно просто. Хорошо, я объясню тебе еще раз. Начнем всё с начала…
– Нет! – Минако чуть ли не плакала. – Перестань! Меня уже тошнит от этих спряжений и времен!
– А что ты хотела? Изучать иностранные языки – это всегда сложно… ну разве, что для таких гениев, как я, это пару пустяков, – парень жестко усмехнулся.
Девушка схватилась за голову.
Спустя минуту полного молчания она немного успокоилась:
– Можно мне хотя бы в туалет сходить?
– Ради Бога, только пока будешь в туалете, – Янке и сам порядком устал от её вечного нытья, – будешь декламировать основные правила построения предложений в трех основных временах. И так, чтобы я тебя слышала.
Минако вскочила из-за стола:
– А-а!..
– Это тебя затруднит? – невинно поинтересовался парень.
– Нисколько! Да, подавись ты, курица крашенная! – закипела Минако, шагая к зеркалу, где на розовом столике была расставлена косметика и парфюмерия. Впрочем, сказано это было не тем тоном, чтобы принимать близко к сердцу.
– Это мой натуральный цвет, – спокойно отозвался Янке, наблюдая за тем, как она роется в куче пузырьков и коробочек.
– Тогда ты – инопланетянка! У темнокожих людей таких волос не бывает!
– Мне все равно, что ты думаешь по поводу моей внешности, – Янке поднялся со стула и, решив убрать свою сумку, пихнул ту на край розового столика.
Девушка затравленно взглянула на эту сумку, а потом на Янке. Посмотрела в зеркало на их совместное отражение. Распрямив плечи, парень оказался выше её на целую голову.
– Послушай, ты сама предложила побыть твоим репетитором английского языка… мне плевать, что вдалбливать в твою голову, хоть литовский, хоть румынский – главное, чтобы ты хоть что-то поняла, а ты, начинаешь выкобениваться! Хотела репетитора, так теперь не надо идти на попятную! Я не говорю, что ты глупа или еще что, я здесь вообще не за тем, чтобы давать оценку твоим способностям, а затем, чтобы научить тебя хоть чему-то. Поэтому хочешь ты этого или нет, а мне придется научить тебя более-менее сносно говорить по-английски; мне за это деньги платят, и значит, я обязана делать это хорошо! Ты поняла меня? А ты стараешься опустить меня головой в мешок с дерьмом! Я пытаюсь тебе помочь, Минако! Но ты не желаешь принимать мою помощь! Не понимаю, почему? Тебе омерзительны такие люди, как я? Но мы сейчас говорим не обо мне, не о том, кто я такая, а о твоем пресловутом английском.
Люди, особенно слабохарактерные, рядом с ним становятся сами не свои, вот теперь и эта фурия, обличенная в оболочку школьницы… Янке был уверен, в его присутствии она дала выход злости, так было всегда: злость, потаенные желания – всё это выплескивалось, когда Янке появлялся на сцене. Этим объяснялось поведение Фрэи и той модели в зеленом платье, и, возможно, Эваллё…
Сжал её запястье и пристально всмотрелся в глаза. В них читалось раздражение, злость – и подумать только! – испуг.
Глядя на него снизу вверх, девушка нахмурилась, губы её дрожали, она выглядела так, будто сейчас расплачется.
– Отпусти… или я скажу родителям, что ты ко мне приставала, – в глазах заблестели два хрусталика и скатились по щеке слезами.
Его слова имели странную убежденность, он мог влиять на людей посредством своего голоса.
Янке разжал пальцы и вернулся к столу.
– Никчемная и жалкая, – бормотала девушка, поднимая верх дном весь бардак на туалетном столике.
– Я не слышу прошедшего простого, – закинув ногу на ногу, Янке взял в руки учебник, напоминающий глянцевый журнал для любителей путешествовать.
Держа в руках пудреницу и помаду, Минако хлопнула дверью.
– Past Simple. Первое: общие описания и рассуждения. Описания чего-либо, характеристик, теорий, географических положений… Второе: регулярные повторяющиеся действия, которые можно охарактеризовать как «часто» свершающиеся, «редко», «иногда», «обычно», «всегда», «никогда» и прочее, – кричала Минако из коридора.
– Примеры приведи!
В целом Янке остался доволен. Удалось добиться от неё концентрации на предмете, кроме того, у Минако оказалась неплохая память.
– Я дам Фрэе книгу, она потом передаст тебе эту книгу в школе.
– Что еще за книга? – Минако скрестила руки на груди, глядя на то, как он переобувается.
Собравшись, Янке направился к зеркалу.
– Пока еще не знаю, либо «Робинзона Крузо», либо «Остров пиратов». Что тебя больше привлекает?
– «Остров пиратов».
Чуть растрепал волосы, стремясь придать им нужный объем. Он еще должен вернуть Фрэе косметичку. Снял очки.
– Решено. Будешь читать и оттачивать своё произношение, потом прочитаешь мне.
– Как хочешь… – девушка пожала плечами. – Схожу за твоей сумкой.
========== Глава XII. Опознание ==========
– Несколько лет работы, и манга Тахоми наконец-то увидела свет, – Эваллё перелистывал страницы, кутаясь в черный шарф, чтобы его не узнали.
От страниц приятно пахло типографией, чернилами и бумагой.
Сестра взяла в руки сразу два тома.
Огромный стеллаж во всю ширину зала был заполнен печатными томами манги, корейской манхвы и американских комиксов.
– Ты почитай благодарности, – порекомендовала Фрэя. – Тахоми столько лет пыталась создать что-либо достойное и вот, наконец, свершилось.
Парень вернул том на полку и достал из кармана банковскую карту, которую завел еще в Финляндии. – Ладно, мы пришли сюда за твоими учебниками… У меня была недавно зарплата, – Эваллё перехватил её взгляд. – Покрою твои затраты.
– Прислушаюсь к совету брата. Ты же собираешься учить меня писать иероглифы. У тебя по этой части больше опыта, подбери мне что-нибудь, а я пока зайду вон туда, – держа книги у груди, Фрэя указала пальчиком на красочную вывеску под потолком, после чего нырнула в соседний ряд.
– Держи, – у входа в книжную лавку Эваллё всучил сестре пакет с книгами. – Мне надо зайти к Тахоми в офис.
Двухэтажное здание с традиционной японской крышей и балконом, огибающим второй этаж – так выглядел книжный магазин. Оттуда выходили люди с одинаковыми пакетами.
