Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

– Тахоми спрашивала, как у нас дела, просила покормить Морфея, – донесся из их комнаты голос Эваллё.

Маю курил в туалете, прислонившись поясницей к раковине.

– И что ты ответил?

– Сказал, что заказали из ближайшего магазина суши, собираемся ужинать и смотреть телевизор. Ах, да, еще она просила, не ходить по городу ночью.

Маю уставился на свои ядовито-голубые ногти.

– Боится, что нас украдут?

Брат поднялся в ванную комнату, еще более соблазнительный в глухо запахнутом восточном халате.

Смелые пальчики скользнули под джемпер. Маю стало труднее удерживать сигарету.

– Ты горишь.

Голова кружилась, Маю пытался сконцентрироваться на огоньке, но у него не выходило, ухватившись рукой за бельевую сушилку над ванной, мальчик пошатнулся.

– Как ты умеешь это говорить… Скажи, что я твой.

– Мой мальчик. Маю, мой.

Эваллё одной рукой потирал его живот, другой блуждал по спине.

– Эй, не потеряй сознание, – шепнул ему брат. – Ты весь вспотел, не хватало тебе простудиться. Разреши мне озаботиться…

Парень раздел Маю и насухо вытер его тело полотенцем. Всё это время под пристальным взглядом Эваллё, подросток умирал от желания наброситься на брата с поцелуями и завалить на пол в уборной.

Натянув на плечи халат, Эваллё прижал Маю к груди, заворачивая их обоих в махровую ткань. Так они повалились на собранный диван в гостиной перед телевизором и долго лежали, согревая друг друга.

– Разденься, – попросил младший, задирая халат, чтобы Эваллё мог согнуть колено.

Отражаясь в экране телевизора, парень снял с себя всю одежду и проник обратно под халат. Мальчик уткнулся в теплое плечо брата.

– Проголодался?

– Здесь я только и делаю, что ем, – Маю навалился своим весом на брата, поерзал. – Твое влияние, между прочим.

Эваллё в отместку ущипнул его за попу, помацал.

– Наконец, я вижу, как ты приходишь в норму.

Чтобы развлечь себя, отыскали канал, где крутили ночную американскую передачу, над которой на протяжении часа оба хохотали до слез.

Маю поставил на журнальный столик в гостиной большую плоскую тарелку с суши. Ну как же, побывать в Японии и не угоститься японскими роллами? В одной длиной футболке с изображенной на ней киноактрисой, он уселся на диване напротив брата и, скрестив голени, устроился свои ноги поверх вытянутых ног Эваллё. Разделив между собой еду, они досмотрели передачу, каждый раз сотрясая диван приступами истерического хохота.

После чего Эваллё посадил Морфея себе на живот и принялся кормить остатками суши.

– Извини, дружок, мотыль закончился, надо будет сходить в магазин и купить тебе жабьего корма.

Жаба медленно переваривала пищу и слова Эваллё.

– Ты ему нравишься, – заметил мальчик, с интересом наблюдая, как Морфей шлепает своими лапами.

Помогая тому не запутаться в складках халата, парень направлял жабу, разрешая ей ползать по себе.

Маю перебрался за столик.

– Не представляю, что бы я делал, если бы меня так спокойно топтали жабы, – сидя на подушке за журнальным столиком, спиной к телевизору, мальчик скрестил пальцы в замок и опустил на них подбородок.

– Люблю рептилий, они очень спокойны и легко приручаются.

Маю отправил в рот морской гребешок, хотатэ, беря еду руками и окуная в соевый соус.

– Ну, тогда ты, наверное, знаешь, какой она породы? – хитро поинтересовался он.

– Bufo raddei или монгольская жаба.

С минуту Эваллё расписывал достоинства монгольских жаб.

– Тебе оставить этот салат?.. Как же его?..

– Если ты про тот, где маринованные огурчики, язык и перепелиные яйца, то он называется «Птичье гнездо». Ешь, пока свежий, – Эваллё сполз с дивана и сел напротив Маю в точности в такую же позу. – Не хочу класть его в холодильник.

Не ведая, откуда в нем взялся великанский аппетит, мальчик потянулся за мясом краба.

– Знаешь, морепродукты улучшают потенцию, – вновь заговорил Эваллё.

Маю на мгновение замер с полным ртом, медленно прожевал, не дай Бог, ему подавиться… Эваллё продолжил, заправляя салат майонезом:

– В Индии считают, еда питает не только тело, но и дух. Важно обратить внимание на то, что ест человек, как ест, сколько, в какое время – всё это влияет на его внешний запах, аромат его тела, вкус его тела, половых секреций, – отрезал ломоть хлеба, – настроение напрямую зависит от того, что потребляет человек. Некоторые запахи могут повысить сексуальное желание во много раз, например, особенно эффектны аромат горячего или холодного шоколада, жаренного мяса, ванили, мяты, корицы, фенхеля, кардамона, имбиря, на самом деле, их гораздо больше. О чем я говорю – это всё афродизиаки.

Маю следил за движениями ножика в ловких пальцах брата: обрубил, снял шкурку, порезал, обрубил, снял шкурку, порезал…

– Некоторые продукты обладают энергией, как раз необходимой во время этого самого, – быстро взглянув на Маю, парень повертел острием ножика в воздухе, – половая функция поглощает питательные вещества и употребляет в соответствующем направлении, – облизал губы. – А то я вижу, ты чересчур налегаешь на еду в последнее время, – передал Маю тарелку с порезанным корнем лотоса. – Одна из причин, почему в средние века такое большое внимание уделяли всевозможным балам, пирам, угощениям, фуршетам и застольям. А вот мясо лучше не есть перед сексом, – Эваллё поднялся с пола, собирая со стола грязную посуду, чтобы очистить место.

Отставил на пол и протер тряпкой стол.

– Потому что организму требуется много сил, чтобы переработать тяжелую пищу.

Эваллё отнес тарелку с очистками на кухню, не успел дойти до раковины, как Маю преградил ему дорогу, облокотившись на край раковины.

– Столица Болгарии?

– Что? – Эваллё выразительно уставился на мальчика.

– А я уже было подумал, что ты всё знаешь, – затрясся от смеха Маю.

Забирая у Эваллё посуду, Маю почувствовал, как рот наполняется слюной.

– Главное блюдо… оно уже подоспело, – выдохнул, прижимаясь губами к Валиному уху. – Ты же не хочешь его упустить?

Тон голоса Эваллё стал более серьезным:

– Если ты не знаешь, чего ожидать, мы поменяемся местами, и ты сможешь прежде увидеть всё сам.

– Нет, слушай… я хочу так, чтобы запомнить на всю жизнь.

– Ты недавно поел, и если тебя затошнит… в общем, я тебя предупредил.

Маю позволил брату увести его в спальню.

Свет был не нужен, только огоньки на ёлке разукрашивали комнату.

Эваллё быстро освободил его от мешающего белья, сбросив то на пол. Развернув к себе спиной, парень накрыл руками мошонку, провел ладонью, собирая липкую влагу на пальцы. Немного поиграл и принялся растирать подушечками пальцев. Маю согнулся в поясе, одной рукой хватаясь за край постели.

– Дыши, – шепотом повелел парень, спускаясь пальцами по голым плечам.

Скользя ладонями по обнаженным бокам, парень встал на колени за его спиной, немного развел ягодицы и просунул между ними язык, лаская выпирающую копчиковую косточку, просовывая язык всё дальше.

Развратный звук, вырвавшийся изо рта, на мгновение вернул Маю на землю.

– Стой… – продохнул он и, как только брат замедлился, осмотрелся вокруг.

Самое время подумать над тем, что они зашли в своих забавах слишком далеко. Самое время потянуть на себя рычаг тормоза.

Уверенные пальцы возобновили действо. Издавая чмокающие и вздыхающие звуки, парень облизывал его спину, бедра – всё, до чего мог дотянуться.

Согнувшись пополам, Маю уткнулся горячим лбом в согнутый локоть.

На пару секунд Эваллё отстранился. По бедрам потек какой-то крем. Брат не поскупился – было так много, точно они решили использовать его вместо геля в душе.

– Хочу видеть твое лицо, – заморожено пробормотал мальчик.

На брате уже не было халата. Ложась на спину, Маю позволял тому гладить себя, ласкать языком. Свободной рукой задирая его футболку, Эваллё вдыхал запах разгоряченной кожи. Шорох дыхания наводнял её приятной негой.

Они исступленно целовались, льнули друг к другу, оттягивая момент. Эрекция парня всё время упиралась между ягодиц. Любое нажатие там посылало импульсы по всему телу.

Ожидая разрывающей боли, Маю вцепился в подушку над головой. Зашелестела наволочка.

Поехали…

Подросток беззвучно распахнул рот.

Обжигающий шепот:

– Мой хороший, молодец…

Мальчик охнул и вскинул лицо. Эваллё вскрывал его, как вену, проникая внутрь по чуть-чуть.

Потом его резко выгнуло, и Маю запрокинул голову, надрывно дыша.

В висках бешено стучало.

Давая привыкнуть, Эваллё пустил в ход сшибающие с мыслей поцелуи в шею. Маю извивался, силясь увидеть лицо брата. Влажные звуки поцелуев, похоже, лишали остатка мозгов.

– Ухватись за меня, – горячие губы замерли на левом соске.

И хотя тело подалось навстречу, пальцы лихорадочно вцепились в плечи Эваллё. Готовый оттолкнуть в любой момент Маю медленно выдохнул.

– Сейчас будет хорошо.

Стоило брату пошевелиться, как словно каждый нерв ожил. Маю застонал от острого напряжения. Будто каждая молекула в нем содрогнулась.

В глазах дрожали слезы. Лицо брата расплывалось.

Мокрые пальцы влажно скользнули вдоль, взяли в кольцо, на живот закапало.

Его шумное дыхание должно быть слышно соседям по балкону.

Очень сильные, резкие импульсы прошли внутри. Горячо… Эваллё замер, выжидая.

Внизу охватывала истома.

Брат приговаривал ему нежно, целовал веки. Всё время улыбался ему.

Накат эмоций, который испытал Маю, слушая родной близкий голос, был сродни цунами. Прямо сейчас они убивали всю добродетель, что еще жила в них.

Эваллё не торопился, заполняя, казалось, до предела. А потом в голове всё поплыло. Вся собранность, вся воля развалились, как песочный замок, и Маю услышал собственные протяжные стоны.

Он лишь мог вздрагивать всем телом при каждом махе и метаться, как в огне. Так приятно оттого, что ноет и очень тепло.

Мучительно закрывая глаза и закидывая назад голову, Маю просил еще. Эваллё зарывался пальцами в его волосы на лобке, трогал, нежил. Его дыхание обжигало, отчего глаза наполнялись новыми слезами.

Их губы встретились. Движения стали острыми, нервными, дрожь отдалась в мышцах рук. Эваллё выдохнул громко и резко. Этот звук вывернул душу наизнанку, Маю понял, что проваливается в тишину.

Мокрый и горячий Эваллё прижал его к себе. Перекатываясь на бок, подросток слепо ткнулся брату в плечо. Тот гладил по спине, не желая отпускать. Они оба не могли отдышаться. Эваллё всё еще был в нем, когда Маю начал мыслить цельно.

В сон закрался грохот, но стоило дрёме спасть, как звук подтвердился. Соседи сверху такие шумные… Интересно, что они там делают спозаранку? Точно без мозгов…

Разбудил мочевой пузырь. Сколько времени – Маю не представлял, но солнце уже взошло. Именно такое, каким должно быть: красное и большое. Спустя пару первых минут, пока Маю ловил сквозь закрытые веки утренний свет, пришло понимание того, что происходит. У плеча размеренное сонное дыхание – такой знакомый сердцу звук. Было очевидно, что этой ночью их в постели было уже двое. И человек, чьей лаской наслаждался Маю… Они сумели переступить эту грань. Безнадежные самоубийцы.

В спальне пахло елью, теплом, коробками из-под обуви, и очень слабо – потрепанным постельным бельем.

В стекло накрапывал косой дождик, редкий и вялый; ужасно ломило всё тело и нестерпимо хотелось пить. Они столько раз начинали заново, снова, до изнеможения лаская друг друга… что потом без сил рухнули на кровать и моментально вырубились. А до этого была какая-то совершенно безумная фото-сессия… Кажется, они пили сакэ… Хотелось повторить, но брат сказал, что для начала одного раза достаточно.

Одеяло не скрывало бледную линию бедра Эваллё. Приподнялся на руках и посмотрел на брата, с которым провел ночь. Совершенно голый, как ветка бузины, тот лежал рядом на правом боку. Эваллё еще спал. Оглядевшись, мальчик догадался, что брат укрыл их под двумя одеялами.

Проанализировав ситуацию, Маю резко подкинул кулаки:

– Да! – от восторга шепот сорвался. – Да! Да!!

Они заснули в их спальне, на кровати и даже без света. Но комната еще хранила следы недавней забавы. На полу валялась одежда, пакеты с покупками, не распакованные вещи, которые они должны были разобрать до возвращения Тахоми, подушки были раскиданы по всей комнате, в воздухе пахло потом.

Маю медленно сел на кровати, заворачиваясь в свое одеяло, пахнущее ими с братом.

Спустя полминуты, открыв окно, чтобы впустить свежий воздух, подросток выглянул на улицу. Деревья покачивались под дождем, капли барабанили по подставленной ладошке. В спальню ворвался бодрящий ветер. Пускай, хотя бы минут пять окно остается открытым.

Быстро вытряхнув мобильный из чехла, проверил входящие звонки. Ну надо же – ни одного!

У мальчика замерло сердце, когда он обернулся на мирно спящего брата. Эваллё тихо дышал, его веки дрожали от нахлынувших сновидений. Подтолкнув одеяло, Маю закутал брата, чтобы тот не замерз, и отправился попить и в туалет.

Шум, идущий от соседей сверху, в коридоре стал тем более отчетлив. Цепочка на входной двери, должно быть, единственное, что могло спасти их с братом. Что бы они делали, если бы Тахоми надумала вернуться сегодня ночью? Или, хуже того, под утро, когда утомленные они с Валькой завалились спать. Жизнь, как череда везения и невезения: сейчас тебе, быть может, повезло и ты счастлив, в следующий раз изволь быть готовым к возможной неудаче.

Сидя на унитазе, Маю с грустью листал снимки на фотоаппарате. Нет, он не мог оставить на них с братом компромат, да кто он, чтобы иметь на это право?

Подросток зевал и потирал глаза.

На последнем снимке тело Эваллё было подсвечено разноцветными фонариками, свет, как рыболовная сеть, облекал фигуру, создавая подобие одежды. На коже едва приметно вырисовывалась темная опрятная родинка, которую Маю нравилось ласкать языком.

Удалено – одним инфарктом миокарда меньше.

Лежа в кровати, Маю долго разглядывал безмятежное лицо брата. Через огромные, во всю стену окна, сквозь занавески, спальню заливало блеклым светом, косые капли барабанили по стеклу.

Потянулся к Эваллё, чтобы коснуться прохладных волос.

– М-маю? – сонно промычал парень, наугад щупая постель рядом с собой. – Почему не спишь?

– Уже светло.

Парень почесал голову, сильно прогибаясь в спине, и потянулся, разминая мышцы. Не открывая глаз, Эваллё обнял брата вместе с одеялом, которое тот набросил на плечи.

– Тебе не приснилось, как я отрываю тебе голову? – с улыбкой на губах полюбопытствовал Маю.

– Нет, – спокойно ответил брат, вероятно, не распознав шутку.

– Мы уже спали с тобой в одной комнате, и всё было хорошо… – попробовал намекнуть подросток. – Тебя не преследовали мои кошмары. Да и, честно сказать…

– Мм?

– Мне они почти перестали сниться.

– Перемена климата?

– Не знаю, может и так. Раньше после совместной ночи, у тебя потом весь день было ужасное настроение, и ты готов был меня придушить. Моё подсознание насылало на тебя всякие неприятные вещи… – Маю изучал сомкнутые веки брата, – а теперь лезешь целоваться.

Парень искренне посмеялся. Брат демонстрировал радость гораздо чаще, чем остальные знакомые, ну разве еще этот Ионэ…

– Возможно, я выработал иммунитет, – повёл плечом Эваллё, – к твоим способностям. Стоит предположить, раз мы братья… твои способности должны действовать на меня иначе, чем на других.

– Думаешь, это так?

– Я лишь допустил такую возможность.

Маю готов был согласиться с его теорией, ведь её успех имел огромное значение для них с братом.

– Как ты? Болит?

– После того, как мы с тобой принялись за сакэ, я вообще ничего не чувствовал.

– Вообще-то я про твое ушко спросил, – блаженно улыбнулся Эваллё, отыскав губами проколотую мочку, и взял в рот игральный кубик. Поласкал мочку языком. – С меня десять потов сошло, я боялся повредить тебе ухо.

– Правда?.. Незаметно было.

– Надо приложить травку, то есть смазать… пойду, принесу, – парень зашевелился под одеялом, но глаза всё еще были закрыты, а руки крепко сжимали Маю.

– Мне кажется, есть одно проверенное лекарство… – пробормотал мальчик, опуская руку брата вниз по спине. Пальцы старшего уже мяли, тискали мягкое место.

Вскоре встрепанная голова Эваллё скрылась под одеялом. Старший брат понял намерения Маю без слов. По телу растеклась нега. Подросток перелег на спину, вытягивая ноги. Жаркий рот плотно сомкнулся на чувствительной коже, посылая ток по телу.

Остаток утра они провели за уборкой, пришлось перемыть гору посуды, освежить полы, подмести мусор, навести порядок в спальне и гостиной. Выкинув испортившиеся суши, которые провели ночь без холодильника, позавтракали остатками блюд с новогоднего стола.

До Маю донесся шум воды. Отложив тряпку и чистящее средство, мальчик зашел в ванную, куда брат отнес столовую скатерть.

С собранными под косынку волосами, Эваллё рассматривал на свет скатерть, которую они привезли с собой из Финляндии, сейчас на ней красовались пятна соуса и сакэ. Бросив на тумбу для белья грязную скатерть, парень собрал раскиданные по полу обрезки обоев и сложил в мусорное ведро.

– Как мы умудрились за один день устроить такой свинарник?! – недоумевал мальчик, следуя за братом и хватаясь за голову. – Точно как из рекламы, когда у них на полу сантиметровый слой грязи! А я-то еще, дурак, думал, что же они такого вытворяют со своей квартирой?!

– Бери швабру, – скомандовал Эваллё, под тяжелым взглядом брата завязывая широкие штанины. – Я, конечно, понимаю, мои ноги куда интереснее, но, если мы не поторопимся, то не успеем убрать и пятой доли бардака до прихода тети. Ну…

В одних трениках и маечке Маю сам догадывался, что выглядит комично. Брат приподнялся и поцеловал мальчика в пупок, скользнув в него краешком языка, и в губы крепким быстрым поцелуем, как чмокают любимую тетушку.

В дверь позвонили.

Встав на ноги, Эваллё махнул рукой:

– Не переживай, это не они, – подхватил с колен веник и выскочил в коридор, – у наших ключи с собой, это кто-то чужой.

Сколько прыти!

Мальчик выглянул в просторную прихожую и, прежде чем Эваллё открыл бы дверь, успел хлопнуть того по заднице – давно мечтал это сделать. Валька попробовал отбиться, но Маю вовремя отскочил.

Его брат, взлохмаченный, в резиновых перчатках и фартуке, с веником в руках, подмахнул к двери и снял цепочку.

Ручка повернулась, и брат приоткрыл входную дверь на полпальца, потом распахнул. На пороге стоял тот самый русский из квартиры сверху. Эваллё пожелал доброго утра и откинул волосы со лба, метелку пристроил у стены. Пока залетный мужик обалдело изучал парня, Эваллё снимал с волос косынку.

– Я-а… тут подумал и решил… – ломано как-то начал гость.

– Я могу чем-то помочь? – Холовора вытер пот со лба. Его лицо осветила голливудская улыбка.

Все жесты их гостя были порывистые, шустрые и какие-то суетливые. Он всё еще пялился на Эваллё, как на чудо заморское.

– Поднимайтесь к нам сегодня вечером. Будет весело, парни! – мужик дернулся и, вытянув шею, заглянув в квартиру, кивнул Маю. – Я смотрю, вы, парни – ребята классные… Вот думаю, чай не позвать…

Старший метнул подкупающий взгляд на Маю.

Ну да, два голубых брата – то, что нужно вам за новогодним столом. Высший класс.

Когда за мужиком закрылась дверь, парень бросился к Маю и обхватил того за плечи:

– Пойдем сегодня развлечемся, заодно узнаем, кто наши соседи! – брат едва ли не подпрыгивал от восторга.

– Чему ты так радуешься, не понимаю?

Маю оказался тесно прижат к мокрой груди Эваллё. Майка прилипла к грудной клетке, сквозь ткань проступали розовые соски.

– Тебе нужно расслабиться и научиться извлекать удовольствие из обычных житейских радостей.

Часом позже Эваллё распахнул кулинарную книгу и включил конфорку. В одной руке он держал кастрюльку со сладкой подливой, другой перелистывал страницы.

Братья собирались испечь печенье и залить его специально приготовленным соусом.

Маю обнял старшего за талию.

– Без тебя, я в жизни бы не приготовил это печенье, – мальчик прочертил вымазанным в соусе пальцем на шее брата ломаные линии.

Громкий треск – Эваллё резко поставил кастрюльку на плиту, как будто рука нечаянно дрогнула. Содержимое бухнуло о стенки, едва не выплеснулось и не загасило огонь.

– Продолжай…

Опуская руку, парень открыл духовку, и на их бедра дохнуло жаром. Изнутри повеяло бесподобным ароматом только что испекшегося печенья.

– Маю…

Подросток только и успел отскочить от брата, когда в коридоре послышались шаркающие шаги Янке. С одной стороны он чувствовал дикий накал внутри, ниже пояса так сильно сводило… Оглядывая кухню, впопыхах пытался вспомнить, нет ли где компрометирующих следов.

*Моя безупречная мечта обрела жизнь и оболочку –

Я ждал тебя.

Помеченный татуировкой

«С днем рожденья», я был создан для тебя.

(«Открыть душу» исполнителя Duran Duran).

========== Глава VIII. Симптом ==========

Wie es ruft wie es lookt wie es verführt

Aus der ader dieser kraft enstammt die sucht

Ist das flend herrscher aller zeit

Aus dem ewig war wird immer sein

Komm mit lass dich fließen sei bereit

Lass die seele gleich dem phönix frei

Ich bin der anfang

Ich bin das ende

Ich bin die welt ich bin die ewigkeit

Ich bin die sonne

Ich bin der urknall

Ich bin die lava ich bin der feuerstrom

«Lava» (Das Ich)*

Эту ночь Тахоми и Фрэя провели в ночном клубе, слушая малоизвестные японские группы, сыграли в бильярд, пару часов провели, рубясь на игровых автоматах. Здесь же, была книжная лавчонка, где девушка приобрела себе разговорник и пару книжек в мягком переплете. Время до утра она скоротала, расстелив на столе учебную тетрадь, бегло проверяя свои познания японского языка. Кто проходил мимо, обязательно останавливался у столика и перекидывался с девушкой несколькими фразами, в основном то были пожелания удачи и советы. Фрэя поражалась местным клубам и их аудитории, поражалась и теплоте, с которой к ней отнеслись, несмотря на то, что она была иностранкой. Тахоми отправилась танцевать, и девушка наблюдала за теткой со стороны. Она никогда раньше не занималась в ночном клубе, при этом, прихлебывая коктейль, когда по страницам кружат разноцветные лучи прожекторов.

Сегодня в очередной раз звонили из отдела розыска, и как обычно сообщили, с какой упорностью трудится поисковая команда. Только ожидаемого облегчения это известие не принесло.

К ней за стол подсел вокалист только что отгремевшей группы.