Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

Автор книги: Chans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 95 страниц)

Валька повернул лицо в его сторону, сперва не замечая, но вскоре сфокусировал взгляд на Маю. Напряженная улыбка еще некоторое время была на его губах, пока Эваллё смотрел на брата. Парень выпрямился и бросил несколько фраз ребятам – как по команде лица обернулись к Маю. Мальчик отвел взгляд и уставился на хлипкие струи воды в центре фонтана.

К удивлению Маю, брат подхватил сумку и направился к нему. В черных волосах посверкивала заколка, фиксирующая длинную челку с правой стороны. Быстрым шагом преодолев разделявшее их расстояние, Эваллё стащил с его головы капюшон и потрепал мальчика по волосам. Маю невольно оттолкнул теребящую его волосы руку, снова надвинул капюшон на глаза.

– Сегодня всемирный день прогульщика? – Эваллё сел на скамью рядом с Маю. Не дождавшись от брата внимания, парень наклонился вперед, заглядывая под капюшон. Веселое выражение исчезло с бледного лица, как последний луч солнца перед грозой. – Почему ты не в школе? Ты в порядке? Солнце, – потряс Маю за плечо, – я к тебе обращаюсь.

Мальчик скользнул рассеянным взглядом вверх по драным джинсам брата, по груди, наконец, посмотрел в глаза, подведенные стрелками, и снова повернулся к фонтану.

– Погоди-ка… когда ты успел разбить губу?

Эваллё вскользь коснулся его щеки и вздохнул. Валькины пальцы отдавали лаком.

– Что за фрики? – не удержался от вопроса мальчик, поднимая взгляд на ребят у фонтана.

– Мои друзья.

Прищурив глаза, парень некоторое время сверлил его взглядом, а потом откинулся назад, вытягивая ноги.

– Хочешь, пойдем к ним? – нехотя предложил брат.

Маю покачал головой. Он ощущал на себе Валькин взгляд. Парень опустил ладонь на его голову поверх капюшона и погладил.

С одной стороны ярко выраженный интерес Эваллё к его состоянию и забота действовали как бальзам, с другой – демонстрировать свою слабость хотелось меньше всего. Если брат продолжит в том же духе, Маю просто разревется у него на плече. Полная издевка!

Эваллё нагнулся вперед, опуская локти на колени. Пощекотал пальцем его щеку, и Маю снова ощутил характерный запах лака для ногтей.

– У тебя румяна… и тушь под глазами. Перестань валять дурака и рассказывай, – громче заговорил парень, – что у тебя стряслось.

– Решил провести эксперимент, как на мне будет смотреться макияж, – пробубнил Маю себе под нос.

– Ну и как, эксперимент прошел успешно? – устав от его ужимок, прохладно отозвался Эваллё.

– Зашибенно.

– Тогда почему твоя одежда выглядит так, словно ею вычищали гараж?

– Я никогда особой чистоплотностью не отличался.

– Где Фрэя?

– На уроке.

– Отлично, а теперь давай имена, – взгляд Эваллё посерьезнел.

– Чего?

– Имена тех, кто тебя обидел, давай.

– Разбежался.

Брат встал со скамейки и вытащил из заднего кармана мобильник.

– Э, ты чего задумал? – встрепенулся мальчик.

– Признавайся, что им от тебя надо было?

– Ни хрена им от меня не надо было.

Маю уже устал от допроса.

– Кончай так со мной разговаривать. Я не половая тряпка.

Парень поднял телефон на уровень лица и, удерживая тот двумя пальцами, потряс.

– Я набираю Рабию и докладываю ей то, что сочту нужным, и пускай она с тобой разбирается, или ты мне говоришь, кто они.

– Да пошел ты! – не на шутку взбесился Маю. Рывком поднялся на ноги и, закинув сумку на плечо, двинулся в том направлении, в каком пришел.

Пройдя парк до входных ворот, обернулся. Эваллё шел следом, но держался на приличном расстоянии. Брат делал вид, что наслаждается прогулкой под лучами солнца. Маю это чертовски злило. И слежка брата доводила до белого каления. Что же Рабии не звонит?

Таким образом преодолев не меньше мили, Маю снова обернулся. На этот раз Валя просто шел, равнодушно глядя вперед и стерев со смазливого лица это глупое веселье. Стало интересно, как долго брат собирается его выгуливать. Они брели вдоль шоссе, лес постепенно редел, за деревьями стали видны пятиэтажки. Эваллё перешел на другую сторону дороги, но не остановился. Мальчик изредка на него оборачивался. В груди поднималось странное веселье.

Навстречу ехал автобус. В сотне шагов располагалась автобусная остановка. Мальчик припустил бегом. Не нужно было озираться на брата, чтобы знать – тот не отстает. Как только они забежали в автобус, Маю деловито прошел назад и плюхнулся на место у окна, предпоследнее в ряду. Лицо залило солнцем, но скоро автобус въехал в зону леса, и мальчик расслабил веки, на минуту погрузившись в свои мысли. Было на удивление приятно на душе. Закрытые глаза щекотали мелькавшие за окном тени. От форточки шел сквозняк, поднимая волосы на голове и бросая их в лицо. Затемненные стекла скрывали блеск солнца.

Словно ощутив толчок в спину, мальчик открыл глаза и обернулся к брату. Тот сидел на последнем сиденье позади Маю.

– Куда мы едем?

– А куда ты хочешь? – вопросом на вопрос ответил парень, не сводя глаз с вида за окном.

Мальчик встал коленями на сиденье и налег на спинку локтями, так, чтобы лучше видеть брата. Сумка со спортивным костюмом, сменной обувью и прочим стояла рядом с Эваллё. Парень придерживал её одной рукой. Эваллё развалился на сиденье, широко разведя колени и глядя в окно.

– Поехали в твою секцию. Ты мне писал, что она в загородном доме мастера рукопашного боя Паули Каурисмяки.

– О, – улыбнулся парень, – ты запомнил.

– Память – полезная штука, – улыбнулся мальчик, похлопав себя ладонью по макушке.

Эваллё казался сонным. Маю не представлял, как так можно: ложиться позже всех из-за своего ночного образа жизни и вставать утром раньше всех, собираясь на тренировку. Днем Эваллё не спал.

– У тебя там есть чистая одежда? – с задором спросил он, указывая на сумку брата.

Порывшись в карманах, парень извлек футболку и перекинул Маю.

– Чистая. Забирай.

Мальчик уселся на место и шустро избавился от рубашки, потом влез в футболку. На плечах оказались прорези, через которых задувал ветерок. На груди – чуть скошенный текст, мелкие строчки. В дырах по бокам и спереди были разноцветные вставки из ткани. Несуразная, как и вся остальная одежда старшего брата.

– Тебе нужно..? – Эваллё изобразил, как смахивает что-то с век. – У меня с собой салфетки.

– Мне, в общем-то, все равно, – поспешно отмахнулся Маю, и чтобы как-то оправдать себя, заключил веселым тоном: – Со мной рядом есть человек, который выглядит во много раз чуднее.

Хватит на сегодня выставлять себя идиотом, можно подумать, если его накрасили какие-то дураки в женском туалете, он всю дорогу будет теперь ныть.

– Твое дело.

Подросток привалился головой к стеклу, незаметно вдыхая запах футболки, конечно, та была выстирана с порошком, но, пролежав долгое время с другими шмотками Эваллё, пахла почти так же, как остальная одежда брата. Что-то очень приятное, поначалу казалось, что такой запах мог бы иметь определенный сорт цветов, но, вот что примечательно, среди Валькиной косметики не нашлось ничего даже отдаленно похожего. А спросить, откуда так понравившийся запах, не позволяло самолюбие.

Когда они вышли из автобуса, Маю спросил, снова вырвав брата из сонного оцепенения:

– И ты каждый раз едешь сюда на автобусе? Так далеко…

– На машине быстрей выходит.

Лесное шоссе высоко обступили деревья, в просвете между зарослями то и дело всплывал обширный участок обработанной земли, где вдалеке пролегала населенная территория. Коттеджи сменяли один другой. Место оказалось уединенным, тихим и, несмотря на многочисленные постройки, будто бы необитаемым.

– Сейчас там нет занятий, – добавил брат после затянувшейся паузы.

Через перепаханное поле – сейчас на земле не было ни одного ростка – пролегала протоптанная дорога, достаточно широкая, чтобы проехал внедорожник.

Тренировочный клуб Паули Каурисмяки располагался в двухэтажном доме из клееного бруса. У входа в здание Маю увидел площадку, присыпанную мелким слоем песка. В вестибюле сразу стало прохладней и темнее. Повсюду стоял запах дерева. Проведя Маю по всему комплексу, Эваллё привел его в бассейн, еще не успевший к тому времени закрыться.

Вдвоем с братом они устроились на деревянной скамье, тянувшейся вдоль западной стены. Эваллё наблюдал блики солнца на воде, Маю развалился в метрах в трех от парня, сняв обувь и спустив ноги на кафельный пол.

– И чем ты здесь занимаешься?

– Отрабатываю техники уличного боя. Помимо этого хожу в бассейн и тренажерный зал. Занимаюсь боксом. Играю в футбол и баскетбол. Иногда езжу верхом, тут неподалеку есть ипподром. По утрам оббегаю этот сектор.

Маю изумленно поглядел на брата и присвистнул, когда удивление развеялось, спросил:

– Не боишься испортить руки сильной нагрузкой? А если палец сломаешь, например, на правой руке?

Эваллё задумчиво смотрел на воду в бассейне. Он выглядел замкнуто, но Маю нутром чувствовал, что это место заряжает брата положительными эмоциями.

– Научусь писать левой. Художник должен уметь управляться с собственным телом.

– А зимой вы где?

– Зимой остаемся в помещении.

Колебание света на воде погрузило братьев в молчание. Прежде чем озвучить мысли, Маю размышлял над тем, как сложилась бы его жизнь, родись он со слабым здоровьем, с врожденной патологией или каким-нибудь хроническим заболеванием. В детстве Эваллё часто болел, а у него не возникало даже тех заболеваний, которыми в детсадовской группе обязательно переболели бы все дети. Всякий раз, когда брат оставался дома с температурой, возникало чувство вины. А глядя на играющих сверстников, мальчик ощущал злость: почему его брат должен мучиться, когда вокруг полно здоровых детей? Одержимость братом иногда толкала Маю на экстремальные поступки. От простого поднятия температуры с помощью раствора йода, чтобы Эваллё не приходилось болеть в одиночестве, до случаев вроде того, когда Маю, желая как-то развеселить брата, потащил его, с сильным жаром, в детский парк аттракционов, где Эваллё стало значительно хуже.

– Время семейных походов на лыжах прошло, да?

Эваллё коснулся заколки и пригладил волосы.

– Почему ты почти ничего не рассказывал о своих тренировках?

– Я так чувствую, ты просто забыл об этом. Мне не составит труда повторить.

Прошло минут сорок, за это время брат успел основательно просветить на тему своих тренировок у Паули, любимых видов спорта, поинтересовался, не нужно ли Маю «слегка набрать форму или поставить удар», и после того, как мальчик заверил, что спорт его не прельщает, тем самым дав понять, что в спарринге соперник из него никакой, выслушал очередную порцию разносортной информации о комбо-ударах, наиболее уязвимых местах защиты у ребят из местной команды, и что язык тела и жестов куда информативнее человеческого языка. От чего у Маю сложилось впечатление, что он оказался на одной из тех лекций, которые очень любит доводить до сведения «их, сочков» школьный физкультурник.

– Я уже должен был вернуться из школы, – пробормотал мальчик, вдруг вспомнив, что решил сегодня пропустить уроки. Пора бы уже собирать поплавки и сматывать удочки, если он хочет вообще что-то успеть сделать на завтра.

Валя встретился с ним глазами.

– Ты не голоден?

– Пока не хочется отсюда уходить: на улице слишком жарко.

– Как дела с драмкружком?

Маю отвернулся от брата, привалившись затылком к стене.

– Каждый день ты писал, как хочешь стать актером, а теперь ты злишься, когда я касаюсь этой темы в разговоре.

– Я не злюсь, – не согласился Маю, рывком поднимаясь со скамьи. – Ты не виноват, что родился таким навязчивым.

– Это я навязчив? – Эваллё усмехнулся, а потом рассмеялся.

Не успел Маю ничего предпринять, как парень метнулся в его сторону, сгреб в охапку и взлохматил волосы. А потом, захватив его лодыжку ступней, попытался повалить на пол.

Минуты три они боролись, давясь смехом.

– Ты меня уложишь одной левой, это нечестно! – воскликнул Маю, тяжело дыша и, покачиваясь, отступил.

– А ты не поддавайся.

– Ты качаешься – я этого не знал.

Эваллё повел плечами.

– Я не настолько помешан на мускулах, чтобы часами качать пресс.

Мальчик покружил около бассейна, а потом сделал легкий шаг вперед и оказался в стойке на руках. Сделал шаг головой вниз, вспомнив свой восторг от того, как ребята аплодировали его успехам, когда, наконец, стал получаться этот трюк. Пройдясь на руках, Маю изогнулся в спине, и опустив ноги на пол, благополучно выпрямился.

– В этом нет ничего сложного.

До слуха долетел уверенный голос брата:

– У меня не та растяжка, как у тебя. Но я все равно попробую.

– Лучше не стоит.

Парень уже сбросил кроссовки.

– Ты свалишься.

На нем были джинсы, не самая удобная одежда для акробатики.

– Перестань, Эваллё. С первого раза ни у кого не получается.

Маю улыбнулся, когда брат грациозно вынес ногу вперед и оттолкнулся ступнями от пола. Футболка съехала до груди, оголив живот, и Эваллё простоял на руках секунды три.

Мальчик засмеялся, глядя на фигуру брата, застывшую вверх ногами, а в следующий момент он уже ловил того, не давая расшибить лоб.

Парень с грохотом рухнул на спину. Волосы растрепались, из-за пояса показалась резинка трусов. С шумом выдыхая, Эваллё распластался на полу.

– Больно? – посочувствовал Маю.

– У тебя локти костлявые, – пожаловался старший брат.

– Неправда, когда я наедаюсь, я становлюсь толще тебя. Да у меня задница больше твоей, нечего гнать!

Мальчик возвышался над братом, сверля того суровым взглядом, а Эваллё пытался хоть немного сдержать смех.

– Странно, мои знакомые обычно предпочитают слышать о том, какие они худые.

Парень сел, потирая ушибленное плечо. Наконец его полусонные глаза заискрились весельем, вероятно, глупость заразна. Мальчик ухмыльнулся.

– Смешно тебе?

– Всегда хотел, чтобы у меня были карие глаза, – вдруг сказал Маю, присаживаясь на пол.

– Правда? – Эваллё перестал улыбаться и взглянул на него. – А мне хотелось иметь светлые глаза.

– Такие, как у меня?

Парень склонил голову набок, критически оглядывая его лицо.

– В них твои мысли прозрачны, – в конце концов сказал Эваллё.

– Интересно, зачем хотеть, чтобы твои мысли были доступны другим людям?

– А тебе есть что скрывать?

Они еще долго трепались о всяких незначительных вещах, а за окном постепенно вечерело.

Маю раздумывал над словами брата, как вдруг в голову пришла внезапная мысль. Схватив левую кисть Эваллё, мальчик стиснул запястье, не позволяя тому отдернуть руку. От неожиданности парень вздрогнул.

Перевернув руку брата внутренней стороной вверх, оглядел безупречную кожу. Выше локтя было лишь несколько мелких родинок – ни следов от иголок, ни четко обозначенных вен, ни синяков. Уже спокойней Маю осмотрел правую руку брата и облокотился ладонями о прохладный пол, сутуля спину.

– Что же ты там ожидал увидеть? – спросил Эваллё.

Маю еще мялся, а потом всё же ответил:

– Следы уколов.

Лицо брата застыло. Мальчик понял, что ступает на тонкий лед. Опустив взгляд, Маю ощутил рядом шевеление, вот теперь парень его точно ударит.

– Я хотел убедиться, – промямлил Маю.

Эваллё вытянул ноги и тоже облокотился ладонями о пол.

– Убедиться в чем?

По коленям пробежал сквозняк. Теперь мальчик старался не глядеть на брата.

– В академии был парень, он очень любил, когда игла входит в вену, он говорил, что это вызывает у него эрекцию.

От молчания брата становилось не по себе. Лучше бы тот посмеялся над всем этим.

– У ребят с моего курса было развлечение: ширнуться, а потом отодрать друг друга в сортире. Вроде как это вставляло сильнее. Ничего серьезного, но им нельзя было попасться, иначе их бы отчислили.

– А если бы я сидел на игле, что тогда бы ты предпринял? – спросил Эваллё, не поворачивая головы.

Мальчик посмотрел на брата, чтобы перехватить яростный взгляд, а потом отвернулся. Эвалле, похоже, не хотел показывать, как его задели. Спустя, казалось бы, вечность, Маю сознался:

– Я бы отвез тебя туда, где смогли бы оказать помощь.

– То есть я могу положиться на помощь брата?

– На сто процентов.

Эваллё смерил его долгим взглядом, после чего осмотрел Маю с головы до ног.

– Я не принимаю наркотики. Ты это хотел услышать? Не пробовал и не собираюсь. Ты думал, что я – торчок, да? Ты это имел в виду, когда просил перестать травить себя всякой дрянью?

Маю поднялся и подошел к краю бассейна. Какое облегчение… Боже, какое облегчение! Как он вообще мог гнать на своего брата? До чего же по-идиотски вышло! Еще несколько секунд глядел на выложенное плиткой дно бассейна, затем быстро сбросил брюки с футболкой и солдатиком прыгнул в воду.

– Там три метра глубины! – запоздало крикнул Эваллё.

Позже вечером по дороге домой они заехали в бар. С братом Маю мог беспрепятственно ходить по улице до поздней ночи, и ни один полицейский не полез бы к ним.

Вдвоем они сидели на табуретах за высоким столом, а перед ними, внизу расположились несколько столиков пониже, на три-четыре человека.

В баре играли старые композиции в стиле «The beatles». Свет люстр смотрелся странно на фоне заходящего солнца. От людей было не продохнуть. Эваллё слегка набрался, но купить брату пива пока отказывался.

Маю не выдержал, и, желая хоть с кем-то поделиться, рассказал парню про Куисму.

– И что, у тебя не стоит? – в миг нашел что спросить Эваллё. Сказал он это, пожалуй, чересчур громко, и мальчик огляделся по сторонам в поиске любопытных ушей. – Может, это не твой типаж, – предложил парень, заглатывая свою выпивку. – У тебя же не было девчонки, осмотрись вокруг, должна быть та, которая тебя заведет.

Маю поежился, вместе с табуретом нарочно ближе придвигаясь к брату, чтобы тот не орал ему через стол.

– Я не собираюсь подходить к каждой встреченной девушке.

Маю пододвинул к себе стакан кваса и быстро втянул сладкую пену, пока та совсем не исчезла.

– Вы с ней были в кровати?

– В какой кровати? Это было перед началом занятий.

– Ого! Вас кто-нибудь видел?

– Это сейчас неважно.

– Будет смешно, если Рабию вызовут в школу из-за того, что Маю занялся сексом с одноклассницей на перемене.

Брат усмехнулся и сделал глоток пива.

– Совсем с ума сошел? – Маю отвёл руку брата со стаканом, – не хватало еще, чтобы Эваллё подавился, – и пихнул в плечо.

– Не пойму тогда, в чем тут дело. Тем более, если вы оба были в одежде. Совсем необязательно, чтобы тут же получилось. В следующий раз пойдет как по маслу.

– Мне было неприятно.

– Неприятно, когда она касалась тебя?

– Неприятны её губы, её близость, её пальцы – вообще всё. Я не знаю, у меня как будто сработал сигнал «stop».

– Но она тебе нравится?

– Да.

– И секса с ней ты не хочешь?

– Да. В смысле… Мозгами я понимаю, что она привлекательная, а телом почувствовать не могу.

Эваллё дал время обдумать ответ, но мальчик так и не сообразил, как лучше передать на словах обескураживающие мысли. Как же признаться, что ему стыдно за себя, и при этом не выслушивать потом насмешки брата?

– А с другими девушками из класса? Ты говорил, у вас там много симпатичных.

– Я?

Маю хлебнул кваса, облизнувшись.

– Я не рассматривал их в таком ракурсе.

– Да брось, – Эваллё мутно глянул на него, – наверняка, среди них есть та, которую ты хотя бы раз представил… – несколько быстрых фраз на ухо, и кровь бросилась в лицо.

– Что за бре-е-ед? – Квас попал не в то горло, и Маю закашлялся. Куда подевался его старший брат, и кто этот дикий человек?

– Это не бред, это натура людей.

– Это твоя натура. Послушай, может, со мной что-то не то происходит…

– Тебе нравятся девушки какой-то определенной направленности? По цвету кожи, по длине волос, размеру груди? С высоким голосом?

– Да особой разницы нет. Если она хороший собеседник, мне будет с ней комфортно.

– Собеседник? Мы говорим с тобой о сексе, а не о кружке вышивания.

За соседним столом незнакомый мужчина выразительно покосился на Эваллё.

Брат попросил бумагу и карандаш, и пока Маю думал, что выбрать из еды, начал что-то рисовать.

– Определился? – спросил Эваллё, зажимая в пальцах карандаш и беря свою бутылку.

– Да.

– Тогда держи.

Брат впихнул ему в руку бумажник, отпивая пива.

– И мне захвати то же самое.

Быстро подошла его очередь, и когда Маю поспешно вернулся с подносом, Эваллё окинул принесенную еду недовольным взглядом.

– Кошмар какой-то.

Чем не угодили брату рыбные котлеты, сосиски, жаренная картошка и соленые огурчики – мальчик не мог понять.

Глядя на удивленное лицо парня, Маю спросил:

– Черной икры и артишоков хочешь?

Хотелось курить и немедленно, но в баре этого делать было нельзя. Пришлось по быстрому стянуть с тарелки картофельную соломку и зажевать.

– Ты не умеешь выбирать еду. – Эваллё поднял на него темно-карие глаза. В дневном свете Маю и не замечал, какие у брата крупные радужки при его зауженной форме глаз. Огромные, как у куклы Барби. – Еда должна приносить пользу организму и должна быть сбалансированной.

– Я не слишком в еде разбираюсь.

– Это понятно.

Мужчина, сидящий к ним спиной, снова обернулся. На этот раз Маю перехватил его взгляд, адресованный Эваллё. Это начинало раздражать. Уже нигде нельзя поговорить спокойно.

Маю принялся за еду, пока брат смаковал пиво. За сегодня в расход пошла уже вторая бутылка – видно, домой кто-то на чьем-то горбу поедет.

– По твоим словам, Куисма прямо секси, – вернул Валька их разговор. – Она – девственница?

– Откуда я знаю.

– Спросил бы.

– Не хочу я с ней об этом говорить.

– А придется, если ты хочешь, чтобы у вас получился секс. Парень у неё был?

– Хм… Ты о Роне? Они и сейчас, кажется, встречаются.

У брата вытянулось лицо. Эваллё молчал, глядя на мальчика, а потом выложил.

– Либо она – шлюха, либо стерва.

Слышать оскорбления девушки из уст всегда такого вежливого брата было неприятно.

– Да что ты к ней прицепился? Нормальная девчонка.

Странно, что Эваллё свалил все шишки на Куисму. Открытие, что пиво заставляет брата говорить о девушках с подобным пренебрежением – как о слабом звене в спорте – навело на мысль, что парень до сих пор переживает какую-то застарелую обиду, или же чего-то не договаривает, но в обоих случаях виноваты явно девушки.

– А ты времени даром не теряешь. Сейчас в моде выглядеть на тринадцать и вести себя при этом на столько же.

– Ну, знаешь ли…

– Тебе правда мозгов не достает? Я вот, что хочу до тебя донести: если ты придешь с синяками по всему телу, а окажется, что девочка эта попользована – я уже не смогу принять твою сторону, и придется тебе решать свои проблемы самостоятельно. Потому что это не дело – уводить у другого девушку, даже если тебе просто захотелось разового секса.

Ах, вон, оказывается, какие слова знает его неприкосновенная святость, Валентин…

– Зачем ты лезешь? Представляешь, что со мной сделают, если узнают, что я настучал старшему брату? Знаешь, как называют стукачей? Барабанщики.

– А ты и не стучал, я сам догадался. Несложно понять, в чем дело, когда твой брат появляется в разорванной одежде, с распухшей губой да еще с румянами. Я три года проучился в той гимназии, чтобы разобраться, как механизм устроен. А этот ваш Рон…

– И ты его, конечно же, знаешь?

– Он выпускается вслед за мной. Конечно, я его знаю. Мы были в одной команде по футболу. В последнюю нашу игру он мне нахамил, а потом нас растаскивал тренер.

Схожесть ситуации брата с его собственной показалась Маю забавной. По правде говоря, сложно было представить Эваллё в средней школе, с его индивидуальным подходом к жизни и всеми этими заморочками по поводу внешнего вида, в месте, где малейшее несоответствие с поведением других принималось в штыки. Хотя по сравнению с другими странами, им еще, можно сказать, повезло.

– Значит, Куисма выбрала тебя? – медленно проговорил парень, стараясь связать слова в вопросительное предложение.

– Я вижу в ней просто знакомую девушку, а не объект сексуальных желаний, – попробовал как можно точнее пояснить Маю. – То же самое с остальными.

– Ладно, подойдем с другой стороны. Что ты представляешь, когда разряжаешь напряжение? – Эваллё взял в руки пластмассовую вилку и потыкал ею в котлету. Правой рукой он держал карандаш, левой пытался справиться с едой.

– Что? – кажется, Маю невольно захлопал ресницами, прямо как пишут в книгах.

– Да – что, кого? Женщин постарше, групповуху, фрагменты обнаженного тела, насилие…

Да Эваллё мастер непринужденных бесед! Как просто у него всё получается. Всегда знает, как поставить вопрос ребром. Маю, не скрывая сарказма, хмыкнул. Этот разговор всё больше заводил в тупик.

– Насилие? В смысле меня кто…?

– Нет, в смысле – ты кого. У меня создается впечатление, что я тебя тут квадратные корни заставляю вычислять, – смягчился в лице Эваллё, и Маю не удержался от замечания:

– С корнями у меня проблем гораздо меньше.

Парень отложил вилку и переделал хвост, по новой накрутив резинку. Как он умудрялся хитрить с волосами не длинней подбородка – можно было только гадать.

– В Интернет выкладывать твои признания не буду, – пообещал брат, – не парься. И фотки твоего лица сейчас – тоже. Только между нами.

Мальчик решил отложить сосиску на потом и придвинул к себе тарелку с жареной картошкой. Она была горячей, с обжарками и мягкой внутри, как домашняя. Обмакнул в кетчуп и с хрустом прожевал.

– Не хочу говорить на эту тему.

Эваллё, кажется, не понимал, почему его младший брат упрямится.

– Все равно ты не сможешь это представить.

Парень затряс головой и усмехнулся.

– А если я всё же попробую?

– Не думаю, – скептически хмыкнул мальчик.

– А-а… Не можешь сказать вслух, тогда напиши.

– Мне нравится фантазировать, каким бы я мог стать и как бы тогда люди воспринимали меня, – незаметно для брата решил увести разговор в другое русло Маю. – Я, выходит, Нарцисс? Люблю сам себя.

– Нет, погоди… Нарциссизм тут ни при чем.

Эваллё плохо соображал, и это начинало беспокоить.

– Какое-то время я избегал девушек, думал, что всё и так пройдет и нужно только дать себе немного времени…

– Ты избегал девушек? – обалдел Эваллё. – Мой младший брат избегает девушек!

Брат молча жевал какое-то время, пока в его сердобольную голову не пришло очередное озарение.

– А как насчет снов?

– Думаешь, я запоминаю их?

– Да брось… Ты знаешь, о чем я говорю, такое редко забывается. Например, в последний раз ты что видел?

– В последний раз чего?

Держась за стол, Эваллё не склонился – качнулся в сторону его лица, и произнес на ухо:

– Когда живешь с человеком в одной комнате, учишься подмечать за ним некоторые вещи. И мокрые простыни, в том числе. Что ты ломаешься? Расскажи старшему, что тебе там наснилось? Твой брат уже взрослый человек, он всегда выслушает и поможет советом.

Это смешно? Здесь нужно смеяться?

От знатно отдающего пивом дыхания Маю передернуло. На Вальку, конечно, сердиться было нельзя, потом второго такого разговора у них могло не произойти. Наморщив нос, оттолкнул от себя брата.

– Да отцепись ты… расскажу. Мне приснилась женщина, директор какой-то фирмы, верней, это была женщина, переодетая…

Эваллё выдохнул в бутылку, из которой сосал пиво.

– Мне очень сложно говорить, когда ты меня перебиваешь.

Брат примирительно поднял ладонь. Ну хорошо.

– Да, поначалу я думал, что это мужчина, короче… Короче, она немного смахивала на Анну-Лизу, заведующую парком аттракционов. В мужском пиджаке и брюках. Нет, я не пойму, ты извращенец, что ли какой, раз тебя забавляет, что я говорю тут?

– Ты продолжай, я весь во внимании.

Дальше, как ни старался обратить на себя взгляд брата, Эваллё лишь пялился в стол и время от времени прикладывался к бутылке.

– Я не видел, как это происходило, и как у неё получалось, только ощущения были реальными, и вес тела… Она мной пользовалась вот так. Эта тётка была точно не мой тип, такая старая… лет под сорок, и я хотел, чтобы на её месте оказался кто-то другой. Это всё. Интересно?

– Что же… тебя беспокоило не то, что она делает, а то, что она не тот человек?

– В целом – да. Я же говорю – она чересчур для меня… старая.

– И ты был собой? – Брат сделал несколько быстрых глотков и снова вперил взгляд в поднос с едой. – В том теле, которое сидит рядом со мной?

– Да, как сейчас.

– Маю, тебя так шокировала Анна-Лиза, – выдавил смешок парень: – что твое подсознание нашло этому интересное применение.

– Ничего подобного. Она меня не шокировала, просто она мало похожа на женщину в моем понимании.

Медленно оттирая пальцы салфеткой, Маю думал, какими могли быть следующие слова Эваллё. Сердце стучало так, как будто Валька вместо того чтобы успокоить и сказать, что такие сны – норма, обматерил его. Хотелось услышать мнение Эваллё, но организм усиленно требовал никотина и в туалет.

Парень продолжал поглощать пиво, уставившись в одну точку, словно уже потерял интерес к разговору. Теперь будет сомневаться, правильно ли сделал, рассказав придурку-брату всю эту чушь, да еще не приврал ни о чем.

Мальчик сполз с табурета.

– Мне нужно отойти.

С братом ведь ничего не случится за те несколько минут, что он будет отсутствовать. Но в этом Маю уже не был так уверен, когда выходил из туалета. Престранная картина, которая оказалась перед глазами, буквально пригвоздила к полу.

Эваллё был на ногах и явно собирался уже уходить. Парень громко ругался с тем самым мужиком, который околачивался неподалеку, пока Маю не ушел. В голосе брата возмущение граничило с откровенной угрозой, похоже, это было начало большого и неприятного скандала.

Мальчик сделал несколько шагов по направлению к спорящим. Незнакомец цеплялся Эваллё за плечи, словно пытаясь того в чем-то убедить. Поначалу казалось, брат попросту сильно пьян и не может держать себя в руках в людном месте, но вскоре уже не было сомнений в том, что мужчина домогался Эваллё. Незнакомец был ниже ростом и без труда мог дотянуться до голой кожи в разрезах джинс парня, чем и пользовался, всячески стремясь обнять и облапать Эваллё.

Заметив его, брат взялся за спортивную сумку и двинул на выход, отмахиваясь от мужика краткими фразами. Маю подбежал к столу, схватил свои пожитки и бросился вслед за парнем. Уже на улице Эваллё пихнул ему скомканный рисунок, вжав тот в грудь, словно поставил на куртке брата штамп. Маю перехватил листок. Парень поднял ладонь к лицу, провел по волосам и нервно рассмеялся.

– Черт…

Тот явно спешил убраться от бара куда подальше.

Перевесив сумку на плечо, Маю принялся разворачивать клочок бумаги.

– Нарисовал твою идеальную женщину, такая тебя устроит? – бросил Эваллё, маршируя впереди.

Мальчик слегка отстал, а когда увидал творчество Эваллё и вовсе остановился.

– Это, блин, шутка! Так и скажи! – Скомкал рисунок и запустил брату в спину. Бумажка резво отскочила от спины и упала на асфальт.

Эваллё расхохотался, шатаясь на месте. Клоун!

Когда парень обернулся, Маю крикнул:

– И часто к тебе подкатывают мужчины?

Эваллё сбавил шаг, чтобы Маю не пришлось за ним бежать. Несколько метров преодолел спиной вперед, потом снова пошел нормально.