Текст книги "Каминг-аут (СИ)"
Автор книги: Chans
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 49 (всего у книги 95 страниц)
– Ты всегда распускаешь какие-то пространные разговоры. Валь… – Маю боднул плечо брата. – Давай пока забудем ненадолго про эту лгунью, я уже слышать про неё не могу.
Спустя время, подросток скатился мокрой щекой по груди Эваллё и пробормотал:
– Почему она свалилась на нашу голову? Ну зачем? Я так бы хотел, чтобы участь возиться с Янке выпала кому-то другому…
За грохотом воды Маю различил посторонний шум, и резко обернулся.
– Ты слышал?
– О чем ты? – озабоченный его тревогой парень осторожно закрутил вентиль, обрывая поток воды.
Стоя спиной к дверке, мальчик поежился. Несколько секунд они с братом вслушивались в потаенные звуки, пока Маю не покрылся мурашками.
– Там кто-то есть?
– Кроме нас здесь некому находиться. Разве что охранник проверяет, не ушел ли я. Обычно я оставляю ему ключ.
– Ах да… охранник, шеф… – пробурчал Маю, вспоминая.
Брат включил воду. Как вовремя! Тут и околеть недолго!
– У вас всегда так жутко?
– Только, когда детей отпустишь.
– И ты каждый раз остаешься тут один?
– Практически.
– Не ощущаешь дискомфорта от того, что ты один на этаже?
– У меня боязнь высоты, ну… вида крови, но не всего на свете.
Маю вновь прислушался к скрытым в отдалении звукам.
– Особенно, когда вваливается мой брат, становиться так шумно, что все приведения вмиг разлетаются, – от души расхохотался парень с истерическими нотками в голосе.
– Я уже говорил, что у тебя дурацкий юмор?
– Ты такой грязный… Чем ты занимался, отскребал ржавчину с труб?
Эваллё потер темное пятно на плече мальчика, а потом коснулся носом и лизнул:
– Деготь?
– Именно.
– Чертовски классно смотрится.
– Ну и вкусы у тебя… – Маю показал брату язык, Эваллё успел ухватить его зубами и не больно прикусить.
Будто чья-то поступь…
– Я уверен, там кто-то ходит, – гнул свою версию Маю, отстраняя парня.
Эваллё со свистом выпустил воздух изо рта.
– Здесь никого, кроме нас, солнце. Мы отвели последнего ребенка.
– Если это охранник, лучше покажись, пока он не зашел прямо сюда. Он меня может узнать, он знает, как я выгляжу. Я сам ему представился, вспоминаешь? Эваллё…
Но старший брат крепко прижал подростка к мокрой стенке, а сам повернулся спиной к входу.
– Разве риск тебя не заводит?
Валька уже покрывал его шею и грудь поцелуями, вжимая в стену.
Голая спина терлась о горячую плитку. Посасывая правый сосок, Эваллё ниже и ниже опускал руки. Эрекция уперлась брату в подставленную ладонь. Маю попробовал отодвинуться. Но притяжение было сильнее. Эваллё грубо кусал его. Частое, хриплое дыхание на своей груди доводило до помешательства. Под напором воды тело распалялось.
Запустив пальцы в мокрую шевелюру, подобрался, чувствуя, как зубы прикусывают упругую кожицу, как Эваллё лижет сосок, смакует. Вынуждая содрогаться в приступе удовольствия, вынуждая забываться.
Маю хватался за брата, с силой цеплялся за спину, сдавливая кожу. Ногти оставляли бороздки. Наверняка.
Парень сцеловывал, слизывал влагу с ресниц, медленно, чуть высовывая язык, подразнивал самым кончиком. Быстро действуя одной рукой, заставлял Маю захлебываться голосом, шептать, просить. Огонь внутри требовал еще и еще.
Каждое касание – в груди таяло, билось.
И Маю поддавался этим рукам. Теряя контроль.
Сквозь ритм, свои закрывающиеся веки, шум потока следил за входом. Упирался голым задом в стену, не доверяя ногам держать себя. Эваллё фыркал ему в плечо.
Сердце готово было остановиться, когда рядом заскрежетала дверь. Оно вот-вот должно было остановиться.
С яростью вдавил ногти в спину Эваллё, царапая.
Вкус водопроводной воды, казалось, жёг…
Брат выпрямился, сузив поле зрения.
Будь что будет.
Перед тем, как пойти домой, они зашли перекусить. Выставочный центр, где в крытом павильоне Эваллё впервые угостил брата вкуснющими закусками, был как раз по пути. Кафетерий располагался в павильоне, куда в послерабочее время всегда валом катил народ, на втором этаже. Это место, где можно было покушать после спортзала, быстро стало излюбленным.
Уютно сидя за столом в небольшой комнате, парни уплетали свой нехитрый ужин. Внутри было тепло и пахло горячей едой. В магнитофоне прокручивался диск со звуками природы, с наложенной поверх медитативной музыкой.
– Я уже неделю ломаю голову над тем, что подарить Фрэе на день рождения, – сказал старший. – Восемнадцать лет – для большинства людей серьезная дата.
Поддержав над раскаленной плитой, Эваллё добавил немного сахара и отправил в рот поджаренный ломтик говядины, с овощами, вермишелью, тофу и коняку [коняку (конжак) – желеобразная, полученная из корня субстанция особого растения], сочащийся ароматными капельками маринада из сакэ и соевого соуса.
Маю потер руки и повертел шампура.
У стены журчал декоративный водопад с игрушечными цаплями. У Эваллё многообещающе шкворчали еще две порции сукияки. [Сукияки – ломтики мяса в соевом соусе с овощами и приправами, которые жарят на огне жаровни, помещаемой в центре обеденного стола].
Первая двухнедельная зарплата Маю пока уходила только на их постоянное с братом «пойдем, перекусим», «что-то есть начинает хотеться» или «ты случайно не чувствуешь голода?». Маю заметно поправился, сменив 27-ой на 28-ой по европейским стандартам – если так пойдет и дальше, придется отбирать джинсы у брата.
– У Фрэи уже в эту субботу. Как раз у них в школе выходной, – подперев голову рукой, взлохматил заметно отросшие волосы.
– Отведем её на «Весеннюю лихорадку», – Эваллё опустил глаза и как бы невзначай поднес руку ко рту, прикрывая белозубую улыбку.
– Знаешь… ты просто чертов гений, Валя. Это все равно, что встать под окнами нашей квартиры и заорать в мегафон, как мы зажигали в душе, а потом в спортзале, – Маю вздохнул, – а потом в раздевалке.
Эваллё откровенно взглянул на брата:
– Ну, сегодня я бы оценил это на 82 балла… пожалуй, бывало и больше.
– Ты говоришь так, как будто наши отношения – это спорт, – младший брат понизил голос и прокашлялся, когда мимо их столика прошла женщина с растрепанным пучком темно-каштановых волос и торчащими из него во все стороны длинными шпильками.
– Самый древний вид спорта, – парень очертил пальцем свои губы. – Не бойся, она ни слова не понимает по-фински, – сказал Эваллё, обратив внимание, что мальчик выразительно таращится ей в спину.
Через минуту хрумканья и старательного пережевывания, братья услышали знакомый немного сиплый голос. Братья тут же бросились к вырезанному в стене окну, выходящему на внутренний этаж и лестницу.
– Вот это да! – облокотившись о стену, мальчик выглядывал в окно. – Черт рогатый, он это серьезно?!
– Не говори об этом никому, – прошептал Эваллё, смотря, как прямо под ними, на первом этаже, у подножия лестницы Янке болтает с той самой женщиной с пучком. – Подожди… может, ему только надо узнать дорогу или время.
– Да, конечно! Янке-то?!
Женщина оперлась о его локоть, и пара направилась в сторону ближайшего выхода.
– Она ему в матери годится!
– Погоди с выводами. Она взяла Янке под локоть, уверен, она решила, что уходит с женщиной.
– Ты думаешь, она – лесбиянка?
– В этом я не сомневаюсь.
– Но как ты определил?
Маю уже давно хотелось увидеть хотя бы одну представительницу их касты, но вряд ли бы он набрался смелости завести знакомство.
– Зачем ему связываться с такой старой?
– Видел, какой у неё был взгляд? – спросил Эваллё. – Как у человека, потерявшего веру в себя. Сдается мне, у нее произошло несчастье, сейчас её сила воли подавлена, и теперь она хочет утопить своё горе в развлечении с молодой девушкой из крупного города.
– Ты хочешь сказать, что Янке ведет себя как проститутка?
Эваллё полез в карман за кредитной карточкой, которую завел с недавних пор.
– Пойдем-ка за ними.
– Ты спятил? – чисто искреннее поинтересовался Маю.
– Этот парень у меня научится уважать семейные ценности, – подхватив сумку с иероглифами спортклуба, Эваллё взял брата за руку и потащил к выходу.
– А ты понял? – настороженно поинтересовался Маю, когда они с братом пересекали холл павильона.
– Что именно?
– Мы сегодня едва не попались. Не думаю, что Янке стал бы молчать. Наверняка, он только и ждет, какую гадость про нас сочинить, чтобы самому показаться ангелом.
– Маю, если бы он на самом деле преследовал именно эту цель, как бы выслужиться перед Тахоми, он бы не напивался. К тому же мы просто ели в павильоне сукияки и обсуждали подарок Фрэе. Ничего преступного в этом нет.
Парни шли по тенистой улице, тесно сгруппировавшись, едва ли не пихая друг друга локтями. Впереди, в десятке метров, маячила уже знакомая пара.
– Тахоми мужика ищи, сестре подарок выбирай, с Янке тетешкайся… Как жить двум братьям на этом свете? – застонал мальчик, картинно закатывая глаза.
– И, тем не менее, мы ни один из этих пунктов до сих пор не выполнили.
Впереди тротуар обрывался скоростным шоссе, уходящим в зеленоватый тоннель.
– Сюсюкаться с этим парнем будешь ты, – объявил Маю, оглядывая спортивный костюм Эваллё. – Только не надо никого бить, – устало попросил он.
– Не мой метод, – парень приподнял подбородок мальчика и быстро поцеловал в губы. Не сговариваясь, они ускорили шаг.
Братьям пришлось ждать, пока не загорится зеленый свет светофора, стоя немного в отдалении, и едва успели проскочить вовремя.
Янке, с меховым рыжим воротом, в короткой малиновой юбке, больше всего напоминал уличную девку.
Маю поднял глаза к вершине здания. Хост клуб, где клиентов обслуживали хостесы – первая дверь, интим-услуги – вторая, дальше сбербанк. Стена над дверцей переходила в остов дворца, с балконами и колонами, подпирающими крышу с загнутыми скатами, подсвеченную розоватыми и красными огнями.
– Это же надо выдумать сбербанк по соседству с такими заведениями, – фыркнул Эваллё, медленно опуская их с братом сцепленные ладони. – Дверь лав-отеля должна выходить во внутренний двор.
Янке с женщиной как раз заворачивали в переулок.
– Интуиция меня еще ни разу не подводила. – Старший брат буквально поволок мальчика за собой. – Придурок несчастный, наживет неприятностей и на наши головы!
Парочке оставалось шага три до заветной двери, когда из тени вышел Эваллё. Женщина обернулась первой, и её лицо залила малиновая тень вывески лав-отеля. Сначала во взгляде промелькнул страх, потом глаза снова потускнели.
– Янке, ты не пойдешь с ней туда.
Парень сделал шаг вперед.
– Эваллё? – нахально улыбнулся трансвестит, но улыбка не получилась язвительной, скорее, вышло нечто депрессивное.
– Кто это? – женщина приблизила своё лицо к лицу Янке.
– Кто-то вроде знакомого.
Янке не хотел ругаться, что сразу уловил мальчик. И одной из причин, почему он этого не хотел, был непреклонный вид Эваллё.
– Ты пытаешься найти успокоение, трахаясь с кем попало, – взволнованно прохрипел парень. – Считаешь, оттого что ты будешь факаться, у тебя отрастут крылья?!
Маю не понимал всех слов, только улавливал интонацию, и он был готов поклясться: раньше брат никогда не выражался в присутствии незнакомых людей.
– Позволь хотя бы умершим смотреть на тебя без содрогания.
Эваллё выдержал паузу, которую ни у кого не нашлось слов заполнить.
Мальчик с неприязнью смотрел на Янке, но с той же легкостью он мог представить на месте парня себя самого.
– Правда? – враждебно процедил Янке, прищуривая глаза. – Ты указываешь мне? – его голос звучал затравленно, но не злобно.
– Ты посмотри на неё, она не стоит того, чтобы ты использовал её в качестве подстилки. Она пропиталась ненавистью ко всему живому! Этот запах теперь и на твоей одежде, этим смердит, как из сточной канавы… – похоже, даже у Эваллё лексический запас не бесконечен. – Зачем тебе нужно всё это?
Наконец, Маю догадался, что подразумевал старший брат: Янке за счет перепихона стремился отрешиться от действительности.
– Незачем, – бесцветно отозвался парень.
– Ты сам себя травмируешь, Янке.
К большому удивлению Маю, женщина согласилась:
– Твой друг прав, я не та, с кем тебе суждено провести ночь. Я не стою того. Простите меня, что ввела вас в заблуждение, – она низко поклонилась шокированному Янке.
Похоже, тот окончательно запутался.
– Мэм, вас проводить? – нашелся Эваллё, но женщина лишь махнула рукой и покачала головой. Растрепанные пряди обрамляли пергаментное лицо, некогда привлекательное.
– Благодарю, не нужно.
– Возвращаемся домой? – спокойно произнес Эваллё.
Янке удивленно вскинул лицо.
– Тахоми будет поздно, успеешь привести себя в порядок.
Маю пересилил себя и подошел к Янке почти вплотную, с секунду понаблюдав за его реакцией, пробормотал, скрывая отвращение:
– Мы не скажем о том, что ты сейчас чуть было не сделал.
*Omiyage (япон.) – презент на память, памятный подарок, сувенир.
========== Глава X. Высвобождение ==========
The sun sets, the night comes
My love is only untimely
My heart is beating faster than my footsteps
Today too, I’m following you
«Flower Letter» (Park Hyo Shin)*
Валька устроился в одном кресле с ним, основательно потеснив попой. Маю сидел за кофейным столиком, где устроил ноутбук, и просматривал новости сайта отцовой группы.
Вероятно, заметив, что в браузере открыто около девяти вкладок – никто не вел подсчет, – Эваллё пихнул брата плечом:
– Ты совершенно непоследователен.
– Еще как последователен, – погруженный с головой в текст пробубнил Маю, попутно копируя ссылку, кусая заусенец, оскорбляя достоинство наиболее одаренного комментатора и качая головой под саундтрек из мультфильма.
– Непоследовательный, маленькая ножка, – произнес старший напевно, касаясь губами горящей шеи, – на обеих щеках по ямочке, когда улыбается… – дыхание прокатилось жаркой волной по коже. – Грязнословит, любит детские мультики и не выносит взрослые.
– Не надо выводить мой портрет.
Сочные, ищущие губы с влажным звуком раздвинулись – брат всерьез намеревался оставить на его шее засос.
– Валь, там Янке… он не вкуривает про нас с тобой…
Гладкая теплая ладонь проскользнула по пояснице за пояс.
– Ва-ля…
– Я не слышу тебя за стуком собственного сердца.
Позволяя себе расслабиться, Маю втянул носом воздух. Руки стали непослушными.
– У тебя ни хрена нет совести, да?
– Забыли вложить при рождении.
Щекотно от прерывистого из-за слов, «смеющегося» дыхания.
Маю не выдержал и, вытянув из-за спины декоративную подушку, с силой опустил брату на голову. У того лишь волосы чуть растрепались. Эваллё быстро убрал руку и откинулся на спинку кресла.
– Кончай глумиться! Ты когда привезешь свои картины из дома?
– По весне, когда станет ясно с распределением и факультативами. Я ведь еще работаю и много сил уделяю ремонту здесь. Остальное время занимаешь ты.
– Обещай, что найдешь время забрать их из нашего дома. Может, я хочу, чтобы ты открыл в Японии выставку.
– Поедешь со мной?
Маю перестал колошматить по кнопке мыши.
– Я не могу.
– Не можешь? – Брат погладил его ушко. – Даже вдвоем со мной?
– Тем более. Сейчас – нет. И закроем эту тему.
Обернувшись на брата, мальчик некоторое время раздумывал.
– А тебе всё пофигу?
– Например?
– Зная то, чем мы будем заниматься в пустом доме – даже зная это, ты все равно хотел бы поехать со мной, несмотря на то, что раньше там жили наши родители, которые наверняка не обрадовались бы такому повороту событий?
– Не приписывай мне свои мысли – ты подумал об этом, а не я.
– Конечно, целомудрие Эваллё превыше всего, господин пастор. Клянусь, что ни одна крамольная мысль не закрадется в светлую голову к моему парню.
Проворная рука Маю с ярко-циановыми ногтями как бы невзначай накрыла обнаженное колено, забираясь под край хлопчатых шорт. Старший будто бы не обратил внимания.
– Я убьюсь об стену, если узнаю, что в детстве ты хотел стать служителем Бога, а стал… погоди, как называется человек, который спит с братом? Братоложец?
Не успел Маю осуществить свою месть по соблазнению, как из ванны донесся шум падения. Словно полотенце, за которым ты тянулся через полкомнаты, оказалось чуть дальше, чем ты рассчитывал.
– Он не шандарахнулся случаем? – навострил уши Маю. – Сходи, посмотри, как он там, а я пока думаю, как организовать для сестры праздник.
– Маю, ты на самом деле такой непосредственный? Или тобой завладевает то, что было создано нами сообща?
Тепло отхлынуло, когда парень встал со стула и вышел из комнаты.
Тяжесть во взгляде, которым наградил его парень, и затаенная грусть в словах отбили всякую охоту стебать. С неожиданной злостью толкнул от себя ноутбук.
Но ведь здесь прозвучала правда! За что Эваллё с ним так?
Сглотнув, Маю услышал стук в дверь и низкий негромкий голос брата.
– Янке, всё хорошо? Я зайду? – шуршание открываемой двери. – Как у тебя накурено! Да ты позеленел уже от своего курева!
Обратно в их спальню Эваллё пришел, придерживая Янке чуть выше талии, парень и, правда, был слегка зеленым. Маю с любопытством повернулся на стуле. Хоть Янке и сам прекрасно передвигался, Эваллё собственноручно довел его до свободного кресла.
– Мы придумываем подарок для Фрэи. – Старший брат углубился в шкаф, и после продолжительных поисков откопал щетку. – Перебрали различные варианты: кино, ресторан, матч, поездка, концерт.
Эваллё аккуратно водил щеткой по мокрым волосам Янке, придерживая у корней. Даже мокрые – все равно завивались. На парне было надето целых два халата, и вода с волос впитывалась в толстый ворс.
– Что-то такое, с чем нельзя было б прогадать, – подсказал Маю.
– Я поняла… – пробормотал Янке, постепенно оживая. – Больше друзей… Бернадетту, Лим-Сиву, этого господина Икигомисске можно позвать, если он выкроил время встретить их в своем жилище, правила хорошего тона обязывают его присутствовать на празднике. Из школы – одноклассников, они будут счастливы побывать на дне рожденье звездной девочки. В выборе места я не вижу затруднений, кроме того, оно уже прозвучало.
– Для полного набора пригласи своих, – обратился младший к брату. – Ты ведь их тоже давно не видел и неизвестно, когда теперь увидишь.
– Выбирали вы из расчета, где будет проходить день рождения, забыв о том, чем Фрэя дорожит больше всего, – произнес Янке.
– А ты хорошо разбираешься в людях. Друзья, как раз то, что немного скрасит будни, – Эваллё зачесал влажную челку назад, волосы убрал за уши, открыв, точно вымазанное землей, бледно-коричневое лицо. – Считай, вопрос наполовину решенный.
*
Фрэя после школы иногда заглядывала к тёте на работу. Потребовалось немало времени, чтобы разгрести завалы и привести помещение в надлежащий вид, вдвое больше времени ушло, затем чтобы разыскать помощников. Теперь Тахоми заседала в персональной студии, которую ей выделила фирма MASKA. Дверь справа – начинающая художница; дверь слева – небезызвестная мангака Тошики; кабинет на внутреннем балконе, как раз у книжных стеллажей, занимал мангака Провада Саёри с помощниками. Им свою племянницу Тахоми представила в первый же день. Умение вкусно готовить блюда родной кухни, чем Фрэя не афишировала в повседневной жизни, было раскрыто сотрудниками вскоре после заселения Тахоми, с которой девушка иногда обедала на рабочем месте. А поскольку в штате у мангаки трудилось двое словоохотливых помощников, известие о том, что «финская девочка своей стряпней на лопатки уложит» облетело соседей со страшной скоростью.
Вопреки опасениям поездка на Хоккайдо не прошла бесследно. Фрэя прояснила для себя ключевой момент: если хочешь прожить жизнь в Японии – учись мириться с вековыми традициями её жителей.
Тридцатого января около шести утра девушку подняли с кровати вместе с одеялом. Не производя ни звука, наскоро усадили перед зеркалом. Тахоми быстро обсыпала загорелую золотистую кожу меловой пудрой, нарумянила щеки, подкрасила красной кистью тонкие губы, размазала рассыпчатые розовые тени, смешала с фиолетовыми. Часть волос убрала в высокий пучок, заколола, пряди у висков и челку накрутила.
Пока Тахоми причесывала и красила племянницу, братья подогнали машину, небольшую серебристую «Акуру», не такую роскошную, как их предыдущий автомобиль, но замечательно подходящую для японских дорог. Запихав Фрэю в салон прямо в пижаме, отвезли уснувшую девушку в ателье, с которым договорились заранее, и обрядили её в украшенное оригами платье с длинными рукавами и завышенной талией. Сложенный в несколько слоев подол был сложного фасона, пошитого на манер бумажной фигурки оригами. Женщина, работающая в том ателье, собственноручно одела на Фрэю белые чулки. Не успела девушка возмутиться как следует – её уже выволокли из ателье и вновь усадили в машину.
Цвета были потрясающими, ткани – тонкими и приятными на ощупь. Но от обилия непонятных углов и складок неясного назначения девушка прибывала в шоке.
На плечи ей набросили подбитый мехом пиджак. Эваллё завязал ей глаза.
Хлопнула дверца машины.
– Долго еще? – по привычке спросила Фрэя.
Чьи-то руки продели в прическу какой-то острый предмет, и совсем близко раздался голос Эваллё:
– Ничему не удивляйся.
Фрэя коснулась волос, понимая, что отвертеться уже не получится, её специально подняли с постели в несусветную рань, когда человек еще не способен оказать должное сопротивление.
Младший брат осторожно повел девушку по ступеням.
Лифт она узнала по легкому дребезжанию закрываемых дверей, гудению поднимаемой вверх площадки. Возросло чувство притяжения.
Пока что в пиджаке было тепло. Плотный шелк приятно скользил по коже, когда она поднимала руку, бархатистая кожаная подкладка оставляла приятное ощущение. Шорох платья, шаги, вдалеке легкое гудение, словно вращение жернов или лопастей пропеллера. В воздухе витал аромат одеколона Эваллё и запах фисташек.
На уровне коленей чувствовался легкий сквозняк. Откуда-то сверху – и отовсюду одновременно – доносился грохот воды.
По прибытию на место с неё сняли повязку.
Девушка стояла ровно по центру, между лифтом и вздутым горкой подъемом, на мосту четвертого этажа одного из самых лучших кинотеатров Нагасаки.
Прямо над головой, в стене шахты лифта вращалось огромное окно-вентилятор, похожее на их старое окно в ванной на втором этаже. Если подняться на лифте выше, то прямо за этим окном открывается пятый этаж, где есть крошечный закуток, ступени из которого уводили на другую сторону здания, на балконы и крышу. Вода сбегала вниз, в декоративные озерца на нулевом уровне, стеклянный потолок пропускал дневной свет. Игровые автоматы, рестораны, кафе-мороженое, бары, закусочные, магазины, семь кинозалов и один демонстрационный зал, где устраивают пробные показы для специально приглашенных гостей, гардероб на первом этаже, зеленые растения, детский развлекательный комплекс, охрана на каждом этаже, неприметная, чтобы не раздражать отдыхающих, девушки-косплееры , развлекающие прохожих, роботы и разносчики газет, места отдыха, автоматы с едой и прохладительными напитками – об этом месте она читала в журнале, который странным образом оказался подкинут ей на стол вчера вечером.
На четвертом этаже любили проводить конференции или отмечать корпоративные и детские праздники, там стоял длинный темный стол и чуть дальше у стены – несколько столиков и мягких кресел, на стене – большое табло с сенсорной указкой, если завернуть за угол – кабинки караоке. Во время конференций этот этаж полностью огораживался.
Никогда не приходило в голову, что свое день рождения она будет справлять именно здесь. Для её праздника арендовали весь четвертый уровень и крышу.
Стол накрыли и приукрасили, всюду понавесили шариков, были подготовлены ведра и вазы для цветов, поработали даже с освещением – приглушили, создавая атмосферу праздничного вечера – и музыкой, подсуетились с тортом, почти черным, от шоколадной глазури. Именинный торт прикатили на тележке и подняли сюда на лифте.
С минуту, пока Фрэя привыкала глазами, стояла гробовая тишина. По-прежнему по ногам дул сквозняк.
В конце моста был небольшой подъем, похожий на трап корабля, который поднимался на площадку треугольной формы, огороженную низким заборчиком, для пущего эффекта – по краям в полу лежали купели с подсвеченной огнями водой, которая сливалась прямо с четвертого этажа.
Увиденное походило на деревеньку, подвешенную в воздухе фантастическим декоратором.
Какую цену они заплатили, чтобы оказаться здесь и сейчас, и сколько еще осталось им выплатить? – гадала девушка, счастливо улыбаясь вместе со всеми.
Она онемела не то от шока, не от восхищения. Несколько десятков лиц, все взгляды были прикованы к ней. У всех в руках – бенгальские свечи, обернутые цветной бумагой с иероглифами.
Прозвучало хоровое поздравление.
У дальней стены Фрэя разглядела Янке – тот не ночевал дома, а она опасалась, что Янке ушел в запой. Рядом с ним стоял Провада Саёри, тетин знакомый по работе, перехватив её взгляд, молодой человек кивнул.
Заметив её ступор, Маю, потянув девушку за руку, повел её к «корабельному трапу».
Первой из толпы, а, вернее из смазанного пятна довольных лиц, отделилась какая-то девушка и бросилась Фрэе на шею.
– Бернадетта! – поразилась Холовора, оглядывая с ног до головы подругу, с которой не виделась больше месяца. – С ума сойти!
– Это всё Янке и твои братья придумали, – стрекотала девушка. – А Саёри сразу вспомнил про это место. Ты бы видела это! Мы две ночи клеили эти декорации, – она говорила как человек, искренне довольный проделанный работой.
– Ты здесь уже два дня?!
Не дав Берни ответить, тут же на них накинулись с объятиями, слезами, поцелуями, поздравлениями, подарками и цветами. Всё происходило так быстро, что Фрэя едва успевала благодарить.
– Пускай твоя жизнь будет такой же яркой, как и рождение…
– Всем хочется большого праздника хотя бы раз в году.
– Уже совсем взрослая, и взгляд другой. Такая красавица… – утирая глаза, Тахоми счастливо улыбалась.
Из класса пришло человек десять, Бернадетта прилетела вместе с родителями – сложно вспомнить, когда они появлялись где-то вдвоем. Моисей тоже был здесь, невозможно японский и вежливый, вечно на позитиве Топиас сразу с двумя подружками, Велескан, Семен и Лим-Сива с женой, Тошики с тетиной работы, кто-то незнакомый, видимо, из коллег Тахоми, даже друзья Эваллё, Ионэ, близнецы и те пожелали лично поздравить.
Фрэю подвели к большому блюду, на котором возвышался торт. На нем была выведена цифра «18», утыканная новогодними свечками.
– Загадай желание, – подсказал Моисей, вырастая за плечом.
Девушка задула свечи. Широкая, мозолистая ладонь накрыла её ладонь и помогла разрезать праздничный торт.
Над головой покачивались разноцветные бумажные ленточки, завиваясь кольцами, бассейны с водой были огорожены красной гофрированной бумагой с усатыми драконами, на темной поверхности подрагивали фонари.
После того, как букеты были поставлены в ведра с водой, открыли шампанское и прикатили тележку с напитками.
На четвертый этаж с черного хода поднялась очень красивая женщина, Фрэя не сразу сообразила, что это её одноклассница – ученица Янке. Подошла к имениннице и расцеловала её в обе щеки. И протянула коробочку, перевязанную лентой.
– Эх, как жаль, что я не свободен, – Ионэ обнял Фрэю за плечи. – Но ты навсегда останешься моей музой!
Девушки из школы были разодеты в пух и прах, как на выпускной, и выглядели такими зрелыми. Фрэя обернулась на младшего брата, самого юного на празднике.
– Кыш все от моей подруги! – вынырнул откуда-то Янке.
Бернадетта расхохоталась во всё горло:
– Катриина?! Аха-ха!! Потрясно выглядишь! Можно мне вас с Фрэей сфотографировать? Ха-ха, ребята… ну вы…
К ним подмахнула группа парней из класса, среди которых выделялся белокожий снежно-белый блондин со светлыми глазами, яркий представитель Запада. И самый шумный.
Янке распрямился, подперев бедро рукой, свободную руку опустил Фрэе на плечо.
– Это всё придумала ты? Я решила, что ты выбиралась в город отдохнуть, а ты была здесь…
– Переоцениваешь меня. Я не способна на такие жертвы во имя отдыха.
На темных губах Янке появилась скромная улыбка.
– О чем они говорят? – потребовал один из парней.
– Ого-о! – блондин окинул Янке с ног до головы, видимо, прикидывая на глаз его приблизительный рост. – Ребята!! Это сенсация! – вдруг возопил он и, подтащив к себе стул, взобрался на него. – Это – модель! Вы только посмотрите сюда!! – подманил к себе друга и выхватил из его рук стопку журналов, которые обычно читает молодежь под партой, коротая урок и изнывая со скуки. – Я точно видел её в журнале!
– Тебя напечатали? – открыла рот Фрэя, переводя взгляд на Янке.
– Да, только вчера стало известно. В февральском выпуске. Собиралась тебе сказать, но потом отвлеклась…
Смачно перелистывая страницы, будто нашел восьмое чудо света, парень топтался на стуле.
– Вот она! – перевернул журнал и гордо продемонстрировал всем собравшимся.
По огромной фотографии на каждой странице, среди фотографий прочих моделей.
– Молодец… – восхищенно произнесла Фрэя и одной рукой скользнула Янке за шею, легонько обнимая. – Спасибо за всё. Маю! Вы лучшие, парни, – на очереди оказался младший брат. Эваллё сам обнял её. – Вы так старались, благодарю, у меня просто нет слов, – со слезами в голосе бормотала девушка, чувствуя на себе счастливый взгляд Тахоми.
– Фрэя, когда мы увидим твоего избранника?! – завизжала первая красавица класса. До прихода Фрэи этой девушкой страдала половина парней из класса.
– Ну, мы не отдадим вам нашу девчонку! – Топиас обхватил Фрэю за талию и приподнял над полом.
Она уже оказалась на его руках. Девушка смеялась, когда Огнецвет раскачивал её.
– Внимание!! – раздался тетин голос. – Фотография на память! Давай-давай, Фрэя, ты в центр!.. – левой рукой она загребала воздух, а правой указывала на подходящее для снимка место у стола.
В следующий момент их окружали радостные поклонники музыкантов.
Сквозь прозрачные двери лифта, девушка могла видеть, как вращаются лопасти вентилятора, перед глазами то и дело мелькали балки, треугольная площадка четвертого этажа постепенно удалялась. С противоположной стороны потянуло свежим кислородом. Фрэя обернулась, откуда-то сверху доносился шум дождя, двери лифта открылись. Впереди виднелась крохотная площадка. Девушка завернула за угол и поднялась по ступенькам на балкон.
Вдвоем с Берни они вышли на балкон. На улице шел проливной дождь, темно-синее небо, в воздухе разлился насыщенный аромат дождя и мокрого бетона.
– А у вас погода наладилась? – спросила Фрэя, когда они сели на скамейки, под крышей надежно укрытые от дождя. – Вместо снега цветы с неба не стали сыпаться?
– Холод стоит такой, как перед концом света, – пошутила Бернадетта, покачивая ступней. – В гимназии отменили занятия до февраля.
– Я пару недель назад ездила на Хоккайдо, так там же целыми днями снег, небо вообще не видно и темень стоит, особенно ночью.
– Темень? А что ты делала на Хоккайдо?
