Текст книги "Каминг-аут (СИ)"
Автор книги: Chans
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 95 страниц)
Веяло холодом, снегом и старой осенью, на улице почти стемнело.
Джип намертво застрял в пробке. На обратном пути они с сыном почти не говорили. После тупикового разговора в кофейне отчаянно захотелось напиться.
Удостоверившись, что вечерняя пробка надежно забаррикадировала быстрый путь, Сатин свернул в объезд. Чтобы как-то занять время, пару раз набирал номер Лим-Сивы, условившись насчет времени и места встречи. Маю, как и следовало ожидать, оставался ко всему происходящему безучастным, только, когда точно стало ясно, что Сатин не собирается везти их домой, мальчик выпрямился на соседнем сиденье, выглядывая в окно.
– Сатин?
Голову отпустило уже давно, и теперь ничто не мешало сосредоточиться на вождении.
– Что?
– По-моему эта дорога самая неудобная, зачем ты петляешь между домами?
Выпить. Нужно выпить.
В скором времени мужчина резко затормозил машину.
– Пойдем-ка прогуляемся, – односложно бросил он, выбираясь на морозный воздух.
Наверное, Маю решил, что его собираются бросить здесь, где-нибудь в переулке, и вынудить добираться до дома одному или что в любом случае ничего хорошего его не ждет – округлившиеся глаза сейчас стали огромными.
– Зачем мы сюда приехали? – Маю не торопился отходить от дверцы, точно приклеившись на холоде к железу.
– Пойми, ты и мне, и себе жизнь усложняешь, и брата еще своего стремишься втянуть в неприятности.
Сатин направился к продуктовому магазину с торца пятиэтажного дома. С мелодичным звоном распахнулась дверь, впуская в тепло. Купив бутылку портвейна, прямо у прилавка Холовора рванул пробку и жадно припал губами к горлу. Весь этот день – разрушение иллюзий.
– Прости, солнышко, – Сатин поймал на себе изумленный взгляд ребенка.
Женщина на кассе качала головой, будто вообще что-то смыслила в этой жизни!
Маю ему с горем едва до плеча доставал. Не зная, что ожидать от отца, мальчик плёлся рядом, запрятав ладони в карманы.
– Ты завез нас сюда, потому что собирался надраться еще до вечеринки?
Сатин не стал утруждать себя ответом, глотая на ветру своё пойло. Холод обнимал – внутри всё полыхало.
– Признаюсь, я хотел, чтобы в нашей семье был хотя бы один нормальный мужик. И ты… маленький гомик. Ты хоть раз… хоть раз пялил девчонку? – с трудом успевая отдышаться между залпами, тараторил Сатин.
Маю едва заметно покачал головой, напряженно всматриваясь ему за спину, – это бесило. Почему мальчишке достает наглости лезть к родному брату, а в глаза смотреть нет мужества?
– Я так и думал. Хочешь, поделюсь личным наблюдением? – горько усмехнулся Холовора, вдыхая леденящий горло кислород, чистый запах мокрого, пронизывающего ноября. – Двум гомикам почти невозможно устоять друг перед другом, одному-то гомику нелегко бороться с тестостероном в крови, а если их будет двое, а кругом полно красивых недоступных… А представь на минуту, если они вдобавок ко всему проживают под одной крышей, и ни у одного из них нет постоянного партнера, они начнут искать, куда девать своё неуемное стремление ебаться, а рядом еще нет заботливого отца, который бы вовремя вмешался…
– Пап, не надо так говорить! Ты же сейчас здесь! Пап… – у Маю дрожали губы. – Валька же нормальный парень… Я больше даже не зайду в его комнату, только успокойся. Пап, правда – я не вру… Не пей больше. Я даже не заговорю с ним, хочешь?
– Хорошая сказка, да не для моих ушей.
Мальчишка протянул руку, собираясь отобрать у него бутылку:
– Отдай, пожалуйста. У тебя снова разболится голова.
Грубо схватив подростка за руку, потащил за собой, лавируя между припаркованных то тут, то там автомобилей.
– Отвези меня домой! – голос Маю сорвался почти на крик.
Миновав двор, повел мальчишку в проходную между домами.
– Что это за место? – со сталью в словах прохрипел подросток. – Сатин, где мы?
Взгляд обратился на зарешеченные окна типового пятиэтажного дома, весь первый этаж которого был отдан под клинику. Глаза мазнули по золотым брызгам окон. Маю быстро догадался, что к чему.
Сатин ослабил хватку, предоставляя сыну право решать.
– Это клиника, в которой работает Персиваль. Он – опытный врач, с многолетним стажем. Я также знаю, что он – профессиональный проктолог.
Сказанного было достаточно, чтобы Маю вырвал из его пальцев свою руку и отшатнулся как от прокаженного.
– Я не пойду! – вскрикнул мальчик, судя по бегающему взгляду, готовый выскочить со двора в любой момент.
– Зайчик, это не страшно, – облизывая влажные от портвейна губы, Сатин подошел к подъезду. Свет из окон клиники падал теперь на его пальто.
Маю не сдвинулся с места, изучая детскую площадку напротив, окна выстроенных буквой «L» пятиэтажек, припаркованные автомобили у подъездов.
И когда они оказались в узком вытянутом фойе, мальчик продолжал выдерживать дистанцию. Похоже, смирился со своей участью. Девушка на ресепшн узнала посетителя и быстро оборвала телефонный разговор.
– Сатин, привет. Михаил сказал, что на сегодня у него пациентов больше не будет. Если надо, я могу вас соединить? – выверенным движением она сняла с рычага трубку и нехотя оторвала от гостя взгляд.
Видимо, почувствовав чужой интерес, мальчик раздраженно отвел лицо.
– Нет, пожалуй. Не говори, что мы заходили.
Неторопливо подошел к Маю, бледному и потерянному. На лбу и над верхней губой у подростка выступил пот.
– Поехали?
Маю заторможено кивнул, и Сатин растянул губы в улыбке.
Холовора раскрал дверь перед сыном, пропуская того на крыльцо.
– Ты передумал?
– Да не садист я, чтобы заставлять тебя унижаться.
– Значит, про проктолога, это было несерьезно?
Сатин усмехнулся и притянул к губам горлышко бутылки. Перехватил осуждающий взгляд Маю.
– Ты меня до смерти напугал. Совсем уже…
С улыбкой мужчина опустил руку сыну на плечи. После выпитого и проблема-то перестала принимать масштабы Армагеддона.
– Пойдем домой?
Ребенок согласно кивнул. Поправил берет Маю и, прижавшись щекой к макушке, так и проделал несколько шагов, рукой придерживая мальчишку за плечи. Маю двигался как деревянный, никак «не отойдя» после клиники.
Маю жался к правому боку. Где-то здесь они оставили автомобиль…
– Сколько я грешил, сколько водки пил, сколько женщин мял да стихов писал…
С акцентом напевая строки русской песни, встречал на себе удивленные взгляды прохожих.
– Больше не могу, страшно одному прожигать мне жизнь в буйственном бреду…
========== Глава XI. Приоритет ==========
Сатин хорошо помнил этот дом, до того момента как Лим-Сива женился, они часто проводили новогодние праздники и репетиции именно здесь – что-то вроде дружеских посиделок. Он запомнил и зимний садик: сцепленные ветвями голые кустарники с маленькими красными цветками. Хотя многое изменилось с тех пор, но запах новехоньких золотистых досок и свежесть прохлады остались прежними. Давнее оборудование сменило новое, внедорожник разобрали на запчасти, на его месте, рядом с «БМВ» Лим-Сивы, появилась легкая спортивная «Субару» его жены.
Спустя некоторое время после похорон Лим-Сива устроил вечер в честь своих товарищей по работе, этот день совпал с годовщиной свадьбы, поэтому сегодня отмечали сразу два события. Лим-Сива позвал много хороших друзей, жена пригласила своих подруг. Со всех сторон дом осветился огнями, на первом этаже играла музыка.
Однако сегодня ждал еще один сюрприз.
Сатин развалился в деревянном садовом кресле, закинув ногу на ногу, и сверлил мрачным взглядом тот самый «сюрприз». На колене он пристроил тетрадь в кожаном переплете, по форме похожую на портфолио. Здесь изложена вся информация: кто, откуда, образование, чем занимался, семейное положение, дальнейшие планы. То, что прием человека в группу, такой ответственный шаг, Сатин раньше не думал. Первое время, когда «Храм Дракона» только начинал свою музыкальную деятельность как независимый рок-проект, подбором участников занимался обычно кто-то другой, за исключением, пожалуй, одного Велескана, с которым Сатин был знаком со школьной скамьи. Иногда, конечно, и он вносил свои предложения по поводу расширения состава, тогда никто не мог и слова сказать против, поскольку решения лидера не оспаривались, но в этот раз агентство прислало этого парня – Яри… Менеджер утвердила его кандидатуру на свободное место возможного басиста и предложила им обсудить этот вопрос всем составом.
Яри было двадцать пять лет, и раньше он был гитарой-лидером и «отцом» известной отечественной группы, которая развалилась в 2006-ом. Сатин добился гораздо большего, еще не достигнув совершеннолетия, и потому заслуги молодого музыканта его ничуть не колышили. Тем более в раскрутке парню тоже помогала уйма народа.
Лим-Сива передал Яри крупный фотоснимок. На снимке они всемером на светлом незатейливом фоне.
– В этой комнате я вижу только четверых, – сказал Яри, и Сатин моргнул, быстро приходя в себя.
Взгляд переместился на матовое изображение в руке парня: два блондина с безоблачными улыбками на лицах, с разными, но удивительно схожими чертами лица и совершенно непохожими друг на друга карими глазами. Словно в любой момент могут зайти в этот зал и поприветствовать собравшихся.
Глянцевая сторона группы, как их троих, включая лидера, в шутку называла госпожа Мякеля.
Последним в группе был Семен, тот седьмой, сегодня его подорвали с места какие-то дела особой важности.
Этот Яри был ничего, не толстый, не страшный, черноволосый, с приятной хрипотцой в голосе. Судя по резюме, не только игравший на гитаре в своей прежней группе, но и исполнявший основной вокал. Блеск! Может, эта встреча вообще затеяна того ради, чтобы списать с Сатина обязанности солиста? Как бы мнительно это не казалось, Холовора сейчас сам не свой был.
Яри производил впечатление человека-удава, с безмятежным взглядом и неброскими жестами. Что самое интересное – с уже сформировавшимися взглядами на жизнь. Опыт в музыкальной среде, без сомнений, немалый. Сатин на него пялился как на объект шпионской миссии, который необходимо ликвидировать в скорые сроки. Парень отвечал ему той же монетой.
Невзирая на то, что Сатин почти улегся в кресле, на басиста он смотрел свысока.
– Мы не обсуждаем ранее утвержденный состав группы, – холодно бросил мужчина, – ты можешь либо принять наши условия, либо сразу отказаться. И не отнимать наше время, чтобы мы могли найти тебе замену.
– Я сказал лишь, что вижу здесь четверых. Меня интересует тот факт, что если вы примите меня в группу, потом может оказаться, что другие участники вашей группы, не принимавшие участия в обсуждении моей кандидатуры, будут не согласны.
Сатин собирался уже послать парня к черту и указать, кто здесь вообще принимает решения, как оживился Огнецвет, в красной шапке-колпаке, как у Санты, терпеть не могущий, когда в их группе начинали выяснять отношения.
– Наш седьмой участник, верней… пятый – Семен, скоро должен подъехать, а если не задастся, мы позже обсудим с ним этот вопрос. Вообще-то… всё, что требуется, это чтобы Сатин поставил на контракте свою подпись, и ты принят. Пока так просто.
Все взгляды тут же устремились на вокалиста, который улыбался сквозь зубы.
– В контракте говорится, что в новом составе, включая басиста и клавишника, будет записан один сингл и последующий альбом, а также я должен буду принимать участие в туре в поддержку выпущенного альбома, в том числе презентация альбома в оговоренном месте, видеосъемка и трансляция по телевидению… – Яри говорил и говорил, перечисляя пункты, при этом он лишь изредка пользовался самим контрактом как подсказкой, опираясь в основном на память.
Сатин повертел головой, разминая шею. Левая рука лежала на подлокотнике, правой он лениво пролистывал досье.
Когда они проговорили все пункты, Огнецвет поднялся на ноги, предложив сходить за коктейлями. Кресло Сатина стояло ближе всего к арочному проходу, и парень прошел совсем близко, Холовора тут же схватил его за локоть, задерживая подле себя. Игнорируя взгляд Яри, заговорил быстро:
– Передай моей жене, чтоб не курила, или просто, чтобы кто-то проследил за ней, ладно? Она всю спальню вчера задымила, пока меня там не было, у неё же зависимость. Купил ей электронную, но все равно периодически застаю её с сигаретной пачкой.
От парня пахло кожаной курткой, табаком и елью. Трехдневная щетина Огнецвета царапнула щеку, когда тот прошептал в ухо:
– Понимаю, старик, у меня та же зависимость – до сих пор не могу расстаться с пузырьком клея…
Вспомнив детские эксперименты с клеем, Сатин расхохотался в полный голос. Огнецвет тоже ухмыльнулся.
На самом деле, это больше походило на нервный смех. Уняв который, обхватил голову друга за затылок и прижался своим лбом к его.
Внутри как будто сжималась и разжималась невидимая пружина. То всё обмирало, и оставалась лишь серая проза жизни, то наоборот, сердце начинало стучать так быстро, будто предстоял прыжок с вышки. Появление Яри поселило в душе странную смуту. Как только вертолет сел на огороженную площадку на заднем дворе Лим-Сивы, сильно захотелось есть, теперь же, по прошествии часов двух, от одного взгляда на еду по горлу поднималась волна тошноты. Лицо горело, разве что пар не валил, но в зеркале оно было даже слишком бледным, и каким-то блестящим, точно он уже был болен. Грудь одновременно распирали плач и смех. Извертевшись в кресле, Сатин откинул голову назад и уставился в потолок. Жесткая спинка сиденья впивалась в затылок.
Почему он испытывает всё это – было ясно и так. Яри претендовал на место Тео, и у Сатина не было ни одной причины, по которой, выходило бы, что парень не справится с предложенной работой.
Бас-гитара – больное место.
Шенг он привел в их группу сам, буквально выловив в море счастливо визжащих при виде Сатина детишек, – очередного пацана из многочисленной китайской семьи. А Яри попал к ним через агентство. Это не одно и то же. Совсем… Неожиданная болезнь Рабии, сегодняшний разговор с Маю, скорые перемены в группе – всё это казалось почти непреодолимым испытанием на прочность.
– Вас, знаменитые парни из «Храма Дракона», я представлял иначе, – сказал Яри, когда Сатин потягивал мартини со льдом. А если говорить откровенно – глотал, не чувствуя привкуса.
– А что, мы такие же люди из народа, как и все, – усмехнулся Лим-Сива.
Сатин устроил голову на спинке кресла таким образом, чтобы видеть лицо басиста.
– Почему бы тебе не снискать удачи где-нибудь в другом музыкальном коллективе, судя по твоему становлению как музыканта, с этим не возникло бы трудностей?
– Это дело предпочтений, – спокойно ответил парень, даже слегка улыбнулся. – Мне нравятся ваши песни и сама концепция выступлений – тоже. А вам требуется басист.
Похер на группу, здесь, похоже, прекрасно справляются и без него… Он старался гнать мысли о Шенг всё последнее время, только сейчас осознав, что из-за этого своего отторжения сам превращается в неврастеника.
– Если вам нужен еще клавишник, я могу поспособствовать, – предложил Яри.
– Спасибо, мы в курсе, что нам следует делать.
Холовора взял со столика третий или четвертый бокал.
– Тебе не пора подышать свежим воздухом? – сидевший в соседнем кресле Велескан облокотился на левый подлокотник.
– Рот закрой, – отозвался равнодушно Сатин, заглатывая алкоголь.
Велескан встал из кресла, шаркнув деревом по полу.
– Давай-ка обговорим тут рядышком.
Их тандем привлёк внимание всех сидящих. Ребята не сводили глаз с того, как Вел ставит его на ноги.
– Руки прочь, да? – взбесился Холовора, отталкивая второго.
Машинально захватил с собой досье и ручку. Велескан потянул его в коридор. Желудок скрутило в спазме, и во рту появилась горечь. Шатаясь, Сатин побрел в сторону ванной, где навис над унитазом, сблевывая коктейли и что он там еще успел выжрать…
Велескан присел на край ванной, так и не зажигая света, с приоткрытой дверью они торчали в ванной минут двадцать.
Пока Сатин горбился над унитазом, Вел что-то бормотал про его не то «дебилизм», не то «эгоизм». А потом склонился вперед, опустив ладонь на спину. Её приятная тяжесть дала немного расслабиться. Отдышавшись, Сатин ощутил сладкий запах чего-то приятного, как будто старых книжных страниц. Неплохой освежитель воздуха.
– Что не так?
– Всё так.
– С чего ты привязался к этому парню? Мы не можем без басухи. Как ты себе это представляешь?
Сатин оперся одной ладонью о сиденье унитаза, другой – собрал растрепанные волосы и отбросил на спину.
– Ты забыл, что нам нужны новые ребята? Сатин, рано или поздно нам придется выйти на сцену с измененным составом. Нам повезло, что не пришлось расходовать собственные ресурсы на поиск музыкантов, а предоставили заниматься этим наше агентство.
– Я не забыл… – Холовора тщательно вытер губы тыльной стороной ладони. – Я как на бочке с порохом… Считал, что когда время придет и нам предстоит выбрать кого-то другого, мне будет проще.
Частое дыхание удалось умерить, однако горло стягивало так, будто он и в самом деле готов был всхлипнуть.
Велескан зачерпнул горсть его волос и пропустил между пальцев.
– А я до сих пор не могу очнуться, – признался Сатин.
Вел гладил его по спине, по волосам, как когда-то очень давно, в школе.
– Разве это моя вина?.. Тогда почему он так со мной? Бабушка купила ему такую же пижаму, как у меня, будто бы и вправду мы одна семья, а потом отругала, что он осветлил волосы, хотя я всегда говорил ему, что для меня цвет волос роли не играет… а, знаешь, что он сказал?..
– Нет.
– Что она любит нас двоих одинаково и уже начала нас путать из-за этого, и он как раз решил выкрасить волосы в другой цвет… а она так кричала, словно, это был конец света, – Сатин слабо усмехнулся. – Когда он только появился, он был таким самостоятельным, и я подумал – он уже, наверное, взрослый… я так и дальше бы считал, если бы он сам не признался. Я не понимаю, от чего потерял голову? И, видишь, не могу забыть… Я видел его брата после смерти… как сейчас тебя вижу. Это было похоже на галлюциногенный сон.
Выговорившись, он не почувствовал себя лучше, даже наоборот – он обличил всё то, что не давало покоя, вывел на передний план. Он чаще стал задаваться вопросом: а что если это и вправду любовь, и Маю будет испытывать те же мучения, если сейчас разрушить их с братом связь? А желает ли он подобное для своего сына? Если он, взрослый мужик, не знает, как ему справиться с ситуацией, как тогда быть Маю? Когда любое чувство и так кажется раздутым до необъятных размеров.
Сатин поднялся с пола. Велескан щелкнул выключателем, и крохотная гостевая ванная осветилась приглушенным розоватым светом.
Колени слегка дрожали, как и пальцы. Желудок отпустило. Прополоскав рот минеральной водой из бутылки, стоявшей на откидном столике у раковины, поправил перекошенный свитер. Двухслойный пошив создавал впечатление, что под свитер надета майка.
Сатин не сразу смог вспомнить, как на столике оказалось досье Яри. Он даже не заметил, что принес документы сюда.
Велескан сжал горячими пальцами его голое плечо.
– Подожди, меня только что рвало…
– И что? Ты же прополоскал рот, – выдохнул ему в губы ударник. Горячая сухая ладонь скользнула по животу вниз. – Можно подумать, я тебя раньше не целовал после этого. Давно собирался спросить, что это за родинки на животе?
Пальцы уже задирали свитер, расстегивали ремень.
– Я не знаю, они появились после аварии, – Сатин помог расстегнуть пуговицу на брюках, следом за ней молнию.
Вел принес с собой бокал с коктейлем – Сатин нашел тот на столике. Улыбаясь, поднес бокал к губам. Запрокинув лицо, Холовора осушил бокал, зубы клацнули по прозрачной стенке, там было что-то покрепче мартини. После чего склонился с поцелуем навстречу губам Велескана.
– Это какая-то реакция кожи на перенесенную травму? – пробормотал Вел сдавленно. Мозолистые от частого обращения с барабанными палочками пальцы шарили под свитером, поглаживая чувствительную кожу. – Там, наверное, особенные феромоны…
Слишком порывисто опустив руку, со звоном поставил стакан куда-то на раковину.
Украл. Вор. Сатин Холовора…
Он вздрогнул, услышав свое имя, но кроме них с ударником в ванной никого не было. Лампа на потолке источала мягкий свет, через приоткрытую дверь доносились отдаленные звуки голосов и музыки, из крана капала вода, в зеркальном потолке отражались они с Велом, но никто не звал его.
Никто, просто вор, – послышался отголосок собственного голоса, более хриплого и низкого, как если бы собеседник потешался над ним, сдерживая смех, улыбаясь. По губам заскользило чье-то дыхание, дохнуло табаком, но нет, это просто губы кривятся в улыбке, и от Велескана тянет сигаретным дымом.
– Что за хер? – Сатин дернулся было, но Велескан толкнул его в угол, между раковиной, мусорной корзиной и унитазом.
Ударнику надоели его трепыхания, и Вел захватил пальцами его подбородок. Ладони тут же скользнули тому по пояснице за пояс, прижимая к себе. На Велескане было какое-то тесное белье, и через него еще нужно было пробиться. Затылок уперся в кафельную стенку. Лопатками и плечами оказался прижат о её холодящую поверхность. Крошечные волоски на коже встали дыбом.
Поцелуй подразумевал продолжение, которое устроит обоих. Учащенное дыхание ласкало губы. Не давая увернуться, Велескан полировал слюной его скулы, подбородок, шею, веки. Влажные поцелуи в лицо – как Сатин любил.
В голове зазвучал заливистый смех, слегка грубоватый, как от злоупотребления табаком. Он ощутил этот запах, рука невольно дрогнула, готовая развеять неприятный смог.
Прогони его.
– Отъебись!
– Сатин, что ты сейчас сказал? – раздельно проговорил Велескан, немного опешив.
Сатин выпутался из чужих рук и опустился на колени. Уткнувшись лицом в грудь Д’Арнакку, он обдал складки одежды горячим дыханием, перебирая шершавые складки на брюках.
– Лучше я… – прохрипел Сатин, облизывая сухие губы, тут же ощутил, как твердеет собственный член.
Загорелые на фоне темно-серых брюк пальцы отыскали застежку ремня. Щелчок. Торопливо дернул за молнию на брюках, будто сам изнывал от ожидания. Левой рукой нырнул себе в трусы.
Тяжело вдыхая через рот, Велескан, прижатый спиной к стене, склонил голову.
Когда в горло начала бить горячая струя, Сатин отстранился, отводя лицо – пару капель стекло по подбородку, капнуло на свитер. Скоро левая ладонь наполнилась, и сперма просочилась между пальцев, в нижнее белье, на брюки, попало на пол. Влажными пальцами отвел с лица волосы и утёр подбородок. В свитере было жарко. Дав себе несколько секунд, Сатин медленно поднялся с пола. Взгляд был полубезумным, в волосах блестели белые капли, кожа на скулах не покраснела, а потемнела даже.
Придвинувшись к Велескану, так близко, что стала видна россыпь темно-рыжих веснушек на загорелом лице, поприжал тонкие губы своим ртом. Брюки ударника еще были расстегнуты, и Сатин с чувством полной вседозволенности забрался пальцами в густую поросль. Поцелуй выходил скомканным и рванным – обоим не хватало дыхания.
– Не могу без мужика, – пробормотал позже Холовора, разглядывая себя в зеркале.
Велескан грубо рассмеялся, забирая с откидного столика опустевший бокал. Уткнувшись ему в волосы, ударник глубоко вздохнул. Сатин оперся руками о край раковины, изучая их с Велом двойное отражение.
Привести себя в порядок удалось лишь частично, подсохшее пятно на внешней стороне брюк пришлось отскребать ногтями. Передние пряди всё же необходимо было промыть. Воспользовавшись полотенцем для рук, Сатин просушил волосы. Скрутив их в высокий пучок, порылся на полках в ванной, надеясь отыскать что-нибудь подходящее. Холовора уже собрался попросить у кого-нибудь из женщин заколку или «краб», как взгляд невольно привлекла кожаная обложка резюме.
За дверью их поджидал Яри. Поджидал или только сейчас пришел – Сатин не знал наверняка, по непроницаемому лицу парня узнать что-либо вообще было нельзя. Цепким взглядом он быстро пробежался вверх-вниз по вокалисту, отметив самое важное.
Холовора сжал зубы, кажется, даже в челюсти что-то хрустнуло, и, глядя парню в глаза, занес шариковую ручку. Так же, не сводя взгляда с Яри, распахнул левой рукой резюме и щелкнул ручкой. Мазнув рядом с подписью Яри, захлопнул резюме и двинулся дальше по коридору.
– Тахоми до вас дозвониться не может! – крикнул ему Лим-Сива из глубины дома. – Сатин, возьми трубку в гостиной! Что-то произошло! Быстрее!
*
Фрэя окинула взглядом «Шатл». Стены покрывало множество зеркальных окон-квадратиков. Металлические крепежные балки поддерживали крышу-навес из металлических параллельных перекладин, нависающих над входом точно фантастический козырек. На второй и третий этажи вела гулкая лестница по типу пожарной.
– Как там ваш подвал? – Бернадетта спрыгнула со спинки скамьи, на которой сидела, и подхватила сумку.
– На двери кошмарные царапины, Маю сказал, что видел нож. Мы в саду всё облазили, не нашли ничего, что могло бы хоть как-то прояснить, что там произошло. Куда собираешься?
Подруга потопала к левому краю площади, где в ряд были посажены деревца. Их острые ветки царапали по стеклам «Шатла». Асфальтовое шоссе аккуратно чернело на фоне земли, присыпанной тонким снежным слоем, как стол – белой кружевной скатертью.
– Пойду домой посижу с предками, потом спать, – девушка, сделав несколько шаркающих шагов по дороге задом наперед. – Передай своим мой горячий привет!
Улыбнувшись на прощание, Бернадетта легкой походкой заскользила по чистому снежку.
Фрэя села на лавочку, приминая свежий снег. Сидеть было неуютно и гадко. Поднялась, смахнула с одежды снег, опять села. Поздно, юбка уже промокла. Три часа назад Маю сообщил ей, что они с отцом поехали в «Данкин», послал ей mms с изображением пончика и обещался привезти с собой что-нибудь вкусное.
На куртке цвета темно-серого металлика медленно таяли снежинки. Снежный сезон еще не установился, еще до утра весь снег растает, и снова зарядит противный моросящий дождь.
Только сейчас она заметила, что не одна на площадке перед «Шатлом». Какая-то светловолосая женщина в неприглядного вида одежде прохаживалась у фонтанов. Фонтаны давно отключили, на дне каждого из них уже успела образоваться тонкая корка льда.
Белокурая незнакомка не смотрела по сторонам, наверное, женщина её вообще не видела. Фрэя обратила внимание на ухоженные волосы до плеч, слегка завитые на концах. Чистый красивый оттенок светлых волос. В остальном незнакомка выглядела слишком никак. У неё не было ни сумки, ни рюкзака, вместо перчаток – митенки с узором.
Фрэя собиралась уже уходить, как неожиданно та, спрятав подбородок за воротом куртки, присела на край фонтана. Женщина резко махнула рукой, даже не махнула, а ударила по воздуху. Из выключенных на зиму кранов потекла вода, мгновенно леденея. Фрэя подскочила со скамейки, теперь она видела значительно больше. Девушка сообразила, что незнакомка растопила лед на дне фонтана, образовав воду. Женщина тихо рассмеялась, но Фрэя отчетливо слышала этот смех. Приятный и как будто с металлическим зудением, словно жужжание робота-собаки, переставляющей свои механические лапки. В целом девушке понравился этот мягкий смех. Снег вокруг светловолосой женщины поднялся на дыбы и полетел вверх, точно решил засыпать само небо. Незнакомка продолжала веселиться. Фрэя заворожёно смотрела на снег. Скоро весь снег на площади поднялся вверх, обнажив мокрый асфальт. Тогда женщина обернулась и заметила стоявшую в одиночестве девушку.
– Ты всё видела? – прокричала она через смех и выпрямилась в полный рост.
Фрэя ощутила смутную тревогу, что она влезает куда-то, где её явно не ждут.
Незнакомка выбросила вверх правую руку, и вокруг поднялся настоящий снежный буран. Фрэя ахнула и загородила лицо. От мощного потока ветра она едва не задохнулась. Женщина направила в её сторону левую руку, и тут Холовора бросилась бежать. Но вопреки ожиданиям блондинка за ней не погналась, – обернувшись, Фрэя увидела, как та, громко хохоча, запрыгнула в фонтан. Скоро Фрэя потеряла её из виду, но продолжала бежать. Поскользнувшись на мокром асфальте, где-то в десяти метрах от заднего выхода «Шатла», Холовора налетела на прохожего и сшибла с ног, а потом сама упала сверху. Испугалась и закричала. Испугалась она, скорее, от неожиданности, а закричала, потому что испугалась.
– Извини, – пролепетала девушка. Она лежала на ком-то, кого еще не успела толком разглядеть, рядом валялась её сумка. Лицо покрывали темные крапинки грязи – влажную холодную грязь девушка ощущала кожей. У незнакомого парня лицо тоже было перепачкано грязью.
– Я поскользнулась… – еле выговорила Фрэя, пытаясь отдышаться и осторожно слезть с парня. – Я тебя не поранила?
Человек, которого она сшибла, кашлянул и, приподнявшись на руках, неуклюже сел.
– Да вроде бы нет, – его голос оказался таким слащавым, что вообще было странным, почему пчелы не слетаются ему на язык. Но он не показался Фрэе противным, просто немного непривычным. Ей пришло на ум, что так бы мог говорить кот.
Девушка на четвереньках отползла к своей сумке, и оперевшись ладонями об асфальт, присела на корточки. Среди заснеженной земли выжженным пятном темнела дорога. Сейчас приближение бурана не ощущалось.
– Э-э… мне, правда, так неловко, – пробубнила Фрэя, оглянувшись на парня.
У незнакомого парня оказалось узкое вытянутое лицо, кудрявые волосы чуть ниже подбородка топорщились во все стороны. Человек был необычайно худ, но ему это даже шло. Фрэя вытянула вперед шею, приглядываясь к лицу незнакомца. Тот месил на волосах и одежде грязь со снегом, пытаясь привести в порядок растрепанную шевелюру.
Она пристально изучала его мягко закругленный, маленький нос, и сама не заметила, что всё еще ёрзает на четвереньках по асфальту, якобы возясь со своей сумкой.
Кайма радужки была почти черной, а ближе к зрачку – светлела и становилась янтарной.
– Ого, у тебя такие глаза… – Фрэя подумала, что этот парень вполне ничего. И едва ли старше её самой. – Ты, наверное, из «Шатла» вышел. Что-то я тебя там не…
– Лотайра, – выдавил парень, вылупившись на девчонку, и немного обалдело протянул ей руку. Холовора крепко сжала его ладонь в бархатной перчатке грязными пальцами и потрясла.
– А я – Фрэя. Извини, что я тебя так…
– Фрэя? – переспросил парень. – Как скандинавская богиня?
Она собиралась спросить, видел ли он здесь блондинку, но едва успела подняться на ноги, как в воздухе снова закружился растревоженный снег и засвистал ветер. Снежный вихрь усилился, Фрэя с трудом смогла устоять на ногах. Как будто она очутилась внутри хрустального шара, где постоянно идет снег.
Когда её подхватил поток ветра, Холовора вскрикнула, но вихрь поглотил голос. Лотайра исчез из виду. Вдруг девушку кто-то схватил за руку, не давая упасть, и её пальцы утонули в широкой горячей ладони. Фрэя с опаской взглянула в лицо своего освободителя от страшной участи быть размазанной по космосу. Мужчина, нахмурив лоб, сжал её ладонь. Наконец ветер ослаб, и девушка со всего размаху тюкнулась носом в грудь знакомому иностранцу из супермаркета.
