Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

В то же утро Эваллё согласился подвезти брата до школы.

Маю сидел позади водителя, привалившись к дверце и опустив ногу на ногу. На коленях он держал сумку, заношенную, с красочной заплатой, где удобно разместились значки.

Через опущенное стекло сильно пекло солнце. Эваллё пошарил в бардачке в поисках солнцезащитных очков.

– Спасибо, – произнес Эваллё, опуская на нос очки с синими стеклами.

– За что это?

Мальчик оторвался от изучения потолка джипа и посмотрел на брата, сегодня Маю заметно нервничал.

– Ты позаботился обо мне сегодня.

– Тебе еще повезло, что я оказался рядом, – младший брат говорил тихим взволнованный голосом. – Если бы меня не было поблизости, ты бы точно грохнулся на пол, бух! – мальчик всплеснул рукой; тон голоса не изменился, но лицо просветлело.

Подобная самоуверенность позабавила, и Эваллё невольно растянул губы в улыбке.

– Твое здоровье меня волнует, если хочешь знать. Не представляю, чем могу помочь, меня это бесит просто. Я ведь даже не знал, что с тобой такое бывает.

Пока парень наблюдал за младшим братом, Маю всё безучастно смотрел в окно, с такой физиономией, словно вот-вот захохочет или попросит остановить машину.

Школьную форму должны были доставить только во второй половине дня. Сейчас на мальчике красовалась одежда старшего брата. В багаж Маю укладывал лишь самое ходовое, даже не задумавшись о том, что по возвращении домой могут возникнуть проблемы из-за нехватки одежды. Младший брат страшно неорганизованный. Нелегким делом оказалось подыскать что-то по размеру.

Парень убавил скорость, хотя местным разрешалась разгоняться до 100 км/ч. Казалось, Маю не обратил на это никакого внимания или просто не заметил, будучи занятым своими мыслями. Хотелось слегка потянуть время, чтобы поболтать с братом.

– Художественная гимназия №1 – ты знаешь о ней?

– Что-то слышал такое, – неохотно отозвался Маю. Казалось, он полностью был погружен в своё взволновано-взвинченное состояние. – Ты там учился.

– Богемная старшая школа для детей из обеспеченных семей, – говорил Эваллё, глядя на брата в зеркало заднего вида. – Думаю, тебя порадует, что в театральную труппу еще не завершен отбор.

– Даже не знаю, смогу ли начать всё заново, – вздохнул Маю, глядя в боковое окно. – Хочу двигаться дальше, а выходит, что постоянно оглядываюсь назад.

– Иногда нужно отступить, чтобы затем пробиться вперед. Не вешай нос, ты не много пропустил. Драмкружок занимается организациями праздников, фестивалей и большинства конкурсов. Есть и другие секции: музыкальная, класс рисования, спортивная, телевещание. Но здесь строгое посещение и большие нагрузки, что касается внешнего вида, дополнительных заданий, распределения дежурств… словом, лучше смотреть в оба. Директор здесь скорый на расправу, поэтому не провоцируй его.

– Военный лагерь, – проворчал Маю, закатывая рукава на белой приталенной рубашке. – В академии нас не заставляли убирать классы после занятий – это входило в обязанности прислуги, – и не было никаких факультативов.

– Здесь люди мыслят иначе. Зато преподаватели отзывчивые и понятливые люди. Индивидуальный подход в обучении и поддержке учеников – они здесь молятся на это. Это, своего рода, школа доверия.

– Так тебе понравилось это место? – в голосе Маю просыпался невольный интерес.

– Отдаю дань родителям. Первый год, как только мы уехали из особняка, концы с концами сводили, а Сатин и Рабия делали всё, чтобы мне дать достойное образование. Им хотелось, чтобы я окончил именно Художественную гимназию.

– Почему не отправили вас с Фрэей в обычную школу?

Взявшись за спинку кресла водителя, Маю подтянулся и подался вперед.

– Ни одни родители не хотели бы, чтобы их дети чувствовали себя ущемленными. Это сложно объяснить. Нам нужно было поддерживать свой социальный статус.

Эваллё долго наблюдал за тем, как солнечные блики отражаются на лобовом стекле.

Не выпуская руля, Эваллё махнул свободной рукой, мол, не заморачивайся.

– Здесь отличная столовая. Я говорю это, потому что ты не завтракал.

– Неужели? – без воодушевления откликнулся Маю. – Не знал, что ты такой внимательный.

Эваллё задержался взглядом на светлой челке. В лицо Маю ударил поток солнечного света, и, жмуря глаза, брат попросил включить кондиционер.

– Ты сегодня разговаривал во сне, – с заминкой в голосе произнес парень. – А раньше этого никогда не случалось. С тех пор, как ты вернулся, ты начал разговаривать во сне.

– Да ладно загибать! – Маю шумно выпустил воздух из легких. – Так что я наболтал? – спросил он после некоторого колебания.

Если не принимать во внимание внешнюю отчужденность брата, Эваллё удалось достучаться.

Джип осветился солнечным светом, выезжая с тенистых аллей. Эваллё поймал себя на мысли, что ему нравятся эти темные старые деревья с облетевшими листьями. Погода была чудесной, жаркое солнце быстро иссушало позавчерашние лужи и прогревало асфальт. Перед джипом в воздухе кружили кленовые листья.

– Поначалу ты ворочался. Мне показалось, что из-за духоты ты не можешь заснуть. У меня такое было, когда проваляешься несколько часов без сна – уже начнешь проклинать весь белый свет. Ты и не спал – бормотал что-то, мне показалось, что ты хочешь откуда-то выбраться. Я из-за тебя не мог заснуть.

– А-а… прости, я, видимо, хотел перебраться в другую спальню, – пошутил мальчик.

Маю выжидающе уставился на брата, вероятно, ожидая, что тот поддержит его.

Парень перевел взгляд на залитую солнцем полосу. Ему вовсе не хотелось, чтобы брат переселялся в другое место. Маю этого не знал, но от одного лишь его присутствия Эваллё чувствовал подъем настроения, к тому же младший брат был веселым, энергичным подростком. Парню очень хотелось, чтобы Маю оставался таким и дальше, не столько в память о прошлом, сколько для того, чтобы ощущать бьющую через край энергию брата сейчас. В детстве у них было полно совместных игр и увлечений. Втроем, с младшим братом и сестрой, они всегда казались гораздо более дружными, чем дети большинства знакомых.

– Не беспокойся, твоя репутация безупречна, – усмехнулся Эваллё, наблюдая за реакцией Маю.

Кто знает, быть может, он еще сумеет отговорить братишку от идеи сменить комнату.

– Вы, наверное, поэтому и назвали жабу Морфеем, чтоб сон навевал.

– Жабу нам подарили уже с именем, потому выбирать не пришлось. Можно взглянуть на твой диплом об окончании академии? Ты не особо хвастался своими результатами. Хочу узнать, что отняло у меня брата на целых четыре года, какие предметы вы там проходили…

Повисла тягостная тишина, противная, липкая, как паучье брюхо в паутине.

– Знаешь, я бы не отказался, если то время, что ты провел в академии, ты был бы рядом. Мне не доставало моего младшего брата, – откровенно произнес парень.

– Правда? – оживился мальчик. – Слушай… а то, что с тобой утром было, ты ведь пьешь какие-то капли…

Эваллё вздохнул, он предполагал, что Маю захочет вернуться к сегодняшнему разговору на кухне.

– У меня слабый иммунитет, чуть что не так, сразу заболеваю, – объяснил он брату. – Ты был прав, я сильно восприимчив к климатическим изменениям. Даже перелет на самолете, думаю, на мне отразится.

Положив рюкзак рядом с собой, Маю отстегнул ремень безопасности. Эваллё съехал на край дороги, чтобы брат мог пересесть. Перебравшись на переднее сиденье, мальчик потянулся к магнитоле. Неисправная техника начала выдавать потрескивающий шумок. Покрутив разные волны, Маю включил местные новости.

Мальчик развернулся в сторону брата и заговорщицки улыбнулся:

– Проводишь меня? Ты же за этим и поехал, чтобы зайти в школу.

Шлагбаум поднялся, и Эваллё медленно въехал на школьную стоянку, с обеих сторон засаженную парковыми культурами. Напротив высоких чугунных ворот простиралась площадь, ведущая к ступеням главного входа. Джип завернул влево. Всюду было полно людей в школьной и спортивной форме. Под самой крышей висели огромные часы.

Воспоминания об этом месте еще были свежи. Медленно проезжая мимо автомобилей преподавателей, Эваллё поправил браслет часов, свободно сидящий на запястье, сверяя время. Ровно в девять прозвучит гонг, возвещающий о начале занятий у первой смены.

Маю совсем притих.

Припарковав «Чероки» у обочины, Эваллё выключил кондиционер, музыку и, отстегнув ремень безопасности, выбрался наружу. У кирпичного сарая за металлическим ограждением выстроились велосипеды, на клумбах – белые хризантемы, желтые, фиолетовые астры и пестрые георгины. Сунулся за сумкой Маю.

Мальчик споткнулся на подножке джипа, на этот раз обошлось без матюгов, Маю ухватился за спинку кресла, удержав равновесие. Заправил за уши свои лохматые волосы и подошел к нему:

– Можешь не заезжать за мной вечером – я не имею ни малейшего понятия, когда освобожусь.

На них с братом оборачивались. Эваллё повесил на плечо Маю сумку и спрятал руки в карманы широких коротких штанов. По ногам скользил ветерок.

– Занятия скоро начнутся, – подтолкнул Эваллё брата, намекая на то, чтобы они поторопились.

Казалось еще чуть-чуть и Маю вцепится в него.

Проходя через двор, Эваллё успел перехватить несколько улыбок, адресованных им с братом.

– У меня такое ощущение, что меня здесь все знают. Точно знают. Откуда они могут меня знать, я только несколько дней как приехал?

Рубашка липла к спине, ладони быстро стали влажными. Хотелось подтянуть подол рубашки к воротнику и завязать узлом.

– Ты слишком высокого о себе мнения, Маю, – мягко начал старший брат, пряча улыбку. – Ты меня удивляешь, кто же узнает сына супер-звезды?

– Отпад, – протянул мальчик.

Младший брат снизу вверх глянул на него и потер лоб, прикрывая лицо от солнца.

– Менеджер Сатина о том, что ты будешь поступать в Художественную гимназию №1, проболталась еще неделю назад. Тебе бы следовало чаще заходить на сайт отца.

– Я не отслеживаю всякие глупости.

– Тогда впредь не удивляйся.

Размашистым шагом Маю первым поднялся по ступеням, предоставив Эваллё следовать за ним.

Занятия уже начались, некрасиво опаздывать в первый же день.

Эваллё долго всматривался в электронное табло, пытаясь отыскать родную фамилию.

– T, E, Tw… десятый…

Подошел ближе к доске, на табло показалось его отражение с безукоризненно гладкими волосами и накрашенными глазами.

При поступлении на руки выдавался листок с заданиями, бегло охватывающими несколько общих предметов. Это испытание выявляло уровень развития, и было нужно для определения в классы, соответствующие умственным способностям экзаменуемого.

Развернувшись, внимательно посмотрел на младшего брата, стоящего за спиной.

Маю зачислили в класс для одаренных детей.

Горячо любимый брат достиг того, чего не смог достичь он сам. В своей зависти к чужим успехам Эваллё был простым показушником. Занимался вдвое усердней, чтобы добиться чего-либо. Он всегда ненавидел эту школу! И вот, явившись сюда с братом, он отчетливо ощутил то, что испытывал, когда был школьником. Эваллё воспринимал учебу как соревнование, где главный приз – это признание твоего безоговорочного первенства. Осознание того, что Маю обошел его, никак не укладывалось в голове. Но Эваллё слишком любил брата, чтобы опускаться до мелочной обиды, или же это лишь отголоски гордости говорили в нем. Возможно, если бы на месте Маю оказалась Фрэя, его реакция была бы другой, Эваллё не стал бы завидовать девушке, в чем-то превзошедшей его. Даже пускай ею окажется родная сестра, к которой он привык относиться как к равной.

Как Маю вообще сумел попасть в привилегированный класс? Он же… он… Всегда казалось, что успехи Маю в академии – чистой воды случайность.

– Похоже, им понравилось, что ты настрочил на вступительном испытании. – Эваллё погладил брата по голове. В этом жесте было что-то пренебрежительное, и мальчик недовольно вывернулся.

– Просто порадуйся за меня. Это так сложно?

– Поздравляю. Я считаю, ты будешь соответствовать своему уровню.

В коридорах пустынно, светло и просторно. Полы безукоризненно чистые, хоть в одних носках ходи. Эваллё слушал, как тренькает брелок Маю, пока они искали нужный кабинет.

Это сторона была не солнечной, здесь в помещениях всегда царила полутень. За окнами раскинулся садик. Мягкий свет с улицы вызолачивал полы, застеленные светлым паркетом. Через распахнутые во двор окна доносился шелест листвы.

«Треньк-треньк».

– Млять!..

Маю споткнулся на ровном месте, Эваллё вовремя подхватил того под локоть. Невзначай бросил на мальчика беглый взгляд и ловко развернул себе.

– Маю, я же говорил тебе! Ты меня вообще тогда слушал?

– Что не так? – На лице Маю читалось нетерпение.

– Под рубашку нужно было надеть майку.

– Да? – Нетерпение сменилось недоумением.

Эваллё стянул резинку и высвободил волосы Маю. Вместе с долетевшим ветерком уловил запах шампуня. Разделил волосы на две части, расчесав их пальцами, перекинул Маю на грудь. Выгоревшие летом почти до белого оттенка, несмотря на безалаберность брата, они имели здоровый вид.

– Ну не глупо ли?

– Что здесь ты находишь глупым? Пускай останутся так, – глянул на вытянувшее лицо брата и понизил голос, приводя воротник Маю в порядок: – Рубашка, которую я тебе дал, слишком тонкая и просвечивает. Я рассчитывал, что будет жарко.

– Разве это плохо? – Мальчик принялся подворачивать съехавшие рукава. – Почему бы тебе просто не сказать открытым текстом, что…

– В школе подобает выглядеть более скромным.

– Чтобы замечать подобные мелочи – я не кручусь перед зеркалом.

– А ты в него и не заглядываешь.

– Валя! – воскликнула какая-то девчонка за спиной.

Рефлекторно отдергивая руки от воротничка Маю, парень обернулся.

– Валя, это же ты? Помнишь меня? – Светловолосая девушка устремилась в их сторону, подойдя, перехватила взгляд Маю. – Привет.

Мальчик кивнул в ответ, вешая сумку на плечо.

– Лукерья, давно не виделись, – улыбнулся Эваллё.

Та самая девушка, которая бегала за ним всё время, несмотря на то, что у него была подруга и все об этом знали.

– Лука, – поправила девушка.

– Тебя так легко не забудешь.

И это была чистая правда. Тогда она доставила Эваллё массу неприятностей своим интересом. Оставалось понадеяться, что через следующие несколько метров его не остановит другая поклонница.

Девушка смерила Эваллё с ног до головы долгим взглядом.

– Да, тебя тоже.

На ней был спортивный костюм и легкие белые кроссовки с эмблемой школьной команды. Лука – президент класса и школьная активистка, сейчас, должно быть, уже перешла в выпускной класс.

– Как поживаешь, Лука?

– Спасибо, неплохо. Глядя на тебя, могу сказать то же самое. Я видела тебя пару раз с Фрэей в «Шатле».

– Отчего же не подошла?

Лука коснулась собранных в хвост кудрявых волос, медля с ответом.

Эваллё состроил дежурную улыбку, девушка тоже улыбнулась, только Маю не проронил ни слова.

– Вы похожи на братьев, могу я сделать из этого вывод, что ты – Маю? – вежливо обратилась девушка к младшему из братьев. – Ты теперь будешь учиться в Гимназии?

– Ты права, – подал голос мальчик.

Получив ответ, девушка просветлела в лице.

– Мне нужно идти, – тихо пробормотал Маю.

– Пойдем вместе, – отрезал парень.

Только вчера он дал обещание матери, что поддержит брата в первый день в новой школе.

Девушка полезла в черную сумку из блестящей крокодиловой кожи и достала пару листовок:

– На! Держите и передайте своей сестре, что после девяти вечера запрещено появляться на улице без сопровождения взрослых. Тебе ведь еще нет восемнадцати?

Мальчик покосился на листовки, которые ему впихнула Лука.

– Испытывать судьбу никому не хочется, когда речь заходит о детях. С этой недели вступает в силу приказ о введении комендантского часа: теперь школа закрывается после пяти вечера, в это время как раз заканчиваются занятия у второй смены. Конечно, за вычетом тех дней, когда у нас будут проходить фестивали и театральные представления. Сейчас школьный комитет занимаемся распространением этих бюллетеней.

Лука даже в спортивном костюме держалась с достоинством. Похоже, здесь она считает себя госпожой директором.

– Я слышал об этом, – сказал Эваллё, чтобы поддержать разговор. – В Тампере уже ввели комендантский час.

Нахмурив лоб, Маю поднял взгляд на брата.

– Валь, но разве не туда сейчас направляется Сатин? Думаешь, он в курсе? Он же такой беспечный, небось, даже не слышал.

Пока Маю говорил, девушка не сводила с него глаз.

Эваллё поднял ладонь на прощание и, сунув руки в карманы, направился через коридор.

– Было приятно познакомиться, – услышал он голос Маю за спиной.

– Я надеюсь, мы скоро увидимся, – отозвалась Лука с фальшивым восторгом.

Лука же не опустится до того, чтобы обольстить шестнадцатилетнего подростка? Может быть, она как раз во вкусе Маю, – подумал Эваллё мрачно. Лука всегда вызывала в нем самые невеселые мысли.

Вдвоем они подошли к высоким двойным дверям, выкрашенным в белый цвет. Из-за двери доносилась монотонная речь лектора.

– В деревенской тюрьме, выходившей на базарную площадь, был маленький двор, обнесенный высокой стеной из высушенного на солнце кирпича, сделанного из ила…

Маю громко постучался и взялся за дверную ручку. Голос преподавателя стих. Мальчик еще сильней сдавил ручку.