Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

Автор книги: Chans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 95 страниц)

Никто не говорил Маю, насколько далеко зашло заболевание. Как будто от умалчивания информации становилось спокойней!

В спальне витал запах туалетной воды отца, лекарств и постельного белья. Все цветы пришлось унести. Пока букеты не исчезли, Маю не подозревал о том, как быстро привык к аромату цветов в спальне родителей. Еще в первый день, когда Фрэя показывала брату дом, открывая перед ним двери, запомнилось, как несколько вещей делают обстановку. Тяжелые бордовые шторы на окнах, букеты по всей комнате, беспорядок на туалетном столике и зеркало в изголовье кровати, свой особенный запах, вещи, разбросанные на кушетке.

Маю понял, что у него дрожат пальцы. Сняв крышку с круглой железной коробки из-под печенья, наконец нашел то, что искал, среди противозачаточных таблеток и огромной стопки концертных реклам на разных языках. Милое сочетание. Никто не заметит, если взять совсем мало. Уже не успеет купить, а при девушках заливаться краской, стоя у какого-нибудь ларька, не хотелось. Главное, не изойти потом от волнения. Неужели он это на полном серьезе?

Случайно в руке оказалась пластинка с таблетками. Две ячейки опустели. Неужели Рабия этим пользуется, чтобы не залететь? Недавно она принимала их. Стало неловко оттого, что он лезет в дела родителей, уже не говоря о том, что он обыскивает их комнату.

Вернув железную коробку на полку, закрыл дверцы и сквозь стекла осмотрел внутренности шкафа, чтобы удостовериться, не оставил ли после себя следов.

Буквально успел только сунуть пару презервативов в карман кенгурухи, как прямо за дверью скрипнула половица, и ручка повернулась. Сатин не сразу заметил его, глядя прямо перед собой. Отца сопровождал стук шлепок. Подойдя к постели, мужчина вскинул взгляд на сына – Маю выдал себя тем, что сдвинулся с места, собираясь ретироваться из комнаты. В длинном халате, без грамма косметики Сатин выглядел так по-домашнему. Влажные волосы свешивались на скулы. Вряд ли под халатом было что-то еще из одежды. Вообще Маю не испытывал неловкости при общении с отцом, правда и финальных выступлений «Храма Дракона» он раньше не видел.

Не хватило мозгов отойти от шкафа. Ладони уже вспотели – упаковка презерватива липла к коже.

– Я ухожу, – буркнул Маю, посмотрев на часы. Следовало придать лицу как можно более серьезное, занятое выражение, как будто предстоящее дело было самым важным на свете.

– В такое время? – усмехнулся Сатин. Нет, фокус с физиономией «я очень занят, спешу» не пройдет. – Маю, уже почти девять двадцать. В такой час тебя никто не выпустит из дома одного. Я не хочу подрываться среди ночи из-за звонка из полицейского участка.

– За мной заедут на машине.

Мальчик целеустремленно пошел к двери. В спальне не было телевизора, а Маю очень хотелось, чтобы Сатин отвлекся на что-то постороннее.

– Маю, я сказал – слишком поздно.

Пришлось остановиться.

– Но я уже договорился. Я недолго, немного посижу с друзьями и домой.

– Неново. Твоей прабабушке я говорил то же самое, слово в слово, когда точно знал, что приду не раньше утра.

– Машину поведет девушка, у которой уже есть права, потом я же буду там не один. А если я не появлюсь, это подорвет мой авторитет, я ведь совсем недавно в новой школе. В следующий раз они не захотят брать меня с собой, потому что я такой ненадежный. А у меня и так проблем хватает с этим кружком. И вообще я никуда не хожу, сижу дома за уроками.

Немного посидеть с друзьями подразумевало – оторваться до утра, но говорить об этом отцу не стоило, да и потом всегда можно будет сочинить историю: машина сломалась, заснул в клубе, стало плохо и пришлось просидеть в обнимку с толчком несколько часов подряд.

– А что Рабия тебе сказала?

– Пока ничего, но тебя же она послушает? Почему ты не хочешь, чтобы я заводил в Хямеенлинне друзей?

– Что за чушь, конечно, я хочу, чтобы ты нашел новых друзей, но с тем же успехом ты можешь заводить друзей и в светлое время суток.

– Что, раньше ты боялся, что ко мне привяжутся твои фанаты, теперь боишься, что вместо них появится серийный убийца?

С улицы донесся автомобильный гудок. Маю рефлекторно глянул на зашторенные окна.

– Я правда ненамного.

Чем дальше в лес, тем сложней будет выбираться. И чем больше Сатин будет интересоваться, тем хитрее придется врать. На самом деле Маю не умеет врать, ну давай же, поверь. Маю не лжет. Маю – лапочка.

Сатин переменился в лице, будто бы гипноз Маю возымел действие. Суровый папашка исчез. Протянув руку, провел по голове сына, совсем как Валька, тот постоянно теребил его волосы.

– Может, у тебя свидание, поэтому ты так рвешься из дома?

– Это плохо? – с опаской спросил Маю.

Сатин, похоже, ждал от него других слов. А мальчик не стал спрашивать, каких именно. Так они и не договорились. Во взгляде промелькнуло что-то уязвленное, Сатин стал казаться таким несчастным, что дрогнуло сердце. Если это из-за мамы, то она поправится.

– Ты меня стесняешься?

– Нет, – поспешно брякнул Маю, не понимая, к чему тот клонит.

– Уходя погулять с друзьями во время комендантского часа, ты даже не поставил меня в известность. Ты пока не настолько взрослый, чтобы решать всё одному. Ты думаешь, я не заслуживаю того, чтобы со мной делиться? Ты не рассказываешь мне, потому что решил, будто я не в состоянии тебя понять.

– Да нет! Ну, извини. – Хлопая глазами, Маю поспешно открыл дверь. Ну Сатин дает! – Как это ты не заслуживаешь?

И чтобы отцу не удалось снова повлиять на него грустным взглядом, перешел в наступление:

– Почему тогда Вальке можно шляться по ночам со своей шайкой? Подумаешь, старше. Сдается мне, маньяк не просит удостоверение личности, прежде чем напасть. Разве ты не боишься за Эваллё? Он ведь иногда возвращается по темноте совершенно один!

– Я не сказал «можно», – отозвался за его спиной отец.

Но не так это просто было – уйти от разговора. Сатин тронул сына за плечо, останавливая, и направился к шкафу с одеждой – не к тому, где рылся Маю, к счастью.

По участку снова прокатился гул сигнала, потом один за другим – два быстрых гудка.

Сатин открыл угловой шкаф и прощупал внутренний карман одного из висевших там пиджаков. Затем достал черный лакированный бумажник со стилизованными под серебро углами.

– Я знаю, что ты устроился на работу в академии, и совмещал учебу с работой.

Черт, Валька, ну и трепло же ты!

– Занятия игры на синтезаторе обошлись мне недешево, поэтому и пришлось устроиться на работу, – ответил Маю так искренне, как мог.

На самом деле хотелось хоть раз сделать что-то самому, а не просить денег у родителей, к тому же он их и так подвел, когда решился вернуться домой без спроса.

– Всегда можно попросить материальной поддержки у нас с твоей мамой, а не рубить с плеча. Если тебе понадобились деньги, не стесняйся просить их у меня.

Мальчик ощутил горячую волну стыда. Сатин так его любит, а теперь еще и деньги на карманные расходы дает, а Маю даже когда врёт, не отводит взгляд.

Застегивая кошелек, отец подошел к Маю и просунул в карман на толстовке несколько новых, чистеньких купюр, подросток не успел рассмотреть, сколько там. Случайно пальцы Сатина задели стащенный презерватив, и у Маю душа ушла в пятки. Сложно было переложить в карман джинс пока не поздно?! Вот больной! Если Сатин сейчас догадается, Маю точно никуда не пойдет.

– Э-э… спасибо. Сдачу принести?

У мужчины на лице появилась усмешка, и Сатин потопил её в волосах. Откинув те со лба, отец белозубо улыбнулся. Маю так нравилось, как Сатин, склоняя голову, прячет улыбку, в этом жесте было что-то от смущенного ребенка, естественное и живое.

Повезло, что Сатин не понял причину, по которой у Маю затряслись поджилки.

– Не задерживай меня, это будет не очень-то вежливо по отношению к девушкам.

– Двойное свидание?

Ну, откуда в отце столько любопытства? Хотя… чья бы корова мычала. С генами, похоже, передаются и дурные привычки.

Как Сатин отнесется к тому, что его сын идет в «Римскую рапсодию» сразу с двумя девушками, честно сказать, проверять не было настроения.

Он никогда не отмоется от вранья, – думал Маю, переобуваясь в прихожей. В руке надрывался мобильник. Идет он, идет! Уже на выходе осознал, что здорово за два последних дня искусал себе губы. Он честно пытался избавиться от обыкновения покусывать кожицу на губах, но даже просто, когда сильно задумывался над чем-то, привычка возвращалась.

– Маю! – закричала Куисма из машины, заставляя гудок трелью разноситься по кварталу.

Подросток открыл парадную дверь и собрался было уже демонстративно захлопнуть её, показывая, что уже блин выходит, как с севера налетел ветер, и Маю проглотил порыв в буквальном смысле. Глоток ветра холодом стек в желудок. С трудом восстановив дыхание, мальчик стащил с себя толстовку с оленями и набросил на плечи рыжую кожаную куртку, и все равно он мерз.

Смутно знакомая девушка сидела за рулем отмытой «Киа Сид». Улыбающееся лицо застыло над опущенным стеклом. На заднем сиденье Маю разглядел Куисму. Та приоткрыла дверцу и поставила ногу на тротуар. Им так не холодно сидеть?

Захлопнув входную дверь, мальчик сделал два шага с крыльца, как в свете фонаря перед домом возникла полная девушка с мальчишеской стрижкой. Не то чтобы толстая, но точно в размере «плюс». Та направилась к их парадному крыльцу, откуда в тот момент спускался Маю. Не став разглядывать гостью, буркнул поспешное «привет, дверь не заперта», и быстрым шагом направился к машине. Ветер донёс её ответное приветствие. Если это была Аулис, хотелось бы с ней познакомиться, но сейчас что-то неведомое подгоняло Маю поскорее забраться в теплый, ярко освещенный салон и под какую угодно музыку рвануть через темный город. К тому же давно хотелось опробовать авто, на каких разъезжают знакомые старшеклассницы.

Помещение клуба наполняли красные тона. Красное освещение, красное дерево, обделанные красной мозаикой лампы на столиках, красные стеклянные вазы с цветами. На стенах висели плазменные экраны с приглушенным звуком. Играла музыка в жанре Post-Hardcore и Trancecore, вынуждая покачиваться в такт настойчивым тум-тум. Обитые кожей удобные сиденья с мягкими, высокими спинками, в той же алой цветовой гамме, располагались таким образом, чтобы посетители за соседними столиками не могли потревожить друг друга. Гости сидели подвое, либо собирались небольшими компаниями до пяти человек. Теперь стало ясно, зачем Куисме пришлось заранее бронировать столик, – субботним вечером здесь яблоку было негде упасть. На нулевом этаже располагался зал для некурящих, здесь, на первом, соответственно, было отведено место для курящих.

Маю сел таким образом, чтобы иметь перед глазами высокую барную стойку, сейчас казавшуюся черной в задымленном помещении, на самом деле – бордовую. Девушки сидели напротив, лицами к входным стеклянным дверям, рядом с которыми словно оправдывая название заведения, возвышались алебастровые колоны.

В центре зала были устроены танц-площадки для всех желающих оттянуться под хорошую музыку. Маю и сам неоднократно ловил себя на том, что, не увлекаясь подобным направлением, все равно отбивает ритм ногтями на гладкой поверхности стола.

Куисма привела с собой подругу, имя которой забылось сразу после знакомства, а спрашивать второй раз уже было неудобно. Девушка оказалась очень зажатой и немногословной, впрочем, Маю тоже не был склонен сейчас к откровенности. Подруга не выглядела уродиной, но и красивой её назвать было нельзя, – просто обыкновенная девчонка со стрижкой каре и контактными линзами, о чем она сама и сообщила. Лиловое платье на её худощавой фигуре сидело не очень хорошо, тонкие бретельки постоянно соскальзывали с плеч. Девушка то и дело сводила разговор к своей неловкости, честно признаться, уже минут через сорок их знакомства Маю эта её излишняя придирчивость к самой себе начала раздражать. Длины платья девушка стеснялась, оправляла короткую юбку, оттягивала кожаный пояс вниз, то разглаживала складки. Спрашивается, если тебе так неудобно в этом платье, зачем было его надевать? Именно по этой причине она отказалась танцевать, впрочем, Маю сам не горел желанием.

Подруга Маю выглядела роскошно в пурпурном платье с короткой расклешенной юбкой, воздушными лепестками ниспадающей на бедра, и будь Маю её парнем, не позволил бы Куисме появляться в таком компрометирующем наряде в компании одноклассника, но девушка не тревожила в душе невидимых струн, сладостного томления от её вида Холовора также не испытывал.

Сразу стало ясно, что Куисме не впервой выбирать напитки в здешнем баре, она и бармена называла по имени. Не сговариваясь, девушки заказали три порции «Кровавой Мэри» и сладкие закуски. Второй девчонке было восемнадцать, что сыграло им на руку: они могли без труда передвигаться по улице и имели свободный доступ к спиртным напиткам.

Маю посчитал хорошим знаком то обстоятельство, что Куисма пригласила именно эту девушку, как ни странно, её скованное поведение вселяло в него уверенность.

В восторге оттого, что согласился на эту авантюру, Маю предложил тост:

– Кто выпьет со мной за простые человеческие слабости?

Куисма наклонилась вперед, демонстрируя глубокий вырез.

– Я выпью с тобой.

Подружка молчаливо последовала за девушкой, подняв свой бокал.

Маю стало интересно, как далеко они втроем готовы зайти – конечно, без подзарядки Маю не позволил бы себе ничего подобного. Теперь происходящее превратилось в увлекательную игру.

На моменте, где песня особенно распалялась, Куисма согнула локоток и покачала кулаком, кивая головой под музыку. Крупные красные браслеты на тонком запястье звякнули друг о дружку.

Говорили они мало, в основном про то, как на головы актеров опрокинулись ведра смолы. Потом эти вёдра всё же удалось отвязать, но откуда они взялись, было неясно. Когда смола хлынула на сцену, на мостиках никого не было, но привязанный к каждому ведру тонкий канат тянулся вниз, за сцену – таких канатов завхоз раньше не видел в их школе, вероятно, злоумышленник принес их с собой. Кто-то просто дернул за канаты, и ведра перевернулись. Маю не сомневался, что в происшествии замешан его брат со своим дружком.

Вспомнив про Ионэ, в памяти тут же всплыла Аулис. Чем они там будут заниматься с его братом? Не за компьютером же сидеть.

– Ты сколько раз был на свидании сразу с двумя? – спросила Куисма, постукивая каблуком под музыку. Девушку переполняла энергия, а Маю пытался заглушить нервозность коктейлем, при этом тревожили две вещи, что он станет вести себя как брат, когда тот напивается, или что взбунтуется желудок.

– Ни разу, – покаялся Маю. – А ты? – обратился он ко второй, чтобы хоть как-то вовлечь ту в разговор.

– Да было уже много раз, – буркнула девушка, перестав на секунду поглощать содержимое бокала. Сказала это так, будто зачитывала способ приготовления ячменной каши, когда для Маю обсуждение темы группового секса было сродни мучительного аттракциона полового просвещения на уроках, где он почему-то ощущал себя подопытным под томными взглядами рядом сидящих девчонок. Но это еще ладно: вдвое хуже становилось, когда лектор выпроваживал девушек за дверь, собираясь беседовать с парнями его класса – тогда начинало казаться, что все без исключения косятся на него. А эта девушка, пускай, её будут звать Леена, не придавала никакого значения своим словам, отчего оставалось чувствовать себя еще глупее.

Её губы были пухлыми, вульгарно накрашенными, и дело даже не в ярком цвете помады, а в том, как они выглядели: большие, масленые и совершенно непривлекательные.

Чтобы утолить жажду, Маю сходил за стаканом обычного апельсинового сока, забыв про свои саднящие губы. Цитрус жёг ранки. От постоянно открывающейся и закрывающейся двери его морозило. Глотая сок на ходу, мальчик приблизился к столику, где его дожидались девушки. С высоты своего роста он едва мог разглядеть сидевшую по соседству пару. Сиденья, выстроенные буквой П, с очень высокими спинками, скрывали молодых людей ниже плеч. Девушка уселась в изголовье, парень примостился на углу. Внутренний голос подсказывал, что девчонка так эмоционально реагирует совсем не на очарование вечера. Сев на место, Маю пропустил мимо ушей большую часть разговора подруг.

Очевидным стало ощущение легкого опьянения, когда втроем они поднимались на второй этаж. Маю взбирался по лестнице последним. В течение последних десяти минут он не проронил ни одного слова. Куисма еще в тот день, когда Маю ушел с уроков, четко дала понять, что не прочь залезть к нему в штаны, но одно дело – заигрывания, а другое – когда осознанно идешь в номер и вроде наперед знаешь, чего ожидать. На негнущихся ногах подросток доковылял до нужной двери. Стеклянные колоны, выстроенные в ряд напротив дверей номеров, придавали коридору впечатление лабиринта. Хрустальные люстры расщепляли свет на осколки.

Пора бы перестать себя накручивать и уже хоть с кем сделать это, напряженно раздумывал Маю, глядя в спины девушкам. Наверняка, в классе не осталось ни одного парня, кто бы хоть раз не занимался этим. А какой самый поздний возраст для этого? Может, он уже опоздал. Если сейчас у него не выйдет всё должным образом, ни одна девчонка потом не захочет с ним гулять, о чем из сплетен узнают парни, и у них появится отличный повод для измывательств.

Отпирать замок предоставили Маю. В коридоре была слышна музыка, играющая в одной из ближайших комнат и ударно резонирующая от стен. Трек звучал прямо на убой: пульсирующие, зацикленные риффы и акустическая гитара, такая простенькая, что пока возился с замком, успел выучить основную тему. Подруги тихо переговаривались в стороне.

Маю ощущал неудобство в одежде: футболка обвисала в плечах, а джинсы ну точно куплены на размер меньше. Ремень врезался в живот, пора бы уже прекратить нарезать себе на вечер кучу бутербродов: если у сестры они шли в рост, то у него – вширь. Сладкая газировка и такие же переслащенные безалкогольные коктейли, к которым он пристрастился в академии, на глазах размывали стройные очертания фигуры.

Когда они попали в номер, мальчик щелкнул выключателем. Не слишком просторная комната оказалась вся декорирована в бордовых, красных и пурпурных тонах. Девушки тут же направились к единственной здесь кровати, а Маю скрылся в ванной. Закрываться не стал, побоявшись, что запертую дверь истолкуют как признак неуважения или стеснения. Он вспотел до того, что на футболке проступили пятна, только этого не хватало. У раковины и на полках над ванной был разложен набор косметики для тела. У персонала походу имелась своя особая система, направленная на то, чтобы предотвращать кражи в номерах. На входе, в предбаннике здания, ко всему прочему стояла заслонка с металлоискателем.

Стянув футболку через голову, воспользовался дезодорантом и вдел голые руки в рукава кожаной куртки. Маю беспокоил собственный запах, тот вполне мог показаться другим неприятным. Несмотря на тепло, ладони оставались ледяными, и чтобы не пришлось прикасаться к девушкам холодными руками, попытался согреть пальцы под горячей струей воды. Пока можно было терпеть, держал руки под обжигающей водой, потом, резко втянув воздух, отшатнулся прочь. В холодное время года у него всегда мёрзли ладони. Когда лежишь в своей постели, и слышны лишь сонное дыхание Вальки и грохот дождя по трубам, крыше, подоконнику снаружи – холодные пальцы становятся настоящей проблемой…

За исключением звука льющейся воды в номере висела тишина. Маю вытащил мобильный из кармана кожанки – на дисплее высвечивался конвертик с неотмеченным сообщением, проверив, что звук отключен, немного помешкал и оставил на полке с полотенцами, куда раньше запихнул свою футболку. По уму нужно было проверить, от кого смс, но Маю этого не сделал. Прежде, чем выйти из ванной, заглянул в щелку между дверью и косяком. Куисма сидела на кровати в одном белье и вполголоса обсуждала со второй девушкой хетчбэк родительской иномарки.

Как только подросток открыл дверь, Куисма послала ему улыбку. Маю стало трудно оторвать взгляд от темно-бордового бюстгальтера. Кружева просвечивали светлую кожу. Было предостаточно времени, чтобы рассмотреть детали, в конце концов, не каждый день ему выпадает оценивать «женские штучки». В одном нижнем белье Куисма выглядела уже не такой смелой, как в платье. Леена удивила. В приглушенном свете, на кровати, застеленной бежевым покрывалом, она казалась куда как симпатичнее.

Грудь тонула в белом плотном лифчике, тут же захотелось прижаться щекой, ощутить шершавую ткань кружев. На левом бедре, на широкой резинке чулка сидела искусственная белая бабочка. В мыслях появился образ того, как губы касаются тканевых крыльев. На запястье появился браслет с таким же белым, как и бабочка, цветком, окруженным пухом, в клубе его еще не было, наверное, девушка надела браслет прямо сейчас. Живо представилось, как этот пух щекочет нос.

Даа… для мужчин такого белья не шьют. Только Валька откуда-то знает, на каких сайтах нужно заказывать. Блин, похоже, он зациклился на брате.

Глядя на Маю, Куисма расстроила сложную прическу на затылке, и локоны мягко рассыпались по узким плечам.

– Разденешь нас? – шепотом спросила девушка. Её голос звучал вполне серьезно.

Маю раньше не принимал участие в групповушке, да что там говорить, он и о сексе имел нечеткое представление. Он даже не целовал девушку взасос.

Подруга Куисмы разглаживала крылья у тканевой бабочки на чулке, стараясь не смотреть на Маю. Это плохо, без поддержки он вполне мог струхнуть в самый ответственный момент.

Опершись коленом о край постели, Маю очутился между ними, теперь вблизи становилось видно, как девушки оробели. Их неуверенность совсем не способствовала его собственному настрою.

Маю не разбирался в элементах женского белья, но застежку расстегнуть-то был в состоянии. Когда пальцы коснулись гладкой спины Куисмы, в этот же момент его заключили в объятия две теплых кисти. Вторая девочка прижалась к нему сзади, и цветок, обрамленный пухом, защекотал живот. Леена распахнула его куртку. Ладони у неё дрожали, двигалась она неторопливо, но ласково.

Расстегнув бюстгальтер на Куисме, Маю стянул с плеч тонкие лямки. Не выпуская их из рук, начал опускать ладони ниже по груди. Какая мягкая… Подушечки пальцев коснулись совсем маленьких замерзших сосков – у самого были заметно крупнее. Сняв лифчик с Куисмы, Маю услышал её тихий голос:

– Круто выглядишь, я привыкла к тебе в школьной форме… даже не думала, что ты такой…

Куисма встала на колени перед ним. Ладони легли ему на голую безволосую грудь.

Леена сняла с Маю кожаную куртку и бросила в общую кучу одежды на краю постели. Куисма приблизила лицо к его груди, словно сделав затяжку, глубоко втянула запах его тела. Стоя на коленях, на кровати, Маю чувствовал тепло обеих девушек. Это тепло странным образом походило на энергию солнца, её слабый, ничтожный отголосок. В себе он такого тепла не ощущал, в объятиях двух привлекательных девушек ему было зябко, вялый член оставался сдавлен тесными джинсами, организм никак не реагировал на близость практически обнаженного тела. Всё, чего Маю хотелось, это добраться до их тепла. Проглотить его, если можно, сохранить внутри себя. Словно в ответ на нужды его организма, в животе заурчало, и Маю шарахнулся. Неуклюже повалившись на Куисму, подмял её своим телом. Девушка хоть и была удивленна его порывом – если бы это был порыв – позволила себе улыбнуться, тепло разгорелось, оно уже щекотало Маю кончик носа. Ладони шарили по мягкому нежному телу Куисмы в поисках его источника. Энергия солнечного тепла казалось такой слабой, едва осязаемой, её было так мало! Маю понял, что вряд ли способен получить здесь полное удовлетворение. Внутри разгоралось что-то дикое, страшное. Мышцы тянуло, как после сильной физической нагрузки. Маю осторожно сел, ощущая внутри себя взрыв дурноты и адреналина. Дальнейшее стало вообще неприятным.

Леена расстегнула ремень и молнию на его джинсах. Сейчас она заметит, что Маю не способен вызвать у себя эрекцию. Теперь он оказался в положении лежа, а девушки нависали над ним. Избавившись от джинсов, подросток уже ощущал себя голым, хотя на нем по-прежнему были трусы. Леена избавилась от лифчика и легла рядом. Маю несмело коснулся языком её груди, вбирая в рот пухлый сосок. Солнечное тепло пульсировало под тонким слоем полупрозрачной кожи. Поначалу Маю едва шевелил губами, сказывалась собственная неумелость. Вкус одновременно был и резким, и сладким, как будто девушка намазала свое тело кремом с фруктовыми нотами. Куисма спустила с него трусы до коленей, Маю даже не решался взглянуть ей в лицо. Леена нависла сверху, её волосы защекотали плечи. Заторможено целуя Леену, на ощупь отыскал ямку её пупка, начал опускать руку ниже. Пальцы уже были у неё на бедре, под резинкой трусов, как горячий влажный язык заставил Маю вздрогнуть. Куисма лишь коснулась его кончиком языка. Мягко прижавшись губами как в поцелуе к мошонке, девушка просунула руки ему под поясницу.

– Я сейчас умру, – щекоча кожу губами, прошептала Куисма со слезами в голосе. – Почему ты заставляешь меня испытывать это?

Куисма поймала его ладонь и просунула себе в трусы. Пальцы тут же стали мокрыми. Жадно открытая она точно хотела внутрь что-то покрупнее пальцев.

Маю рывком сел на постели. Повисло молчание. Всё это было паршиво до того, что подросток едва мог сдержать слезы. Пригласив его на свидание в «Рапсодию», Куисма предоставила идеальную возможность заняться с ней сексом, круче того, их было двое, он мог расслабляться с двумя девушками сразу… Посидев так некоторое время, Маю коснулся ступнями пола, поднявшись, быстро натянул трусы, по дороге подобрал свои джинсы и куртку, после чего скрылся в ванной комнате. На этот раз дверь он запер. Надев джинсы, он обтер о них липкие ладони, затем вытащил из заднего кармана неиспользованный презерватив, сунул обратно. Походив кругами по комнате, забрал мобильный телефон с полки для полотенец и в приступе отчаяния сел у мусорного ведра под раковиной.

– Маю, – позвала его Куисма. – Ты пойдёшь домой?

Подросток утёр глаза, всё еще сдерживая рыдания силой воли. Ну и какой он мужчина после всего, что тут было и не произошло? Разжигая жгучий стыд, в голове медленно поднялся коктейль.

– Да, мне надо.

– Извини. Для тебя отношения развиваются слишком быстро, да?

Девушка подошла к двери, её голос зазвучал заметно ближе:

– Ты еще мальчик? Просто… я хотела сказать, что это не имеет значения. Маю, слушай, прости, если что не так. Ты мне очень сильно нравишься, я бы не хотела терять такого друга, как ты. Мне бы правда этого очень не хотелось. Мы можем просто общаться, пока ты не решишь, нужна ли я тебе или нет. Я не буду настаивать на повторении. Хочешь, мы тебя отвезем обратно домой?

– Я уже позвонил брату, – выкрутился он, еще не совсем понимая, зачем. – Эваллё меня заберет.

Он действительно собирался звонить брату, но чуть позже, когда возьмет себя в руки и оденется.

– Извини, – повторила девушка в запертую дверь.

18 пропущенных звонков с номера отца, 9 – с телефона брата, еще поступали звонки с домашнего. Эти двое умеют быть настырными. Теперь его точно запрут дома. Но сейчас всё стало безразлично. Маю понял, что если не даст выхода эмоциям, то чокнется.

Мобильный показывал пять минут второго. Маю вздохнул, брат ведь мог уже и спать лечь или пойти гулять, или вообще уехать в другой город. Острое ощущение одиночества и собственной ненужности вгрызались в тело. Если раньше его интересовало, что значит быть с девушкой в постели, то теперь эти мысли вызывали тошноту и воспоминания об этом месте.

– Мы всё-таки побудем здесь, пока он за тобой не приедет, – подала голос Куисма и отошла от двери.

Сидя на полу, Маю достал из переднего кармана презервативы, повертел. Пускай ими воспользуется кто-то более удачливый.

*

Аулис заснула в его руках. На экране телевизора разворачивалось действие в эпоху Людовика XIV. Эваллё давно перестал следить за сюжетом, взгляд то и дело притягивали часы на подвесной полке у Фрэиной кровати, на которой парень устроился со своей девушкой. Переждав пять минут с последнего звонка, снова взял в руки телефон, как вдруг включился вибросигнал и на дисплее высветился входящий звонок от Маю. Аулис пошевелилась во сне, когда Эваллё укладывал её на постели. Выслушивая излияния брата, уже одной рукой натягивал брюки. Быстро нацарапав девушке записку, сбежал на первый этаж. Братик огребет сегодня так, что мало не покажется. Узнав, что Маю забрался в «Римскую рапсодию», Эваллё старательно подавил в себе волну злости. На всякий случай прихватил с собой футбольный мяч, вдруг поможет отвлечься по пути.

Чтобы никого не застать, парень торопливо схватил с вешалки короткий черный плащ, от которого еще исходили миазмы дезодоранта, и вылетел за дверь. Через пять минут уже всю кожу покрывали мурашки.

В ближайшее время батарея в телефоне окончательно сядет, и нельзя будет выйти на связь с этим малолетним поганцем, он даже не сможет предупредить родителей, что отыскал Маю. Перебежав в темноте дорогу на красный свет, Эваллё вышел на пустынную аллею, идущую параллельно искомой улице. Умерив шаг перед зданием, откуда звонил брат, постарался взять себя в руки. Маю фактически уничтожил его вечер с Аулис. А чем ближе экзамены в университете, тем меньше выпадает подобных вечеров. Что за редкостный поганец! Весь вечер Эваллё ни на минуту не мог прекратить беспокоиться о брате, своим отчуждением он, должно быть, здорово достал Аулис.

Уже парадный вход – сам не заметил, как добрался сюда. Заведение работало до утра, к облегчению Эваллё, Маю не выставили на холод. Внутри мелькали фигуры ночных кутил. Вероятно, увидав его сквозь стеклянные двери, мальчик вышел навстречу.

– Зачем тебе мяч? – спросил тот, как ни в чем не бывало, что разозлило парня еще больше.

– Да вот, думаю, как мне с тобой быть, – подкидывая футбольный мяч в воздух, заметил Эваллё. – Если приведу тебя сейчас, дома тебе голову оторвут, а мне не нужен безголовый брат.

– Я сказал, что вернусь рано, – промямлил ребенок, ежась на ветру.

– Половина второго, по-твоему, самое подходящее время для школьника?

Вдвоем с братом они немного отошли с прохода. Не глядя в лицо, мальчик мусолил глазами верхнюю пуговицу его пальто.

– Мне следовало сказать «спасибо», за то, что ты пришел сюда посреди ночи из-за меня, и попросить прощение за сегодняшнее.

– Это ты всегда успеешь сделать.

Эваллё метнул брату мяч, чтобы тот хоть как-то размялся – смотреть на то, как Маю медленно замерзает, было неприятно. Бросок был слабым и несерьезным, мальчик не ожидал атаки, но подачу не проморгал. Они побрели вдоль дома. Эваллё вертел в ладонях мяч, постепенно разогревая мышцы.

Назад к карточке книги "Каминг-аут (СИ)"