Текст книги "Каминг-аут (СИ)"

Автор книги: Chans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 95 страниц)

– Ты что городишь?! – опешил мальчик, пытаясь выхватить мобильник. – Какого ты его вздумал приглашать?!

– Спасибо, что подсобил с покупкой квартиры.

Это было правдой. Тахоми наотрез отказалась снимать со счета деньги своего зятя. Если бы не финансовая поддержка старых добрых друзей отца, кто знает, перебрались бы они жить в Нагасаки или нет.

Видимо, почувствовав его напряжение, Эваллё крепко сжал руку Маю.

– Да, я понимаю… – тем временем говорил брат в трубку, массируя его ладонь.

Мальчик прислушался к разговору и состроил гримасу. Под его напутствующее нашептывание Эваллё подробно, без прикрас – хотя пару раз того явно порывало отмочить что-нибудь – рассказал Д’Арнакку о переезде.

– Не надо. Я сам могу о них позаботиться.

Напоследок Эваллё прижал телефон к уху брата, и Маю услышал голос Велескана:

– Я люблю вас, ребята. Всё, я отключаюсь. Пока-пока.

Спустя время, когда они дожидались лифта, Маю не выдержал.

– Одному мне кажется нелепым – звонить сейчас, интересоваться, как нам тут живется, учитывая то, что происходит? Вел, я так вижу, самый странный из друзей отца.

– Ты не слышал всего разговора. Если бы не Велескан, неизвестно еще, переехали бы мы в Нагасаки или остались бы сейчас дома. Велескан оказал значительную материальную помощь.

– Он не должен был этого делать. А вдруг нам нужно было остаться в Хямеенлинне?

– Ты считаешь, нам не за чем было менять местожительства?

– Я не знаю. Я должен был, наверное, что-то почувствовать, как перед Рождеством, когда у меня резко подскочила температура, – сдавлено пробормотал мальчик, воспоминания до сих пор вызывали отвращение. – Я ведь заболел не оттого, что простудился… я почувствовал тогда что-то ужасное. Когда мы оказались на футбольном поле, накануне было то же самое – я словно знал, что должно произойти несчастье. Решил, что ты умираешь, потому что я именно это чувствовал. И перед тем, как тебя увезли в больницу, где работает Персиваль, я будто знал, что с тобой скоро произойдет… я так… Я не хотел отпускать родителей в Африку, но Сатин… он мечтал, чтобы Рабии стало лучше, он только об этом и твердил.

Даже понимая, что двери лифта могут выпустить тетю, Фрэю – кого угодно – их соседей, Эваллё обнял его, позволяя прижаться к груди.

– А теперь мы свинтили за кордон, как будто в другой стране мы сможет уйти от проблем.

Дверцы грузового лифта раскрылись. Маю заговорил шепотом, когда они неожиданно встали на уровне второго этажа.

– Ты не заметил – родители были вынуждены уехать в эту несчастную поездку именно сейчас, точно для того, чтобы мы могли быть вместе?

Подросток умолчал о том, что Сатин исчез вскоре после того, как ему стало известно об увлечении Маю старшим братом. Давно преследовал вопрос: а случилось ли что с ним, не стань тогда Сатин свидетелем падения собственного сына?

Пришлось замолкнуть и расцепить руки. Догадываясь, что сейчас их потеснят, братья расступились.

В лифт ввалился мужик из квартиры сверху – Маю как-то видел его на лестничной клетке, смолящим дорогие сигареты. Их соседом оказался небритый мужик в штанах с подтяжками и серебристо-серой шелковой рубахе. Эваллё вежливо поздоровался, в ответ тот выпучил глаза, разглядывая парней. Его широченный рот то и дело расползался довольной ухмылкой. Поднимались они молча, потому что ни русский, ни братья не могли подыскать общий язык. Мужик подпирал стенку рядом с Эваллё, фактически повернувшись к дверям спиной и перегородив путь к отступлению.

– Приехали, – эффектно улыбнувшись, пробасил мужик, всё так же пялясь на юных соседей. К сожалению, говорить он мог только по-русски. – Десятый, кто заказывал? А я – вверх, – зачем-то указал на потолок.

Парни не издали ни звука. Эваллё демонстративно расстегнул пуговицу на переднем кармане куртки, достал помаду и подкрасил свои губы. В воздухе повис сладковатый запах облепихи. Улыбка сползла с небритого лица. Маю думал, что сейчас не выдержит и расхохочется. Причмокнув губами, Эваллё сладко улыбнулся брату, потом послал мужику лучезарную улыбку и блеснул зубами.

Когда двери лифта закрылись, Маю привстал на цыпочки и прикусил нижнюю губу Эваллё, отдающую облепихой.

Эваллё отклонился от поцелуя и притиснул мальчика к ближайшей стене.

– Н-не сейчас… За дверью… услышат.

Охочий до ласк брата Маю уже шарил голодными руками по желанному телу. Упираясь ладонями в дверь по обе стороны от его пылающего лица, парень задрал правое колено. Месть за баню. Сухое дыхание Эваллё царапало губы. Колено настырно коснулось промежности, подсадило. Мальчик приподнялся с пяток на мыски. Внизу горело, только без боли.

– Наша квартира… если кто выйдет… – лепетал Маю, смутно сознавая, что риск только усиливал возбуждение.

Парень подвигал коленом, раздражая жидкий огонь внутри. Накрыл пальцами. Спина прогнулась, и Маю вжался затылком в стену. Кожа по всему телу одновременно покрылась мурашками и вспотела.

– Раскаленный… – выдохнул Эваллё в лицо.

Чтобы отвлечь брата, Маю тронул колечко в его ухе и слегка потянул.

– Проколешь мне ухо?

– Я проколю тебе всё, что захочешь, – Эваллё занял пристойную позу, но плотоядное выражение с лица не стер. – Сделаю столько дырок, сколько тебе будет угодно.

– Такие забавы могут быть опасными, – Маю бросил взгляд через плечо на темную дверь с блестящим золотым номером. Лучше бы им не искушать судьбу. – Я хотел сказать, там соседи могли услышать.

– Извини, не смог удержаться, ты сильно пахнешь, – парень смотрел прямо перед собой, похоже, силился взять мысли под контроль.

Пальцы легли на бледную горячую щеку Эваллё. Касаться лица своего брата, это было так естественно.

Следующий поцелуй случился рядом с их квартирой. В то время как Маю норовил справиться с замком, Эваллё вперемежку с жарким шепотом, рассказывая, что сделает с братом в следующий момент, ласкал его живот под свитером. Прямо напротив маячило мигающее изображение Санта-Клауса, застывшего в угарном танце с оленями. Юмор сестренки, не иначе.

Загудел лифт.

Едва за ними закрылась дверь, как в коридоре нарисовалась Тахоми. В прихожей пахло туей – новым освежителем воздуха.

– Экскурсия закончилась вчера, а уже обеденное время, – прохрипела женщина, наверняка, опрокинув не одну стопку сакэ. – Что же вас так задержало? Маю, у тебя голова на что? Шапку носить? – она потерла висок и забрала у подростка куртку. – А ты, его старший брат, должен был хоть как-то повлиять. Чем вы только занимались всё утро?! Телефоны отключены!.. Ну, как вы не поймете?! – она стервозно насадила на крючок куртку. – Теперь отвечаю за вас я. А, поди, узнай, где искать вас ночью… Вы именно так хотели начать этот год, да?

По тетиному лицу Маю стало ясно – под словами «начать год» Тахоми подразумевала не просто отрезок времени, а, возможно, всю их последующую жизнь в Японии.

Она покачала головой.

– Мы для этого переехали? Валять дурака?

– Тахоми… – неуверенно начал Эваллё.

– Нет, ты послушай меня, – она рубанула ладонью воздух. – Конечно, Япония – одна из самых безопасных стран, но это не означает, что вы наделены правом искать неприятности! Где вы были? Мне ни слова!..

Эваллё не позволил тёте повесить свою куртку. Невозможность заботиться о племяннике подействовала на неё как удар в спину.

– Мне нужно было в полицию позвонить? Имейте в виду, если что-либо подобное произойдет, не рассчитывайте на моё сочувствие! Конечно, я понимаю, ты бы позаботился о брате, но, мой боже, Маю всего шестнадцать! Он не знает языка! Случись с ним что, как бы ты выпутывался? Где-угодно в клубе тебе могли продать алкоголь, тебя бы мигом развезло, кто бы тогда подумал о Маю?

– Ты меня за дурака тоже не принимай. Я в состоянии приглядеть за братом. Разве он плохо провел время? Спроси моего брата, если не веришь мне.

Беспроигрышный выстрел. Маю молча разувался. Трудно признаться, но сегодня случилось самое лучшее из всего, что происходило с ним. Тахоми не за то их бранит.

– Вот когда у тебя будут собственные дети, я на тебя посмотрю. Посмотрю, как ты будешь справляться.

Похоже, проповедь не смутила парня – лишь раз тот отвел взгляд и нахмурился. Поначалу Маю испугался, что брат выдаст что-нибудь вроде: «Я не обязан перед тобой отчитываться, ты ведь мне даже не мать!», но Эваллё повел себя на удивление тихо, видимо, и вправду чувствовал сожаление.

– Для японки ты слишком темперамента, – Эваллё направлялся мимо тети и, резко обернувшись, вероятно почуял запах… – Твоя? – указал на фарфоровую чашечку в её руке.

Внутри всё сжалось. Последний человеческий разговор с отцом состоялся как раз перед тем, как тот напился и начал отдаляться от них с братом.

– А что мне оставалось делать?!

Тетя переводила пытливый взгляд с брата на него и обратно, словно кто-то из них мог подсказать ей правильный ответ.

Парень вырвал чашечку из её пальцев. На пол просыпалось чуток соли.

– Нас заперли в музее, – жестким тоном произнес Эваллё. Так похоже на старшего брата, который никогда не стремился себя оправдать и попробовать объяснить, почему поступает так, а не иначе.

– Заперли? – изумилась японка. Теперь тётин голос звучал спокойней.

Женщина немного остыла, но взгляд её темных глаз не предвещал ничего хорошего, до вечера, в лучшем случае.

– Не ругай, Эваллё, – осторожно заговорил Маю. – Экскурсия была очень интересной, мы отделились от группы и решили еще раз осмотреть комнаты, но не услышали, как двери заперли. А утром Эваллё отвел меня в баню и накормил. В кафетерии нам зарядили телефоны, после чего мы сразу пошли домой. Какой был смысл звонить, когда мы были в двух шагах от подъезда?

Мальчик ожидал, что все палки полетят в брата. В душе он понимал, что они осознанно вредили себе: утром вместо того, чтобы из ближайшего телефона-автомата предупредить Тахоми, они так увлеклись друг другом, что позабыли обо всем. Тетя была права, она волновалась, сидела в этой квартире, пила сакэ и дожидалась их. Это ужасно – так поступать с человеком, которому небезразлично, где ты провел ночь.

Удивленно качая головой, Тахоми обвела взглядом их куртки, висевшие на крючках в прихожей.

– Мой боже, Маю, и у вас ушло полдня, чтобы поплавать в ванной и перекусить?

========== Глава VII. Добродетель ==========

My immaculate dream made breath and skin

I’ve been waiting for you

Signed, with a home tattoo,

Happy birthday to you was created for you

«Come Undone» (Duran Duran)*

Братьев Тахоми оставила дома, объясняя это тем, что она не намерена предугадывать все их поступки. Пускай посидят в квартире и призадумаются над своим поведением.

– Нам надо научиться доверять друг другу, – провожая тетю до дверей, сказал Эваллё.

– Когда вы научитесь считаться с чужим мнением, тогда я подумаю, брать вас с собой или не брать.

– Тахоми, мы совсем не против того, чтобы остаться здесь, – монотонно бормотал Маю. – Мы только переехали, вселиться толком не успели, вещи не все разобрали. Столько дел ждет, а город этот нам и так предстоит видеть каждый день, успеем на него налюбоваться, – мальчик буквально выставлял тетку из дома. – Повеселитесь там за нас.

Янке, придерживая тетину сумку, перекинула ремешок на плечо и перешагнула порог квартиры.

– Ну, бывайте, ребятки. Заодно наведите здесь порядок к нашему возвращению.

– Мы вернемся завтра где-то в это же время, – пояснила Фрэя, застегивая приталенное васильковое пальто.

– А вы, как я посмотрю, уже с ней спелись. Да, милая? – скопировал манеру речи своей тети Маю. – Янке, солнышко моё, ты зубы почистила?

– Всё-всё, хватит тебе, – рассмеялась тетя, замахав на племянника.

– Пряня, какие-то проблемы? – ласково обратилась к нему Янке.

– Чш-ш, не ссориться, – раскрыла объятия Тахоми, прощаясь с племянниками. – Отдыхайте, мальчики. Мы вам привезем что-нибудь вкусненькое.

Дверь за ними захлопнулась, и заметно опустевшая квартира погрузилась в тишину. Горячее облегчение, которое принес тетин уход, вызвал укол совести.

Слыша, как с каждым шагом нарастает шум пара закипающего чайника, Маю побрел на кухню. В состоянии полусна врезался плечом в угол. По тому, как росло сердцебиение, подросток понял, что брат наблюдает за ним.

Не было надежды, что они останутся вдвоем так скоро. Маю боялся, что этот момент может наступить еще нескоро.

Протянув вперед руку, парень ухватил младшего за футболку.

– Вот фигли мы устроили всё это, только разозлили Тахоми? – пытаясь мыслить ясно, пробубнил Маю.

– Она уже большая девочка, сама справится, – Эваллё двинулся вслед за своей рукой, подступая к брату. Маю впечатался спиной тому в грудь. В поясницу ткнулась ременная пряжка.

Вдвоем застыли в коридоре между кухней – по левую сторону и гостиной – по правую. Эваллё толкнул ближайшую дверь, там оказалась спальня Фрэи. Повеяло запахом побелки и еще чем-то – духами.

– О, она еще не разобралась…

Маю с любопытством обвел взглядом новую комнату сестры. Монитор уже стоял на положенном месте.

– Ты только посмотри! – при виде тумбочки, придвинутой к постели, нахлынули воспоминания о том дне, когда брат отпаивал его чаем и сидел с ним, дожидаясь, пока у Маю не спадет жар. – Фрэя решила расставить мебель точно так же как дома.

Подросток обернулся, чтобы оказаться заключенным в объятия.

– Хочешь есть?

– Да, очень, мне бы хотелось… горячего. Ты угостишь меня? – ногти царапнули ширинку на джинсах парня. Теперь Маю мог говорить громко, не боясь, что его услышат случайные уши. Пальцы потянулись к нижней пуговице на рубашке Эваллё, выше. Маю принялся ласкать твердый сосок через рубашку. – Я бы начал… прямо сейчас.

– Запрем дверь, – посоветовал парень.

Какое-то время он не отпускал старшего брата, прильнув к грудной клетке щекой.

– Нужен ключ, – дельный совет.

Найти ключ Маю не дал, припечатав старшего брата к входной двери, быстро набросил охранную цепочку и снова вернулся к молнии, ставшей назойливой помехой на пути к желанному теплу. Маю поймал себя на мысли, что постоянно думает о спелом теле, о запахе разгоряченной кожи, о ждущих его сладких поцелуях.

Брат ласково отстранил его ладонь, быстро застегивая ширинку.

– Аки ты прыткий.

Эваллё попятился, стаскивая с себя рубашку.

Маю наблюдал, как светотени, сплетаясь, ложатся на незагорелую кожу Эваллё. Залюбовавшись, коснулся его подбородка, обвел линию щеки. Кожа была горячей, но румянец, как у всех нормальных людей, так и не проступил. Однако понять есть ли там маскирующий крем или нет – было сложно.

– Ты такой чистоплотный, – прошептал брату на ухо, поглаживая то изнутри языком. – Если бы я тебя не знал так хорошо, то посчитал, что ты подготовился…

– К чему же?

– Романтический ужин для двоих… разве не понятно?

На бугры мышц попадал свет из окна; разведя руки в стороны, Эваллё налег на дверной косяк. Игривая улыбка озаряла лицо. Обнаженный по пояс, он буквально весь светился. Затая дыхание от восторга, Маю всё не мог наглядеться на своего парня. Полное отсутствие яркой косметики придавало лицу большую натуральность и подчеркивало естественную красоту его кожи.

Не заметив, как оказался рядом, обнял брата за шею.

– Ну давай, я хочу узнать, как это… – с вызовом в голосе, чуть отклонил голову, – ужин с парнем.

– Тебя не научили в академии правилам хорошего тона. Они обязывают прежде спросить имя, – переняв его игру в поддавки, отозвался старший.

– Уверен, легко одолею эту науку. Просто я умный.

Встретил ответную улыбку.

В ту же секунду брат подсадил, и Маю крепко обвил его талию ногами.

– Неужели мы одни? – наслаждаясь близостью лица Эваллё, прошептал Маю брату в волосы.

Потирая его худощавое тело, парень спиной ввалился в гостиную.

В окна бросались лучи. Панорама гавани почти с тридцатиметровой высоты захватывала дух даже у Маю.

– Не оборачивайся, пока я не задвину шторы.

Эваллё первым закрыл глаза. Маю обхватил его лицо прохладными ладонями, с силой привлек. Твердые губы, это шумное учащенное дыхание… Исступленно целуя взасос, Эваллё переместил ладонь с затылка на шею – вдоль позвоночника, словно заряд прошел – сминая одежду, массируя спину. Этот напор, тихие сдавленные звуки…

Вспышка брата его зацепила, Маю уже был готов вариться в собственном пару, изнемогая от похоти, от желания.

Ноги соскользнули, и парень, не позволяя опуститься на пол, завертел Маю. Медленно, потом быстрей. Мальчик уткнулся тому в шею, держась изо всех сил. От дыхания брата по спине струился холодок.

– Мне так хорошо с тобой, Маю…

Чувствуя под щекой гладкие волосы Эваллё, с наслаждением отдался полету. В тот момент точно два духа слились воедино.

Когда брат, похоже, начал уставать, он осторожно опустил Маю.

Подошвы коснулись пола.

– Пойдем, – парень потянул младшего за собой в кухню.

У Тахоми была идея, проделать в гостиной арку, чтобы та вела прямиком на кухню, соответственно увеличить площадь кухни и сократить коридор. Что ж… неплохая идея!

– Ты так и будешь без рубашки?

– Мешает?

– Да.

Эваллё положил на кухонный стол салфетку, поверх неё опустил мензурку с перекисью водорода.

– Как раз я собирался переодеться.

Во время приготовлений Маю смотрел через отверстия жалюзи на улицу, изредка встречаясь с парнем глазами. Ослепительный солнечный блеск заполнил кухню, отражаясь в темно-русых волосах брата.

– В какое делаем?

– В левое.

Мальчик уселся на гладкую поверхность стола. Одной из фантазий о них с братом, был как раз быстрый перепихон на столе, и парень, если заглянуть в его плутовские глаза, вполне себе догадывался об этом.

Осторожные пальцы Эваллё легли на затылок.

– Обопрись мне на плечи и не двигайся, – посоветовал он, аккуратно протирая мочку ватным тампоном, смоченным в спирте.

– Две снизу и одну сверху. – Маю потер ладони друг о дружку, чтобы слегка унять нервы.

– Вздрогнешь – толкнешь меня – и я проткну не в том месте.

– Хорошо, комарик, я уже успокоился.

Придерживая его лицо, Эваллё чуть отодвинулся и с усмешкой повторил:

– Комарик? Господи, Маю!.. Не зови меня больше так.

– Хорошо, альфа-самец. Тебя вызывает твоя бета.

Маю чувствовал, как у него холодеют руки. Бегло взглянув на сосредоточенное лицо брата, мальчик тяжело вздохнул.

– Тяжко? – улыбнулся парень.

Игла вошла в кожу уха, Маю закусил губу и зажмурился, мысленно вспоминая народный гимн.

– Ты сам этого хотел, помнишь?

Губа, должно быть, от столь усердного укуса побелела.

– Ну, вот и всё. Осталось еще два прокола. – Эваллё протер мочку и прикоснулся губами. – Ведь совсем не страшно, да?

Маю вдохнул глубже.

– Вздыхаешь тут. Продолжать или передумал?

Не желая казаться для брата слабаком, он ушел от прямого ответа на вопрос:

– Твои руки творят чудеса.

– Я всего лишь проткнул тебя иголкой. Сначала разберусь с нижними проколами и вдену тебе серьги, а после тогда, – погладил завиток уха, – займусь верхней дыркой, – Эваллё пробежался ногтями по ёжику обрезанных волос Маю и мягко зажал губами его правую мочку. – Дезинфекция, на всякий случай.

– Ты же не будешь прокалывать мне то ухо, – напомнил мальчик, закрывая глаза и с готовностью подставляя брату шею. Отклоняясь, Маю попал в полосу света. Глаза под опущенными веками приятно закололо солнечным теплом.

– И губы я тоже не буду прокалывать… – поцеловал младшего брата, прикусывая верхнюю губу. – И веки… и брови…

Мальчик отвел взгляд от начищенной дверцы подвесного шкафа, в которой они с Эваллё отражались.

Обратив внимание на длинную иголку в руке брата – видел такие много раз, но не знал, для чего их используют, – Маю вернул взгляд на загороженное окно – в голову пришла спонтанная мысль(что-то было не так), но в этот же момент его отвлек укол.

Второй оказался больнее предыдущего. Отдав Маю крохотный кубик с игральными костями и кольцо, Эваллё развернул лицо брата таким образом, чтобы на него падал свет. Пока тот вертел в руке украшение, парень промыл свежий прокол средством из аптеки.

– Ты такой обаятельный… – Эваллё обхватил его лицо ладонями, поглаживая большими пальцами.

Их поцелуй намеренно затянулся.

Множество раз во сне случалось быть завоеванным. Хотелось воплотить в жизнь хоть бы одно украденное у Морфея мгновение.

Удобней всего было обозревать кухню со стола. Маю повел плечами, когда тонкая струйка прохлады прокралась вниз по спине, за пояс джинс. Пальцами брат забрался под резинку плавок. Помял ягодицы, отчего, казалось, стало тесно в собственной коже.

– Эваллё, остановись… – свой голос смешался с прерывистым дыханием парня. – Не так.

Брат пристально наблюдал за ним, провел по его губам мизинцем, облизнулся.

– Тебе что-нибудь препятствует? Позволь мне устранить причину.

В ответ Маю помотал головой.

Крошечная родинка на правой мочке на миг приковала внимание. Эваллё уже множество раз доказал, что не собирается отталкивать его, но Маю по-прежнему колебался. Немного боязно…

– Я хочу сразу.

*

На обход Парка Мира ушла уйма времени. Танцующие струи фонтанов и каменные статуи на фоне заросших зеленью садов возвращали в то время, когда повсюду здесь привлекали взгляд одни лишь развалины.

Янке безропотно продолжала участвовать в симулировании крепкой семьи, понимая, как это важно для Фрэи и её братьев. Похоже, они приехали сюда с преднамеренной целью скупать всякие тряпки, ходить по паркам, кататься на колесе Обозрения.

Сегодня она оделась в стиле «уличный» унисекс: замшевые куртка, брюки и перчатки цвета крем-брюле и водолазка из люрекса, как результат их сегодняшнего похода по магазинам.

За спиной шумели струи фонтана.

– Устала? – спросила Фрэя. – А я вымоталась.

Сколько бы она не ссылалась на усталость, а побеситься всегда была готова. Поразительная энергия. Живое тепло Фрэи разгоралось как огненный светлячок в туннеле. Очень слабый посыл издали, но стоит подойти – жгучий. В замкнутом пространстве по мере приближения пламя разгоралось сильнее, опаляя неосторожных.

– Еще бы, столько скакать.

Без какого-либо умысла Янке смочила кожу рук в холодной воде и, хитро глянув на девушку, черпнула из фонтана.

– Перестань! – девушка с визгом отскочила, закрываясь от брызг. – Перестань, Янке! Вода ледяная! – увидев в её горстях очередной запас воды, Фрэя вновь, со смехом и визгом, отбежала, спеша убраться из-под встречного шквала.

– Кто это тут усмехается?!

Пытаясь схватить подругу за руку, Янке по неосторожности наскочила на Тахоми. Женщина лишь махнула рукой, прогоняя их с дороги.

Какое-то время они с Фрэей валяли дурака, бегая друг от друга, брызгаясь, хохоча, пока Тахоми снимала ландшафт.

Часом позже Янке взбиралась по канатной дороге в парк Инасаяма вместе с другими желающими. Сонм огней вскрывал темноту вокруг.

Тахоми шла впереди, беседуя с японцами.

– Я бы на её месте давно переехала сюда, – пробормотала Янке, заглушив голос в воротнике.

– Тахоми уехала в Финляндию после колледжа. В университет она поступала уже у нас, а на время учебы перебралась к сестре. У тети двойная фамилия. До приезда к сестре, они жили порознь.

– Но твоя мать не была японкой. Они не родные сестры?

– Нет, они с Тахоми – единоутробные сестры. Моим дедом по материнской линии был саам, а бабушка – финка, которая после рождения моей матери переехала жить в Японию, где и встретила своего будущего мужа, японца. Мы хотим выждать год, прежде чем сообщим им о том, что произошло.

– Да, я понимаю.

– С точки зрения родных моего отца, саам – это кто-то наподобие свободных поселенцев. Просто… – девушка улыбнулась своим мыслям, – они очень дорожили культурным наследием и не хотели разрывать круг приемников.

– Борьба за чистоту крови?

– Ну что-то вроде того. У меня в роду были люди, которые тщательным образом следили за тем, чтобы в семье обязательно рождался наследник мужского пола, которому со временем должны будут отойти владения. Можешь представить, что началось, когда родился полумертвый мальчик?

– И кто это был?

– Ты его знаешь. Они не могли поверить своей удаче, когда удалось его спасти, все думали, он вырастет недоразвитым, или у него будут осложнения со здоровьем, но, по-моему, всё обошлось.

– Полумертвый?

– Да, кажется, плод расположен был неправильно, или пуповина сдавила… Мой отец не любил об этом вспоминать.

– Это что же, он запомнил день своего рождения?

– Нет, конечно. Ему рассказали.

Близко в темноте журчала вода. Мглу на мосту прореживали зеленовато-желтые огоньки.

Холовора перебирала её узловатые пальцы.

– А ты наш друг.

– Я – ваша жена, – отозвалась Янке, кладя руку Фрэе на талию. – А может и друг, пускай так, – усмехнулась она, подстраиваясь под шаг спутницы. Их каблуки синхронно застучали по доскам.

Раньше Янке думала, что её болотистые карие глаза похожи на чашку крепкого черного чая, теперь же казалось, будто то был зеленый чай.

Фрэя отнеслась к Янке иначе, нежели старший брат. С тех пор, как они переехали, значительную долю времени Эваллё ей досаждал. Про таких, как этот домашний белоручка, Янке бы сказала: кушал сахар в детстве и беды не ведал. Старший брат Фрэи внимательно наблюдал за ней. Янке постоянно чувствовала на себе его насмешливый взгляд. Отталкиваясь от суждения, что такой человек способен за людей принимать только тех, кто ему сосет, Янке сразу отбросила версию того, что Эваллё решил за ней приударить. Обычно Янке игнорировала отношение парня, наверное, при этом тот ощущал себя хозяином в доме, а теперь, иногда оглядываясь на Эваллё, нутром чуяла, что тот беззвучно усмехается. Единственное, что в нем заслуживало внимания, – глаза.

Во сколько обойдется такая операция по коррекции формы глаз?

Янке достала из кармана зажигалку и пачку «Bonaparte Characteristic».

От вида Восточно-китайского моря и гавани Нагасаки перехватило дыхание.

Из глубины парка Инасаяма-коэн доносилась концертная музыка. Рядом говорили по-японски, фотографировали местные виды. Вдоль тропинок горели фонари, на деревьях – новогодние оранжевые гирлянды.

Фрэя начала напевать под нос мотив известной песни. Здесь, на высоте в свете огней, её волосы казались цвета карри. Парень мысленно перебирал её пряди, прямые и жесткие, как солома, просеивая между пальцев, гладя. Её тепло растворилось в крови, въелось под кожу… он и, правда, успел привязаться. Чувствуя, как между их телами протекают незримые импульсы, лаская его плечи обволакивающей волной тепла, мужчине в его теле становилось всё труднее контролировать себя. Никто бы не устоял, и Янке не устоять.

Шаг в сторону и любое ощущение потустороннего тепла девушки обрывалось в одно мгновение. Ускользало.

Вернув мыслям порядок, Янке огляделась в поиске места, где по пути сюда они видели лоток с едой.

– Я куплю нам воды.

– Возьми что-нибудь проглотить, – попросила Тахоми, – такое, чтоб не пачкать руки.

– Что-нибудь не сладкое, – присоединилась Фрэя.

Янке проверила карманы на наличие мелких денег.

Каблуки звонко отдавались от покрытия, когда та пересекала площадь. Внезапный порыв ветра швырнул горсть волос в лицо. Отводя те со лба, Янке расстегнула пуговицу под горлом, ослабив обхват.

Шаг вниз по лестнице, как под подошву закатился камушек, между тем, Янке уже оторвала вторую ногу от земли, перенося вес вперед. Возник порыв схватиться за перила. Потеряв устойчивость, со вспышкой боли подвернулась нога, и Янке, падая, упустила из виду перила. С высоты роста она обрушилась на ступени и со сдавленным криком покатилась вниз. Голову прожгло болью. Внутри словно каждую кость рассекло на части. Со стоном уткнувшись лицом в замощенную камнем тропку у подножия лестницы, Янке первые мгновения слышала только сбитый стук сердца. Выдыхая воздух порциями, попыталась сесть. Болело всё, но в целом, похоже, была невредима. Ей сегодня повезло. Страшно ныла голова, которой приложилась об брусчатку.

Янке отерла пот со лба. За волосами она едва что видела. Фыркая, размяла ушибленное колено, стараясь не придавать значения тому, как ушиб отдается в позвоночнике. Так и есть – отлетел к черту каблук. Касаясь того места, где раньше был каблук, заметила на светло-коричневых пальцах кровь. Вот и маникюр псу под хвост. Убедившись, что нигде не ранена, вновь осмотрела ладонь. Откуда взялась кровь?

Ветер снова рассыпал волосы, и, заправляя челку за уши, та зачесала волосы назад, гадая, сможет ли встать без поддержки.

Ероша пальмовые листья, заостренные, как лезвия косы, ветер согнал тучи. Словно резко стемнело, но тут стало ясно, в чем дело. Окружающее утратило свои краски. Цветовая гамма изменилась у всего, чего касался шокированный взгляд. Парень протер глаза, но цвета не вернулись, окружающий пейзаж разделился на черное, белое и серое.

Он мог видеть небо цвета пепла, белые лужи, словно стертое ластиком заглавие какой-то газетной статьи – черно-белый пейзаж.

Морщась от боли в голове, лихорадочно озирался, покуда в поле зрения не возник знакомый силуэт, очерченный затянутым тучами небом. Погода испортилась… Изменившее цвет небо теперь казалось много ближе. Оставалось надеяться, что не разразится буря.

– Янке, чуть быстрее думай! – Фрэя уже спускалась по лестнице. Чтобы разглядеть её лицо, пришлось хорошенько поднапрячь зрение.

Та вскинула лицо на мусорный контейнер, установленный недалеко, и, вновь отметив, как изменился внешний вид предметов, зажмурилась. Черное стало глубже, точно вместо колес были полости, куда она смело могла всунуть руку, дорога выглядела трещиной в земной коре.

– С тобой всё хорошо? – послышался взволнованный голос. Фрэя присела рядом на одно колено. – Сломался каблук?

Не в силах вытолкать из себя хоть пару фраз, Янке с трудом разогнула затекшую ногу.

– О, Будда… – взглянув ей в лицо, девушка тут же завозилась. – Нам нужен пластырь… Да где же?..

Фрэя сверху донизу перерыла свою сумку, пока не нашла в косметичке целую упаковку.

– Повезло, что они со мной!

Янке нащупала на лбу кровоточащую ссадину. Защипало.

– Не трогай, я сейчас заклею, – сестренка разорвала обертку и, развернув лейкопластырь, поднесла к ранке.

Проследив взглядом весь путь, который пролетела по лестнице, Янке почувствовала озноб.

– Попробуешь встать?

– Да…

От резкого подъема с земли нарушилась координация движений. Без каблука на правом сапоге, стоя одной ногой на мыске, Янке отряхнула одежду.

– Твою мать!.. Ты упала с лестницы! – догадалась Фрэя.

Губы растянула фальшивая улыбка.

– Это… это так, но поколе я не чувствую вреда здоровью.

С недоумением девушка проводила её глазами.

Привалившись к перилам, Янке стянула с левой ноги сапог и, поудобней перехватив его голенище, ударила что есть силы по стыку перил, собираясь подравнять и второй каблук.

Через мандариновые плантации микан, вдоль скалы, они спустились по ступенькам через жилой квартал Сакамото. Сели на автобус-экспресс, который направлялся на юг, в сторону храма Сёфукудзи.

На обратном пути к нему вновь вернулись цвета. В автобусе Янке смотрел в окно на проносящийся мимо ночной город, рядом бездельничала Фрэя. Тахоми читала книжку, сидя в пассажирском кресле через проход. Время от времени она делала какие-то пометки и зарисовки, доставала блокнот, который купила во время сегодняшней поездки. В ушах у неё были наушники.

Назад к карточке книги "Каминг-аут (СИ)"