Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 83 (всего у книги 157 страниц)
Гарри захлестнуло какое-то ужасное чувство, словно он взял и пнул котенка. Он вгляделся в лицо Драко.
Месяцами он учился читать по лицу этого парня то, что он чувствует, хотя это было не так-то просто. А еще он иногда сам мог ощущать чувства Драко, если они были достаточно сильны. Как сейчас. Гарри еще раз присмотрелся к лицу Драко: недоумение и… страх. Страх?
– Малфой, – начал он.
– Гарри! – окликнул его запыхавшийся знакомый голос. Обернувшись, Гарри увидел пепельно-серую Гермиону, а за ней Рона и Джинни. А позади нее стоял Симус Финниган. В руках Гермиона держала книгу, стиснув ее так крепко, что пальцы у нее побелели. – Гарри, – снова начала она и осеклась, ее глаза метнулись к Драко и зажглись облегчением. – О, слава Богу, вы оба здесь… Мне нужно с вами поговорить, – она взглянула на книгу в руках и снова на юношей. – Пойдемте в библиотеку, ладно?
Гарри взглянул на нее, пытаясь сосредоточиться, но заговорил первый Драко.
– Нет, если он тоже пойдет, – и он указал на стоящего рядом с Джинни Симуса.
– Все, что можно сказать мне, можно говорить и ему, заявила Джинни. – Я все ему рассказала.
Драко приподнял бровь:
– Всё?
У Симуса был вид, словно он чувствовал, что ему здесь сейчас совсем не место, однако уходить он никуда не собирался.
– В таком случае ты глупая и легкомысленная, – холодно сказал Драко. – И лживая.
У Рона с Симусом был такой вид, словно они сейчас кого-нибудь убьют. Гермиона нахмурилась.
– Драко, не надо все усложнять и упрямиться. Это важно.
Драко скрестил руки на груди.
– Или отсюда уходит этот лепреконский мальчик, или я.
Гарри кашлянул.
– Слушай, Симус…
– Ладно-ладно. Я не хочу создавать проблему. Я пошел, – он наклонился и демонстративно поцеловал Джинни в щеку. – Увидимся.
Гермиона закатила глаза:
– Ну, если эта детская показуха закончилась…
– Она никогда не закончится, – криво улыбнулся ей Драко.
Она тряхнула головой:
– Прекрасно. Пошли в библиотеку.
* * *
– Итак, есть четыре Благородных предмета, – начала Гермиона. – Они очень древние. Есть кинжал. Ножны. Зеркало, что украдено, – оно на фотографии. И чаша, – вздохнув, она оторвалась от пергамента, который читала. – И всех их в своих сновидения Драко видел у Вольдеморта. Кроме чаши.
Они сидели вокруг круглого библиотечного стола – Джинни, Рон, Гарри и Драко рядом с Гермионой, разложившей перед собой на столе книгу и пергаменты, на носу у нее были очки для чтения в серебряной оправе. Она говорила уже долго, и ее голос начал чуть скрипеть.
– Каждый из этих предметов обладает огромной магической силой. Это изначальная магия, которую вряд ли используют в наше время, однако во времена Николаса Фламеля она была весьма популярна. Каждый объект соответствует одному элементу, ну, – тут же добавила она, увидев, что на нее все уставились, – это неважно. Важно то, что эти четыре предмета являются как бы четырьмя частями головоломки, и чтобы осуществлять магические действия, выполнить ритуал, их надо собрать вместе.
Гарри кашлянул:
– Что-то мне не нравится, как это звучит. Что еще за ритуал?
Гермиона покусала губу.
– Объекты и были созданы для того, чтобы облегчить выполнение этого ритуала. Просто так это и называется: Ритуал, для его выполнения необходимо пять человек – четверо для работы с предметами, а пятый… – Гермиона наморщила нос, – чтобы дать его или ее кровь. Совершенно непонятно, что там происходит дальше, видимо описание находится в четырех книгах, из которых сейчас уцелела только одна. Однако результат этих действий известен. Если все сделано правильно, на поверхности зеркала появляется изображение. Тетраграмматон.
Глаза Драко расширились. Остальные не понимали, о чем идет речь.
– Я думал, это миф, – пробормотал Драко.
– О, так Драко в курсе, – произнес Рон. – Даю голову на отсечение, в таком случае это какая-нибудь пакость.
Драко зевнул.
– Ты забыл назвать меня Малфоем, – напомнил он. – Докатился, Уизли…
– Тетраграмматон, – решительно продолжила Гермиона, – это слово. Одно слово. Однако его произнесение приводит к тому, что ты получаешь власть над всем живым: над людьми и животными, над жизнью и смертью. Именно поэтому Вольдеморту понадобилось зеркало и, я уверена, ему нужна и чаша. Это единственный предмет, который не видел Драко – ну, так или иначе, я уже все выяснила. Она находится в Стоунхендже, в музее. В разделе Древностей. Если он захочет исполнить Ритуал, он добудет ее. Но нам нельзя допустить, чтобы это произошло…
Рон и Джинни выглядели совершенно потрясенными. Гарри не чувствовал удивления, нет – просто усталость: что, снова? Опять конец света?
Драко сидел с покорным видом.
– Ну, и что по этому поводу мы будем делать?
– Не знаю, – поколебавшись, уронил Рон. – Мне все это кажется какой-то фантазией. Какие-то сны, какие-то фотографии, мифы… Может, ничего и нет на самом деле?
– Может, и нет, – согласилась Гермиона, однако я не думаю, что нам стоит идти на такой риск. Да, сейчас чаша, возможно, в безопасности в музейной витрине с сигнализацией. Но вот надолго ли?
Джинни беспокойно заерзала.
– А не думаешь, что стоит сходить к Дамблдору – возможно, у него мы могли бы получить ответ?
– Ага, только если вопрос звучит так: «Какая самая дурацкая вещь из всех, что можно сделать»? – бросил Драко.
Джинни бросила на него недовольный взгляд:
– Не понимаю, почему.
– Во-первых, нам будет сложно объяснить, как мы добрались до всех этих сведений, – начал быстро перечислять Драко. – Во-вторых, от этого вряд ли что-нибудь изменится. Ведь я определенно видел эти сны.
– Ну и где ты нашел всю эту информацию, – фыркнула Джинни. – Где ты нашел эту маггловскую газету, а, Драко?
Драко взглянул на Гермиону: та определенно не знала, о чем идет речь. Гарри дрогнул, когда серые глаза Драко обратились к нему и прищурились.
«… То есть ты так ничего и не рассказал Гермионе, где мы были?»
«… Нет… Я должен – но… я не смог, – Гарри сполз по своему стулу, поморщившись. – Не надо. Не сейчас».
Глаза Драко снова скользнули к Джинни, и он улыбнулся:
– Я ее нашел. В лазарете.
– Я так и думала, – кивнула Джинни, вовсе не убежденная, что дело было именно так.
Гермиона покашляла.
– Я согласна с Драко, – неожиданно произнесла она. – Дамблдор понимает, что есть вещи, о которых мы должны побеспокоиться сами. Иногда он не действует, но всегда знает, есть ли у нас в руках средства, с помощью которых мы сумеем справиться с проблемой. Понимаешь, о чем я? – обратила она к Гарри расширившиеся потемневшие глаза.
Она подумала о Хроновороте, о третьем курсе, о тонкой цепочке, накинутой на их шеи. Вспомнила, как решительна она была, передавая им с Роном кексы и сообщая, что в них вещество, которое свалит с ног тех парней.
– «Так вы хотите, чтобы план сработал, или нет?» – улыбнулся он. – Да, я помню.
По ее губам скользнула быстрая ответная улыбка, и она снова вернулась к столу:
– Думаю, то, что мы должны сделать, достаточно очевидно. Мне эта идея не нравится, и тем не менее…
Рон махнул рукой:
– Я не слежу за мыслью, говори точно, что точно мы должны сделать.
– Мы должны стащить чашу прежде, чем до нее доберется Темный Лорд, – словно что-то совершенно естественное произнесла Гермиона. – Мы должны ограбить музей.
Глава 6. Этот идеальный мир
Гермиона назвала это просто «План», Драко обозначил как «Всего-навсего ваши унылые разработки стандартной схемы грабежа музея с хищением ценного экспоната – как-его-там?» Гарри вообще никак не назвал, он просто закатил глаза, когда все это обсуждали, и закрыл эту тему, пожав плечами. Нет, он не был ни взволнованным, ни решительным, – заметила Джинни, – ну, не более, чем остальные. Просто он не провел столько времени в библиотеке, сколько все.
Драко, Джинни, Гермиона и даже Рон (который терпеть не мог находиться поблизости от Драко, но вел себя вполне сносно, что вызвало у Джинни просто гордость за брата) часами торчали в ней день за днем. Прошло уже две недели с того момента, как они начали разрабатывать план, а он еще на разу не пожаловался.
Выбрав место в углу, где им никто не мог бы помешать, они сидели там все время – Джинни знала, что между занятиями непременно обнаружит Гермиону именно там, напротив нее обычно сидел Драко. Большинство книг, что были им нужны, в Хогвартсе найти было нельзя. Даже в Запретной секции. Книги по преодолению защитных барьеров, Справочник вора по грабежу и разбою, книги о том, как с помощью заклинаний скрывать и запутывать следы – в Хогвартсе не было ни одной, Драко призывал их для нее из Имения, заодно преподнеся ей такое, отчего Гермиона издала вопль радости: план Стоунхенджского музея. Джинни забавлялась, глядя, как Гермиона делает все это с тем же рвением, что неделю назад корпела над экзаменами.
– Ты бы видела ее на втором курсе, – заметил Рон, подперев себе подбородок и утыкаясь в экземпляр «Как свистнуть практически что угодно». – Помню, как она вручила нам с Гарри две кекса и велела пойти и отключить для нее Кребба и Гойла. Она была настоящим ужасом, – вскинув глаза, он взглянул на Гермиону. – Скажешь – не так?
Однако Гермиона его не слышала. Подбоченившись, она качала головой, вперив взгляд в невинно смотрящего на нее большими серыми глазами блондина, который держал в руках нечто совершенно отвратительное:
– Драко, ей-Богу!
– Я призвал это утром из Имения, – Драко махнул перед лицом Гермионы чем-то, напоминающим мумифицированную человеческую руку. – Еле вспомнил, что надо тебе это отдать.
– Уж лучше бы ты забыл, – сморщилась Гермиона. – Что это?
– Рука Славы, – пояснил Гарри, выныривая из сумрака библиотечных полок. – Лучший друг воров и грабителей, правда, Малфой?
Драко развернулся и взглянул на Гарри.
– Не ожидал, что ты это знаешь, Поттер…
Гарри слабо улыбнулся, щеки его слегка зарумянились, словно он только что вернулся с холода, шея была обмотана шарфом. Джинни подивилась, куда его носило после завтрака, пока все остальные толкались в библиотеке. Уроки завершились, все готовились к экзаменам, но Гарри в эти дни как будто прятался ото всех в поисках уединения.
– Ты был бы удивлен, если бы узнал, о чем я знаю.
– Да ну? – по губам Драко пробежала легкая усмешка. – Это все про тот случай, когда на втором курсе вы свалили Кребба с Гойлом?
Все в ужасе вытаращили глаза. Джинни, смутно помнящая рассказ Рона, зашлась в хихиканьи.
Драко вежливо поднял бровь и взглянул на Рона:
– Мне продолжать, Уизли?
Рон снова уткнулся в книгу, оставив снаружи только свои заалевшие уши.
– Не надо.
Бросив на него оценивающий взгляд, Драко опустил на стол Руку Славы, которая зашкрябав пальцами по столу, подобно гигантскому пауку, прыгнула на колени к Рону. С визгом ошпаренной кошки, Рон безумно замахал руками, стряхивая вцепившуюся в ремень руку. Та упала на пол, и Джинни придавила ее ногой.
– Малфой! – разъяренно выдохнул Рон.
Драко лениво ухмыльнулся:
– Да ладно, Уизли. Так ты не сделаешь ни шагу к половой жизни, если, конечно, вообще собираешься ее вести.
Рон схватил «Как свистнуть практически что угодно» и швырнул ее в Драко, тот пригнулся, и книга стукнулась о спинку его стула. Распрямившись, Драко начал демонстративно стряхивать пыль с рукавов.
– Знаешь, Уизли, – с непроницаемым лицом заметил он, – враждебность – это просто сублимация сексуальной энергии.
– Прекрасно, – с горькой интонацией ответил Рон, – теперь понятно, почему ты так не можешь терпеть Хагрида.
Драко вспыхнул, а Джинни зашлась в приступе смеха. Гарри нетерпеливо прокашлялся:
– Это ничем не закончится, – резко произнес он, – или нам нужно разделиться, чтобы мы могли работать?
– Нет, – неожиданно поднялась Гермиона. – Мы уже все сделали. Сейчас.
Все удивленно подняли на нее глаза:
– Сейчас? – переспросил Рон, позабыв про свою ярость.
– Да, все, что касается исследовательской части. Теперь немного трансфигурации, как я и говорила вчера вечером. Гарри?
Гарри слегка пожал плечами:
– Ты сказала, что до полудня тебе она не понадобится.
– Верно, – кивнула Гермиона. Голос ее дрожал. – Сейчас три пополудни.
– Хорошо, я пошел за ней, – согласился Гарри. – Рон, можешь составить мне компанию?
– С удовольствием, – Рон стрельнул взглядом, полным отвращения, в Драко и поднялся на ноги. Сдернув со спинки стула свой шарф, он затопал вслед за Гарри, и будь Джинни менее великодушной сестрой, она бы сказала, что он слегка переигрывает.
Похоже, Драко подумал то же самое.
– Тоже мне, примадонна, – холодно уронил он, когда библиотечная дверь закрылась за Гарри и Роном.
– Не начинай, – остановила его Гермиона и начала сгребать со стола книги и пергаменты и засовывать их в и без того едва не лопающуюся сумку. – В самом деле, Драко, коль скоро вы двое не можете находиться рядом, может пойдете в лес и потыкаете друг друга чем-нибудь острым, пока не решите, кто из вас доминирующая мужская особь?
Драко задумчиво пожевал кончик своего пера.
– Но это было бы совсем не так смешно, правда?
– Смешно? Так все это только ради того, чтобы посмеяться? – Гермиона начала собирать волосы в тугой пучок и безжалостно протыкать его шпильками. – Впрочем, зачем колоть Рона? Будь мужчиной. Не обращай на него внимания.
– А я не хочу быть мужчиной, – Драко откинул голову назад и лениво прижмурился, как кошка на солнце. – Хочу быть депрессивным мечущимся подростком, не имеющим сил удержать своих внутренних демонов и выплескивающих все на окружающих.
Гермиона вздохнула:
– Какая жалость, что ты не родился девушкой. Ты бы все время беспокоился, ты же в школе всех милее.
– Эй, – встрепенулся Драко, – я в школе всех милее!..
Гермиона присела на стул рядом с Драко и начала перебирать бумаги, захламлявшие стол.
– Все это слишком утомительно, – устало произнесла она. Джинни с трудом удерживалась от того, чтобы наброситься на нее с утешениями. У нее было ощущение, что Драко и Гермиона забыли про нее. – Я не могу сама со всем справиться, Гарри помогать не хочет, вы с Роном постоянно переругиваетесь, я уже третий день на ногах. У меня волосы спутались – знаешь, почему?
– Я несколько дней только об этом и думал, – мрачно произнес Драко.
– Ой, замолчи, – попросила Гермиона, но улыбнулась.
– Предлагаю сделку, – произнес Драко. – Я добуду остальные книги с заклинаниями по снятию сигнализации, если ты мне расскажешь, как на втором курсе вывели из строя Кребба и Гойла.
– Сделку, – шире заулыбалась Гермиона, почувствовав облегчение.
Джинни громко хмыкнула и поднялась. Как она и думала, две пары удивленных глаз метнулись к ней – карих и серебристых.
– Мне пора, – заявила она.
Улыбка Гермиона исчезла:
– Джинни. О, я имела в виду – большое спасибо за помощь…
– Нет проблем, – сухо ответила Джинни, подхватила сумку и зашагала к выходу. Но лишь только за ней закрылась, плечи ее поникли. Неужели ее судьба – быть невидимкой? Может, это какое-то Проклятье Уизли? Хотя Билл, Чарли, близнецы, даже Перси с его манерой всех раздражать – они были какими угодно, только не невидимыми. Наверное, это касалось только двух младших Уизли, обреченных на вечное игнорирование. Со вздохом она двинулась по коридору, процокала по лестнице на второй этаж, завернула за угол и оказалась в тупике. Неделю назад Симус показал ей это место.
Если резко пройти до конца и резко свернуть налево, можно было пройти сквозь низкий сводчатый проход. Она нагнулась и нырнула в него, очутившись в маленькой овальной комнате, стены и пол в которой были сложены из камней медового оттенка. Мебель отсутствовала. В западной стене было прорезано окно с довольно широким подоконником, на котором, склонившись над книгой, сидел Симус. Он втянул руки в длинные рукава свитера, холодное зимнее солнце, лившееся сквозь стекло, превращали его светло-русые волосы в золотую траву.
– Привет, Джинни! – поздоровался он, не поднимая глаз.
– Как ты узнал, что это я? – рассмеялась она.
– По шагам, – он улыбнулся и опустил книгу. – Иди сюда.
Она подошла и присела на подоконник рядом с ним, чувствуя какое-то легкое волнение. Прошла неделя с того момента, как она поцеловала его на квиддичном поле – он ни разу не пытался поцеловать ее с тех пор, ни разу не дал понять, что ждет продолжения или повторения. Вместо этого он проводил время, гуляя с ней, когда их уроки были поблизости, или же приносил ей горячий чай в гостиную. Она начала ждать его выхода из класса после урока и удивлялась, почему же не замечала его раньше. Было что-то странно притягательное в его благородстве и бесхитростных улыбках. Прогуливаясь по холлу, они брались за руки – это казалось легким и естественным. Она старалась не думать о том, что она делает, и не заниматься анализом своих поступков.
– Собираешься участвовать в визите в Стоунхендж? – спросил Симус.
Она кивнула, теребя обложку книги, что он читал – «Страна грез». Симус любил юмористические книги – и маггловские, и нормальные.
– А ты?
– Да, думаю да. Я не записан на Историю Магии, но мне Биннс разрешил. Там будет демонстрация старинного квиддича – я хочу взглянуть.
Симус положил свою руку поверх ее и кашлянул.
– Я удивлен, что… – он взглянул чуть взволнованно, как всегда, глаза его потемнели, а губы чуть сжались. – Я насчет рождественских каникул. Меня пригласили в Имение на свадьбу, как и тебя, а потом… мы могли бы провести две недели перед учебой, а после я собирался вернуться домой в Глин Кэрин…
– Это прекрасно, Симус, – подхватила Джинни. – Я слышала, что там очень красиво.
– Я хотел бы, чтобы ты поехала со мной, – сказал Симус.
Джинни прекратила теребить обложку и замерла:
– Что?
– Я подумал, что это могло бы быть здорово, – увлеченно произнес Симус. – В нашем распоряжении был бы замок, конечно, не такой большой, как этот, но тоже вполне ничего. Если ты не захочешь, ты сможешь меня не видеть по несколько дней подряд. Я взял билеты на матч Паддлмер – Пушки в Дублине – мы могли бы сходить… И еще покататься на коньках и на санках… – он вздохнул и рассеянно потянул себя за прядь волос. – Знаешь, когда я репетировал это у себя в голове, это звучало куда лучше, чем «Приезжай ко мне домой, у меня есть санки…»
Джинни удивленно рассмеялась:
– Ты отрепетировал это в своей голове? Зачем?
– Потому что я подумал, что ты нуждаешься в настоящем отдыхе, – объяснил он. – А с твоими друзьями это невозможно: они все просто сумасшедшие.
– Тебе не нравятся Гарри и Гермиона?
– Нравятся, но они же ненормальные: все, что они делают, – это яростно таращатся друг на друга. Не надо на меня так смотреть, это все замечают. А твой брат большую часть времени дуется. Нет, ты, конечно, можешь сказать, что проводить с ними время безумно весело, но позволь мне в это не поверить.
– Я так полагаю, что приглашая меня в Ирландию, ты обещаешь мне безумное веселье?
– Обещаю, – кивнул Симус. – Все помчится колесом.
Она улыбнулась:
– А ты покажешь мне свою коллекцию движущихся фигурок?
Симус слегка закатил глаза в деланной задумчивости:
– Может быть…
– А у тебя есть выпущенные этим летом Драко и Гарри?
Симус кивнул, глаза его блеснули.
– У меня даже два Малфоя: один обычный, а второй – для того, чтобы отрывать ему голову.
– Симус, так нельзя.
– Хорошо, если ты приедешь, я приклею ему голову на место, – покаянно произнес Симус.
Джинни поколебалась.
– Я не знаю, – протянула она. – Я должна отпроситься у родителей, и не знаю, что они скажут. Хотя… я не знаю, с чего бы им отказывать мне. Я… Я подумаю, Симус, – его синие глаза потемнели. – Но я хочу. И я ценю твое предложение. Правда-правда.
Она потянулась к нему и поцеловала его в щеку, а потом склонила голову ему на плечо, прикрыв глаза.
Конечно, – мелькнуло у нее, – если налет на музей пройдет не как замышляется, она не сможет поехать с ним в Ирландию. Разве что после нескольких лет, проведенных в Азбакане.
* * *
– Знаешь, я скучаю по этому, – произнес Рон, когда Гарри тронул дверь в Трофейную комнату.
– По чему? – уточнил Гарри, голова которого была занята совсем другим: эта дверь всегда скрипела при открывании и, хотя Гарри захватил с собой мантию-невидимку (она была у него в кармане), он вовсе не хотел ее использовать. Гарри медленно потянул ручку вниз, и дверь беззвучно заскользила, открываясь. Гарри шмыгнул внутрь и, повернувшись, ждал, когда Рон последует за ним. Но Рон медлил на входе.
– Я скучаю по этому, – он махнул рукой на Гарри и снова на себя, – по тебе и мне.
Гарри склонил голову:
– По этому?.. – по его губам скользнула усталая улыбка. – Не знал, что ты этим интересуешься.
Однако Рон и не думал улыбаться, у него был очень мрачный вид.
– Наверное, ты не понимаешь, о чем я. Я про то, что мы снова прокрадываемся в разные места, выполняем какую-то миссию, ищем на свою голову неприятностей… ну, как обычно…
– Мы не ищем себе неприятностей, – возразил Гарри, сам не зная, почему пытаясь сделать вид, что не понимает, куда клонит Рон. – Хотя, если ты так и продолжишь торчать в дверях…
Губы Рона сжались, она зашел в комнату и закрыл дверь.
– Ладно, – произнес он, – давай займемся делом.
Подойдя к витринам, он начал их внимательно изучать: за стеклом красовались ряды всевозможных трофеев – кубки, щиты, мемориальные таблички, неярко поблескивающие золотом и серебром. В полумраке волосы Рона тоже тускло вспыхнули медью. Плечи его были напряжены, и Гарри знал, что сейчас тот чувствует себя обиженным, и понимал, почему не хочет отдать себе отчет в том, что сказал Рон. Ведь сам он вовсе не скучал по их былым приключениям – он-то ведь не лишился: он по-прежнему рыскал по школе в мантии-невидимке, ускользал от учителей и шнырял по хогвартсовским землям. Просто сейчас он все делал один. Один или с Драко.
– Рон, – окликнул Гарри, – прости. Я понял, о чем ты. Я тоже скучаю, просто я думал о другом…
Рон кинул на него взгляд, слабый свет смыл синеву его глаз.
– Я заметил, – уронил он, – вообще-то я уже предлагал, но, если ты хочешь, мы можем поговорить сейчас…
Гарри подошел к самой большей витрине. Щит, на нем имя отца, факультет и позиция в команде. Ловец. Гриффиндор.
– Если это из того, что я мог бы сказать тебе, я бы сказал, – произнес Гарри, видя отражение Рона в стекле.
– Это о Гермионе? – стыдливо спросил Рон, пряча взгляд.
Гарри резко повернулся и удивленно взглянул на Рона:
– О Гермионе?
– Да нет, говори-говори… Я же понимаю, почему ты носишь свой шарф в помещении, – пояснил Рон, – между вами просто арктический холод.
– Ага, – кивнул Гарри, – она чувствует себя заброшенной.
– Это один из забавных побочных эффектов пренебрежения, – хмыкнул Рон и оторвал взгляд от своих ботинок. – Ты больше не любишь её?
Гарри остолбенел, словно Рон ткнул его булавкой:
– Я… что больше не делаю?..
– Ты меня слышал, – Рон снова уткнулся взглядом в свои ноги. – Иногда ты… э… ну, просто перестаешь что-то чувствовать к человеку и ничего не можешь с этим поделать. Но ты должен, должен ей сказать об этом, потому что нечестно заставлять ее все время ждать и удивляться тому, что с тобой творится, и…
– Ты скоро закончишь эту свою сентенцию? – резко перебил его Гарри.
Рон подавился словами и замолк с упрямым видом.
– Ты ей должен сказать, – снова повторил он.
Гарри тряхнул головой:
– Если бы было что ей сказать, я бы непременно сделал это. Но я люблю ее, и всегда буду любить – сказать ей что-то иное было бы ложью.
У Рона был такой ошеломленный вид, что Гарри сам удивился.
– Но ведь у многих людей так происходит – просто чувства пропадают – и все… Разве нет? – – А разве я похож на большинство людей? – Гарри потер лицо руками, снова почувствовав накатившую усталость. И опустошение. – Слушай, – чуть тише продолжил он, – я очень ценю, что ты присматриваешься и к Гермионе, и ко мне; я понимаю, как все выглядит со стороны – наверняка ужасно. Но я по-прежнему люблю ее. Просто иногда я беспокоюсь…
– О чем? – быстро подхватил Рон.
– Что она меня не любит.
– О… – пробормотал Рон и повторил, – о… Нет, уверен, что любит.
– Знаю, – Гарри поднял голову и взглянул на Рона, по-настоящему взглянул, первый раз за несколько дней. Решительные синие глаза, четкая линия рта, знакомое лицо… – Все потому, что я не могу рассказать ей про своих родителей, – он сам удивился своим словам.
– О родителях? – потрясенно повторил Рон. – А что с ними что-то… случилось?..
Нет, – ядовито подумал Гарри, – они все еще мертвы, спасибо, что спросил.
Однако вслух он сказал совсем другое:
– Да нет, я просто много думаю о них, они постоянно крутятся у меня в голове. Знаю, мне нужно поговорить с ней об этом, но… я не могу. Кроме того, не только я удаляюсь от нее. Она тоже удаляется от меня, – решительно произнес он. – Удаляется и становится какой-то… странной.
– Странной? – эхом повторил Рон.
Но Гарри не стал углубляться в подробности. Его глаза опять загорелись, как в тот миг, когда они вошли в Трофейную комнату:
– Эх, да вот же!
– Что? О, точно! – воскликнул Рон и опустился на корточки рядом с Гарри, который распахнул стеклянную витрину и вытащил бронзовую чашу, по краю которой красовалась следующая надпись: «За специальные заслуги перед школой. Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли. Год 1992».
– Мы собираемся использовать это? – спросил Рон.
– Естественно. Это же наше. Мы используем то, что захотим. Гермиона же говорила, что нам нужно что-то, напоминающее ту чашу на картинке. Вот она как раз и напоминает.
Рон усмехнулся:
– А я думал, мы используем специальную награду Тома Реддла.
Гарри хмыкнул.
– Блестящая идея. Но… Гермиона сказала, что нам нужна чаша.
– Зачем? Какая по сути разница? Все равно мы изменим ее с помощью Трансфигурации.
– Ага, – кивнул Гарри, – однако это должно быть очень-очень слабое заклинание, потому что сильное могут уловить детекторы музея. И оно со временем должно исчезать. И чем больше предмет будет похож на то, что там находилось раньше, чем дольше никто ничего не заметит.
Рон тряхнул головой:
– Интересно, а кто-нибудь в курсе полного и подробного плана грабежа за исключением Гермионы?
Гарри поднялся и помотал головой:
– Нет. Но ей я вполне доверяю.
Лицо Рона странно перекосилось. Потом он улыбнулся и протянул руку, чтобы коснуться чаши в руках Гарри.
– Помню-помню, как мы получили ее. Второй курс…
Гарри внимательно взглянул на Рона: что-то в этих словах ему не понравилось, словно его друг оплакивал прекрасный и навсегда ушедший Золотой Век.
– Да, я помню. Хочешь понести ее?
Но Рон помотал головой и засунул руки в карманы.
– Нет. Да все нормально, – и перевел взгляд на дверь. – Пора.
Рон пригнулся, и Гарри набросил на них мантию-невидимку, укрыв их обоих от чужих глаз.
* * *
Когда Рон с Гарри вернулись в библиотеку, Джинни уже ушла, за столом сидели Драко и Гермиона. Она уронила голову на руки и, казалось, спала. Драко читал. Увидев подходящих Рона и Гарри, он приложил палец к губам.
Гарри бросил взгляд на Драко и поставил чашу на стол рядом с Гермионой. Она и вправду спала – глаза ее были закрыты. Он заметил, насколько она устала: веки были воскового оттенка, под глазами лежали тени, губы чуть приоткрылись, выпавшая из пучка прядь покачивалась от ее дыхания. Забыв про Драко и Рона, про всех остальных, кто есть на свете, он присел на корточки рядом с ней. Мир и время исчезли: существовали только Он и Она. Он вроде бы никогда не забывал о своей любви к ней, но тут он снова все вспомнил – так сильно и неожиданно, что ощутил какую-то внутреннюю боль. О, если б она только знала…
Он не вымолвил ни слова, но ее веки дрогнули, словно она услышала его зов.
– Гарри… – она медленно улыбнулась, ее глаза сфокусировались на его лице. Он склонился и поцеловал ее в щеку.
– Я и представить не мог, что ты так устала… – тихо сказал он. – Я добыл чашу.
– О! – она выпрямилась и потерла рукой глаза. – Спасибо, – зевнув, она с улыбкой прикоснулась к чаше. – Она восхитительна, правда? Какой позор, что мы должны использовать ее в подобном деле.
– Ну, причина вполне достойная, – возразил Драко, не поднимая глаз от книги.
Рон задумчиво жевал губу.
– Не напомнишь мне, как это будет сделано?
Гермиона сердито взглянула на него:
– Мы уже это проходили…
– А не будет охраны или каких-нибудь подобных штук?
– У чаши? Не больше, чем у других музейных объектов. Не забывай – они же не знают, что это такое, для них это просто любопытная старинная безделушка, а не часть мощного магического уравнения.
– Уверена? – уточнил Рон. – А может, они просто не хотят демонстрировать свое знание о том, какая это мощная штука, кому-нибудь еще?
Гермиона захлопала глазами, на мгновение удивившись. Гарри понял, что такой аспект просто не приходил ей в голову.
– Нет, – протянула она и быстро добавила, – нет причин так считать – они бы тогда должны были поставить на нее сигнализацию или вообще спрятать куда-нибудь подальше. Слепой случай, что мы сообразили, что к чему: не приснись Драко тот сон, не свяжи мы это все с Николя Фламелем я бы в жизни не сообразила, что чаша в музее – один из Четырех Благородных Объектов.
– Возможно – один из Четырех Благородных Объектов, – уточнил ее Рон.
Гермиона кивнула:
– Знаю, но лучше перестраховаться, чем потом кусать себе локти.
Рон кивнул:
– Видимо, это какое-то новое значение слова «перестраховаться», о котором я раньше не слышал.
Гарри рассмеялся:
– Похоже, все заскучали по нашим приключениям. И если грабеж – это не приключение, тогда я даже не знаю, как это и назвать.
Рон вспыхнул и криво ухмыльнулся:
– Теперь о деле, – он взглянул на часы. – Герм, нам надо сейчас быть у Флитвика, мы должны взять у него список для поездки…
– О, точно, – Гермиона подскочила, сдержав зевок, улыбнулась Гарри и подхватила свою сумку и плащ. – До ужина.
Он встал и кивнул:
– Желаю старостам приятного времяпрепровождения.
Гермиона скорчила рожу:
– Не надо… в противном случае, мы не могли бы отправиться в музей.
Рон постучал по часам.
– Гермиона…
Засунув чашу в сумку, она чмокнула Гарри в щеку:
– Увидимся. Да, Драко, – помни, о чем мы говорили, – и они с Роном ушли, оживленно болтая о чем-то.
Гарри опустил глаза к Драко:
– «Помни, о чем мы говорили?»
Драко, закинув длинные ноги на стол, пожал плечами:
– Мы просто обдумывали другие возможности завтрашнего налета на музей.
– И нашли другие пути?
– Несколько моментов. Хотя возможно, ты будешь удивлен.
Гарри опустился на стул рядом с Драко.
– Я устал. И ничего не знаю.
– Это все наши полуночные собрания и интенсивное планирование налета. По счастью, нехватка сна не влияет на мое великолепие.
– Да, интересно, как ты с этим справляешься, – Гарри протянул руку к термосу с тыквенным соком, забытому Гермионой. – Что, Рисенн больше не тревожит тебя посреди ночи?
Драко бросил на него проницательный взгляд:
– Я ее больше не видел. А ты?
