Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 157 страниц)

– Послушайте…

Они прислушались. Сириус был уверен, что Лупин, с его сверхчувствительными ушами, наверняка заметил бы любой шум куда раньше их, как обычно…

– Охрана снята… – продолжила Флёр. – Стены рухнули, замок открыт для нападающих…

**************

– Могу я его повидать? Хотя бы минутку? – спросила Джинни.

Бен кивнул:

– Если хочешь. Только не разбуди его – колдомедики дали ему Красновербеновое зелье от боли… Не стоит его будить. Твой брат выбыл из строя. Во всяком случае, пока, – Бен легонько подтолкнул ее в плечо. – Ну, иди, я тебя здесь подожду.

Джинни кивнула и, откинув полог шатра, вошла в чистую, светлую комнату с белыми стенами, темной деревянной дверью и кроватью по середине, на которой и лежал Рон.

Она подошла и взглянула на него: он раскинулся на спине, вытянув туго перебинтованную левую руку. Она прикусила губу.

В тот момент, когда дракон приземлился у лагеря, Рон соскользнул с его спины, потеряв сознание от боли в руке – увидев его рану, Джинни охнула и позвала Бена.

Если когда-то она и интересовалась тем, что может сделать Живой Клинок с обычным человеком, то теперь узнала – Рон слово сжал в ладони огнедышащий кусок каменного угля: на его ладони и запястья опаленным мясом кровоточил ожог в форме рукоятки меча, раскаленные змеи прожгли ему плоть почти до кости. Его трясло от боли и стресса, пока наконец колдомедик не дала ему немного успокоительного питья.

И теперь, с налипшими на лоб рыжими прядками, он безмолвствовал в жарком лихорадочном сне.

Джинни наклонилась и прикоснувшись губами к его виску, где серебрился отпечаток поцелуя Ровены, вышла прочь. Перед глазами все плыло от слез, и лишь спустя несколько мгновений она обнаружила, что человек, ждущий ее у шатра, не Бен, а Драко.

С каким-то взбудораженным и взволнованным видом – так выглядят кошки, когда никак не решат, уйти им с этого неудобного места или же еще подождать, – он прислонился к одному из деревянных опорных шестов. На лице смешались грязь и пот, на этом фоне ясные серебристые глаза светились особенно ярко. По ее спине пробежала легкая дрожь, когда она вспомнила, как сидела перед ним на драконе, – его руки поверх ее, его грудь прижимается к ее спине…

– С Роном все в порядке, – они решительно вытерла глаза тыльной стороной руки. – Если тебе, конечно, интересно.

– Интересно, – с отчужденным и холодным видом ответил Драко. – Я ему снова обязан. Опять.

– Ты тоже спас ему жизнь.

– Два – один в его пользу.

– Ах, да-да, никто из Малфоев не может быть обязан никому из Висли, семейная честь и прочее тра-ля-ля, – раздраженно кивнула Джинни. – Где Бен?

Драко вытянул руку и указал длинным, изящным аристократическим пальцем в направлении соседнего шатра.

– Он отправился туда. И сказал, что вскорости вернется.

– Вскорости? И что это значит?

Драко приподнял одну бровь – она всегда мечтала научиться делать так же:

– Позже, чем сейчас, раньше, чем никогда.

– Ах, спасибочки. Очень существенное уточнение.

Дуновение ветра бросило Драко в глаза его светлые волосы, он нетерпеливо откинул их обратно:

– Стремлюсь быть полезным.

– А может, уменьшишь стремление и станешь более терпимым?

– У-у, какие мы брюзгливые, Висли, – распрямился Драко. – А я-то после трогательного вчерашнего ночного эпизода, признаться, решил, что у тебя ко мне какие-то чувства…

– О, еще какие, – твердым голосом подтвердила Джинни. – Отвращение и раздражение.

– А, так ты решила заполнить пробел этим Мистером Надутым Болваном в кожаном трико?

– В бриджах, – уточнила Джинни. – И, кстати, Бен – не надутый болван, а Наследник Гриффиндора.

– Гарри – Наследник Гриффиндора, – отрезал Драко. От холодного ветра у него зарумянились щеки. Впрочем, возможно, это было не из-за ветра, а из-за раздражения. Куда большего, чем он мог себе позволить. – Нам сколько их нужно? Или они теперь считаются пачками?

– Эти солдаты – Бена, – разгорячась, махнула она рукой на лагерь. – Без него я ничего бы не сделала!

– Что ж, теперь я наверняка знаю, что ты ищешь мужчину с действительно большим…

– … не будь таким отвратительным!

– … я собрался сказать «войском», – ухмыльнулся Драко, но ухмылка быстро исчезла, сменившись пристальным внимательным взглядом. – Давай напрямик. Ты путешествовала во времени, чтобы вытащить оттуда этого Мистера Болвана с его войском, а потом отправилась сюда?

Джинни кивнула.

– Значит, ты могла провести не один месяц в прошлом рядом с этим парнем. Познакомиться. Очень близко познакомиться. И как мы узнаем, что это не так?

– Никак.

– А ты собираешься как-нибудь прояснить ситуацию?

– Не-а!

– А теперь ты просто пытаешься меня разозлить, – констатировал Драко.

– Да, – удовлетворенно призналась Джинни. – И любуюсь своими успехами.

– А я-то думал, что все Висли стараются быть приятными людьми, – несколько грустно произнес Драко.

Джинни снова подавила улыбку:

– Ты многого про меня не знаешь…

Драко долго и внимательно смотрел на нее:

– Похоже на то… – у Джинни появилось чувство, что он вовсе не злился, а, как всегда, играл с ней и снова выиграл. Но в этот раз это было даже как-то приятно. Под его пристальным взглядом она вдруг осознала, что дрожит под холодным ночным ветерком.

– Ты замерзла, – заметил он и стянул с себя черный свитер – статическое электричество подняло дыбом его светлые волосы. Под ним была еще одна черная – как всегда, черная – рубашка с разорванным рукавом. – Держи…

– Не надо, все нормально, Драко.

– Да ладно. Ты мне тоже однажды дала свитер…

Она опешила на мгновение, а потом сообразила, что он говорит про ее кофту, которой она вытирала его мокрые волосы в Имении неделю назад, – и неохотно приняла свитер из его рук. Только она собралась его поблагодарить, как сзади раздался голос:

– Если верить Феролюсу, он неплохо провел с вами время. Ты даже разрешила ему дохнуть огнем, – это был Бен. Засунув руки в карманы, он с легкой улыбкой разглядывал представшую перед ним сцену.

– Только разок, – покраснела Джинни.

Бен улыбнулся:

– Да все в порядке.

Джинни убедилась, что ее подозрение, что он старается не встречаться взглядом с Драко, не лишено оснований. Увидев его, коленопреклоненного, над Роном, Бен был настолько потрясен, что едва не уронил носилки, который держал волшебной палочкой. Что касается Драко, то он едва отреагировал на Бена, лишь раз мрачно взглянув на него – и Джинни буквально прочитала у него на лбу мысль "Это не Гарри". Насколько она могла сказать, это было вызвано скорее всеми этими Гриффиндорскими символами – мантией, мечом, ножнами – чем тем, что Бен имел несомненное физическое сходство с Гарри. Она почувствовала, что Драко увидел в Бене Гарри, прошедшего по той дороге, в начале которой он сейчас только стоял.

Пока они топтались около лазарета, она успела ввести Бена в курс случившихся на башне событий, теперь он собрался объяснить стратегию, необходимую для того, чтобы проникнуть в замок Слитерина. Они беседовали на ходу, добравшись до стен замка, под которыми стояли войска, – люди сидели на корточках в темноте, проткнутой огоньками волшебных палочек. Стоял тихий недовольный гул – словно в улье жужжали пчелы.

– Непохоже, чтобы они были счастливы, – сухо заметил Драко.

– Просто все бесполезно, – расстроено пояснил Бен. – Замок полностью защищен от штурма. Мы, конечно, могли бы перелезать через стены по одиночке, но это именно то, чего и хочет Слитеринская Армия… Вы когда-либо видели голодную вилу? Я не должен подвергать этому моих людей. Если говорить о штурме… нам нужна массированная атака, нам нужна мощная атака, нам нужна атака…

– … в кожаном трико, – подхватил Драко.

– Одолжить? – не моргнув глазом, поинтересовался Бен.

– Драко, замолчи, – попросила Джинни.

– А нет ли какого волшебного пути для преодоления этой защиты? – спросил Драко.

– Конечно, нужно попробовать. Думаю, что у тебя – Наследника Слитерина – должны быть какие-нибудь подходящие знания. Я вижу, он отметил тебя своим знаком – signa serpens…

Бен произнес это совершенно безразлично, глаза его смотрели на Драко мрачно и настороженно.

Опустив глаза, Драко обнаружил, что рукав у него задрался почти до локтя.

– Да, – сдавленно произнес он.

– Ты не боишься?

– Меня вообще непросто напугать.

– Ты хочешь биться… – недоверчиво произнес Бен. – Ты хочешь использовать этот живой клинок, чтобы повергнуть темноту? Зная, кто ты?

Джинни встретилась глазами с Драко и увидела серебряные искорки отражающихся звезд на его радужке. Он колебался.

– Возможно, я не знаю, кто здесь больший враг. Возможно, это я. Я не знаю. Зато я точно знаю, кто мои друзья и как я не должен поступить с ними. Я хочу все изменить. Я хочу биться. И если вы мне позволите, я встану на вашу сторону. А если нет…

– То что?

– Я все равно встану на вашу сторону, – Драко ткнул пальцем в безмолвный и безжизненный, как мираж, огромный замок, вознесшийся на фоне черного неба. – В нем есть кое-что, что имеет значение для меня и всей моей жизни. И я хочу получить мою жизнь обратно.

Джинни почувствовала резкую вспышку необъяснимого раздражения, но справилась с собой – она прекрасно знала, что Драко любит выражаться фигурально, да и в конце-то концов, матери его в замке не было, а она наверняка кое-что для него значит!.. Да что там говорить – в ситуациях, когда Гарри и Эрмиона напряженно искали выход, он был или безрассудным, или совершенно безрассудным. Признаться, она была поражена его яростной решимости вернуться за Роном и сама потом чувствовала себя виноватой: это что же он должен быть за человеком, если бы не захотел спасти жизнь ее брату? А что она за человек, если могла о нем такое подумать? И вообще – как она могла влюбиться в него? Да и влюблена ли она? Все это очень, очень запутано… Решительно откинув все эти мысли, она взглянула на Бена:

– А в вашем времени вокруг замка была вся эта защита? Ты что-нибудь знаешь?

Бен покачал головой:

– Ни одна армия не смогла атаковать замок Слитерина, он всегда нападал первым. Единственное войско, посланное против него, исчезло.

– Ну, что ж, теперь оно прибыло, – произнес Драко. – Его просто перебросили сюда, на тысячу лет.

– Но ведь должен быть какой-то путь, чтобы снять всю эту охрану, – настойчиво повторила Джинни. – Если дело в силе Магида, – замечательно: Драко тоже магид, и даже если он не знает всей этой кучи заклинаний…

– Спасибо за ремарку, – бросил Драко.

Бен не обращал внимание на их переругивание, глядя в небо, он что-то делал со своими ножнами.

– Здесь все дело в какой-то действительно сильной и огромной магии, – мрачно произнес он. – Странные знаки и предзнаменования… неясные огни в небесах… Не говоря уже о том, что один из моих лучших лучников был сбит с ног невесть откуда прилетевшим диваном. Что-то происхо… – не успел он закончить, как на их головы обрушилась какофония – солдаты, взвыв, отскочили назад, когда стены замка рухнули с ужасающим грохотом.

**************

– Гарри, о чем ты думаешь?

– Ты знаешь, – Гарри взглянул на Эрмиону и кисло улыбнулся. Они еле дышали от бесконечного лазания по этим кривым сбитым ступенькам – их было ну ни как не меньше тысячи! Стены этого узкого коридора становились все суше и суше по мере того, как они удалялись от воды, и были расцвечены мхом всех оттенков зеленого, серого и фиолетового. Оба они был по-прежнему мокрыми, у Гарри был идея применить Высушивающее Заклятье, но Эрмиона пресекла это: "Никакого волшебства, пока мы в замке!" – и так, капая и хлюпая, они шлепали вверх; мокрая одежда облепила тело Гарри, ножны казались неподъемными, мокрые пряди лезли в глаза, однако по сравнению с заботами, терзавшими его мозг, эти телесные неприятности казались весьма незначительными.

– Рон и Драко? – сказала Эрмиона. – Думаю, опасность в том, что они могут укокошить друг друга.

Гарри покосился на нее и убедился в том, что она изо всех сил старается выглядеть и говорить как можно веселее и бодрее. Он всегда знал, о чем она думала, если погружался в невеселые размышления. О чем она думала, когда это делал Драко – неважно. Она захлопывалась, как книга, он никогда не мог уловить ее чувств к этому белобрысому экс-врагу, да и не был уверен, что ему хотелось бы это знать. Он знал, что тот любит ее, знал, что она любит его… А Драко… Драко был его частью, словно бы его рукой. Иногда достающий каким-нибудь артритом или болью…, но все же его частью… Так, некоторые мысли лучше сразу закопать.

– Ну, прекрасно, – слегка запыхавшийся голос Эрмионы выдернул его из раздумий. – И что это?

– Что? – переспросил Гарри, глухо опускаясь на землю.

– Ты чувствуешь себя за что-то виноватым, Гарри Поттер. Уж я-то тебя знаю. И, кстати, ты ничего не можешь сделать. Если ты припоминаешь, под нами пол провалился.

– Я знаю. Я не чувствую себя виноватым.

– Ой, да ладно: ты выглядишь так, будто тебя задавил здоровенный автобус вины, – она игриво ткнула его влажным пальцем. – Как тебе кажется, кому из них сейчас хуже?

– Обоим, – предположил Гарри, шлепая по следующему лестничному маршу, – я не могу рявкать на Рона – он ведь просто боится за меня, я-то могу разобраться, о чем думает Драко, а Рон – нет. У меня есть причины доверять ему, у Рона их нет. Не могу же я продемонстрировать, что не доверяю ему. И Драко – парень, что надо. Он мне друг.

– О… – улыбнулась Эрмиона. – Больно не было?

– Тише, девица! Я сказал, что он мне друг, и, коль скоро он Малфой, он хороший Малфой – он действительно заботился, чтобы я выжил, я это теперь понимаю…

– О, Гарри, эти благие намерения… Эта-то недооценка и поглотила Хогвартс.

– Не могу избавиться от чувства, что, веди я себя с самого начала по-другому, он бы верил мне, не сбежал бы… и вообще – ничего из всего этого не случилось бы.

Эрмиона вздохнула:

– Он сбежал от тебя, от всех нас… Он так решил.

– Ну, не знаю… Иногда люди убегают, потому что хотят побыть одни, а иногда – чтобы выяснить, готов ли ты последовать за ним в преисподнюю. Мне кажется, я выбрал неверный путь…

– Не говори так, Гарри. Ты прекрасный друг – один из лучших, которых можно только пожелать…

– Ага, – с сомнением в голове кивнул Гарри. – Может быть…

Он бы добавил еще что-то, но в этот момент они наконец-то добрались до самого верха: лестница уперлась в тяжелую дверь красного дерева с медными шипами и ручкой в форме лягушки. Гарри потянулся к ней, и дверь распахнулась без малейшего скрежета и скрипа.

Держа руку на Ликанте, Эрмиона последовала за Гарри в огромную, пустую и безлюдную комнату с выложенными большими темными и светлыми плитами – как шахматная доска – полом. Потолок был зачарован, так же, как потолок Большого Зала Хогвартса, и отражал небо. Сейчас это было бездонное черное пространство, засыпанное алмазной крошкой звезд.

Стены закрывали громадные гобелены с каким-то странными изображениями, словно пришедшими из грез и сновидений, – замок цвета слоновой кости среди мрачной пустыни, серебряная колесница в форме цветка, которую мчали по небу огромные огненнокрылые лошади, напомнившие Гарри упряжку лошадей Бьюбатона.

– Здесь прекрасно, – оглядываясь вокруг, произнесла Эрмиона. – И ужасно…

Но Гарри уставился на что-то на полу:

– Эрмиона… что это?

Она взглянула, куда он указывал: на полу чем-то, сильно напоминающим кровь, был начерчен круг, а внутри располагалась пятиконечная звезда, между лучами которой были нарисованы разные знаки – точка, крест, квадрат, овал и что-то, напоминающее букву Н.

– Это Драксограмма, – с несчастным видом пояснила Эрмиона. – Магический Круг с пентаграммой для вызова темных сил… Колдуны используют ее для призыва магических существ – особенно мощных, но не стремящихся вырваться из-под контроля… Они не могут выйти из круга…

– А что будет, если войдешь в круг? – не в силах перебороть болезненное любопытство, спросил Гарри.

– Лучше не спрашивай.

Она отошла прочь от пентаграммы, Гарри последовал за ней к возвышению в центре комнаты. В нескольких футах перед четырьмя тонкими, золотыми столбами, расположенными друг от друга в четырех футах и похожими на опоры для большого шатра, располагалась хрустальная сфера, возвышающаяся над полупрозрачным зеленым постаментом в форме змеи, а в сердце ее тихо кипело пламя, живое, одушевленное, наполненное какой-то настолько нездешней жизнью, что Гарри похолодел от ужаса. Это вещь была живой, он чувствовал это. По стенам, полу, гобеленам танцевали красные тени.

– А это, – тихо произнесла Эрмиона из-за спины Гарри, – и есть Око.

Он шагнул и положил на него руку – в этом было что-то завораживающее, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы заставить себя коснуться его. Эрмиона подошла и сделала то же самое – он почувствовал, как ее мокрый рукав прилип к его руке, длинные локоны защекотали его шею. В этом неровном, пляшущем, тусклом свете Ока он взглянул на ее профиль – бледная мраморная кожа, пламеневшие от возбуждения щеки, серьезное лицо, словно она нашла решение для невероятно мудреной задачи по Арифмантике.

– Что это? – его голос сорвался, то ли от сырости, то ли еще от чего.

– Думаю, мы могли бы попробовать открыть его, – произнесла она. – В смысле, я – Наследница Рэйвенкло, в тебе есть кровь и Гриффиндора, и Слитерина… правда, с нами нет Джинни… Но, может, у нас хоть какая-то то возможность открыть его – это лучше, чем ничего… В конце-то концов, нигде же не было сказано, что мы все должны коснуться его одновременно.

Гарри кивнул и положил свою руку поверх ее:

– Алохомора, – произнесли они, ее тихий голос почти утонул в его – и внутри сферы полыхнула вспышка – темно-красный всполох следом за голубым. Гарри почувствовал, как внутри что-то болезненно напряглось, он замер в ожидании…

Ничего не произошло.

Эрмиона разочарованно вздохнула:

– Не получается… – ее ладонь соскользнула, но пальцы еще касались гладкой и сияющей поверхности Ока. Гарри взглянул на нее – мокрые тяжелые пряди обрамляли лицо, Око бросало красные тени на прилипшую к ее телу синюю мантию, словно на нее плеснули кровью, и вдруг внутри у него проснулось какое-то воспоминание, никогда им не испытанное, никогда не прожитое: та же комната, что и сейчас… залитая кровью женщина в синем, заливаясь безутешным криком, качает на коленях черноволосого мужчину… Крик Эрмионы – и вовсе не ее… Это ее знакомое, любимое лицо смазалось перед его глазами, когда он, теряя сознание, прислонился к одной с золотых опор… И снова, второй раз за день, он ощутил стальной клинок, насквозь пронзивший его грудь… убийца развернул его лицом, опустил на землю и наблюдал с улыбкой за тем, как слабел он, и жизнь покидала его… и даже склонился и поцеловал кровь на его губах.

Брат. Лучший друг. Враг. Убийца.

– Гарри? – взволнованный голос Эрмионы вернул его из далекого странствия. Он прислонился к стене, все еще блуждая в темном тумане памяти, пока наконец ее маленькие руки не скользнули к его талии и не отстегнули загрохотавшие по полу ножны – пелена спала с его глаз, словно сдутая порывом ветра. Лицо Эрмионы медленно приобретало отчетливость.

– Все в порядке, – он оттолкнулся от стены, чувствуя, как рубашка липнет к мокрой и потной спине. – Просто…

– Это Ключ, – беспокойство в ее глазах сменилось сочувствием. – Он создает тебе… воспоминания.

Увидев его взволнованный взгляд, она поторопилась успокоить его:

– Нет-нет, не постоянно. Только в сновидениях и в определенных ситуациях.

– И в каких же? – спросил Гарри, хотя подозревал, что знает ответ. Он оглядел комнату и снова взглянул на Эрмиону. – Думаю, здесь умер Годрик…

Она качнула головой и притянула его к себе, подняв лицо к его лицу:

– Я знаю… Я чувствую это… Здесь произошло что-то ужасное, что-то душераздирающее.

Он не ответил. Остатки кошмара разорвались внутри него острой болью, в которой слились все его мучения, опасения, напряжение, постоянный страх за жизнь – свою и тех, кого он любил… Почти ослепнув, он опустил глаза к ее белому в пульсирующем свете Ока лицу.

– Гарри, я люблю тебя, ты знаешь… И я буду всегда любить тебя.

Он кивнул. Клубок чувств и эмоций в его груди вызывал боль, особенно теперь, когда он смотрел на нее, в ее темные серьезные глаза с ресничками, до сих пор окаймленными бисеринками влаги. Он вспомнил их первый поцелуй… они промокли под дождем до нитки… – и горячий удар тоски пронзил его сердце. Откинув прочь все мысли, он склонился к ней и поцеловал так, как не целовал уже дни или даже недели – сильно, жадно, словно изголодавшись.

Она ответила ему, ее тонкие руки обхватили его спину, губы распахнулись навстречу его губам, и, теряя голову, он нырнул с дождевую прохладу ее рта, забыв обо всем, кроме желания быть ближе к ней… Эрмиона закрыла глаза и постаралась отогнать от себя какое-то жуткое чувство, не отпускавшее ее с первого момента, как она шагнула в эту комнату, – это ощущение беспричинного, отчаянного беспокойства. Его губы успокоили ее – он рядом, с ним все хорошо… – но все ее тело дрожало от напряжения. Между ними не было ничего, кроме мокрой одежды, его тело в ее объятьях было знакомо ей – не только по этим шести годам, но и по всем предыдущим векам. Она знала даже не его, а этот дух, что оживлял его, что превращал в того, кем он был. Ну и физически, конечно, – не было другого, кого она знала бы лучше: встрепанные волосы, длинные руки… Несущие ее книги, ловко хватающие снитч… вцепившиеся в нее, когда он едва не упал в Бездонную Пропасть… руки, коснувшиеся ее лица и теперь опускавшиеся вниз… Его рот снова вернулся к ее губам, она открыла глаза: ей захотелось увидеть его, убедиться, что он действительно с ней: в комнате все то вспыхивало, то тускнело – ей казалось, что от ударов ее сердца – тук-тук… свет-тень… Она почувствовала, как затряслись держащие ее руки, губы его с яростью и трепетом припали к ней…

Она увидела другую комнату… другого мужчину… в алой одежде, со встрепанными черными волосами… Женщина в синем… Вспыхнул свет, позади них распахнулась дверь, и вошел еще один мужчина – в черном и серебристом, все это время – сообразила она – наблюдавший за ними.

Она опустила взгляд, страх бился у нее в груди пойманной бабочкой, но видение не уходило – она словно впечаталось в ее внутреннее зрение. Она дышала все чаще и чаще, губы Гарри спускались по ее шее к плечу… сквозь это смутное наслаждение пробивалась растущая изнутри паника – сильнее, сильнее! – ее глаза распахнулись, и она поверх его склоненной головы уставилась на центр комнаты, еще миг назад пустовавший.

И задохнулась.

Перед светящимся Оком стоял Салазар Слитерин, сжимая в левой руке что-то серебристо-серое, струящееся… Что она тут же узнала, и обуявший ее ужас едва не сбил ее с ног.

Мантия-невидимка Джеймса Поттера.

**************

В замке царил хаос, Сириус в жизни ничего подобного не видел. Он настоял на том, чтобы все еще обессиленная Флёр была отправлена в логово оборотней, где она могла находиться в относительной безопасности. Одолжив у Лупина его палисандровую палочку с волосом единорога, Сириус осторожно крался вдоль стен, сжимая в руке карту, пытаясь сориентироваться и сообразить, как поближе подобраться к точкам, помеченным Вирджиния Висли, Бенджамин Гриффиндор и Драко Малфой.

Существа всех мастей и видов сошлись в смертельной битве с полками волшебников, грохоча в коридорах; десятифутовый болотный тролль швырнул топор в одетую в золото Хаффлпафф колдунью; отрастившая клюв вила, завизжав, кинулась на обвешанную оружием ведьму в Гриффиндорском кумаче, которая ловко отшвырнула ее заклинанием Combustis; маг в синей одежде Рэйвенкло круг за кругом гнал вверх по лестнице Рэйвен, визжащую и размахивающую огромным копьем.

Мороки всех мастей и обликов, какие-то неприятные на вид черные летающие хреновины с ужасными свирепыми глазами, неожиданно ныряющие вниз и кусающие всех, кто двигался… Так, где же Слитерин? Он должен бы находиться где-то в верхних этажах замка, коль скоро его нет на этом сокращенном плане… Все это здорово нервировало Сириуса – что же такое он начертил?

Но все мысли мгновенно исчезли, когда он подошел к двустворчатым дверям – они распахнулись ему навстречу и из них потекли скелеты, двадцать или что-то около того, закованные в броню, с огромными секирами. Сколки. Они лязгали и грохотали по полу, Сириус вжался в стену, но один из них – вероятно, капитан, судя по алому плюмажу на его шлеме – обернулся и сверкнул на Сириуса своими темно-красными глазами. Зашипев, он метнулся к Сириусу, тот выхватил свою палочку и осыпал существо очередью заклинаний, отскочивших от брони. Теперь пришла очередь Сириуса – он пригнулся, чтобы избежать посыпавшихся на него заклинаний Импедимента; свист приближающейся секиры раздался у него над головой, он пригнулся, уже понимая всю бесполезность этого движения…

Чья-то рука ухватила его за мантию и с силой дернула назад, сверху мелькнуло сияющее лезвие, оставляющее после себя сияющую алую вспышку, оно ударило скелет в плечо, и тот взорвался, оставив разрозненную груду костей, – после чего остальные попятились и припустились обратно по коридору. Сириус увидел отблеск красных камней на эфесе меча и с облегчением и удивлением подумал "Гарри?"

Он обернулся и увидел стоящего позади него с озабоченным выражением на лице Джеймса Поттера.

**************

Джинни стиснула руку Драко так сильно, что он поморщился.

– Сириус… – указала она.

Драко глянул, куда она указывала, и увидел чуть дальше по коридору, прижавшегося к стене Сириуса и стоящего перед ним Бена. У их ног громоздилась бесформенная куча костей сколка– Драко только что свалил несколько штук, а Джинни уничтожила одного весьма эффектным ударом ноги. Сириус был бел, как мел, – Драко ни разу его таким не видел. Это явно было не из-за сколка, в конце-то концов он же был Аурором!

Потом он сообразил: Бен.

Джинни потащила Драко к Сириусу, схватила того за руку:

– Сириус, – задыхаясь, проговорила она, – это Бен, Бенджамин Гриффиндор. Предок Гарри.

Бен, опуская меч в ножны, и, совершенно сбитый с толку, протянул руку Сириусу:

– Что-то не так?

Кровь медленно возвращалась к лицу Сириуса; у Драко сжалось сердце в приливе отчаянного сочувствия. До этого момента ему и в голову не приходило, что этот темноглазый двадцатилетний мужчина, здорово похожий на Гарри, – только темноглазый и без шрама, буквально одно лицо с Джеймсом Поттером накануне его смерти… В глазах Сириуса появилось понимание и – разочарование.

Сириус с вымученным выражением лица протянул руку:

– Нет, все в порядке. Мне показалось, что это кто-то другой. Я Сириус Блэк.

Над головой опять пролетела эта черная крылатая пакость. Драко рубанул по ней мечом, забрызгав зеленым гноем яростно покосившегося на него Бена.

– Так что – мы продолжаем обмениваться неуместными шуточками и замечаниями и ждем, когда нас тут прибьют, или же отправляемся за Оком? – поинтересовался Драко. – Какие будут мысли?

– Вверх, – Джинни указала на привязанный к запястью Хроноворот. Пригнувшись, они побежали. Вокруг них кипела битва, но что-то – возможно, то, что с ними был Наследник Слитерина, – спасало их от неприятностей. Вслед за Драко они взлетели по винтовой мраморной лестнице и, миновав несколько коридоров, оказались перед малахитовой дверью, украшенной резьбой с изображением военных и куртуазных сцен.

Чуть задыхаясь, Драко произнес:

– Око там.

– А заодно сам Слитерин и дюжина его слуг, – добавил Бен, поглаживая эфес меча.

Драко посмотрел на Бена, на Сириуса и, чуть пожав плечами, потянулся к двери и толкнул ее.

Они столпились в проеме – перед ними была пустая комната, в центре которой зеленоватое Око возлежало на своем змееобразном постаменте. Больше в ней не было ничего, не считая странных знаков на полу.

– Я пройду и заберу его, – сказал Драко Сириусу, доставая меч. – А вы стерегите, чтобы никто не подошел.

– Я пойду с тобой, – заявила Джинни и упрямо тряхнула головой, глядя на недовольное выражение на лице Драко.

– Может, мы сумеем его открыть, я – Хаффлпафф, а в тебе кровь Слитерина и Гриффиндора… Ну, не получится – просто заберем ее, но попытаться-то можно?.. В конце концов здесь безопасней, чем снаружи… – и она послала ему быструю хитрую улыбку.

Сириус взял палочку наизготовку и решился:

– Вы, оба – вперед, мы задержим всех, кто попробует остановить вас.

Кивнув ему и тревожно поглядывающему назад в коридор Бену, чей меч поблескивал в полумраке, Драко взял Джинни за руку и они нырнули в открытые двери. И лишь только они успели сделать шаг в круглую залу, как двери позади них захлопнулись с резким и звонким щелчком.

**************

Теперь-то Эрмиона поняла, зачем были нужны эти тонкие золотые столбы – она стояла, привязанная к одному из них тонкой адмантиновой веревкой, обхватившей ее щиколотки и запястья. Гарри разделил ее участь с той лишь разницей, что вдобавок на его правой руке была адмантиновая перчатка. Когда появился Слитерин, они были слишком оглушены, чтобы как-то среагировать, и драгоценные секунды были потеряны. Гарри толкнул ее себе за спину, и она даже не видела, как Слитерин ударил его Оглушающим заклятьем, он рухнул перед ней, она схватилась за Ликант – но было слишком поздно, Слитерин швырнул в нее Заклятье Импедимента, опрокинув ее на землю. Она потеряла сознание, а придя в себя спустя какое-то время, обнаружила, что они вместе с Гарри привязаны к этим колоннам…

Через плечо Слитерина она могла видеть Гарри – у него все еще был слегка обалдевший и ошеломленный вид после Заклятья, а на лице, куда оно ударило, расползался синяк. Когда она увидела все это, у нее защемило сердце: мало того, что с ним случилось, теперь вот они оба… Но почему Гарри, почему всегда Гарри?!

Слитерин встал прямо перед ней, закрыв Гарри:

– Мне было так жаль прерывать эту трогательную сцену, – его темные сонные глаза напоминали глаза ящерицы. – Поверишь ли, однажды я застал мою Ровену и этого грязнокровку-кузена почти в такой же… гм… ситуации, – он наклонил голову, и его глаза медленно скользнули с ее лица на ее тело. Она вздрогнула, пытаясь вырваться или отодвинуться, но веревка держала ее крепко. – Я так и думал, что ты поверишь, – пробормотал он, – такое предательство живет в веках, оставляя свои отметины… Оказывается, у тебя те же отвратительные наклонности… Как жаль, ты такая прелестная крошка… Я было думал сохранить тебе жизнь… Какое разочарование…

Эрмиона зажмурилась и отвернулась от него. Сердце бултыхалось в груди, наполненное таким отвращением, что ей казалось, оно вот-вот взорвется. Единственным утешением было то, что без Драко и Джинни Око открыть невозможно, а она, как она надеялась, были далеко.

– И что ты видишь, когда закрываешь глаза? – шепнул он, прикоснувшись к ее щеке своими длинными холодными пальцами. – Ты ведь помнишь, как все было у нас?.. Комнаты замка, где мы были вместе…