Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 135 (всего у книги 157 страниц)
– Не так же.
– Сказал, что пойду – значит, пойду, – пожал плечами Драко, берясь за другую застёжку.
– Там на кухне, ты говорил, что я не лукавлю… – Драко напрягся, Гарри почувствовал это по хватке на своём запястье.
– Ну?
– Я хотел тебя поблагодарить. После вчерашнего разговора… я думал, ты меня ненавидишь… что ты меня всегда ненавидел.
– Я тебя не ненавижу, – в тоне Драко зазвучали предупреждающие нотки.
– Да… на кухне… я понял это… Ты будто бы ещё веришь мне, и мне… мне нужно, нужно, чтобы ты мне верил, ведь если нет… – он осёкся.
– И что – считаешь, верю, да?
– Разве нет?
Драко закончил возиться с пряжкой.
– Ты – единственный, кому я верил в этом мире.
Гарри промолчал – да и что он мог сказать? Драко отпустил его руку и поднял взгляд – чуть-чуть усталый; впрочем, возможно, так казалось из-за тонких морщинок под глазами.
– Готово.
– Значит, снова друзья?
– Нет, – Драко шагнул назад, подхватил с кровати свой меч и закрепил его на талии; Гарри видел, как его пальцы чуть дрожат. – Много будешь знать… Давай, собирайся.
Драко вышел – топот затих в прихожей, Гарри на мгновение замер, прислушиваюсь к тусклому рёву в ушах – будто где-то далеко бурлило море.
Любовь – это вера…
И он потянулся за своим мечом.
* * *
Он шёл за ней по коридору – она слышала звук его шагов, но так и не обернулась, пока не добралась до лестницы. Он стоял прямо за спиной, чуть улыбаясь и выжидающе глядя на неё; в красном свете люстры кровь на рубашке казалась неестественно реальной, словно свежие брызги красного вина.
– Не тронь её, – заявила Джинни напрямик.
– Кого? – чуть опустил ресницы Том.
– Сам знаешь, – утомлённо огрызнулась Джинни. – Ты уже убил Пенси – чего уж больше?
Его глаза блеснули.
– Ну, я не заявлял бы так категорично – я знаю заклинания, способные возвращать мёртвых… Так можно пытать – снова, снова… без всякой возможности ускользнуть…
Джинни содрогнулась, но тут же взяла себя в руки.
– Я про Блез. Хочу, чтобы ты её отпустил.
– Не знал, что ты настолько дорожишь ей.
– Она отнюдь не дорога мне, – невольно подстраиваясь под ритм его речи, возразила Джинни. – Однако вину из-за ещё одной смерти, что ты принесёшь на мой порог, я не вынесу.
– Ты делаешь из мухи слона, – пожал плечами Том.
– Просто тебе неведомо, что такое вина. И неудивительно. Это тоже своего рода пытка.
Синие глаза чуть прищурились, став по-кошачьи настороженными.
– Надеюсь, ты не думаешь всерьёз, будто я пощажу её. Я ведь и тебя не склонен щадить.
Джинни поколебалась. Том стоял перед ней – и в воцарившейся тишине она мучительно прислушивалась к негромкому позвякиванию люстры, к тиканью часов где-то внизу, видела меланхоличное круженье пыли в рассеянном свете факела. В глазах Тома плеснуло злобное веселье. Конечно. Никогда. Он слишком долго ждал. Слишком нетерпеливо.
…Мне не нужно, чтобы ты щадил меня, – подумала она, поднимая голову. Руки сами собой нашли застёжку – спустя мгновение расстёгнутая куртка упала на пол. Том следил за ней, прищуриваясь всё больше и больше. Её пальцы нашарили пуговицы на блузки и расстегнули их одну за одной. Мокрая ткань второй кожей льнула к телу – Джинни с трудом стянула блузку и тряхнула волосами. Те щекотно рассыпались по плечам.
На лице Тома не дрогнул ни один мускул, лишь пальцы сжались в кулаки.
– Вирджиния, что ты делаешь?
Она дрожащими руками нащупала ремень, расстегнула и медленно потянула из джинсов.
– Торгуюсь с тобой. Ведь ты захотел её только потому, что она похожа на меня, верно? Что ж – вот она, я. И я сделаю всё, что ты хочешь. Только отпусти её.
* * *
Они поднялись на крышу дома Виктора. На востоке солнце кровавым ножом рассвета рассекло облака. Тусклые звёзды ещё блестели на небе то там, то сям – в их свете Гарри видел, как Драко дошёл до края крыши и осмотрелся, будто прикидывая расстояние до соседнего дома.
Привалившись к кирпичной трубе, Гарри смотрел, как слизеринец вспрыгнул на низкий бордюр – чёрная одежда терялась на фоне неба, зато виднелись светлые волосы и лицо: зрелище, прямо скажем, куда приятнее, недели растянувшийся посреди балкона труп, взирающий в небеса пустыми глазами.
Засунув руки в карманы, Драко стоял на краю, запрокинув голову, – хотелось даже крикнуть, чтобы он не вёл себя так беспечно, Гарри это здорово действовало на нервы. Вот Драко резко развернулся, заставив его вновь содрогнуться, пробежал вдоль стены, спрыгнул на крышу и направился к покойнику. Откинув в сторону плащ, засунул руку за пояс и замер, не сводя внимательного взгляда. Гарри не выдержал:
– Поразительно. И после всего этого он по-прежнему мёртв.
– Брось-ка в меня один из своих ножей, – мельком взглянув на него, попросил Драко.
Вытащив нож из ножен-наручников, Гарри выполнил просьбу; Драко поймал клинок прямо в воздухе, присел над телом и разрезал мантию у горла. Под ней оказалась чёрная рубашка, прикрывающая, как показал следующий взмах ножа, неприятно бледную рябую кожу, покрытую коркой засохшей крови.
– Чем это ты занимаешься? – приподнял бровь Гарри.
Драко не ответил. Он осторожно занёс нож, приложил его к горлу покойника и, мгновение поколебавшись, полоснул.
У Гарри перехватило дыхание. Из пореза выступила тёмная кровь. Драко откинулся на пятки и чертыхнулся.
– Мы слишком долго ждали.
– Чего мы ждали?
– Кровь. У него сердце уже остановилось – а после остановки сердца кровь из трупа добыть нельзя.
Гарри опять поднял бровь.
– Детективные романы, – в качестве объяснения добавил Драко.
– Да я не об этом, – возразил Гарри, – а о том, что существует масса заклинаний из колдомедицины, при помощи которых можно восстановить сердечную деятельность.
– Разве что у живых людей.
Гарри пожал плечами:
– Нигде не сказано, что это не сработает, – он поднял руку, указав на труп. – Cardiatus.
Тело задёргалось, будто на электрическом стуле, выгнулось дугой – теперь оно соприкасалось с землёй только затылком и пятками; мёртвые пальцы судорожно заскоблили крышу, а из разреза на горле волнами, толчками полилась чёрная кровь. В груди покойника родился высокий, булькающий крик – будто из горшка выкипала вода.
Драко шарахнулся в сторону, не желая замарать ботинки; судя по виду, ему должно было вот-вот стать дурно, даже губы побелели.
– Finite incantatum, – торопливо произнёс он.
Тело затихло, чуть порозовевшая было кожа снова приобрела зеленовато-восковой оттенок. Драко покосился на Гарри.
…Прости, – торопливо подумал гриффиндорец, – такого я не ожидал.
Драко пожал плечами:
…Сработало – и ладно, – он нахмурился. – И – кыш из моей головы.
…Прости, – повторил Гарри.
Небо просветлело, и стали видны болезненно-яркие пятна на щеках Драко, сердито поджатые губы. Вспомнив руку, утешительно похлопывавшую его по спине на кухне, Гарри подумал, каким, однако, непростым человеком тот являлся.
– Слушай, ты как? У тебя такой вид… – его перебил рассёкший ночную тишину пронзительный крик. Драко вскинул голову, Гарри последовал его примеру: рассветная медь подсветила тяжёлое небо, по которому, приближаясь, неслась крылатая тень – вот она пересекла тускнеющую луну, вот начала снижаться, вот опустилась на крышу…
– Фестралы, – с удовлетворённой улыбкой сообщил Драко.
* * *
В золотую жаровню на когтистых лапах, стоящую у кровати Рона, кто-то положил благовония, и всю спальню заполнил пахучий чёрный дым. Рон занялся устранением неполадок, тогда как Гермиона, хмурясь, изучала апартаменты.
– Смотрю, они тебя тут шикарно устроили.
– Угу, – поддакнул Рон. От жары он взмок насквозь – и рубашка, и бархатный колет. – Ты бы присела и отдохнула.
– Не беспокойся, всё в порядке, – соврала девушка. Сейчас она стала ещё бледнее, а губы казались пурпурно-синими; несмотря на тепло в комнате, она дрожала под плащом. – А доставивший меня сюда человек?..
Не глядя в её сторону, Рон поворошил в жаровне угли.
– Габриэл. Вампир.
– Я знаю, Рон, – с ноткой неизменного ядовитого превосходства в голосе откликнулась Гермиона. – Он твой приятель?
Рон резко развернулся, взмахнул золотой кочергой:
– Я понимаю, на что ты намекаешь… Какого чёрта?! Ну же, скажи, скажи это!
Гермиона вскинула подбородок.
– Ну что ж – ты сотрудничаешь с Тёмным Лордом? Ты на него работаешь?
Брошенная кочерга лязгнула об пол. Рон зашипел сквозь зубы:
– Нет. И мне кажется, сообщать тебе, что я никогда бы так не поступил, – совершенно лишнее: ты всё равно мне не поверишь. Вот что я тебе скажу: он никогда и не просил меня о сотрудничестве – и это чистая правда. Он меня жучил, заставлял часами играть в шахматы, принуждал смотреть какие-то видения – такие ужасные… мне казалось, моя голова непременно взорвётся…
– Видения?.. Ах… шахматы… – эхом откликнулась Гермиона таким тоном, будто это всё объяснило. Сосульки в волосах начали таять, и капли воды слезами замерли на щеках.
– «Ах… шахматы» – это ты о чём?
– Видишь ли, существует теория, согласно которой люди, обладающие талантом в области шахмат, так же имеют и преконгнитивные способности, – взглянув на недоумённое выражение Рона, гриффиндорка нетерпеливо фыркнула. – Словом, могут предсказывать будущее. Как правило, всего на несколько шагов вперёд. Лично я подозреваю, Тёмный Лорд вынуждает тебя использовать прорицательские способности – многократно, до тех пор, пока ты настолькое утомишься, что будешь не в состоянии их удержать. Так что же ты видел? – добавила Гермиона, распахнув глаза.
– Знак Мрака. Трупы. Знак Мрака над школой. Министерство в огне…
– Ах, Драко… Он поджёг отцовский кабинет…
– Гарри нас оставит… Рунический браслет разобьётся. Симус… в зелёных лучах…
Гермиона прикрыла глаза:
– Том…
– А ещё… Джинни… – голос Рона стал хриплым. – Задушенную.
Гермиона медленно покачала головой.
– Рон, какой же это для тебя ужас…
– А ещё, – резко оборвал её Рон, – я видел лежащего на кровати в какой-то каменной комнате Драко и рыдающего рядом Гарри. Малфой был мёртв.
Гермиона шарахнулась, будто от удара и прикусила губу.
– Да, – согласилась она, и в глазах блеснули слёзы, – Драко умирает. Но если ты видел Гарри рядом с ним… Если он будет рядом в последний миг…
– То что?
– То значит, Гарри переживёт сегодняшний день, – Гермиона обхватила себя поверх тяжёлого, напитанного влагой плаща.
У Рона перехватило горло:
– Бог мой, Гермиона, ты вообще способна думать о чём-нибудь кроме того, выживет Гарри или нет?
Её снова затрясло – Рон заметил, что кончики пальцев уже тоже посинели.
– Как же я замёрзла…
Рон потёр глаза тыльной стороной ладони.
– Тебе нужно согреться. Так, вон там ванная с горячей водой. Иди, а я пока поищу тебе что-нибудь сухое на смену.
– Спасибо, Рон, – кивнула Гермиона.
Плащ соскользнул с её плеч, она бросила его на кровать. Он думал, она отстегнёт фляжку с пояса, однако девушка оставила её на прежнем месте и направилась к ванной, на миг замерев в дверях:
– Рон, все твои видения – они истинные. Вот только та Джинни, которую ты видел, – не Джинни вовсе. И с твоей сестрой всё хорошо, – она в первый раз за всё время улыбнулась ему, вошла в ванную и закрыла за собой дверь.
* * *
Глаза её были закрыты, а потому она почувствовала лишь движение – прикосновение рубашки к голым рукам, тепло его тела… Сначала он просто стоял вплотную, не касаясь её, – она ощущала дуновение его дыхания на своих веках, лёгкое касание его волос. Она оцепенела в ожидании объятий, гадая, ту ли приманку она положила в капкан, – не случится ли так, что он не захочет или не поймёт её?
Дыхание его сбилось, он зашипел сквозь зубы и положил руки ей на бёдра, чуть выше расстёгнутого ремня. Его пальцы были удивительно холодны.
Она открыла глаза, встретившись взглядом с удивительной синевой его глаз. Светлые пряди падали прямо на лоб, смягчая выражение лица – лишь волнение, волнение затворника, впервые покидающего свою келью ради неведомых далей – ни капли ярости…
– Симус? – чуть удивлённо спросила она, и в это мгновение он её поцеловал.
* * *
– О, мой Тристан! – Риэнн кинулась к возлюбленному. Изящное тафтяное платье висело клочьями, где его разорвал тёмный маг Морган, и под этим весьма условным покрывалом грудь так и ходила ходуном, словно желе, поданное к столу морских путешественников в самый разгар шторма. – Я думала – тебя я больше не увижу…
– Ах, да… – Тристан уклонился от её объятий. – И осторожнее с моими волосами, а то, неровен час, и куколка найдётся.
Риэнн повернулась к товарищу своего возлюбленного, воплощению земной красоты лорду Себастиану Дорсину:
– Смогу ли я найти слова, о друг мой, чтобы достойно отблагодарить тебя – я вижу, мой Тристан отнюдь не впал в унынье, – возопила она, колыхнувшись к нему.
Себастиан поскрёб свою шею – всю в красных отметинках. Какие муки пришлось ему пережить?
– Ах, видишь ли, тут есть пара нюансов. Они чрезвычайно деликатны. А так же кое-что определяют.
– Скорее, первое, однако, чем второе, – добавил Тристан, и они оба захихикали.
Лорд Себастиан с обожанием смотрел на Тристана.
– Ты умничка моя, – сказал он. – Скорей ко мне, мой пупсик, мой умный сексуальный сукин сын…
Лишь когда Тристан, высвободившись из её объятий, направился к лорду Себастиану и принялся отнюдь не по-братски покрывать того поцелуями, до Риэнн дошло, что происходит нечто весьма занимательное…
– Знаешь, Сириус, хуже чтения бреда только чтение бреда вслух. Скажи, в чём провинился я? За что меня караешь?
Сириус вольготно раскинулся на диване, держа в руках книгу в невероятно кричащем переплёте. Услышав слова Ремуса, он усмехнулся:
– Помнится, Лили это читала, однако в то время и книжки не кишели такими пикантными подробностями!
– И что же это? – закатил глаза Люпин.
– «Брюки долой», – прочёл заглавие Блэк. – «Эротическое путешествие».
– Хочешь сказать, это Джинни читает?
– По-моему, у неё полный комплект, – Сириус метнул книжку в сторону кофейного столика, она упала вверх иллюстрацией, изображающей блондина без рубашки, зато в туго обтягивающих чресла бриджах. – Что не так, Ремус?
Люпин, роющийся в огромном ящике, пожал плечами:
– Я отправлял сову в Министерство с просьбой предоставить мне все наши старые записи, хранившиеся в моём доме. Я подразумевал списки Ордена, но меня поняли буквально, – он поднял виниловый диск. – Глянь – Прибрежные Роллеры…
– Этот точно из коллекции Снейпа, – наморщил нос Сириус.
Люпин вытащил следующий:
– Слушай, а помнишь, как мы слушали Шоколадную Лягушку?
– Ага, а потом они продали первородство «Фрювольным Доксям» и опопсились, – подхватил Сириус. – Питер ещё сох по их вокалисту… как там его звали? Найджел Хеслоп?
– Точно, он даже одевался так же. Помнишь – прозрачные каблучищи с заколдованной внутри золотой рыбкой?
– Знаешь, ретроспективно глядя в прошлое, могу заметить: мы должны были догадаться, что все закончится его работой на Тёмного Лорда.
Ремус не успел ответить: распахнулась дверь и появился Чарли Уизли. Лицо у него было весьма растерянное.
– Продолжая разговор, – подхватил он, – сообщаю: Эйден Линч на каминной связи. Он совершенно не в себе и вопит, что немедленно должен побеседовать с кем-то из вас. Вроде как Гарри сейчас в Праге…
* * *
При ближайшем рассмотрении фестрал оказался в единственном экземпляре. Он приземлился на крышу между Гарри и Драко, мягко зашуршав кожистыми крыльями, и затих. Чёрная костлявая спина… Белые, словно подернутые дымом, глаза уставились на юношей.
– Ну и урод, – словно между прочим, заметил Драко, – не находишь?
Фестрал в упор уставился на Драко, и Гарри взгляд опредёленно не понравился.
– Ты бы его не оскорблял. А то цапнет.
– Вот ещё, – Драко протянул к зверю руку. Тот продолжал какое-то время пристально смотреть, потом опустил голову и потерся мордой о ладонь. – Я фестралам нравлюсь…
– Им вообще никто не нравится.
– А я вот нравлюсь, – возразил Драко. И, в самом деле, фестрал продолжал тереться носом о ладонь. В представлении Гарри столь нежный жест меньше всего подходил этой смертеподобной лошадке.
– Не знал, что ты способен видеть фестралов, Малфой, – заметил Гарри. – На пятом курсе не мог.
Драко метнул в Гарри острый взгляд.
– Это ты в бестактной манере пытаешься выяснить, видел ли я, как кто-то отбросил копыта, а, Поттер?
Гарри пожал плечами:
– Я не знаю, видел ты смерть или нет. Только и всего.
– Всё было куда интересней. Я же сам помер – неужели забыл? – Драко опустил руку, но фестрал продолжил тереться об его плечо. – После этого я их и увидел. Вокруг Имения, на школьных землях. Они постоянно за мной таскались. Думаю, им просто нравится всё, имеющее отношение к смерти.
Гарри передёернуло.
– Я как-то ездил на одном. А ты?
К его удивлению, Драко чуть побледнел.
– Нет, – поколебавшись, признался он. – Не люблю верховую езду.
– Не любишь?! – захлопал глазами Гарри.
– Не-а.
– А поче..?
– Потому, – отрезал Драко, отступая от Гарри и фестрала. Теперь его лицо напоминало захлопнувшийся ящик. – Просил же не лезть ко мне с вопросами.
– Не знал, что это касается всех вопросов на свете, – огрызнулся Гарри. – Думал, есть только несколько важных вещей, о которых ты просто не хочешь разговаривать…
– И, полагаю, именно ты можешь решать, что важно, а что нет, – уколол Драко.
…Да чтоб тебя, – подумал Гарри. – Опять двадцать пять! – и, повинуясь какому-то импульсу, он ухватил край плаща Драко, не давая тому уйти.
– Забудь. Проехали.
Драко, уже наполовину отвернувшийся, глянул на Гарри через плечо – тот почувствовал и скрытое напряжение, и спрятанные под этим напряжением мысли Драко, которые краем задели его собственный разум. Странное, удивительное чувство: словно, протянув руку к кувшину, ты вдруг почувствовал через стекло прикосновение того, что сокрыто внутри.
Интересно, а ощутил ли это Драко?..
Так или иначе, не вида тот подал.
– Значит, так, Поттер, – резко начал Драко. На миг умолкнув, он продолжил, кидая слова в разделяющую их тишину – безжалостно и отчётливо. – Насчёт сказанного раньше – я пойду за тобой, не брошу тебя… Ты знаешь – я сделаю, раз сказал. Тебе крупно повезло, что я уже это пообещал – можешь этим даже воспользоваться: выспросить что-нибудь, например. Я не буду уворачиваться. А уж почему я тут – из-за желания быть с тобой или же просто из-за обещания… решай сам.
– Да я просто не могу понять, из-за чего ты не хочешь со мной разговаривать, – с ноткой отчаяния в голосе ответил Гарри.
– Да, – резко кивнул Малфой. – Ты не понимаешь. Потому-то я и не хочу с тобой говорить.
…Но на кухне-то ты со мной разговаривал, – подумал Гарри, но вслух не произнёс, – это, без сомнения, разозлило бы Драко. Тот вообще старался не обсуждать скользкие темы, и Гарри ощутил, что и само нежелание разговаривать отныне тоже запретная тема.
…Пусть мы близки, – подумал Гарри, – но для близкого человека я знаю о его чувствах ничтожно мало…
– Коль скоро верхом ты не любишь ездить, как ты предполагаешь сбежать с этой крыши?
Драко метнул в него ядовитый взгляд, ничуть не тронувший Гарри, – слизеринец имел в своём арсенале целый набор ядовитых взглядов, но теперь это волновало куда меньше, нежели ясный и чистый тон, каким он только что говорил.
– Я не сказал «не поеду». Я сказал – «не люблю».
– Вот и хорошо, – Гарри, запустив одну руку в спутанную гриву фестрала, вспрыгнул ему на спину. Тот взбрыкнул, сделал несколько шагов и затих. Гриффиндорец обернулся к Драко, который невольно отступил и теперь хмурился в отдалении.
– Давай, – протянул ему руку Гарри.
Драко нахмурился сильнее.
– Кто сказал, что ты будешь впереди?
Гарри качнулся и театрально ткнулся головой в выгнутую шею фестрала.
– А ну, давай – раз-два и сел на этого долбаного пони, Малфой.
Игнорируя руку помощи, Драко рывком подтянулся и сел позади Гарри, крепко обхватив бока фестрала ногами. Тихо зарокотав, конь расправил шелестящие кожистые крылья. Драко зачертыхался себе под нос. Даже не оборачиваясь, Гарри чувствовал, насколько напряжен приятель – от него будто шли электрические волны паники.
– Ты бы за мою рубашку лучше взялся, Малфой.
Чертыхания сменились вдумчивым и подробным сообщением о том, что Гарриможетсделатьсосвоейрубашкой – этобылавесьмарасширеннаяформулировкафразы «анепошёлбытысосвоейрубашкой»… Процесс оказался сложным и долгим, с участием узлов.
Пожав плечами, Гарри склонился к уху фестрала:
– Отнеси нас к Тёмному Лорду… – и, не успел он закончить, как фестрал уже взмыл в небо. Драко заорал и вцепился в пояс Гарри – лишь крепкая хватка последнего удержала обоих от падения.
И они помчались навстречу кроваво-красному рассвету.
* * *
– Салют, – тусклые глаза Эйдана уставились на Сириуса, ухоженная рука взметнулась в приветствии, однако Линч тут же перекосился. – О… господи, моя башка… Чёртовы, чёртовы маги: можем вывернуть человека наизнанку, но не умеем справиться с паскудным похмельем… Лучше б я умер вчера…
Сириус мысленно вздохнул: процесс получения информации от Эйдана никогда не был простым. В своё время им как-то пришлось пересечься по работе в Сопротивлении: Эйдан представлял из себя разряженного болвана с привычкой выползатьиз-пододеялаи заваливаться на работу ближе к полуднюсо сведеннымипохмельнымсиндромомзубами– что, по понятным причинам, не добавляло ему поклонников среди начальства, одним из коих Сириус и являлся.
– Слушаю тебя, Эйдан.
– Нуте-с… – Эйдан затеребил воротник бархатного чёрного сюртука. – Довольно обо мне. Как там у вас, Сириус?
– Ничего особенного, – вздохнул Блэк. – Чарли сказал, что есть разговор – ты, случайно, не в курсе, какой?
Эйдан рассеянным взглядом обвёл кухню и оживился:
– Да, точно – насчёт Гарри.
– Насчёт Гарри? – дрогнул Сириус.
– Вернее, не совсем: насчёт Виктора, это касается Гарри только косвенно, – Эйдан снова моргнул и просиял: – Какое, однако, словцо: «косвенно». И не думал, что я его знаю… Пожалуй, над этим стоит поразмышлять….
– Эйдан! – громыхнул Сириус. – Напоминаю: в соседней комнате находится половозрелый оборотень, и, ежели ты сию же секунду не выложишь всё о Гарри, от твоей башки и клока волос не останется!
В этих словах имелась некая доля истины: Ремус действительно был взрослым оборотнем, способным сожрать голову Эйдена – хотя, пожалуй, не в его нынешнем состоянии.
Линч надулся.
– Ладно, ладно, только не надо мне угрожать, – он смахнул пылинку с воротника, – короче, у Крума в Праге есть квартира – прямо в центре города, со всеми удобствами… – словом, он мне позволяет иногда там останавливаться…
– ЭЙДАН.
– Короче, – обиженно продолжил Линч, – вчера я получил от него сову с требованием немедленно выметаться, поскольку он, дескать, собрался поселить там приятеля. К тому, что меня вообще несколько выбила из колеи подобная бесцеремонность, добавилось ещё похмелье из-за вечеринки в Будапеште накануне… Словом, никуда я не ушёл – когда Виктор прибыл с этим своим другом, я всё ещё находился в спальне. К счастью, под рукой оказался старая мантия-невидимка, позаимствованная в своё время у Ордена…
– …а точнее говоря, украденная…
– Ты собираешься дослушать до конца или нет? – сверкнул глазами Эйдан.
– Всё зависит от того, как ты относишься к понятию «частично съеденный» по отношению к себе.
Линч открыл, было, рот, но, передумав, тут же закрыл.
– В общем, я накинул мантию и прокрался из квартиры, однако мне удалось увидеть того, кого привёл Виктор. Это был Гарри Поттер.
Сириус дёрнулся вперёд настолько быстро, что едва не перекувырнулся:
– Мой Гарри? Ты уверен?
– Ну естественно!
Сердце Сириуса отчаянно заколотилось.
…Ниточка к Гарри… первая ниточка к Гарри…
– Полагаю, для начала стоит поблагодарить тебя, Эйдан… – в этот момент кухонная дверь отворилась и вошёл задумчивый Люпин, при виде которого Линч испуганно вскрикнул и исчез во вспышке синих искр.
– Что это с ним? – ошарашено спросил Ремус.
– Э… да ничего, – виновато заёрзал Блэк, – он, видишь ли, ужасно застенчив, – и, взглянув на озадаченное лицо друга, продолжил: – Не поверишь, у Линча в кои-то веки действительно оказалась полезная информация. Он видел Гарри. И ни с кем иным, как с Крумом.
– Не думал, что они близки, – удивился Люпин.
– Именно так, но он же должен знать: с близких-то друзей мы и начнём поиски. Эйдан долго раскачивался, прежде чем хоть что-то из себя сумел выдавить, – думаю, нам стоит нанести Виктору визит, – Сириус поднялся. – Кстати, тебе-то чего?
– Это насчёт Джинни, – мрачно откликнулся Ремус. – Она ещё не вернулась, и Чарли вне себя от беспокойства. Он хочет, чтобы мы отправились на поиски.
* * *
Он не был Симусом, и его поцелуи не имели ничего общего с поцелуями Симуса – нежными, сладкими, приятными. Но на яростные поцелуи Драко они тоже не походили: Джинни знала – Драко никогда не причинит ей боли. Сейчас же такой гарантии не было.
Она задохнулась и сморщилась, когда Том прижал её к перилам и запустил пальцы в волосы, когда припал к ней сухими, горячими и жёсткими губами, когда его язык, раздвинув её губы, проник к ней в рот и яростно заметался по нёбу. Она задрожала – однако это было ничто по сравнению с тем, что творилось с ним: плечи Тома буквально ходили ходуном, а руки, скользнувшие с талии на грудь, тряслись. Но он не замечал этого. Не знай она его лучше, она бы приняла подобное за крайнее волнение и глубокое чувство.
Джинни отцепилась от перил и положила руки ему на плечи, откуда он их немедленно убрал:
– Не касайся меня.
– У тебя руки трясутся.
Он ослабил хватку, пробурчав:
– С моими руками всё в порядке.
– Конечно, – умиротворяюще кивнула она.
Том навалился на неё, всем весом прижав к больно впившимся в спину перилам, – вскрикнув и тут же поймав его удовлетворённый взгляд, Джинни запрокинула голову, пряча лицо. Он потянулся к ней, губы коснулись шеи – она тронула его волосы, снова заставив отшатнуться.
– Я же сказал – не касайся меня!
Джинни полуприкрыла глаза, пряча затаившуюся в них ненависть.
– Чего ты так боишься, Том?
– Умолкни, – прошипел он, сильнее и сильнее наваливаясь, – теперь она уже не могла дышать, – или я заставлю тебя замолчать.
Её голова шла кругом от этой близости, от тепла его тела, запаха чернил и крови; она провела ладонью в воздухе вдоль его спины, считывая выступы позвоночника по облепившей тело рубашке; она могла даже ощутить шрам под правой лопаткой, заработанный Симусом лет в девять…
– Ты не должен делать мне больно, – шепнула она.
– Вот как? – замер он. – Значит, не должен?
Она надеялась на это.
– Ты не можешь…
Она всё сказала: его руки скользнули к её горлу, обхватили его; большие пальцы нажали на ямочку выше ключиц… Он смотрел почти нежно, когда хватка на её шее стала сильнее.
Перед глазами Джинни взорвались звёзды, она пыталась вздохнуть, она царапала его запястья, раздирая ему кожу, она пиналась… – в ушах звучал негромкий смех. Колени её подогнулись, перед глазами всё померкло, когда он внезапно отпустил её; Том шарахнулся прочь, ноги отказались ему служить – и он упал к её стопам.
Джинни цеплялась на перила, чтобы устоять, все её помыслы сконцентрировались вокруг глотка свежего воздуха и ноющих синяков на горле. Наконец, она посмотрела на Тома: тот, уже поднявшись на ноги, стоял на почтительном расстоянии и жмурился в её сторону.
Одной рукой он держался за горло – вернее, за синяк на бледной шее.
– Я же говорила тебе, – с мрачным торжеством сообщила Джинни, наплевав на боль, причиняемую ей словами, – ты не можешь ранить меня.
* * *
Через некоторое время Рон осознал: обещание найти для Гермионы какую-нибудь одежду прозвучало достаточно самонадеянно – замок был чем угодно, но только не домом; Рон брёл через холлы, танцевальные залы, пустые музыкальные гостиные, пыльные библиотеки, сверху донизу забитые книгами с позолоченными корешками. Однако же не наблюдалось ни какой-либо другой спальни, ни подходящей кучи дамского барахла. Рон кратко подивился, откуда призывает столь бесконечный гардероб Рисенн. Возможно, впрочем, она ухитрялась мастерить свои ленточки прямо из воздуха. Талант, конечно, необычный, однако же несколько ограниченный в применении.
Он как раз выходил из громадной библиотеки, когда внезапно услышал голоса, один из которых – знакомый, резкий – несомненно, принадлежал Вольдеморту. Рон нырнул в ближайшую нишу и замер; мимо в сопровождении Червехвоста прошествовал Тёмный Лорд. Петтигрю явно волновался – круглое личико раскраснелось, а левая рука нервно теребила мантию.
– Господин, клянусь – я не лгу: Люциус вмешался в такие области… Вы определённо не одобрите… Весьма опасно для вас…
– Да-да, я прекрасно слышу тебя, Червехвост, – раздражённо откликнулся Тёмный Лорд, думая о своём, – однако твоя одержимость Люциусом уже переходит все мыслимые границы. Надеюсь, ты сам это понимаешь.
– Я лишь пекусь о ваших интересах, хозяин, – уязвлённо запротестовал Червехвост. Рон припомнил раздражение в голосе Вольдеморта – «Шпион в доме Люциуса, да?» и ещё сильнее вжался в нишу.
– Сочиняя безумные истории о вызываемых демонах и духах? Твои претензии кажутся мне необоснованными, кроме того, в свободное время Люциус волен развлекаться, как ему угодно.
– Не только демоны и духи, Хозяин, – запротестовал Червехвост, – некие духи-убийцы: ведь именно так погибли ваши Пожиратели Смерти…
– Ну, хорошо, положим, – кивнул Вольдеморт, – но, заметь, только те, кто был готов в любой момент отречься от меня. Возможно, Люциус – просто санитар наших рядов.
– Даже если так, ему стоило для начала согласовать свои действия с вами, – смиренно вздохнул Червехвост и Рон согласился, что в последнем замечании определённо был смысл.
Похоже, Вольдеморт призадумался.
– Коли он предал меня, кара будет мгновенной и строгой, – кончик бледного пальца коснулся подбородка. – Однако всё бремя доказательств ложится на тебя, – он щёлкнул пальцами. – И пока ты не владеешь ими, Червехвост, я слышать ничего не желаю.
– Да, господин, – поник Петтигрю.
Окинув своего слугу взглядом, Вольдеморт перекосился:
– Признаться, действительно тебе бы стоило быть чуть симпатичнее… – с таким причудливым комментарием он развернулся и покинул комнату, провожаемый удручённым взглядом Червехвоста.
Утомившись от игры в прятки, Рон выбрался из своей ниши.
Петтигрю подскочил:
– Шпионил, да? – прорычал он.
– Чья бы корова мычала, – сопроводив фразу грубым жестом, ответил Рон и вышел из библиотеки.
Сдёрнув по пути синие портьеры в надежде, что Гермиона Премудрая наверняка сумеет заколдовать их во что-нибудь подходящее, Рон вернулся в спальню. Судя по всему, она ещё купалась: в комнате никого не было, а в ванной шумела вода.
– Закрой дверь, Рон, – услышал он тихий ровный голос и, подчинившись, в свете разом вспыхнувших факелов увидел сидящую на кровати Гермиону, всё одеяние которой составляло белое полотенце. Лицо и шею облепили мокрые волосы.
