Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 157 страниц)

– У меня нет выбора. И ты должна об этом знать. Это ведь ты сделала.

– Я сделала? – захлопала глазами Гермиона.

«Будь с ним», – пояснил Драко. – Что, забыла? «Всегда будь рядом, присматривай за ним… проверяй, как он. не бросай его и не позволяй ему уйти, а коль он уйдет – следуй за ним. Пообещай мне, Драко, пообещай мне», – его голос надломился.

Гермиона оторопело смотрела на него.

– Я же не думала, что может случиться такое, – тогда, когда просила тебя дать мне слово. Я тогда думала, что не смогу его защитить, я хотела, чтобы ты это сделал… Ты не должен…

– Нет, я должен, – отрезал он. – Я Малфой. И я дал тебе слово. И я не могу его нарушить.

– Я беру назад свою просьбу.

– Нет, ты не можешь. Да и если бы могла – не стала бы. Ты говорила, что я нужен тебе, что я не должен тебя покидать. Или же ты хочешь, чтобы я бросил тебя? – он всё смотрел и смотрел в огонь.

Гермиона нервно сжала пальцы.

– Нет. Могу я тебя кое о чем спросить?

Он не перевел на неё взгляда.

– Но я могу и не отвечать.

– Что ты сделал со своими руками?

Его плечи вздрогнули. в камине рухнуло прогоревшее бревно, рассыпав веер искр.

– Драко…

– И всё же я остаюсь при своем мнении: нам надо начать с Гринготтса, – он не дал ей закончить. Стоит послать туда сову. по крайней мере, мы предупредим их о Гарри. И в Дырявый Котел тоже. Ведь он же – Гарри… Временами он забывает про то, как он знаменит. Он наверняка скрыл свой шрам. Да и от очков, скорее всего, избавился. И всё же я думаю, ему не приходит в голову, как узнаваемо его лицо. Да что лицо – просто глаза: очень немногие люди обладают глазами такого же цвета. не думаю, что ему пришло в голову изменить цвет…

Гермиона соскользнула с кресла, опустились на колени – как раз напротив него – и взглянула ему в лицо. Он сидел, глядя в огонь, сплетя черные руки на коленях.

– Драко, – снова начала она и осеклась. Ей хотелось сказать что-то нежное, но она поняла, что все её слова разобьются, как крылышки колибри при столкновении со стеклянной стеной. – Ты не…

Она не успела закончить: портрет отодвинулся, и в гостиную вошла мадам Помфри. Вид у нее был смятенный, в руках она сжимала зачем-то прихваченную с собой коробку с бинтами.

– Джинни пришла в себя, – сообщила она. – Она зовет вас обоих, говорит, что ей нужно немедленно с вами переговорить.

* * *

Гоблин за стойкой с сомнением прищурился на него.

– Значит, вы совершенно уверены, что вы – Сириус Блэк?

– Да, – решительно подтвердил Гарри. – Я владею сейфом номер 687 совместно с Гарри Поттером, моим крестным. Вот мой ключ, вот бумаги – убедитесь сами.

Гоблин приподнял брови, но все было именно так: большой золотой ключ и вытащенные из стола Сириуса в Имении документы. Гарри мысленно поблагодарил судьбу за то, что в волшебном мире никто не относился всерьез к такой вещи, как идентификация личности по фотографии. И ещё за то, что гоблины отличались плохим зрением и мало интересовались делами волшебников.

– Не могу не заметить, мистер Блэк, – произнес гоблин, принимая ключ из рук Гарри своими тонкими чуткими пальцами, – что для своего возраста вы выглядите просто потрясающе. Вы совершенно не похожи на листовки с вашим изображением…

– Ну… – слабо ответил Гарри, – ежедневное увлажнение, лосьоны и омолаживающие кремы… они творят чудеса.

Гоблин кивнул, уже утратив к нему интерес.

– Ну-с, я сейчас найду, кто проводит вас к вашему сейфу. Я могу ещё что-нибудь сделать для вас?

– Подождите, – живо откликнулся Гарри. – Вот ещё… – вывернув карман наизнанку, он вытащил принадлежавшую Люциусу монету и толкнул её по стойке в сторону гоблина, тот прищурился на неё так же, как только что щурился на Гарри. – Вы можете мне что-нибудь сообщить об этой монете?

– Это карпатский галлеон, – ответил гоблин после мига созерцания. – Редкость в наших краях, мистер Блэк. Возможно, румынский. Пока вы путешествуете к своему сейфу, я могу узнать все подробности и сообщить вам по возвращении.

– Спасибо, – поблагодарил Гарри, испытывая значительное облегчение. – Я буду весьма признателен.

Два вызванных гоблина поменьше, с ног до головы в красном и золотом, повели Гарри к сейфу, и тот послушно последовал за ними. Гоблин за стойкой растерянно смотрел вслед худенькому юноше с ярко-зелеными глазами и лохматой шевелюрой, скрывшемуся за двойными дверями в конце зала.

Гарри Поттер грабит своё собственное хранилище, – подумал он со смесью удивленного веселья и осуждения. – Да, волшебники и вправду очень странная порода. Очень странная.

* * *

Гермиона слушала рассказ Джинни со странным ощущением, будто ей всё это снится. Подобные грандиозные события, произошедшие вдали от всеобщих глаз, её ошарашили. Хотя, как ей казалось, после отъезда Гарри её уже ничто не сможет удивить.

Пока Джинни рассказывала, Драко с совершенно равнодушным лицом стоял у окна, глядя в темнеющее небо. Иней затянул окно, и теперь на его лицепоявился странный рисунок, напоминающий пушистые шрамы.

– Перефразируя Гамлета, Эдипа, Лира и всех остальных подобных парней, – заметил он, когда она закончила, – было бы мило, если бы мы узнали эту историю до того, как все пошло наперекосяк.

Джинни посмотрела на него, потом перевела взгляд несчастных, тёмных глаз на Гермиону. Под ними залегли синяки, не прошедшие даже после того, как мадам Помфри использовала заживляющее зелье.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнесла она. – Я была невероятно глупа. И… Драко, я украла у тебя, из твоего дома. Я очень сожалею. Это всё моя ошибка.

– Да, это весьма точное определение сложившейся ситуации, – Драко стоял, не отводя взгляда от окна и засунув закрытые перчатками большие пальцы рук за пояс. – по крайней мере, Дамблдор хотя бы забрал у тебя Хроноворот. Почти вовремя.

Джинни промолчала, но напряженная складочка вокруг губ стала глубже. Гермиона с трудом удержалась от крика. Будь здесь Гарри, он шагнул бы вперед и сказал что-нибудь Драко, а тот, отпустив какое-нибудь меткое замечание, всё же прислушался к просьбе и взял бы себя в руки. Но Гарри, чтобы держать его в узде, не было, а больше он никого не стал бы слушать.

– Драко, – она понимала, что толку не будет, – не надо. Она знает.

Он почти незаметно двинулся, она увидела, что он бросил в её сторону косой взгляд. Гермиона почувствовала его ярость. Казалось, что он обвит тонкой серебряной проволокой – она удерживала его, становясь фильтром для струящегося в воду яда.

– Думаешь, мы можем считать, что она всё знает? не уверен. Особенно с учетом её последних действий. Хотя, несомненно, определенная логика была: судя по всему, нам тут мало убийц-психопатов в лице моего отца, Темного Лорда и этой нимфоманки – его почтальонши. Видимо, Джинни решила, что четыре – это гораздо удачнее, и таким вот образом дала нам возможность насладиться симметрией.

– Знаю, – спокойно ответила Джинни. Только руки выдавали её напряжение: она нервно теребила белое покрывало поверх тонких коленок. – Я позабочусь об этом, как смогу. Я расскажу Дамблдору…

Эффект от этих слов не замедлил себя ждать: Драко резко повернулся от окна, побелел, как полотно и зашипел на неё:

– Нет! Нет, ты не пойдешь и ничего не расскажешь Дамблдору! Я тебе это запрещаю!

И Джинни, и Гермиона замерли, остолбенело уставясь на него.

– Ты мне запрещаешь? Но почему?..

– Запрещаешь? – вторила ей Гермиона резким голосом. – Почему?

Драко рассмеялся – в этих звуках не было веселья, смех его напоминал отрывистый насмешливый лай.

– Ты что, и правда, не знаешь? – губы его искривились, и у Гермионы мелькнула мысль, что он единственный человек, способный издеваться так элегантно. – Ты что – не понимаешь, что ты наделала? Вольно или невольно, Джинни, но ты подняла мертвеца. Лорд Вольдеморт – Том Реддл – он же был мертв. Это некромантия. Худшая из всех магий. Это Поцелуй Дементора. Тебя сразу отправят в Азкабан – никаких апелляций, никаких вторых шансов. Ты понимаешь? – они убьют тебя за это.

Гермиона ахнула.

– Нет, уверена, что это не так: она ведь ещё несовершеннолетняя, кроме того, у неё это получилось случайно…

– Ты скажи это моему отцу, – огрызнулся Драко голосом, наполненным ядом. – Он попытался убить её, когда ей было одиннадцать – как думаешь, он бы упустил сейчас такую возможность? Может, конечно, Дамблдор и попытается защитить её, но я хотел бы увидеть, как эта чертова пустая школа устоит против моего отца и всех его Пожирателей Смерти. Они здесь всё заблокируют, вытащат её из лазарета и швырнут дементорам посреди Хогсмида – в назидание – о, мой отец любит назидательные примеры… – Драко обратил пылающий серебристый взгляд на Джинни. – И могу я, кроме этого, заметить, что Финниган отныне и не Финниган вовсе, и мы не знаем, где он – так что на неё вполне могут повесить ещё и его убийство.

Тут Джинни потеряла над собой контроль, и слезы потекли у неё по щекам.

Гермиона удержала себя от желания кинуться к ней с утешениями – ей хотелось узнать, что сделает Драко. Но тот стоял, не двигаясь, и всё смотрел на Джинни, пытающуюся взять себя в руки. Она задыхалась, давилась рыданиями, не в силах сдержаться, украдкой смахивала с глаз слезы и вытирала руку об покрывало.

– Простите. Плач. Глупо. Я знаю.

Драко прищурился и тихонько коснулся рукой её щеки.

– Это война. А на войне случаются потери.

– Я не хочу считать Симуса потерей, – возразила Джинни.

– Я не имел в виду Симуса.

– Он может быть прав, – тихо заметила Гермиона. – Как правило, после уничтожения вселившегося в тело духа, жертва приходит в себя, совершенно не помня, что произошло.

Драко убрал свою руку от лица Джинни и присел в ногах её кровати. Гермиона не ожидала от него этого.

– А в других случаях?

Гермиона знала, что Драко задаст этот вопрос – вопрос, на который она не хотела отвечать.

– Иногда они помнят, – тихо произнесла она.

Джинни уже не плакала, а только всхлипывала.

– Если можно помочь Симусу, мы должны должны рассказать всё Дамблдору. Мне всё равно, что будет со мной.

– Но мы не знаем, поможет ли это Симусу, – возразила Гермиона. – Да и Дамблдора сейчас нет – у него на двери записка, что он отправился в Лондон. Мы не знаем, ни насколько опасен Том, ни много ли он помнит… Вот что – Джинни, ты говорила, что он напал на тебя вечером, и ты отшвырнула его, – Джинни кивнула. – Но мы нашли тебя только утром… Он не нанес тебе больше никаких повреждений: ты говорила про синяки и ушиб на голове – что это было всё, что он сделал. А потом ты была без сознания. Если бы он хотел тебя ранить или убить – он бы запросто мог это сделать. Вместо этого он убежал. Возможно, было просто временное помешательство, а потом Симус пришел в себя, ужаснулся и сбежал, – Гермиона пожала плечами. – Понимаю, это звучит глупо, но мы же ничего не знаем наверняка.

– Кое-что мы знаем, – Драко вытащил из кармана пергамент и развернул его к свету – через миг Гермиона узнала карту Мародеров. – Ни Симуса Финнигана, ни Тома Реддла сейчас в замке нет.

– Я знаю, – тихонько шепнула Джинни. – Я … чувствую Тома, когда он рядом. Сейчас этого нет. Он ушел.

Гермиона вздохнула.

– Первым делом нам надо найти Гарри. Потом мы расскажем ему про Тома Реддла, пусть он придумает, что нам делать. Потом я пошлю сову Симусу – стоит, думаю, хотя бы попытаться… – и еще нескольким людям на Диагон-аллее, чтобы они не спускали с него глаз, – она остановилась, увидев выражение лица Джинни. – Джинни, что такое?

– Найти Гарри? Что ты имеешь в виду?

Драко, занимающийся сворачиванием Карты Мародеров, вскинул неожиданно беззащитный взгляд. Но его глаза тут же снова стали совершенно непрозрачными.

Гермиона мысленно прокляла себя.

– Джинни, мне очень жаль… Тебе и так досталось…

– Нет, – Джинни выпрямилась и резким движением откинула назад волосы. – Говори. Я всё рассказала вам – вы тоже ничего не скрывайте.

– Верно, – прозвучал голос у них за спинами, от которого Гермиона подскочила. Она не ожидала ни услышать этот голос, ни увидеть его обладателя.

– Я бы сказал, что тут что-то слишком много всего, – произнес Чарли Уизли, быстро подходя к ним. Его огненная шевелюра была спутана и влажна от холодного воздуха. – Откуда все эти несчастные лица и разговоры про сокрытие каких-то вещей? Может, кто-нибудь расскажет мне, что происходит?

* * *

Рон поднимался, заканчивая уже шестой виток лестницы, когда из ниши на него бросилась трехголовая змея. Выдохнув с перепугу что-то очень грубое, он, споткнувшись, покачнулся назад, едва не спихнув Рисенн с лестницы. Взвизгнув, она метнулась в сторону – Рон выхватил из скобы ближайший факел и развернулся к змее.

Но та уже исчезла за углом.

Рон снова чертыхнулся себе под нос. Он ненавидел змей. Ну, конечно, не так, как пауков, но всё-таки. И то, что Гарри мог говорить с этими холоднокровными ползучими гадами, не делало их милыми сердцу Рона – они всё равно оставались мерзкими и отвратительными.

Он медленно шёл вверх, освещая себе факелом путь. Перед ним на неровной стене мелькнула тень змеи, и он с трудом сглотнул – в горле было сухо, словно оно забилось пылью. Он попытался представить себе действия Гарри и Драко в подобной ситуации. Ну, с Гарри всё было понятно: поговорил бы со змеей, прошептал бы ей что-нибудь успокоительное на змеином языке, после чего та с удовольствием подчинилась бы всем его командам. Драко, наверняка, выхватил бы один из своих всех уже доставших роскошных мечей и через пару минут, жонглируя двумя головами, пинал бы ногами третью и сочинял какую-нибудь шуточку по случаю.

Рон, понимая, что не способен ни на то, ни на другое, покрепче сжал факел и сделал ещё один неуверенный шаг наверх.

– Ну, слава тебе, господи, – раздался у него за спиной раздраженный голос. Повернувшись, он увидел, что Рисенн уже на ногах и стоит за спиной с немного взволнованным выражением лица. – не придется сталкиваться с Кевином.

– Кевином? – тупо переспросил Рон.

– Со змеей, – как что-то очевидное, пояснила Рисенн.

– КЕВИН?

– Да, Кевин. Страж северного выхода на крышу.

– Ой, и, правда, – саркастически откликнулся Рон. – А тебе не пришло в голову, что существуют и другие выходы на крышу? Южный… восточный и даже западный?

– Западный выход охраняется боевыми шершнями, – возразила Рисенн. – А восточный – живыми скелетами.

– А южный?

– Гигантскими тарантулами.

– А-а… – раздражение Рона частично испарилось.

– Если ты такой пугливый, – фыркнула Рисенн, то я пойду вперед, – она подхватила повыше свою юбку и зашагала вперед. Чувствуя себя полным дураком, Рон последовал за ней.

Змея следила за ним, лениво помахивая раздвоенными языками. Но лишь Рон сделал шаг вперед, как она впилась в него холодным взглядом трёх пар глаз. Рон взглянул в эти гипнотизирующие глаза – золотые, с тёмной чешуей вокруг, и содрогнулся, когда страж заговорил с ним. Этот голос звучал у него прямо в голове – наверное, именно так Гарри и слышал голос Драко.

…Прорицатель.

Рон опустил руку с факелом:

…Да, это я.

…Ты слишком печален для того, кто благословлён таким даром. Это ведь такая редкость. Твои грёзы и видения – реальность, которая грядет.

Рон снова подумал о мертвой Джинни, – от этого внутри у него всё перевернулось.

…И что – я ничего не могу сделать? Всё, что я вижу – незыблемо и непоколебимо? Это можно изменить?

…Нет. Всё, что ты видишь, нельзя не изменить, ни отменить. Всё в этом мире конечно, о, Прорицатель – и конец всего и дано видеть тебе. Если постараешься – сможешь увидеть и конец мира.

…Мне вот что-то не кажется, что это такой уж подарок, – кисло возразил Рон.

…Это не всё, что ты можешь…

Рон повыше поднял факел – его пламя превратило шесть золотых глаз в шесть пылающих огней.

…О чем ты? Что ещё я могу?

Но змея, испуганная светом пламени, метнулась прочь и, шипя, скрылась в нише. Чертыхаясь, Рон в смятении едва удержал факел в руках.

– А ну, вернись… – но Рисенн вцепилась ему в рукав, её серые глаза потемнели, наполнившись непонятной ему печалью.

– Не беспокой обитателей замка, – тихо произнесла она. – Это было бы неразумно.

Рон промолчал, позволив ей увлечь его вверх по лестнице. Он поднялся к ней и – едва ли осознавая, что делает, разрешил ей взять себя за руку.

* * *

– Чарли, – еле слышным шепотом произнесла Джинни.

Оторвав взгляд от своих рук, покоившихся у него на коленях, он посмотрел на сестру.

– Что, Джинни?

Она с трудом верила, что он тут, – внезапно появившись в лазарете, он шикнул на Гермиону и Драко, выставив их за дверь, задернул занавески вокруг кровати и присел рядом на низкий стул. Джинни ждала, когда он заговорит, но Чарли все молчал и молчал, давая ей время подумать и собраться мыслями.

Он ободряюще взглянул на нее своими синими глазами. Она подумала про своих братьев: Билл, намного старше её, – она всегда смотрела на него снизу вверх. Яркий и очаровательный. Перси – надёжный, временами раздражающий, на которого всегда можно положиться в случае опасности. Фред с Джорджем, изводившие её всё детство, но зато, как никто другой, умевшие её развеселить. Больше всех она любила Рона – он был ей ближе всего по возрасту, он был её другом. Но Чарли… – он был особенным.

– Откуда ты узнал, что надо приехать? – спросила она шепотом.

– Драко. Он отправил мне сову.

– Что он сделал? – оторопела она, едва не открыв рот.

– Послал сову, написал, что ты ранена, и я должен прибыть немедленно, – Чарли пожал плечами, – ну, я и прибыл. Хорошо, что он написал мне, а не маме с папой… надо его поблагодарить… – не думаю, что им бы удалось явиться так же быстро.

– Наверное, он сделал это, пока я была без сознания, – Джинни уставилась на свои руки. Они были розовее, чем простыни, на которых лежали, но всё равно очень бледные. Было навязчивое ощущение, что все тело покрыто болезненными синяками, хотя она прекрасно знала, что мадам Помфри вылечила большинство ее повреждений. Её тело ещё помнило прикосновения Тома – словно огненные кольца обхватили запястья, руки. Губы болели от его укуса.

– Чарли, – медленно начала она. – Я натворила ужасных дел. По-настоящему ужасных.

Он накрыл её руку своей – тёплой и сильной.

– Ты не обязана рассказывать мне обо всем.

– Я не могу тебе рассказать… Но хочу… Я хочу спросить, что мне делать.

– Тебе нужно вернуться домой. Прямо сейчас. Со мной.

Она покачала головой:

– Я мечтала бы об этом. Правда. Но это выглядит как… бегство.

– Какое бегство? От чего? – спросил Чарли. – Ты хочешь быть рядом с друзьями в тот момент, когда они нуждаются в тебе – я понимаю. Ты хочешь быть с Гермионой, Драко, Гарри…

– Гарри ушел, – перебила его Джинни, – а они не хотят сказать мне, что случилось. Но я всё вижу по их лицам. Он куда-то ушел.

Чарли выглядел так, словно не верил своим ушам:

– Гарри ушел? Зачем?

– Убивать Вольдеморта, – просто ответила Джинни.

– О… – оторопел Чарли и удивленно взглянул на Джинни. – Кажется, ты по этому поводу совершенно спокойна…

– Я всегда это знала, – ответила Джинни. – Просто они этого не видели – не хотели видеть. Это был вопрос времени. Если бы они не любили его так, он бы ушел давным-давно. Он никогда не был здесь по-настоящему, целиком, – какая-то часть его всегда была чем-то связана, где-то скрыта. Он ждал. в Гарри всегда был уголок, к которому нельзя было прикоснуться.

Поколебавшись, Чарли все же спросил:

– А уже не?…

– Нет, – остановила его Джинни, – нет. Поэтому я могу это видеть, а они – нет, – она подняла голову, – Чарли…

Он наклонился к ней и обнял, – она положила голову ему на плечо и замерла, просто уткнувшись в брата и позабыв обо всем. От Чарли пахло кухней Норы – дымком, мылом, скобленым деревом. Пахло домом.

Но лишь только она закрыла глаза, совсем другие образы появились перед ее внутренним взором, совсем другие синие очи засияли перед ней. Протяжный голос запел у неё в ушах, она почувствовала, как прутиками захрустели ломающиеся кости.

Он не ранил меня. Ничего мне не сделал. Я была без сознания. Он просто оставил меня. Почему же он не воспользовался шансом и не убил?

Чарли испуганно отшатнулся от неё, и она сообразила, что произнесла все это вслух.

– Господи, что ты несешь? Кто чуть тебя не убил?

Она содрогнулась.

– Я просто подумала… про мой первый год здесь. Прости.

Чарли выдохнул.

– Я не могу заставить тебя вернуться домой, Джинни. Всё, что я могу, – это сказать, что для тебя сейчас это было бы самым правильным решением. Мы все так устали… Эта работа сутки напролет… Ты бы могла нам помочь. И, – мы скучаем.

Джинни устало посмотрела на брата. Дело было не в том, что она хотела оставаться, – она и, правда, хотела вернуться домой. Она не могла помочь Гарри – он ушел. Гермиона, вообще никогда не нуждалась в её помощи – не нуждается в ней и сейчас. А Драко… Она хотела бы помочь ему, но не могла: сквозь эту холодность в его глазах, она видела то, что под ней пряталось – ужас, панический страх перед одиночеством, отказ от всего, что она только могла себе представить. Она знала, что существует только один человек, который может помочь ему, – единственный человек. И этот человек – не она.

И было кое-что ещё. Что-то, что практически невозможно было понять. Она опустила взгляд к своим рукам. Ожоги зажили, оставив белые шрамы, бегущие кружевной сеточкой от кончиков пальцев к запястьям. Она была даже рада этому напоминанию: она привела Тома в мир, и теперь рядом нет Гарри, чтобы вернуть его обратно. Теперь она должна сделать это сама.

Она медленно сжала кулак и подняла глаза на брата.

– Забери меня домой, Чарли. Я хочу домой.

* * *

Сквозь тёмные зловещие облака прорвался последний солнечный луч. Со стороны Запретного леса на озеро дул холодный ветер, словно волна, разбиваясь о ступени огромной парадной лестницы замка, на которой стояли три маленьких фигурки. А ещё одна фигурка – повыше, с рыжей головой, ждала их внизу.

Гермиона попрощалась с Джинни первой, они крепко обнялись, и Гермиона ушла, дав возможность Джинни и Драко попрощаться наедине. Драко стоял ступенькой выше и смотрел на неё сверху вниз. Волосы Джинни были цвета заходящего солнца.

Медленно потянувшись – сейчас у него все получалось ужасно медленно, словно он двигался сквозь воду, – он поправил её яркую прядь.

– Я полагаю, что не очень хорошо поступил с тобой, да?

– Да. Но этого я и ожидала.

– Правда?

Как ни странно её губы дрогнули, и на них появился призрак улыбки.

– Знаешь, с тобой трудно оставаться довольной. Я знаю, почему ты всё сказал мне вчера. Но ведь это нелегко, правда? Ни для кого. Тем более – для тебя.

– Не волнуйся обо мне. Я могу сам о себе позаботиться.

– Гарри ушел, да? – спросила Джинни.

Какая-то часть разума Драко захлопывалась, лишь только речь заходила о Гарри – неважно, кто и что говорил, так произошло и теперь: словно упала железная решетка – он, как наяву, услышал лязганье железных пик, спрятавших его от мира.

– Да. Он ушел. Гермиона же тебе сказала.

– Нет. Я увидела это на твоём лице, – она откинула волосы с его глаз. Он стоял, прислушиваясь к прикосновению маленьких холодных пальчиков к его коже и испытывая странное чувство вины, словно мог причинить ей этим боль.

– Теперь я волнуюсь, – произнесла она.

– Не волнуйся. Мы найдём его. с Гарри всё будет в порядке.

– Я волнуюсь не за Гарри.

– Джинни! – окликнул ее снизу Чарли. – Мы должны вернуться засветло!

Джинни повернулась, медленно опуская руку, Драко подхватил её кисть и развернул ладонью вверх. Она испуганно вскинула глаза: он потянулся в карман и, найдя там то, что искал, опустил ей в руку.

Он нашел это днем, на полу Гриффиндорской гостиной – всё, что осталось от заколдованного браслета Симуса: остатки заклятья в виде сердечка. Как Драко ни смотрел, вторую половинку он найти не смог.

– Осторожно, – предупредил он. – Там острые края.

– Знаю, – кивнула она и сомкнула пальцы. Он держал ее за запястье, даже сквозь перчатки чувствуя слабое, но четкое и быстрое биение ее пульса. Она была такой живой… и он не смог обвинить её ни в тех бедствиях, что она накликала на их головы, ни в тех ошибках, что она совершила… Он даже позавидовал ей – в конце концов, она хоть что-то, но сделала. Он же не сделал ничего и потерял всё.

– Драко?

– Да?

– Теперь – только ты и Гермиона.

Драко приподнял бровь. Несколько месяцев назад по поводу Гермионы происходили совершенно ужасные баталии. Он не хотел повторения.

– И что?

– Вот и разберитесь с этим.

– С чем? – спросил он, хотя догадывался об ответе.

– Я про уход Гарри, – резко произнесла она голосом, по твердости напоминающим кремень. – И, если я его знаю, он не сделает ничего, чтобы помочь вам найти его. Может, он и хочет, чтобы его нашли. А может, нет. Я не могу тебе этого сказать – всё, что я могу сказать, – это то, что с его уходом ты больше не будешь знать, кто ты. И лишь найдя его, тебе удастся понять, чего же ты хочешь, – ведь сейчас ты совершенно не можешь в этом разобраться… И если Гермиона поможет тебе в этом – что ж, отлично. Делай то, что считаешь нужным, и не беспокойся за всех остальных – думаю, мы все были бы куда счастливее, если бы ты смог понять, что же тебе, в конце концов, нужно… Боже, я так надеюсь, что однажды ты мне расскажешь об этом…

Это было удивительно длинная речь, с которой она обратилась к нему за столь долгое время, и в его голове тут же начали роиться возможные варианты ответов – дерзких, отрицательных, жестоких… Но внезапно его накрыло воспоминание: они с Гермионой стоят тут, на этих самых ступенях, сплетя руки – их пальцы в перчатках чередуются: белый, черный, снова белый и черный… Они смотрят вниз и видят там, у ступеней, Гарри – тот смотрит на них обоих. по некоторым причинам в его разуме Гарри и Гермиона были неразделимы, она была такой же частью его, как и зеленые глаза, беззащитная честность и упрямая гордость.

Он снова подумал об отцовском стуле со впивающимися в спину рядами лезвий, вспомнил, как возвращаясь с вечеринок, снимал с себя одежду и, заглядывая себя за спину, смотрел на эти подтеки крови на спине, напоминавшие рубцы от удара кнута. Потом посылал домашних эльфов за быстрозаживляющим зельем – и наутро все следы пропадали.

Драко даже в голову не приходило, что бывают повреждения и раны, от которых не в силах помочь даже магия.

Он снова опустил глаза к Джинни. Ветер взметнул ее волосы, раздул мантию – они вскинулись, как два стяга: красный и золотой. Бледное лицо, решительный взгляд. Нельзя отпустить на волю того, кто не был связан с тобой, но сейчас он мог точно сказать: она разорвала всё, что их связывало, – если их вообще что-то связывало. Он сам хотел от неё этого, но теперь лишь осознал иронию происходящего: не будь всё так пугающе мрачно, это было бы почти забавно.

Протянув руку, он коснулся кончиков её рыжих волос. Он не солгал, говоря, что они были его слабостью: он всегда был падок на красивые и дорогие вещи, на богатые цветом закаты и удивительные места. Тускнеющий свет подарил её волосам цвет крови и слегка позолотил их.

Она чуть отодвинулась назад.

– Не надо. Тебе это кажется добротой, но это не так.

– Я не добрый. И никогда им не был.

Она шагнула от него, спустившись на несколько ступеней.

– Так какой ты – ты хоть сам знаешь об этом?

Он не ответил, молча засунул руки в карманы. Она бросила на него быстрый взгляд, а потом резко повернулась и сбежала по ступеням к ждущему её у экипажа брату.

* * *

Гарри пригнулся и чертыхнулся себе под нос: свалившийся с верхней полки выпуск «Кто есть кто в волшебном мире» едва не сделал вмятину в его голове. Он вцепился в лестницу, на которой стоял, и чуть откинулся назад, уставившись на уходящие в бесконечность бесчисленные полки. Ему раньше не приходилось бывать в этом разделе Флориш и Блоттс – служащий за стойкой бросил на него странный взгляд, когда Гарри поинтересовался разделом путешествий, – хотя, возможно, он просто пытался понять, кто же этот хрупкий, нервничающий, растрепанный юноша без очков, всё время старающийся держаться подальше от света, словно в довершение всего был ещё и очень стеснителен.

– Ты немного похож на Гарри Поттера, – заметил клерк, провожая Гарри в запасники.

– Да, мне все это говорят, – несколько нервно ответил Гарри, потуже заворачиваясь в мантию. – Мне так не кажется.

Теперь Гарри, прикусив губу, пристально разглядывал книги и туристические справочники: Вся Европа Дымолетом – 1997, Путеводитель по Восточной Европе: Одинокая Метла, Волшебный Путеводитель по Маггловской Европе, Культурный Шок: Карпаты и Их Жители, Основные Правила Волшебных Путешествий.

Протянув руку, они потащил к себе несколько наиболее подходящих томов, спрыгнул вниз и прямиком направился к большому стулу в дальний уголок комнаты, на который и уселся, испустив облегчённый вздох: он уже не первый час провел на ногах. Что было особенно тяжело с учётом того, что в поезде ему отдохнуть не удалось.

Но книги вызвали у него лишь разочарование: в них не было ни малейшей информации о том, как перемещаться с одного места в другое, – то есть именно того, что Гарри и хотел узнать. Вместо этого там была куча советов от волшебников по поводу путешествий в мире магглов, которые Гарри прочитал со смешанным чувством недоверия и нарастающего веселья.

Согласно Дымолету: «Маггловские поезда, в отличие от волшебных, не оснащены Звуковыми Чарами, предупреждающими путешественников о прибытии на станцию. Поэтому путешественник всегда должен быть начеку: стоит высунуть голову в окно и внимательно разглядывать окружающий пейзаж, чтобы не пропустить свою остановку. Чем дальше вы высунете голову, тем лучше будет вид».

Гарри подавился смешком, закрутив головой, книга соскользнула ему на колени. Он не припоминал, когда в последний раз читал что-то настолько же смешное и нелепое. Ему сразу пришло в голову, что бы сказал по этому поводу Драко.

Но это воспоминание тут же отрезвило Гарри, и он вернулся в реальность. на какой-то краткий миг он забыл, что Драко сейчас с ним не было. Последние восемь месяцев они были крепко-накрепко сцеплены друг с другом, и привычка к этому почти постоянному ментальному контакту заставила Гарри сейчас ощутить себя так, словно он открыл глаза в полной темноте и вдруг осознал, что не может ничего увидеть, что он ослеп.

Он попытался вернуться к чтению, но слова поплыли у него перед глазами: это внезапное осознание, что Драко больше нет рядом, было сродни физическому потрясению – словно кто-то подкрался и безо всякого предупреждения сунул под ребра холодный и острый кинжал. Гарри подозревал, что с течением времени это ощущение будет только усиливаться. Он где-то читал про пациентов с ампутированными конечностями, которых мучили фантомные боли, – разум не мог смириться с потерей отрезанной или сожженной руки или ноги.