Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 157 страниц)

Глава 11. Магиды и Зеркала

– Как скажешь, Малфой, – сказал Гарри, и, с удивительной нежностью, вложил меч Салазара Слизерина в изгиб руки Драко.

Драко обвил меч рукой.

– Благодарю, Поттер, – произнес он с видимым усилием.

Сириус, Гарри и Эрмиона обменялись тревожными взглядами. Оставив Гарри и Эрмиону сидеть по обе стороны Драко, Сириус поднялся и зашагал к летающему автомобилю. Братья Висли как раз окончили заталкивать бессознательного Люция Малфоя головой вперед в багажник, и смотрели друг на друга с удовлетворением.

– Привет, Сириус, – сказал Рон, как только тот приблизился. – Мы положили Люция назад, как ты и сказал.

– Спасибо, – произнес Сириус. – Но это не тот Малфой, за которого я волнуюсь в данный момент.

Фред покачал головой.

– Я никогда не думал, что буду чувствовать жалость по отношению к Драко Малфою, – сказал он. – Но сейчас я чувствую что-то похожее. Имей в виду, я все еще не люблю его. Но его собственный отец пытался убить его, как…, -Фред содрогнулся. – Я чувствую себя просто счастливчиком, когда сравниваю.

– Ты и есть счастливчик, – коротко сказал Сириус.

Рон кусал нижнюю губу.

– Люций правда пытался убить его? – спросил он.

– О, да, – заявил Сириус. – И почти преуспел. И еще сможет, если мы не отправим Драко назад в Хогвартс поскорей. Он умирает.

Джордж уронил ключи от машины.

– Умирает? – эхом повторил он, ошарашено уставившись на Сириуса.

– Готовьте машину, – кратко заявил Сириус, и зашагал назад к Драко. Он опустился на колени рядом с ним, и спросил:

– Ты можешь идти?

Драко, казалось, размышлял над этим. Затем он сказал с легким удивлением на лице:

– Вообще-то нет.

Эрмиона выглядела так, будто была готова тут же заплакать, но не заплакала.

– Ничего, – решительно сказал Сириус, наклонился и поднял Драко так, как будто он весил не больше, чем ребенок, а не почти взрослый человек. Когда он поднимал его, меч выпал из руки Драко и глухо стукнулся о землю.

Гарри подобрал меч и протянул Сириусу, который выпростал свободную руку и взял меч за рукоятку.

И тут же уронил снова, как будто он был раскаленным.

Когда он заговорил опять, в голосе чувствовалось напряжение.

– Гарри. Возьми меч ты.

– Ладно. – Гарри был удивлен.

– И не позволяй никому дотрагиваться до него, – произнес Сириус и зашагал с Драко назад к машине.

– О чем это он? – спросила Эрмиона с интересом.

Но Гарри не обращал внимания. Глядя на Сириуса и Драко, он прошептал:

– Я и забыл, какой Сириус сильный.

Она повернулась и посмотрела на Гарри, и он посмотрел в ответ. Это был первый раз, когда он смотрел ей в глаза, со времени их разговора на вершине обрыва. Она не могла не почувствовать перемены в том, как он смотрел на нее. Появилось что-то такое, чего она понять не могла.

– Ты думаешь, он умрет? – спросила она.

Гарри покачал головой.

– Я надеюсь, нет, – сказал он, и, поднимаясь, подобрал меч. – Но Сириус, похоже, думает, что он довольно слаб. Я на самом деле не знаю.

Пока она следовала за Гарри назад к машине, Эрмиона разглядывала Эпициклический амулет в ее руке. Это была отвратительно красивая вещь – белое золото обрамляло стеклянный кулон, внутри которого был один из детских зубов Драко. Она видела, где ногти Люция процарапали мягкое чистое золото, где его рука сжимала стекло, пока не искривила его, словно линзу телескопа.

Сириус положил Драко на заднее сиденье, где он неуклюже осел, обняв себя руками так, как будто ему холодно. Он слабо улыбнулся Эрмионе, когда она забралась вслед за ним, затем закрыл глаза. Сириус уселся рядом.

Гарри сидел впереди вместе с Висли.

Эрмиона наблюдала за тяжело дышавшим Драко, когда Джордж подавал назад, выводил машину в воздух и перелетал через пропасть. Она чувствовала, как Сириус тоже наблюдал за его дыханием. Не то, чтобы у нее было хотя бы слабое представление о том, что она будет делать, если оно вдруг остановится.

Она взглянула вниз, когда они проплывали через Пропасть, чернильно-черную, бесконечную под светящимся ночным небом. Она все еще держала амулет в кулаке, и что-то нахлынуло на нее. Где бы ни был амулет, он всегда был бы опасен для Драко, уязвимого от любой его поломки или повреждения. Но если она швырнет его в Пропасть – он будет падать и падать вечно, недоступный для любой силы, кроме ветра. Она размышляла о том, что можно сделать с ним, теперь…

Эрмиона повернулась назад, сжимая амулет и раздумывая, сможет ли она бросить его. И почувствовала легкое прикосновение на запястье.

Она посмотрела вниз и увидела, к своему удивлению, что это был Драко. Он был очень бледен, кожа под глазами была почти прозрачной, но он был в сознании. Он прошептал:

– Не надо.

Она пристально взглянула на него. Знает ли он, что это?

– Я думаю, что знаю, что это, – сказал он. – Я всегда догадывался. Но я хочу, чтобы ты хранила его.

– Хранить его? – Эрмиона ужаснулась. – Я не хочу…

– Пожалуйста, – сказал он, и закрыл глаза.

Медленно Эрмиона втянула руку назад. С чувством смертельной неохоты она расстегнула цепь, надела ее на шею и застегнула. Кожа почувствовала холод, когда медальон провалился под блузку. Он был тяжелым. Намного тяжелей, чем она представляла. Как якорь на шее.

* * *

Небо изменилось до синевато-серого, когда они приземлились на землях Хогвартса. Драко все еще был без сознания, и никакие встряски не могли привести его в чувство. Как только они коснулись земли, Сириус выпрыгнул из машины.

– Я иду за Дамблдором, – заявил он и, опустившись на все четыре лапы в образе собаки, стрелой умчался в замок.

Никто не мог придумать что сказать. Висли пошли убедиться, что Люций в багажнике все еще без сознания. Эрмиона и Гарри сидели, наблюдая за дыханием Драко. Эрмиона хотелось спросить его, сердится ли он все еще на нее, но казалось грубым затевать этот разговор в присутствии Драко, даже если он был без сознания. В конце концов, она сказала:

– Гарри, с тобой все в порядке?

Он взглянул на нее.

– У меня все хорошо, – произнес он. Его голос был лишен эмоций, а лицо все еще имело то отчужденное выражение, которое она не могла разгадать.

– Твои запястья все еще кровоточат, – сказала она вполголоса. – Ты хочешь…

Он выбрался из машины, не взглянув на нее, и пошел к Висли. Эрмиона осталась сидеть, сдерживая слезы.

А затем вернулся Сириус с Дамблдором и Мадам Помфрей, и все было как в тумане. Мадам Помфрей приказала им всем отойти от Драко, наколдовала носилки, подняла его на них, и поспешила в больничное крыло. Все они наблюдали за ней, с различной степенью опасений.

– Профессор, – сказала Эрмиона вполголоса, – что она сказала? Все ли будет в порядке?

Дамблдор покачал головой.

– Касательно этого, – произнес он тяжело, – я ничего не могу сказать в данный момент. – Он повернулся к Висли. – Я знаю, вы, должно быть, устали, мальчики, – сказал он. И добавил с легким блеском в глазах: – И я знаю, что ваш отец, должно быть, хочет, чтоб ему вернули машину. Но я бы хотел попросить вас сделать нам еще одно одолжение.

Они кивнули в знак согласия.

– Нам нужно, чтобы вы отвезли Люция в Отдел по Исполнению Магических Законов и там передали его Аурорам, – сказал Дамблдор. – Я говорил с ними. Они будут ждать вас. – Он повернулся к Сириусу. – Сириус, объясни им детали. Мне нужно в больничное крыло, посмотреть, смогу ли я помочь Мадам Помфрей. Гарри и Эрмиона… пойдемте, пожалуйста, со мной…

– Есть одна вещь, Профессор, – быстро произнес Сириус. – Меч, о котором я говорил, – он у Гарри.

Дамблдор посмотрел на Гарри.

– Могу я видеть его?

Гарри протянул ему меч, и Дамблдор задумчиво взглянул на него.

– Я понял, – сказал он, после длинной паузы, и протянул его назад Гарри. – Не позволяй никому другому касаться его, – объявил он, точно так же, как и Сириус. Он повернулся и направился в сторону замка, а Гарри и Эрмиона поспешили за ним.

* * *

– Как он? – спросил Дамблдор, глядя на бледного мальчика в кровати. Гарри и Эрмиона, наблюдали за всем с несчастными лицами.

– Он будет жить, – произнесла Мадам Помфрей, которая выглядела усталой, но уже не такой встревоженной. – Я дала ему несколько Укрепляющих Глотков и Энергозелье. У него нет тяжелых повреждений, и он вскоре придет в себя. Мальчик на самом деле довольно сильный, хотя и не выглядит таким.

– Я хочу, чтоб меня известили, когда он очнется, – заявил Дамблдор.

Дверь палаты отворилась, и вошел Сириус.

– Они уехали, – сказал он Дамблдору.

Мадам Помфрей выглядела раздраженной.

– Это больничное крыло, а не вокзал, – резко сказала она. – Этому мальчику нужен отдых.

Эрмионе захотелось улыбнуться Гарри. Она привыкла слышать от мадам Помфрей эти слова, когда Гарри находился на ее попечении; что было часто, после очередного необычного приключения, в которое он впутывался. Но Гарри не смотрел на нее.

– Ты права, Поппи, – произнес Дамблдор спокойно. – Гарри, вернемся в мой кабинет, мне бы хотелось поговорить с тобой. Сириус и мисс Грейнджер, вы можете остаться здесь с Драко, если хотите.

Дамблдор ушел с Гарри, а Сириус и Эрмиона заняли места по обе стороны кровати Драко. Он, и правда, выглядел получше. Его лицо постепенно приобретало здоровый оттенок. Эрмиона была рада побыть наедине с Сириусом. Она хотела расспросить его кое о чем. Она вытащила Эпициклический амулет из-под блузки и показала его Сириусу.

– Драко захотел, чтоб это было у меня, но я не знаю, что мне с ним делать, – произнесла она. – Я собиралась забросить это в Бездонную Пропасть, но…

– Хорошо, что ты не сделала этого, – сказал Сириус. Если Люций когда-нибудь предстанет перед судом, нам нужно будет это, как доказательство. Верных десять лет в Азкабане дают за производство одной из таких штук, и, вероятно, еще десять лет за попытку убийства кого-нибудь с ее помощью. А если этот кто-то твой собственный сын…

– Хорошо, – сказала Эрмиона. – Сириус…

– Да?

– Почему ты не позволил никому, только Гарри, коснуться этого меча? – спросила она.

В ответ Сириус протянул свою руку, и она увидела что-то вроде воспаленного красного ожога, пересекающего ладонь.

– Вот почему, – сказал он. – Если бы я держал его дольше, он бы сжег мою руку.

– Но Драко касался его, и с ним все в порядке, – возразила она.

– Да, это так, – сказал Сириус, снова оборачиваясь, чтоб взглянуть на Драко, – что обнаруживает целый ряд интересных возможностей.

– Ты не расскажешь мне, не так ли? – сказала Эрмиона капризно. – Ты просто решил быть загадочным.

– Да, я такой, – согласился Сириус. – Загадочный Человек. Загадочный Человек-Пес, если быть точным.

Эрмиона усмехнулась.

– Вообще-то, есть кое-что, что я хотел бы рассказать тебе, – заявил Сириус.

Она вопрошающе подняла брови.

– Не будь так строга к Гарри, – произнес он спокойно. – Люди, которых он по-настоящему любил в своей жизни, имеют тенденцию умирать. Это делает его сдержанным в выражении эмоций.

– Может быть, мы могли бы немного поменьше советоваться, – сказал Драко, – и немного побольше позаботиться о больном? Я в центре внимания здесь, разве не так?

Они оба подпрыгнули и уставились на него. Он пришел в себя и глядел на них, не улыбаясь, а с изумлением в ясных серых глазах.

– Драко! – счастливо вскрикнула Эрмиона, и вдруг обняла его.

– Ой, – произнес он, но теперь уже улыбаясь.

– Прости, – сказала она, пятясь. – Я сделала тебе больно?

– Попасть под ноги десяти Пожирателям Смерти – вот что больно, – произнес Драко. – Ты всего лишь… напомнила мне.

Сириус смотрел на него строго.

– Как долго ты в сознании? – сказал он. – Ты слышал наш разговор об Эпициклическом заклятии?

– Да, – сказал Драко, больше не улыбаясь.

Сириус открыл рот, но Драко покачал головой.

– Все в порядке, – сказал он. – Я понял. Я понял столько, сколько хотел. Не объясняй.

Сириус закрыл рот и встал, с все еще тревожным видом.

– Я иду за Дамблдором, – сказал он. – Я только туда и обратно.

* * *

– Гарри, – произнес Дамблдор после длинной паузы.

– Да, профессор?

Гарри только что закончил рассказывать Дамблдору свою версию событий прошедшей недели. Они сидели в директорском кабинете, красивой круглой комнате, которая Гарри нравилась. Это было удачей, так как попадал он сюда довольно часто.

Дамблдор, очевидно, думал о том же.

– Я надеялся, что это будет семестр, который не окончится твоим сидением в моем кабинете с видом, как будто ты только что пережил восстание гоблинов. Увы, надежды не всегда сбываются, – посетовал он. – В дополнение, в настоящий момент Ауроры разъезжают по всей Англии с попыткой наложить Заклятье Беспамятства на всех Магглов, которые рассказали, что видели волшебников, падающих с неба, благодаря необыкновенно эффективному Вихревому Заклятью твоей подруги мисс Грейнджер. Что же касается Лорда Волдеморта…, -Дамблдор вздохнул. – Мы даже не представляем, где он может быть.

– Я очень сожалею об этом, профессор, – сказал Гарри безразлично.

Брови Дамблдора поднялись.

– Погоди, Гарри, – сказал он. – Ты должен знать, что я не виню тебя. Не больше, чем винил тебя за то, что ты опустил свое имя в Огненный Кубок.

– Да, – произнес Гарри все так же безразлично. – Все случается именно со мной, не так ли?

– Ты особенный, – сказал Дамблдор. – Даже если ты не понимаешь, насколько особенный.

– Так расскажите мне, – заявил Гарри.

– Я собираюсь, – неожиданно произнес Дамблдор. – Но я жду, чтобы молодой Малфой сперва пришел в себя, поскольку это касается и его тоже, – добавил он, еще более неожиданно.

Гарри выпучил глаза.

– Что общего это имеет с Малфоем?

Теперь Дамблдор внимательно глядел на него.

– Он не нравится тебе, не так ли?

– Не слишком, – признал Гарри, уставившись в пол.

– И все-таки ты предложил свою жизнь за него, согласно твоему и Сириуса отчету, – сказал Дамблдор. – И он за тебя. Почему так?

– Я… не знаю, – произнес Гарри, очень удивленно. – Профессор …

– Да?

– Люций Малфой сказал, что его семья – потомки Слизерина. И этот меч, здесь, его. Но вы рассказывали мне, что не осталось потомков Слизерина, кроме Волдеморта.

– Я был не прав, – сказал охотно Дамблдор. – Это случается. Салазар Слизерин жил много столетий тому назад. Определенно, некоторые потомки его еще живы. Хотя ни один из них не имеет сколько-нибудь значительной концентрации крови Слизерина. Или я так думал. Это почти как то, что в тебе течет кровь Гриффиндора…

Гарри опрокинул чернильницу, которой игрался.

– Во мне есть кровь Гриффиндора?

– О, боже, – радостно заявил Дамблдор. – Имелось в виду, что это секрет.

– Значит, нет ничего удивительного, что я и Малфой не любим друг друга, – сказал Гарри. – Гриффиндор и Слизерин, они тоже не любили друг друга.

– Ты и Малфой напомнили мне двух других мальчиков, которых я знал когда-то, – сказал Дамблдор. – Я вызывал их в свой кабинет больше раз, чем мог сосчитать. Как они не выносили друг друга! И напрасно. К концу своего знакомства он готовы были умереть друг за друга. Это то, что я знаю.

Гарри взглянул на Дамблдора с любопытством.

– Джеймс Поттер и Сириус Блэк, – объявил Дамблдор.

Ошеломленный, Гарри готов был запротестовать, когда дверь открылась, и в ней показалась голова Сириуса.

– Профессор, – сказал он. – Драко Малфой в сознании. Я думаю, что вам следует увидеть его.

* * *

– Как плохо, что папа не может быть здесь, – сказал Джордж Висли, используя палочку, чтобы направить бесчувственного Люция Малфоя вверх по лестнице здания Отдела по Исполнению Магических Законов. (Рон был оставлен у бордюра с незавидным заданием предотвращать столкновения прохожих с невидимой машиной.) – Он всегда хотел увидеть, как Малфой получит по шее.

– Прекрати стучать Люция головой об колонны, Джордж, – произнес Фред.

– Прости, – сказал Джордж без тени раскаянья. – Моя рука с палочкой немного дрожит.

Небольшая группа Отдела Волшебников Особого Назначения ожидала их внутри здания. Среди них был Дикий Глаз Хмури. Он стоял рядом с высокой ведьмой, в надвинутом на глаза капюшоне. Хмури подмигнул им своим волшебным глазом, как только они вошли.

Джордж отвел палочку от Люция, и тот упал на землю в центр круга волшебников и лежал там, слегка похрапывая.

– Вот и мы, – произнес Джордж радостно. – Люций Малфой. Весь к вашим услугам, джентльмены.

Волшебники вытаращили глаза.

Дикий Глаз Хмури взял дело в свои руки.

– Дамблдор сказал, что вы поймали Малфоя с запрещенным Эпициклическим амулетом, – прорычал он. – Это правда?

Фред и Джордж начали говорить одновременно.

– Он похитил Сириуса Блэка…

– Использовал Заклятье Терзатимус на Эрмионе Грейнджер – она студентка Хогвартса.

– В его доме куча чёрномагических предметов…

– Пытался убить собственного сына этой Эпициклической штукой – мы сами видели…

– Он уголовник! – сделал вывод Джордж. – Бросьте его за решетку.

– Или, – добавил Фред с надеждой, – Можете бросить в него чем-нибудь потяжелее.

– Типа скалы, – предложил Джордж.

– Свидетели? – спросил один из волшебников, раздраженным голосом.

– Что? – сказал Фред, потерявший бдительность.

– Свидетели, – прогрохотал Дикий Глаз Хмури. – Не то, чтобы мы не знали, насколько плох Люций Малфой. Мы знаем это годы. Но никогда никто не хотел бы свидетельствовать против него.

Фред и Джордж посмотрели друг на друга.

– Ладно, – сказал Джордж неуверенно. – Мы. Мы свидетели.

Волшебники посмотрели с сомнением.

– И Сириус Блэк, – добавил Джордж.

Волшебники все еще сомневались. Хотя Сириус был оправдан год назад от обвинений в убийстве (с помощью Дамблдора и того факта, что стало очевидным, что Питер Петтигрю жив и находится в когорте Волдеморта), он все еще был далек от того, чтобы быть весомым членом магического общества.

– И Гарри Поттер, – сказал Фред безнадежно.

В ответ на это послышалось невнятное бормотание. Большая часть волшебного мира рассматривала Гарри, как героя, но были некоторые, кто не доверяли его все еще таинственной истории и силе. Джордж выхватил слова "Заклинатель Змей" и "всегда полно всяких сумасшедших историй, не так ли?"

Фред и Джордж посмотрели друг на друга с зарождающейся тревогой.

– Я буду свидетельствовать, – послышался голос.

Все обернулись, чтоб посмотреть, кто говорит. Это была стройная ведьма. Она стояла рядом с Диким Глазом Хмури и до этого времени молчала. Ведьма подняла руки и сбросила капюшон.

Это была Нарцисса.

Дикий Глаз усмехался. Он, очевидно, рассчитывал на это. Фред и Джордж, тем не менее, были сражены наповал.

– Я засвидетельствую, – произнесла она снова. – Я Нарцисса Малфой. Люций Малфой был моим супругом. Я могу показать, что он действительно виновен по всем обвинениям, выдвинутым в его адрес. В дополнение, я открою Имение Малфоев для Отдела по Исполнению Магических Законов и позволю вашим Аурорам свободную проверку всех его галерей. Там должно быть довольно материалов по Черной Магии, чтобы занять их на год. Я также, – продолжила она, обращаясь теперь непосредственно к Дикому Глазу Хмури, который выглядел так, будто Рождество уже пришло, – предоставлю вам все бумаги Люция. Многие из них относятся к Лорду Волдеморту и к тому, что он и мой супруг назвали Планом. Это должно оказаться захватывающим чтением.

– Но… но почему? – спросил, заикаясь, один из волшебников.

– Потому что я хочу кое-что взамен от вас, – ответила Нарцисса.

– Правда? – произнес Дикий Глаз Хмури, глядя на нее, как будто он уже знал. – И что это?

– Я не хочу, чтоб Люция отправили в Азкабан, – сказала Нарцисса.

Джордж и Фред были напуганы.

– Почему нет? – воскликнул Фред.

– Это не может означать, что они позволят ему уйти? – запротестовал Джордж.

Нарцисса взглянула на некоторое время на распростертую фигуру своего мужа.

– Я не прошу для себя, – сказала она. – Я была бы рада видеть его в Азкабане до конца жизни. Но у нас есть ребенок. Драко. Мой сын. – Она посмотрела на Хмури. – Я не хочу, чтоб он думал о своем отце как об узнике Азкабана. Думал о нем, страдающем, сходящем с ума. – Она обернулась к остальным волшебникам. – Я прошу вас отправить его вместо этого в Госпиталь Св. Мунго для Волшебных Болезней. В отделение душевнобольных преступников.

– Я думаю, мы можем согласиться на это, – сказал быстро Дикий Глаз.

Последовало длительное молчание. Затем другие волшебники кивнули в знак согласия.

– Там достаточно ужасно? – спросил Джордж с надеждой.

Дикий Глаз усмехнулся ему, но другие волшебники были заняты разговорами между собой и игнорировали Висли. Один из волшебников наколдовал носилки и левитировал Люция на них. Несколько волшебников выдвинулись из группы, чтобы сопроводить Люция в особого рода камеру для содержания.

Оставшиеся волшебники выглядели заинтересованным только в разговоре с Нарциссой, но она отошла от них и направилась к Фреду и Джорджу.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала она. – Дамблдор послал Дикого Глаза ко мне, и он рассказал мне, что произошло. Я хотела поблагодарить вас за все, что вы сделали для Драко.

Джордж покраснел. Нарцисса, возможно, была намного старше его, и она была к тому же матерью Драко Малфоя, но она была настолько красива.

– Не за что, – сказал он.

– Не могли бы вы оказать мне услугу? – продолжила она, и протянула им конверт. – Я написала Драко письмо, так как я не могу быть рядом с ним прямо сейчас. Вы передадите его ему?

– Будьте уверены. Конечно, – ответил Джордж, взяв письмо.

– Спасибо, – сказала она снова, наклонившись и поцеловав каждого в щеку, и зашагала назад к волшебникам, которые сопроводили ее из комнаты. Фрэд и Джордж, оба теперь свекольно-красного цвета под рыжими волосами, направились назад к машине.

* * *

Когда Гарри, Дамблдор и Сириус зашли в комнату, Эрмиона и Драко беседовали. Она поставила локти на подушку, а он повернул к ней голову. Они оживленно говорили, и прервались только, когда Дамблдор прокашлялся, прочищая горло.

– Чувствуете себя лучше, мистер Малфой? – сказал Дамблдор, подмигивая. Он занял место рядом с Драко, а Гарри и Сириус сели напротив него. На коленях Гарри держал меч Салазара Слизерина, который выглядел неуместно в больничной комнате.

– Гарри, – произнес Дамблдор. – И Драко. – Дамблдор перевел взгляд с одного на другого поверх своих золотых очков. – Кто-нибудь из вас, – сказал он, – знает, что такое Магид?

Гарри и Драко тупо посмотрели на него.

Дамблдор повернулся к Эрмионе, которая имела то выражение лица, которое оно обычно приобретало в классе, когда она одна, и никто больше, знала ответ на вопрос.

– Мисс Грейнджер?

– Ну, Профессор Биннс говорил мне, что Магид это редкий тип волшебников, наделенный от рождения особым даром, – четко произнесла Эрмиона. – Салазар Слизерин был одним из них. Также Ровенна Рэйвенкло. Вы, профессор. И…, -Она заколебалась. – Темный Лорд тоже.

– Магид действительно редкий тип волшебников или ведьм, – согласился Дамблдор. – Редкий и очень могущественный. Магид может совершать волшебство, не пользуясь палочкой. Может сопротивляться многим чарам и проклятьям, и может переносить колдовство, легко убивающее любого другого волшебника. – Он повернулся к Гарри. – Ты помнишь, Гарри, когда ты спрашивал меня, почему Волдеморт хотел убить тебя, когда ты был ребенком?

Гарри кивнул, с несчастным видом.

– Вы сказали, что мне нельзя знать, но когда-нибудь вы скажете мне.

– Я говорю тебе сейчас, – сказал Дамблдор. – Ты – Магид, Гарри.

Оба, Драко и Эрмиона, быстро повернулись, чтоб посмотреть на Гарри, побледневшего от удивления. Сириус совсем не выглядел удивленным – было очевидно, что он уже знал.

– Я? – произнес Гарри, шокировано.

– Да, ты, – заявил Дамблдор. – Ты, несомненно, очень могущественный Магид.

– Ох, естественно, – сказал Драко, раздраженным голосом. – Теперь Поттер, ко всему, еще и Магид?

Дамблдор повернулся к Драко, который побледнел на мгновение, думая, что директор сейчас отругает его. Вместо этого, Дамблдор сказал:

– Вы – тоже Магид, мистер Малфой. И, если я не ошибаюсь, куда более могущественный, чем Гарри.

Драко стал еще бледнее, чем был Гарри.

– Вы уверены? – спросил он, голосом полным сомнения.

– Я не был, – произнес Дамблдор. – Я всегда знал это о тебе, – сказал он, обращаясь к Гарри. – Мы знали это, когда ты родился. Вот почему Волдеморт хотел убить тебя, почему твои родители должны были прятаться с тобой. Он не хотел, чтобы ребенок-Магид родился у двух его злейших врагов, двух моих самых лучших союзников. Он знал, что когда ты станешь достаточно взрослый, ты превратишься в оружие, которым мы сможем сражаться с ним.

– А я? – прервал Драко. – Почему он не пытался убить меня?

– Зачем? – сказал Дамблдор, значительно. – Ты – ребенок его ближайшего сподвижника. Подумай, каким оружием ты мог бы быть в его арсенале! Ты мог бы быть величайшим Пожирателем Смерти из них всех. – Дамблдор покачал головой. – Твой отец держал это в секрете, Драко. Родителям, ребенок которых Магид, предлагается зарегистрировать его в Министерстве при рождении; он никогда не регистрировал тебя. Я сомневаюсь, что кто-нибудь знал об этом, кроме Люция и самого Волдеморта. Различные орудия предсказания, которыми я пользовался сам, показывали, что в Хогвартсе есть еще Магид, но я никогда не знал, кто это.

Драко притих, вспоминая, как отец сказал ему в то утро: "Лорд Тьмы возлагает на тебя такие большие надежды, Драко".

– Откуда вы знаете? – спросил он Дамблдора. – Откуда вы знаете, что я Магид?

– Этот меч, к примеру, – произнес Дамблдор, указывая на то место, где он лежал на коленях Драко. – Это – очень могущественный волшебный объект, Драко. Только Магид может коснуться этого меча. Затем тот факт, что Люций сделал Эпициклический амулет из твоих зубов, когда ты был малышом. Он использовал его, чтобы контролировать тебя и твою мать, это правда, но это также позволяло ему черпать немного из твоей силы Магида. Это делало его намного более сильным волшебником, чем он был бы иначе.

Драко и Гарри оба вытаращились на директора, а Эрмиона спросила,

– Профессор Дамблдор?

– Да?

– Это причина, почему Многосущное зелье так подействовало на Гарри и Драко… Это потому что они Магиды?

– Прекрасная догадка, Мисс Грейнджер. В некотором-то смысле, верная. Многосущное зелье действовало так долго потому, что мистер Малфой пожелал этого.

– Что Люций сделал? – обалдело спросил Гарри.

– Он меня имеет в виду, идиот, – ответил Драко. – И я ничего такого не делал! – добавил, глядя на Дамблдора.

– Делал, – подмигнул Дамблдор. – У меня хватает смелости предположить, что между тобой и Гарри всегда было, скажем так, соперничество…

– Он мне завидует, если вы это имеете в виду, – влез Драко.

Гарри вытаращил глаза.

– Действительно, – продолжал Дамблдор. – У меня такая теория. Когда вы выпили Многосущное зелье, мистер Малфой, и оно превратило вас в Гарри, вы немедленно узрели преимущества этой ситуации. Быть Гарри. Жить его жизнью. Видеть то, что видел он. Узнать его тайны. Твой отец учил тебя искать слабости противника и использовать их в своих интересах, не так ли?

Драко побледнел.

– Я…

– Профессор, – запротестовал Сириус.

Дамблдор не обратил на них внимания.

– Он учил тебя и другим вещам, – продолжал он также спокойно. – Видеть зло, когда предлагают добро, игнорировать тех, кто ниже тебя по рождению и подлизываться к вышестоящим. Ценить только сиюминутную наживу и удовлетворение своих интересов.

– Я никогда…, -сказал Драко слабо. – Никогда нарочно…

– Я сказал, он учил тебя, – ответил Дамблдор. – Я не сказал, что ты научился. Я думаю, были и другие преимущества для тебя в том, что ты был Гарри. Ты всегда думал о Гарри, как о человеке, которому доброта и другие хорошие качества даются легко. Будучи же Гарри, ты мог следовать своим лучшим побуждениям, которые, будучи в своем теле, ты упорно подавлял. Ты мог быть хорошим. Храбрым. Героем. – Он посмотрел на Драко, очень внимательно, поверх очков. – Я не говорю, что ты хотел, чтобы действие зелья продлилось, ни один обыкновенный волшебник не мог бы этого сделать. Нет, просто ты использовал свою энергию, энергию Магида, чтобы оно работало. И, как я понимаю, это был другой Магид, который снял с тебя это заклятие.

Драко таращился на Дамблдора с открытым ртом.

– Можно мне спросить, Профессор? – тихо произнесла Эрмиона.

– Да, мисс Грейнджер?

– Если Драко и Гарри Магиды… почему у Гарри это никак не проявилось? И почему у Драко это не проявлялось до сих пор?

– Эта черта не проявляется обычно до поздней юности. Это может произойти случайно, или под влиянием некоторых стимулов.

– Каких, например? – с любопытством встрял Гарри. Он не был уверен абсолютно, но на секунду ему показалось, что Дамблдор смутился.

– Сильных эмоций определенного вида, – сказал директор. – Опасность тоже действует. Вообще-то, в давние времена, если ребенок-Магид не проявлял никаких особенных способностей до восемнадцати лет, Министерство посылало его сражаться с драконом или еще каким-нибудь монстром.

Гарри выглядел взволнованным.

– Я уже встречался с драконом, и все равно никаких признаков того, что я Магид, Профессор…

– Все в порядке, Гарри, – жизнерадостно сказал Дамблдор. – Мы дадим тебе два года сроку, а потом скормим тебя Василиску.

Гарри глянул на Дамблдора. Он был уверен, что тот шутит. Так ведь?

– Я поговорю с вами обоими об этом позже, – объявил Дамблдор. – Я боюсь, что если мы задержимся здесь еще, то у Мадам Помфрей найдутся сильные слова для меня.

Эрмиона улыбнулась Драко, вставая.

– Я приду завтра.

Гарри положил меч на кровать Драко, где тот мог его достать, если захочет.

– Пока, Малфой.

– Есть ли шанс, Профессор, – спросил Гарри, когда они вышли из комнаты, – что мои способности Магида появились из-за крови Годрика Гриффиндора?

– Старый Годрик Ворчливый, как мой партнер Николя Фламель называл его? – весело сказал Дамблдор. – Я сомневаюсь, Гарри. Он не был Магидом. Вовсе нет. Великий воин – да. Очень храбрый. Всегда кричал. Так он пугал своих врагов, понимаешь, своим военным кличем.

– А я думал, своим мужеством и блестящей тактикой.

– Нет, – ответил Дамблдор. – Это все его кличи, правда.

* * *

Сириус и Дамблдор направились к кабинету директора поговорить, а Эрмиона и Гарри, оба ужасно уставшие, медленно пошли к Гриффиндорской башне. Они остановились пред портретом, и Эрмиона повернулась к Гарри.

– Ты доволен, тем, что ты Магид?

– Конечно, – ответил Гарри. Он выглядел изможденным, под глазами были черные круги. – Уж поверь мне.

Она посмотрела на него, и вдруг поняла, что в выражении его лица что-то изменилось. Она не могла прочитать его – а ей всегда удавалось это раньше. Она думала, что знает все оттенки эмоций на его лице, в голосе, но теперь… что бы он ни чувствовал, он скрывал это от нее.

– Гарри, о том, что произошло…

– Нет, – отрезал он.

Она остановилась.

– Что, нет?

– Нет, я не хочу говорить с тобой сейчас, – ровно сказал он.

– Но…

– Давай угадаю, – он повернулся к ней, таким злым она его еще не видела, – ты придумала что-то, что причинит мне еще больше боли. И не можешь подождать до завтра, потому что весело смотреть на выражение моего лица.