Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 71 (всего у книги 157 страниц)

Глава 3. Потоп и темнота

Жена моя, цыганка, где ночью этой бродишь?

Все сплетники и сплетни не могут быть правы,

Что в танцах этих диких на том току находишь?

Тень рук чьих по тебе скользит, и тень чьей головы?

Жена моя, цыганка, где ночью этой бродишь?

Жена моя, цыганка, где ночью этой бродишь?

Серебряные вспышки в кафе усталом, старом

Шагнул невесты призрак на стол среди ножей,

Швыряет мне букет свой, и, обдавая жаром,

Светить мне обещает – вести, светить, зажечь.

Жена моя, цыганка, где ночью этой бродишь?

Для радуги не время и рано для голубки,

Пришел наш день последний – потоп и темнота.

Коснись мужчин и женщин, и протяни к ним руки,

Но встанешь между ними – и будешь проклята.

Жена моя, цыганка, где ночью этой бродишь?

Леонард Коэн

Худшим из всей этой лазаретной жизни, как быстро осознала Джинни, было то, что нескончаемым потоком шли люди, пытавшиеся ее взбодрить. Если против Гарри, Рона и Гермионы она ничего не имела, да и визит Элизабет был тоже кстати, то посещение гриффиндорской команды вызвало у нее головную боль, а Чарли своим беспокойством добавил нервотрепки. Она уже чувствовала себя куда лучше и надеялась, что ее все-таки отпустят из лазарета, однако мадам Помфри настояла на «наблюдении». Джинни полагала, что все эти предосторожности ради того, чтобы все случившееся не повторилось снова.

На другой день к ней в больничное крыло пришли Парвати с Лавендер. Джинни, подремывая, вполуха слушала их хихиканье, последние сплетни (Элиза Миджен рассталась с Джастином Финч-Флетчли, заявив, что он недостаточно горяч и настойчив), новости из мира модных штучек (Пенси Паркинсон явилась на Историю Магии в каких-то совершенно безумных заколочках), и размышления по поводу ближайшей вылазки в паб (Парвати собиралась туда с Дином Томасом, а Лавендер с Марком Ноттом).

– Но Марк ведь слизеринец, – удивленно запротестовала Джинни, на мгновение вырвавшись из полудремы.

– И что? – невозмутимо поинтересовалась Лавендер. – Все эти антислизеринские настроения давно канули в прошлое, Джинни.

– Ну, не считая Симуса, – хихикнула Парвати.

– О чем это ты? – с недоумением спросила Джинни.

Парвати не скрывала своего удовольствия от выпавшего ей права все рассказать:

– Когда ты упала со своей метлы, Симус едва не убил Малфоя, не подпуская его к тебе. О, это было так круто…

Джинни была озадачена и смущена:

– Ты хочешь сказать, что Малфой казался… в смысле, он пытался… с чего бы это он?…

Лавендер покачала головой:

– Я не знаю, мы не слышали ничего из того, что они там говорили. Мы только видели, как кое-кто рванулся к тебе, а Симус встал у него на пути и стоял до тех пор, пока не подбежал Гарри и не вытолкал кое-кого с поля.

– Гарри выгнал Малфоя с поля?

– Мне кажется, да… – задумчиво сказала Парвати. – Он вроде бы схватил его за запястье, потом Драко где-то с минуту на него таращился и рванулся прочь, как дикий зверь. Было трудно понять, что там случилось на самом деле, может, Драко побежал прочь, потому что подошел Дамблдор. А с ним твой старший брат – у него был такой рассерженный вид, словно он собирался плеваться гвоздями…

– Как бы я хотела, чтобы профессор Уизли пошел со мной в паб … – с тоской в голосе произнесла Лавендер.

– Лавендер, что за глупости: он учитель и, к тому же, он ужасно старый! – решительно отмела эту фразу Парвати, пока Джинни сдерживалась, чтобы не захохотать. – Так или иначе, у нас появилась одна мысль…

– Что за мысль? – спросила Джинни.

– Мысль о том, что Симус запал на тебя, – пояснила Парвати.

– Не может быть, – не поверила Джинни.

– Может, может, – подтвердила гулявшая с Симусом на пятом курсе Лавендер, хотя, признаться, Джинни не была уверена в том, что она действительно знает, о чем говорит. – Зачем нам это сочинять?

«Затем, что вы – безмозглые курицы, которые обожают устраивать всякие неприятности», – вертелось на языке у Джинни, но она удержалась от того, чтобы это сказать, – какими бы они ни были, что бы они ни делали, в этом не было злого умысла. Поэтому нечего срываться на них, ссылаясь на свою брюзгливость и нервозность.

– Слушайте, я так устала… – начала она, но было уже поздно: Лавендер и Парвати уже затеяли свою любимую игру, эти отвратительные упражнения под названием «С кем бы ты?…». Они парами называли хогвартских парней и выбирали из них того, с кем не отказались бы переспать.

– Терри Бут или Эрни МакМиллан? – вопросила Парвати подружку.

– Терри, – решила Лавендер.

– Драко Малфой или Малькольм Бэддок?

Лавендер на секунду задумалась, потом захихикала:

– Драко Малфой.

– Джастин Финч-Флечтли или Рон Уизли?

– Рон.

– Гарри или Рон?

– Хм… Я думаю, все-таки Рон.

Джинни осуждающе наблюдала за ними, напряженно ожидая, когда Лавендер повернется к ней:

– Джастин Финч-Флетчли или Эрни МакМиллан?

– Думаю, Джастин, – ответила Джинни, одинаково равнодушная к ним обоим.

– Симус или Дин?

– Симус.

– Драко или Малькольм?

– Малькольм, – соврала Джинни.

– Гарри или Рон?

Джинни с отвращением посмотрела на Лавендер.

– Это просто… омерзительно.

– Что? – с недоумением переспросила Лавендер, не в силах сообразить, что она сказала. – Ой, правда… Вся эта история с Гарри. Прости…

– Угу, – прорычала Джинни, закрылась подушкой и отказалась убирать ее до тех пор, пока Лавендер и Парвати не ушли.

* * *

Гриффиндорская гостиная вечная, в ней ничего не меняется, – подумал Сириус. Все действительно было точно так же, как и в те времена, когда он сам был студентом. Осмотревшись в камине, он бросил влюбленный взгляд на эти тяжелые мягкие диваны и кресла с бархатной, залоснившейся от времени обивкой, на эти подушки с золотыми кистями, на эти низкие исчерканные столы и развешенные по стенам портреты в золотых рамах. Гарри, скрестив ноги, ждал его, где и положено, – на полу у огня.

На нем были черные брюки, темно-синий джемпер и кроссовки на босу ногу. Он выглядел лет на двенадцать – такой худенький, усталый… настолько усталый и худой, что Сириус едва подавил удивленный возглас.

– А, Сириус… – тихо произнес Гарри. – Рад, что ты пришел…

Прошел примерно месяц с тех пор, как они беседовали в последний раз. Сириус помнил, что Гарри тогда тоже выглядел на взводе, но он списал это на треволнения перед предстоящим матчем.

– Гарри, ты как-то… гм… похудел… И у тебя усталый вид, – стараясь говорить как можно более нейтральней, заметил Сириус.

– Просто сейчас поздно, – отрезал Гарри, откидываясь к изножию огромного тяжелого кресла.

Он действительно здорово похудел, – встревожился Сириус, – вон как шея торчит из рубашки…

На снежно-бледном лице под глазами залегли синеватые тени… Что же случилось? Сириус помнил, каким румяным и загорелым Гарри ступил на подножку увозящего его в Хогвартс поезда…

– Сегодня был матч. Я здорово устал.

От этой фразы беспокойство Сириуса не стало меньше.

– Да-да, я знаю, Люпин рассказал мне о случившемся. Я рад, что с Джинни все обошлось… Гарри, а ты нормально питаешься?

Гарри задумался, словно пытаясь вспомнить, когда же он ел в последний раз, потом равнодушно пожал плечами:

– Да, я ем нормально… Как там ваши свадебные планы?

– Прекрасно. И вопрос с усыновлением уже почти на подходе, – добавил Сириус. – Надо будет разобраться с кучей бумаг, когда ты приедешь на Рождество. Нарцисса ждет вас всех. Рон с Джинни приедут с вами?

– Нет, они будут на следующий день, – рассеянно ответил Гарри, явно занятый другими мыслями.

– Ты с одеждой уже разобрался?

– Угу…

– Кстати, ты в курсе, что я передумал жениться на Нарциссе и выбрал себе в спутники жизни Люпина?

– Это замечательно…

– Гарри, – мрачно поинтересовался Сириус, – да что с тобой?

– Нет-нет, ничего, – встрепенулся Гарри, словно вырвавшись из паутины. – Честное слово, я удивился…

– Да уж, я вижу…

Гарри обхватил руками колени:

– Это насчет моих родителей…

Сириус бросил пытливый взгляд на своего крестника, но выражение лица Гарри было трудно разобрать из-за падавших на него длинных черных волос.

– И что?

– Где они похоронены?

У Сириуса екнуло сердце:

– Почему ты хочешь это знать?

– Не отвечай вопросом на вопрос.

– Прости, Гарри, но мне хотелось бы знать, почему ты решил вдруг спросить об этом. Что ты собираешься сделать?

Гарри фыркнул:

– Заняться некромантией. Поднимем мертвецов, совершим человеческое жертвоприношение… От души подурачимся…

– Гарри…

– Слушай, это Драко предложил. Он подумал, что это поможет мне как-то приблизиться к ним…

– Что-то это не похоже на то, что мог бы сказать Драко…

– Ну, так он это сказал, понятно? – лицо Гарри вспыхнуло раздражением. – Ты хочешь сказать, что мне не веришь?

Ох уж это мне этот переходный возраст, – беспомощно подумал Сириус.

– Верю-верю, Гарри, просто я беспокоился о тебе.

– Это мои родители, – взял себя в руки Гарри. – Я имею право знать, где они похоронены.

Сириус медленно зажмурился и снова открыл глаза.

– В Дунсхилле, – произнес он, и увидел внутренним вздором бесконечное серо-зеленое поле и поблекшие от бесконечных дождей надгробия. Несколько человек в мантиях с опущенными капюшонами у сдвоенной могилы, волшебник, бормочущий слова прощальной молитвы: « Venite, benedicti patris mei, percipite regnum, quod paratum est vobis ab origine mundi…»

Сириус видел это удивительно отчетливо, хотя понимал, что все это лишь плод его фантазии, – он не присутствовал на похоронах Джеймса и Лили. Но зато он был на бесконечном количестве других похорон…

– Они на волшебном кладбище…

– Ты был там когда-нибудь? – ровным и твердым голосом спросил Гарри.

– Однажды.

– И какое оно?

Сириус затруднился, как ответить: хорошее? Красивое? Такое, что во второй раз туда не тянет?

– Это кладбище, Гарри…

– И где же оно?

– Недалеко от Годриковой Лощины… если ты захочешь посетить его, я возьму тебя с собой. После С.О.В.

– Но ведь это будет только через месяц!

– Гарри, я все понимаю, я понимаю, почему ты хочешь отправиться туда, но пойми – это будет нелегко и непросто. И причина того, что ты там до сих пор не был…

– В чем? – глаза Гарри засветились в темноте комнаты, волосы сливались с окружающим его полумраком. Его лицо было настолько бледно, что казалось каким-то призрачным отпечатком в полутьме.

– В том, что это небезопасно. Насколько мне кажется, для тебя куда безопасней находиться сейчас в школе или же дома, рядом со мной. Я даже не уверен теперь в Норе… Я очень люблю тебя, Гарри, однако я тебе не кровный родственник, а магия Дамблдора не может тебя защитить. Если ты отправишься туда, придется захватить Дурслей…

– Нет! Нет! – вскочил на ноги Гарри. – Это словно… Я не хочу идти туда с ними! Как у тебя даже…

– Но Гарри…

– Как же ты не понимаешь… – и горе, прозвучавшее в его голосе, заставило Сириуса остановиться. Все это прозвучало так, словно Гарри не рассердился, а пришел к каким-то мрачным умозаключениям. – Ты не понимаешь, и понять не хочешь. Тебя не волнует… Я думал, с тобой будет лучше, чем с Дурслями, но на самом деле ты такой же, как они, – ты тоже все время врешь мне.

– Да что ты говоришь, Гарри? Ты что – хочешь вернуться и жить с Дурслями?

Гарри охнул, словно Сириус ударил его, и тот немедленно пожалел, что эти слова сорвались у него с языка, но раньше, чем он успел бы извиниться или хоть что-то сказать, Гарри развернулся и выбежал из комнаты. Сириус слышал его шаги на лестнице, потом распахнулась дверь в спальню мальчиков – и наступила тишина. Он подождал еще несколько минут, уверенный, что Гарри одумается и вернется. Но этого не произошло.

* * *

…Сердце в ее груди разбивалось от мыслей о Тристане. Когда она видела его в последний раз, его бесчувственное тело, переброшенное через седло, уносил скакун леди Стэйси, кузины темного мага Моргана. Ходили слухи, что в ее чулане не счесть зачарованных кожаных корсетов, с помощью которых она принуждала несчастных волшебников исполнять все свои коварные желания. А, иссушив их жизненные силы, леди Стэйси сбрасывала их в бездонную пропасть, над которой долгие годы трудились ее верные слуги.

Риэнн залилась безутешными слезами, и ее сдавленные рыдания привлекли внимание капитана пиратов, рослого темноволосого мужчины. Он стоял на носу – мужественный, с обнаженным торсом, несмотря на то, что волосы на его груди покрылись инеем.

Она слышала, как другие пираты обращались к нему «Свен», а потому была уверена, что это и является его именем (Риэнн была прекрасна, но не слишком смышлена).

Он шагнул к ней. Гневные беспощадные волны хлестали и перекатывались через палубу, и Риэнн безуспешно попыталась устоять под их напором, потеряв в этой борьбе почти всю свою одежду.

Его зеленые глаза обожгли ее.

– Взгляни на родину свою в последний раз, о пленница прекрасная моя, – прорычал он, бросая завороженно-алчущий взгляд на ее полуобнаженное тело…

– Эй, Джинни! Ты не спишь? – окликнул ее голос из-за занавески, отгораживающей кровать.

– Нет-нет, – пискнула она, быстро заталкивая «Брюки, полные огня», под одеяло и натягивая его повыше. Это был голос юноши – немного приглушенный. Может, Рон? Для Чарли этот голос слишком юный… – Можешь войти.

Занавеска отодвинулась, и Джинни с удивлением убедилась, что ее посетитель вовсе не Рон, а Симус Финниган. Она захлопала глазами, но определенно – это был Симус: от светлых волос до разодранных кроссовок. Зачем он явился?…

Он, спотыкаясь, вошел. За плечом у него висела сумка, в руке были перья – судя по всему, он пришел прямо с учебы. Переминаясь и явно чувствуя себя неловко, он остановился у ее кровати. Джинни смотрела на него со все возрастающим удивлением: чтобы Симус – да вдруг мялся! Обычно он был слишком занят разными мерзкими шуточками.

– О, салют, Симус! – как можно любезней поприветствовала его она, надеясь, что это поможет ему немного расслабиться.

Не помогло. Симус застеснялся еще больше. В этот момент ей в голову пришла еще одна мысль:

– Ты здесь, потому что заболел?

Симус покрутил зажатое между пальцев перо:

– Нет… не совсем.

– Не совсем?

– В смысле, совсем нет, – Симус опустил перо и добавил, – я тут подумал… может, ты пойдешь со мной на Святочный Бал?

От удивления Джинни на миг лишилась дара речи – просто уставилась на бедного Симуса, от чего тот начал медленно, но верно краснеть.

– Но, – быстро спохватилась она, – ты же семикурсник, и уже можешь ходить в паб! А я – я еще нет…

– Я знаю, – терпеливо кивнул Симус, – потому и спрашиваю тебя о Святочном Бале.

– А зачем тебе проводить вечер с толпой шестикурсников, когда ты можешь пойти в паб?

– Я не хочу проводить вечер с толпой шестикурсников, – возразил Симус. – Я хочу провести вечер с тобой.

– О… – произнесла Джинни. И повторила. – О… Хорошо.

Симус взглянул на нее. С его лица уже пропали красные пятна, и теперь он смотрел на нее с некоторым недоумением и даже задором, хотя все еще немного взволнованно.

Вот Драко – тот никогда не волновался. Она попыталась представить, как бы Драко пригласил ее на Святочный Бал, – и потерпела полный крах. Даже если бы они встречались – он бы все равно этого не сделал. Он бы просто посчитал, что они должны пойти вместе и ждал бы ее внизу Гриффиндорской башни – как всегда невероятно выглядя и нисколько не сомневаясь, в том, что она будет вне себя от радости, увидев его. Словом, он был бы, как всегда, в своем репертуаре – и это в нем даже немного раздражало.

Но зато он, без сомнения, мог сделать для нее что-то романтическое и удивительное – вроде пары стеклянных туфелек из пары носков. И, когда Драко совершал что-то в этом роде, это никогда не казалось неуклюжим, неловким или заранее подготовленным; он просто делал то, что чувствовал, – как всегда, изящно и искренне.

Джинни захлопала глазами.

Сейчас причин размышлять о Драко нет и быть не должно: это ведь не он пригласил ее на Святочный Бал, да и вообще – у него есть подружка. А Симус симпатичный, милый и очень классный.

Она наконец оторвала взгляд от простыней и посмотрела на него:

– Парвати рассказала мне, что ты сделал на квиддичном поле. Это очень мило с твоей стороны.

Симус улыбнулся.

У него веснушки. Совсем чуть-чуть. На переносице.

– Да ну, не за что. Готов на все, чтобы взбесить Малфоя.

– Право, ты не должен был так поступать. Это было очень смело.

– С тех пор делал я и более смелые вещи, – заметил он, – и Джинни почувствовала, что краснеет. Да уж, для него это было явно волнующе – прийти сюда и пригласить ее на бал, они ведь не были достаточно близко знакомы. Какой же он милый.

Она подняла голову и произнесла:

– Ну, конечно же, я с удовольствием пойду на Бал с тобой, Симус.

На лице Симуса засияла солнечная улыбка.

– Замечательно! Ты можешь сообщить Рону, что я верну тебя после полуночи. Знаешь, это немного пугает – просить старосту отпустить его младшую сестренку.

– Рон будет в пабе «На бровях», – ответила Джинни. – Он выдует галлон сливочного пива и к полуночи свалится с ног. Он бы не заметил, если бы ты вместо меня принес бы в Гриффиндорскую башню тыкву.

– Думаю, что наутро он все же разберется. А значок старосты достаточно остр, и мне бы хотелось сохранить свою шкуру целой, – улыбнулся Симус, обошел вокруг кровати и, к немалому удивлению Джинни, поцеловал ее в щеку. – Мне пора на тренировку. Надеюсь, что вскоре они все-таки выпустят тебя из этого чертового местечка.

– Надеюсь, – рассеянно кивнула Джинни. Теперь ее занимала другая мысль – поцелуй в щеку прошлой ночью. – Симус, – неожиданно для самой себя окликнула она его.

Он уже отодвигал занавеску, но остановился:

– Что?

– Ты… ты был здесь прошлой ночью? – с колотящимся сердцем спросила она. – Ты не заходил ко мне?

Он покачал головой, немного смущенный этим вопросом:

– Нет… не заходил. А почему?…

– О, – Джинни упала на подушки с чувством невероятного облегчения и странной вины. – Нет, ничего…

* * *

– Симус пригласил тебя пойти с ним на Святочный Бал? Да это же замечательно! – засияв, воскликнула Гермиона, глядя на уплетавшую яичницу с тостом Джинни. Ее наконец-то выписали из лазарета, и, хотя она чувствовала себя просто прекрасно, она все же не могла отделаться от странного ощущения нависшей над ней тьмы.

– Ш-ш! – зашипела Джинни, но, по счастью, Симус сидел на противоположном конце Гриффиндорского стола и вряд ли мог что-либо услышать.

– И ты сказала «да»? – поинтересовался Рон, гоняя ложкой по тарелке кусок хлеба. Похоже, он не слишком-то голоден.

– Ну, конечно же она сказала «да», – быстро произнесла Гермиона. – Симус такой классный, симпатичный, очень милый, талантливый и забавный.

Рон опешил.

– Какая потеря! Гермиона, может, это тебе стоит с ним встречаться?

Гермиона покраснела:

– Я имела в виду…

– Я сказала «да», – отрезала Джинни.

– Великолепно! – Гермиона радостно заулыбалась. – Это так чудесно, Джин…

– Спасибо, – кивнула Джинни, не в силах избавиться от ощущения, что Гермиона как-то чересчур за нее рада.

– Всем привет, – Джинни подняла глаза и увидела Гарри, занимавшего припасенное ему свободное место между Роном и Гермионой. Он по-прежнему выглядел немного усталым, но уже куда лучше, чем раньше.

– Симус позвал Джинни на Святочный Бал, – сообщила ему Гермиона, едва он успел взяться за вилку.

– Чудесно, – Гарри рассеянно потыкал сосиску и поднял взгляд на Гермиону. – Это ведь хорошо, правда? Ты не говорила мне этого, потому что думала, что я вознегодую или еще что?

– Нет, – тряхнула головой Гермиона, – это действительно хорошо.

– С другой стороны, Симуса не будет в пабе – а это плохо, – Рон потянулся к молочнику и плеснул себе сливок в кашу. Когда он поднял голову, на его лице было задумчивое выражение.

– Эй, Гарри, у тебя сейчас «окно», да? – Гарри кивнул. – Пойдем со мной в Хогсмид? – предложил Рон. – Только надо заглянуть на фабрику к Фреду и Джорджу. Надо разобраться с документами по поводу последних приготовлений у вечеринке в пабе. А разрешение на отлучку из школы у меня есть, – и Рон похлопал себя по карману с торчащими оттуда свитками пергамента.

– Я пойду с тобой, – пожал плечами Гарри. – Конечно. Почему бы нет?

– А вы успеете вернуться до Ухода за магическими существами? – встревожено спросила Гермиона.

– Ну, не успею, так не успею, – равнодушно пожал плечами Гарри.

– Но… Чарли обещал нам что-то особенное…

– Ну, так и расскажешь мне об этом потом, – подвел черту разговору Гарри.

Казалось, Гермиона хотела что-то сказать. Джинни была уверена, что, сделай она это, Гарри взорвался бы не хуже Флибустьерского фейерверка. У этой парочки отношения явно накалялись, на это можно было смело поставить галлеон.

– Все еще любишь Чарли? – поспешно встряла она. Гермиона с трудом оторвала взгляд от Гарри.

– Он отличный учитель, – кивнула она. – Он все-все знает. На прошлой неделе он целых два часа рассказывал о додо.

– Никогда бы не подумал, что это могло быть столь сексуально, Гермиона, – заметил Рон.

– Я не сказала, что это было сексуально, – раздраженно заметила Гермиона, и уже в следующую минуту они с Роном предавались своему привычному занятию, споря друг с другом. Гарри тихо сидел между ними, глядя куда-то в пространство. Какое-то странное, знакомое ощущение мелькнуло у Джинни, когда она взглянула на него. Он явно напоминал ей кого-то: и тем, как он сидел, и этими сменяющими друг друга выражениями лица, и этими глазами, кажущиеся слишком взрослыми на этом юном лице… И в миг, когда он поднял руку и откинул с глаз волосы, она поняла, что все это она уже видела.

У Тома.

* * *

– Ну, быстрее же, Гарри. Весна на носу. Ну, пошли же! Я сказал Фреду с Джорджем, что мы будем до полудня.

– А, да, хорошо, – Гарри оторвал взгляд от свисающей с ветки сосульки. На бледном лице полыхали румянцем скулы, руки тоже раскраснелись от мороза – перчатки он не надел. Он вздохнул, и продолжил путь. – Весна на носу?… Ты говоришь, как Малфой.

– Не дай Бог, – Рон терпеливо ждал, пока Гарри его нагонит. По счастью, декабрьский день был просто великолепен, небо напоминало опрокинутую синюю чашу, расписанную бледными полосками облаков. Дорога, ведущая в Хогсмид, поблескивала и мерцала, голые ветви деревьев тянулись к небу черными трещинами. На фоне всей этой яркости и красоты мрачное настроение Гарри смотрелось омрачающей прекрасный пейзаж кляксой.

– И вправду, Поттер, – протяжно произнес Рон в лучших традициях Драко, – если б я знал, что ты будешь тащиться, как нагруженная покупками улитка, я бы, во-первых, тебя не позвал.

– Ха-ха. Очень смешно, – Гарри, наконец, догнал Рона, и дальше они пошли вместе. – Даже он не всегда так говорит, – улыбка Рона увяла. – Ну и ладно. От тебя это звучит еще хуже, – Гарри подумал и добавил. – И гаже.

– Ты просто пользуешься моим добродушием.

– Возможно, – искоса взглянул на него Гарри. – Давай-ка лучше побеседуем о другом. Ты уже пригласил кого-нибудь в паб?

Рот споткнулся об валяющуюся на земле сломанную ветку:

– Ох… На самом деле – нет…

– А что так? – удивленно поинтересовался Гарри.

Рон медлил с ответом. Признаться, он был удивлен тем, что Гарри, судя по всему, избавился от своего погребального настроения настолько, чтобы обратить внимание на то, встречается с кем-нибудь Рон или нет.

– Да тут столько работы… сам понимаешь – староста, и все такое… Некогда глаз на кого-нибудь положить. Девушкам это не по вкусу.

– Ну, коль ты так говоришь…

– А ты уже пригласил Гермиону?

Гарри замялся.

– Ну… нет. Я тут подумал… А почему ты спросил? – на душе заскреблись встревоженные кошки. – Она не говорила тебе часом, что собирается пойти с кем-то другим?

– Нет, идиот. Но, думаю, тебе не добавит положительных очков, если ты ее не позовешь. Никому не приятно чувствовать себя чем-то само собой разумеющимся.

Губы Гарри дрогнули – Рон догадался, что тот вспомнил их четвертый курс.

… В другой раз позови меня пораньше, а не оставляй в качестве запасного варианта!

Тогда Рон впервые увидел по-настоящему сердитую Гермиону, ну, не считая, пожалуй, того раза, когда она дала Малфою пощечину. Это воспоминание – оба воспоминания – вызвали сейчас у него только улыбку.

– Ну, так я позову ее, – пожал плечами Гарри, мрачно возя по снегу ботинком (черным водонепроницаемым ботинком из драконьей кожи). Рон не мог не заметить, что по мере ухудшения настроения гардероб Гарри явно становится все лучше и лучше. Все эти драные свитера, рубашки не в размер, из рукавов которых торчали его запястья, обшарпанные кроссовки ушли в прошлое. Рон не мог прийти к однозначному заключению: было ли это влияние Драко или же у Гарри была подружка, которой было не все равно, что на нем надето.

– Рон?…

– Что?

Гарри открыл рот, но передумал говорить. Рон проследил за его взглядом и обнаружил спускающуюся по тропинке навстречу им Пенси Паркинсон с охапкой свитков в руках.

Увидев их, она усмехнулась:

– Гарри, Рон, привет, а почему это вы не на Уходе за магическими существами?

Рона она всегда раздражала. Неудивительно, что ей не с кем пойти в паб, – обладая такими же начальственными задатками, что и Гермиона, Пенси была начисто лишена доброты, благородства и великодушия. Кроме того, хотя Рон совершенно не разбирался в девчачьих тряпках, что-то ему подсказывало, что у Пенси были проблемы со вкусом: иначе как можно было объяснить присутствие в ее одежде одновременно оранжевого, желтого, ярко-синего и зеленого цветов? Это сочетание придавало ей даже более желтушный вид, чем обычно. Возможно, и были парни, которые западали на такой впечатляющий типаж, – Рон к ним не относился.

– А ты куда, Пенси?

– Ходила за разрешением посетить Хогсмид и несу объявления о намечающейся вечеринке в пабе, – снисходительно ответила она. – А вы?

– Нет, мы – прогуливаем, – неожиданно зло ответил ей Гарри. – Можешь бежать обратно и всем подряд об этом рассказывать.

– Мы по делам, Пенси, – пояснил Рон. – Мы направляемся на фабрику Уизли. Дамблдор нас отпустил, так что повода для визгов нет.

– Словно бы я этим собиралась заниматься, – негодующе ответила Пенси.

– Еще бы не собиралась. Если бы просто думала, что это даст тебе малюсенькую ослепительную выгоду… – произнес Гарри тоном, удивившим Рона своей резкостью. – Пока, Пенси.

Гарри развернулся и зашагал прочь, и Рону пришлось припустить со всех ног, чтобы нагнать его:

– Ты что, Гарри? Что все это значит?

– Мне она не нравится, – поджал губы Гарри. – У меня от нее мурашки по коже бегают.

– Вроде это ты у нас из тех, кто всех душой со Слизерином? – фыркнул Рон.

Гарри шагал вперед, пиная и раскидывая снег ботинками.

– Ага, конечно. Я и не думал, что ты поймешь.

– Гарри, – раздраженно начал Рон, но по напрягшейся спине Гарри понял, что все слова все равно будут бесполезны. Замедлив шаг, он глянул через плечо: Пенси все стояла там, где они оставили ее, глядя им вслед, и на мгновение Рону показалось, что ее лицо вспыхнуло бешеной злобой. Она развернулась и продолжила свой путь, через несколько мгновений скрывшись за деревьями.

* * *

Едва не уснув на Истории Магии, Драко последним пришел на Уход за магическими существами. Все уже были на месте, но Чарли еще не появился. Когда Драко подошел к условленному месту на снежному поле, то увидел одиноко стоящую в стороне от других гриффиндорцев Гермиону, которая с отсутствующим выражением лица смотрела куда-то в сторону Запретного леса. Без обычно подпирающих ее с обеих сторон Рона и Гарри она смотрелась совсем маленькой и хрупкой. Кстати, странно, что их до сих пор нет – судя по времени, урок уже начался. Проходя мимо Гермионы к группке студентов своего факультета, Драко чуть замедлил шаг, чертыхнулся и, присев, сделал вид, что возится со шнурком на ботинке.

– Где Гарри? Где Уизли? В чем дело? – прошипел он уголком рта.

Гермиона вздрогнула и занялась якобы выбившимся локоном, старательно заправляя его за ухо:

– Они пошли в Хогсмид с каким-то бумажками по поводу Паба. Дамблдор отпустил Рона.

– Но не Гарри?…

– Думаю, да.

– То есть он просто прогуливает.

У Гермионы был весьма несчастный вид:

– Похоже на то.

– Похоже, – Драко прекратил возню с ботинком, выпрямился и направился к остальным слизеринцам. Блез тут же ухватила его за руку и кинулась на шею в знак приветствия.

– Ты припозднился, – улыбаясь ему, заметила она.

– Задержался в кабинете мадам Хуч по поводу переигровки вчерашнего матча, – пояснил Драко.

– Но мы же выиграли, – возмущенно вскинулся Малькольм Бэдкок, откинув челку со своего бледного, заостренного лица. – В честной и равной игре.

– Мы никогда не выигрываем у кого-то честно и прямо, – указал ему Драко. – Позволь тебе напомнить: мы слизеринцы, а не хаффлпаффцы. Мы выигрываем за счет хитрости.

– И при помощи обмана, – добавила Блез.

– И при помощи обмана, – согласился Драко.

– Гляди-ка! – воскликнула Блез. Ее глаза стали похожи на огромные блюдца. Драко повернулся: к ним по полю приближался закутанный в темный зимний плащ Чарли, толкая перед собой что-то вроде тачки или тележки, накрытой брезентом. Из-под брезента вырывались клубы пара.

– Что это он сюда несет?… – заинтересовался Малькольм Бэдкок.

– Думаю, я знаю, – с уверенностью заявил Драко. Существовала всего одна вещь, способная облегчить Чарли этот путь. – Это должно быть…

– Драконы, – громко объявил Чарли, остановившись между группами студентов и ставя тележку, от которой шел пар, – одни из самых увлекательных существующих магических существ.

Класс согласно закивал. Чарли все просто обожали. Даже холодные слизеринцы таяли в лучах исходившего от него обаяния, а некоторые слизеринские девушки просто заходились от хихиканья, когда он находился поблизости. Он был достаточно молод, чтобы стать одним из тех учителей, по которым сохли студентки, – и, говоря по правде, довольно много семикурсниц из всех домов стали его поклонницами. Скажи он, что тролли весьма увлекательные собеседники или же корнуэльские пикси могут стать прекрасными товарищами по учебе – они бы и тогда бы радостно с ним согласились.

– Я шесть лет работаю с драконами, – начал Чарли, – могу сказать, что нет другого животного, суть которого толковалась в волшебном мире настолько превратно. Тому, который у меня под покрывалом, всего неделя от роду, – он осмотрел класс и, заметив отсутствие Гарри, сдвинул брови. – Итак, кто хочет взглянуть на настоящего дракончика?

Дружный вздох свидетельствовал о неуемном желании всего класса. Даже обычно сдержанные слизеринцы издали звук, близкий к утвердительно-одобрительному бормотанию. Радостно улыбаясь, Чарли снял что-то с тележки – пару толстых огнеупорных перчаток – и скинул с себя плащ, продемонстрировав свой старый драконоустойчивый наряд – кожаную куртку и штаны. Несколько представительниц прекрасного пола издали полный счастливого томленья вздох, на который Чарли либо не обратил внимания, либо просто не показал, что заметил его.