Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 111 (всего у книги 157 страниц)
* * *
– Джинни? Джинни, ты тут?
Симус стоял у закрытой двери, ведущей в спальню девушек-шестикурсниц. Он уже стучал и звал её минут пять, но всё безрезультатно, он даже начал себя чувствовать совершенно по-дурацки. Вернее, он начал чувствовать себя так уже давно, однако, теперь это чувство на редкость упрочилось. Все портреты, висевшие по стенам вдоль коридора, внимательно за ним наблюдали. Ему было очень неловко.
– Джинни… – он опустил руку. – Ладно, я всё понял. Тебя там нет. Или ты есть, но не хочешь со мной разговаривать. Ну, и ладно. Я просто пришел сказать тебе, что…
Симус замолчал. И, правда – что же он хотел сказать? Что сожалеет о том, что является такой ужасной скотиной? Ничего подобного, он был уверен, что поступил правильно. Более того, он был уверен – ещё ночь под одной крышей с Драко Малфоем – и убийства не миновать. А впрочем, все это ничего не стоило: Джинни, вообще, вряд ли замечала, есть он рядом или же его нет…
– Я хотел сказать, что уезжаю, – закончил Симус. Я надеялся попрощаться с тобой – ну, просто – попрощаться. Я вовсе не сержусь и…
– Йо-хо! – раздался слева какой-то возглас.
Симус подскочил.
По левую руку от двери висел портрет ведьмы в светло-зеленой мантии с косматой шевелюрой и глумливой физиономией.
– Знаешь, там никого нет, – мотнула она головой на дверь. – Хотя приятно было слышать, что ты не сердишься. Есть кто-то конкретный, кому ты это сообщаешь, или ты все это говоришь просто потому, что ты такой милый и хорошо воспитанный паренек?
Симус пропустил этот вопрос мимо ушей:
– Вы не видели Джинни Уизли – рыжеволосую девушку? с шестого курса?
– О, я знаю ее, – улыбка девушки с портрета стала шире. – Просто интересно: ты не Драко Малфой?
– Слава Богу, нет, – отрезал Симус. – А что? Он сюда ходит?
– Увы, нет, – вздохнула девушка, закатив глаза. – Я просто столько о нем слышала… Все шестикурсницы только о нём и говорят. Вот я и подумала, может ты – это он и есть – светловолосый, симпатичный, и все такое… Но, увы, ничего не вышло…
– Вот и я тоже так думаю, – ответил Симус.
– А ты не знаешь, где он может быть?
Симус мысленно досчитал до десяти, но это не помогло.
– Наверное, занимается онанизмом в ванной на третьем этаже, любуясь на собственную фотографию.
– Да, ну? Правда? О, спасибо! – девушка на портрете просияла и куда-то рванулась, исчезнув за рамой.
Симус закатил глаза и прислонился к стене. Он был даже рад, что уезжает. Его снедало невероятное желание швырнуть портрет на пол и потоптать его ногами – что было на него совершенно не похоже: он всегда был спокойным, всегда мог держать себя в руках. Сейчас он ещё сильнее захотел уехать отсюда.
Однако, еще сильнее он хотел попрощаться с Джинни перед отъездом.
Поколебавшись, он сунул руку в карман и вынул оттуда какой-то поблескивающий предмет – золотую стрелку на цепочке. Вторая половинка Следящих чар была на браслете у Джинни. Он хотел отдать ей это перед отъездом и все объяснить, считал, что ему необходимо это сделать.
В его голове снова прозвучали сказанные Драко слова: «Тогда, может, ты скажешь мне, зачем наложил Следящие Чары на браслет, что подарил ей?» Он постоял, не сводя глаз со стрелки на ладони. Наверное, не будет ничего страшного, если он воспользуется этим? Ведь это в последний раз… Она ведь, наверняка, где-то рядом. И ни о чем не догадается…
Он поднял руку, и стрелка закачалась на своей цепочке.
– Укажи мне…
Стрелка начала вращаться.
* * *
Гарри инстинктивно накинул на себя плащ невидимку, лишь только увидел Снейпа и Дамблдора, входящих и закрывающих за собой дверь, и укрылся за ближайшим стулом, прислушиваясь к приближающимся к кровати Драко шагам.
Будь это один Дамблдор, Гарри бы не стал прятаться, но Снейп… – у него сейчас просто не было сил снова разговаривать со Снейпом. Он не был уверен, что способен выдержать не то, что разговор, – даже взгляд Снейпа. Он боялся, что его снова стошнит. Или еще чего похуже.
Он замер, глядя, как Дамблдор подошел и мрачно взглянул на Драко. Через миг к нему присоединился Снейп. на его худом лице застыло совершенно непроницаемое выражение.
– Разбудишь его, Северус? – нахмурился Дамблдор. Его светло-синие глаза за знакомыми очками больше не мерцали. Дамблдор казался усталым и старым.
– Я надеялся, что он еще не пользовался Усыпляющим зельем, что я дал ему. Хотя, с другой стороны, на его месте я бы прибегнул к его помощи.
– Возможно, стоит его разбудить, чтобы сообщить о вашем успехе?
Эти слова пронзили Гарри, как огненная стрела. Все его тело напряглось, а мысли вернулись к собственному отчаянному шепоту в темноте: «Пусть только Снейп найдёт противоядие, и я больше никогда ничего не попрошу».
Помолчав, Снейп сделал еще шаг к кровати и вдруг, наклонившись и едва не задев руку Гарри краем своего плаща, тихонько коснулся волос спящего Драко кончиками покрытых шрамами и ожогами пальцев. Гарри никогда не видел проявлений нежности у профессора зельеделия.
– Я так думаю, – выпрямился Снейп, – что в любом случае, не стоит его будить. Подозреваю, что зелье все равно не позволит ему адекватно воспринять новости.
– Что ж, тогда давайте пойдем и расскажем остальным, – предложил Дамблдор. – Его друзьям. Они должны знать, что ты все же достиг успеха в работе над противоядием, Северус. Гермиона, Гарри… Да-да, особенно Гарри… Я совершенно уверен, они находились в постоянном ужасе потому, что он мог умереть в любой момент. Мы непременно должны пойти и рассеять их страхи.
Противоядие. Успех. Драко не умрет.
Сжавшись за стулом, Гарри вонзил ногти в ладони. Он вспомнил, как, услышав слова Макгонагалл, что Джинни забрали в Тайную Комнату, Рон безмолвно съехал на пол. Сейчас с ним произошло бы то же самое – но не от ужаса, а от облегчения. Сердце выскакивало из груди, стуча одно слово: противоядие. Противоядие.
Уголки губ Снейпа дрогнули.
– Люциус будет очень недоволен.
– Да, – сухо кивнул Дамблдор. – Я с утра получил от него ещё одно письмо. Оно оказалось как нельзя кстати – я подложил его под ножку моего стола, а то он что-то расшатался, – он коснулся плеча Снейпа. – Благодарю тебя, Северус – за все, что ты сделал. За столь короткое время, имея так мало исходного материала… Никто другой никогда бы с этим не справился…
Лицо Снейпа свело судорогой – задержись Гарри хоть на миг, можно было бы избежать такой боли, такого горя и таких бед… Но – нет, он покрепче завернулся в мантию, поднялся на ноги и, всеми силами стараясь сохранить тишину, в состоянии, близком к истерике, чувствуя, что грудь словно сдавили огромные тиски, начал красться мимо Снейпа и Дамблдора к дверям. Ухитрившись бесшумно приоткрыть ее, он выскользнул в коридор и помчался, что было сил.
* * *
– Директор, вы ничего не слышали?
Дамблдор поднял глаза на полуобернувшегося к дверям Снейпа. в палате было тихо – покачивались занавеси вокруг кровати, на полу лежали длинные тени.
– Я – нет, – качнул он головой, – Северус…
Снейп снова повернулся к Драко:
– Да?
Взгляд Дамблдора тоже остановился на спящем в кровати мальчике. Тот был погружен в глубокий сон – но его вытянувшееся тело наводило на мысли о том, что он рухнул на эту кровать с большой высоты. Он, как маленький, обнял подушку руками, и лунный свет, струящийся сквозь окна, нарисовал на его запястьях серебристую паутинку. Дамблдор подумал о том, как смертельный яд струится по этим венам, просвечивающим под тонкой бледной кожей…
– Я помню, что ты придерживаешься идеи коллективной вины, Северус, – произнес он, отрывая взгляд от умирающего мальчика на кровати, – однако, всё это не твоя вина.
– Никто не безупречен, – автоматически ответил Снейп.
Дамблдор вздохнул.
– Когда будет готово противоядие?
– Я бы предпочел, чтобы вы использовали иное название…
– Северус, это – противоядие. Даже если оно не совсем то, что нам нужно, оно даст нам выигрыш во времени. И это уже неоценимо.
– Это удлинит отпущенный ему срок вдвое. не один месяц – два. Я не спас его жизнь, просто чуть удлинил ее, и для меня это не…
– И, тем не менее, этого времени хватит на то, чтобы найти настоящее противоядие, – решительно подытожил Дамблдор. – И ты непременно это сделаешь, ведь ты уже нашел все компоненты…
– Все, кроме одного, – мешки под глазами Снейпа стали еще темнее. – А что, если его я не сумею вычислить? Меня сильно тревожит то, что он все время ускользает от меня, профессор. Два месяца – это всего восемь недель. не такой-то и большой срок, когда тебе всего семнадцать. Совсем небольшой…
– Я знаю, Северус, – кивнул Дамблдор. Усталость была так велика, что стала сродни боли. Он помолчал, глядя на качающиеся тени, что скользили по лицу Драко, как нежные руки. – Я знаю.
* * *
Стрелочка провела Симуса вниз по ступеням, потом через гостиную – и потянула, к его невероятному изумлению – в сторону спален мальчиков. Он ускорил шаг, решив, что Джинни, наверное, ищет его. Конечно, Гарри тоже остался в замке на каникулы, но он всё время проводил в палате у Драко.
Однако стрелка провела его мимо двери его собственной спальни, позвала дальше по коридору и, в конечном счете, привела к комнате старосты. Симус удивленно захлопал глазами – но стрелка решительно и неуклонно указывала именно на эту дверь. Пожав плечами, он шагнул и распахнул ее.
Первое, в чем он убедился, – то, что комната была пуста, и это вовсе его не удивило: наверное, Джинни находилась или где-то рядом, или же была тут чуть раньше, Следящие чары всегда чуть-чуть запаздывали.
Второе, что заметил Симус, – это странный запах: воздух имел резкий металлический привкус, словно перед электрическим штормом. Это был запах молнии – будоражащий, волнующий, нервирующий.
Третьим, обратившим на себя его внимание, было слабое серебристое сияние в центре, которое исчезло, едва мигнув – так, едва появившись, пропадают на облаке при движении очертания только что увиденного лица.
Симус почувствовал безотчетный страх и вздрогнул. Ему захотелось шагнуть прочь, выйти из комнаты… но в этот миг в лунном свете, струящемся сквозь окно, он увидел засыпавшие весь пол клочки бумаги. Он удивился, любопытство потянуло его вперед – неужели Джинни была здесь именно ради этого? – и, присев на колени, начал рассматривать обрывки, выглядящие так, словно садовыми ножницами искромсали какую-то старую книгу. Разорванные листы, клочья обложки – будто ее драли острыми ногтями…
Он наклонился пониже и ощутил, что над книгой металлический, медный привкус у воздуха был выражен гораздо ярче, – он появился у него во рту, кожу начало жечь, словно его кусали муравьи. в ушах зашумело.
Позже он никогда и никому так и не сумел объяснить, что или кто его толкнул на дальнейшие действия. Однако, все равно это не имело никакого значения: слишком много времени прошло, прежде, чем Симус Финниган смог, вообще, кому-то что-то объяснить.
Потянувшись к нагрудному карману своего плаща, Симус вытащил оттуда палочку, медленно поднял ее и указал ею на книгу, пытаясь припомнить заклинание, возвращающее вещам их исходное состояние.
– Resurgat.
Сначала ничего не произошло.
Потом медленно, словно листья под осенним ветром, страницы поднялись и закружились вокруг него. Его опасения упрочились, он приподнялся – хоровод страниц поднялся вслед за ним, вращаясь все быстрее и быстрее, обрывки летели, задевая друг друга, шелестя, шепча, похрустывая, – словно, он находился в стае вспугнутых птиц. А звук был похож на дождь. А может, это были чернила, что стекали со страниц и, кровавым дождем из перерезанных на запястье вен, капали на пол. Красный дождь…
Металлический вкус воздуха становился все сильнее и сильнее. И Симус начал понимать, что совершил очень серьезную ошибку.
Он попробовал отступить – но страницы встали стеной за его спиной. Серебристое сияние, мелькнувшее и исчезнувшее несколько минут назад, вернулось – оно исходило откуда-то из-за дрожащей бумажной стены, однако, теперь оно не исчезло, когда Симус двинулся. И теперь у него была форма, очертания фигуры человека – высокого худощавого мужчины. А вместо глаз у него было сияющее синее пламя.
Пальцы Симуса ослабли, палочка выпала из его руки, звонко стукнувшись о каменный пол. Крик родился в груди, но растаял раньше, чем вырвался из горла. Что-то захлестнуло его – сильно, как прилив – и перед глазами всё померкло.
* * *
Гарри торопливо совал вещи в свой старый рюкзак, дрожа от напряжения. Его нервы были натянуты так, что, казалось, звенели: что он скажет, зайди сейчас кто-нибудь к нему в комнату? Как он объяснит свое поведение?
Задыхаясь, он замер и осмотрел свой разоренный сундук: что же ему стоит взять с собой в путь на поиски отмщения, если он не был до конца уверен, что вернется обратно? Одежда. Меч с наложенными на него Уменьшающими Чарами. Загадочная монета Люциуса, которая заботливо покоилась у него в кармане. Завтра он продемонстрирует это гринготтским гоблинам и выяснит ее происхождение. Палочка. Перочинный нож Сириуса. Мантия-невидимка.
Надо захватить какую-нибудь еду – он решил купить её на станции.
Поверх этого он положил книгу, подаренную ему Драко сегодня днем. Кодекс Поведения Семейства Малфоев. Он не был уверен, что это отменное чтиво, однако, по некоторым причинам не хотел оставлять её здесь.
Он застегнул молнию и поднялся. Руки слегка тряслись. Подойдя к зеркалу на противоположной стене, он взглянул на свое отражение: белое лицо, зеленые глаза, черные волосы. Румянец на щеках – неровные ярко-красные пятна. И шрам поперек лба, словно нарисованный тушью. Он поднял правую руку и легонько коснулся его:
– Oblitescus, – прошептал он, и резкая вспышка боли заставила его сморщиться. Потом она исчезла. Как и шрам.
Он бросил на себя долгий взгляд: он знал, что скрыть шрам было необходимо, слишком узнаваем он был. Но теперь, без шрама, он показался себе кем-то совсем другим. не Гарри.
Потеряю тебя – и перестану быть собой. Стану кем-то другим…
Гарри глубоко вздохнул. А может, все это не имеет значения – шрам все равно всегда был с ним – видимый ли, нет ли – он рассекал не только его лоб, но и весь его внутренний мир. Знак, раз и навсегда определивший его жизнь. Он сделал его таким, какой он есть, – именно он, шрам, а не его собственные действия, любовь или что-то еще. Мальчик, который не умер. Которого зачем-то пощадили.
Найдите противоядие, и я уйду за Вольдемортом. И уничтожу его. Выполню то, для чего я был рожден, – то, чего так долго боялся, чего избегал.
И вдруг Гарри вспомнил. Он вспомнил Рождество. Ему было тринадцать, и Гермиона, вскинув на него огромные глаза, спросила: «Но ты же не хочешь никого убивать, правда, Гарри?» Он услышал собственный голос, произносящий в ответ: «Вот Малфой знает. Помнишь, что он сказал мне? «На твоем месте я бы сам охотился за ним, я бы захотел отомстить»
Да, Драко, как никто другой – ни Рон, ни Гермиона – понимал его в его мечтах об отмщении, он вообще хорошо понимал эту темную часть внутри него – просто он сам был таким.
Он поймет, что это связано с местью, – и это хорошо. Однако, он никогда не поймет то, что его бросили, не взяли с собой. Как Гарри ни крутил – другого пути и другого выхода не было: Драко не поймёт, ни почему Гарри был вынужден уехать, ни почему он был вынужден сделать это один. Он будет чертовски задет и обижен. Он почувствует себя преданным и брошенным. Он возненавидит Гарри.
Это было самое ужасное, что могло прийти ему в голову, – мысль о том, что Драко возненавидит его. Гермиона бы его за это не возненавидела, – они были вместе слишком давно, она слишком часто через это проходила, она всегда знала, что на свою решающую схватку со злом он выйдет один, – сколько она ни пыталась, ей ни разу не удалось оказаться с ним рядом в этот миг. в конце концов, он всегда оставался с опасностью один на один.
Но Драко… Драко думал, что они вместе пройдут этот путь. Он не сможет понять, чем вызвано это разделение, он сможет ни понять, ни представить, ни осознать, что именно Гарри должен стать тем, кто сделает первый шаг прочь от него. И Гарри об этом знал.
Гарри переполнял ужас, сострадание, жалость. И – определенность: он обещал не бросать Драко, пока тот умирает, – он так и сделал. Он не мог поступить иначе – это было из тех вещей, что лежат за пределами человеческих желаний и силы воли. Да, он был счастлив известию о противоядии. Так рад, что, собираясь в дорогу и пакуя вещи, он был вынужден периодически останавливаться и садиться на кровать – его просто-таки трясло от облегчения. И еще он был благодарен Снейпу. И, в то же время, ненавидел его за произнесенные в лаборатории слова. Потому что почти все они были правдой.
Я пообещал уйти, – подумал он, глядя в зеркало на свое отражение. – Я пообещал уйти и сделать все, чтобы меня не нашли. Но я не обещал, что уйду, не попрощавшись.
Гарри отвернулся от зеркала и вернулся к своему сундуку. Вытащил из него перо и клочок пергамента и, устало присев на краешек кровати, начал писать.
Он никогда не был особо изощрен в написании писем – да что там говорить, сочинителем он был просто никудышным. Но сейчас, как ни странно, у него все получалось – наверное, потому, что он просто ужасно, ужасно хотел выразить все, что у него было на душе. А может, потому что Драко, дав ему частичку себя, подарил вместе с ней и толику своего красноречия. Или же он слишком устал, чтобы скрывать или преуменьшать значение того, что он делал.
И вот, перед ним лежали два письма – одно Драко, второе – Гермионе. Он опустил перо и, аккуратно свернув их, положил на свою подушку.
Теперь осталось только одно – и он может уходить. Зажмурившись, он потянулся к шее и расстегнул тоненькую золотую цепочку. Она зацепилась за его волосы. Он дернул её, и заклятье легко скользнуло в подставленную горсть. Эпициклическое Заклятье. Бросив на него последний взгляд, он положил его поверх писем.
Утром они придут искать его, и все найдут здесь.
Он поднялся, закинул рюкзак на плечо и вышел за дверь.
* * *
Гермиона сидела рядом с Драко в лазарете. Она дрожала, обхватив себя руками за плечи. Заглянув перед сном пожелать ему спокойной ночи, она обнаружила тут Снейпа и Дамблдора – те уже уходили и, преодолев некоторое сопротивление со стороны Снейпа, рассказали ей, что он идентифицировал все компоненты противоядия – все, кроме одного, и на основе этих исследований синтезировал, хоть и несовершенное, но все же противоядие. Противоядие, не способное нейтрализовать яд, но хотя бы замедляющее и смягчающее его действие.
– Процедура, а не лекарство, – кивнула она Снейпу и тут же сообразила, что это маггловский термин. Снейп удивленно захлопал глазами, и кисло кивнул. Дамблдор, опустив руку ей на плечо, поинтересовался, что она предпочитает – самостоятельно рассказать об этом Гарри или же будет лучше, если это сделает он?
Она сказала, что сделает это сама. И, не зная, куда мог подеваться Гарри, осталась в лазарете ждать его, уверенная, что, рано или поздно, он придет сюда – ей до боли хотелось видеть его. Она не знала, как он отреагирует на это известие, – возможно, обрадуется, что жизнь Драко немного продлена, а может, рассердится, что лечение так и не найдено, и проблема так никуда и не ушла… Гарри был максималистом и не знал полутонов.
Она опустила взгляд к Драко, прикидывая, как им объяснить это ему. Хорошо, что с ней в этот момент будет Гарри, – сама она вряд ли сумеет сделать всё, как надо… Драко снова вывернулся из-под одеяла и опять лежал на спине, закрыв лицо руками. Рукава пижамы съехали, обнажив синяки вдоль запястий, где у него брали кровь на тестирование противоядия. Внезапно глаза его открылись, и Гермиона отшатнулась назад, когда он вдруг сел, словно поднятый невидимой силой, уронив на пол подушку.
– Драко… – потянулась она к нему.
Он повернулся к ней, его сонные глаза были полны смятения:
– Гермиона, что случилось?
– Ничего, – она опустила руку ему на плечо. Оно было теплым ото сна, сквозь пижаму она почувствовала выпирающие кости. – у тебя были кошмары?
– Нет, – покачал он головой. – Я что-то чувствую. Что-то не так.
– Что не так?
– Я не знаю, – раздраженно и устало ответил он. – Может, это было что-то во сне – я почувствовал, будто что-то потерял… сам не знаю, что… – веки сомкнулись, и зелье снова погрузило его в сон. – Что-то… важное…
– Это всё сонное зелье, – нежно коснулась его плеча Гермиона, пытаясь осторожно уложить его обратно на кровать. – Все эти странные сновидения из-за него…
– Наверное… – он лег. – Где Гарри?
– Он придет, – успокоила она, не успев больше ничего ни сказать, ни спросить – он уже спал. Она села рядом, положила на него руку и начала ждать Гарри. Это ожидание оказалось куда продолжительнее, чем она думала.
* * *
Заклинания и кочерга сделали свое дело: огонь в камине пылал во всю мочь, однако Джинни все равно не могла согреться. Она сидела и рассматривала свои руки: с синими и красными следами от ногтей, черными подтеками от чернил дневника. Она не помнила, как расшвыривала клочья страниц, или как, спотыкаясь, выбегала из комнаты Рона… Все, что она осознавала, происходило уже, словно, вечность спустя: она стояла в ванной комнате, пытаясь стереть пятна чернил с рук. не помогало ничего – ни мыло, ни заклинания. Они не отмывались.
В, конце концов, она залезла в душ. Он не смыл с нее чернила, однако, она, хотя бы, почувствовала себя лучше – её перестало трясти и колотить. Натянув ночную рубашку и завернувшись в мантию, она отправилась в гостиную дожидаться Гермионы. Она хотела рассказать ей обо всем, что произошло – уж та бы точно подсказала, что теперь нужно делать. А впрочем, какая разница – просто Джинни поняла, что не выживет, если сию же секунду не расскажет обо всем хоть кому-нибудь.
Шло время, а Гермиона не возвращалась в гриффиндорскую башню, и у Джинни уже начали мелькать мысли, не отправиться ли ей самой в лазарет, хотя мысль, что ей придется увидеться с Драко, почему-то пугала ее. И еще – она так замерзла, так устала… она снова задрожала и обняла себя руками.
Я должна была понять, что не стоит бороться с тобой, Том. Ты всегда побеждаешь.
Она услышала его тихий голос в шепотке ветра за окном, в потрескивании огня – уничтожив дневник, она не уничтожила Тома внутри себя, в своем разуме – он теперь никогда не покинет ее…
«Ты ко мне…»
Негромкий звук шагов заставил ее с надеждой поднять голову, но это была не Гермиона. Прикусив губу, Джинни откинулась обратно на диван. Она сейчас никого не хотела видеть.
– Симус… Я думала, ты собирался уехать домой сегодня вечером…
Он ничего не ответил, он стоял у лестницы, ведущей в спальни мальчиков, и не сводил с нее глаз. Руки были засунуты в карманы. на нем не было его обычного темного плаща – только рубашка. Порванная на плече. у нее мелькнула мысль, не подрался ли он с Драко.
– Что-то произошло с Драко? у тебя рубашка разорвана.
Он не ответил. Но улыбнулся. Она никогда не видела на его губах такой улыбки: резкой, словно острие ножа, так странно сочетавшейся с его ангельским лицом и светлыми волосами.
Нервно передернувшись, она потуже обмоталась мантией.
– Симус, ты меня пугаешь. Что-то не так?
Определенно – он не слышал ее. Улыбаясь, он сошел с лестницы. в гостиной царил полумрак, она плохо различала его лицо – глаза казались черно-синими, цвета анютиных глазок – они были такими темными, что радужка почти сливалась со зрачком, делая эти глаза похожими на глаза слепца.
– Джинни, – наконец произнес он, и она снова вздрогнула: этот голос, такой тихий, такой знакомый, с этим ирландским акцентом… – сейчас он показался ей совершенно чужим. – Здорово, что мы снова увиделись?
