Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 157 страниц)
– Ну же, – настойчиво произнесла она, повернувшись к двери. – Мы должны идти.
Бросив последний взгляд на Гарри, Драко шагнул за ней. Секунду спустя за ними последовал Гарри.
**************
– Репаро!
Сидя за столом в своей пыльной гостиной, Снэйп смотрел, как разрозненные кусочки расколотой Драко пластинки вновь соединились друг с другом. Окна были плотно закрыты, чтобы в дом не проник темный ночной воздух, в комнате царил полумрак.
Он не ходил сюда несколько дней – с тех пор, как обнаружил в ней своего любимого студента, сидящего на полу с пустыми, словно зеркала, глазами и слушающего звучащий на руке диск с записью Гольдберг Вариаций Баха.
Неудивительно, что он не сожалел о том, что мальчику пришлось сообщить о смерти отца в столь жесткой форме – нет, ему необходимо было сделать что-то резкое, чтобы вернуть его в реальность: Драко выглядел так, словно его уносило течением, как корабль, сорванный с якоря, – Снэйп уже видел этот взгляд у приспешников Вольдеморта. Кто-то мог вернуться оттуда, кто-то нет. Драко вернулся – но надолго ли?
Он знал, что мальчик получил посылку с приготовленной новой порцией Волеукрепляющего зелья, и запиской о том, что в этот раз оно более сильное и более продолжительного действия: его сова вернулась. Но с ней не было никакого ответа. Он беспокоился о мальчике – и это беспокойство отзывалось какой-то острой болью в сердце. Как много времени утекло с той поры, когда он о ком-то волновался в последний раз…
Тук-тук-тук!
Он не сразу осознал, что настойчивый стук слышится не в его голове, а исходит от входной двери. Снэйп медленно поднялся на ноги и расправил мантию. В доме было холодно. Ему это нравилось.
Быстро пройдя через прихожую, он слышал, что стук становится все громче и настойчивей. Протянув руку к ручке, он замер.
На свете не было никого другого, кого бы он не любил настолько сильно, что мог бы почувствовать его незримое присутствие, узнать в толпе, независимо от того, насколько тот изменился. Он слышал о подобных вещах. И вскипевшая в нем ненависть лучше всего остального объяснила ему, кто стоит на крыльце еще в тот момент, когда он только потянулся к дверной ручке и собрался открыть дверь… Он знал, кто это, потому что изменился даже воздух вокруг него, он узнал своего посетителя по одному лишь стуку…
Человек на крыльце был совершенно измучен, даже более, чем измучен. Под его черными глазами залегли еще более черные тени, черные волосы растрепались и торчали на один бок, рот сжался в напряженную жесткую линию – однако все это не старило, а, скорее, молодило его, живо вызвав в памяти Снэйпа образ того мальчишки, которого он знал по школе.
…Ну, ты действительно хочешь узнать, куда мы ходим с Джеймсом, Питером и Ремом, когда мы тайно ускользаем под землю? Ну, пойдем, Северус. Я тебе покажу…
Сириус Блэк поднял голову, впервые за двадцать лет посмотрев Снэйпу прямо в глаза, и Снэйп увидел, что в руке он сжимает клочок бумаги исписанный его, Снэйпа, почерком.
– Мне нужна твоя помощь, – просто сказал он.
Глава 11. Сон разума
Сон разума рождает чудовищ…
Не произнеся ни слова, Снэйп захлопнул дверь у него перед носом.
**************
Воздух в коридорах подземелья был настолько влажен, что при каждом вздохе Джинни чувствовала, что ее легкие будто наполняются водой. Позади она слышала шаги шлепающих по все более и более глубоким лужам и переговаривающихся Рона, Чарли и Эрмионы. Рон что-то бубнил себе под нос.
Джинни не вступала в разговор, она сосредоточилась на легком, но цепком ощущении в своей груди, тянущем ее вперед.
– А что же точно случилось с Хельгой Хаффлпафф? – поинтересовался Чарли. Он высоко поднял палочку над головой, освещая всем путь. Он был самый сухой из всех – его жесткие драконьи штаны не пропускали воду.
– Слитерин убил ее, – ответила Эрмиона. Она бросила попытки остаться сухой и шагала прямо по лужам, словно ей это доставляло удовольствие. – И Годрика тоже. И Ровену. Но непреднамеренно. Только не надо думать, что это извиняет его, – быстро добавила она, – Я просто так выразилась.
– Похоже, он считал убийство не только работой, но и хобби, – заметил Рон, все еще настороженно оглядываясь по сторонам в поисках пауков.
– Так он же был командующим, – пожала плечами Эрмиона. – И у него была собственная армия… Он все время убивал людей. Думаю, – Эрмиона содрогнулась, – он просто хотел попробовать, как это на вкус…
– Не говоря уже о том, – добавил Чарли, – что когда из прихоти сравниваешь с землей целые города, склонность к тихим размышлениям и способность смотреть на вещи и с другой точки зрения крайне необходимы.
– Это точно, – согласилась Эрмиона.
Неожиданно Джинни замерла, вслед за ней остановились и все остальные. Они находились на развилке: коридор делился на три ветки: вправо, влево и вперед.
– Что делать, Джин? – решительно спросил Рон.
– Я не могу с уверенностью сказать, по какому пути нам идти, – слегка нетерпеливо ответила Джинни. Тянущее чувство в груди куда-то исчезло, и теперь она ощущала только сырость и холод.
– Но у тебя же должны быть какие-нибудь соображения, – чуть сварливо произнес Рон.
– Рон… – предупреждающим тоном остановил его Чарли.
Джинни покачала головой:
– Нет, я…
– Ну, тогда пошли вперед, – решительно скомандовал Рон, обойдя ее и зашагав вперед… Мгновение Джинни колебалась и уже собралась последовать за ним, когда, не сделав по коридору и двадцати шагов, Рон исчез.
**************
– И ты ей доверяешь?
Драко вытаращил глаза, когда Гарри зашипел ему на ухо. Они стояли плечом к плечу, вжавшись в стену широкого каменного коридора за пределами их темницы. Флёр ушла вперед и теперь нетерпеливо поглядывала за угол.
Гарри содрогнулся. Имение Малфоев было древним, как и Хогвартс, однако это место было куда древнее, казалось, само время холодом сочилось из этих камней. Кругом царил полумрак, хотя в скобах на стенах горели факелы – но редкие и тусклые. От Флёр он уже знал, что они находятся в том самом замке в лесу, где недавно томилась в плену Эрмиона. Драко даже заявил, что узнал коридор, в котором они сейчас стояли, однако потом, захлопав глазами и покачав головой, заявил:
– Это тот же самый замок, но он выглядит… по-другому.
Гарри же решил не обращать внимание, если Драко не хочет говорить о чем-нибудь более насущном и полезном.
– А ты нет? – прошипел в ответ Драко.
– Не больше, чем Хагриду. Давай, Малфой, суди сам: у нее ветер в голове, она помешана на парнях – с чего ты взял, что она сумела бы придумать такой сложный план нашего спасения?
– Она же чемпион Тремудрого Турнира, – резонно заметил Драко.
– Так же, как и я, а ты всегда тыкал меня в то, что все мои планы сущее дерьмо.
– Все твои планы – сущее дерьмо. А ты не думаешь, что это может быть просто необходимая маскировка?
– Ну, если так, то это очень хорошая маскировка…
– По мне так любая маскировка хороша, если в ней есть сексуальный лифчик. Если, конечно, мы не говорим о маскировке Хагрида – о, я представил, и мне сразу стало нехорошо… Отвлеки меня, Поттер, скажи что-нибудь.
– Флёр возвращается, – заметил Гарри, отталкиваясь от стены.
Торопливо приближаясь, Флёр улыбалась им, ее серебристые волосы волнами качались на ее плечах.
– Пойдемте, – по-французски позвала она, жестом показывая, что они должны следовать за ней, – путь свободен, давайте!
– Что же я не взял с собой отцовскую мантию-невидимку, – пробормотал Гарри, когда они побежали по коридору и, обогнув угол, последовали за Флёр. Все нырнули в распахнутую ей дверь. Захлопнув дверь, она прижалась к ней спиной. Они стояли на узкой лестничной площадке, от которой вниз, в полную темноту, уходили ступеньки. Было так сумрачно, что Гарри видел вместо Флёр и Драко только неопределенные темные силуэты, увенчанные серебристыми волосами, сиявшими в темноте, как маяки. Он потянулся к карману, нащупывая свою палочку…
– Нет, – Флёр остановила его, крепко схватив за запястье. – Никакой магии.
– Почему?
– На каждом этаже замка охрана. Мы не можем рисковать.
– Флёр, но ведь темно! Мы свернем себе шеи!
Флёр что-то пробормотала по-французски, из чего Гарри уловил, что он трус с жабьей физиономией, и зашагала вниз по ступенькам. Поколебавшись, Драко и Гарри пошли за ней. После того, как лестница сделала три витка, высоко на стене обнаружился факел, который Флёр и взяла.
Теперь они шли цепочкой: впереди Флёр, потом Драко и, наконец, Гарри, их пугающе длинные тени скользили по каменным стенам.
От лестницы Гарри бросало в дрожь, его зубы стучали. Ни о каких перилах и речь не шла, каменные ступени были грубыми и неровными, и Гарри был уверен, что рано или поздно споткнется и полетит головой вперед на Драко. После десятого поворота, когда, казалось, финал уже был близок, Гарри услышал, как Флёр слабо охнула. Он вытянул шею, но ничего не увидел за головой Драко, лишь слышал, как тот вскрикнул:
– Флёр, держись!
Она быстро пришла в себя и, спустившись по ступенькам, Гарри увидел, что же испугало ее. Лестница упиралась в большую дубовую дверь, украшенную замысловатым резным растительным орнаментом: листья, цветы, вьющиеся виноградные лозы. А в центре было вырезано лицо, с носом, больше напоминающим клюв, и ртом – узким, с опущенными книзу уголками губ. Глаза были живыми, они шарили по сторонам, горя сардоническим весельем.
Драко сошел с лестницы:
– Хм… – дверь уставилась на него. – Вы говорите?
Дверь издала слабый звук, похожий на скрип ржавых петель, немного напоминающий слова:
– Может быть…
– Вы говорите по-английски?
– Да, – раздраженно ответила дверь. – Я говорю на этом людском языке.
– Вы и вправду на нем говорите, или же мы собираемся провести следующий час, громко выясняя друг у друга путь на пляж?
– Я же сказала тебе, что говорю, – зарычала дверь, – что тебе еще нужно?
– Мне нужно, чтобы ты нас выпустила, – произнес Драко, покосившись на Флёр. Та кивнула.
– Вы и вправду уверены, что хотите наружу? – с тихой злобой поинтересовалась дверь. – Там сейчас не очень приятно. Здесь гораздо безопаснее.
– Уверены, – произнес добравшийся до последних ступенек Гарри.
– А знаете ли вы, чему вы себя подвергаете в… – начала дверь, но в этот момент Драко подвинулся – преднамеренно или нет – и свет факела упал на пристегнутый к его поясу меч. Казалось, дверь съежилась. – Я не знала, что это вы… – обратилась она к Драко и широко распахнулась.
Лицо Драко от удивления вытянулось, но Гарри не обратил на это внимания. Сквозь распахнутую дверь он увидел лоскут звездного ночного неба и узкую полоску травы, – снаружи, – подумал он, – наконец-то…
Он шагнул за дверь, и Флёр с Драко последовали за ним.
**************
С чувством свирепого удовлетворения Снэйп смотрел, как в проеме закрывающейся двери меняется лицо Сириуса, так уверенного, что Снэйп поможет ему решить небольшую проблему, какой бы грязной она ни была, – недоверие… отчаяние… и – хлоп! – дверь шумно закрылась.
Сириус был из той породы людей, кому все давалось легко, без борьбы и без лишений, из той породы людей, к кому окружающие всегда были готовы броситься на подмогу, из той породы людей, кому весь мир был готов все отдать, не дожидаясь просьб.
Хотя, конечно, это было не то, чтобы совсем правдой…
Не задумываясь над тем, что он делает, Снэйп прошел на кухню и слепо уставился в стену.
Азкабан.
Он остановил смех Сириуса, заткнул его навсегда. Временами Снэйпа посещали сны про Сириуса в Азкабане, где смех его рассыпался криком, словно осколками разбитого стекла. В этом было какое-то особое удовольствие, грызущее, темное…
Все это было очень странно: ведь из всех людей он больше всех ненавидел Джеймса – просто за то, что он был именно таким… Если Сириус обожал дразнить и доставать Снэйпа, пряча его учебники и отвлекая во время экзамена непристойными песенками, то Джеймс… просто не обращал на него внимания, смотрел на него, как на пустое место.
А потом Джеймс спас ему жизнь, и это было просто ужасно.
Он помнил, как Джеймс оттащил его прочь от Стонущих стен и швырнул на землю, извергая проклятья в адрес Сириуса, и Снэйп поблагодарил его – не так, как это обычно делают люди, его все еще трясло от страха и потрясения, – он благодарил за спасение своей жизни, хотя они и не были друзьями, а Джеймс взглянул на него своими холодными серыми глазами и произнес:
– Я сделал бы это для каждого.
И в этот миг он возненавидел его еще больше, возненавидел так, как он уже не возненавидит никого на свете.
Но теперь Джеймс был мертв, и в этой ненависти не было никакого смысла. Джеймс был мертв, Лупин – жалок… для ненависти остался только Сириус. Сириус не был похож на того, кто сказал бы ему, что он пустое место… Сириус, которого Джеймс любил, – Снэйп даже не мог себе представить, что так можно любить. Не друга – вообще кого бы то ни было.
Знак Мрака на руке горел и жег – как и всегда, когда он волновался и у него тряслись руки. Присев за кухонный стол, он включил радио. Резкий голос диктора Всемирной Волшебной Сети заполнил пространство:
"Из Министерства продолжают поступать новости об исчезновении Гарри Поттера. Судя по всему, вместе с ним пропал еще один мальчик, Драко Малфой, сын Люция Малфоя, последний представитель выдающейся волшебной династии. Оба мальчика уже день, как исчезли, и Министерство призывает каждого, кто имеет хоть какую-нибудь информацию о пропавших, немедленно сообщать о ней. Между тем волшебный мир столкнулся с ужасной возможностью: неужели мы потеряли Мальчика-Который-Уцелел?
Другие новости…"
Снэйп подскочил на ноги, выключил радио и прежде, чем понял, что же он собирается сделать, повернулся и бросился из кухни по коридору ко входной двери, распахнув ее и впустив холодный ночной воздух.
Сириус все еще стоял там, понурив голову, не похожий на человека, который чего-то или кого-то ждет, – скорее, на того, кому некуда больше пойти. Он резко вскинул голову, когда Снэйп распахнул дверь, его глаза полыхнули удивлением, гневом и – надеждой.
Сжав в руках дверную ручку, Снэйп прорычал:
– Ладно, Блэк. В десяти словах сообщи мне, зачем ты здесь, или же Заклинанием Репульсус я зашвырну тебя куда-нибудь в сторону Хогсмида.
Похоже, Сириус считал число десять недостаточным.
– Мне очень нужна твоя помощь, – произнес он сквозь зубы.
– Это пять слов.
– Мне очень нужна твоя помощь, ты – ужасный, самодовольный, законченный ублюдок, – взорвался он, потеряв терпение. – Вот тебе твои десять слов, Снэйп, как ты и просил.
Письмо в его руке дрожало.
– Ты хочешь, чтобы я попросил тебя, Снэйп? Чего ты хочешь?
– Я знаю, что ты скорее бы умер, чем попросил меня о чем-нибудь, – заметил Снэйп.
– Точно, – согласился Сириус, – но я не из тех, кто собирается умирать.
После непродолжительной паузы Снэйп сделал шаг на крыльцо и скрестил на груди руки: – Говори.
Несколькими короткими фразами Сириус рассказал о Лупине и о том, что случилось с Гарри и Драко.
– Если я помогу Рему, – закончил он, – то он сможет рассказать нам больше о Слитерине… его куда-то Призывают, он должен знать, куда, где это место. Не смотри скептически, я это вижу… никто не вернулся после того, как был Призван… Это может получиться. Это мой единственный шанс добраться до Гарри прежде, чем будет слишком поздно. Судя по твоему выражению, ты мне не веришь, – повысил голос Сириус, – и если ты выкинешь меня отсюда, даже не выслушав, – клянусь, я выслежу тебя, и весь остаток жизни ты проведешь, питаясь через зонд.
– Это вовсе не обязательно, – заметил Снэйп.
– Что? – Сириус замер и захлопал глазами.
– Я однажды ошибся в тебе, – произнес Снэйп, получая тайное и совершенно удивительное удовлетворение от вида озадаченного лица Сириуса. – Я больше не ошибусь, – он шире распахнул дверь позади себя. – Не собираюсь ошибаться снова.
Сириус взглянул на Снэйпа, на дверь… снова на Снэйпа, словно совсем не понимая, что случилось. Потом, резко дернув плечами, словно стряхивая с них некие темные тени, шагнул через порог дома Снэйпа.
**************
Гарри почувствовал острое разочарование, когда они вышли за дверь. Да, они покинули замок – но весьма условно, они по-прежнему находились на его землях. Они стояли в проходе, образованном уходящими ввысь стенами, в дальнем конце которого виднелась дверь. Все густо заросло травой, словно бы там не ступала нога человека. В небе над ними стояла луна – не полная, а какая-то кривобокая, однако же, и она давала чересчур много света. Покрутив головой, Гарри огляделся – замок казался куда более огромным и куда менее обветшалым, чем он помнил, посеребренные луной стены, вдоль которых колебались какие-то черные тени, в темноте выглядели совершенно неприступными.
«…Охрана», – подумал он.
Драко и Флёр проследили его взгляд и согласно закивали. В лунном свете лицо Флёр было бледным от испуга.
– Здесь мы должны быть очень осторожны, – прошептала она. – Это Мороки, они тоже творенья Слитерина. У каждого есть несколько обличий, и он должен лишиться их всех, прежде, чем может быть убит.
Она указала на узкий проход к двери на дальней стене.
– Мы пойдем тут, – прошептала она и повернулась к Гарри. – Ты первый.
Дыша друг другу в затылок, они двинулись вперед: Гарри, потом Флёр и Драко. Сначала они шли по залитой луной земле, но она становилась все более каменистой и заросшей сорняками, и вскоре они сошли с тропы в высокую, до колен, влажную траву.
Холодно, сыро, отвратительно… знакомое ощущение охватило Гарри – словно он полз через склизкую гадкую пещеру. Он покачал головой, взглянул вверх – и чуть не заорал от ужаса во весь голос.
Над ними чернели три дементора, их черные плащи отливали металлом в седом лунном свете, к нему тянулись покрытые струпьями гниющие руки. Гарри задушил в себе крик и, присев, рванулся назад, помогая себе руками, сердце разрывало ему грудь, во рту пересохло. Он дико огляделся вокруг в поисках Драко и Флёр – но их нигде не было.
Дементоры медленно приближались. Упав на колени, Гарри в отчаянии думал – счастливое воспоминание… счастливое воспоминание…
Память вернула его в предыдущий день: вот он в Норе лежит на диване, положив голову на колени Эрмионе… ее волосы окутали его… он слышит ее тихое дыхание… Он закрыл глаза.
Эрмиона… – и плотный комок холода в его груди стал чуть меньше, но тут он вспомнил последний миг, когда они были вместе: на кухне у Висли… ее маленькая, холодеющая от ужаса ручка в его руке… черная головокружительная волна страха за нее накрыла его и…
На его плечах оказались руки, грубо дернувшие его назад.
– Поцелуй, – подумал он, – они собираются применить поцелуй…
– Поцеловать тебя? Я для этого слишком плохо тебя знаю, – задорный голос Драко прорвался сквозь холодный туман, заполонивший его мозг, словно острый нож разрезал моток шерсти. Гарри захлопал глазами: над ним стоял Драко.
– Поднимайся, – велел Драко уже менее бодрым голосом. Гарри встал на ноги. Руки по-прежнему тряслись, но ледяная мгла рассеялась. – Ну, давай же! – и Драко обхватил его за плечи и толкнул вперед. Гарри сделал два шага. Острая, как лезвие, трава обвилась вокруг его ног и начала кромсать его кожу. Он закричал.
Хватка Драко на его плечах стала крепче:
– Подумай о чем-нибудь другом, – приказал он, продолжая толкать Гарри вперед. И Гарри думал о Эрмионе – с трудом, зажмуривая глаза от боли, чувствуя, что с каждым шагом трава словно прорезает его ноги до костей. Но он мог бы и дальше идти – еще долго, даже после того, как они бы стали мясным фаршем… и вот, через несколько успешных шагов он уже мог не обращать внимание на боль.
– Что происходит? – спросил он
– Трава Кошмаров, – коротко объяснил Драко. – Заставляет тебя увидеть то, чего ты больше всего боишься. Хитрость в том, что ты должен пройти сквозь нее, невзирая на боль, – она быстро проходит. Чем медленнее ты идешь, тем больше кошмаров получаешь.
– А тебе она не мешает? – недоверчиво поинтересовался Гарри, которому все это казалось подозрительным.
– Мне помогает Зелье Снэйпа. Кроме того, я знал, что это такое. И это тоже помогает…
– Не говори мне – твой папочка выращивал это в Имении.
– Угадал с первого раза, – коротко ответил Драко.
– А твой папочка не размышлял над тем, чтобы использовать ее на теннисных кортах или вокруг летних домиков?
– Не язви по этому поводу: мои невольные познания в Темной Магии только что спасли твою шкуру, Поттер. Но не волнуйся, я непременно обращусь к тебе за советом, как только в нашем распоряжении будет, скажем, некоторое количество собачек.
Гарри хотел что-то резко возразить, но в этот момент увидел лежащую навзничь в траве Флёр – казалось, она борется со своими собственными волосами, молотя руками по пустому пространству. Драко присел с ней рядом и осторожно взял ее за плечи – она взвизгнула, что-то закричала по-французски и ударила его. Драко поймал ее за одну руку, Гарри ухватил за вторую, удержать ее было непросто: она кричала, дралась и пыталась кусаться. Они быстро перетащили ее из травы в грязь у подножия одной из стен. Флёр тут же затихла и, задыхаясь, отстранилась от них, широко раскрыв глаза и глядя на стоящего рядом с ней Драко.
– С тобой все в порядке? – спросила она. – Твои кости не исчезли?
Драко с недоумением уставился на нее:
– Это же я…
Флёр часто задышала:
– Что это было?
– Понятия не имею, – ответил Гарри, огляделся и указал на темные тени на фоне серебристых крепостных стен.
Они уже не были неподвижными, они приближались – медленно, целенаправленно, подняв факелы… – охранники.
«…Думаю, они слышали, как мы орали», – подумал он.
«…Ты имеешь в виду – ты орал? – вскинул глаза Драко, протягивая руку Флёр и помогая ей подняться. – С тобой все в порядке?»
Она кивнула.
– А теперь побежали, – скомандовал он и рванул с места, Флёр и Гарри наступали ему на пятки. Они мчались сквозь Траву Кошмаров, добежали до дальней башни и, нырнув в дверь, захлопнули ее за собой.
В скудно освещенном помещении было только одно окно, практически полностью затянутое плющом. Длинный извилистый коридор уводил направо, в полную темноту. Все еще пошатываясь от напряжения и адреналина, Гарри побежал по нему – остальные следом. Во всяком случае, он так думал. Через сотню шагов путь преградила высокая деревянная дверь. Схватив ручку, он подергал – дверь была заперта.
– Флёр, здесь… – начал он, разворачиваясь, и замер в недоумении: позади него стоял удивленный Драко, но не было никаких признаков Флёр. – Малфой, где Флёр?
Драко обернулся:
– Я думал, она позади меня…
Гарри убрал руку с дверной ручки:
– Думаю, нам лучше вернуться…
Драко открыл рот, собираясь что-то сказать, но, многократно отражаясь от стен, коридор огласил крик, доносившийся оттуда, откуда они только что пришли. Это был резкий, горестный крик – и голос однозначно принадлежал Флёр.
Оба юноши понеслись обратно и, вернувшись ко входу, окаменели: Флёр с кинжалом в руке была прижата к стене одним из стражей – высоким человеком в тяжелом плаще, в его руках был короткий меч. Он стоял спиной к ним. В дрожащем свете факела его тень металась по потолку.
Глаза Флёр расширились, когда она увидела своих друзей, и она издала слабый возглас облегчения.
Очень слабый возглас – но этого было достаточно. Страж обернулся, поднял меч и двинулся на Драко и Гарри.
**************
Эрмиона почувствовала, как у нее внутри что-то оборвалось.
– Рон? – позвала она, и, рванувшись к тому месту, где исчез Рон, едва не ткнула Джинни локтем в бок. Чарли не отставал от нее и был где-то справа. – Рон! Где ты?
– Тут, внизу, – раздался крайне раздраженный голос из темноты.
За ее спиной Чарли поднял палочку, залившую ярким светом коридор. Неровные стены сразу приобрели четкие угловатые очертания, пол под их ногами оказался грязен, а впереди, в конце коридора, зияла неровная дыра. Эрмиона подбежала к ней и заглянула внутрь.
На нее уставилось бледное и рассерженное лицо Рона. Он был совершенно невредим. Эрмиона облегченно вздохнула:
– Рон, ты в порядке?
Его лицо исказила гримаса отвращения:
– Грязь, – коротко сказал он. – И темнотища.
Прищурившись, он огляделся.
– Никто не мог бы бросить мне палочку? Я свою уронил в грязь и хотел бы ее найти.
Эрмиона кинула ему палочку, Рон поймал ее:
– Иллюмос!
Палочка словно взорвалась ярким светом, залив им пространство вокруг Рона. Эрмиона увидела, что выражение его лица изменилось и стало удивительно довольным. Если раньше он напоминал выпавшего из самолета без парашюта, то теперь – выпавшего из самолета без парашюта, но внезапно обнаружившего, что внизу его ждет горячая ванна в Имении Удовольствий.
– Вы должны спуститься сюда! – воскликнул он.
Засомневавшись, Эрмиона медлила, и прежде, чем она шевельнулась, Чарли прыгнул вниз к Рону, ловко приземлившись на ноги, словно кошка. Развернувшись, он вытянул руки:
– Твоя очередь. Я тебя поймаю.
Глубоко вздохнув, она прыгнула. Чарли с легкостью подхватил ее и поставил на землю. Она сдержала улыбку: грубое прикосновение драконьей кожи напомнило ей о Драко.
Судя по звуку, за ней прыгнула Джинни, но поворачиваться она не стала: слишком была поражена тем местом, где они оказались. Пожалуй, такое выражение на лице Рона было вполне оправдано…
Все вокруг выглядело так, словно они оказались в некоем подземном хранилище. Пол был покрыт толстым слоем грязи, но каменные полки, тянувшиеся вдоль стен, были битком забиты разными драгоценностями, золотыми монетами, гобеленами, серебряными блюдами, кубками и чашами. Конечно же, время не пощадило их: ткань сгнила, серебро потускнело, но все же большинство предметов было совершенно, удивительно невредимо. Эрмиона взглянула на Рона, все еще в шоке таращившегося на все это. Все его мысли были написаны у него на лице, и она с легкостью их прочитала:
…Это было здесь долгие годы, и никто об этом не знал…
Неожиданная вспышка сочувствия и симпатии заставила ее ткнуть его в бок:
– Рон…
Но он что-то изучал в своей руке.
– Взгляни на это…
Он протянул ей золотую монету, она взяла ее без особого интереса – и оцепенела. Лицо, вычеканенное на монете, было таким… знакомым…
– Он похож на Гарри, – без всякого выражения произнесла она.
– Это Годрик Гриффиндор, – пояснил Рон. – Это Гриффиндорский галлеон. Настоящий, старый… Это целое состояние… – он задумчиво взглянул на него. – Надеюсь, мы сможем показать это Гарри, ему будет смешно: он – и на монете…
– Он увидит это, – твердо произнесла Эрмиона. Сунув монету в нагрудный карман Рона, она застегнула его. Краем глаза она уловила какой-то блеск, это привлекло ее внимание: маленькое круглое зеркало в серебряной оправе. Оно чем-то напомнило ей Зеркало Джедан…
– Думаю, нам не стоит что-нибудь брать отсюда, – заметил стоящий позади нее Чарли. Обернувшись, Эрмиона взглянула на него: он был сама удивленная осторожность. Откинув с глаз надоедливую темно-рыжую прядь, он вздохнул.
– Понимаю, это весьма соблазнительно, но ты же не знаешь, какие чары на него наложены?.. Джинни, что ты делаешь?
Обернувшись, Эрмиона и Рон увидели Джинни. Она стояла в углу, неотрывно глядя на стену. Переглянувшись, они подскочили к ней:
– Джин, что такое?
Та указала. Стена была сложена из гладких серых камней – во всяком случае, именно такими они казались с расстояния. А вот приблизившись, можно было заметить, что один из этих камней отличается: он был бледно-серебристым, с металлическим оттенком. Вокруг него вся стена была в пыли и грязи – на нем же не было ни пятнышка. С одного края на нем были выгравированы слова, напоминающие поэтические строчки:
Ты золотое – и добра полно
Ты каменное – вовсе тебя нет
Стеклянное – разбиться ты должно
В холодном же таится много бед.
Рон тихо застонал:
– Еще одна загадка?
– Похоже на то, – осторожно заметил Чарли. – Кто-нибудь рискнет поугадывать?
– Я знаю ответ, – подумала про себя Эрмиона, но вместо того, чтобы произнести его вслух, она взглянула на Джинни. Джинни сомневалась. Шагнув вперед, она указательным пальцем нарисовала сердце на покрытом пушистым слоем пыли камне. Эрмионе показалось, что она слышит слабый звук, – словно бьют часы или откуда-то издалека доносится тихая музыка, и серебристый кирпичик выскользнул из стены, упав в подставленные руки Джинни.
Она тут же отдала его Чарли, принявшегося его исследовать и осматривать. Перевернув, он увидел, что это вовсе даже не кирпич, а что-то вроде прямоугольной закрытой серебристой шкатулки, на крышке которой выгравирован символ: волшебное существо с телом льва, головой человека и скорпионьим хвостом, извивающимся в форме цифры 8. Или знака бесконечности. Под его лапами было написано какое-то латинское выражение.
– И что это значит? – спросил Рон, пристально глядя на подозрительную коробку.
– Думаю, перевод звучит примерно так: «Эта огромная сосиска выглядит весьма подозрительно», – глубокомысленно изрек Чарли.
– Вовсе нет, – перебила его Джинни, отбирая коробку у Чарли из рук. – Это значит: «Это принадлежит времени и темноте…», – тут есть еще одно слово… немного похоже на смерть… но, может, и нет…
Она склонилась поближе. Чарли тоже.
– Хм… – наконец сказал он, – это кажется что-то вроде кнопки, которую нужно нажать… – Нет, – резко встрял Рон, – мне кажется, что здесь точно выгравировано слово смерть. Тут же сказано о принадлежности темноте… Вот если бы на этой штуке была бы симпатичная наклейка Оргазматрон внутри, я был бы первым, кто испробовал твой кнопконажимательный подход, однако что-то, связанное со смертью, темнотой и…
– Зовио! – перебила их Джинни решительным голосом. Шкатулка вылетела из рук Эрмионы и приземлилась ей на ладонь. Взглянув, она подняла глаза на остальных, вытаращившихся на нее в изумлении, и невозмутимо улыбнулась.
– Это мое, – убежденно заявила она и коснулась ее рукой. С резким звуком крышка отъехала, и шкатулка распахнулась, словно раскрылся цветок. Из нее вырвался сноп яркого света и упал на бледное лицо Джинни, когда она потянулась и вытащила что-то, мерцающее и качающееся на золотой цепочке… что-то, похожее на витиевато украшенные резные песочные часы…
– Ох… – выдохнула Эрмиона, переведя взгляд с блестящего кулона на лицо Джинни. – Это Хроноворот…
**************
Страж шагнул к ним – и Гарри с ужасом увидел, что это не человек и даже не оборотень, а нечто совершенно иное: у него было сморщенное свиноподобное рыло с длинными торчащими изо рта бивнями. Он метнулся к ним, но прежде, чем Гарри успел что-то сделать, кроме шага назад, Драко уже вскинул меч и полоснул существо поперек лица. Раздался звук, словно кто-то выплеснул в грязь полное ведро воды, – оно отшатнулось и рухнуло на землю. Из его разрубленной головы хлестала кровь.
Драко стало плохо. Гарри, выхватив свой меч, прерывисто вздохнул и хлопнул его по руке:
