Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 108 (всего у книги 157 страниц)

Гарри выразительно округлил глаза.

– Спасибо, – громко поблагодарил он Симуса, вынимая годовую подписку на Мировые Новости Квиддича. – О, тебе не стоило…

Симус просиял.

– Ничего-ничего. И спасибо за комиксы – они совершенно отпадные.

Теперь взгляд Драко буквально прожигал Гарри насквозь, но тот старательно этого не замечал.

– Драко, – неожиданно окликнула его Джинни. – Открой свой подарок.

Драко перевел свой разъяренный взгляд на неё:

– Уизли…

– Вовсе не нужно открывать его сейчас, – поспешно заметил Симус.

Глаза Драко остекленели, пробормотав себе под нос какое-то проклятье, он потянулся к коробочке на коленях, разорвал и открыл ее – на колени ему выпало что-то, сверкнувшее ярким серебром. Он безмолвно взглянул на это. Все присутствующие молча наблюдали за ним. Наконец Гарри поднял подарок и поднес его к свету.

Гермионе показалось, что это что-то вроде статуэтки – свернувшийся дракон с зелеными глазками и острыми зубками. Вещь была явно дорогая, очень элегантная и эффектная – собственно, как и сам Драко.

– Мило, – Гарри присвистнул и передал фигурку Драко. Тот принял ее своими длинными пальцами и взглянул на нее безо всякого выражения. за ним все наблюдали: Джинни – потемневшими от волнения глазами, Симус, затаив дыхание, а Гарри и Гермиона – с одинаково смешанным чувством любви и раздражения. Наконец Драко заговорил.

– Ну, и зачем она?

– Зачем? – Симус почувствовал себя явно не в своей тарелке. – Ну, не знаю. Думаю, она вполне могла бы исполнять роль пресс-папье.

– Ясно, – Драко для верности потыкал статуэтку пальцем. – Это что – дракон, да?

– Ну… да…

– А, понятно, – Драко сделал вид, словно его только что осенило. – Дракон. Потому, что меня зовут Драко. Да? И это означает «дракон», да? Просто ошеломляющая оригинальность, Финниган. Я о том, что это просто и в голову никому не приходило. Особенно мне.

Симус покраснел с самым несчастным видом, однако заговорила Джинни.

– Драко, – прошипела она. – не надо.

Драко широко распахнул свои серые глаза.

– Что – не надо? – поинтересовался он. – Я просто сообщил, что думаю по поводу подарочка Финнигана. Что, – он не достоин это знать?

– Не будь скотиной, – она взглянула на него в упор. – Остановись.

Симус кашлянул.

– Джинни, да ничего страшного…

– Ничего подобного! – не сводя с Драко сердитого взгляда и возмущенно поджав губы, Джинни встала, потянув Симуса вверх за локоть. – Драко, – резко и отчетливо произнесла она, – немедленно извинись перед Симусом.

Драко улыбнулся, опустив ресницы.

– Нет.

– Симус ничего тебе не сделал! – Джинни едва не срывалась на крик. – И я уже устала оттого, что ты вот так с ним обращаешься! Ты просто ревнуешь.

Когда Драко поднял взгляд, Гермиона едва не поморщилась от выражения, застывшего в его глазах. Ей хотелось кинуться и остановить Джинни – она знала, что Драко презирает такие поступки. Детские и банальные до оскомины. Но – увы…

– Ревную? – тихо переспросил он и уточнил. – К Финнигану?

– Ты сам это знаешь, – произнесла Джинни. – Я тебе не нужна – это ладно, однако, ты не желаешь, чтобы рядом со мной кто-либо находился – и почему? Я что – твоя собственность? Ты что – хочешь, чтобы я в ожидании провела неподалеку от тебя остаток дней? Ты ненавидишь Симуса потому, что он обладает всеми теми качествами, которых ты лишен: он добрый, нежный, правдивый…

– … и глупый, – добавил Драко. – не забудь «глупый»

– И знает, как надо обращаться с теми, кого любишь, – отрезала Джинни. – А всё, что можешь ты, – это ранить их и причинять им боль…

– Что-то не могу себе представить, как ты можешь об этом судить, – парировал Драко самым мягким голосом. – Ведь ты-то в этот круг не входишь.

Джинни побелела. К ней все обернулись: Гарри, Гермиона и Симус – взволнованно, Драко – с холодным безразличием.

– Джинни… – Симус первым пришел в себя и потянулся к ней.

Однако она отпрянула от его руки и метнулась к выходу, нырнула в проем и убежала. Толстая Леди крикнула ей вслед:

– Куда ты так бежишь, милочка? Сейчас же Рождество!

Симус повернулся, его лицо было искажено такой гримасой ярости, что Гермиона остолбенела – тот всегда был рассудительным и уравновешенным. Симус шагнул к Драко – тот лишь приподнял в ответ брови, нимало не собираясь отвечать на наступление, не смотря на то, что руки Симуса были сжаты в кулаки.

– Малфой, – прорычал Симус, – меня не волнует, насколько ты болен, – поднимайся!

Гарри взлетел и уже через миг стоял между Симусом и диваном, на котором разлегся Драко. Симус отшатнулся, с удивлением уставившись на Гарри.

– Симус, – ровным голосом произнес Гарри, не сводя глаз с белого от ярости Симуса. – Ступай за Джинни.

Но тот лишь бешено сверкал глазами. Они с Гарри никогда не были особенно близки, однако, все же с одиннадцати лет делили спальню, а три последних года были в одной квиддичной команде – Гарри ловцом, а Симус охотником. у них всегда были ровные, хорошие отношения. И правда сейчас была именно на стороне Симуса. Гермиона прекрасно знала, что, сделай Симус сейчас еще один шаг в сторону Драко, Гарри, не задумываясь, сшибёт его с ног.

Глаза Симуса метнулись к Драко. Тот потянулся и сел. на лице его застыло совершенно непроницаемое выражение, словно бы он читал расписание поездов.

– Ты только посмотри на себя, – Гермиона прежде никогда не слышала у Симуса такого голоса. Он говорил, не сводя глаз с Драко. – Прячешься за Гарри Поттера, как давно мечтал. Пользуешься тем, что он добрый и отзывчивый человек, и прячешься в его тени. Да, он защитит тебя, даже если ты этого не стоишь, – он куда лучше тебя, Малфой, да ты просто слюнявый, злобный, маленький садист. Он лучше десятка таких, как ты.

Выражение лица Драко не изменилось, лишь глаза слегка расширились. Рядом с глазами Симуса его глаза больше не казались синими.

– Я знаю.

Симус испуганно остолбенел. Его губы дрогнули. Потом на лице появилось отвращение.

– Так ты к тому же еще и трус… Если ты…

– Симус… – Гарри тронул его руку, но Симус отпрянул от него.

– Оставь, Поттер. Если Малфой так для тебя важен, я не стану… – он вздернул голову и взглянул на них обоих – Гермиона ощутила в этом взгляде что-то вроде чувства собственного достоинства. – Мне жаль вас обоих, – он развернулся и нырнул и дверной проем. Портрет закрылся.

Гарри плюхнулся на диван рядом с Драко и обхватил голову руками.

– Урод… – сдавленно пробормотал он.

Гермиона поднялась со своего места у камина, подошла к Гарри и положила руку ему на плечо

– Как есть урод, – мрачно согласилась она. – Драко, ты идиот. Что на тебя нашло?

– Понятия не имею, – склонив голову, Драко задумчиво изучал дракончика. – Сейчас, при ближайшем рассмотрении, могу сказать, что мне определенно нравится это пресс-папье. Мне придется вернуть его?

– ДА! – хором ответили Гарри и Гермиона.

– Блин! – прокомментировал Драко.

* * *

Джинни почти добежала до библиотеки, когда Симус догнал её. Она услышала его шаги, потом он окликнул её, – она не обернулась, он снова позвал ее – и она остановилась. Не повернулась, однако всё же остановилась.

– Джинни, подожди…

– Симус, я сейчас ни с кем не хочу говорить, – вперив взгляд в стенку перед собой, произнесла она как можно более ровным голосом. – Прости, пожалуйста.

– Джинни, – расстроено выдохнул он.

– Пожалуйста, только не извиняйся, – пискнула она, – я не…

– Я и не собираюсь извиняться, – чуть недоверчиво возразил он, и нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили-таки её обернуться и воззриться на него с удивлением. – Мне очень жаль, – произнес он, и он вздрогнула под его пристальным взглядом. Он стоял, засунув руки в карманы, чуть ссутулившись – он всегда казался ей довольно высоким, однако только сейчас она заметила, что это не совсем так: он был крупнее Драко, но тот был сложен как танцовщик или пловец – изящный, тонкокостный, поджарый. Симус тоже был достаточно изящен, но гораздо шире в плечах. Вот только сейчас он выглядел каким-то… маленьким. – Мне очень жаль, но вовсе не потому, что я что-то такое сделал.

Она машинально затеребила браслет на руке. Жест получился очень нервным.

– Всё, что я делал, – продолжил он тем же ровным, уверенным голосом, – это пытался заботиться о тебе, пытался быть рядом с тобой. Я делал все только ради этого, в противном случае я бы отправился домой, чтобы побыть с моей семьей. Я неустанно твердил себе, что, возможно, ты ценишь мои попытки, просто не показываешь вида, убеждал себя, что последние события, многие из которых я просто не понимаю, сейчас сводят тебя с ума, – так что я должен остаться и быть рядом, рано или поздно ты обратишь на меня внимание. Я считал, что мне надо быть мягким и терпимым, я пытался быть любезным, я надеялся всё понять – я думал, это имеет смысл и значение. Однако, я понял только одно: весь смысл в том, что я не Драко Малфой и никогда им не буду.

Джинни было нечего ответить, она не была готова к таким словам. Несомненно, он здорово загнул, не может быть, чтобы она была такой жестокой. Она почувствовала, что та страсть, с которой она кинулась защищать его в гостиной, куда-то исчезла, растворилась, рухнула вместе с её тайными надеждами, смертный приговор которым она прочитала в сердитых серых глазах Драко.

– У меня тут мелькнула мысль, будь я больше похож на него – поменяло бы это что-то или нет? Может, тебе нужен кто-то, кто бы грубо обращался с тобой, кто бы не любил тебя на самом деле, кто бы издевался и унижал тебя, кто бы причинял тебе боль? Кто бы лгал тебе? Обращался бы с тобой, как с маленькой дурочкой? Откуда у тебя такие желания, где ты этому научилась?

– Нет! – Джинни сама не знала наверняка, от чего она так возмущенно открещивается, однако, больше она ничего не хотела слушать. – Нет, послушай, я…

– Я уезжаю, – перебил ее он.

– Уезжаешь? – недоуменно переспросила она.

– Уезжаю, – повторил он с самым серьезным выражением лица. – Возвращаюсь домой. Я вам тут совсем не нужен, я постоянно путаюсь под ногами и стою поперек дороги, и я устал от этого, Джинни. Я сделал все, что мог, я хотел быть с тобой, но… – его голос дрогнул, и Джинни поняла, с каким трудом ему даются эти слова, – но я бессилен, потому что ты со мной быть не хочешь.

У неё дрогнули губы, но она не смогла ничего сказать, просто стояла и смотрела на этого красивого, доброго, умного, любящего её юношу, и какая-то часть её сердца разрывалась от обуявшей её печали. Но только часть. Признаться, больше она не почувствовала ничего – с таким же успехом он мог говорить про какую-то другую девушку, ей совершенно незнакомую. Она, конечно, могла наскрести внутри себя сил и соврать ему, упросить остаться, уверить, что он ошибался относительно того, что она не любит его… Могла бы. Однако ей совершенно этого не хотелось.

Она подняла голову.

– Мне вернуть браслет?

Он вздрогнул.

– Нет, я тебе его подарил – носи его.

– Симус, – устало произнесла она, – прости…

Он отвел глаза в сторону. Пламя факела окрасило его волосы в пепельно-бронзовый цвет, позолотило его подбородок и ключицы.

– Я не буду говорить ничего плохого о том, кто умирает… но – почему он? Почему Драко Малфой?

Джинни ответила не сразу.

– Думаю, он напоминает мне кого-то, кого я любила раньше.

Она никогда не разговаривала с Симусом начистоту.

Он вяло кивнул и потер глаза тыльной стороной руки.

– Завтра я уеду, – развернувшись, он пошел прочь.

Проводив его взглядом, она продолжила свой путь в библиотеку – как она и предполагала, совершенно безлюдную. Под стулом, где она ее и оставила, валялась ее сумка, из которой она вытащила маленький потрепанный дневник, едва не уничтоживший её.

Устроившись за столом, она вытащила из мантии палочку и ощутила странный холод – да, это не было просто словом. Она знала, что должна чувствовать что-то вроде гнева на Драко… вины перед Симусом, однако её переполняло совсем другое чувство: решимость. Что ж, Драко продемонстрировал ей её собственную правоту: она не нужна. Она бесполезная дура. Гермиона так раньше и говорила. Ну, ладно… Она им всем еще покажет… Они еще приползут к ней со слезами благодарности, а она… она швырнет им всё это в лицо…

Она прикоснулась к дневнику кончиком палочки и шепнула:

– Origio.

На обложке вспыхнули буквы и цифры. День, месяц, год. Время.

И погасли.

Джинни глубоко вздохнула и потянулась к Хроновороту.

– «Малфои не должны носить оранжевое за исключением пятниц и во время чаепития.» «Выбирая между семьей и возможностью, Малфои предпочитают возможность…». «Малфой, положивший книгу лицом вниз и перебивший ей корешок, наказывается самой ужасной смертью»… Слушай, а Малфои и правда следовали этим правилам? – с любопытством поинтересовался Гарри. Он лежал на животе перед камином, уткнувшись носом в Кодекс Поведения Семейства Малфоев. Драко, раскинувшись на диване, наблюдал за ним, не в силах отделаться от потрясения, что Гарри действительно это читает. на полном серьёзе. – Естественно, – пожал плечами Драко.

– « Все Малфои по утрам должны съедать живую жабу, поскольку подобная процедура способствует пищеварению» – что, и этому тоже?

Драко приподнял бровь.

– Ну, что ж, не всем же подряд. Хотя, если взглянуть философски… Съешь с утра живую жабу, и все самое страшное на сегодня для тебя уже позади. Это звучит как некое правило – не находишь? К тому же, – задумчиво прибавил он, – жабы, в некотором роде, достаточно вкусные.

Гарри брезгливо наморщил нос.

– Если я вскочу и удеру от тебя, это будет невежливо, как думаешь?

– Бедный Невилл, – неожиданно перебила их Гермиона, подняв глаза к огню. – Он до сих пор так переживает из-за Тревора…

– Расшифруй мне эту загадку, – попросил Драко.

– Тревор был его жабой. Он умер, – пояснил Гарри.

– Так Лонгботтом пытался подать жалобу о его пропаже? – поинтересовался Драко, словно его только что осенило. – Я думал, он разыскивает кого-то из своих знакомых.

– То есть, ты хочешь сказать, что не думаешь, чтобы Студсовет одобрил его поиски, даже будь Тревор человеком? – округлила глаза Гермиона.

– Я предположил, что это был кто-то, не особо популярный, – пожал плечами Драко.

– Твоё сочувствие, как всегда, весьма впечатляюще, – Гермиона поднялась. – Я пошла в библиотеку. Насколько я могу себе представить, вы, скорее всего, собираетесь остаться здесь, допить пунш, потом начать оскорблять друг друга, делая вид, что вы вовсе не друзья, и затем валяться на полу в бессознательном состоянии.

– Признаться, я собирался поводить хоровод вокруг елочки, – откликнулся Драко. – Однако твоё предложение звучит не в пример веселее.

– Ага, – подхватил Гарри, не отрываясь от книги. – Мне пунш нравится.

Гермиона взглянула на них, пряча улыбку.

– Я вам расскажу, если что-нибудь обнаружу, – и она ушла, прижимая к груди книги и пергаменты.

Гарри, подняв голову от страницы, проводил ее пристальным взглядом.

– Ты подарил ей кольцо, – едва за ней закрылась дверь, обратился к нему Драко. – Помнится, ты говорил, что при одном взгляде на него с души воротит.

– Я изменил свое мнение, – выпрямившись, Гарри пододвинулся поближе к огню и потянулся за серебряной кочергой. – Я подарил ей кольцо потому, что люблю её. И потому, что знаю, что ей нравятся такие вещи. Мои чувства к ней остались прежними, впрочем, как и ее интерес к такого рода штучкам.

– Однако, ты подвесил его на цепочку, – заметил Драко, макая палец в чашу и слизывая с руки пунш. – Пытаешься подчеркнуть расстояние между вами?

– Возможно, – Гарри пошвырялся кочергой в камине. Сложно было сказать, был ли только огонь причиной того, что на его щеках запылал яркий румянец. – Просто… Я не чувствовал, что могу… Ну, после всего того, что случилось в Имении…

– А, ты про этот демонический секс? – громко произнес Драко, получив грандиозное и садистское удовольствие от вида Гарри, едва не рухнувшего в камин.

– Заткнись, Малфой! Ещё услышит кто-нибудь…

Тихо фыркнув, Драко опустил свой стакан, поднялся и едва сохранил равновесие.

– Чертов уизлевский свитер, – проворчал он и, сдёрнув обидчика, метнул его на диван. Наэлектризованные волосы встали дыбом вокруг головы – словно серебристая корона. на ходу вытаскивая что-то из кармана, Драко подошел и присел у камина рядом с Гарри.

– Итак, Поттер, вторая часть рождественского подарка.

Гарри с подозрением покосился на катушку с чем-то, напоминающим золотую проволоку.

– Это еще что?

– Просто дай мне руку, – скомандовал Драко, глаза его насмешливо поблескивали.

Вздохнув, Гарри отбросил кочергу и протянул свою руку Драко, тот развернул её ладонью вверх. Отблески пламени превратили рассекающий ее шрам в серебряную полоску. Рядом с белой рукой Драко рука Гарри выглядела почти коричневой. – Сиди смирно, – и Драко начал обматывать проволоку вокруг запястья друга.

– Похоже, я выпил слишком много пунша, – зевая, заметил Гарри и поднес обмотанную проволокой руку к глазам – при ближайшем рассмотрении золотая нить казалась прочной и тонкой. – Ну и что? – удивленно поинтересовался он.

– Просто подожди минутку.

Гарри послушно ждал, греясь у камина и рассматривая золотистую полоску на руке. в воздухе пахло каким-то вечнозеленым деревом, корицей, цитрусами – наверное, одеколоном Драко, купленным в Венеции за сумму, куда большую, чем стоил бы новый Всполох. у Гарри в голове не могло уложиться: как можно отстегнуть такие деньги за возможность пахнуть, словно цитрусовое дерево…

Однако, он воздержался от высказывания Драко своего мнения по этому поводу.

И вдруг, полоска вокруг руки вздрогнула. Гарри подскочил – ему стало щекотно – и с любопытством проследил, как та трижды медленно обернулась вокруг его запястья. А потом остановилась и затихла. Он вопросительно взглянул на Драко.

Ответная улыбка Драко была ленивой от пунша и позднего часа. Огонь, пляшущий за решеткой, окрасил его правую щеку золотом и кумачом. Цвета Гриффиндора.

– Поздравляю, Поттер. Ты все ещё девственник.

– Что? – вытаращил на него глаза Гарри.

– Девственник, – Драко получал очевидное удовольствие от происходящего. Он пододвинулся, размотал проволочку с руки Гарри и кинул ее в огонь – та вспыхнула, издав мелодичный звук, заставивший Гарри вздрогнуть. – Это волос единорога, дятел. Надо обвязать его вокруг запястья, и если он не свалится… то все, что мы можем записать тебе в актив – всего лишь пару нехороших снов, да еще ту историю с женской ванной и Чжоу Чанг, что случилась на пятом курсе. Да-да, я про это слышал. Ладно, Поттер, не кисни. Ты девственник. Наслаждайся.

– Но почему?.. – начал Гарри.

– А вот это я не могу заявлять с полной уверенностью, – тут же подхватил Драко. – Возможно, ты слишком высоко установил свою планку.

– Да я не о другом – почему Рисенн хотела со мной переспать?

– Может, её планка упала ниже некуда?

– Малфой…

– Ладно-ладно, – фыркнул Драко. – Ты имеешь в виду, почему она солгала? не знаю. Почему люди лгут? – понятия не имею. Не спрашивай меня, откуда берется в мире зло, почему люди издеваются над собачками, а замерзшие котята ложатся спать на голодный желудок. Словом, я ничего не знаю и, более того, – предполагаю, что уже поздновато для онтологических исследований Вселенной. А ежели ты о том, с чего бы Рисенн стала тебе врать, то, я думаю, возможно, причина в том, что ей твое лицо не понравилось.

– С моим лицом все в порядке, – возразил Гарри.

– На самом деле у тебя рот кривой – что, не знал? Когда ты улыбаешься, у тебя одна сторона выше другой. И… – Драко смягчился и заулыбался. – Признаться, я думаю, что она солгала тебе потому, что является сексуальным демоном. И, забравшись к тебе в постель… словом, мы понимаем, что должно было произойти дальше. Однако ты перебрал, Поттер, если помнишь. Я был бы здорово удивлен, сумей ты подняться, не говоря уж…

Гарри почувствовал, что заливается краской.

– Я понял, – быстро перебил он.

– Да, так вот – видимо, ты не сделал этого, а потому вопрос-то и не стоял, – это стало лучшей шуточкой Драко за последние несколько недель. Гарри почувствовал обиду. – Наверное, она расстроилась из-за недостатка интереса.

– Ну, – произнес Гарри, – она говорила, что ночью случилось нечто, никогда ранее с ней не происходившее.

Драко расплылся в улыбке от уха до уха.

– Думаю, все дело в том, что ночью как раз ничего и не произошло. Ну-с, я думаю, мы разобрали все вопросы, на повестке дня остался только один.

– И какой же?

– Почему же она так хотела с тобой переспать?

Гарри обиделся по-настоящему.

– Очень даже много народа хочет со мной переспать.

– Да ну? Ты что – проводил опрос? Только сразу вычеркни те шестьдесят бюллетеней, что подала за тебя Миртл.

Гарри что-то пробурчал себе под нос.

Драко лучезарно заулыбался:

– Да ладно, я тебя просто подзуживаю. Однако не могу не заметить тебе, что ты мало похож на глянцевое и сияющее сексуальное божество.

– Сияющее? – против своей воли развеселился Гарри.

– Согласно «Брюкам, полным огня», именно сияние составляет истинную суть этого явления.

– Если ты не прекратишь читать всякое дерьмо, Малфой, я буду вынужден принять меры. У тебя от этого мозги скоро стухнут.

Драко чуть дрогнул.

– Ничего не могу с собой поделать, – обеспокоено сознался он. – Это ужасно затягивает.

– Вот только не говори мне, что тебе и, правда, интересно, как Риэнн ухитрилась избежать тисканья этой злой как-её-там… – ну, той, грудастой, что в коже с головы до ног.

– Леди Стэйси? – оживился Драко. – Ну, это уже было тысячу лет назад… Тристан соблазнил леди Стэйси и связал её в её же собственной темнице лишней парой брюк. А потом они с Риэнн сбежали…

– … и жили долго и счастливо?

– Ничего подобного, он оказался злым братом-близнецом Тристана – Себастьяном…

– А в чем причина, что…

– Гарри! – перебил их взволнованный и тревожный вскрик. Обернувшись, Гарри увидел стоящую на входе Гермиону, держащую в руках охапку пергамента – Гарри узнал сделанную ею накануне копию Liber-Damnatis. Ее лицо было таким же белым, как и платье.

Драко взвился с пола, словно был легким дымком:

– В чем дело, Гермиона?

– Это насчет Рона, – она шагнула в комнату, и портрет закрылся за ее спиной. на бледном лице, с застывшим на нем умоляющим выражением, глаза казались очень темными и очень большими. – Я боюсь… Я имею в виду… Я нашла… Гарри, я думаю… – она глубоко вздохнула и сказала более спокойным голосом – Думаю, что знаю, что от него понадобилось Люциусу.

– И что же? – медленно поднялся навстречу ей Гарри.

– Помните, я говорила, что в последней части заклинания Четырех Благородных Объектов требуется живая кровь волшебника? – пояснила Гермиона. – Помнишь, я говорила, что для этого требуется живая кровь волшебника?

– Да, – кивнул Гарри, – но я подумал, что речь идет о крови темного мага.

А Рон – не темный маг. Даже если б он захотел, он еще слишком молодой, чтобы добиться в этом успеха…

Гермиона кивнула:

– Это слово, Чародей – оно значит могущественный темный маг. Однако, есть еще одно значение. Гарри с Драко стояли перед Гермионой, и Гарри боролся с желанием за что-то ухватиться, чтобы твердо стоять на ногах.

Наконец, Драко задал этот вопрос, ответа на который Гарри знать вовсе не хотел:

– И что же ещё оно значит?

– Оно значит «прорицатель», – произнесла Гермиона и прикусила губу.

* * *

В этот раз проникновение в прошлое напомнило ей падение в тёмную воду: что-то сомкнулось у нее над головой, и появилось ощущение, что она тонет. В миг, когда она, задыхаясь, вынырнула, приземлившись на колени, первым, что донеслось до нее, был его голос.

– О, нет, я ничего об этом не знаю, – голос звучал насмешливо и чуть легкомысленно, однако, оставался все тем же – слегка ленивым, осторожным, полным приглушенной тревоги. – Поднять мертвеца – вовсе не так сложно, как ты думаешь.

Головокружение ушло, Джинни подняла голову. Она стояла на коленках в узком проходе между двумя высокими стеллажами – похоже, полвека назад тут все располагалось совсем по-другому – к её же счастью, поскольку стеллажи весьма кстати прятали её от глаз тех, кто еще находился в помещении.

Голос Тома доносился откуда-то слева, она как можно осторожней качнулась в бок и глянула в просвет между двумя томами.

Библиотека освещалась лишь неверным светом свечей, факелы были задуты. Длинные столы были сдвинуты в середине комнаты в виде буквы «Т», за ними устроились студенты в школьных форменных мантиях – большинство было представлено слизеринцами, хотя мелькал и синий цвет Равенкло. А вот гриффиндорцев с хаффлпаффцами среди собравшихся точно не было.

– Но, Том, – запротестовала девушка в синем цвете Равенкло, смутно напомнившая Джинни кого-то, – это же невозможно!..

– Невозможно в мире очень немногое, Присцилла, – возразил ей голос, который Джинни не смогла бы забыть и спустя три сотни лет – неторопливый, холодный голос змеился, раня своими кольцами, не выпуская из своих объятий.

Она вздрогнула, словно над ее могилой проползла змея. Встав на цыпочки, она попыталась увидеть его поверх книг – но, увы, все, что попало в поле ее зрения, – только край черной мантии и белая рука, мелькнувшая, когда он что-то показывал.

– Существуют определенные способы… симпатическая магия, с помощью которой душа может быть привязана или же удержана и через какое-то время перенесена в соответствующий сосуд. Такой комплекс весьма трудно уничтожить. Если хотите, его можно назвать бессмертным. И этих духов легко вызвать обратно.

Кроме того, существуют более примитивные методы некромантии. Именно по этим причинам покойники редко возвращаются, как вы могли бы заметить…

Мальчик, сидящий по левую руку от Тома фыркнул:

– Зомби…

Девушка, поименованная Томом Присцилой, изящно передернула плечиками:

– Они такие неопрятные… От них вечно отваливаются куски… Люциус

говорит, что…

– Он много чего говорит, – раздраженно возразил темноволосый юноша, – в основном, его слова – сомнительное вранье.

Том снова заговорил.

– Что ты имеешь в виду, Эйвери?

– Я говорю по поводу Люциуса Малфоя, – с горестными нотками в голосе повторил юноша по имени Эйвери. – Он совсем еще ребенок, а говорит так, словно полностью посвящен в твои планы, Том. Но он слишком молод, чтобы стать одним из нас. И это раздражает.

– Возможно, Люциусу только тринадцать, – кивнул Том, однако, его фамилия существует уже тысячу лет, Имение Малфоев насчитывает несколько веков.

Счета в Гринготтсе, замки в Румынии, их богатство, связи… – все в совокупности уравновешивает и даже перевешивает молодость Люциуса.

– Он надменный и высокомерный, – заупрямился Эйвери.

– Все мы обладаем такими же качествами, – в голосе Тома проскользнула нотка раздражения. – Если больше прибавить нечего, хочу напомнить, что ненаносимый дом Люциуса может стать отличной штаб-квартирой.

– Это про тот заколдованный замок, о котором он постоянно хвастает? в который нельзя проникнуть и выйти оттуда? – в голосе Эйвери звучало сомнение. – Мне кажется, что он привирает.

– Я знаю, что это не так, – голос Тома по-прежнему был тих и спокоен, однако в нем уже отчётливо слышалась нарастающая досада. – Итак, по моему мнению, мы все высказали свои соображения на настоящий момент, а потому, если больше добавить нечего, предлагаю завершить сегодняшнее собрание. Присцилла, если не возражаешь – не могла бы ты немного задержаться?..

К вящему облегчению Джинни, добавлять никто ничего не стал; негромко прощаясь и желая друг другу доброй ночи, все начали расходиться, остались только Том и Присцилла – она сидела, подперев подбородок кулаком и наблюдала за Томом, он меланхолично изучал пылинки на манжетах своей рубашки.

Наконец все вышли.

– Мисс Кливотер, – произнес он, и она подскочила от неожиданности, – вы ведь девушка, не так ли?

– Да, Том, – выдохнула она с таким видом, словно ей только что сообщили, что отныне Рождество будет праздноваться дважды в год. Джинни за своим стеллажом вытаращила глаза.

– Значит, у вас должно быть с собой что-то вроде карманного зеркальца, – Том чуть растягивал слова, от этого его произношение сильно напоминало произношение Драко. – Мне оно нужно для одного заклинания.

– О, я… – сконфузилась она, – у меня с собой нет, но я могу принести.

– Да-да, будьте любезны.

Бросив напоследок взгляд на Тома, она вышла. Казалось, он совершенно не обратил на это внимания, встав, он махнул рукой в сторону столов – послушными овечками они встали на свои места. Наконец-то Джинни могла его рассмотреть – бледное лицо, как будто искусственно вставленное между черными волосами и черной мантией. Она заворожено наблюдала, как он призывает к себе разные предметы, подлетавшие к нему с такой скоростью, что казалось, будто они возникают перед ним прямо из воздуха. Серебряная чаша, медный ножик для распечатывания писем, песочные часы, закупоренный флакон – Том колдовал так, что наблюдать за ним было одно удовольствие – словно за создающим полотно художником: движения были лаконичны, изящны, экспрессивны…

У неё мелькнула мысль, могли бы Драко и Гарри, никогда особо не волновавшиеся по поводу развития своих магидских сил, продемонстрировать что-либо подобное.

Вот он остановил флакон в воздухе и аккуратно опустил его на стол перед собой. И, в последний раз вскинув руку, взял из воздуха черную книжечку – с целой обложкой, поперек которой красовались золотые буквы. Джинни почувствовала, как внутри словно что-то оборвалось, все вокруг заволокло туманом, и, чтобы удержаться на ногах, она крепко вцепилась в полку перед собой.

Устроившись за столом, Том сосредоточенно взглянул на книгу, пододвинул к себе серебряную чашу и поднял левой рукой нож. Не меняя выражения лица, он медленно сжал рукой лезвие – Джинни поморщилась, когда между его сжатыми пальцами в чашу потекла красная жидкость – она струилась медленно, капля за каплей, и серебряная чаша чуть позвякивала от этой кровавой капели. Видимо, крови набралось достаточно – Том убрал руку, вытащил из кармана льняной платок и методично перевязал руку.

И вот, подняв дневник со стола и обмакнув пальцы здоровой руки в кровь, он провел окровавленной рукой по обложке дневника и произнес свистящим шепотом:

– Как прочной нитью связан ты, да будешь ты ко мне привязан…

Дневник испустил вспышку света, осветив лицо, при виде которого у Джинни засосало под ложечкой. Лицо, обрамленное черными волосами, с узкими губами и чуть раскосыми глазами… Такое любимое. И такое ненавистное…

– О, Том!

От этого восклицания вздрогнули оба – и Том, выронивший от неожиданности дневник, и Джинни. Присцилла Кливотер тихо вошла в библиотеку и сейчас, побледневшая и трепещущая, стояла за охранными барьерами.

– Что с твоей рукой?..

Том с хмурым лицом отложил окровавленный нож и сердито уставился на нее:

– Вы принесли мне зеркало?

– Н-нет… Я встретила наверху профессора Култера – он велел вам немедленно уходить отсюда. Он послал меня за вами.