Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"
Автор книги: Кассандра Клэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 79 (всего у книги 157 страниц)
Джинни смотрела на него, раскрыв рот
– Я понятия не имела.
– Ну, теперь имеешь.
Она покачала головой:
– Не надо, не будь таким чудесным и милым. Я не заслуживаю этого, – на нее накатила безнадега, она снова привалилась к косяку. – Я не могу сделать это, это было бы ошибкой, я не сделаю этого снова.
– Снова? – удивленно переспросил Симус. – А что – разве мы с тобой раньше встречались?
Джинни рассмеялась.
– Да нет, я не об этом… Слушай, Симус, ты мне и вправду нравишься, честно-честно, ты такой… очаровательный и милый… Но, я уяснила, что было большой ошибкой не послушаться своего чутья. А я как раз так и поступила – ну, поэтому-то все и вышло не очень хорошо.
Симус кивнул и сунул руки в карманы.
– Я только что видел твоего брата – они с Гарри и Гермионой возвращались из паба. Они даже не удивились, увидев меня одного в Общей Гостиной. Такое ощущение, будто они знают что-то, чего не знаю я. Джинни… – он помедлил. – Скажи мне, что такое с тобой сделал Малфой? Я не вправе что-то говорить, осуждать – я просто хочу понять.
Джинни прикусила губу:
– Возможно, ты не сможешь…
– Я смогу, если ты мне все объяснишь, – настаивал Симус.
Джинни смотрела на него и сомневалась. У него было открытое, симпатичное лицо, чуть мальчишеское из-за веснушек, брызнувших ему на переносицу. Преданный, непреклонный, стойкий – он напоминал ей этим ее братьев, да и вообще – всех мужчин, встретившихся ей в жизни. За исключением одного.
Ей было сложно даже представить себе, как все рухнувшие на них испытания, темноту и отчаяние последних шести месяцев, все это смятение, боль, эту победу и разочарование вывалить на Симуса, подразумевая, что он сумеет все понять.
Однако, может, она его недооценивает? Может быть, у него бы это получилось? Судя по всему, он действительно хочет понять. И, возможно, даже может это сделать.
Или же ей просто нужно хоть с кем-нибудь об этом поговорить.
Она отступила, приглашая Симуса войти. Он чуть удивленно взглянул на нее, не решаясь.
– Заходи. Заходи, и я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать.
* * *
Он прождал ее ужасно долго в оговоренном месте и уже собирался уходить, когда она наконец появилась. Она была бледной и усталой, наспех одетой.
– Рон, я получила твою записку, – он заметил, что в руке она сжимает смятый клочок пергамента.
Она не сделала попытку подойти к нему, просто привалилась спиной к закрытой двери.
– Зачем ты хотел меня видеть? Ты же понимаешь, что сейчас не самое лучшее время.
Он недоверчиво взглянул на нее:
– Уже прошло несколько дней. Я не могу так долго…
– Ну, так смоги, – отрезала она. – В жизни есть вещи поважнее секса, Рон.
– Я вовсе не затем хотел увидеть тебя! – он вцепился в угол стола так, что у него заломило пальцы. – Я соскучился по тебе.
Она порозовела.
– Ты видел меня. Сегодня. И вчера. И позавчера. И…
– Но не так!.. Не так… – он подошел к ней, взял за руку и поцеловал. Вернее, попытался: она отвернулась от него и спрятала глаза. – Но почему? Почему ты так поступаешь?
– Я боюсь, – тихо ответила она.
Он тряхнул головой. Странная боль под ребрами не давала дышать.
– Я не должен был молчать, я всем расскажу…
Она дернулась в его руках так, словно он всадил в нее нож.
– Нет! Нет, ты же обещал!
– А ты говорила, что любишь меня! Или ты лгала?
Она надломлено рассмеялась:
– А я и продолжаю лгать. Почему бы тебе не поступить так же?
– Есть одно простое решение, – сказал он. – Сказать всем правду.
Она поникла в его объятьях.
– Я еще не готова.
– Когда ты будешь готова? – пытливо взглянул он ей в глаза. В цветном полумраке зала она всегда выглядела призраком, черты ее лица словно растворялись и смазывались. Ему даже казалось, что она не существует на самом деле, что все это лишь плод его воображения и неуемного желания.
– К новому году, – внезапно ответила она, немало его удивив. Впрочем, она всегда это умела. Он вспомнил свое остолбенение, когда она впервые вызвала его сюда. Он тогда еще подумал, что все это шутка. – К новому году, если ты сам этого захочешь.
– Я хочу этого, – он легонько коснулся ее лица кончиками пальцев. Волосы упали ей на лицо, когда она уткнулась ему в плечо. Он вспомнил, как она поцеловала его – впервые: закинула руки ему за шею, потянула вниз, к себе – он позволил ей сделать это, от удивления и еще от чего-то… Сейчас она была робкой и застенчивой, она уперлась кулаками ему в грудь.
– Откинь волосы, – сказал бы он ей, как тогда, когда они лежали рядом, – я не вижу твоего лица.
Она бы рассмеялась:
– А я твое вижу. Тебе не спрятаться.
– Ага, – сказал бы он. – Я знаю.
* * *
– Отстань, Поттер, – сказал Драко. – Я устал. Я правда, правда устал. Мне не нужно этого сейчас. Четыре утра.
Гарри, возбужденно скачущий по холлу, замер и озабоченно покосился на него:
– Да ладно тебе, Малфой, ты что – не слышал, что я сказал?
– Слышал, слышал, – Драко привалился к косяку и уставился на Гарри с самым тоскливым видом. Обычно он был рад видеть Гарри, однако как раз сейчас ему больше хотелось побыть одному. Голова все еще гудела после того, как он вернулся из розария, лицо Джинни по-прежнему стояло перед глазами: недоверие, превращающееся в гнев и ненависть. Она его ненавидит.
И правильно, – сказал он себе, – кто ты после этого. Так что радуйся. Мои поздравления.
– Я слышал, – повторил он, понижая голос: было уже поздно, но студенты еще сновали туда-сюда по коридорам, возвращаясь с вечеринки. Хотя Гарри и пришел в подземелье в мантии-невидимке, он снял ее, как только Драко открыл дверь своей спальни. Снял и протянул Драко руку.
А в ней была серебряная коробочка с портключом.
– Ты стащил портключ из кабинета Люпина. Конечно, отличная работа, однако он все равно бы отдал его нам на будущей неделе. Мне это напоминает налет на Гринготтс с целью взлома своего собственного сейфа.
– Но я хочу отправиться сейчас же, – в голосе Гарри звучала страсть, посещавшая его только во время квиддича. В глазах горело предвкушение и нетерпение. – Мы можем отправиться немедленно, а утром вернуть портключ обратно. Никому не нужно об этом знать.
– А как же Рон с Гермионой? Ты даже их не оповестишь, что уходишь?
– Да они же спят. Я расстался с Гермионой у нее в комнате – это было уже тыщу лет назад! К тому же мы вернемся к 9 утра, так что и незачем никого предупреждать! У нас 4 часа – куча времени.
– А я-то думал, что тебе нравится профессор Люпин, – заметил Драко.
– Конечно, нравится, – возмутился Гарри. – Но это важнее, – он искоса стрельнул в Драко глазами. – Оставайся при своем мнении, – быстро добавил он, – кто-то идет.
– Что? О, черт! – Драко схватил Гарри за грудки, втащил внутрь, захлопнул дверь и прислонился к ней, уставившись на Гарри. Он редко видел Гарри таким: того буквально трясло от сдерживаемого возбуждения. – Я не знаю, Поттер. Тащить, красться… – разве это по моей части?
Гарри рассмеялся:
– И, правда, временами я забываю, что ты меня не так долго знаешь.
– Я знаю тебя 6 лет.
– Да я понимаю, о чем ты, Малфой… – Гарри помедлил, покосившись на одежду Драко. Тот даже не переоделся. – Ты не можешь в это одеться. Мы собираемся пользоваться маггловским транспортом. Надень джинсы – ну, или что-то в этом роде.
Драко раздраженно посмотрел на Гарри. Он никогда раньше не обращал внимание на то, что носил Гарри. Но сейчас ему пришлось это сделать. На Гарри были его квиддичные штаны, толстый темный шерстяной свитер и черная куртка. И ботинки на шнуровке. Он выглядел так, будто собрался в разведку. Драко почувствовал необъяснимое раздражение.
– Я оденусь так, как посчитаю нужным, ясно, Поттер? И если я посчитаю необходимым нацепить шляпку с фруктами на тулье, то это будет мое лично дело.
Гарри мрачно посмотрел на него.
– Скажи мне, что я сошел с ума. Но у меня такое ощущение, что у тебя нет однозначного мнения по этому вопросу.
Драко пожал плечами. Больно.
– Ну, и да, и нет.
– Очень смешно, – расширились глаза Гарри. – Ты что – мне не доверяешь?
Драко вздохнул.
– Мне тут недавно приснился такой сон, будто ты прибегаешь ко мне в комнату и говоришь, что только что кого-то убил. И я тебе нужен, чтобы помочь спрятать тело. Я помогаю. Однако просыпаюсь страшно злой.
– Так, и в чем же, по-твоему, дело?
– По-моему, дело в том, что ты что-то частенько просишь меня что-то сделать, не объясняя, почему я должен это делать. Причем когда в последний раз я рискнул нарушить правила, кто-то попытался меня убить.
– Знаю и прекрасно понимаю, – быстро вставил Гарри.
– Великолепно, боюсь, что моя маленькая несвоевременная смерть будет превратно истолкована.
– Я не позволю ничему случиться с тобой! – устало воскликнул Гарри.
– Это весьма трогательно, бестолково, громко, шапкозакидательски, по-гриффиндорски. Гарри с шумом выдохнул, и его волосы взлетели вверх.
– Малфой…
– Хорошо, я пойду и даже заткнусь по этому поводу. Но при одном условии.
– И каком же?
– Завтра, когда мы вернемся, ты все подробно расскажешь Гермионе: куда и зачем мы ходили. Я не собираюсь ей врать даже во имя тебя.
Гарри вскинул глаза к лицу Драко. Для того, кто в последнее время выглядел столь отсутствующе и отстранено, его глаза были слишком пронзительны. Драко встретил его взгляд и не отвел свой.
– Отлично, – после короткой паузы кивнул Гарри. – Завтра я все ей расскажу.
– Годится, – Драко шагнул к гардеробу и вытащил оттуда угольно-черное пальто из драконьей замши. Он набросил его на себя и развернулся к переминающемуся от нетерпения Гарри. – Я готов.
Гарри протянул ему руку с портключом в коробочке: он сиял ярким серебром в тусклом свете, льющемся сквозь стекло, и глаза Гарри вспыхнули ярким зеленым светом. Губы его упрямо напряглись, напомнив Драко, почему когда-то его пугала мысль о Гарри Поттере.
Он подошел и встал рядом.
– Держись за меня, – велел Гарри, и Драко крепко стиснул рукав его куртки. Портключ скользнул из коробки в раскрытую ладонь Гарри, и знакомое вращение потянуло его вперед, в серую мглу и забвение, бок о бок с Гарри.
Глава 5. Сад костей
– Что значит – нет поезда?
– То, что я сказал: до шести утра никаких поездов, – Гарри пожал плечами и потер руки в черных перчатках. Щеки его раскраснелись от холода, он смущенно прятал взгляд. – Думаю, нам стоит подождать.
– Что до меня, черт побери, я считаю как раз наоборот, – заявил Драко, спрыгивая со скамейки, на которой он сидел, раздосадовано и беспокойно оглядываясь. – Я должен был знать, что когда ты говорил, что у тебя имеется план, имелся в виду не план, а полная задница.
Гарри промолчал, обшаривая глазами пустынную станцию. Они обнаружили, что в Шептон Маллет не существовало никакого железнодорожного вокзала, и теперь им нужно было попасть в соседний городок, где он по слухам и находился. Вокзал и вправду был, однако сейчас он был заперт не хуже запретного коридора третьего этажа в Хогвартсе. Гарри бродил вокруг, пока Драко, маясь от холода и скуки, плюхнулся на ближайшую пустую лавку и попытался почитать принесенную ветром маггловскую газету.
Честно говоря, Драко часто думал, что, будь на месте Гарри другой парень, после всех этих проведенных в Хогвартсе лет, он бы давным-давно забыл о маглах все, что когда-то знал.
– Слушай, Поттер, если ты собираешь ждать до шести утра, то мы никак не успеем вернуться обратно к началу уроков – а мне кажется, что ради этого-то все и затевалось.
Гарри пожал плечами и огляделся. Замерзший, съежившийся, какой-то беззащитный, – на него было невозможно сердиться.
– Ну, и что теперь, Малфой?
– Мы могли бы просто использовать портключ, чтобы вернуться назад. Вот только куда он нас отправит? К Люпину в кабинет? А хоть бы и так. Я мог бы даже часок поспать.
– Нет! – воскликнул Гарри и добавил чуть тише, – нет. Существует другой путь…
– Этот? – произнес Драко, и Гарри недоуменно покосился на него. Драко поднял руку и щелкнул пальцами, видя, как смятение на лице Гарри сменяется паникой.
– Нет, нет Малфой! Только не… – его заглушил визг и рев огромного безобразного трехэтажного автобуса с золотыми буквами по борту, остановившегося перед ними. Водитель посигналил: это звучало, словно хрип задыхающегося попугая. Гарри обреченно вздохнул, – …только не Ночной Рыцарь. Они же расскажут, что встретили нас.
– Черт побери, Поттер, ты все еще считаешь себя самой главной новостью с тех пор, как… ну, с тех пор. Однако я не думаю, что «Гарри Поттер едет в автобусе» резко увеличит продажи Ежедневного пророка.
Гарри переводил глаза с уродливого автобуса на Драко и обратно.
– Надеюсь, ты прав, – вздохнул он.
– Конечно, прав. Я всегда прав. А теперь лезь в автобус, у меня от тебя уже голова трещит.
Драко настолько устал, что едва обратил внимание на прыщавого юношу, взявшего у него деньги, и настолько замерз, что, пожаловавшись, за смехотворные два галлеона получил бутылку воды и шоколадный батончик. После этой обдираловки он отправился прямиком в пустой конец автобуса, где плюхнулся на кровать со столбиками по углам и сосредоточенно осмотрелся вокруг.
– Что такое, Малфой? – спросил Гарри, устраиваясь по соседству. – У тебя взволнованный вид.
– Малфои, – заявил Драко, – не спят на общих кроватях. Как думаешь, сколько народу лежало на этих простынях? У меня от одной мысли мурашки по коже бегут…
– Помнится, я видел тебя спящим на бетонном полу, – заметил Гарри. – Думаешь, сейчас тебе будет еще более неудобно?
– Дело не в удобстве, – раздраженно откликнулся Драко, расстелил свое пальто и устроился сверху.
– Ну, ты прямо примадонна, Малфой, – произнес Гарри, устраиваясь в своей любимой позе – свернувшись на боку и подложив под щеку левую руку. Глаза его смотрели на Драко с дружелюбной насмешкой. – Не могу поверить, что ты не захватил с собой в путешествие три с половиной сотни собственных чудесных хлопчатобумажных простынок.
– Я мог бы их вызвать, – в тон ему ответил Драко, но Гарри вдруг рванулся к нему и вцепился ему в запястье.
– Нет. Хватит магии. Прошу тебя. Особенно магии без палочки. Я и вправду не хочу, чтобы нас заметили.
– Я пошутил, – ответил Драко, и Гарри, отпустив его руку, медленно лег. – Так или иначе, простыни атласные, – тихонько пробормотал Драко несколько минут спустя, но Гарри не слышал его – он уже крепко спал.
* * *
– То есть Гарри – Наследник Гриффиндора?
– Верно.
Симус сидел и молчал, переваривая услышанную информацию.
– А ты… Ты – Наследница Хаффлпафф?
Джинни кивнула.
– Точно, – она обеспокоено чуть склонила голову: Симус, сидящий на противоположном конце ее кровати, дотянулся до одной из вязаных подушечек и занялся тем, что начал быстро-быстро выдергивать из нее нитки. Она сомневалась, что он осознавал, что делает. Похоже, вся эта история, что она поведала, оказалась для него несколько чересчур. Было ощущение, что его замкнуло.
– И Малфой?… Малфой умирал? – с помутненными глазами переспросил Симус.
– Разве что ненадолго, – пояснила Джинни. – Однако ему сразу же стало лучше.
Симус затряс головой, словно пытаясь разобраться во всех хитросплетениях.
– И… Гарри с Малфоем могут телепатически общаться друг с другом? И они друг другу симпатизируют?…
– Ну, о последнем можно поспорить, – вздохнула Джинни, – но, в общем, и целом, – да.
Внезапно Симус резко вскочил, бросил подушку и зашагал туда-сюда, провожаемый встревоженным взглядом Джинни. Она, честно говоря, не собиралась рассказывать ему так много, однако, лишь только она открыла рот, слова сами потекли из нее, опережая друг друга. А закончив, она испытала непередаваемое наслаждение, что наконец-то выговорилась.
– Симус, – наконец произнесла она. – Поговори со мной. Ты как себя чувствуешь?
Он взглянул на нее с таким удивлением, словно не мог поверить, что она все еще здесь.
– Не знаю, что и сказать обо всем этом. Малфой – он спас Гарри жизнь?
Джинни рассмеялась:
– В какой раз ты об этом спрашиваешь? Они спасли жизнь друг другу. Послушай, – она уселась на кровати, устремив на Симуса полный надежды взгляд. – Они совсем иные, чем другие люди… – начала она.
– И что насчет квиддича? – перебил ее Симус.
Застигнутая врасплох, Джинни ошеломленно захлопала глазами:
– Что?
– Они разговаривают – так, в голове друг у друга… во время матчей? Я абсолютно уверен, что это нечестно.
– Ну, конечно же нет! – возмутилась Джинни. – Гарри бы никогда так не поступил! И Драко тоже!
Симус сухо рассмеялся:
– Ты уже прости, но я не могу считать Малфоя образцом добродетели.
– Это не так, – терпеливо объяснила Джинни. – Он изменился, полностью изменился. Конечно, он временами по-прежнему упрямый и высокомерный и даже вредный иногда… Но он не соврал бы и не схитрил – не сделал бы ничего подобного. У него собственные жесткие моральные правила и собственный путь. Послушай, если бы ты его знал…
Симум снова сухо рассмеялся:
– Поверить не могу. Ты защищаешь Малфоя. Передо мной.
– Но Симус, – Джинни уселась на пятки. – Ты же сам сказал, что хочешь знать, что между нами произошло.
– Это потому, что я думал, – Симус раздосадовано провел растопыренной пятерней по светлым волосам, – что он сделал тебе что-то ужасное! Ну, преследовал тебя, пытался принудить тебя к чему-то, соблазнил тебя, предал тебя…
– Ясно, – холодно кивнула Джинни.
У Симуса был такой вид, словно он внезапно осознал, что ляпнул что-то ужасно глупое.
– Я не…
– Извини, что реальность оказалась не столь живописной, Симус, – голос Джинни был холоден, как лед. – Извини, что никто надо мной не надругался, не бросил меня, не…
– Не надо, – решительно перебил ее Симус. – Я думал, что смогу помочь тебе.
– Что ж, а я не нуждаюсь в твоей помощи! – почти закричала Джинни. – Я не нуждаюсь в том, чтобы ты явился за мной на большом белом коне и спас меня, Симус Финниган! Ты мне здесь вообще не нужен! Я пригласила тебя сюда, потому что думала, что смогу почувствовать себя лучше, однако от всего, что ты делаешь, мне становится только хуже и хуже!
Честное и открытое лицо Симуса болезненно перекосилось. Он сел на кровать рядом с ней и попытался взять ее за руку – она позволила ему, однако ее рука лежала на его ладони дохлой рыбой. Будь у нее в руках настоящая дохлая рыба, она непременно бы запустила ею ему в голову. Она сама не могла понять, что же её так взбесило в Симусе. Что поделаешь – фамильный темперамент.
– Джинни, – заговорил Симус после долгой паузы, – ты правда, правда мне нравишься. Но я чувствую, что мое присутствие тебе неприятно. Так что… – он положил ее руку на кровать. – Так что я, пожалуй, пойду. Если… – он поднялся и засунул руки в карманы. Она взглянула в его распахнутые синие глаза и поняла, он ждет, он умоляет, чтобы его попросили остаться, – если только ты не хочешь, чтобы я остался…
Джинни устало вздохнула и прижала к груди свою покалеченную подушку:
– Иди, Симус, сейчас вернутся Эшли с Элизабет – лучше, если они тебя здесь не застанут.
Он закусил губу и кивнул.
– А ты?…
– А со мной все будет в порядке.
Она смотрела ему вслед, чувствуя, что у нее свело горло. Уж если даже Симус – мягкий, милый и благородный – не сумел понять ее, то, наверное, никто не сможет. Открыв дверь, он взглянул на нее, такой по-мальчишески симпатичный, взлохмаченный, с усталыми сонными синими глазами:
– Я никому ничего не расскажу, – очень серьезно произнес он. – Обещаю.
Она лишь кивнула ему, теребя свою подушку.
Дверь за ним закрылась.
* * *
– Поттер! Поттер, просыпайся!
Гарри, покачиваясь, с трудом принял сидячее положение.
– Мы уже на месте? – спросил он, вытаскивая из кармана очки и хлопая глазами на бесформенное нечто, обратившееся в тот миг, как он нацепил их на нос, в Драко, возбужденно машущего перед его носом… чем?… газетой?… – Ты что – хочешь меня побить этим? – поинтересовался он. – А за что?
– Хочу, чтобы ты кое на что взглянул, – Драко сел на своей кровати по-турецки, раскрыл газету на коленях и потыкал пальцем в какую-то статью:
– Дурацкие маггловские газеты… Фотографии не двигаются. Но, в любом случае, я его узнал.
– Что узнал? – Гарри наклонил голову и начал изучать статью, увенчанную бросающимся в глаза заголовком:
«Искусство кражи предметов искусства
Кражи предметов искусства в настоящее время стали не просто единичными преступлениями, финансируемыми нечистоплотными коллекционерами, а индустрией с оборотом в миллиарды долларов, напрямую связанной с преступными картелями и торговлей оружием. Кража с аукциона Сотби бесценной средневековой коллекции (включая зеркало) – по слухам, принадлежавшей Людовику Х, оцененной в полмиллиона (фото слева) стала последним подобным инцидентом.
За последний год потери составили более 3 миллиардов: несколько налетов на европейские коллекции, общая стоимость утраченного колеблется от 300 тысяч до полумиллиона. Налеты часто сопровождались насилием – во франкфуртской галерее был связан сторож, после чего грабители забрали картины общей стоимостью… (ладно, – прервался Драко, – я это пропускаю, это скучно). … В противовес этому налет на Сотби занял около 10 минут, и был совершенно бескровным. Пока шла смена охраны, бесценные предметы искусства попросту исчезли.
В настоящее время основной является версия, что, либо грабители были очень хорошо организованы, либо не обошлось без помощи изнутри.
– Мы с пристрастием допросим весь наш персонал, – обещает обезумевший от подобного поворота событий глава службы безопасности Кейт Фрезер. – Совершенно невозможно, чтобы грабители преодолели нашу охранную систему без основательной помощи кого-то, кто обладал соответствующими знаниями.
Когда мы спросили, существовал ли еще какой-либо способ преодолеть охранную систему, Фрезер возмутился:
– Ну, разве что при помощи магии!»
Драко задумчиво наморщил нос:
– Знаешь, я не думаю, чтобы они знали про магию.
– Да он просто съязвил, дурачок, – произнес Гарри, перегибаясь Драко через плечо, чтобы прочитать газету. – Что-то я не пойму, зачем мне надо было на это взглянуть?…
– Видишь это зеркало, Поттер? – Драко ткнул пальцев в изображенное на цветной фотографии старинное на вид ручное зеркало, ручка и обратная сторона которого была покрыта затейливым узором из птиц, цветов и завитушек, немного напомнившим Гарри ножны гриффиндорского меча. Разве что узор был не такой красочный.
– Ну и что? – покосился на Драко Гарри.
– Так вот: это зеркало из моего сна, ответил Драко, не сводя глаз с фотографии. – Оно неповторимо, я бы где угодно его узнал.
– Из снов?… О… Эти сны…
– Да, эти сны. Насколько я понимаю, это все к тому риторическому вопросу о снах и реальности. В моем сне Червехвост сообщил Вольдеморту, что только что получил это зеркало… А ограбление случилось несколько дней тому назад. Вопрос в том, почему же Темный Лорд так хотел заполучить это зеркало? Ведь, коль скоро он посылает своих приспешников в маггловский мир, он здорово в нем нуждается.
– А ты не думаешь, что он просто хотел полюбоваться на себя в него? – спросил Гарри.
Драко фыркнул:
– Вот еще, у него для этого достаточно прихвостней: «О, Вольдеморт, твоя кожа сегодня так и светится зеленым, а глаза лучисто-красные». Нет, Поттер, оно ему для чего-то нужно и, зная его, я подозреваю, что явно не в подарок любимой мамочке.
– Ну, – сказал Гарри и зевнул, – коль скоро ты хочешь знать, зачем оно, ты знаешь, что делать.
– И что?
– Лечь спать и посмотреть еще один сон про него.
– Я не могу видеть сны по приказу, – обиделся Драко.
– Не можешь? Да, не слишком-то полезная способность, не находишь?
– Просто ты сам хочешь вздремнуть. Ты подлый лентяй – вот ты кто, – заявил Драко и повернулся к окну. – Ладно, мы еще потолкуем об этом, когда ты все-таки проснешься.
Гарри привычно проследил взгляд Драко – автобус на головокружительной скорости несся вперед, автобусы и дома отпрыгивали в сторону, давая ему дорогу. Одно только ночное небо казалось неподвижным, ясным и прозрачным, словно черное стекло. Гарри даже показалось, что он смотрит в бесконечность.
– Ты веришь в Бога, Малфой? – не задумываясь, спросил он.
Драко в недоумении вытаращил глаза:
– Что?
– Ты меня слышал, – почувствовав неловкость, произнес Гарри. – Ты в Бога веришь – ну, вообще?
Драко поколебался.
– Думаю, да, верю. Хотя мне иногда кажется, что у него относительно меня какие-то особые планы…
– А как насчет рая и ада? – поинтересовался Гарри.
Драко тряхнул головой:
– С чего бы это?… Ну, естественно, я верю в ад – мы же сами видели, как демоны утащили Слизерина, куда бы они его еще могли отправить? В воздушное путешествие за Урал?
– Так как насчет рая?
Драко пожал плечами, и Гарри ощутил, что тот чувствует себя очень неловко.
– Ну, коль скоро есть ад, то должен быть и рай.
– И на что, ты думаешь, он похож? – спросил, сев поудобнее, Гарри.
Драко прислонился к деревянной спинке кровати, губы его недоумевающе искривились:
– Ты спрашиваешь меня, на что похож рай, Поттер? Твое имя внесено в его списки еще до того, как оно попало в списки Хогвартса. Тогда как я…
– Тогда как ты собираешься в ад, чтобы поиграть там в мячик – знаю-знаю, – перебил его Гарри. – Может, привлечешь на секундочку свое не в меру развитое воображение, а? Я и в самом деле хочу знать, что ты об этом думаешь.
– Правда? – глаза Драко были прозрачны, как хрусталь. – Я думаю, что рай свой для каждого попадающего туда. Для тебя, наверное – это зайчики, Рождество, оптимизм… и у всех цветочки за ушами.
– А для тебя?
Драко взглянул в окно, где вспыхивал и исчезал в темноте окружающий мир.
– Думаю, место, где можно отдохнуть.
– Ты устал, Малфой?
Драко перевел свой серый пристальный взгляд на Гарри.
– Я всегда усталый. А ты?
Гарри пожал плечами.
– Нет, думаю, я – нет.
– Ага, – и Драко снова отвел глаза к окну. – Как скажешь.
* * *
Спальня наполнялась бледным рассветом. Рон сидел на подоконнике и смотрел в окно. Вдоль кромки деревьев на востоке на серой ткани неба появился красный шов восхода. Он коснулся макушек деревьев, словно поджигая их. Нетронутый снег на квиддичном поле полыхнул алым, как кристалл, опущенный в красные чернила. Начинался новый, чудесный день, который Рон встречал безо всякого интереса к жизни. Небо над деревьями навеяло на него мысли о перерезанном горле и хлещущей из него крови. Голова болела, в висках стучало, словно голову сдавили в тисках.
Он ужасно устал – он был уже просто измучен недосыпом, напряжением и стрессом. Однако он к этому давно привык. Сейчас его вдобавок снедало беспокойство. Рядом с ней он был счастлив; когда ее не было рядом, он гадал, увидятся ли они снова – и задыхался от отчаяния.
Она первой подошла к нему, и очень скоро то, что сначала казалось игрой, превратилось во что-то совсем другое.
Изначально для него это выглядело как длинный петляющий путь, чтобы получить назад то, что принадлежало ему по праву, чтобы и отомстить за все те случаи – уже неважно, выдуманные и настоящие – когда им пренебрегали и унижали.
Но не теперь, не для него, во всяком случае.
Для неё?… – нет, он это тоже представлял с трудом, он знал, что она здорово рисковала – может быть, даже больше, чем он мог даже представить.
Он думал, что он в безопасности. Но она приходила к нему и читала ответ в его глазах, она желала сама дать его – получая его, он отдавал ей все.
Он отдал ей все: преподнес ей ключик от всех тайн и надежд, скрытых в глубинах его души. Глубочайшие и самые отчаянные желания его сердца. Она теперь знала их все, а он не мог сказать, что ему все о ней известно. Иногда казалось, что она намеренно прячется и ускользает от него; когда они были на людях, она смотрела на него ничего не выражающим взглядом – это больше не могло продолжаться.
Ему хотелось кричать от этого, чем-нибудь кидаться, ударить её – только чтобы она хоть как-то отреагировала. Может, стоит это сделать?…
Гарри как-то сказал ему, что худшим из всех чувств является ненависть к человеку, которого ты любил больше всех на свете. Если бы только Гарри знал, каково это: любить кого-то и не доверять ему. Наверное, это хуже.
Точно хуже.
* * *
Когда Ночной Рыцарь наконец-то накренился к остановке, уже почти рассвело – во всяком случае, достаточно, чтобы различить тяжелые низкие облака. Воздух был наполнен ощущением приближающейся метели. Драко, испытывавший почти счастье от того, что они покидают автобус, стоял рядом с Гарри, натягивающим перчатки и завязывающим шарф. Автобус взревел и отправился дальше.
Они стояли на проселочной дороге, узкая заледеневшая тропинка бежала между голыми деревьями. А по левую сторону возвышалась стена, увенчанная шипами – как предположил Драко, кладбище.
Гарри закончил возиться с перчатками и зашагал вперед, Драко, наслаждаясь холодным воздухом, – ему всегда нравился мороз – пошел за ним. Наконец стена завершилась металлическими воротами, запертыми на висячий замок.
Драко смотрел, как Гарри задумчиво стаскивает перчатку с правой руки и касается ей замка:
– Алохомора, – прошептал он, и замок охотно щелкнул и распался под его рукой, с легким скрипом ворота распахнулись, и юноши шагнули вперед. Войдя, Гарри прикрыл за собой двери.
Они были южнее Хогвартса, здесь снега было куда меньше: он лишь слегка припорошил верхушки надгробий и присыпал темные дорожки между могил. Драко до сих пор ни разу не приходилось бывать на кладбище: все Малфои были похоронены на землях Имения, и памятники возвышались над их останками. Что-то внутри него – что-то, оставшееся от того, старого Драко, – воспротивилось самой мысли о том, чтобы быть похороненным вот так вот – среди чужаков, людей другой крови.
Он покосился на Гарри:
– Ты знаешь, куда идешь?
Тот кивнул. Еще было слишком темно, чтобы Драко мог увидеть его лицо, хотя на востоке заря уже начала чуть подсвечивать небо, наступал рассвет. Гарри поднял руку:
– Туда.
Они пошли вперед, замерзшая грязь хрустела у них под ногами, когда Гарри, срезая дорогу, зашагал напрямик к дальнему концу кладбища через заросли замерзшей травы. Цветы на могилах цвели и не замерзали, напоминая о том, что кладбище было волшебным; Драко едва замечал имена, высеченные на надгробиях, – он смотрел на Гарри, напряженного, как натянутый лук: руки, засунутые в карманы, сжались в кулаки, плечи поднялись.
Вдруг он остановился.
– Ну вот, – тихо произнес он, – мы и пришли.
От адреналина сердце Драко неожиданно подпрыгнуло. Он сам не знал, в чем дело. Остановившись позади Гарри, он взглянул.
Высокие памятники с резными ангелами и латинскими надписями, увенчанные статуями Мерлина, других знаменитых волшебников… Однако они стояли перед двойной могильной плитой, на которой были высечены только имена: Лили Поттер справа, Джеймс Поттер слева. Внизу был высечен девиз на латыни: «Amor Vincit Omnia», а под ним – дата смерти: 30 октября 1981 года.
Драко скользнул взглядом по Гарри, тот был тих и неподвижен. В синевато-белом свете наступающего рассвета его лицо казалось нарисованным полутенями, рот был упрямо сжат. Он был бледен и словно светился изнутри, глаза смотрели в какие-то другие, неведомые туманные дали. Они напоминали глаза слепца.
