Текст книги "Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas"

Автор книги: Кассандра Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 157 страниц)

– Но это именно так, – заметил Гарри. – Именно ты спас ему жизнь. Хотя сначала слегка струхнул…

– Вот еще! Ну, ладно, разве что чуть-чуть… Он выглядел настолько мертвым, что все казалось бессмысленным.

– Он и был мертв, – подтвердила Эрмиона, поедая бисквит. – Это была клиническая, но все-таки смерть. Ни пульса, ни сердцебиения, ни мозговой деятельности… наверное… – А что – у Малфоя бывает мозговая деятельность? – уронил Рон, но Эрмиона проигнорировала его пассаж.

– И вот что любопытно, – продолжила она со вспыхнувшими внезапным интересом глазами, – Драко находился в клинической смерти достаточно долго для того, чтобы зелье прекратило свое действие. Это пересечение магии и науки. Я об этом никогда раньше не думала, отсюда, возможно, следует, что…

– Дай-ка мне еще один бисквит, Герм, – твердо произнес Гарри, подталкивая ее под руку.

Она улыбнулась: – Я – зануда?

Он чмокнул ее в ухо: – Да, в некотором смысле.

– Джинни заинтересовалась, – заметила Эрмиона, указывая на Джинни, подпершую рукой щеку и улыбающуюся.

– Вовсе нет, – честно призналась та, – я просто размышляла над тем, что официально Рон с Драко теперь куда в более близких отношениях, чем я.

Она послала Рону ослепительную улыбку: – Мои поздравления, Рон!

Рон побледнел.

– Я пошел чистить зубы, – заявил он и собрался встать, но Джинни схватила его за руку и потянула назад.

– Ты уже почистил их раз двенадцать, и это не помогло. Взгляни фактам в лицо: ты целовался с Малфоем, и с этим уже ничего не поделаешь!

– Ладно-ладно, – издевательски улыбаясь, произнес Гарри, – это была медицинская процедура. Медицинская процедура, которая просто выглядит, как эротическая прелюдия…

– Это все ты, ты довел всех до истерики! – ткнул в Гарри трясущимся пальцем Рон. – Надо было просто дать ему умереть!

Гарри округлил глаза: – Нет-нет, Рон, ты бы так не поступил, ты же хороший парень, а хорошие парни не позволяют никому умереть – даже таким уродам, как Малфой.

Рон зарычал и ткнулся головой в стол.

– Рончик вляпался, – пропела Джинни, подскакивая, чтобы дотянуться до стоящего в буфете молока. – Рончик вля-а-пался…

– Заглохни, Джин, – посоветовал ей Рон.

– Ну, просто как сказал бы Фред, – произнес Гарри. – Только Фред не сумел бы сделать из этого ни песни, ни танца.

– Я вас всех ненавижу, – сдавленно простонал Рон.

– Да ладно тебе. Мы просто дразнимся. Да, а откуда ты знаешь все эти заклинания для тех, кто утоп? – с любопытством поинтересовался Гарри. – Не то, чтобы это сильно помогло – но выглядело весьма впечатляюще.

– Ну, это бы помогло, если бы он не пробыл там так долго, – пояснил Рон и, вздохнув, переглянулся с Джинни.

– У нас был брат, – произнесла она, – между Перси и Чарли. Когда ему было три, он утонул в карьере… Мы ничего не знали о нем… но мама и папа настояли, чтобы все мы выучили заклинания от утопления – просто так, на всякий случай…

Эрмиона взглянула на Гарри – тот выглядел потрясенным. Никто из них не знал этих подробностей из жизни Рона и его семьи. Они поняли, что вопросы по этой теме не приветствуются и удержали их при себе.

– А почему бы им просто не засыпать карьер? – удивилась Эрмиона.

Рон пожал плечами: – Они не сумели. Но пытались. Существует какая-то волшебная защита от этого – если его засыпать, на другой день он снова появится. Так что его просто огородили – до тех пор, пока Джинни не исполнилось двенадцать и все мы были достаточно взрослыми, чтобы не свалиться вниз… и все умели плавать… Вот. Гарри, а ты откуда знал все эти штуки?

– Первую медицинскую помощь? – спросил Гарри и скорчил рожу. – Я ходил вместе с Дадли на уроки плавания, но не занимался, потому что это стоило денег. Я раз пятнадцать это проходил.

Эрмиона улыбнулась ему: – Я считала, что ты нахватался этого, посмотрев «Спасателей Малибу»…

– Я никогда не смотрел этого! – вознегодовал Гарри.

– Спорим, смотрел?

– Говорю тебе – нет.

– Что вы тут такое бормочете? – требовательно спросил Рон, поднимая голову с рук.

– Девушки в бикини, – объяснила Эрмиона.

– Не думаю, что они бы уменьшили мое отчаяние, – мрачно заявил Рон.

– Отчаяние? – Эрмиона поднялась, обошла вокруг стола и, взяв Рона за плечи, расцеловала его в обе щеки. – Ты спас жизнь, Рон Висли, – объявила она. – Думаю, что это делает тебя героем. А то, что тебе это не по душе, делает тебя вдвойне героем. Вот.

Рон порозовел от смущения.

– Точно! – согласилась Джинни, кинувшись к Рону и заключая его в объятья. Эрмиона обхватила Рона с другой стороны.

– Ну, – вяло запротестовал Рон, хотя, судя по всему, ничего не имел против, – девчонки, вы меня разлохматите!

Взглянув на эту живописную группу, Гарри улыбнулся и присоединился с таким энтузиазмом, что Рон хлопнулся обратно на стул, и все четверо хохочущей кучей свалились на пол.

– Ну-ну, – раздался задорный голос от дверей, – я опоздал на оргию или явился как раз вовремя?

Хохочущая, раскрасневшаяся от смеха Джинни подняла глаза и от удивления хлопнула себя ладонью по рту: – Чарли!

Остальные выглядели не менее ошарашенными. Но это несомненно был Чарли – взлохмаченная шевелюра, усталые глаза, драконоустойчивая одежда и пыльная сумка через плечо.

– Всем привет, – кивнул он.

Рон вскочил на ноги: – Чарли! Как ты сюда попал? На драконе?

Чарли округлил глаза: – Рон, ну сколько раз тебе говорить, что люди не ездят верхом на драконах. Это россказни хвастунов. Я аппарировал – а ты что подумал?

Джинни встала на ноги и протянула руку Эрмионе.

– Ты вернулся из-за Драко? – удивленно спросила она Чарли.

– А что с ним? – недоуменно поинтересовался Чарли.

На ступеньках заскрипели шаги, и в кухню вошел Сириус, лохматый и смертельно уставший. Тем не менее, в его глазах, когда он увидел Чарли, блеснул огонек.

– Чарли, – радостно произнес он и, пройдя через кухню, приветственно затряс его руку, – так ты получил мою сову! Замечательно! Мне нужно вернуться в Имение и…

Чарли отрицательно замотал головой: – Я не получал от тебя никаких сов. Я приехал потому, что мне написала мама – папу избрали Министром и, поскольку им надо на несколько дней в Лондон, она попросила меня…

Он снова огляделся и вдруг словно впервые увидел Гарри и Эрмиону: – А вы-то что здесь делаете?

Повисла тишина. Гарри посмотрел на Рона. Рон взглянул на Джинни. Джинни покосилась на Сириуса. Сириус поднял глаза на Чарли и вздохнул.

– Пойдем-ка на секундочку в гостиную, Чарли – предложил он, – я все детально тебе расскажу.

– Хорошо, – медленно согласился Чарли, закидывая сумку себе на спину.

Сириус обернулся ко всем остальным: – Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из вас посидел с Драко – так, на всякий случай… С ним все в порядке, это всего лишь предосторожность.

– Я, – немедленно вызвалась Джинни.

– Спасибо, – Сириус повернулся к Чарли. – Пойдем.

Эрмиона услышала, как Чарли, следуя за Сириусом в комнату, произнес: – Я захватил с собой бутылку Старого Огненного Виски.

Сириус похлопал его по спине: – Благослови тебя Господь, Чарли Висли!

– Вот та книжка, о которой я тебе говорил, – Рон вошел в гостиную, где на огромной софе, держа в руках чашку с чаем, сидела Эрмиона. Головой на ее коленях, закрыв лицо руками, лежал Гарри. Опустив кружку, Эрмиона взяла протянутую книгу – ветхую, в кожаном переплете с золотыми буквами на корешке: «Жизнь Основателей Хогвартса».

– Спасибо, Рон.

Рон присел рядом в кресло и мотнул головой в сторону Гарри: – Он спит?

– М-м-м… – не двигаясь, промычал Гарри.

Это означает «нет», – пояснила Эрмиона, открывая книгу и бегло просматривая текст, – как мне кажется.

– А что ты ищешь в книге? – с любопытством поинтересовался Рон.

– Честно говоря, я не знаю… Какие-нибудь сведения об их жизни… На самом деле – я хочу больше узнать о взаимоотношениях Слитерина и Ровены.

– А разве об этом ничего нет в дневнике Слитерина?

– Да, но он был здорово повернут лишь на одном, и все его излияния связаны с судьбой и роком… и еще там много о пресмыкающихся. И вот что интересно в Слитерине… ну, то есть мне интересно: эти его параллели с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я думаю, тот многие свои идеи позаимствовал: и Знак Мрака, и этот процесс, с помощью которого он пытался стать бессмертным. Я не знаю, что это значит, но…

– Это значит, что зло – это всегда зло, Эрмиона, – горько произнес Рон. – Независимо от того, какое на дворе время.

Эрмиона склонила голову на бок, но не смогла понять, что с ним: – С тобой все в порядке?

Но прежде, чем Рон успел ответить, вошли Сириус и Нарцисса. Лицо Нарциссы почти полностью скрывал капюшон, однако Эрмиона заметила, насколько та взволнована. Без всяких слов она подлетела к Рону и начала его целовать (в щеку, в щеку, народ!) Второй раз за этот вечер Рон стал пунцовым.

– Сириус рассказал мне, что ты сделал для Драко, – наконец произнесла она.

– Хм… – пробурчал Рон, опускаясь на свое место, – да в общем-то ничего особенного…

– Что значит ничего особенного! Очень даже особенное! Ты замечательный, смелый, удивительный, Рональд Висли, я безмерно признательна тебе.

Рон переливаясь всеми оттенками красного, не нашелся, что ответить. Если бы Сириус не был таким усталым, он бы заулыбался.

– Пойдем, любимая, – позвал он. – Драко наверху с Чарли и Джинни.

Послав Рону еще один благодарный взгляд, Нарцисса последовала за Сириусом.

Эрмиона улыбнулась Рону: – Не слишком ли много поцелуев за один вечер?

Рон захлопал глазами и медленно вернулся к нормальному цвету.

– Все нормально, – неохотно ответил он. – Я по-прежнему не люблю Малфоя. Но с матерью у него все в порядке.

Эрмиона старалась не хихикать, чтобы не потревожить Гарри.

– Ты замечательный, смелый, удивительный, Рональд Висли, – гортанно произнесла она. Рон скорчил ей рожу в ответ. – Может, она сумеет убедить Министерство, чтобы тебе дали медаль… о! лучше собственную карточку в Шоколадных Лягушках!

Рон пренебрежительно отмахнулся, но вид у него был весьма внимательный. Поднявшись со стула, он склонился и чмокнул Эрмиону в висок. – Пойду-ка я спать. Увидимся утром.

– Пока-пока.

– М-м-м, – снова промычал Гарри, вяло пошевелив в сторону Рона пальцами в знак прощания.

– Это значит «спокойной ночи», – перевела Рону Эрмиона. Он махнул им от порога и вышел, прикрыв дверь.

Рассеянно поглаживая Гарри по волосам, Эрмиона снова вернулась к книге.

– Эй, Гарри… хочешь, я тебе почитаю?

– М-м-м-кей…

– Ну, ладно: – …народные легенды гласят, что Ликантбыл создан никем иным, как самой Ровеной Рэйвенкло, – начала читать она. – Она сделала его для себя в связи с тем, что Британские острова захлестнуло нашествие оборотней… – спасибо Слитерину, я уверена! – …как правило, он создается из серебра – металла, отпугивающего оборотней. Ликант может с легкостью использоваться в качестве Портключа, очищает воду и… делает невидимыми девичьи одежды… – Что думаешь об этом, Гарри?

Гарри не откликнулся.

– Ты что – спишь?

Эрмиона вздохнула, глядя на его макушку. Вопрос был явно риторическим: Гарри действительно спал, крепко закрыв глаза и зажав в левой руке край ее жакета. Она снова вздохнула и опустила книгу. Пробежав пальцами по его волосам, она, как всегда, подивилась их взъерошенности и одновременно мягкости. Стараясь не потревожить его, она потянулась к карману и достала свою палочку: – Quiesce, – тихо пробормотала она, нежно погладив его щеку. – Dulce somnolus… – и почувствовала, как он совершенно расслабился.

Она сама изобрела это заклинание – заклинание для отдыха и безмятежного сна – специально для Гарри. Она частенько видела его спящим над книгами: в библиотеке, в Гриффиндорской гостиной, так что знала, что сон его редко бывает спокойным. Она и раньше постоянно использовала его, хотя Гарри об этом не знал. У него бывали кошмары по ночам, Эрмиона знала это от Рона. Они были такие мучительные, что Симус Финниган предложил Рону поговорить с Гарри о том, чтобы перебраться в другую комнату или даже обзавестись собственной, чтобы больше не будить его по ночам. На что Рон ответил, что, ежели Симус еще раз предложит что-либо подобное, то он, Рон, утопит его в озере.

Эрмиона вздохнула. Она понимала, что должна разбудить Гарри, отправить его в комнату Рона, а сама пойти в спальню Джинни… Это что-то вроде особой привилегии – смотреть на сон любимого человека, однако, она редко когда видела безмятежно спящего Гарри. И минуты эти были вдвойне драгоценны тем, что она была уверена – ему не грозит опасность, он не рискует быть покалеченным или убитым.

Она опустила книгу на стол рядом с диваном и, нагнувшись, обняла его и позволила своим волосам шатром укрыть их, спрятав от всего остального мира.

Часть вторая, в которой Драко получает удовольствие от визитов

Драко проснулся и лежал, держа глаза по-прежнему крепко закрытыми. Голова шла кругом от непривычного ощущения сна без сновидений. Повернувшись, он открыл глаза, и расплывчатые цвета мира постепенно превратились в ярко-желтую спальню Перси, с голубым квадратиком неба за окном, красным креслом у кровати, а в нем что-то смутно черное, белое и зеленое – дрогнув, оно превратилось в Гарри.

Гарри сидел, подперев подбородок рукой, закинув одну ногу на кровать. Вид у него был отоспавшийся и отвратительно бодрый. А поперек его колен, сверкая в потоке льющегося солнечного света, лежал меч Слитерина.

Драко сел так быстро, что у него закружилась голова: – Поттер, ты думаешь, что ты делаешь?

Гарри недоуменно взглянул на него: – Сижу на стуле. В этом есть что-то необычное?

– Ты и правда здесь? В смысле – это ты здесь или только твое изображение?

Вместо ответа Гарри пнул кровать: – Ага.

– Очень мудро. Особенно после вчерашнего. Я удивлен, что Сириус позволил тебе торчать здесь.

– Я никому про вчерашнее не рассказывал.

– Никому? А что… а почему никому?

– По двум причинам, – Гарри потянулся и прислонил меч к стене. Его блеск совершенно не гармонировал с желтыми обоями. – Первая: в твоем нынешнем состоянии ты не сумел бы атаковать меня даже с макарониной, она была бы для тебя слишком тяжела. Вторая: сегодня ночью ты не видел снов. Точно?

– Ну, – осторожно подтвердил Драко. – И что?

– А то, что Любовное зелье может быть не единственным заклинанием, потерявшим силу после твоей смерти.

– Поттер, – с сомнением в голосе заметил Драко, – это предположение ужасно соблазнительное и ужасно шаткое.

– Ну, тогда давай я тебя кое о чем спрошу.

– И о чем?

– Ты сейчас хочешь меня убить?

– Э… Ну… Нет, на самом деле, нет.

Гарри пожал плечами: – Ну, вот.

Гарри потянулся и налил воды в стакан, который протянул Драко: – Вот. Выпей это. И в животе перестанет бурчать.

Драко принял стакан и тут его взгляд упал на него самого. На нем красовалась бордовая пижама.

«Эти Висли меня уже достали», – мрачно подумал он. Меньше бордового ему шел только розовый.

– Слушай, а сколько я проспал? И кто решил, что твоя уродская кружка должна быть первой вещью, которую я увижу, открыв глаза?

– В смысле – сколько ты пропустил? – переспросил Гарри. – Около шестнадцати часов. И мы сменяли друг друга, присматривая за тобой.

Полный глубоких подозрений, Драко поинтересовался: – И кто же надел на меня пижаму? – Рон. О, он еще купал тебя в ванной. Он очень к тебе привязался. Это было действительно круто.

Драко поперхнулся и забрызгал водой всю постель: – Что-о-о-о?!

– Шутка, – сияя, пояснил Гарри. – Не бойся, Рон по прежнему тебя страстно ненавидит. А пижаму на тебя надевала твоя мама. Она просидела с тобой всю ночь и утро, но к полудню ей снова надо в Министерство. Она передает тебе горячий привет и поцелуи. От передачи последних я устраняюсь.

– Прекрасно, – Драко кинул на Гарри очень мрачный взгляд. – Что-то ты отвратительно бодрый с утра, Поттер. Что с тобой случилось?

Гарри откинулся на кресле и послал Драко улыбку. У Драко мелькнула мысль, что таким жизнерадостным Гарри не был уже несколько недель – даже, наверное, несколько чересчур жизнерадостным. В последнее время он привык видеть Гарри либо постоянно нахмуренным, либо постоянно встревоженным.

– Короче, Малфой, это насчет Любовного зелья.

Драко почувствовал, что слегка покраснел. Протянув руку, он звякнул пустым стаканом о тумбочку.

– О… Да?

– Ты знал, что оно прекращает свое действие только из-за смерти?

– Нет.

– Ну, так ты и был мертв.

– Точно… – удивленно захлопал глазами Драко. – Точно! – повторил он, пытаясь сосредоточиться на этом открытии.

«Гарри замолчал. В этом он похож на Сириуса, – подумал Драко. – Всегда знает, когда нужно говорить, а когда лучше помолчать».

– Могу я с ней поговорить? – наконец спросил Драко.

– С Эрмионой? Э… да, – с некоторым колебанием сказал Гарри. – Почему нет? Ой, – он потянулся к тумбочке и поднял завернутый в коричневую бумагу пакет. – Чуть не забыл. Тебе сова.

– Правда? От кого?

– От Снэйпа, – Гарри держал пакет подальше от себя, словно это была бомба. – С чего это вдруг Снэйп шлет тебе всякие посылки?

– Я был у него. Это длинная история, – Драко сумел разорвать шпагат, но пальцы еще не совсем слушались его.

– Вот.

Драко увидел, как Гарри вытащил что-то из своего кармана и протянул ему. Он машинально взял – это был перочинный ножик Сириуса, тот самый, что оставил шрам на ладони Драко. Такой же, как у Гарри.

– Благодарю.

Он щелкнул лезвием, взрезал обертку и ему на колени выпали фляжка, полная асфальтово-черной жидкости, и сопроводительная записка. Засунув последнюю в карман пижамы, Драко отвинтил крышку и, чуть сморщившись, выпил уже знакомое на вкус Волеукрепляющее Зелье.

Гарри смотрел на него с таким видом, словно ожидал, что у него из ушей сейчас повалятся жуки.

– Поверить не могу, что ты просто взял и выпил это. Ты хоть знаешь, что это такое? Это же может быть яд! Ты был у Снэйпа?

Драко бросил ножик на тумбочку и пожал плечами.

– Одно из множества отличий между нами – это то, что Снэйпу я нравлюсь. И яд бы он мне не послал. И – да – он позволил мне побыть у него. В некотором роде. Я ушел, не сказав, куда отправляюсь.

– Ты меня удивляешь. Это не похоже на тебя, Малфой.

– Заканчивай с этими раскаяниями-покаяниями. Мне уже от Сириуса досталось. Знаешь, я все же думаю, что сделал все правильно.

– Правильно? Малфой, ты умер. И думаю, что слова «Как я тебе и говорил» в этой фразе чуточку излишни.

– Очень смешно.

– Я просто думал, что мы были…

– …друзьями? Нет. Мы не друзья.

– Я собирался сказать «мы были там заодно», но – хорошо, пусть будет по-твоему.

Драко захлопал глазами. Показалось ему или же Гарри действительно выглядел так, словно это его задело?

«И что? – поинтересовался он сам у себя и тут же раскаялся. – Ну…»

– Мы нигде не можем быть вместе, – заметил Драко уже менее резко. – Первое, что я сделал, увидев тебя вчера, – я тебя ранил. Я думаю, что это что-то вроде взаимоотношений Бэтмена и Робин.

– Слушай, Малфой, по мне, тебе бы лучше не болтаться вокруг и не отпускать свои убийственные реплики в мой адрес, разрешил бы и нам поучаствовать в твоем маленьком плане. Думаешь, Сириус противился тому, чтобы Снэйп помогал тебе? Он бы мог написать ему о тебе, подергать за все ниточки в Министерстве… А Лупин дал бы тебе Волеукрепляющее Зелье…

– Ага, или же они бы все объединились и заковали бы меня в темнице со всякими пыточными инструментами. Как бы это сделал мой отец.

– Ты не знаешь, кому можно верить, да?

– Я не знаю, могу ли я верить себе, – коротко ответил Драко. – Вот в чем дело.

– Хорошо, я тебе верю, – Гарри чуть нахмурился, словно удерживая себя от желания добавить «пока».

– И очень глупо, – отрезал Драко.

– Не я один делаю глупости. Это больше по твоей части.

Скрестив руки на груди, Драко раздраженно взглянул на Гарри: – Я не делаю глупостей.

– О, ну конечно… Сначала ты настаиваешь на хранении у себя предмета, о котором ты абсолютно точно знаешь, что это талисман Абсолютного Зла. Потом ты никому не рассказываешь, что этот меч насылает на тебя кошмары или подговаривает тебя убить своих друзей. Потом ты шлешь подальше Лупина, пытающегося тебе помочь, потом огрызаешься на Сириуса и, наконец, уматываешь в ночь со своим демоническим мечом. Далее: ты пытаешься угостить собой большое и рассерженное стадо драконов. Что планируешь на бис? Встать в доспехах на гребне горы во время грозы и орать в небо со всей мочи «Все боги – ублюдки!»?

Драко взорвался смехом и быстро нараставшая напряженность между ними рассыпалась. Гарри неохотно улыбнулся.

– На самом деле смешно, Поттер. А я, признаться, всегда думал, что у тебя чувства юмора не больше, чем у миски сырой тапиоки.

– То есть ты признаешься, что был не прав.

Драко взглянул на Гарри – тот твердо глядел на него в упор, не мигая.

– Ладно, – признал Драко. – Иногда я бываю не прав. Ну, естественно, – тут же добавил он, – иногда и небо бывает оранжевым, и земля крутится в противоположную сторону, но ты же знаешь…

– Принимаю это как полное признание вины, включающее извинения. А теперь твоя очередь кое-что сделать для меня.

– И что же?

– Расскажи мне кое-что про Снэйпа, – неожиданно попросил Гарри. – Что-нибудь… плохое. Чтобы, когда он будет яростно поедать меня своими масляными маленькими глазками на Зельях, я мог думать про себя «Давай, дружок, вперед – таращься, но я-то знаю, что на самом деле ты просто резиновый крокодил, торчащий в Трех Метлах, где каждый может обратиться к тебе – Эй!»

Драко фыркнул: – Поттер, ты говоришь прямо как я!

– Не совсем. Давай, Малфой, колись. Ты же был у него дома. Ты же должен хоть что-то о нем знать! Он мучает зверюшек? Он хранит портрет МакГонагалл под подушкой? Он рядится в женское платье, когда никого нет?

Драко заухмылялся: – Снэйп? Трансвестит? С такой-то задницей?

– Ну давай, Малфой, ну есть же что-нибудь!

– Ну… Я слышал, как он распевает «Погубленный страстью» в душе.

– Ты шутишь.

– Нет, он на самом деле здорово поет. Он попадает на высокие ноты и вообще…

Гарри нахмурился: – Это не то, что я имел в виду…

– Не уверен, что могу еще чем-то помочь…

– Выдай что-нибудь, – предложил Гарри.

Драко мрачно взглянул на него.

– О, ладно. Ты не врешь. Ты теперь всегда таким будешь или же это часть Нового Улучшенного Варианта Малфоя?

Драко зевнул и потянулся еще за одной подушкой.

– Не волнуйся, Поттер, – произнес он, пристраивая ее себе под голову, – может, врать я и перестал, зато остался большим поклонником остальных грехов: зависти, секса, орущей музыки… вранье можешь вычеркнуть.

– И почему же ты такой поклонник этих грехов?

– Потому что я клевый парень.

– Если ты думаешь…

Гарри перебил стук в дверь – он склонил голову и улыбнулся: – Эрмиона, – сообщил он. – Должно быть, пришла ее очередь посидеть с тобой.

Драко с удивлением взглянул на Гарри: – А ты откуда знаешь, что это она?

Гарри слегка пожал плечами.

– Ты узнал ее стук?

Уши у Гарри покраснели, и он вызывающе уставился на Драко: – Только не говори, что ты не узнал.

Раньше, чем Драко успел ответить, дверь отворилась и вошла Эрмиона. Она взглянула на Гарри, потом ему за спину – и нерешительно улыбнулась.

– Так ты не спишь… Как ты себя чувствуешь?

Драко ангельски улыбнулся: – Я чувствую себя прекрасно.

«…Она действительно клево выглядит, – подумал он в сторону Гарри. – Эта юбочка… Очень короткая. Поверить не могу, что ты разрешаешь ей так одеваться».

Гарри возмущенно фыркнул, и Эрмиона удивленно повернулась в его сторону: – Что, Гарри?

– Ничего, – махнул рукой тот, – какая-то пыль в нос попала.

«…Возьми свои слова назад, Малфой».

Эрмиона по прежнему улыбалась Драко: – Когда ты проснулся?

– Ой, всего несколько минут назад, – и Драко демонстративно зевнул.

«…Глянь, как она мне улыбается… Я ей действительно нравлюсь. Нет, это не та разновидность бессмертной любви, которой вы, ребята, страдаете, а грубое животное влечение. Смотри, она меня глазами раздевает».

«…Она не раздевает тебя глазами».

– Гарри, что с тобой? У тебя голова не болит? – забеспокоилась Эрмиона.

Драко заинтересовался:

«…Снова сошлешься на головную боль?»

Гарри снова фыркнул:

«…Заглохни, Малфой. Или произойдет несчастный случай».

«…Несчастный случай? И какой же?»

«…Ты, я и пудовая кувалда – они потом долго будут выковыривать кусочки Малфоя из ковра».

Эрмиона нетерпеливо кашлянула. – Почему вы оба просто сидите и таращитесь друг на друга? Я чему-то помешала?

– А? – Гарри повернулся и с недоуменно захлопал глазами. – О… нет-нет, все в порядке.

Драко позади него фыркнул:

«…Отваливай, Поттер и оставь нас ненадолго наедине, ясно?»

«…Ни за что».

«…Но ты же обещал», – заныл Драко.

Гарри крутнулся к нему, но вдруг замер и виновато посмотрел на Эрмиону, пристально и обеспокоено смотревшую на юношей.

– Давайте закончим с этими непонятками, – резко произнесла она. – Потому что Рон сказал, что ему нужно переговорить с тобой, Гарри.

Гарри неохотно поднялся и пошел через комнату к дверям. Возле Эрмионы он замедлил шаг и вдруг порывисто обнял ее и поцеловал – это было не дежурное прикосновение, а поцелуй, способный расплавить сталь. Когда он отпустил ее, она прислонилась к стене и широко распахнула глаза: – Гарри?…

– Да? – спросил он с самым невинным видом.

Эрмиона взяла его за руку и, подтянув к себе, зашептала в самое ухо: – Ты же… хм… не делаешь проблемы из того, чтобы мы с Драко поговорили наедине, правда?

Гарри бросил быстрый взгляд на Драко – тот взял с тумбочки стакан с водой и рассматривал его с деланным интересом.

– О, – ответил Гарри, – нет… Все прекрасно. Вы прекрасно… поговорите.

Эрмиона поцеловала Гарри в щеку: – Люблю тебя.

Он поцеловал ее в ответ, рассеянно промахнувшись и запечатлев поцелуй на ее носу.

– Я тоже люблю тебя. Увидимся, – добавил он, повернувшись к Драко.

«…Только тронь ее, Малфой, и я тебе кишки на голову намотаю».

– Пока, Поттер, – помахал ему Драко.

«…А если не найдешь нас, когда вернешься, то ищи в ванной – мы там будем пускать кораблики».

Выйдя из комнаты, Гарри развернулся и ткнулся головой в закрывшуюся дверь.

«…Напомни мне: почему мы снова спасли тебе жизнь?»

«…Потому что вы классные ребята».

«…А вот это мы еще посмотрим…»

**************

«Кто бы ни был тот, кто назвал это «тропинкой памяти», он – кретин», – подумал, оглядываясь по сторонам, Сириус. Тропинка – это что-то такое чудесное, усаженное по краям цветами, под синими небесами, с которых доносится птичий щебет… Для счастливчиков, может, так оно и было, что касалось Сириуса, то тропа памяти в его понимании – это черная, тернистая, усеянная острыми камнями дорога с могилами друзей по обочинам.

Сириус медленно обернулся. В хранилище 711 было холодно – изо рта шел пар. Прошли годы с момента его последнего визита сюда, обычно он оперировал своими счетами с помощью совиной почты, что не требовало личных посещений: он не хотел видеть обломки своей прежней жизни.

В одном углу стоял мотоцикл – сияющий, в идеальном состоянии благодаря заклинанию Антиржавчины. В сундуках хранилась старая одежда, учебники, фотоальбомы, Сертификат Аурора. Золота было полно – компенсация, выплаченная Министерством, когда выяснилось, что заключение в Азкабан было неправомерным. Тысяча галлеонов за каждый год заключения… Сириус их практически не трогал.

Он прошел в угол и присел на корточки среди залежей книг и бумаг. Какое-то время он рылся в них, пока не нашел то, что искал.

Книга. Толстая, в кожаном переплете с серебряным корешком.

К. Фрейзер. «Диалектическая Интерпретация Искусства и Науки Арифмантики».

Прикрыв глаза, Сириус услышал голос Джеймса, звонкий и задорный, говорящий ему, что это самое занудное название, которое он мог бы придумать.

Он открыл глаза, вздохнул и с силой надавил большим пальцем на букву Ф в слове Фрейзер.

Хлоп.

Переплет раскрылся, открыв тайник, – однажды он уже послужил для Карты Мародеров, пока ее не отобрали. Теперь в нем было кое-что иное…

Сириус вытаращил глаза: – Джеймс, – изо рта вместе с шепотом вырвалось облачко пара, – и что же мне с этим делать?

**************

Когда дверь за Гарри закрылась, в комнате повисла неловкая тишина. Эрмиона смотрела в пол, Драко – в окно.

Наконец Драко вздохнул: – Привет.

– И тебе тоже, – кашлянув, нерешительно ответила Эрмиона.

Он полусидел на кровати, покрывала сползли прочь. Все в нем дышало достоинством – хотя и пижама на нем была нелепо огромная, и волосы торчали в разные стороны (внезапно Эрмиона увидела эдакий платиновый вариант Гарри и чуть не вскрикнула).

– Ты можешь сесть поближе. Я утонул, это не заразно.

Она постаралась улыбнуться.

– Я не знала, захочешь ли ты этого, – и она села в недавно освобожденное Гарри кресло.

– Если ты об этом, то я не сержусь на тебя, – покачал головой Драко.

– Просто ты вполне мог бы… – начала она и засомневавшись, остановилась. Машинально она потянулась к висевшему на шее Ликанту– прикосновение к нему давало ей силу. – Из-за того, что я была невыносимо ужасной с тобой… я так виновата… Не знаю, что и сказать, кроме того, что это была не я. Будь я в здравом уме, я ни за что бы так не обращалась с тобой… Я никогда бы не попросила тебя лгать…

– Ну, мне удалось этого избежать – я просто обходил эту тему, – с кривой улыбкой заметил Драко.

– Зная тебя, думаю, что это было ужасно тяжело, – улыбнулась ему в ответ Эрмиона.

– Да все в порядке. Я же понимаю, почему ты так себя вела, – коротко ответил Драко и улыбка исчезла с его лица. – Так или иначе, все в прошлом.

Эрмиона почувствовала налет неловкости в тоне, которым это было сказано.

– Ну, – сказала она так легко, как могла, – наконец-то мы можем быть друзьями.

– Нет, – Драко не смотрел в ее сторону. – Мы не будем друзьями, Эрмиона.

От удивления она выпустила Ликант.

– Что? Почему?

– Потому что я так сказал.

– Это не ответ.

Драко вздохнул: – Кое-кто однажды сказал мне, что все вещи мира находятся в природном равновесии. И это, – он указал на разделявшее их пространство, – ты и я… все, что мы… – нарушает это равновесие.

– Что? Нет! Это не имеет никакого значения, ты же сам знаешь, Драко!

– Для меня это имеет значение.

Она прикусила губу. – Я люблю тебя, – сказала она дрожащим голосом. – Я уже говорила это тебе. Может быть, я люблю тебя не так, как люблю Гарри, но все равно… – я люблю тебя. Знаешь, что со мной было, когда я думала, что ты умер? Каково мне было? Словно умерла часть меня, словно я потеряла руку…

– Эрмиона, – Драко отбросил покрывало и подвинулся на край кровати, глядя ей в лицо. – Разве ты не понимаешь, о чем я?

– Не понимаю, – покачала она головой.

Они одновременно потянулись друг к другу, и руки их встретились. Она крепко сжала его руку, стараясь не морщиться от ее холода.

– Есть кое-что, соединяющее нас, – пояснил Драко. – Как я соединен с моим мечом, как мой отец – со Знаком Мрака на своей коже… Помнишь, что сказал Слитерин, увидев нас вместе? Он был рад, он был просто счастлив, потому что почувствовал, что эти узы, эта связь между нами – она работает.