Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 96 страниц)

– Ну ты вообще… – протянула я. – Это «мстя» за мой выигрыш?

– Я не мстительный, у меня просто хорошая память, – глубокомысленно изрек Дикобраз и получил фантиком… ну, почти в лоб – он его перехватил.

Трезвенники налили себе газировку, по структуре напоминавшую шампанское, так что на худой конец сошло, как заменитель, и как только Президент закончил толкать речь и раздался первый удар, мы хором воскликнули (ну, не все, но это мелочи): «Счастья вам!» – и, чокнувшись, осушили бокалы. Повисла тишина, наполняемая гулкими ударами Кремлевских часов, а я смотрела в ставшие за эти полгода родными лица и прощалась с ними с улыбкой на губах. Смотрела в глаза, полные веры в чудо, в лучшее и в самих себя. Запомнить каждую улыбку, каждую черточку лиц людей, ставших такими родными и близкими, каждый взгляд, желавший счастья и с надеждой смотрящий в будущее – вот чего я хотела… Фран осторожно сжал мою ладонь, и с последним ударом курантов комнату озарила последняя белая вспышка. Свет развеялся, оставив пустоту и звеневшее у меня в ушах многоголосое: «Будьте счастливы!»

Лишь одно осталось неизменным – мою ладонь сжимали холодные тонкие пальцы иллюзиониста, и я, обернувшись к Франу, с грустной улыбкой прошептала:

– Ну, вот и всё.

– Нет, это только начало, – улыбнулся иллюзионист и, крепко обняв меня, нежно поцеловал, зарываясь в мои волосы пальцами и отдавая всего себя. Я ответила на поцелуй, закрывая глаза, и подумала: «Ну и кто из нас пессимист? Точно не ты…» – и почему-то почувствовала, что он прав – это лишь начало. Начало незабываемого забега длиною в жизнь…

POV Лены.

После вспышки белого света нас словно куда-то дернуло, и мы с Бэлом, державшиеся всё это время за руки, оказались в просторной комнате, обставленной в готическом стиле старинной мебелью, из которой мне в глаза первым делом бросилась огромная кровать под пологом из бордового атласа.

– Добро пожаловать в наши владения, Принцесса Каваллини! – торжественно изрек Бельфегор на итальянском, который я (офигеть не встать! Магия!) восприняла как родной, и потянул меня к кровати. – Ты мечтала о такой кровати, так что я не стал заранее говорить, что она у меня есть. К тому же, была вероятность, что после показушничества босса тут всё изменилось, но я надеялся, что остановку скопируют. Скопировали, так что сюрприз.

– Бэл, это нечто, – восторженно прошептала я всё на том же итальянском, который, похоже, стал мне и впрямь вторым родным языком, и провела рукой по атласному алому покрывалу. Восторг свой я даже описывать не берусь, потому как я готова была петь, плясать и прыгать от радости, а это ну вот ни разу не в моем характере. Я в другом мире. Я. В другом. Мире!!! Счастье, неужели ты есть? Хотя да, точно есть. Мне это Бэл уже доказал своей искренней улыбкой и любовью. Вот только жаль, что я больше не увижу Машу…

– Не спорю, – усмехнулся Принц. – Ты довольна?

– Шутишь? Более чем! – улыбнулась я и кинулась осматривать апартаменты.

Меня переполнял дикий восторг от того, что со мной приключилось самое настоящее чудо, и одновременно я грустила из-за потери сестры, но в целом я была счастлива и не собиралась начинать хандрить. Массивный дубовый письменный стол у окна мне пришелся по душе больше всего после поистине царской кровати, стоявшей напротив двери, потому как он был резным, впрочем, как и вся остальная мебель, и явно старинным, а старинные вещи я любила. Вид за окном второго этажа, которое располагалось в правой от кровати стене, открывался просто сказочный: заснеженный лес и площадка перед домом, мощеная крупным булыжником и очищенная от белого покрова. Бордовый ковер, устилавший пол, и резные шкафы, стоявшие вдоль стены напротив окна, я описывать не буду, равно как и кожаное кресло в углу, рядом со столом, возле которого примостился небольшой круглый журнальный столик на тонкой высокой ножке, заменявший, похоже, Принцу прикроватную тумбочку… Да уж, не собиралась описывать, но описала. Я и впрямь само противоречие. Кого бы в подобных изменениях моей прежде целостной личности обвинить?.. Обвиняемый нашелся сам: Бэл подхватил меня на руки, подтащил мои бренные кости к кровати, рухнул на нее и усадил меня себе на колени. Я обняла Принца, и пару минут мы сидели молча, а затем он тихо сказал:

– Я счастлив, что мы вернулись.

– Я тоже, – улыбнулась я, не отпуская его из объятий, а Бельфегор вдруг изрек нечто довольно странное и ему не свойственное.

– Я не собираюсь пока уходить из Варии, но я теперь обязан думать не только о себе, но и о нашем будущем и будущем нашей семьи. Потому, думаю, стоит намекнуть временному правительству в моем королевстве на то, что я жив и через пару лет могу вернуться. Право на престол у меня никто не отнимал, а правит страной наместник, так что это не будет столь серьезной проблемой.

– Ты серьезно? – опешила я и отстранилась, сдвигая челку Принца с глаз. – А как же Вария? А как же то, что ты не сможешь больше охотиться?..

– Переживу, – фыркнул он и заколол челку невидимками. – В конце концов, может, буду иногда выполнять тайком какие-нибудь миссии с капитаном. Я не хочу, чтобы мои дети оказались лишены будущего, которого достойны.

– Спасибо, – пробормотала я, обнимая Бэла.

– Я же глава семьи, я должен заботиться о нашем будущем, – усмехнулся Принц, расстегнул мою заколку и, зарывшись пальцами в мои волосы, спросил, глядя мне прямо в глаза: – Лишь поцелуй. Можно?

Я растерялась и почувствовала, что начинаю паниковать, но подумала, что если это будет Бельфегор, то ничего ужасного со мной не случится, а потому нерешительно кивнула. Бэл притянул меня к себе и осторожно коснулся губами моей щеки. Знакомое, ничуть не страшное прикосновение заставило меня немного расслабиться, и рука Бэла скользнула мне на спину, а вторая продолжила перебирать пряди моих волос. Я смотрела в алые глаза Бельфегора, наполнявшие меня уверенностью и спокойствием, а его губы медленно заскользили по моей щеке и вскоре очень осторожно коснулись моих собственных губ. Это было невинное, легкое и очень нежное прикосновение, не вызвавшее во мне лавину ужаса и неприязни, и Принц, поняв это, начал осторожно меня целовать. Я нерешительно ответила на поцелуй, и поняла, что не так уж всё и плохо, и тотального дискомфорта или паники сей процесс мне не принес. Напротив, это было даже… приятно. Я обняла Принца за шею и зарылась пальцами в соломенные пряди, а его губы, дрогнув, замерли, и Бэл отстранился.

– Что не так? – озадачилась я.

– Ну, скажем так: я хоть и Гений, хоть и Принц, но не железный, – фыркнул он и, упав на спину, провел по лицу ладонями и шумно выдохнул.

– Ясно, – пробормотала я, сползая с его колен и усаживаясь рядом. – Бэл, но я правда стараюсь. И если честно… мне было приятно, а страх хоть и был, но не такой уж большой.

– Знаю, – усмехнулся Принц и взял меня за руки. – Было бы тебе неприятно, ты бы не ответила. Я упорный, так что добьюсь того, что фобия исчезнет. Но… терпения мне, терпения.

– Прости, – пробормотала я, отворачиваясь от него, и уставилась в пол.

– Прощаю, – великодушно изрек Принц и, поднявшись, снова меня обнял. – Ну что, идем на поиски капитана и мелкой французской гадости?

– Бэл, у меня к тебе всего одна просьба – больше я ни о чем не попрошу, – нахмурилась я, и Принц напрягся. Он не любил, когда его о чем-то просили.

– Какая? – спросил он, явно не собираясь говорить: «Что угодно, дорогая!» – это совсем не в его характере.

– Не кидай больше стилеты во Франа. Он не лягушка, и ему тоже больно.

Бэл призадумался, а затем кивнул и сказал:

– В него самого не стану. Но в его шапку – уж извини! Его шуточки меня бесят.

– Настолько, что ты не можешь сдержаться? – вскинула бровь я. – Он хуже Графа?

Бел нахмурился, а затем рассмеялся и, потрепав меня по волосам, сказал:

– Ладно. Понял. Ты права, терпения мне эти полгода прибавили, так что переживу. А чтобы желания нашпиговать его шапку стилетами не возникло, велю ему ее больше не носить. Думаю, он будет рад.

– Определенно, – улыбнулась я, радуясь тому, что Бельфегор понял: Фран тоже человек, причем человек неплохой, и заслуживает хотя бы каплю понимания. – Но надо бы Сета с Принцем поискать. Они, наверное, в конюшню попали?

– Как же я хочу переименовать твоего наглого кота, – не в тему проворчал Бельфегор, которого мой черный пушистый любимец просто обожал, но как только Его Высочество пыталось меня обнять, выпускал когти и норовил это самое Высочество расцарапать. Ревность – страшное чувство! Впрочем, она была взаимна, а Бэл еще и говорил, что одного «Принца» мне должно быть достаточно и «этому беспардонному зверю с манией величия, постоянно лезущему Принцессе на руки, даже когда ее обнимает ее жених» надо дать другое имя. Ага, разбежался! Я когда кота «Принцем» называю, сразу двуногого монарха вспоминаю…

– Нельзя, Бэл, нельзя, – хитро протянула я. – Не вгоняй кошака в когнитивный диссонанс, не создавай ему раздвоение личности! И вообще, вы же ладите! Вспомни, как балдежно он урчит, развалившись у тебя на коленях, когда ты сидишь в кресле с книгой и гладишь его? Вспомни, как ты сам довольно от этого улыбаешься!

– Два Принца – это перебор! – фыркнул мой эгоцентричный монарх.

– Ну… – я призадумалась и всё же решила вскрыть карты, а потому прошептала Бельфегору прямо в ухо: – Знаешь, ты мой Принц, а он Кошачий Принц, и когда я его так называю, вспоминаю твою улыбку. Так что не злись. Тебе не идет. Улыбка тебе больше к лицу.

Бэл призадумался, сосредоточенно хмурясь, вздохнул, поморщился, а затем вновь призадумался. Да уж, не хотела кота в диссонанс ввергать – ввергла жениха. В голове Принца явно шел активный мыслительный процесс, а в душе – борьба с самим собой, мне же вспомнился интернет-прикол про него, сиятельного, цитирую: «Бэл подумал. Ему понравилось, и он подумал еще раз». Нет, это я не ехидничаю (ну почти), я просто описываю ситуацию!

– Ладно, пусть будет Кошачьим Принцем! – наконец изрек мой Царь (не путать с Королем Ада и Иваном Грозным) и усмехнулся. – Но на ночь мы это наглое животное из комнаты будем выгонять! Равно как и в моменты, когда я захочу тебя обнять, потому что мне надоело уворачиваться от бритв, которые ему когти заменяют, всякий раз, как пытаюсь тебя обнять! И ведь со стилетами его не познакомить…

– Фу! Даже не говори такого! – возмутилась я и пихнула Принца в полосатое плечо.

– Ши-ши-ши, ладно, говорить не буду, – многообещающе изрек Бэл, но в багровых омутах промелькнуло ехидство, и я поняла, что он просто шутит и ничего нашему коту не сделает.

– Бяка, – улыбнулась я и, обняв Бельфегора, положила подбородок ему на плечо. – Вы ведь с ним отлично ладите, за исключением моментов, когда я подхожу к одному из вас на расстояние прикосновения!

– Это мужская дружба, подкрепленная ревностью и соперничеством за внимание дамы! – блеснул своей иррациональной и явно вечно поддатой логикой монарх, и я рассмеялась, заявив:

– Что за зоофилия, Бельфегор? В чем ты меня обвиняешь? К кому ревнуешь?

– Не тебя, а твое внимание, – как-то очень тихо и чуть грустно ответил Бэл, но тут же ехидно усмехнулся и повелел: – Всё, идем искать кота, коня, Лягушку, Акулу и прочую живность!

– Идем, – хмыкнула я, подумав, что это даже лестно, когда человека сравнивают с животным, ведь звери куда добрее, мудрее, и честнее существ, совсем не величественно именующихся «Homo sapiens».

Принц встал и потянул меня за руку к двери. Но стоило лишь нам выйти в обитый деревянными панелями коридор, как слева от нас, в комнате неподалеку, раздался громогласный вопль:

– Вроой! Какой отброс ковырялся в моих бумагах и забрал папку с делами Хранителей Вонголы?! Я порежу его на сотню частей!!!

– Привыкай, – ухмыльнулся Принц, снимая невидимки и поправляя челку. – Рабочая обстановка.

– Уже привычная, – фыркнула я, а из комнаты справа от нашей показался тринадцатилетний мальчонка, из-за чрезмерной худобы казавшийся младше своего возраста, со светло-русыми волосами, апатичным выражением лица и шапкой-лягушкой на голове.

– Неужели вернулся патлатый капитан? – протянул парень, узрел зашишишикавшего Принца, замахал на него руками, словно пытался отогнать, и с пофигистичной моськой завопил: – Кыш, кыш, приведение! Зомби! Не ешь меня, я невкусный! Хотя ты и при жизни из меня кровь пить любил, мне не привыкать… Но не подходи, восставший из Ада, от трупов плохо пахнет!

– Держись, Бэл, – хмыкнула я и поняла, что Принц борется с собой всеми силами, потому как он сжал кулаки и одарил парнишу лыбой, ясно говорившей об всем, что он хотел с ним сделать. Но «урок» Графа, а точнее, чаепитие с этим извращенцем явно пошло нам обоим на пользу, потому как Его Высочество шумно выдохнуло и всё же сумело взять себя в руки.

– О да, – кивнул Принц мне в ответ и обратился к парнишке: – Слушай сюда, земноводное! С этого дня можешь не носить шапку. Но твои шуточки…

Закончить Бэлу не дали: из комнаты слева, через три двери от нас, выскочил Суперби и с воплем: «Врой!» – понесся к лестнице, располагавшейся несколько правее наших комнат. Затормозив рядом с нами, он скомандовал мне:

– Поступаешь в мое распоряжение – будешь секретарем Варии. И если у меня пропадет еще хоть одна бумага… Впрочем, с тобой не пропадет. Остальные документы восстановили, а этот – нет! Бездельники!

– Ай, помогите! Еще один зомби! – заверещал Фран и замахал руками еще усерднее. – У этого даже части тела отваливаться начали – вон, руки нет…

– Это было, мягко говоря, некрасиво, – раздраженно бросила я.

– Привыкай, – хором изрекли «зомби», а по лестнице начали подниматься остальные варийцы.

– А вот и подмога, – протянул хамоватый Туманчик, пряча руки в карманы, и, усевшись на корточки, заявил: – Лягушонку лучше спрятаться, чтоб в гущу боя не попасть.

– А ты вокруг себя солью круг очерти, – усмехнулась я. – И в «зомби» ею же пуляйся – не спасет, зато вроде как поучаствуешь.

– Ты чему ребенка учишь?! – возмутился Суперби. – Эта заноза ведь так и поступит!

– Ой, Божечки, – протянул Фран апатично, – зомби привели демонессу! Ты суккуб? Хотя нет, слишком страшная…

– Я помощница Гекаты, – перебила я Франа. – Потому и страшная. Кошмары милыми не бывают.

– Самокритично, – фыркнул Бэл, а по коридору к нам уже неслись Леви-А-Тан с наэлектризованной дубинкой наперевес и Луссурия, точно такой, как в манге: в солнечных очках и с зеленым хохолком на лысой макушке. Казак в яое, блин… Леви был как всегда усат, бородат и крайне брутален в своем эпичном черном кожаном плаще, Луссурия же с малиновым боа на шее, в широких спортивных штанах цвета хаки и майке а-ля «я американский солдат, не смотрите на остальной прикид», явно прибежал с тренировки и потому успел напялить лишь очки и боа, как атрибуты своей расовой принадлежности к клану яойщиков всего мира.

– Ах, кто вернулся! – пропел Луссурия, складывая ручки в замочек и посылая Суперби воздушный поцелуйчик. – Леви, убирай свои железки, это же командующий Скуало! Командующий, зачем Вы притащили еще и какую-то девицу? Меня позлить? Вы такой извращенец, хи-хи.

Луссурия приложил ладонь к губам и захихикал, а Леви-А-Тан, убрав за спину свои электрические дубины, заявил:

– Уверен, что это они, Лус?

– Вроой! Ты сейчас у меня получишь мечом по хребту – тогда узнаем, настоящий я или нет! – возмутился Суперби. – Кто рылся в моих бумагах?!

– Маммон! – в один голос ответили оба Хранителя, и Луссурия послал блондину еще один воздушный поцелуй, взбесивший того еще больше. «Ну всё, Халк крушить», – подумала я и оказалась права.

– Найду – прирежу! – возопил Суперби и ломанулся к лестнице.

– Сделал ноги от Солнышка, – прокомментировала я.

– Ты, похоже, не помощница Гекаты, а тролль, – протянул Фран, пытаясь меня заязвить. Обломись… зятёк, хе-хе!

– Если не в плане расовой принадлежности, а в плане любви к язвительности, то ты прав, – пофигистично ответила я. – А до расы размерами не дотягиваю.

– Зато повадками – вполне, – съязвил Фран, и я поняла, что жить здесь будет весело.

– Мы с тобой одной крови, ты и я, – процитировала я «Маугли».

– Начитана на уровень Киплинга?

– Нет, это всё мультики. Книжный уровень несколько выше. Но я рада, что ты знаком с творчеством великого английского писателя, даже учитывая, что некоторые особо одаренные личности лишили тебя школы.

– Я обучаюсь у репетиторов, но не бедной простолюдинке знать о преимуществах такого способа обучения.

– Конечно, зато эта простолюдинка деньги экономить умеет.

– Ты подружишься с Маммоном.

– Неплохая перспектива. Он даст пару ценных советов.

– И сдерет за них три шкуры.

– Значит, обойдусь. Своим умом экономические дебри постигну. И без излишков в виде репетиторов – чтоб не шиковать. А то внимание лишнее к себе привлеку, враги-завистники появятся…

– С таким характером и так появятся.

– По собственному опыту знаешь?

Во время нашего с Франом препирательства Бэл пояснял Леви и Луссурии, кто я такая, а именно: что Скуало назначил меня его секретарем, а Принцу я прихожусь невестой, и что родом я из далекой заснеженной страны, занимающей половину Евразии. Узнав, что на Суперби я не претендую, Луссурия смилостивился и заявил, что потерпит мое присутствие, а Леви с тяжелым вздохом пояснил Бельфегору, что времена нынче трудные, и его любимый босс почил смертью храбрых от разрыва сердца. Когда народ выяснил, кто я есть и с какого перепоя оказалась в лагере элитных наемных убийц, решено было топать вниз, и Луссурия заявил, что я, как женщина, обязана помочь ему с готовкой. Точнее, он объявил, что по случаю возвращения командующего хочет лично приготовить праздничный завтрак для офицерского состава, а потому изгонит с кухни повара, а в помощники возьмет меня. Последнее было сказано в приказном порядке, и я поняла, что уклониться не получится, но не попытаться не могла…

– А я аномальная женщина, – пофигистично ответила я, подумав, что по крайней мере о возможных последствиях солнечный эксплуататор будет предупрежден. – И приготовить яичницу, не уронив при этом на пол хоть одно яйцо, не в состоянии. Как говорится, «руки не из того места растут», так что воздержусь.

– Ничего, – усмехнулся боец стиля Муай Тай, любящий домашние дела. – Будем твою криворукость исправлять.

– И яйца не жалко? – туманно вопросила я.

– Куриные – нет, – хихикнул Луссурия и помчал к лестнице.

– Жестокий век, – протянула я. – Мужчины грезят о плите и рюшках.

– А женщины не умеют готовить, – добавил Фран.

– Ой, как ты прав, – усмехнулась я и потопала к лестнице, по дороге осматриваясь в коридоре и считая, сколько дверей до лестничного прохода от нашей с Бэлом комнаты. Таблички развесить, что ли? А то еще заплутаю… – Но неспособность готовить или любовь к боа – не основной показатель личности.

– Хочешь сказать, что можешь быть полезна? – с сомнением вопросил парень, шлепая за мной. Кажись я его заинтересовала так же, как Шалин-младший его взрослую версию… Вот уж точно – печалька! А может, и нет… Вдруг подружимся? Я ведь решила больше не замыкаться в себе…

– Любой полезным может быть, надо только понять в чем, – пожала плечами я. – Вот без тебя не обойтись, если гостя надо выпроводить или от прилипалы отделаться, а я могу перечислить всех демонов, упомянутых в иерархии, расписанной Дукантом. Вопрос: кому оно надо? Так что я собираюсь пойти помочь Солнышку, авось научусь чему более полезному.

Кстати, я утрирую, конечно: готовить я умею, причем довольно неплохо, но не люблю, и хоть и неуклюжа, но не до такой степени. Но это мелочи: у Луссурии, как у повара, мне точно есть чему учиться, хоть я перед отправкой в этот мир и прошла вместе с Машей курс «молодого бойца кастрюль и поварешек» у Катерины. Так что обузой я ему скорее всего не буду, ну а в остальном – как пойдет.

– А я пойду посмотрю, как ты будешь бить варийскую посуду, как Маммон будет на тебе голосовые связки проверять и как парень, любящий помаду, будет хохолком о стену биться от такой помощницы, – заявил парниша, упорно топая за мной. – Не хочу распаляться на сотню дел, так что сконцентрируюсь на оттачивании мастерства язвительности.

– То есть ты у нас в себе не уверен? – спускаясь по мраморной лестнице спросила я. – Боишься с несколькими делами не справиться?

– Нет, хочу стать мастером в одном, – заявил Фран, а за его спиной раздался голос Леви:

– Вы друг друга стоите! Бэл, ты что, мазохист?

– Нет, он стопроцентный садист! – ответила я, а Принц зашишишикал. – Просто я не всегда и не со всеми протягиваю свой длинный язык, явно лишенный костей.

– Какое знание анатомии, – съехидничал Фран.

– Общая школа, домашнее обучение, – усмехнулась я. – С детства экономная была, не транжирила денежки опекунов.

– А я свои транжирю: в отличие от некоторых, с детства зарабатываю.

– А еще говорил, что на несколько дел не распаляешься, – фыркнула я. – Ты что же, клоуном в Варии работаешь, что ли? Или штабным троллем?

– Скорее, второе, – протянул Фран, а я остановилась посреди коридора первого этажа, потому как там нас уже ждал Луссурия.

– Долго ты, – поморщился он. – Идем! И раз уж ты такая же язва, как Фран, учти: я тебе над собой смеяться не позволю! Мальчишка – ценная боевая единица, потому…

– Я хамлю исключительно в ответ на хамство, – перебила я Солнце Варии, скрещивая руки на груди. Бэл говорил, что варийцы уважают сильных и презирают тех, кто под них прогибается, вот и не буду ломать себя с целью сподхалимничать – это вообще не мое. Лучше скажу всё, как есть… – А язвлю довольно мирно и без оскорблений, так что угрожать мне нет смысла. Я и без этого не собираюсь ни над кем издеваться. И над Франом в том числе.

– Какое благородство у демона, – протянул парниша, подруливая ко мне.

– Скорее, понимание того, что когда наступают на больную мозоль, чувствуешь опустошение, – поморщилась я и обратилась к Солнцу: – Могу я по имени к Вам обращаться?

– Без проблем, – усмехнулся мамочка всея Варии, подтверждая теорию Принца, и помчала на кухню. – Я буду звать тебя Хелен – это милее твоего имени.

– Да хоть горшком назови, только в печку не ставь, – фыркнула я и поспешила за Луссурией.

– Теперь я так и буду тебя звать, – тут же среагировал наш мелкий тролль.

– Да по барабану, – отмахнулась я, – меня этим не задеть.

– Ты странная, – протянул он.

– Не странней тебя, – пожала плечами я. – И считаю, что странности красят человека: серым и унылым быть скучно.

– Воистину! – проорал из дальнего конца коридора Луссурия. – Шевели ногами, а то я устал ждать.

– Хочешь, чтоб я ковер носом пропахала? – скептически выгнула бровь я, шествуя по длиннющему коридору особняка Варии. – Тебе горничных не жалко? Им потом мою кровь отмывать.

– Я вообще не жалостливый, – маньячно усмехнувшись, заявил борец и скрылся в кухне.

– Энергии через край. Поделился бы, что ли? – пробормотала я.

– С помощью волшебного пинка – поделится, – пообещал Фран, и мы зарулили на огроменную кухню.

И вот тут меня настиг Бельфегор, подошедший ко мне со спины и прошептавший в самое ухо:

– Пока вы тут будете готовить завтрак, я проведу инспекцию. А после трапезы покажу тебе наш новый дом. Он точная копия снесенного почившим босом, так что, думаю, тебе здесь понравится.

– Уверена, – усмехнулась я. – Да и обстановочка душевная. Мне нравится спорить с Франом.

– Ты и правда мазохистка, – усмехнулся Принц.

– Как раз тебе подхожу, – съехидничала я.

– Бесспорно. Идеально подходишь, – едва слышно, но без тени сарказма ответил Бэл и, чмокнув меня в щеку, скрылся в неизвестном направлении.

– Фе, нежности телячьи, – сделав вид, что его сейчас стошнит, заявил Фран. Ага-ага, притворюшка! Видела я, как твоя взрослая копия мою сестру обнимала и в висок целовала! Так что не косплей отсутствие гормонов! Впрочем, ты же еще маленький… – Смотри, не нарожай тут толпу наследников престола, а то у меня статус самого маленького мафиози отберут.

– Зато станешь дядюшкой, – хмыкнула я и, протопав к огромному столу, стоявшему в центре светлой кухни, обратилась к Луссурии, ковырявшемуся в одном из множества шкафов, скрывавших стены: – Поступаю временно в Ваше распоряжение, команданте. Руководите.

– Ой, это так мило, – умилился Луссурия, сложив ручки в замочек. – Обычно меня командиром никто не называет, даже члены моего отряда Солнца.

– Жизнь-боль, – изрекла я без тени иронии. – Ну ничего, исправим. Бэл у меня командир по жизни, Скуало – по работе, а ты – по хозяйсту. Командуй.

– Мы поладим, – сделало вывод Солнце Варии.

– Подхалимничать не собираюсь, – предупредила я, подруливая к раковине напротив двери и начиная мыть руки.

– Вот потому и поладим, – ухмыльнулся гиперактивный хранитель Солнца и бодрости и таинственным тоном поведал: – Потому как я чувствую искренность в людях и люблю ее. А фальшь получает в глаз с колена!

– Знакомый подход, – усмехнулась я, вспоминая ненависть Суперби к подхалимам и презрение к ним же Бэла. – Так что мне делать?

– Ты такая деятельная! – хихикнул Лус и выдал мне пакет картошки. – Почистишь – вари. Будем делать ньокки.

– Ого, тогда ты тыкву варишь? – озадачилась я.

– Знаешь рецепт?

– Да я их много знаю, всяких разных, особенно русских: память неплохая, в отличие от координации.

– Точно поладим. Потом расскажешь, какие рецепты знаешь. И пройдемся по магазинам – вот прямо после завтрака! И я покажу тебе город. И потом будем готовить обед.

– Наполеоновские планы…

– И я претворю их в жизнь!

– Похоже, мы и впрямь поладим, – усмехнулась я, а Фран, давно усевшийся за стол, протянул:

– Двух мамочек Варии я не вынесу.

– Не печалься в одиночку Фран, – заявила я, решив следовать собственной установке и больше не уходить в глубокую оборону ото всего мира. – Депрессии я люблю, так что зови с собой.

– Какая же это депрессия – вдвоем? – вопросил парень, подперев щеки кулаками с безучастным видом.

– Групповая, – задумчиво изрекла я и начала чистить картошку.

– Ты правда странная, – пробормотал иллюзионист. – Почему ты мне не хамишь в ответ?

– А смысл? – ответила я вопросом на вопрос и, кажется, поставила этим парнишку в тупик. Он довольно долго молча размышлял – всё то время, пока Луссурия (которого, как по мне, было довольно много, потому как он совался буквально во всё и мельтешил по кухне без устали) варил тыкву и рассказывал мне, что к чему в этом доме и о распорядке дня. Узнав, что я привыкла вставать в пять, Лус ужаснулся и сказал, что для улучшения цвета лица мне стоит спать хотя бы до шести, но решил воспользоваться ситуацией и предложил мне в дни, когда я буду рано подниматься, ставить дрожжевое тесто. Я согласилась и подумала, что хоть он и является мельтешащим недоразумением, как от Графа или Шалина-младшего у меня от него голова не болит. Наверное, дело было в том, что Лусурия оказался очень заботливой и понятливой личностью, и звание мамочки ему дали не случайно. Он меня «прощупывал» расспросами о моем прошлом и, как мне кажется, сделал вывод о том, что меня можно «принять под крылышко», а потому я себя чуть ли не частью Варии почувствовала – он умудрился окружить меня хоть и навязчивой, но заботой, а это было ценно. Хотя, думаю, главная вина за то, что он вообще решил меня «прощупать» лежала на моем статусе невесты Бельфегора, что, скорее всего, вызвало у борца интерес: не каждый же день Принц-Потрошитель в дом невесту приводит, правда? Вот и взяло любопытство верх, а результат, видимо, не вызвал отторжения, потому меня и не попытались закатать в стену ударом колена с разворота, а наоборот, попытались втянуть в быт элитных мафиози. Вот и хорошо, а то я, если честно, волновалась перед отбытием, но решила, что быть собой – самое главное для того, чтобы начать жизнь с чистого листа, а потому вела себя абсолютно искренне. И это, как оказалось, было верным решением…

Когда я начала варить ньокки, Фран выпал из раздумий и спросил у меня:

– А у тебя младших сестер или братьев не было?

– Нет, только старшие, я же говорила, – озадачилась я. – А что?

– Ведешь себя так, словно были, – ответил парень и, сняв шапку, уставился на нее, а затем спросил меня: – Это ведь ты фальшивого Принца уговорила мне позволить Лягушку снять?

– А не всё равно? – хмыкнула я. – И он не фальшивый, кстати.

– Ясно, – пробормотал Фран и заявил: – Тогда я позову тебя, когда решу впасть в депрессию. Будешь меня веселить.

– Я не клоун, – ответила я, закидывая в воду тесто. – Я тролль. Если устраивает, зови.

– Устраивает: взаимная язвительность интереснее тупых шуток клоунов-неудачников.

– Кто знает, может, они удачливы? Просто лотерейные билеты не покупают, – философски изрекла я.

– Значит, неудачники потому, что не покупают и удачу за хвост не ловят, – парировал парень.

– А давайте сходим в город втроем? – вклинился с предложением начавший жарить отбивные итальянский казак. – Прямо как семья!

– Ты решил посоперничать с Принцем? – съязвил Фран. – Он хоть и фальшивый, но кактус из тебя сделает. Одной-то мишени в моем лице его лишили, за ним не заржавеет.

– Больно надо, – фыркнул Лус. – Я буду мамочкой, а вы – моими детишками. Старшенькой и младшеньким.

– Нет, – резко ответила я и, сделав глубокий вдох, подавила начавшую подкрадываться панику. Через пару секунд напряженной тишины я взяла себя в руки и пояснила: – У меня о родителях воспоминания неприятные, так что лучше ты будешь старшим братом, не против?

– В целом, нет, – махнув на меня рукой, ответило Солнышко, явно решившее не обижаться на мой срыв, и начало переворачивать мясо. – Но за это ты позволишь мне выбрать для тебя юбку! Сам я их не ношу, а тебе пойдет.

– Ладно, но я не ношу радостные оттенки: я гот, – предупредила я.

– Ооо, у них есть просто потрясающие наряды! – восхитился борец. – Я наряжу тебя как принцессу! Готичную принцессу!

– Принц помрет от счастья, – влез с комментарием иллюзионист. – Разрыв сердца, как у экс-босса-неудачника, случится.

– Мы его оживим поцелуем принцессы! – хохотнул Лус.

– Вы его раньше времени-то не хороните, – фыркнула я, выгружая ньокки на тарелку и закидывая новые. – Он меня в таком виде уже имел счастье лицезреть – выжил.

– Сильное сердце, – сделал вывод местный троллюшка.

– Что бы ты понимал в моде! – возмутился Лус. – Вот пойдешь с нами в магазин – поймешь, как готичные наряды могут быть прекрасны!

– А кто сказал, что я пойду? – вопросил Фран безучастно.

– Никто, – ответила я. – Выбор за тобой. Навязываться никто не станет.

Луссурия запричитал, что я слишком добра к этой ходячей проблеме, а я промолчала, лишь пожав плечами. Фран же, помолчав и обдумав наше предложение, заявил:

– Ладно, я пойду. Готовьтесь к конструктивной критике.

– И ты тоже, – усмехнулась я, а Луссурия радостно начал расписывать магазины близлежащего города.