Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 96 страниц)

– Сасагава-сан, а погладить не хотите кролика?

– А можно? – опешил он.

– Еще бы! – обрадовалась я и выудила одного из зверюг, отдав его боксеру. Тот хотел было взять его как Ямамото – под передние лапки, но был мною остановлен уверениями в том, что живности больно не будет, если он ее нормально возьмет, а вот ему – легко, ежели зай дотянется задними лапами до его рук. Сдавшись, боксер взял-таки зайку правильно и начал осторожно гладить того по спине. Кролик отчаянно дрыгал лапками, но поделать ничего не мог, спасибо хватке за шкирку, а не «по пацифистическому принципу»…

– Ты в норме? – ни с того ни с сего вопросил боксер, поглаживая заю и улыбаясь во все «тридцать два – норма».

– А не должна быть? – опешила я.

– Вчера столько всего случилось, – нахмурился Рёхей.

– Да нет. Я в норме, – отмахнулась я.

– Губа болит?

– Есть немного, но не смертельно.

– Тебе Хибари принес медикаменты, да?

О, а он откуда знает?

– Откуда Вы знаете? – озадачила я его вопросом из собственных мыслей.

– Он пришел, когда мы ужинали. Тсуна начал его расспрашивать, что произошло, но он отказался отвечать, – «как всегда», – мысленно прокомментировала я. – А затем Ямамото сказал, что ты прокусила губу и отказалась ее обрабатывать. Хибари сказал, что заставит тебя это сделать, потому что заражение крови приведет к твоей смерти, а ему нужно уйти отсюда. Ямамото возразил, что сам к тебе сходит, когда ты успокоишься, но он заявил, что ему надо с тобой поговорить, и велел не вмешиваться. Мы решили и правда не вмешиваться: он ведь явно знал куда больше, чем мы, значит, ему нужно было с тобой поговорить, да и ты могла не послушать Ямамото. Потому мы решили, что не будем лезть в это.

– Ясно, – усмехнулась я. – Да, он мне притаранил предметы первой помощи и даже рану сам зашил.

– Он?! – офигело проорал Рёхей, и заяц, оглушенный его воплем, задергался еще яростнее.

– Тихо, няшу напугали, – поморщилась я, мысленно добавив: «И меня». Хотя я его отлично понимаю!

– Ой, извини, – рассмеялся парень, почесав затылок, и вернул зайца в клетку. Я кивнула и, дождавшись, пока кролик окажется взаперти, потопала домой.

– О чем вы говорили? – вопросил боксер по дороге.

– Простите, но я не хочу об этом говорить, – тяжко вздохнула я.

– Ладно, понимаю, – кивнул он. – Не хочешь вспоминать – не надо. Главное, ты в норме. Забудь вчерашнее.

«Легко сказать», – мысленно опечалилась я, но лишь кивнула в ответ. Скрытной становлюсь, прям жуть! Добредя со мной до дома и ни разу не увеличив темп, Рёхей свалил на тренировку, а мне в голову закралась нехорошая мысль, что он со мной всё утро пробыл потому, что не хотел, чтобы я столкнулась с «нежелательной личностью» номер один, то бишь с ананасовым недоразумением… Отпугнув ее, как страшный сон – пробуждением путем обливания холодной водой, я начала готовить хавчик собакам, и вскоре уже кормила колли и Гина кашей и мясом. Однако, подтверждая только что отогнанные мною мысли о хитрюшности Рёхея, ко мне подошел Ямамото и, зевнув, с улыбкой спросил, как я себя чувствую.

– Всё в мире относительно, – глубокомысленно заявила я, раскидывая по мискам завтрак моих любимых барбосов. – Вот относительно вчерашнего вечера я просто цвету и пахну ароматами лаванды и свежих пончиков. А относительно дня моего рождения, когда мне подарили набор фигурок из «Бакумана», я просто медуза, выброшенная на берег и поджаренная фонарем по кличке «солнце».

– Помнишь, что ты написала мне на двери? – улыбнулся Такеши. – Улыбаться надо.

– А я что делаю? – усмехнулась я.

– Ты усмехаешься.

Прозорливый, блин… Или просто у меня «улыбка» больно кривая получилась?

– Ну, усмешка – это самый честный вид улыбки, – выдала я укуренную теорию Ленки. – Улыбка чаще всего фальшива и выдавлена «по обязанности» или под влиянием забавной ситуации, а искренне и от души люди куда чаще именно усмехаются.

– Может быть, – призадумался Такеши. – Но я чаще всего улыбаюсь от души.

– Обрадушек, – беззлобно поддела мечника я.

– Ага, – улыбнулся он. – Просто не вижу смысла киснуть и во всем ищу плюсы.

«Ага, даже в том, что тебя в мафию втянули – до последнего это игрой называл», – мысленно съязвила я и тут же выдала:

– А ты всегда так ко всему относишься?

– Как? – озадачился Ямамото.

– Беззаботно, – пожала плечами я, садясь на корточки рядом с миской Гина. Раздали хавчик – можно подействовать на нервы голодающим…

– Да нет, не всегда, – почесав тыковку и улыбнувшись еще шире, ответил Такеши. – Просто иногда лучше делать вид, что всё хорошо, даже если всё очень плохо, разве нет? Так можно добиться того, чтобы всё и впрямь стало немного лучше.

– Это да, – улыбнулась я мечнику, и он присел рядом со мной. Тоже на корточки, кстати.

– Болит? – участливо спросил он, глядя на пластырь на моей губе.

– Ага, – кивнула я, наблюдая за свинюшкой с «улыбательным» именем «Гин».

– Сильно?

– Ага, – снова кивнула я.

– А обезболивающее если выпить?

– Да ну, – поморщилась я, – не люблю химию. Лучше пусть болит, чем я потом мучиться от какой-нибудь фигни буду. Я вообще лекарства плохо переношу.

– Почему? – озадачился мечник.

– Ну, вот так, – развела руками я, и наглый морд, измазанный в каше, воззрился на меня огромными карими глазами. Я начала почесывать этого нахала за ухом и улыбнулась, а Ямамото вдруг заявил:

– С животными ты куда искреннее, чем с людьми.

– Тоже думаешь, что я лицемерка? – нахмурилась я.

– Нет, – пожал плечами он. – Ты просто очень скрытная, не подпускаешь к себе никого, а сама стараешься помочь всем и каждому. И если второе мне в тебе нравится, то первое расстраивает.

– А как же позиция «искать во всем плюсы»? – усмехнулась я.

– Я ищу, – улыбнулся мечник. – И нашел. Тот, кому ты всё же доверишься, будет тебе очень дорог и важен, и его ты превратишь в самого счастливого человека во всей округе, окружив искренним теплом и заботой.

– Да прям, «самым»! – фыркнула я. – К тому же мне, если честно, не хочется кого-то выделять. Ну, кроме животных, но речь ведь не о них.

– Не о них, – пожал плечам мечник и встал, протянув мне руку. Я, конечно, протянула ему ласту в ответ, но встала абсолютно на его лапку не опираясь.

– Что и требовалось доказать, – рассмеялся Такеши и отвесил мне легкий и почти незаметный щелбан. Я почему-то тоже засмеялась, причем вполне искренне, и мы пошагали обратно в дом. Настроение у меня заметно улучшилось, и мы, весело болтая о какой-то ерунде, вернулись в нашу «резиденцию». Я начала быстро готовить завтрак и к глубочайшему разочарованию обнаружила, что вчера никто из моих сестер выбросить несостоявшиеся меренги в урну не удосужился. Вот ведь лентяйки, а! Привыкли, что я за повара! Ну и ладно, мне всё равно нравится домашними делами заниматься – это куда лучше, чем постигать дебри экономики, например… Сварив молочный рис и сварганив тесто для творожной запеканки, я быстро выкинула испорченные печенюшки и почистила противень. Такеши всё время был рядом, и подозрения мои лишь крепли. Когда я ради проверки решила выползти в коридор, и он помчал за мной, я, уперев руки в бока, застыла в дверном проеме и возмущенно вопросила:

– Это что, Савада-сан так велел, да? Велел вам с Сасагавой-саном за мной шляться и от куфуфукающей иллюзии меня спасать? Да ну на фиг!

– А чем тебя не устраивает мое присутствие рядом? – улыбнулся Такеши, загнав меня в тупик таким вопросом. Умеет он почву из-под ног выбить, ничего не скажешь. А что скажешь, тем подавишься…

– Эээ, ну, меня устраивает, – протянула я, но всё же придя в себя, высказалась: – Но мне не нравится, что вы за мной шастаете по приказу!

– Это не был приказ, – пожал печами Ямамото, почесав затылок. – Просто Тсуна сказал, что это необходимо, и мы с Рёхеем с ним согласились. Мало ли, что Мукуро еще задумает?

– Да ничего он не задумает, – отмахнулась наивная, как три копейки, я. – Он узнал всё, что хотел, больше не полезет, думаю.

– Ты ему дала ответ? – сочувственно вопросил Такеши.

– Вот еще! – фыркнула я. – Он сам допер. Он хоть и гад, но гад умный, и это самое поганое.

– Ясно, – просиял мечник и уселся на свое законное место. – Так ты не против, что рядом всегда будем либо я, либо Рёхей, либо Тсуна, либо Дино?

– А Каваллоне-сан тут причем? – озадачилась я, запихивая в духовку творожную запеканку.

– Он тоже вызвался помочь, когда узнал в чем дело, – пояснил очевидную истину Ямамото.

– Ну ладно, – поморщилась я. – Только когда я буду лошадей объезжать, придется вам меня одну оставить: молоденькие жеребчики чужих не любят.

– Ладно, – кивнул Такеши, всё так же улыбаясь, но мне показалось, что он немного напрягся. Что он так переживает? Вот Рёхей меня совершенно спокойно одну оставил, а у Ямамото это оптимизма не вызывает явно.

– Да не бойся, всё в норме будет, – заявила я и хлопнула парня по плечу.

– Конечно, – кивнул он, как всегда улыбаясь. Блин, его эта лыба вечная уже начинает немного раздражать… Она ведь не только по поводу, но и без повода являет миру страшный сон дантиста, находящийся во владении японского фехтовальщика…

– Вот и класс, – хмыкнула я и уставилась в потолок, откинувшись на спинку стула.

Вскоре начал подгребать народ. Маша и дядя Игорь пришли, как обычно, вместе: Маня имела привычку ежедневно заходить за дядюшкой и поднимать его вместо будильника. Узрев пластырь, она возмущенно вопросила:

– И кто из этих дал тебе в челюсть?

Кто о чем, а пьяный о добавочной «на посошок»…

– Меня никто не бил, – закатив глаза, протянула я. – Это случайность, я была неаккуратна.

– Скажи еще, что брилась и порезалась, – фыркнула Манюня, падая на стул рядом с Ямамото.

– Не скажу, – пожала плечами я. – Я просто губу закусила очень сильно.

– С чего бы? – нахмурился мой сеструндель.

– От расстройства чувств-с, – хмыкнула я и начала нагружать присутствующим кашу. – Кстати, привет вам обоим.

– Привет, – кивнул дядя Игорь, подозрительно глядя на мою губу. Да, готова спорить на пять галлеонов и десять сиклей, что он подозревает в моей травме «белых», то бишь царскую морду местного розлива. А вот фигу, не угадали, бугага! Он тут и вовсе не при чем.

– Уже болтаем, чего здороваться? – фыркнула Маня.

– А я еще не поздоровался, – выдал Такеши, улыбаясь моей сестренции. – Здравствуйте.

– Типа того, – поморщилась та, а дядюшка холодно кивнул. Да, не жалуют их здесь…

– Мань, Савада-сан вызвался помочь с левадами, – приступая к завтраку, закинула удочку я.

– И что? – фыркнула моя сетрундия.

– Ну, как думаешь, можно?

– А он смыслит?

– Не-а, но он быстро учится.

– Эх… – я прямо-таки видела, как в голове моей родной занозы в пятой точке с алгебраическим уклоном замелькали расчеты. – Ладно, – выдала она наконец. – Пусть работает. Я персонал предупрежу. Но навредит – я его лично пришибу, понятно?

– Ага, – просияла я, и Маня фыркнула в ответ.

Вскоре к нам присоединилась Лена, которая на мой пластырь даже не взглянула, и я быстренько накидала ей вкусный и полезный завтрак. Минут через десять прискреблась оставшаяся Вонгола, за исключением иллюзиониста и его злейшего врага, и Вария в полном составе, а также Дино. Бьякурана подозрительно не наблюдалось, но я забила на это и, вновь закосив под буфетчицу восьмидесятых, одарила народ питательным завтраком. Народ оценил: царская морда поморщилась, зачерпывая одну ложку за другой и лениво сбрасывая содержимое обратно в тарелку, а Скуало заорал:

– Врой, мусор! Где нормальный завтрак?!

А, ну да, этому, как настоящему мужику, нужно мясо… Зарывшись в холодильник, я откопала кусок ветчины и отпилила ломоть голодающей рыбине. Он довольно сцапал подачку, пардон, дар и начал с довольным видом очуфистывать белковосодержащий продукт. Остальные недовольства не выказали, японцы всё же, а кто не японец – те вежливые. Ну, или пофигисты, если вспоминать о парне-лягушке. Кстати, этот вежливый народ с нами поздоровался и даже пожелал приятного аппетита, но ответила им только я, а Маша разразилась тирадой на тему: «Тараканы в доме и как с ними бороться, если „Рейд” не помогает, и они его в наглую жрут». Намек понят, Маня, но нахлебники не свалят, к сожалению… А потому нам остается лишь смириться. Но мы же стойкие, и «неприятность эту мы переживем». Когда мои сестренции и дядя Игорь свалили в туман, Тсуна тут же вопросил:

– Как рана, Катя-сан?

– Ничего, сойдет с горчичкой, – хмыкнула я и, поймав растерянный взгляд Тсунаёши, поправилась: – В смысле, нормально, ничего катастрофического. Жить буду.

– Хорошо, – облегченно выдохнул Савада, и я кивнула, заявив:

– А ты, если хочешь, можешь приступать сегодня. Маня дала согласие на твою помощь по ферме.

Тсуне эта новость явно пришлась не по вкусу, но куда ж он денется с подводной лодки в открытом океане? Риторический вопрос. Вот и пришлось ему, бедному, позавтракав кашкой и запеканочкой, шлепать на убой, вернее, на новое место работы, а его верный Хатико, лишенный папиросы, пошуршал следом. Я же ломанулась на подвиги – продолжать так некстати прерванную объездку моих няшных лошадок. К счастью, в этот раз мне никто не помешал, так что занятия прошли просто отлично, и я даже подумала, что с Боливаром можно заканчивать. Еще пара дней, и всё будет просто сказочно и в розовых пони с фиолетовыми гривами. Игорь же думал, что и Буцефал скоро свыкнется с новой участью, но я чувствовала, что он еще не совсем забросил мечты о моем свидании с землей-матушкой, а потому была настороже.

Обед я приготовила очень быстро: сварила рыбный суп, картошку, потушила овощи для мафии и сварганила отбивные, причем для японской части общества готовил поджидавший меня на кухне Ямамото, взявший на себя приготовление своих любимых суши. Впрочем, что еще может приготовить сын владельца суши-бара? Разве что сашими… Собственно, именно благодаря помощи Такеши управилась я довольно быстро, и в час народ начал собираться за столом. Мафия на этот раз лишилась только двух заклятых врагов – птичника и Траву (ананас – таки трава, против правды не попрешь), и вскоре я имела сомнительное счастье выслушивать слова Принца о том, что обслуга не очень, и их уже второй раз за день кормят чем-то, не имеющим нормальной физической формы. А тебе что, суши кажутся расплывчатыми, Король Жизни? Ну да пофиг, всё равно ему ничего не доказать… Остальные не придирались и спокойно уплетали обед за обе щеки, а Принцу дала втык моя сеструндия, заявив: «Если не хватает способностей самому готовить, жуй, что дали. Нет – отпинай собственную лень и вперед – к плите, на подвиги». Принц лишь обшишишикал «наглую Принцессу» и промолчал: пинать лень ему было лень, простите за тавтологию.

После обеда я должна была ехать с «инспекцией» по участку, но возле конюшни меня нагнали Ямамото и Дино, заявившие, что едут со мной. Я и не мечтала поехать одна: Такеши ясно дал понять еще утром, что на это надеяться смысла нет, и я, вяло кивнув, начала седлать тех же лошадей, что были «выданы» парням в прошлый раз. Обход территории прошел успешно, мы даже понаблюдали за тем, как Савада самолично выгонял лошадь из левады, грохнувшись прямо рядом с воротами. Смешно не было, но и грустно тоже, потому как сам Тсуна к этому отнесся с глобальным пофигизмом, просто-напросто встав, отряхнув колени и смущенно улыбнувшись, а затем продолжив свое благое начинание, но уже с другой лошадью. После ужина, на котором мы вновь недосчитались только двоих, я решила не испытывать судьбу и, помыв тарелки, поперлась на убой – в комнату шишишикающего Чеширского Недоразумения. Принц царственно восседал на собственном койко-месте прямо напротив двери, и я, вооруженная тетрадью и письменными принадлежностями, вломилась к нему в комнату, нагло проперевшись к столу и усевшись за него, в надежде что на этот раз мы закончим побыстрее.

– Ши-ши-ши, Принцесса наконец поняла, что должна слушаться Принца? – выдала эта пакость, кстати, скинувшая куртку, усаживаясь на столешницу.

– Не-а, – пожала плечами я. – Принцесса просто не хочет пока нарываться.

– «Пока» – ключевое слово данной фразы, – усмехнулся маньячной лыбой Бэл.

– Так точно, Ваше Высочество, – хмыкнула я и открыла тетрадь. – Диктуйте, я вся во внимании.

– Это хорошо, – кивнул Гений и начал активно доказывать, что его не зря так прозвали. Закончили мы в половине десятого, что удивительно, но, что еще более удивительно, мы умудрились пройти столько тем, сколько я в жизни бы одна за такое время не осилила! Принц остался мной доволен, впрочем, это я утрирую, но он хотя бы не пытался меня прирезать за тупость – уже плюс, и я пошагала вниз – намывать тарелки за работниками фермы. Странно, но на кухне обнаружилась наша местная белогривая лошадка, она же облачко, она же Бьякуран-сама. Он щурился, аки счастливый кот, и потягивал чай, кажись, собственного приготовления.

– О, здравствуйте, – пробормотала я, заплывая на кухню и врубая воду в раковине.

– И тебе, – усмехнулся Зефирный Фей.

– А что Вы тут так поздно делаете? – вопросила наглая я.

– Жду тебя, – выдал он, словно озвучил очевидную истину.

– Зачем? – опешила я и удивленно воззрилась на него, оглянувшись через плечо.

– Потому что хотел задать вопрос.

«Задать вопрос! Блин, ты сэр Персиваль, что ли? – возмущенно подумала я. – Или у меня сегодня продолжение вчерашней эпопеи?» Но мне повезло: Бьякураша задал вопрос совсем не из той, а из довольно-таки мирной оперы.

– Те печенья. Ты часто их готовишь?

Я опешила и помотала головой. Шутит он, что ли? Кому мне их готовить, когда Ленка сладкого не любит, а Маня любит, но времени на такие деликатесы у меня нет, чтобы готовить ради нее одной: мне-то сладкое как-то до фонаря.

– Жаль, – протянул наш бледный моль, потягивая чай и жмурясь.

– Ну… Я могу иногда готовить, – пробормотала я, возвращаясь к посуде.

– Это было бы очень хорошо, – усмехнулся он, явно ждавший такой реакции. И чего я тряпка такая? И снова вопрос сугубо риторический. – А итальянскую пищу ты готовить умеешь? Кроме спагетти и лазаньи.

– Да как-то не пробовала, – пожала плечами я. – Нам здесь не до изысков кулинарии.

– А если будет рецепт?

– Попробовать можно, но продукты переводить жалко, – честно призналась жадная я. Впрочем, я не жадная – я экономная, а посему нельзя меня в этом обвинять.

– Раз можно, то почему бы и не попробовать? – разулыбалась щурящаяся пакость кавайной наружности, лишившаяся «фингала» под глазом в виде нарисованных фиолетовых треугольников. – Ты не сможешь сказать: «Я справилась», – если даже не попытаешься. А учитывая уровень того, как ты готовишь, сомневаюсь, что продукты будут испорчены настолько, что окажутся абсолютно несъедобными.

Я растерялась. С одной стороны, это грубая лесть, а с другой, если ему так хочется «нормальной» итальянской пищи, что он аж на такие ухищрения идет, почему бы не попробовать?

– Ну, может, и рискну, – поморщилась я, и Белый Друг (не путать с его керамическим собратом) Зефирного Содержания довольно разулыбался.

– Хорошо, – кивнул он. – Потому что итальянская пища и впрямь очень вкусна и полезна. К тому же, она многим здесь придется по вкусу.

– Это Вы так о них заботитесь? – фыркнула я, домывая посуду.

– Конечно, нет, и ты это знаешь, – кавайно улыбнулся Бьякуран. – Но я забочусь о себе и о тебе.

– Обо мне? С чего бы? – скептически выгнула бровь я, ни капли ему не поверив.

– Если они будут хоть немного более довольны, шансов на то, что ты выживешь, куда больше, – разоткровенничался Зефир-сама. – А мне необходимо получить задание от Графа и уйти. Так как оно, скорее всего, хоть каким-то образом касается тебя, в моих интересах сохранить тебе жизнь и относительную дееспособность: судя по заданию Савады-кун, нам ты понадобишься здоровой, ведь доказательством считается лишь действие.

– Логично, – протянула я, почесав нос, и уселась на свое законное место, по правую руку от собаки-улыбки номер два. – Жаль, что не все до этого додумались.

– Додумались все, я уверен, – пожал плечами Джессо, потягивая чай. – Однако не все решили, что следовать логике шинигами достойно их.

– А Вы, значит, излишками пафоса не страдаете? – фыркнула я язвительно.

– Кто знает, – усмехнулся Бьякуран. – Но я предпочитаю рациональное мышление выдвигать на первый план. А оно подсказывает, что в данный момент не время превращать гордость в гордыню.

– А Вы у нас человек ситуации? – вскинула бровь я.

– О да, – кивнул Джессо. – В каком-то смысле…

Я закатила глаза, поняв, что от него точного ответа можно добиться, лишь когда он сам хочет его дать, и то не факт, что тебе скажут правду. Зефирный Фей бухал свой чай, а я, подумав, что разговор получился очень и очень странный, встала и пошлепала к двери.

– Спокойной ночи, – бросила я через плечо.

– Конечно, – усмехнулся Бьякуран. – И тебе. Надеюсь, этой ночью тебе не приснятся иллюзии…

– Чего? – опешила я, замерев в дверях. Он что, еще и мысли читать умеет?! – Ты что, телепат?

– Нет, – усмехнулся Бьякуран, но легче мне не стало. – Но ты ведь видела его во сне.

– С чего Вы взяли? – взяв себя в руки, я таки вернулась к обращению на «Вы»: про вежливость с этими холериками забывать нельзя…

– Это было очевидно, – пожал плечами он. – Так же, как то, что тебе снился Хибари-кун.

Я фыркнула.

– Не угадали, он мне не снился.

– Значит, что-то связанное с ним, – безразлично пожал плечами кавайный улыбанька, а я хотела было возразить, но замолчала на полуслове. Тигр у меня всегда ассоциировался с Хибари-саном, а фырканье ёжика – думаю, пояснять не нужно.

– Вот видишь? – усмехнулся он.

– Ладно, а что еще мне снилось? – хмыкнула я, ожидая различных версий и предположений, но наш хитрюшкин меня поразил. Он просто сказал:

– Не знаю.

Я снова растерялась, а затем взяла себя в руки и, закатив глаза, поплелась наверх, бросив Бьякурану: «И всё равно спокойной ночи», – и не получив в ответ ни слова, что было ожидаемо: он ведь со мной уже «поспокойнойночкался»… Приняв душ, я таки добралась до вожделенной кроватки и, наконец, спокойно заснула.

====== 11) Диво дивное, чудо чудное ======

«Чтобы удивиться, достаточно одной минуты. Чтобы сделать удивительную вещь, нужны многие годы». (Клод Адриан Гельвеций)

Следующий день начался как и прошлый: Рёхей помогал мне, да так энергично, что я аж умилилась – ему явно начинало нравиться происходящее, и он даже заявил, что по вечерам тоже будет кормить живность вместе со мной. Правда, на подвиг под названием «подкормка кроликов из рук» его пока не хватало, как и на героическое свершение в виде глотка парного молока, а жаль. После завтрака, где отсутствовали лишь Ананас и Ёж Вонголы, я объезжала лошадей, а после обеда, перенесшего те же мафиозные потери, что и завтрак, я направилась на инспекцию территории вместе с Дино и Ямамото. Гокудера, как оказалось, активно помогал Тсуне научиться ездить верхом, да и вообще ладить с лошадьми, хотя и сам с ними «ладил» откровенно фигово. Вот когда он на них восседал, аки гордый ковбой, они его слушались, а без седла хать они на него хотели с высокой колокольни, и загонять их на территорию левад у него получалось не так уж и хорошо – даже «Тунец» справлялся лучше. А всё почему? Потому что лошади не любят истериков и, что уж скрывать, табачный дым, а он пропитан им, как книга об охоте Карла Девятого – ядом, пардон за черный юмор. После вечерних трудов праведных на пару с Сасагавой и приготовления ужина, я пошлепала в амбар за картошкой: с такой оравой нахлебников продукты стали заканчиваться как-то подозрительно быстро. Каково же было мое изумление, возмущение, офигение – нужное подчеркнуть, когда в амбаре я обнаружила Рокудо Мукуро собственной персоной. Этот шибанутый на всю голову сухофрукт, а вернее, травянистое растение, тыкал острием трезубца в мешки с морковью и загадочно куфуфукал себе под нос.

– Что за фигня?! – заорала я. Фей не прореагировал, продолжая свое черное дело.

– Ты нам морковь со свеклой испоганишь своей вилкой, отойди оттуда! – возмущенно, но чуть тише заявила я.

– Ку-фу-фу.

Вот блин! Как же я ненавижу этот его смех!

– Рокудо Мукуро, я тебя кормить не буду, если ты хавчик будущий дырявить не прекратишь! – попыталась перевести всё на слабенький шантаж я.

– И кто здесь играет бесчестно? – соизволил одарить меня текстом, несущим смысловую нагрузку, этот цукат на ножках. Правда, лучше бы он этого не делал…

Я стушевалась, но в тот же миг собралась с мыслями и, как только он вновь с садистским удовольствием пырнул один из мешков, ломанулась к нему.

– Всё, выметайся, – начала тараторить я, вставая между иллюзионистом и очередной его «жертвой». – Иди, тренируйся на… – «кошках», – всплыла в памяти фраза из «Операции Ы», но так я сказать не могла, а потому заявила: – На камнях, может, у тебя хоть вилка сломается.

– Не сломается, – усмехнулся Мукурыч.

– А и пофиг, – хмыкнула я. – Главное, не порти хавчик!

– Ты еще пожалеешь, что я ушел, – выдал он, ехидно усмехнувшись, и поперся к выходу.

– Это угроза? – нахмурилась я.

– Предупреждение! – ответствовал он в дверях, подняв руку, но не оборачиваясь. – А я посмотрю, что из этого всего выйдет.

Когда иллюзия реальности свалила куда подальше, я фыркнула и пошлепала к мешкам с картошкой. Углядев мешок, который как-то неправильно лежал, потому как «его тут не валялось», я начала его развязывать, но… он почему-то отказывался подчиняться. Странно, вроде обычный холщовый мешок, перевязан бечевой, в чем проблема-то? Я озадачилась, но мешок не поддавался, и я, пригорюнившись, поступила как и всегда в подобных ситуациях: начала уговаривать упрямую вещь.

– Ну мешочек, ну миленький, ну развяжись, а? – приговаривала я, ласково поглаживая холщовый бок. – Не будь вредным, а я немного картошечки возьму и снова тебя завяжу. Ну мне тебя поцеловать что ли? Ну развяжись, солнышко мое незахо…

И тут случилось нечто. Впрочем, почему так скромно? Случилось нечто! Мешок дернулся и встал! Да-да, поднялся и из лежачего превратился в стоячий. Я была в таком диком трансе, что даже заорать не могла, а просто тупо смотрела на мешок, который в следующую секунду превратился в… нет, вы не угадали, если подумали, что это был очередной трюк ананасовой гадости. Это был фокус его ученика. А посему мешок превратился во Франа с его вечной шапкой-лягушкой. Он апатично воззрился на меня, сидя на полу, согнув колени и обхватив их руками, а я взирала на него полными афига глазами и молча открывала и закрывала рот, аки карп, выброшенный на берег волной или садистом-рыболовом. Наконец голос ко мне вернулся, и я заорала:

– Что за на фиг?!

– До Скуало далеко, – протянул Фран с безразличным выражением лица. – Хотя можешь посоперничать с Сасагавой. Но вряд ли выиграешь, если он решит играть во все децибелы.

– «Бэ-элы» у тебя вообще отлично получилось протянуть – многолетняя практика! – фыркнула я и показала парню язык. Почему-то злиться на него мне расхотелось – то ли его апатия, то язвительность так на меня подействовали, фиг его знает.

– Нет, просто ты предвзята – тебе везде его имя слышится. Корона – предмет манящий, да.

– Не-а, – усмехнулась я. – Корона – пережиток средневековья. Прикинь: цари, цари, потом – бац – революция, и бедному народу остается только говорить: «Белые придут – грабят, красные придут – опять грабят!» Обидно, право слово, дорогой мой иллюзионист. Так что не стоит на корону пенять – это пережиток прошлого.

– В Англии – нет, – протянул Фран, безразлично глядя мне прямо в глаза своими зеленющими плошками. Я усмехнулась и уселась на пол напротив него.

– Ага, но мы в России, и у нас монархии давно нет – канула в Лету с батькой Махно и эсерами. А Бельфегор, призрак Лувра наш, и вовсе не англичанин – он вообще принц какой-то непонятной страны, которой тут нет.

– А вот и причина, – выдал Франя. – Корона не нужна, потому что к ней не прилагается государство.

– Не-а, мне и государство «не нать»! Прикинь, геморрой! Подданными правь, на улице, да и дома, не вздохни: чуть ли не из унитаза папарацци с аквалангом выныривает и норовит узор твоих труселей сфоткать, чтоб всему миру показать. Не мое это – я уж лучше на ферме.

– С подчиненными-рабочими, но без папарацци, – протянул Фран, а я поморщилась.

– К сожалению, – пробормотала я и встала. – Пойдем, мастер маскировки под мешковину, а то вернется твой учитель с пылким светофорным взором и опять пырять вилкой мешки начнет.

– Ты еще и дальтоник, – заявил Фран, поднимаясь и шлепая к выходу. – Синего цвета в светофоре нет, а у него левый глаз синий.

– Как ты хорошо знаком с глазами учителя! – пафосно изрекла я, закатив глаза и прижав правую ладонь ко лбу, а моську задрала прямо к потолку. Главное, чтоб на нее паук не ляпнулся, ага… – Ты, видимо, так часто бывал очень близок к нему, что сумел разглядеть каждую крапинку его «прекрасных» глаз и с уверенностью можешь сказать, что там только синий, алый и черный! А я, глупая, сомневалась, ляпнула, что первое в голову пришло, не зная всей подноготной!

– Сознание ведомо хозяином, – протянул Фран, замирая в дверях. – Если ты подсознательно назвала его глаза зелеными, ты хотела, чтобы они такими были.

Франя уполз на улицу, а я крикнула ему вслед:

– Не скажи, я ж не говорила «зелеными» – я сказала «светофорными», а с красным цветом и тебе не поспорить!

Ответа не последовало. Свалил, бяка такая, от конфронтации! Ну и ладно. Я быстренько накидала картохи из нормального (ура, товарищи) мешка в другой мешок, поменьше, который всегда стоял в углу кухни справа от окна, и почесала домой. По пути мне никто не встретился, и я добралась до хаты вполне благополучно. Однако кухня встретила меня довольно энергично и совсем уж не спокойно.

– Ты где была?! – завопила Маня, вскакивая с места. Спокуха, я с Франом препиралась, кстати, вот он, жует жареную рыбку с видом: «Мир погиб, но мне начхать».

– Я картошку добывала – цени, – усмехнулась я, оттаскивая мешок в правый дальний угол кухни.

– Опять ты не подождала. Я бы помог, – нахмурился мой личный помогальщик, ныне обезмеченный.

– О, точно! Пусть этот, как его… короче, пусть он тебе помогает! – выдала Маня, не озаботившаяся тем, чтобы запомнить имена своих постояльцев, но зато пробившая через знакомых их документики и документы на право наследования ими за бывшим владельцем участка.

– Да ну вас, – отмахнулась я и уселась на свое законное, не занятое, к счастью, никем из мафиози, место. – Приятного аппетита.

– Ты зубы-то мне не заговаривай! – заглушая «Итадакимас» от вежливой мафии, фыркнула Маша и плюхнулась на стул. – Ты лучше скажи, чего опять от помощи отказываешься.

– Лень напрягать, – отмахнулась я.

– Оставь ее, – безразлично высказалась Лена. – Если ей так лучше, зачем навязываться?