Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 96 страниц)

– Он меня бесит, – пожала плечами я, не желая вскрывать карты сразу. Маню надо было сначала издалека подготовить… – Ты видела, что я ему на дверь присобачила?

– Видела, – усмехнулась Маша. – Но ты без причины никого не начинаешь предателями обзывать. Что он сделал?

– Это из его прошлого история, которую я услышала случайно от остальных, – поморщилась я, опершись на кровать за спиной ладонями. – Очень неприглядная история, в которой он себя показал как человек без чести… Так что он меня бесит. А когда меня кто-то раздражает, я с ним милой быть не могу, ты же знаешь. Ну, мы и поругались. Вернее, он фактически заявил, что заставит меня себя уважать. Фигу ему без маки!

Маня расхохоталась. Заливисто, от всей души, откинувшись на спинку кресла и стуча руками по подлокотникам. Чегой-то она?

– Э, сеструндель, ты в адеквате? – вопросила я, почему-то тоже начиная улыбаться. Дурацкий смех заразителен, ага…

– Ой, не могу, – хрюкнула Маша, вытирая глаза от выступивших слез ладонями, – ой, умора!

– Да чего ты? – фыркнула я, лыбясь, аки Ямамото. О да, он у меня теперь эталон улыбки – хоть в музей мер и весов отправляй.

– Блин, вот придурки! – выдала Маша, проржавшись наконец.

– Конкретнее, – попросила я учительским тоном, прогнав с харизмы лыбу, не подходящую к образу.

– Ну, блин, они что, клоны друг друга? – фыркнула Маня, вытягивая вперед ноги и сползая по креслу вниз. – Тот термо-шизик со стилетами хочет добиться моего уважения, а этот дикобраз – твоего. Им больше заняться нечем? Это невозможно!

– Невозможно, – усмехнулась я. – Но пусть попробуют. А мы с тобой посмеемся над их попытками.

– Хитра, мать, хитра, – протянула Манюня, сложив лапки на животе. – И что ты предлагаешь?

– Я хочу обыграть его, – пожала плечами я. – Этот тип считает себя гением и не привык проигрывать. Плюс он постоянно измывается над парнем в шапке-лягушке, – на этих словах Маша нахмурилась. Она терпеть не могла, когда издевались над слабыми, и чувство справедливости у нее было очень и очень обостренным. Плюс к тому, утреннее происшествие с полетом Франи было еще свежо в ее памяти, и всю информацию о нем она воспринимала крайне настороженно. – Короче, я подумала, что было бы неплохо, если бы мы вчетвером сыграли. Ты, я, он и Фран. Результат – ты выиграешь, Дикобраз проиграет, и по нашим правилам выполнит твое желание.

– Ладушки, – усмехнулась Маня. – Раз уж ты его не любишь, а он еще и этого паренька со странной шапкой ни за что мучает, помогу.

– Класс, – обрадовалась я.

– Тогда колись, какое он должен выполнить желание? – прищурилась Маша.

– О да, – ухмыльнулась я, – теперь о главном!

====== 13) «Семь раз отмерь, один раз отрежь» или «Быть может, я поспешила?..» ======

«Честь – это внешняя совесть, а совесть – это внутренняя честь». (Артур Шопенгауэр)

Слиняв от Манюни, я бодрой рысью поскакала к конюшням, где меня уже ждал (прикиньте, какая честь?) сам Принц Варии и не пойми какого государства. Вяло поздоровавшись с сиятельной персоналией нашей фермы, я начала седлать Грома, а он – Мефисто, так назвал этих жеребчиков покупатель. Он у нас этот «заказ» два с половиной года назад сделал, еще у моих родителей: мы с ним сотрудничали много, так как у него своя школа верховой езды, и потому он попросил отобрать для дочерей двух сильных жеребцов, дать им сии клички и не только объездить, но и заездить, да научить брать высоту – хотел дочкам-близняшкам сделать такой подарок, какого днем с огнем не сыщешь… Мысленно съязвив, что «Принц на Мефисто – это апокалипсис», я взгромоздилась на Грома и поскакала к нашей конкурной площадке. Тренировочного поля как такового у нас нет – я всегда тренирую Торра именно на конкурном поле или на манеже, где препятствия выставлены по маршруту, причем имеются все виды, а не только одна-единственная стеночка для тренировки. В пути мы молчали, а я раздумывала, каков уровень у нашего Принца, но стоило лишь нам добраться до конкурного поля, как он зашишишикал и заявил:

– Принцесса ведь не будет против посоревноваться с Принцем?

Чего ему спокойно не сидится, а? Детство в пятой точке играет? Ладно, если Принц чего-то хочет, он это получает, это я уже уяснила. Впрочем, если он надеется выиграть, я могу его и разочаровать, потому как что-что, а конкур – это мое. На соревнованиях области мы с Торром двукратные чемпионы, правда, от поездок на чемпионаты России отказывались, потому как всё же соревнования – это не мое, и они выбивают меня из колеи надолго. Нет, я, конечно, не тешу себя иллюзией того, что мы с Торнадо – непобедимая парочка, или что я шикарный наездник: свалиться может каждый, да и на Громе я прежде не брала высоту, но почему бы не попробовать? По характеристикам Гром и Мефисто очень похожи, а значит, в основном соревноваться будем мы с Бельфегором, а не лошади. Вот и посмотрим, смогу я победить Гения Варии или нет. Шанс хоть и небольшой, но есть, так почему бы им не воспользоваться?..

– Лады, – кивнула я и спрыгнула с лошади. Принц тоже спешился, и мы подошли к стоявшему у ограждения поля работнику.

– Привет, – кивнула я Петру – мужчине тридцати лет, высокому, спортивному, с короткими черными волосами и волевыми чертами лица. – Мы тут решили устроить из проверки соревнование – не поможешь? Судьей не побудешь?

– Хорошо, – кивнул Петя. – Как дистанцию проходим?

– Давайте «свой маршрут», Ваше Высочество? – обратилась я к Принцу. – Вы с трассой незнакомы, так будет проще.

– Принц согласен, – царственным тоном выдал Бэл, а Петюня на него воззрился, как на диво дивное: раньше он с Высочеством не пересекался даже на кухне.

– Вот и класс, – кивнула я и, отдав поводья Пете, двинулась осматривать маршрут. Бэл ко мне присоединился и пугал ворон и Петюню своей маньячной лыбой а-ля «всех порву, один останусь и зашишишикаю». Наконец осмотр поля в три с половиной тысячи квадратных метров был завершен, и «участники отправились на старт». Мы с Высочеством взгромоздились на коней, а Петя занял «пост» у загородочки, откуда открывался отличный вид на всю дистанцию. Первой ее проходить должна была я – так повелел Бельфегорище. А кто ж ослушивается венценосных маньяков? Вот и я не стала. Петя долбанул в колокол и включил секундомер, а я пришпорила жеребца и окунулась с головой в пьянящее чувство полета наяву.

Скакать вперед, наслаждаясь потрясающим чувством единства с добрым и понимающим существом, ощущать в крови азарт, а в голове ловить мысли о маршруте и мечты о том самом, чудесном миге, когда лошадь взмывает в воздух на краткий миг, и вы с ней становитесь одним целым, парящим в невесомости – это ли не чудо?.. Первым препятствием я выбрала «крестовину» – две перекрещенные крест на крест балки – и направила туда Грома. Толчок, и конь взмывает в воздух, а в груди моей появляется пьянящее чувство абсолютного счастья, единения с лошадью и ветром, игравшим моими волосами и гривой моего скакуна. Миг полета – и вот мы уже снова на земле, а Гром спешит к следующему препятствию – «шлагбауму». И снова высота взята, а прыжок дарит невообразимое чувство восторга. Вперед, не останавливаться, стремиться всё дальше и дальше – к новым прыжкам, к новым полетам наяву. «Чухонец», «брусья» и «калитка» были взяты легко, а вот перед «стенкой» Гром затормозил, отказываясь брать барьер. Я развернула его и медленно направила к препятствию снова, поглаживая конягу по шее и шепча, что я в него верю и что он сможет взять высоту. К слову сказать, препятствия были довольно низкими, но глухих заборов лошади опасаются и часто отказываются через них прыгать. Это было ожидаемо, и я ничуть не расстроилась, но успокоить конягу было не так-то просто, и я решила, что лучше потерять несколько секунд, чем мучить его еще одним мгновенным направлением к глухой стене. Наконец, Гром всхрапнул, и я поняла, что он готов. Пришпорив жеребца, я вновь направила его к «стенке», и вскоре барьер был взят. Стоило лишь копытам жеребца коснуться земли, я начала поглаживать его шею, и мы поскакали к «тройнику» – широтному препятствию из трех брусьев. Его Гром взял на удивление легко, а я не переставала шептать что-то умиротворяющее во время перебежек от одного барьера к другому. Вскоре были взяты «джокер» – состоявшее из единственной планки препятствие, «канава» – ров с водой, и «постепенный оксер» – то есть высотно-широтное препятствие, у которого последняя жердь барьера выше первой. Оставался лишь «прямой оксер» – та же штука, что и «постепенный», но все планки находятся на одной высоте, что тоже легко может напугать лошадь. Я притормозила, и мы не спеша двинулись к препятствию. Поглаживая холку коня, я говорила ему, что он справится, и пыталась настроить на мирный лад. Гром вновь всхрапнул, и я, пришпорив его, взяла курс на последнее препятствие.

Толчок, свист в ушах, ветер в лицо и улыбка на губах. Полет. Бесконечное упоение от вида недостижимых небес, что становятся хоть немного ближе… Мы приземлились, и я пришпорила Грома, мгновенно перешедшего в галоп и поскакавшего к линии финиша. Быстрее, еще быстрее, а сердце вырывается из груди от восторга…

Как только финишная черта была пересечена, раздался удар колокола, и мы, выехав в поле, подрулили к Принцу. Он хитро зашишишикал и направился к калитке, а я крикнула:

– Удачи, Ваше Высочество!

Принц мне не ответил и лишь маньячно разулыбался. Ну, кто бы сомневался? Гениям удача ни к чему – факт. Когда они пересекли черту, раздался удар колокола, и Бэл пришпорил Мефисто. Рыжей тенью конь скользил от одного препятствия к другому – скорость просто поражала. Бельфегор выбрал тактику наикратчайшего пути от одного препятствия до другого, я же придерживалась иной стратегии – постепенно подводила коня к наиболее сложным препятствиям, настраивая его на них похожими. Сразу после «джокера» Бэл направил Мефисто к «стенке» и тот ожидаемо отказался прыгать. Я нахмурилась, а Бельфегор тут же направил коня на новый заход, причем с тем же результатом. Я закусила губу, но, нарвавшись на пластырь, поморщилась. Оставалось лишь надеяться, что если Мефисто и в третий раз откажется проходить дистанцию, Принц не психанет: три отказа равны дисквалификации участника с соревнований. Я ерзала в седле, словно его перцем намазали, и наблюдала за тем, как Бельфегор, притормозив, склонился над ухом жеребца и что-то ему зашептал. Через несколько секунд он выпрямился и пришпорил конягу, а тот рванулся с места, как ужаленный, и вскоре перелетел через «стенку», как птица. Бельфегор продолжил наращивать темп, и вскоре коник уже подскакал к водной преграде. Обычно новички на ней «запарываются», но Каваллини новичком явно не был и, притормозив, направил коня к преграде по всем правилам. «Канава» была взята идеально, и вскоре Принц пересек финишную черту, а звук колокола обозначил конец наших мини-соревнований. Когда Бэл подъехал к нам с Громом, я, радостно улыбнувшись, возвестила:

– Класс! Особенно «канаву» Вы преодолели здорово!

– Неужели Принцесса сомневалась в Принце? – выдал Бэл с лыбой чеширского недоразумения.

– Ну, Принцесса не знала уровень мастерства Принца в конкуре, – пожала плечами я. – Теперь знает.

– Ши-ши-ши, – отозвался Бельфегор.

Блин, что с ним, что с Мукуро общаться – однофигственно! Заменяют слова смехом! Дурдом… Как говорится: «Желтый домик, желтый домик, стоп-сигнальные огни»… Пардон, Остапа понесло.

К нам подошел Петр и объявил результат:

– Мефисто. Три штрафных очка – первый отказ, шесть – второй отказ. Итого – девять штрафных очков, в норму времени уложились. Гром. Три штрафных очка – первый отказ, превышение времени на шестнадцать секунд – четыре штрафных очка. Итого – семь штрафных очков. Победа присуждается Грому.

– Класс! – улыбнулась я, начиная чесать конягу между ушей, и, разнежившись, умудрилась чмокнуть его в макушку. Гром всхрапнул и начал довольно перебирать передними копытами, а я рассмеялась.

– Это не конец, – уверенно пообещал или, вернее сказать, пригрозил Бельфегор, а я пожала плечами и заявила:

– На этих кониках – конец, потому как мы их скоро продаем.

Мне сразу взгрустнулось, но я мощным пинком отправила тоску-печаль в гости к дедушке «забудь», и с тяжким вздохом воззрилась на небо. Белые облака сбивались в серые тучи, а синее небо, глубокое, бескрайнее, обещало дождь и прохладу.

– Значит, продолжим на других, – пожал плечами Бельфегор. – Это не проблема!

– Да ну, – поморщилась я, – мне лень. Спасибо, Петь, мы поедем.

– Не за что, – пожал плечами работник и свалил куда подальше, а я попыталась слинять от почему-то ничуть не расстроенного Принца, жаждавшего реванша, но, ясен фиг, мне это не удалось. От Потрошителя еще никто не уходил, как говорится…

– Мы продолжим, – выдал он, нагоняя нас с Громом.

– Не хочу, – поморщилась я. – Ну какой в этом смысл?

– Потому что Принцу скучно! – «озвучил очевидную истину» этот племянник Логики от ее сестры Нелогичности.

– «Развлеки себя сам» – знаете такое правило? – хмыкнула я.

– Принцесса забывается, – протянул Бэл.

– Нет, Принцесса просто не хочет страдать фигней: у нее дел полно, – фыркнула я.

– Она всё равно будет тренироваться, – усмехнулся Каваллини. – Почему бы не превратить тренировки в соревнования?

– Да ну… – поморщилась я, понимая, что петлю на моей шее уже затянули и спастись мне не удастся.

– О, да! – хмыкнул Бэл и пришпорил Мефисто, переходя в галоп. Я закатила глаза и последовала его примеру.

Ветер в ушах, безумная скачка, предельная скорость и азарт погони, преследования соперника, не являвшегося врагом. Дикая смесь из радости, адреналина и почему-то умиротворения от осознания того, что не такая уж и гадость тот, кто скачет впереди, тот, чьи соломенные кудри развеваются на ветру, как и полы странной черно-бежевой куртки. Тот, кто сумел уговорить коня взять высоту не криками и болью, а словами. Тот, кто не пустил мне кровь из-за проигрыша, а решил добиться победы, причем честно…

Доскакав до конюшен и, кстати, так и не сумев догнать Бельфегора, я спешилась и ломанулась расседлывать Грома. Каваллини уже заканчивал ту же процедуру с Мефисто, и я подумала, что, по сути, сегодня счет один-один.

– Знаете, Ваше Высочество, – протянула я совсем не ехидно, – похоже, Ваше – это скачки, а не конкур. Они Вам даются лучше.

– Гению дается всё, – пафосно изрек Принц, и я лишь хмыкнула в ответ.

Закончив с Громом, я отправилась объезжать территорию на Торнадо в сопровождении Дино и Ямамото, которые обнаружились у конюшни с Миледи и Ладой. Парни, которые со мной к полю не ходили, решив, что при Бельфегоре Мукуро на меня наезжать не станет, подивились моему рассказу на реакцию Высочества, продувшего мне аж два очка, но сделали вывод о том, что он не любит оставаться в проигрыше, а моя смерть или ранение ему победы не принесут. Слегка обидно было с ними соглашаться, но они были правы, и я с тяжким вздохом признала, что Бельфегор всё же далеко не «кавайная няшка», которая способна мирно бороться за победу. Завершив объезд территории, мы вместе с Ямамото сварганили ужин, за которым вновь отсутствовали лишь двое непримиримых врагов, а Маня ехидно вещала о том, что «хоть писарь и клёво ножичками владеет, с лошадьми всё еще „на Вы”». Принц же с Машей не спорил – он лишь заявил, что всё впереди и он не намерен ставить в нашем споре точку. Маня фыркнула, но одобрительно покосилась на Бельфегора: она уважала тех, кто всегда боролся до конца. А в целом, вечер прошел вполне успешно и, помыв посуду, я прошлепала наверх, к Высочеству, которое одарило мою черепную коробочку новыми знаниями, причем устроило мне «проверочную работу» по старой теме, которую я умудрилась не завалить. Это была маленькая «мстя», Высочество?.. Кстати, к вопросам конкура мы больше не возвращались, что вселяло некоторый оптимизм.

Ночь вообще меня несказанно порадовала отсутствием сновидений, а встала я аж за десять минут до звонка будильника. Быстренько умывшись, одевшись в синий джинсовый комбинезон и убрав койко-место, я ломанулась на трудовые подвиги с местным боксером, который даже умудрился самолично вызваться погладить кролика, и долго и упорно потом вещал, что эти самые кролики – наимилейшие создания, а их бойцовский дух достоин подражания. Ясен фиг, зайцы вырываются из рук фермеров до последнего, вот только не потому, что они такие бойцы упертые, а потому что трусы до безобразия! Но это всё лирика, главное, Рёхей окончательно вписался в жизнь на ферме и уже спокойно сам выдавал зайцам морковь, бесстрашно открывая клетки и закидывая туда корнеплоды. Вот только парное молоко пить он всё еще отказывался, и это расстраивало. Впрочем, я не теряла надежды, потому как на процесс дойки он уже смотрел абсолютно спокойно. На завтрак я приготовила тамаго яки, то бишь японский омлет, правда, без саке – ну откуда в российской глубинке рисовая водка, согласитесь? Итальянскому венценосному параноику же я сваяла гриссини с базиликом – эдакие «хлебные палочки» – он же «принц», вот пусть и жует изыски, спасибо Зефирке-куну за рецепт. Хотя, если честно, получилось этих «палочек» довольно много, так что и другим «неяпонцам» тоже должно было хватить. Всё это время со мной сидел Ямамото, прируливший еще к кормлению собак, и мы весело болтали о японских традициях. Он мне рассказывал о том, откуда взялись двигающиеся куклы каракури нингё, и я с удивлением отмечала, что любовь японцев к «роботам» всходит аж к средним векам.

Когда всё было готово, начал собираться народ, причем первыми заявились мои сестры и Игорь, а затем вся мафия, за исключением Хибари и Мукуро. К их отсутствию все давно привыкли, я же задавалась вопросом – где их носит каждый день? Впрочем, от Главы всея Дисциплины я ничего плохого не ожидала, разве что кто-то из рабочих нарвался бы на его праведный (или не очень) гнев, а вот от иллюзиониста можно было ожидать любой гадости, и то, что мы не знали о его местоположении абсолютно ничего, несколько расстраивало.

– Народ, сегодня вечером шмотки закиньте в бельевые корзины в ванной, – скомандовала я, раздав голодающим хавчик. – У нас завтра день стирки, так что не забудьте.

– Хорошо, – кивнул Тсуна. – Катя-сан, ты не забыла, что я сегодня… В общем…

Тсуна стушевался, а я похлопала его по плечу и, разлив народу чай, уселась на место.

– Я не склеротик, – ободрила я босса мафии, и он смущенно улыбнулся. Огласившие комнату дружное «итадакимас» от японцев и Дино, и наше с Маней «приятного аппетита» возвестили начало завтрака, причем все остались довольны – даже плотоядная рыбина, закусывавшая хлебные булочки с базиликом толстым ломтем ветчины. Интересно, а как он отнесется к салу? Опять меня увело не туда. Хотя борщ же он схомячил! И даже не подавился…

Завтрак прошел довольно мирно, и когда народ начал рассасываться, я решила отловить для разговора моего «союзника под вопросом», то бишь иллюзиониста номер два нашей коммуналки. Стоило лишь Франу поскрестись, куда глаза глядят, я ухватила со стола сахарницу и, заявив, что у нас закончилось ее содержимое, лично мной еще с самого утра, до дойки, из нее высыпанное, ломанулась вперед него в коридор, якобы в подпол, где у нас хранился мешок с сахаром. Стоило лишь Франу очутиться в холле, я подскакала к нему с видом лисы, узревшей на дереве ворону с сыром, и спросила:

– Что надумал, картуз покупать?

– Нам с Лягушкой и так хорошо, побереги свои кровные, или ты совсем не умеешь экономить? – протянул Франя.

– И всё же? – пропустила я его сарказм мимо ушей.

– Если сможешь его втянуть, Лягушонок поможет, – безразлично ответил Фран и пошел на улицу.

– Тогда в пять, на кухне, – бросила я ему вслед и помчалась в подпол, лестница куда, кстати, расположена в кладовке, то есть в правом крыле дома, прямо под моей спальней.

Вернувшись на кухню, я водрузила сахарницу на стол и, подхватив под руку Джудайме, потянула его, несчастного и не допившего чай, на улицу. Громко возмущавшийся на мою наглость Гокудера шествовал за нами, а я, пребывая в отличном настроении, только хихикала и травила Тсуне анекдоты про семейные пары, где муж ругался на глупость жены. Савада явно нервничал из-за предстоявшего ему подвига, но заметно расслабился благодаря моим излияниям и даже начал улыбаться. Правда, стоило лишь нам подойти к конюшням, как он нахмурился и осторожно спросил:

– Катя-сан, думаешь?..

– Получится, – перебила его я. – Давай, действуй. Мы в тебя верим.

– Джудайме, Вы справитесь, – кивнул Гокудера и встал рядом со мной, справа от входа в одну из конюшен.

С тяжким вздохом Тсуна зашел внутрь, а вскоре появился в сопровождении лошади рыжей масти без уздечки и осторожно погнал ее к левадам. Мы с Хаято молча шли следом и взирали на то, как явно нервничавший Савада по пути начал немного успокаиваться и даже улыбаться лошади, мирно шествовавшей рядом с ним. Загнав кобылку в леваду, Тсуна шумно выдохнул и разулыбался так, словно выиграл миллион, а я начала аплодировать. Хаято удивленно на меня воззрился, а затем, фыркнув, крикнул:

– Видите, Джудайме? Вы справились!

– Конечно, справился, – пожала плечами я. – Не мог не справиться – он себя недооценивает.

– Думаете? – смутился Тсуна, почесав кончик носа.

– Знаю, – фыркнула я. – Ну что, остальных пригонят другие работники, да? Тогда я вас оставлю: мне еще с Боливаром идти работать.

– Хорошо, – кивнул Савада. – Спасибо, что пришла.

– Да не за что, – пожала плечами я. – Ты же мой товарищ.

Сделав сие заявление, я свалила куда подальше и вернулась к своей корриде на диких конягах, которые, правда, уже стали совсем смирными. Расставаться с ними мне не хотелось, но на то мы и племенное хозяйство, чтобы продавать потомство наших питомцев, хоть это и расстраивает. Игорь был всем доволен, я же вообще сияла, как начищенный самовар, и мечтала о наступлении вечера. Мне оставалось лишь отловить Мукуро, и я надеялась, что он припрется на обед или, как вчера, попробует обмануть Ямамото иллюзией и просочиться на кухню до него. Правда, учитывая, что Такеши поймал меня на подходе к дому, надежда на последнее умерла в конвульсиях. Сварганив обед и не дождавшись Ананаса, я начала заметно нервничать, но виду не подавала: нечего пугать мечника тремором и паникой в гляделках, ему и без того не сладко – он еще задание не получил. На обед местный Тритон не явился и трезубцем не промаячил, а потому настроение у меня резко поползло вниз – идти искать его целенаправленно мне не хотелось. Да и разве найдешь одного-единственного фокусника на территории в тридцать гектаров? Риторический вопрос.

Когда народ разбрелся, испив чаю и закидав в желудки всё мною наготовленное, Ямамото тихонько вопросил:

– Катя-сан, что случилось?

Вот, блин, прозорливый! Это, видимо, он только выглядит беззаботным пофигистом, а сам явно каждую мелочь подмечает! Хотя, надо признаться, его вопрос пришелся кстати – он спровоцировал меня на мини мозговой штурм, и я осторожно спросила:

– Слушай, Ямамото-сан, а твой песик умеет искать людей? Ну, по запаху там или по энергетике?

– Да, конечно, – озадачился Такеши. Мы с ним были на кухне вдвоем, и можно было говорить в полный голос, но он почему-то перешел на шепот: – А кого ты хочешь найти?

– Рокудо Мукуро, – еще тише ответила я.

– Зачем? – опешил парень. Такого он явно не ожидал – офигение в его глазах напомнило мне об удивлении динозавров, когда на них ледниковый период обрушился ни с того ни с сего.

– У нас есть план! – выдала тайну века я. – Мы решили сыграть с ним в карты! Я, Маня и Фран.

– Зачем? – вновь повторил мечник, глядя на меня, как на памятник абсурду.

– «За надом», – хмыкнула я и, склонившись к уху Ямамотыча, прошептала: – Я не мстительная, но я хочу кое-что сделать! Он продует! Стопудово! А в этой семье тот, кто проигрывает в карты, выполняет желание победителя!

– Откуда ты знаешь, что он проиграет? – прошептал мне на ухо Такеши.

– Потому что моя сестра никогда не проигрывает, – чуть ли не на ультразвуке провещала я.

Наше шушуканье прервало появление на кухне моей сестры, которую мы как раз таки обсуждали.

– Чего шушукаетесь, заговорщики? – подозрительно вопросила она, проходя к столу и наливая в свою чашку воды из вечно стоявшей на нем литровой банки.

– Да так, о своем, о вечном, – усмехнулась я и подмигнула мечнику. – Он в курсе вечерней игры, Мань, но только он. Ямамото-сан, не говори никому, даже Савада-сану, ладно? – попросила я мечника.

– Хорошо, – кивнул он, всё еще не понимая, на фига козе баян, то бишь на кой мне всё это сдалось.

– А ты уже с этим дикобразовым гадиком договорилась? – вопросила Манюня, набухавшись холодной воды. – Я ж чего пришла – спросить, во сколько игра.

– Ну, если он согласится – в пять, здесь, – пожала плечами я. – Но мне его сначала найти надо.

– Так вперед, за цыганской мечтой! – ухмыльнулась Маня и свалила в туман, а я тяжко вздохнула и спросила мечника:

– Ямамото-сан, неудобно просить, но…

– Не волнуйся, – улыбнулся он, перебив меня, – мы найдем Мукуро. Но, думаю, лучше это сделать незаметно, я прав?

– Конечно, – кивнула я и озадачилась. К чему он клонит?

– Тогда лучше я попрошу найти его свою ласточку, – пояснил Такеши. – Птицу заметить сложнее, чем собаку, да и быстрее будет, согласись.

– Согласна, – улыбнулась я, и тут же на левом плече мечника появилась небольшая черная ласточка. Я умилилась: – Ути, Боже мой, чудо какое!

– Ага, и это чудо зовут Коджиро, – рассмеялся парень.

– Привет, Коджиро, – поздоровалась я с клювоносцем, заигнорив то, что, в принципе, имя его знала и раньше. – Как дела?

Ямамото кивнул птичке, и она перелетела мне на левое запястье. Я умилилась еще больше и тут же начала гладить пичугу по гладким черным перьям, а она задумчиво взирала на меня черными глазками-бусинками и вертела головой. Н-да, не похожа она на Такеши – тот вечно улыбается… Хотя вру. На его внешнюю улыбочку похож Джиро, его пес, который тоже как будто вечно улыбается, а вот Коджиро, скорее, олицетворяет то, что у мечника внутри – то, что он ото всех прячет…

– Лапуля, – проворковала я, а Такеши заявил:

– Ага, здорово, что вы поладили. Он у меня не особо общительный.

– А я вообще с животными дружу, – пожала плечами я, почесывая горлышко первоптицу. – Я их люблю, и они это чувствуют.

– Понятно, – рассмеялся мечник, почесав затылок. – Ладно, Коджиро! Найди незаметно Мукуро, ты помнишь его.

Ласточка чирикнула и, вспорхнув, вылетела в вечно открытое летом окно кухни. Я с сожалением вздохнула и, проводив птичку взглядом, воззрилась на ее владельца.

– А откуда Коджиро знает, как найти Мукуро? – задалась вопросом я, озадачивая им еще и мечника.

– Ну, Джиро же знает его энергетику, – рассмеялся Ямамото, откидываясь на спинку стула. – А значит, он может его вычислить. Джиро и Коджиро связаны, и если первый знает энергетику противника, второй тоже может найти его по Пламени Предсмертной Воли.

– Вау, круто, – восхитилась я. – Слушай, а почему ты их редко призываешь? Вы вообще кормите животных из коробочек?

– Им это не нужно, – пожал плечами Такеши. – Мы даем им иногда лакомства, чтобы побаловать, а так голода они не испытывают. Короче говоря, я могу дать им что-нибудь вкусненькое, но только чтобы приятное сделать, а не по необходимости.

– Ясно, – протянула я, тоже откидываясь на спинку стула. – Ну ладно, надо ехать на инспекцию владений, а то и так задержались.

– Я с тобой, – безапелляционным тоном заявил парень.

– Ясен фиг, – усмехнулась я, и мы встали.

Покидая кухню, я подумала, что из-за неявки Ананаса на обед мне придется несколько менять тактику его заманивания в игру, но надеялась на ласточку Ямамото и то, что Мукурыч слежки не заметит. Вскоре мы с мечником уже скакали по просторам участка и инспектировали труд работников, причем, заехав к левадам, обнаружили, что Гокудера присоединился к боссу и уже не просто наблюдает за всем происходящим со стороны или помогает Саваде, но и активно участвует в процессе, работая самостоятельно. Возле реки к нам подлетел Коджиро и уселся Такеши на плечо.

– Он возле леса, – нахмурился парень, вглядываясь в горизонт. – Причем он делает что-то непонятное – бродит рядом с ним и словно что-то ищет на земле.

Я озадачилась, но виду не подала, и мы направились вдоль реки направо, к лесу. Надо сказать, что сама ферма, то бишь постройки, расположены рядом с проселочной дорогой, на юго-востоке участка, в самом углу, если можно так выразиться. Если выехать оттуда налево, то бишь на запад, нарвешься на реку, бегущую с севера на юг и пересекающую весь участок, а если подняться выше по руслу, то врежешься в лес, который произрастает на севере участка. Вот туда-то мы и покатились, закосплеив ковбоев с дикого запада и надеясь, что Ананасовая Фея не смоется в неизвестном направлении. Обычно я объезжала участок по часовой стрелке, то бишь по маршруту «ферма-река-лес-пастбища-ферма», причем пастбища были расположены на востоке, между постройками и лесом, а левады – на юге, рядом с фермой. Вот и сейчас мы, проведав Тсуну, скакали к лесу по моему обычному маршруту, и я тихо радовалась тому, что всё так удачно совпало.

Завидев вдалеке деревья, Ямамото спросил:

– Мне притвориться, что я не в курсе?

– Хм… – я озадачилась. Присутствие Такеши в мои планы не входило, но если он притворится ветошью, думаю, вреда не будет, так что я решила согласиться. – Ага, – кивнула я, – ты не в курсе, но тебе пофиг. Сделай вид, что тебе не интересно происходящее, ладно?

– Хорошо, – пожал плечами мечник. – Я могу в сторонке побыть.

– Было бы здорово, – обрадовалась я и поймала улыбку мечника, правда, несколько напряженную: оставлять меня наедине с Мукуро он явно не хотел.

Доехав до леса, мы свернули направо и поехали вдоль кромки деревьев, а вскоре на горизонте замаячила фигура в плащеёчке, с трезубцем наперевес. «Ищущий да обрящет» – вот и мы «обрели» сомнительное счастье в виде Ананасового иллюзиониста. Подъехав к нему, я остановила Торра, а Ямамото – Ладу, и мы дружно воззрились на явно что-то искавшего в траве Мукуро, чуть ли не трезубцем ее раздвигавшего.

– Совесть свою потеряли, товарищ? – сочувственно вопросила я Фею. Фея не ответила, продолжая рыскать в травушке-муравушке.

– Видать, нет. Ее бы он искать не стал, – призадумалась я с видом исследователя, изучающего под микроскопом лук. Банально, но всё равно любопытно, то бишь. – Да и потом, сей гражданин отлично знает, что собственную совесть он сжег в ванной с серной кислотой еще в ясельной группе детсада.

– Ку-фу-фу, – отозвался, наконец, Мукурыч, воззрившись на меня снизу вверх. Почему «снизу вверх»? Да потому, что человек на лошади в любом случае выше пешехода без оной. – Считаешь, что издеваться над человеком, будучи под защитой бойца, – достойный поступок?