Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 81 (всего у книги 96 страниц)

– Всё равно мы справимся, – убежденно ответил Принц. – К тому же, Граф еще при заключении контракта четко ответил на мой вопрос: нам нельзя убивать именно людей. А про шинигами, Шикигами и прочие аномалии он сказал, цитирую: «Не имеет значения, убьете вы кого-то, кроме Homo sapiens, или нет, на вас это не отразится, но если курочку ножичком ты прирежешь в легкую, то с шинигами этот фортель так просто не пройдет». Так что если Шалины призовут на помощь нечто сверхъестественное, убить это «нечто» мы сможем.

– А зачем ты это выяснял? – озадачилась я.

– Принц раздумывал, стоит ли нашпиговать стилетами тех шинигами, что будут с нами связываться, но решил этого не делать – было невыгодно, – пояснил мой монарх, и я поняла, что Бэл этим утром у реки не свершил свою мелкую (или не очень) «мстю» лишь потому, что получил новый контракт. И, кстати, я его отлично понимала, но на тех милых птичек лично у меня бы рука не поднялась. Но ведь они не животные, а мертвяки с крылышками, так что, закидай их Бэл ножичками, ничего против бы не имела. А то ишь какие: в перья вырядились, милашками прикинулись – и не тронь их… Это они, наверное, специально маскируются! Чтобы любители животных и всего милого не смогли атаковать! Коварные…

Я решила сдаться, раз уж Бэл сказал, что всё будет в порядке, и, подняв лапки, заявила:

– Как скажешь. Только волноваться я всё равно буду. Придумайте хороший план, а я пойду поищу информацию о технике боя фуда и Шикигами.

– Я с тобой, – отозвалась Маша, и мы с сестрой отправились ко мне – искать информацию о магии и духах…

====== 68) Вы на наших нервах чечетку отбиваете, мы – на ваших. Равноценный обмен! ======

«Разговаривающий враг – это уже пол врага!» (Ник Перумов)

POV Кати.

Закончилось совещание около четырех часов, причем я его покинула сразу после обеда: работу никто не отменял. За ужином парни раздали нам с сестрами указания о том, как себя вести, и ни с того ни с сего заявили, что мы должны попытаться зажечь Пламя Предсмертной Воли, потому как у Суперби давно уже появилась странная теория (которую он тщательно скрывал, кстати) о том, что хоть в этом мире Пламени и нет, у нас оно может быть. Обосновывать ее он отказался, сказав, что не хочет касаться больной темы, а именно: говорить о наших родителях, и потому пока не получит доказательства, не будет ничего пояснять. По его расчетам, у Лены должно было быть успокаивающее Пламя Дождя, у Маши – Пламя Урагана, причем с этим даже Хаято согласился, а у меня – Гроза, и вот тут я выпала в осадок. Гроза – это уплотнение и кристаллизация, и при чем тут я, мне было абсолютно непонятно, а вот наши гении заявили, что Гроза – это Пламя, чаще всего присущее людям, строго чтящим законы и субординацию, радеющим за мир и порядок, способным вести за собой, но предпочитающим быть ведомыми абсолютным лидером, и способным сплачивать вокруг себя других – вроде как, они эдакие алмазные стержни, наделенные магнетизмом, притягивающим к ним многих, но подпускающие к себе далеко не каждого. Даже Кёя был согласен, и я сдалась, сказав: «Наше дело маленькое – как скажете, так и будет». Всё равно я считала, что это всё ерунда, и мы не сумеем зажечь Пламя… Однако парни в этом так уверены не были, и Гокудера, вундеркинд наш, а также счастливый обладатель системы CAI (и дополнительных колец, включая кольцо Урагана, кстати), выдал нам с сестрами не пострадавшие во время боя с семьей Шимон кольца Урагана, Дождя и Грозы. Ленка, с таким видом, словно Россия все медали на олимпиаде в Сочи захапала, кинулась к себе, провопив: «Я знаю, что делать, мне Бэл рассказывал!» – а Маша, повертев в руках перстень Хаято, спросила у него:

– И что дальше? Мне никто «что делать» не рассказывал. Скрыли, хранители тайн Великих Пирамид!

– Идем, исправлю упущение, – фыркнул курильщик и запихнул в зубы сигарету.

Они удалились на улицу, потому как Пламя Урагана – это Пламя разрушения, а я помыла посуду, надела перстень на средний палец правой руки и пошла наверх. Я примерно представляла, как сей артефакт работает, но не думала, что что-то из этой затеи выйдет, однако на лестнице меня догнал мой вождь и повелел идти к нему. Ну а я что? Я пошла, потому как мы люди маленькие, жизнью забитые, ага, так что раз больше делать нечего, придется идти на тренировку по магии и проявлению решимости.

Зайдя в комнату с угнездившейся на шкафу канарейкой, я уселась на кровать с темно-серым покрывалом и спросила:

– А может, пулю в лоб или пилюлю под язык? А то сама я его точно не зажгу.

– Посмотрим, может, и зажжешь, – поморщился комитетчик, усаживаясь в кресло и хмуро на меня глядя.

Я тяжко вздохнула и направила решимость в перстень, но ожидаемо ничего не произошло. А вообще, как он меня тренировать собрался, если сам для поджигания браслета всегда ярость в него направляет? Я-то злюсь редко и никогда – до масштабов зажжения злостью и яростью Пламени…

– Печалька, – пожала плечами я. – Не получается.

– Ты не очень-то расстроилась, – усмехнулся герр Шпионэ.

– Факт, – кивнула я. – Ничего уж с этим не поделаешь. Злость – это не ко мне, а решимость… Да я вообще человек мирный, носочки всю жизнь вяжу, да…

– Знаешь, решимость может быть направлена и в мирное русло, – подозрительно тихо сказал Кёя. – Попробуй направить в перстень решимость быть со мной, несмотря ни на что. Сегодня мы получили подтверждение того, что это возможно, так попробуй направить в перстень всю свою решимость выполнить условия, которые шинигами выдвинут для нас.

Я ошарашенно посмотрела на мужчину, напряженно сверлившего взглядом перстень, и подумала: «Была не была. Если я смогу зажечь этот перстень, то смогу показать ему свою решимость, а значит, я обязана его зажечь». Я направила в перстень всю свою решимость всегда быть с Хранителем Облака Вонголы и представила тот дом, что приснился мне в день его признания. Я надеялась попасть туда и увидеть сад камней, который так любил Кёя, пройтись по дорожкам, по которым любил бегать Ролл, прикоснуться к деревьям, с которых любил наблюдать за работой хозяина Хибёрд… Подумав: «Я обязательно буду с ним, что бы ни случилось», – я закрыла глаза и собрала всю свою решимость, сконцентрировав ее в перстне Грозы, а минут через десять услышала рядом с собой голос Кёи:

– Открой глаза.

Я послушалась и вдруг увидела, что перстень сияет ровным зеленоватым свечением. Нет, это не было огромное бушующее пламя, но и парой вот-вот готовых погаснуть искорок я его назвать не могла: это был небольшой ровный огонек, слегка дрожавший, но довольно яркий. Коробочку, правда, открыть им было бы невозможно – слишком слабенький он был, но главное – сам факт! Я ошарашенно посмотрела на сидевшего напротив меня на корточках комитетчика и удивленно спросила:

– Как так?! В этом мире Пламени Предсмертной Воли нет!

– Теория Суперби подтверждается, – со вздохом сказал Кёя и сел справа от меня на кровать. – Он считает, что ваши предки были перемещены в этот мир, не более.

– С какого фига?! – возмутилась я, а комитетчик взял меня за руку и пояснил:

– О вашей семье по материнской линии известно не многое, мы сумели раскопать генеалогическое древо лишь на три колена выше твоей матери – дальше оно теряется в деревне под Саратовом. А вот семья твоего отца была довольно известна. Твой дед был ростовщиком, но до советских времен семья ваша являлась дворянской и имела довольно большие накопления, значительная часть которых, как ты мне рассказывала, перед революцией была закопана где-то в этом районе, потому твой отец и купил ферму именно здесь. Но если смотреть выше по древу, одна ветвь сильно выделяется. Дворянская ветвь, которая неизвестно от кого пошла. Как такое возможно, ты можешь понять? Дворянский титул, а точнее, графский, получить было не так просто, и давали его лишь за особые заслуги. Однако каким-то образом в конце восемнадцатого века никому неизвестный гражданин, приехавший в Петербург из Орловской Губернии, сумел выслужиться и получить титул графа. Причем его родословная до нас не дошла, и мы знаем лишь, что он прибыл в столицу из Орла. Титул ему был пожалован в тысяча восьмисотом году, за год до гибели Павла Первого, известного как тиран и самодур. Неужели ты считаешь, что такой император, как Павел Первый, даровал бы графский титул «за красивые глаза»? Он ценил преданность и силу, а также панически боялся заговоров, и если предположить, что ваш предок каким-то образом выделился именно на этом фронте, то присвоение ему титула вполне понятно. Но как человек, никому неизвестный, не владевший землей, однако имевший при себе просто огромную сумму денег, неизвестно откуда взявшуюся, сумел выслужиться перед самим Императором? По документам титул ему был пожалован «за особые заслуги» – какие именно не уточняется. Откуда у него взялись деньги, кто он вообще такой и как сумел пробиться к правителю? Слишком это всё подозрительно. Судя по экспертизе, символы на камнях, скорее всего, как раз относятся к концу восемнадцатого века – еще одно совпадение. А теперь прибавь к этому то, что вам на помощь прислали именно нас, жителей мира, в котором есть Пламя, и то, что камни на него довольно неадекватно реагируют. К тому же, по словам Бьякурана, миров, где Пламя Предсмертной Воли существует, довольно много, и даже если ваш предок был не из нашего мира, вероятность того, что в его мире также существовало Пламя, очень велика.

– Тогда получается, Граф мог захотеть вернуть нас на «историческую родину»? – пробормотала я. У меня в голове не укладывалось всё это, но логика прослеживалась четко, а потому возразить мне было нечего, да и погасший благодаря моему офигению, но всё же явно не приглючившийся мне зеленый огонек являлся лучшим свидетельством в пользу версии Скуало.

– Кто знает, – поморщился комитетчик и сжал мою руку. – Но я хочу спросить о другом.

– Аюшки, что такое? – с готовностью отозвалась я, а Хибёрд, чирикнув, отвернулся к стене. Это еще что за реакция?.. – Вы что затеваете, интриганы? – озадачилась я, а Кёя вдруг крепко меня обнял и едва слышно сказал:

– Не хотел говорить, пока не будет подтверждения, что мы можем остаться вместе, но раз это возможно… Я не хочу тебя терять. Я хочу создать семью. Выходи за меня.

Чего?.. Это сейчас что, мне… Мне предложение сделали?! Мама миа, похороните меня под плинтусом, что мне делать, что делать?! Он ведь не шутит, он никогда бы так не пошутил, но… Я и правда могу сказать «да»? Я и правда могу остаться с ним навсегда?.. И он хочет, чтобы я на самом деле стала его семьей, родила ему кучу маленьких детишек и… Детишек? Но захочет ли он, при его работе, да и…

– Катя… – пробормотал он, и я, вздрогнув, отстранилась и прошептала:

– Правда? Настоящая семья, где будет много маленьких детишек и свой дом, и пироги на ужин, и немецкая овчарка?..

– Да, – кивнул Кёя, глядя мне прямо в глаза, и в глубине черных омутов я уловила напряжение и отчаянную решимость. Он правда хочет быть со мной всегда… Тогда почему я еще не дала ответ, который был ясен с самого начала?!

– Я согласна! – воскликнула я и кинулась ему на шею. Впервые так поступаю… Может это и вызовет у него отторжение, но я слишком счастлива, чтобы себя контролировать. Да и вообще, я успела понять за это время, что он принимает меня любой – зареванной, чрезмерно болтливой, неуклюжей, с глупыми шутками и странными поступками, так что он поймет, он ведь всегда меня понимает и принимает, так же, как и я его…

Однако у Кёи мой поступок отторжения не вызвал – наоборот, он крепко обнял меня и, зарывшись носом в мои волосы, прошептал:

– Как я и мечтал… Семья, где жена не боится меня, где мы с ней находимся на одном уровне, и я ее не подавляю…

– Кёя… – пробормотала я и уткнулась носом в его шею. – И ты молчал?.. А я думала тебе больше нравится лидировать…

– Лидировать – да, – усмехнулся он. – Но я не хочу, чтобы ты была бесправной рабыней, понимаешь? Скажем так: подчиняться – это удел травоядных, а не хищников. Так что я хочу, чтобы ты следовала за мной, но не была лишена права голоса. Вот только скажи я тебе об этом, была вероятность, что ты начнешь действовать так, как тебе хочется, только из-за моих слов, а я хотел, чтобы ты сама поняла, что я не оттолкну тебя ни при каких обстоятельствах.

– Интриган, – рассмеялась я обнимая этого хитрюгу за шею.

– Скорее, прагматик, любящий логику, – хмыкнул он.

И тут вспышка белого света озарила комнату, а Хибёрд, чирикнув, спикировал мне на плечо. Я резко отстранилась от комитетчика и, обернувшись к столу, увидела зависших над ним крылатых посланников (так и тянет сказать «посланцев», но не сейчас: они же явно с доброй вестью!). Мой… теперь уже жених (мама миа, как-то мне страшно даже) встал и, резко нахмурившись, подошел к Гу-Со-Синам, ехидно переглянувшимся и хитро усмехнувшимся.

– Я собираюсь остаться с ней, – процедил Кёя. – Что для этого надо? Условности не волнуют. Я пойду на всё, можете не задавать глупых вопросов о том, готов ли я остаться здесь.

– А твоя невеста готова на всё? – хитро вопросил гусь слева, в то время как его братец выуживал пергамент из внутреннего кармана своей хламиды. О, значит, он холерик и язва по совместительству, понятно.

– Да, – кивнула я и, подойдя к жениху, встала слева от него.

– Тогда, думаю, нет смысла спрашивать, готовы ли вы оказаться в каком-либо третьем мире, пусть даже это будет мир «Звездных войн»? – уточнил гусь-письмоносец, и мы хором ответили:

– Не важно.

– Тогда слушайте! – заявил гусик-почтальон и прочел: – «Сим документом подтверждается, что Хибари Кёя выполнил задание и может вернуться в свой мир в любой момент. Для этого он должен умереть. Если этого не произойдет до двадцати четырех часов тридцать первого декабря сего года, он будет отправлен в свой мир Графом». Уточнение: главной мечтой твоего детства, Хибари, была даже не семья, а то, чтобы появился человек, которого ты будешь принимать, как равного, а он не будет бояться тебя, не будет в полном подчинении, и ты не будешь его подавлять. Ты только сейчас понял, что Екатерина не подчинена тебе, и понял, что твоя мечта сбылась. Потому задание считается выполненным, хотя, по сути, она тебе и не подчинялась никогда. Просто у кого-то со зрением проблемка… Кхе-кхе. Итак, о подробностях того, как вам не разлучиться, читайте в свитке.

– А что насчет ее предка? Он был из нашего мира? – не забирая пергамент из крыльев шинигами, спросил Кёя, заигноривший выпад первоптица. Какая лояльность… Но неужели он и правда не видел, что я не подчиняюсь ему? Вот балда… Любимая балда.

Братья переглянулись, и письмоносец прокрякал:

– Мы не станем отвечать на вопросы, не касающиеся твоего возвращения.

– Тогда что насчет этого самого возвращения? – усмехнулся разведчик, сверля гусика немигающим взглядом. – Прежде чем мы вернемся, мы должны встретиться с тем, кто нас сюда закинул. Что он потребует в оплату? Какова вероятность, что он на самом деле выполнит обещанное? Где гарантия, что он нас не обманет?..

– Он никогда не обманывает! – с пылом воскликнул левый гусик и тут же закрыл клюв крыльями, испуганно покосившись на брата.

– Не задавайте лишних вопросов! – нахмурился тот и попытался сунуть в руку Кёи свиток. Фиг вам, товарищи колхозники! Комитетчик ловко увернулся, и в комнате началась игра в догонялки.

Гусик в берете (хорошо не «краповом») пытался «засалить» разведчика пергаментом, а тот ловко избегал столкновения и продолжал засыпать птиц вопросами. Я бы засмеялась над комичностью ситуации, если бы не серьезность его вопросов, право слово! Нет, ну вы представьте: мужик под два метра ростом, в идеально отглаженном костюме и при галстуке, улепетывает спиной вперед от разъяренного, воинствующего гуся в белой с золотым бантом хламиде и не менее «бледнолицей» беретке, выставившего пергаментный свиток на манер меча и размахивающего им, аки домохозяйка мухобойкой. И всё это сопровождается воплями второго первоптица, подбадривающего брата, как болельщик «Спартака» своих родных футболистов на матче «Спартак-ЦСКА». Он дрыгал лапками, махал крыльями и вопил, как резаный, при этом умудряясь попадаться в ловушки моего жениха и получать за это свитком по макушке от брата, заюзывавшего-таки документ как гусе-бойку и вопившего: «Ты сейчас всё выболтаешь! С нас шеф все перья повыдергивает!» Наконец, Гу-Со-Син со «шпагой» из бумаги не выдержал и просто запульнул ее в моего жениха, но тот, конечно же, уклонился, а птичкин подлетел к шкафу и начал биться об него головой, причитая:

– Это не человек, а садист какой-то! Как нам шефу на глаза показаться? Мы не можем вернуться, если не вручим письмо адресату лично в руки! Но и рассказывать о его планах не имеем права! – это попытка нас разжалобить? Зря. С Кёей такое точно не прокатит. – Бедные мы, несчастные, жить нам теперь в этом кошмарном мире с этим кошмарным человеком! – и вдруг, резко перестав избивать челом наш шкаф, Гу-Со-Син хитро прищурился и, посмотрев на Кёю, с ликованием изрек: – Ты заснешь, и я тебе его подсуну!

– Конечно, но сначала пять дней поживешь здесь, – усмехнулся комитетчик, поправляя костюм.

– Изверг! – возопил гусик и снова шандарахнулся лбом о шкаф.

– Да что ты знать-то хочешь? – простонал его брат с таким трагичным видом, словно он Прометея, к скале прикованного, вот-вот заменить должен был. – Давай так: мы ответим на один вопрос, а ты возьмешь письмо?

– На любой вопрос? – нахмурился разведчик.

– Ну, не совсем на любой, – вытек с линии атаки хитрый, но несчастный Гу-Со-Син рядом со мной. – Но постараемся ответить. Задавай.

Кёя нахмурился, а затем, подойдя ко мне и сдавшемуся посланнику, в то время как его брат, уперевшись лбом в шкаф, делал вид, что готов от стыда сквозь землю провалиться, заявил:

– Я приму только ответ, дающий нам ценную информацию. Итак, зачем нас сюда прислали? К чему всё это было сделано?

– Мы не знаем, – развел крыльями Гу-Со-Син. – Мы лишь доставляем вам послания от Графа, и всё.

– Бой неизбежен, – изменил вопрос разведчик. – Как нам победить в нем?

– Победить? – усмехнулся гусик ехидно. – Это невозможно. Вопрос в том, как вам остаться в выигрыше после поражения.

– И как же? – нахмурившись, спросил комитетчик, не выпуская из поля зрения шинигами, покинувшего на произвол горе-судьбинушки шкаф и полетевшего к валявшемуся на полу свертку, печально опустив крылышки и всем своим видом выражая вселенскую скорбь.

– Этого мы не знаем, – пожал плечиками его брат.

– Тогда перечисли, с кем конкретно мы будем драться и их силы, – поморщился Кёя, в то время как Гу-Со-Син номер два поднял свиток.

– Мы и этого не знаем, – вздохнул первоптиц-холерик, начиная впадать в трагизм от осознания того, что они, библиотекари, не владели никакой ценной информацией. – Но мы знаем, что вам не победить тех, кто придет сюда.

– Тогда скажи, как работают Врата, откуда они взялись и как их активировать, – перешел к менее значимому вопросу Кёя.

– Это мы знаем! – обрадовался гусик, явно довольный тем, что не совсем уж он «олень», и хоть какая-то важная информация ему известна, а также тем, что скоро свалит отсюда в свой пыльный чертог науки и книг. – Когда все камни в сборе, надо лишь произнести подряд оба заклятия: сначала с камня, что вы нашли с мечником, а затем с того, что нашел твой ёжик, гуляя по берегу реки. После этого надо влить в алтарь у камней Пламя Неба и окропить его кровью того, кто читал заклятия. Когда поплывут шары, являющиеся душами умерших на этой территории животных, заточенными в алтарях и накапливавшимися там годами, надо принести жертву – еще одно животное, не важно какое, но лучше всего мелкое – птицу или крысу, после чего принесенная в жертву жизнь откроет портал, душа, отделившаяся от тела, направит проход в мир Мейфу, а кровь, впитавшаяся в алтарь, укрепит воронку и сделает ее доступной ровно на двадцать четыре часа, причем в обоих направлениях, и пройти сможет кто угодно. Создал руины Владыка Эмма по договору с предком сестер Светловых, который сильно помог ему, но как – мы не знаем. Знаем лишь, что Владыка Эмма перенес его сюда из его родного мира с помощью Графа, а так как смертные не имели возможности попасть в мир Мейфу, создал этот портал из камней этого и нашего миров, который могли открыть лишь потомки того смертного и шинигами. Потому вы и не способны были прикасаться к шарикам – это возможность исключительно сестер, а другие люди поймать их не в состоянии, потому как не связаны с миром Мейфу. Правда, на животных это правило не распространяется, ведь сферы – души именно животных, потому канарейка могла до них дотронуться. А ёжик твой – не животное, он дух, а дух сквозь дух проходит всегда, потому у него тоже не получалось сдвинуть сферу. Но хотя сферы призвать мог кто угодно, открыть портал могут лишь сестры, – а гусик-то раздухарился! От важности аж надулся, крылышки на груди сложил, а вид сделал как у кота ученого, что «ходит по цепи кругом», видать, рад был, что его знания кому-то пригодятся. Точно библиотекарь до мозга костей…

– Поскольку камни – врата в мир мертвых, они притягивают души умерших животных, которые остаются там навечно. Алтарь под водой уравновешивает алтарь в руинах и связывает его с необходимой для функционирования стихией воды. Это вроде как Инь-Ян – законы баланса: один камень явный, другой сокрыт, один на свету, другой во мгле, один в тепле, другой в холоде воды, и так далее. В камне на воздухе накапливаются «светлые» души, а в камне в под водой – «темные», и потому портал руин – портал светлый, а откройся портал в алтаре под водой, он был бы «темным» и вел не в жилую часть Мейфу, где обитают шинигами, а в Ад. Но его вам не открыть из-за того, что нет камней со специальными символами. Пройти через проход может кто угодно и как угодно – здесь уточнений нет, главное, прыгнуть в алтарь, который становится похож на черную дыру. Для возвращения надо прыгнуть в такую же дыру, расположенную перед Домом Тысячи Свечей, на так называемой «независимой территории», неподконтрольной никому, даже Владыке Эмма. Однако эта история не прольет свет на то, почему родители девушек приняли предложение Графа и подписали контракт. Руины – лишь способ попасть в наш мир, а о причинах того, что тем двум смертным предложили заключить этот контракт, мы не знаем, знаем лишь, что это сделал Граф…

– Хи-йа!!! – возопил Гу-Со-Син с пергаментом, аки пьяный папуас на охоте, и запульнул его в нашу сторону. Кёя, ясное дело, уклонился, дернув и меня за собой, но гусик и не стремился в него попасть: он целился в брата, причем успешно – попал тому прямо в лоб. Болтливый Гу-Со-Син-лектор покачнулся в воздухе, взмахнув лапками и крыльями, и, выровнявшись, начал потирать ушибленную тыковку, причитая:

– Ай-яй-яй…

– Баре гневаться изволят-с, – хихикнула я, а воинствующий гусик, обычно являвшийся мирным, пошел вразнос, размахивая крыльями и вопя на брата:

– Давай еще, скажи им, кто контракт смертных уговорил подписать! Граф нас ощиплет и в огненный Ад отправит! Ты думаешь, что делаешь?! Это скандал между мирами! Такая ответственность на нас, а ты язык распускаешь! Да тот, кто это сделал, нас в ледышки превратит! От фуда ты еще можешь уклониться, а от его магии как спрятаться?! А ну, помоги мне этого смертного поймать, и пошли домой!!!

– Значит, он владеет магией льда, – усмехнулся Кёя. – Причем магией, не нуждающейся в фуда. Значит, он не шинигами.

Гусики прикусили язычки и, воззрившись на комитетчика черными глазками-бусинками, полными немой мольбы, сложили крылышки в просительном жесте, сцепив перья в замочки, словно пальцы, и чуть ли не со слезами на глазах в один голос протянули:

– Возьми свиток, пожааалуйста!

Такого зрелища доброе по отношению к животным и птицам (а гусь, хоть и анимешно-шинигамистый, – тоже птица) сердце Главы Дисциплинарного Комитета не вынесло, и он, подавив улыбку, подошел к пергаменту, валявшемуся у стола, и заявил:

– Я подниму. Не попадайте в неприятности. Если что, пусть Граф свои претензии мне высказывает.

– Ага, он выскажет! – фыркнул гусь-холерик. – Он их всем выскажет: и тебе, и нам, и всем в Энма-чо, и Ватсону, и всем гостям… А потом, когда у всех мозг взорвется, устроит виновным такую театральную постановку, что «Гамлет» комедией покажется!

– С намеком на произведения Де Сада, – хмыкнул разведчик.

– О да, – фыркнул обычно спокойный гусик, складывая крылья на груди и начиная кивать с закрытыми глазами. Медитирует он так, что ли?..

Кёя поднял пергамент со словами: «Тогда до встречи», – и шинигами исчезли, дружно ответив:

– Да лучше б мы не встретились, изверг!

– Из этого я делаю вывод, что мы всё же встретимся, – усмехнулся глава CEDEF и, развернув пергамент, пробежал его глазами, после чего кинул мне, стоявшей у кровати.

Что удивительно, я его поймала, хотя раньше, до начала тренировок с Мукуро и комитетчиком, такой подвиг мне был не всегда по силам, и я даже если и цепляла брошенный предмет, то запросто могла выронить. Печалька у меня с координацией… была. Развернув свиток, я прочитала следующее: «Сим документом подтверждается, что Хибари Кёя выполнил задание и может вернуться в свой мир в любой момент. Для этого он должен умереть. Если этого не произойдет до двадцати четырех часов тридцать первого декабря сего года, он будет отправлен в свой мир Графом. Если он не желает расставаться Екатериной Светловой, то они обязаны выполнить нижеследующие пункты. Первое: выбрать животное. Второе: доказать свою любовь. Третье: простить врага, которого винили больше всего. Четвертое: задать вопрос». Вот гадство! В свете того, что сообщил Гу-Со-Син, становится ясно, что мы должны выбрать животное для жертвоприношения! Я ненавижу решать чью-то судьбу, и мы оба любим животных, а должны будем подписать кому-то смертный приговор! Кошмар! А Ленка? Они с Бельфегором вообще должны убить это животное, а она ведь всегда любила только зверей и птиц: когда родители запирали ее в темном амбаре, она, боявшаяся темноты до ужаса, играла с котами, приходившими к ней, и это ее спасало, а теперь она должна убить животное! Это же нонсенс!

– Совсем они обалдели, что ли?! – возмутилась я и швырнула свиток на стол.

– Я всё сделаю, – поморщился Кёя и, подойдя ко мне, крепко меня обнял.

– Спасибо, – пробормотала я и уткнулась носом в его плечо. – Но это неправильно. Ты любишь животных, я не хочу, чтобы ты…

– Я сказал, что буду защищать тебя ото всего, значит, буду, – перебил меня он, хмурясь. – Теперь главное понять, кого твоя сестра сможет убить. Думаю, это должна быть крыса, потому как их женщины в основном боятся, но надо уточнить у нее самой.

– Бедная Лена, – пробормотала я.

– Граф дает задания, которые нас, с одной стороны, ломают, а с другой – делают сильнее, – нехотя сказал комитетчик, начиная перебирать мои локоны. – Так что, возможно, это преодоление себя нам тоже как-то пригодится. Но как – непонятно.

– Садюга он, вот и всё, – поморщилась я.

– Но создал руины Эмма-Дай-О, так что кто-то всё равно должен был бы принести жертву, и в этом Граф не виноват. Значит, они оба те еще садисты.

– Да уж, – поморщилась я. – А что, если это именно Эмма-Дай-О уговорил моих родителей подписать контракт?

– Всё может быть, – пространно ответил комитетчик, чмокнул меня в макушку, взял со стола пергамент и потащил меня вниз – общаться с народом, а Хибёрд полетел подавать мафиози сигнал «SOS» и собирать их на кухне.

====== 69) Дорогой прогресс, ты очень кстати! Но зачем же ты нас «между делом» бьешь?.. ======

«Мир движется вперед со скоростью в несколько гордиевых узлов в год». (Веслав Брудзиньский)

POV Маши.

Вчера вечером мои сестры озадачили меня тем, что обе вдруг резко захотели замуж и были одарены предложениями рук, сердец и прочих органов от своих фаворитов. Еще они меня убили тем, что я вроде как тоже должна влюбиться, хотя такого вроде нет пока, и тем, что, скорее всего, Владыка Ада и мира Мейфу Эмма и был тем, кто наших предков надоумил на заключение контракта. Я во всех этих их оккультных дебрях не разбираюсь, но если он начальник Мейфу, разве он не шинигами? А родителей накрутил как раз не шинигами, а кто-то другой… Хотя ну их, пусть сами разбираются! Мне как-то это всё не особо интересно. Куда важнее то, что наши гаврики не смогут победить в битве, но должны будут остаться в плюсе после нее. Их, если честно, это дико взбесило, и они чуть ли не хором заявили (включая Тсуну-сана, что любопытно), что всё равно не проиграют, после чего Суперби сказал, что надо менять план боя с учетом того, что драться, возможно, придется с самим Владыкой Ада и его армией демонов, а это не шутки, но Гокудера заявил, что вместе мы справимся и главное – разработать верную стратегию. Одно радовало: демонов наши анимешно-трупешные мафиози имели право убивать, а не только калечить, как нас, бедных фермерш, и прочих «Homo-относительно-sapiens», простите мне мою анти-латынь…

Сегодня днем всё было тихо-мирно, а вечером раздался звонок на мой мобильный от нашего охранника, который сообщил, что по нашу душу приехал черный катафалк, пардон, Ролс-Ройс, и господа Шалины аудиенцию требовать изволят-с. Я сказала, что можно пропускать, и помчала собирать народ. Катька как раз готовила ужин со своим японским помощником, лишенным меча, и я, скомандовав: «У нас плюс две подозрительные персоны в списке ужинающих», – побежала за остальными. Найдя комитетчика в его комнате, я обрадовалась, потому как это избавляло меня от необходимости искать его коллег (Хибёрд таки рулит с этим его желтым сигнальным оперением и любовью к созыву мафии в кучку), и, оповестив его, ломанулась к Франу. Тот корпел над бухгалтерией, кою я на него порой в наглую сгружала, и я, с корнем вырвав не сопротивлявшегося парня с поля трудовой деятельности, поспешила вниз, таща его следом на буксире, за руку вместо троса. Мы успели как раз вовремя: в домофон позвонили, и я распахнула дверь. На пороге стоял как всегда бодрый Шалин-младший, за которым виднелся его хмурый братец.

– Вечер добрый, – вежливо поздоровалась я, и Алексей сдержанно кивнул, а его брат, заплывая в холл, возопил:

– Ох, как меня здесь ждали! Наверное, вам не терпится пообщаться со своим кумиром! И встречать вышли, и ужин приготовили! Но учтите: я не ем жирного – это вредно для кожи! Ну что, давайте поболтаем? Обсудим твою причёсочку, мой персик? Каре тебе не идет, лучше отращивай волосы, как сестры!

– Поужинаете? – мило улыбнулась я, сгорая от нетерпения.

Вадим покосился на брата, и тот коротко кивнул, после чего Шалин-младший тут же заверещал, заламывая руки и успевая при всем при этом раздеваться: