Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 96 страниц)

– Чай сама сделаешь? – настороженно спросила меня Катерина и, получив сдержанный кивок, убежала готовиться к приему гостей… недорогих.

Я быстро разлила чай по трем кружкам, причем умудрилась, перетаскивая их на стол, споткнуться, но каким-то чудом кипяточек не пролить, и, усевшись на свое место, заявила:

– Приятного аппетита, господа преступнички. Приступим к трапезе! Скуало, расскажете в двух словах о сути письма?

– Лучше б тебе его прочесть, ну да ладно, расскажу. Но что это за завтрак? Где мое мясо? – возмущенно поморщился несчастный, обделенный, обиженный жизнью в нашем с Катей лице Акул и яростно вгрызся в пирог, доказывая, что прозвище ему дали не случайно и не только из-за имени, а я, закатив глаза, побрела за мясом нашей плотоядной рыбке…

====== 30) Утро перед «боем» и извечная «дружеская» атмосфера ======

«Поистине всегда там, где недостает разумных доводов, их заменяет крик». (Леонардо да Винчи)

POV Кати.

Вчера я умудрилась-таки убраться на первом этаже так, словно ждала королеву Елизавету в гости, а утром (спасибо Машке, взявшей на себя коров и кроликов, и мне, вставшей гораздо раньше обычного) успела приготовить канапе, нафаршировать гуся, запихнуть в холодильник аж два пудинга, один нам, на повседневный хавчик, второй гостям отнюдь не дорогим, и запечь картофель с сырным суфле, который придется разогревать, но это не беда – гуся всё равно еще запекать… Спросите, почему я сваяла обед в английском стиле? Всё просто. Братья Шалины были отправлены папашей в Англию в раннем детстве, и старший из близнецов, Алексей, был воспитан во всех традициях сурового английского этикета своей тетушкой по материнской линии, вышедшей когда-то давно замуж за Лондонца и свалившей на Туманный Альбион на ПМЖ. А вот «младшенький», Вадим, попал не пойми куда, по крайней мере мне об этом неизвестно, и Шалины сию тайну тщательно оберегают, знаю лишь, что он был разлучен с братом, и когда вернулся в Россию, отцу (мать их умерла при родах, к сожалению) оставалось лишь разводить руками и говорить: «Что выросло, то выросло». Но, что интересно, наследства лишать его не планировали, насколько знаем мы с сестрами и вся округа, даже несмотря на его, мягко говоря, странное поведение и внешний вид, нисколько не соответствующий суровому бизнесмену. Им по двадцать четыре года, они близнецы, но их внешность и поведение так различаются, что первая мысль, рождающаяся в голове при виде этих двоих: «Небо и земля». Меня так вообще Вадим, если честно, несколько пугает, а ведь видела я его всего один раз, но мне этого хватило, чтобы вечером впасть в истерику и вопить: «Если я его еще раз увижу, то умру!» – и дело не в том, что он хам и гадина, просто… А, впрочем, что это я? Его братец не намного лучше. Они оба выносят мозг, и я завидую Ленке: она их не видела. Жаль, что я их уже не смогу «развидеть», как говорится. Прошу, выколите мне глаза или сотрите память… Но это невозможно. Печалька…

Я обошла все комнаты на первом этаже и ничего лишнего не заметила – ни пыли, ни пятен на коврах, ни беспорядка. За обед я не волновалась, разве что Суперби решил бы ограбить холодильник с воплем: «Врой, где мое мясо?» – но, думаю, сырой гусик (так, не думаем о Гу-Со-Синах, не думаем) его не заинтересует, равно как и не содержащий мяса картофель с начинкой из яйца и сыра. Произведя осмотр и оставшись им удовлетворенной, я ломанулась к себе и надела черные прямые брюки, белую офисную блузу с острым на концах отложным воротником, красный галстук (пните меня, да, но просмотр «Реборна» и порядки Дисциплинарного Комитета заставили меня его прикупить и чувствовать себя увереннее в сем наряде) и черный пиджак, напоминающий мужской, который я, благо на дворе было прохладно, застегнула на все пуговицы. Обуть мне пришлось черные туфли-лодочки на небольшом каблуке – я вообще на шпильках ходить не умею, в отличие от Ленки – хоть наши пафосные псевдо-англичане и считают, что леди должна ходить на высоких каблуках. Ну, один-то точно так считает, сам говорил, насчет второго – без понятия, я его побаиваюсь и в нашу единственную встречу старалась держаться подальше. Спаси меня от них, Ананасовая Фея… Стоп. «Реборн» вошел в мою жизнь, а потому такая просьба чревата. Лучше так: спаси меня от них, великий и ужасный Апокалипсис, я даже на тебя согласна, лишь бы не встречаться с этими двумя…

Собрав волосы в хвост и заколов серебристой заколкой, я критически осмотрела себя в зеркало, не нашла, к чему можно придраться, и ломанулась вниз. В холле еще никого не было, и я, нервничая так, словно мне предстояло Олимпиаду открывать, начала носиться из угла в угол, аки бешеная несушка. Вскоре ко мне присоединились мои няшные добрые мафиозики: Тсуна в своем костюмчике гробовщика, Ямамото в черных брюках и заправленной в них белой рубашке, Дино в черной водолазке и Гокудера в белой рубашенции навыпуск и без цыбульки, слава… нет, не ананасам – веселой калоше. И пофиг, что Гоку сложно назвать добрым по его поведению со всеми, кроме Джудайме – он же на нашей стороне, и это не дает сказать, что он абсолютная «редиска», да и не так это, хоть он и стремится это всем доказать.

– Ребят, вы переоделись? – удивленно спросила я, разглядывая костюм Савады. На завтрак они все, как и прежде, спускались в футболках, хоть я им и выдала их одежку давным-давно, лишь только она высохла и была мною отглажена.

– Да, мы решили, что надо встретить гостей «при параде», – улыбнулся Тсуна. – Думаешь, переборщили?

– Нет, конечно, на меня посмотри, – хмыкнула я и закатила глаза.

– Ты похожа на секретаря Дисциплинарного Комитета Намимори, – хохотнул Такеши, разглядывая меня, аки ученый новый вид бактерии под микроскопом.

– Ага, мне такой видок помогает быть увереннее в себе, – призналась я.

– «Чем бы дитя не тешилось», – блеснул знанием русских выражений гениальный Гокудера, вставая справа от Тсуны.

– И то верно, – усмехнулась я.

В этот момент мимо нас прочапали наверх варийцы в сопровождении местной готессы, и я подумала что им-то как раз лучше потом не спускаться: Ленке – чтоб нервы себе не трепала, а парням – чтоб не устроили тот самый Апокалипсис, который я недавно призывала, потому как контракт нам всё же нужен…

– Катя-сан, твоя сестра рассказала Гокудере про таинственное свечение, появлявшееся над лесом, – ни с того ни с сего обратился ко мне Савада. – Она сказала, что причина его возникновения выяснена не была, равно как и причина того, что всё прекратилось. А ты ничего не знаешь об этом?

– Да нет, – пожала плечами я. – Я как-то не особо мистикой увлекаюсь, у нас на ней Ленка повернута. Вот она-то провела целое исследование, но причину тех явлений выяснить не смогла. Так что извините, ничем помочь не могу.

– Надо бы с ней пообщаться, – пробормотал Гокудера.

– Так у нас же Скуало с Рёхеем занимаются разгадкой клинописи на булыжниках, – озадачилась я.

– Да, но надо рассказать им о сиянии, – посмотрев на меня, как на полную идиотку, пояснил Хаято. – Газоноголовый точно не был в курсе, значит, и Суперби может ничего не знать. Хотя Акула общается с твоей сестрой, а боксер – почти нет, но они с Суперби пересекаются у руин и делятся информацией. Газоноголовый говорит, не нашел ли в лесу еще чего интересного, Акула рассказывает, что они там с твоей сестрой выяснили о символах. Но про свечение он ничего не говорил, значит, не знает.

– Логично, – пробормотала я и подумала, что то, что Ленка не рассказала Скуало о свечении, вполне логично – не хотела, чтобы тот назвал ее сумасшедшей и посмеялся над тем, что для нее важно…

От слов Хаято о моей тупости меня спасла Ананасовая Фея, к которой я не хотела взывать этим утром – спустившись, Мукуро, одетый в свой байкерский плащеёк, перчаточки, обтягивающие кожаные порточки с широким белым ремнем и белую рубашку с черным галстуком, подрулил ко мне и, заигнорив Вонголу, вопросил тоном «Видишь, какая я щедрая и добрая няша? Цени!!!»:

– Ну что, мне помочь вам с переговорами?

– Так Крапивина не будет, – решила я уклониться от повинности в виде исполнения роли невесты герр Цуката, – так что это ни к чему, Маня сама справится.

– Как хочешь, – хмыкнул Ананас загадочно. Что-то мне после их с Машей скандала и нашего с ним примирения даже Дикобразом его звать не охота – она его так зовет, причем со злостью, и я, как обычно, проецируюсь…

– Спасибо, что предложил, – улыбнулась я, а к нам присоединились Рёхей с Машкой, одетой в темно-серый брючный костюм, причем на боксера были напялены черные брюки и белая рубашка на размер больше. Откуда дровишки? Из заначки, вестимо…

– Мань, ты кладовку распотрошила? – вопросила я у подрулившей ко мне и вставший по правую руку сестры. Слева от меня стоял иллюзионист, и Маня, видимо, не желая меня с ним делить, решила тоже ко мне прибиться.

– Угу, дала Рёхей-сану отцовские шмотки, – кивнула Манюня. – А то он в своих спортивных штанцах вызвал бы у Шалиных стопроцентное отторжение.

– Да что они за люди-то такие? Мне аж не терпится их увидеть, – рассмеялся Ямамото.

– А я не понимаю, чем им не угодили спортивные костюмы! – возмущено заявил Рёхей, присоединяясь к выстроившейся напротив меня стройной вонгольской шеренге.

– Скажу одно: они огонь и вода, если так можно выразиться, – хмыкнула Маня, упирая руки в боки. – Черное и белое, мир и война… Короче, противоположности. Росли в Англии, где именно – без понятия. Говорят, один у тетки рос, но как на самом деле было – тайна, покрытая мраком и плесенью. Слабонервным лучше удалиться.

– Я уже нарисовал себе образы: хулигана, эдакого рокера, и кого-то наподобие Кёи, – усмехнулся Дино.

Я хмыкнула и поморщилась: с Хибари-саном сравнивать то, что нам явится, мне не хотелось, хотя что-то общее всё же было, наверное, – пунктик на дисциплине.

– Врой! – раздалось с лестницы, и я, подняв глаза, увидела Варийскую троицу с Бельфегором в центре, причем все наши вояки напялили форму, Скуало спрятал меч под курткой, а Принц явил миру свои любимые полосочки, неизменную диадему и куртку с белой опушкой. – Не знаю, почему вы считаете этих людей достойными того, чтобы их бояться, но если на кого-то из вас будет совершено покушение или эти детишки врага тронут лошадей, живые они не уйдут. Ясно?!

– Скуало-сан, мы их не боимся, – с улыбкой пояснила я, когда варийцы встали справа от Мани, цепочкой, перпендикулярной двум уже существующим – вонгольской и нашей, фермерско-ананасовой. – Просто они нас бесят.

– Тогда какой смысл готовиться к их приходу, как к явлению босса мировой мафии? – возмутился Суперби, тряхнув водопадом пепла, пардон, пепельных волос. По пеплу у нас Гокудера специалист…

– Мы не хотим, чтобы нам подрывали мозг лишний раз, – пожала плечами я.

– Неужели у мальчика с сигаретой появились конкуренты? – протянул Фран, явно пребывавший в воинствующем, а точнее, в очень троллистом настроении. Маня резко нахмурилась и подозрительно уставилась на Хаято, а стоявший рядом с ней виновник ее подозрительности безразлично воззрился на меня.

– Нет, Гокудера-сан у нас в своем искусстве непревзойден, – хмыкнула я, – равно как и ты, Фран, непревзойден в выносе мозга.

– Значит, они не язвительностью берут, – призадумался Дино.

– И не динамитом, – рассмеявшись, добавил Такеши, получив от меня в награду гневный взгляд, от Мани – настороженный, а от Принца – «ши-ши-ши» и нелицеприятную характеристику:

– Что ж, наш капитан с его длинным языком и «Ва», промелькнувшим в ореве, может расслабиться – по уровню недоразвития его превзошли!

– Заткнись, Бэл, – процедил Акул, и покосился на мини-Принца, стоявшего слева от него.

– Мир, труд, марихуана, парни, – вклинилась я, а с лестницы донеслось:

– Не бойся, вряд ли они подерутся. Они же адекватны, в отличие от Шалиных.

Я подняла глаза на ступеньки и тут же их закатила. Ленка напялила черное готичное платье, в котором выглядела прямо-таки королевой вампиров, но для деловых переговоров это всё же был явный перебор. Черная юбка-колокол «в пол», многослойная, с сетчатым слоем из кружев поверх множества шелковых; корсет с глубоким прямоугольным декольте, украшенный спереди бордовой шнуровкой и шелковой розой цвета крови, располагавшейся слева на груди; длинные узкие рукава, оканчивающиеся скрывавшим ладони пышным кружевом, в районе плеч сшитые так, что напоминали рукава-фонарики – вот что Лена решила надеть на время проведения инспекции наших лошадей. Прибавьте к этому всему скрытые юбкой остроносые черные кожаные туфли на семисантиметровой шпильке (я поражаюсь, как она на них ходит, с ее-то угловатостью и неуклюжестью) и высокую прическу, увенчанную бордовой розой из шелка, а также колье, являвшееся бижутерией, но издалека казавшееся серебряным, с огромным «рубином» в центре. И она хочет в этом ходить по ферме?.. Н-да, вот уж точно кому глобально пофиг, что о ней подумают. Наши рабочие ее после этого адекватно уже никогда не воспримут.

Я была в афиге, Маня – тоже, а вот Принцу такой маскарад почему-то явно пришелся по душе – он зашишишикал и, подрулив к нашей Царевне-Несмеяне, галантно чмафнул ее руку, отвесил полупоклон и заявил:

– Вы прекрасны, леди. Принц очарован. Позволит ли Принцесса Принцу сопровождать ее на этом балу?

И у кого тут шарики за ролики заехали, а шиза захватила дом, где никого не было? Потому как что у Ленки, что у господина Бельфегора явно «никого нет дома», а укур превратился в крышеснос… Они друг друга не дополняют, а портят, добавляя разуму (или его отсутствию) галлюциногенов…

– Конечно, мой Принц, – апатично ответила Ленка с ледяным выражением моськи лица и, сделав реверанс, взяла наше Высочество под локоть.

– Неужто Принц-самозванец нашел не менее самозваную Принцессу на горошине? – съязвил Франя, но вместо стилетов в шапку получил шипящий смех и ответ:

– Хоть Принцесса и фальшива, Принц сопроводит ее на этом празднике. Ведь он галантный кавалер. А ты, Лягушка, не способна своей пассии даже комплимент сделать.

– У Лягушек всё куда проще, чем у особ псевдо-голубой крови, – протянул Франя, а наша парочка подрулила к Мукуро и встала напротив капитана Варии и ее иллюзиониста. – Мы можем подарить маленькую пойманную стрекозу, и это куда лучше скажет об отношении, чем пустое кваканье.

– Ты еще совсем дитя, – пафосно изрек Принц. – Неужели твой харизматичный учитель, разбивающий сердца направо и налево, не научил тебя, что женщины требуют к себе внимания не только в виде подарков, но и в виде комплиментов?

– Ты меня поражаешь, господин Принц, – вклинился в беседу вышеупомянутый «учитель». – Неужели ты, коварный обольститель, и впрямь считаешь, что абсолютно все женщины любят ушами? Поверь, многим куда ценнее подарки, а слова о ее внешности, не подкрепленные бриллиантовым колье, не будут восприняты.

– Как Вы меркантильны, учитель, – протянул Франя. – Меряете всех по себе, включая и женщин. Почему? Неужто Вы нам лгали про свой пол? Учитывая вашу внешность, неудивительно.

В руках Мукуро тут же появился трезубец, а глаза подозрительно заблестели, явно возжаждав крови, Бэл же отозвался очередным шишишиканьем и заявил:

– Видишь, Мукуро, тебя раскрыли! Мой немилый кохай решил озвучить выясненную еще в детстве, путем подглядывания за тобой в душе, истину!

– А Вы вообще не принимаете душ без резиновых уточек в коронах, – протянул Фран. – Раз Вы знаете, что я, как Лягушонок, всегда тянусь к воде, должны были понять, что и за Вами в душе я невольно наблюдал, стремясь к водным пространствам.

– Молчи, тупая лягушка, – прошипел Принц, и в его левой, не отягощенной моей сестрой, руке появился стилет.

– Бедные мои глаза, развидьте то, что видели в детстве и юношестве! – продолжал плясать лезгинку на нервах истеричных мафиози Франя. – Это нанесло непоправимый удар по моей нежной психике и заставило сменить яблочко на лягушку!

– Сейчас ты запросто можешь вспомнить, что такое «печеное яблочко», – процедил Мукуро. – Или «яблочко на вертеле».

– Спасите, Ананасовая Фея разбушевалась и Зубной Бес с нею! – тоном скучающего клоуна заявил Фран, явно решивший вспомнить детство. – Неужели это новый пэйринг? Учитывая пол Феи, вполне возможно.

И Мукуро, и Бэл рыпнулись было к нашему местному троллю на полставки, но я вцепилась в руку Ананаса и перегородила ему дорогу, а Ленка потянула Принца назад. Машка же встала между Лягухом и Высочеством, поймав все три брошенных им стилета.

– Брейк! – рявкнула она и обратилась к Франу. – Братюнь, побереги запал на наших гостей, а то, боюсь, ты их встречать будешь со стилетами в Лягухе. Ты ж не хочешь защищаться от физических атак!

– Думаю, мои ментальные и вербальные атаки ранят посильнее трезубца и стилетов, – глубокомысленно изрек вечно нарывающийся тролль, а Маня, закатив глаза, обернулась к Принцу, ухмылявшемуся так безумно, что мне аж сквозь землю провалиться захотелось, причем вместе с Мукуро – он на Франа глазел не менее устрашающе.

– Спокойно, Мукуро, – пробормотала я. – Можно подумать, ты за столько лет к этому не привык.

– Успел отвыкнуть после того, как он ушел к этим, – высказался Ананас и кивком указал на Бельфегора, которого пыталась отвлечь Ленка, вещавшая:

– Какой смысл калечить собственного кохая? Так ты не сможешь его использовать, а нам его острый язык сегодня пригодится.

– Принцесса права, – хмыкнул Бэл. – Но Принц и не собирался калечить эту тупую Лягушку. Он лишь наградил бы его шапку достойным украшением!

– Мой Лягух – мальчик, – подал голос Фран. – Ему не пойдут украшения, в отличие от Принца или Феи.

– Фран! – рявкнули хором мы с Маней, перехватившей еще один стилет, а я таки вынуждена была рыпнувшегося было к ученику Фея чуть ли не обнять, схватив за запястья и уперевшись лбом в его грудь. Нет, его бы это, ясен фиг, не остановило, но я хоть попыталась. Попытка, кстати, удалась, а вот Ленка чуть возмущенно вопросила:

– Зачем ты кинул нож в мою сестру, Бэл?

– Неужели наш пафосный Принц позволил тебе, мусор, себя так называть? – удивился капитан Варии.

– Принцесса не заметила, но нож должен был пролететь мимо ее сестры и, вонзившись в стену за ее спиной, задеть тупую лягушку нитью, – ухмыльнувшись, пояснил Бельфегор Ленке свой фортель и обратился к Скуало: – Представь себе, разрешил. У тебя какие-то претензии к Принцу?

– Успокойтесь, – вклинился Тсуна, который явно привык к скандалам между мафией и Франом, а потому не стремился вмешаться, но вот назревающий конфликт между капитаном Варии и ее Гением поспешил замять. – Скоро у нас будут гости, давайте попытаемся быть дружелюбными и не испортить нашим хозяйкам вечер, ладно? В смысле… Я очень на вас надеюсь…

Он замялся и смущено улыбнулся, а с лестницы донесся голос нашего белого облачка, явившегося к нам при полном боевом Мельфиоревском параде:

– Тсуна-кун, проблема в том, что наши хозяюшки не хотят, чтобы мы были дружелюбны.

Подойдя к нам и встав между Франом и Скуало, он с вечной улыбочкой добавил:

– Я поискал информацию об этих людях и могу понять наших хозяек. Странные это личности, а что печальнее всего, на младшего брата не нашлось никакой информации до того момента, как он вернулся в Россию, – обернувшись ко мне, Бьякуран с милой лыбой добавил: – Ты же не против того, что я воспользовался твоим компьютером, Катя-чан?

Блин, ему только нотки у фейса не хватает – и прям фрейм из манги! Но я, кажется, повторяюсь… Скажу нечто новое: разве можно на эту няшу долго злиться, даже если она без спроса юзает твой комп? Боюсь, что нет…

– Уже воспользовались – смысл мне истерить? – бросила я через плечо, отпуская руки Мукуро.

– Какая верная позиция! – заявил Бьякуран. – Нам всем стоит ею воспользоваться на этот день, если мы не хотим сорвать контракт нашим многоуважаемым хозяйкам! Давайте попробуем проявить некоторую лояльность, хоть она многим и несвойственна?

– Да, ребята, давайте пока не будем устраивать разборки? – кивнул Савада.

Ответить народ не успел – в дверь позвонили, и я, отметив, что Мукуро снова таинственно ухмыляется, а жажда крови из его взгляда исчезла вместе с трезубцем из его руки, порулила встречать гостей, чтоб им пусто было…

На пороге обозначились две женщины в черных брючных деловых костюмах, одной из которых, обладательнице приятной, но очень строгой внешности, было на вид около сорока, волосы ее были собраны на затылке в тугой пучок, а на носу красовались небольшие изящные очки в прямоугольной металлической оправе, а второй было около двадцати восьми, русые волосы являли миру прическу под названием «каре», а белый платочек в нагрудном кармане пиджака разбавлял строгую атмосферу, навеваемую сосредоточенным и мрачным выражением отнюдь не симпатичного лица с чересчур крупными чертами. За их спинами маячили двое мужчин, один из которых, чуть полноватый короткостриженый шатен лет сорока с очками-половинками на носу, абсолютно стандартной, ничем не примечательной внешностью, и в темно-сером костюме, меня не заинтересовал, а вот второй заставил подумать: «Смерть моя не за горами». Это был высокий, под два метра, короткостриженый брюнет, строгость прически которого портила длиннющая косая челка, скрывавшая его левый глаз и являвшаяся единственной «странностью» в его внешности. Волосы мужчины спортивного телосложения были идеально, просто-таки один к одному, уложены, а на переносице острого, чуть длинноватого носа красовались очки с прямоугольными стеклами в черной роговой оправе, кстати, ничуть не громоздкой, а, наоборот, выглядевшей довольно аккуратно и симпатично, причем левую линзу скрывала челка. Тонкие бескровные губы его были плотно, прямо-таки в полосочку сжаты, бледная, почти прозрачная кожа оттеняла глубокие, затягивающие глаза, причем правый глаз мужчины был ярко-синим, похожим на бездонную воронку, а левый – темно-зеленым, но это я знала исключительно «благодаря» данному им недавно интервью, ведь он никогда не убирал с лица челку, закрывавшую от любопытных взглядов сию диковинку. Черный похоронный костюм-тройка с белой рубашкой и черным галстуком дополнялся белым накрахмаленным платком в нагрудном кармане и начищенными до блеска черными кожаными ботинками. В руках этого красивого (будем честны) двадцатичетырехлетнего мужчины (парнем его назвать язык не поворачивается – слишком уж у него серьезное всегда выражение лица) был черный кожаный портфель.

– Добрый день, проходите, пожалуйста, – натянув на моську фальшивую улыбку, заявила я и отступила от двери, и гости, кивнув, прошли в холл.

Наша мафия выстроилась в один ряд, что удивительно. В центре стоял Савада, босс всё-таки, справа от него стоял Гокудера, затем Рёхей, Дино и Бьякуран, а слева – Ямамото, Суперби, Фран и Мукуро. Маня расположилась перед этой шеренгой, аки командир на лихом коне, правда, в отсутствие этого самого коня (не при Дино будет сказано), а справа от всей этой толпы, у комода, стояла наша сладкая наполовину аристократическая парочка.

– Доброе утро, – деловым тоном изрекла Маня, подруливая к сорокалетней мадам. – Мы с Вами знакомы, но позвольте я представлю всех присутствующих.

Мадам обвела нашу гопкомпашку подозрительным взглядом и заявила:

– Здравствуйте, Мария Семеновна. Надеюсь, нам не помешает такое большое количество участников?

– Нисколько, – покачала головой Маша и начала быстро представлять народ: – Рокудо Мукуро, Фран, Суперби Скуало, Ямамото Такеши-сан, Савада Тсунаёши-сан, Гокудера Хаято, Сасагава Рёхей-сан, Дино Кавалоне, Бьякуран Джессо, Бельфегор Каваллини, моя сестра Елена Семеновна и открывшая вам дверь вторая моя сестра – Екатерина Семеновна.

Дайте я угадаю? Маня решила поизмываться над ревизорами, выпуливая имена наших интервентов с такой скоростухой, что запомнить их было нереально? Вот ведь Ехидна Скифовна… И, похоже, ее план удался: на фейсах инспекторов, за исключением Шалина-старшего, а строгим брюнетом в очочках был именно он, отразился глобальный афиг, но дамочка, являвшаяся, по ходу, лидером, быстро взяла себя в руки, откашлялась и заявила:

– Очень приятно, позвольте и мне представиться и представить моих сопровождающих. Елена Дмитриевна Новочеркасская, это – Алена Викторовна Соколова, это – Павел Игоревич Богданов, а это – Алексей Геннадьевич Шалин.

Мадам ревизор попыталась тоже протараторить эти имена как можно быстрее, но согласитесь, что имя «Павел Игоревич» запомнить куда легче, чем «Сасагава Рёхей-сан», пофиг что «сан» – не часть имени, а потому у нас с их запоминанием проблем не возникло, ну, у меня так точно.

– Очень приятно, – улыбнулась Маня и пожала Елене Дмитриевне лапку. – А Вадим Геннадьевич не приедет?

Плохо ты, Маня, надежду в голосу скрываешь, ох, плохо…

– Он уже прибыл, – поморщившись, ответила мадам, – однако задержался рядом с вашими рабочими, недалеко от дома.

Я мысленно закатила глаза, а Маня едва сумела подавить ядовитую ухмылку – после нападения на Ленку она наших «сотрудничков» не переваривала, хоть и уволила тех, кого Шалины наняли для «выведения сестер Светловых из строя», а потому рада была даже такой мелочи, как их убитые напрочь нервные клетки.

– Ясно, тогда начнем? – предложила она, и мы всей гурьбой направились на выход.

На улице меня подловил Ямамото и, улыбнувшись, молча предложил взять его под локоть. Хоть я и дико самостоятельная особа, но всё же согласилась, и мы пошлепали к конюшням в таком составе: Маня; затем дамы-инспекторши; затем Алексей Шалин и Павел Игоревич; далее я и Ямамото; за нами – Рёхей, Тсуна и Гокудера; далее Дино и Бьякуран, которого Дробящий Мустанг не желал оставлять без присмотра ни на секунду, причем не ясно – то ли у него паранойя, то ли и впрямь Джессо может гадость сделать; затем Фран и Скуало; далее одинокий волк Мукуро; а завершали процессию шлепавшие под ручку Ленка, почему-то на каблуках никогда не спотыкавшаяся, в отличие от того времени, что ходила в кедах, и Бельфегор, одаривавший мир сияющей маньячной лыбой. Скажете, что кого-то не хватает? Верно. Но недостающий кусочек головоломки нам бы не удалось заманить на сие мероприятие никакими коврижками, так что даже думать о том, где шлялся, как и каждый день, впрочем, Хибари-сан, мне не хотелось. Всё равно не угадаю, так чего мозг зря напрягать?

Маня что-то негромко обсуждала с инспекторами, Алексей отмалчивался, а я делала вид, что меня вообще здесь нет и старалась, прислушиваясь к разговору, не особо на него реагировать. Ну, сказала эта Алена Викторовна, что у нас зимний загон для лошадей слишком маленький, ну и что? Маня начала доказывать, что она не права, а я упорно думала о посторонних вещах, чтобы не сказать: «Маш, не истери, ну какая разница, кто что думает?» Добредя до конюшен, инспектора поперлись осматривать лошадей, а ко мне подрулил Ананас и, бросив: «Вы бы были повнимательнее», – присоединился к ним, внимательно следя за каждым движением наших «гостей», а особенно – господина Шалина. Бьякуран и Дино по пути от нас отстали и смылись в неизвестном направлении, и у меня появилось смутное предчувствие, что эти заговорщики направились искать Вадима. Бедняжки…

Около двух часов мы шастали по конюшням и огребали от Алены Викторовны то конструктивную, то абсолютно бредовую критику, с которой Маня активно спорила, а разруливал большинство конфликтов, как ни странно, Ямамото, вклинивавшийся в разговор и отвлекавший Машу от темы, но когда она начала практически ругаться с этой мымрой, заявившей, что мы плохо заботимся о молодняке, Такеши был Марусей заигнорен и, растеряно воззрившись на Гокудеру, пробормотал:

– Она тебя послушает, сделай что-нибудь.

Динамитный мальчик фыркнул и тут же получил от Савады кивок, после чего подрулил к моей сестре, взял ее за локоть и громко произнес:

– Женщина, чем больше будешь огрызаться, тем больше получишь упреков! Помолчи уже!

Омг… Марс, Марс, Венера на связи. Вы там с ума посходили, нашему воинствующему Юпитеру такое говорить?!

– Чего?! – возмутилась Маня. Ожидаемо, да…

– Того, – хмыкнул Хаято. – Ты знаешь, что уход достойный? Знаешь. Чего на провокации ведёшься? Поскандалить охота?

– Молодой человек, – возмутилась мымра, вклиниваясь в разговор, – это не было провокацией. Это была обоснованная критика…

– Ага, обоснованная! – фыркнула Маша, а Хаято явно сжал ее локоть и заявил:

– Раз необоснованная, чего ты злишься? В подтверждение ее правоты?

Маня опешила, а, придя в себя, хмыкнула и, взяв курильщика без папиросы под локоть, обратилась к провокаторше:

– Давайте продолжим обход?

Хаято такому повороту событий был совсем не рад, но мужественно переносил тяготы и лишения службы Джудайме, отлично понимая, как мне кажется, что Маня с одной стороны хотела таким макаром попросить его остановить ее, если вновь разойдется, а с другой – просто решила свершить крохотную «мстю» нашему женоненавистнику. Мы с Ямамото даже не пытались скрыть улыбки и перекидывались ехидными взглядами, а Мукуро черной байкерской тенью следовал за молчавшим всё это время Шалиным. Инспектора делали какие-то пометки в блокнотах, но Алексею, насколько я знаю, это вообще не требовалось, учитывая, что его называли гением и говорили, что IQ у него, равно как и у его братца, зашкаливал до уровня Нобелевских лауреатов. Наконец хождение по мукам в виде осмотра лошадей лично для меня закончилось: Маня подала мне сигнал, что пора накрывать на стол, и я, потянув Такеши за собой, поспешила к дому.

– И что страшного в этом человеке? – тихо спросил меня мечник, когда мы отошли от конюшен на достаточное расстояние.

– Ну, это он еще рта не открывал, – хмыкнула я и не стала вскрывать карты.

Такеши понял, что я ему ничего не поясню, и начал с улыбкой комментировать поведение Гокудеры, всё утро спасавшего Маню от скандалов, и этой самой Мани, которая, что интересно, на нашего динамитного ворчуна не обижалась за его довольно резкие выпады. Я поставила гусика запекаться и начала строгать салаты, а Ямамото оказал посильную помощь в нарезке колбасы, сыра и рыбы, и вскоре миру был явлен накрытый белой скатертью стол и куча блюд в английском стиле. Разогрев картошку, я водрузила ее рядом с гусем и протянула:

– Ну и где они шляются?

– Да не волнуйся, скоро придут, – рассмеялся Такеши и уселся на свое законное место.

Минут через пять в коридоре и впрямь послышались голоса, и на кухню зарулили инспектора, Маня и мафиози. После недолгого «бла-бла шоу» от Маруси, делавшей вид, что она радушная хозяйка, народ расселся по своим местам, причем место Игоря у окна занял Шалин-старший, справа от него уселась Елена Дмитриевна, а между Бэлом, занявшим место Франа возле Ленки, и Мукуро расположились Павел Игоревич и Алена Викторовна, бросавшая на Ананаса непонятные взгляды. Сам Ананас же хитро ухмылялся и цепким взглядом взирал на Алексея, игноря эту мымру так, словно ее вообще не существовало.