Текст книги "Спасите, мафия! (СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 96 страниц)

Женщина ничего не ответила и лишь всем своим видом, правда, надежно скрытым от маньяка с садистской лыбой, выражала презрение к нему, молодежи в целом и надменным личностям в частности, а также раздражение на наглых клиентов и бессильную, увы и ах (для нее), ярость.

Я снова отвернулась, наплевав на то, что Бельфегор наверняка вновь съязвит, как только об этом узнает, и вскоре он, видимо, решив оправдать мои «ожидания», съехидничал:

– Ты, пожалуй, и впрямь образец для подражания гимназисткам девятнадцатого века.

– А ты – плейбоям двадцать первого, – парировала я и обернулась.

Бэл сидел на корточках и зашнуровывал свои спортивные сапоги, продавщица же сворачивала его новые брючки с выражением лица: «Чтоб вас всех приподняло, пришлепнуло и асфальтоукладчиком разровняло». Наконец Гений справился с непростой задачкой по обуванию странных сапог и вопросил у продавщицы, выруливая из контейнера:

– И сколько эти брюки стоят?

Я мысленно закатила глаза, думая, что вот она, извечная позиция миллионера – деньги всё равно есть, к чему спрашивать о цене товара заранее? Хорошо хоть, я примерно представляла цены на этом рынке и знала, что больше, чем Маша нам выдала, продавщица вряд ли запросит. Я оказалась права, и Бэл, расплатившись со злющей дамочкой, изъял у нее пакет со своими новыми штанишками. Мы наконец-то пошли к выходу с рынка, и мне было позволено вцепиться в локоть Принца, как бульдогу в мозговую кость. «Мое, не дам» – это было как раз про меня, да и «спаси меня» – тоже, потому как кость собаку от голода всё же спасает… В траурном, ну, или не очень, но всё же молчании, мы, наконец, достигли спасения в виде ворот, и я облегченно вздохнула. Бэл зашишишикал, но я не стала обращать на это никакого внимания и лишь спросила:

– Что делать будем до пятичасового автобуса?

Ответ я знала, и надежды на то, что Гений скажет нечто новое и нестрашное, у меня не было, а потому его слова заставили меня впасть в ступор:

– А чего желает Принцесса?

Я замерла и растерянно на него воззрилась, а затем осторожно спросила:

– Я? Ты хочешь, чтобы я решила?

– А почему нет? – усмехнулся Принц и уставился на меня из-за своей челки-шторы.

Я нахмурилась и, пожевав губами, неохотно выдала:

– Ну, мы же планировали попробовать меня от боязни высоты отучить, а я не привыкла убегать, даже от фобий. Так что, наверное, надо поискать дом с незапертым входом на крышу…

– Ши-ши-ши, ответ верный, – довольным тоном изрек Бэл, и я растерянно на него посмотрела, а затем, вырвав у него свою лапку, возмущенно прошипела:

– Так это лишь проверка была, да?! На самом деле у меня не было права выбора?!

– Почему же? – усмехнулся провокатор. – Был. Выбор есть всегда. Но Принц знал, что Принцесса выберет именно это. Он был в ней уверен.

Я поморщилась. С одной стороны, было приятно, что он в меня верил, а с другой, хотелось дать ему в лоб за то, что он меня так проверял. Но если он в меня и впрямь верил, значит, это и не проверка была вовсе, а, скорее, просто подкол, ну а на это обижаться не в моем характере, и потому я, с обычным тяжким вздохом, снова взяла Бэла под локоть и пробурчала:

– Думай давай, раз ты гений, где бы нам побыстрее отыскать высотку с незапертым чердаком!

– Я уже знаю такое место, – разоткровенничался демон в обличье человеческом и потащил меня, аки бычка на веревочке, по многолюдной широкой улице. – Вчера я заходил в интернет на сайт паркурщиков и прочих экстремалов этого города. Там мною были найдены адреса высоток, на которых не запирается выход на крышу, и путем несложных исследований я выяснил адрес самого оптимального для наших целей варианта.

– И что за вариант? – уточнила я.

– Высотное здание, пятиэтажное, хотя высоткой это назвать сложно, – соизволил пояснить Полоскун-сама, ускоряя шаг. – Плоская битумная крыша, ограждения не имеется. Обычный жилой дом, ничего примечательного. Выход на крышу беспрепятственный, поскольку дверь в подъезд не оснащена домофоном или кодовым замком, а дверь на крышу сломана.

– Ясно, – пробормотала я, стараясь не отставать от реактивного Принца, который вдруг задал вопрос совсем не в тему:

– Твоя сестра Мария. Каких людей она уважает?

– А при чем тут высотка и Маша? – не догнала я его и впрямь иррациональную логику.

– Ни при чем, Принц лишь задал вопрос, – уничтожил остатки моей собственной логики Бэл, и я сдалась:

– Даже не знаю… Точно сильные личности, волевые, не способные на предательство, подставу, готовые помогать другу в ущерб себе и даже пожертвовать ради близкого человека жизнью… А тебе зачем?

– Ревнуешь? – съехидничал Бельфегор.

– Да как-то причин нет, – хмыкнула я. – Ты мой друг, и всё. Но если ты решил влюбиться, дам совет…

– Обойдусь, – перебил меня Бэл, поморщившись. – Потому что лично мне твоя сестра не интересна.

– А кому тогда интересна? – озадачилась я.

– Видимо, этой тупой лягушке, раз он даже улыбается ей, – фыркнул Принц с таким видом, словно пытался всему миру сказать, что любовь – самый большой бред, придуманный людьми. Даже не знаю, вряд ли уж прям «самый», чего он так?.. Хотя не мое это дело, не мое.

– А тогда зачем спрашиваешь? – продолжила допытываться я.

– Надо, – холодно бросил он, а я в кои-то веки попыталась думать логически и поднапрячь память. Вспомнилась их ссора, Машины подколы, а затем, наконец, я нашла ответ.

– Ваш спор! – просияла я, довольная своей памятью, и Бэл аж затормозил. – Ты хочешь спор выиграть, да?

– Допустим, – неохотно ответил он.

– Извини, но, думаю, это будет очень и очень сложно, – пригорюнилась я, потянув впечатлительную монаршью особу вперед по куда менее оживленному, чем рядом с рынком, тротуару. – Она очень и очень избирательна в выборе тех, кого считает авторитетами, а произвести на нее впечатление крайне сложно.

– Принц не собирается проигрывать, – усмехнулся Бэл. – Как у вас говорят: «Вода камень точит».

– Японский аналог: «И плотина разрушается от муравьиной норки», – на автомате выдала я.

– Ши-ши-ши, Принцесса порой говорит умные вещи абсолютно ни к месту, – то ли похвалил, то ли попытался меня унизить Бэл.

– В точку, – усмехнулась я.

Что интересно, после прибытия мафиозных нахалов и начала моего с ними общения, я стала куда больше проявлять свои эмоции, и наедине с Бэлом или Скуало они у меня становились довольно-таки сильными. Да что там, я даже испытывала ярчайшие положительные эмоции, хотя обычно сильным у меня бывал лишь негатив и пессимизм. Так что уже за одно это можно было им то ли спасибо сказать, то ли в лоб кочергой засветить, даже не знаю, что правильнее будет…

Вскоре мы добрались до ничем не примечательной пятиэтажной хрущевки с серыми унылыми стенами и исписанными нецензурными выражениями деревянными дверями, ведущими в недра подъездов. Бельфегор творчество наскальных живописцев эпохи неандертальцев проигнорировал, я же вполголоса пробурчала, что люди вообще не ценят труд других и общественное имущество, в ответ на что услышала всенепременное Бельфегоровское «ши-ши-ши». Он сам еще не устал так смеяться, интересно?..

Мы поднялись на пятый этаж по заплеванной лестнице подъезда номер два, стараясь не смотреть на исписанные всё теми же нецензурными выражениями, принадлежащими кисти, по всей видимости, иных художников от слова «худо», и не вдыхать глубоко, словно в горах находились, разве что в горах воздух хоть и разряженный, но приятный, а в старом заплеванном подъезде – увы и ах – ароматов ванили и фиалок дождаться сложно, разве что букет с собой заранее притащить. В конце концов, спасибо сломанной двери, мы таки выбрались на свежий воздух плоской крыши, и я наконец смогла вздохнуть полной грудью, но тут же зажмурилась – страх подкрался незаметно.

– Не беспокойся, если начнешь падать, я тебя поймаю, – «успокоил» меня Бэл. Ага, конечно! С пятого-то этажа! Нашел идиотку! Хотя… он ведь Гений. Может, стоит ему поверить?..

– Поймаешь? – с надеждой спросила я, не открывая глаз, и почувствовала, что ледяные ладони взяли меня за руки и несильно потянули вперед.

– Поймаю, не сомневайся, – как-то подозрительно раздраженно процедил Бэл, и я, распахнув-таки глаза, обнаружила, что он стоит передо мной, держит меня за руки и пытается тянуть к краю крыши.

– Бэл, я боюсь, – прошептала я, с ужасом глядя на этот самый край.

– Но Принц тебя поймает! – возмутился он.

– Знаю, – прошептала я, понимая, что наверняка сейчас побледнела, аки полотно, ну, или как Бьякуран – тоже показатель. – Но мне всё равно страшно.

– Хм… – протянул Бэл, прекращая бесполезные попытки подтащить меня к краю, а затем, отпустив мои руки, подошел ко мне слева и, встав чуть позади меня, спросил: – А если Принц будет совсем рядом, испугаешься?

– Испугаюсь, – истерически хихикнула я, чувствуя, что колени начинают дрожать и подгибаться.

– Стоит попробовать, – усмехнулся енот-садист и, крепко обняв меня со спины, скомандовал: – Давай, Принцесса, покажи мне свою силу воли. С правой ноги, на счет «три». Один. Два. Три.

Я почувствовала, что в мою правую щиколотку настойчиво, но не сильно долбят сапогом, и, скрепя сердце, подчинилась требованию, сделав неуверенный, робкий шаг к краю крыши. Бэл же на достигнутом не остановился и вот таким вот хитромудрым методом подогнал меня, несчастную, к обрыву. Я шумно сглотнула, а Принц скомандовал:

– Смотри только на горизонт. На линию горизонта вдалеке, поняла?

Ответить я была не в состоянии и лишь едва различимо кивнула, а Бельфегор, крепко обнимавший меня за талию, заявил:

– Тогда мы с тобой будем вот так общаться! Принц любит высоту – это достойно его положения. А ты можешь разделить его любовь и поговорить с ним о чем-то важном, наслаждаясь видом.

Я шумно сглотнула, чувствуя, что дрожь из колен распространилась по всему телу, а эти самые колени подгибались так, словно я неделю не спала, а затем марафон бежала. Мой личный штатив в полосочку рухнуть от страха мне не давал и лишь прижимал к себе, удерживая в вертикальном положении и помогая не навернуться не только с крыши, но и попросту на нее. Я поняла, что болтать мне с ним не светит, и потому уставилась во все глаза на линию горизонта. Небо, ослепительно-прекрасное в своей неземной синеве, манило и зачаровывало, не давая отвести взгляд. Редко плывущие кучевые облака, похожие на снежные насыпи, обещали вечерний дождь. Солнце, как никогда яркое и слепящее, согревало горячими лучами и подмигивало, скрываясь порой за облаками. Ветер, не так ощутимый на земле, играл нашими с Принцем волосами и заставлял ежиться от холода, но в то же время улыбаться, потому что такой свежести и легкости, порывистости и чистоты на земле он нам, увы, не демонстрирует. Я немного расслабилась, а Бельфегор начал рассказывать что-то про Варию – какие-то забавные случаи из жизни «простых пафосных мафиози». Вскоре я начала прислушиваться к его повествованиям и даже порой смеялась, правда, немного истерически, над самыми веселыми моментами рассказов. Бэл всё так же обнимал меня и крепко прижимал к себе, и в результате, через неизвестное лично для меня количество времени я почувствовала, что страх начал потихоньку отступать. Потому я включилась в разговор и тоже начала рассказывать забавные случаи из своей жизни, благодаря чему с удивлением обнаружила, что чувство юмора у нас с монаршьей особой на удивление схожее – чернее темной ночи и моськи трубочиста. Впрочем, ожидаемо, что уж там? Стоило бы и раньше предположить… Он же садист! А я готесса…

– Ну что, Принцесса, хочешь увидеть нечто чудесное, достойное королевской особы? – наконец решил, по всей видимости, расшевелить меня, статичную до безобразия, мой временный психотерапевт.

– Предположим, – уклончиво ответила я.

– Тогда Принц на секунду отпустит Принцессу, но будет рядом, – заявил Бельфегор и сделал шаг назад. Паника накрыла с головой, а эта самая голова начала нещадно кружиться, и я судорожно обернулась, покачнувшись, но Принц тут же рванулся обратно и подхватил меня за талию, не давая грохнуться вниз.

– Ты так неуклюжа, – съехидничал он и развернул меня спиной к пропасти, давая возможность беспрепятственно смотреть на крышу, однако такое положение было даже хуже, потому что пропасть была лишь в шаге, но я не видела ее и не знала, куда именно мне нельзя делать этот самый шаг.

– Страшно, – трясущимися губами пробормотала я, сжимая руки в кулаки и ёжась.

– Но Принц ведь рядом, – блеснул логикой местный иррационал и кивнул на крышу: – Присмотрись, Принцу на помощь пришел его верный товарищ!

Я, до этого смотревшая лишь на горизонт, опустила взгляд на грязно-серую битумную крышу и не смогла сдержать немного нервную, но умиленную улыбку. Прямо перед нами сидела белоснежная норка-альбинос с челкой, похожей на челку Бэла, маленьким розовым носиком-пуговкой и шикарнейшим пушистым белым хвостом. На кончиках острых ушек горело ярко-алое насыщенное пламя, а зверюшка хищно усмехалась, до безобразия напоминая мне своего хозяина.

– Познакомься, это Минк! Норка Урагана! – пафосно изрек Бэл. – Минк, а это подруга Принца, Елена, прошу любить и жаловать! По крайней мере, Пламенем ранить не стоит точно.

– И на том спасибо, – пробормотала я, и Бэл ехидно рассмеялся.

Норка прошествовала ко мне летящей, грациозной и не менее царственной, чем у нашего Высочества, походкой, внимательно осмотрев меня из-под густой челки, явно усмехнулась (по крайней мере, я именно так интерпретировала ее оскал) и одним ловким движением прыгнула Принцу на правое плечо.

– Красивый, – пробормотала я, косясь на зверика, но всё еще продолжая паниковать.

– О, да! Оружие, достойное Принца! – заявил Бельфегор, а затем довольно тихо и почти не пафосно добавил: – И верный друг.

Почему-то на душе вдруг стало очень тепло. Возможно, потому, что хоть Бэл и был очень одинок, один друг у него всё же был, и это не могло не заставить меня улыбнуться.

– Рада, что у тебя есть друг, Бэл, – тихо сказала я.

– Два друга, – возмутился венценосный холерик, – или ты считаешь слова Принца и его клятву ложью?

– Нет, конечно, – поморщилась я. – Но я так и не поняла, почему ты ее тогда дал.

– Хммм… – протянул Принц, а затем всё же соизволил пояснить: – Ладно, я объясню. Просто Принцесса первая, кто улыбался перед скорой смертью так же, как Принц.

Мне вдруг стало жутко, и я перевела взгляд на Бельфегора, а Минк пробежал по его руке, согнутой в локте, вниз, и Принц поднял его, позволив норке оказаться носом на одном уровне с моим лицом. Отвлекающий маневр? Фигушки вам, гении хитрости…

– Бэл, я не стану спрашивать, как это произошло, – вздохнула я, переводя взгляд на Минка. – И не потому, что мне не интересно, а потому что я знаю: ты всё равно не проиграл. Наверняка это была какая-то катастрофа. Потому уточнять смысла нет.

– В точку, – хмыкнул Принц. – Иного исхода быть не могло, думаю.

– Печально это, – пробормотала я.

– Не скажи, – подозрительно мирным тоном заявил синьор Каваллини. – Зато у Принца появился второй в его жизни друг после Минка.

– А в моей – первый в человеческой расе, – уклонилась от уточнений я, считавшая абсолютно всех зверей своими друзьями.

И тут норка неспешно протянула правую переднюю лапку к моему лицу и осторожно коснулась розовыми и очень холодными подушечками моей щеки. Потыкав меня пару раз, Минк ехидно усмехнулся, а я немного нервно улыбнулась ему в ответ и спросила Принца:

– Можно его погладить? Или не стоит?

– Думаю, он позволит, – пожал плечами Бэл. – Но не касайся Пламени Урагана.

Я кивнула и начала осторожно гладить ехидную норку по спине, с грустью улыбаясь ей и опасливо переминаясь с ноги на ногу из-за близости провала. Минуты через три Минк словно засмеялся и ушки его полыхнули так, что пламя почти коснулось моего лица. От неожиданности я вздрогнула, а потом зашипела на этого изверга не хуже кобры:

– Ты что творишь, дитя полей и огородов? Нельзя же так резко! Весь в хозяина, право слово! Один на крышу тащит, второй – на костер!

И зверь, и его хозяин ехидно рассмеялись, причем непонятно, как могла смеяться норка, но факт остается фактом. Я поморщилась и отвесила живности несильный щелбан в нос, а она почему-то склонила голову на бок, словно оценивала меня, а затем, явно всё для себя решив, перевела взгляд на Принца, ухмыльнулась (да, я знаю, что это животное, но это так!) и вдруг ткнулась носом в мою щеку. Я фыркнула и заявила:

– Подлизываться нехорошо. Я тебя и так простила. А если это ты так симпатию проявляешь, прекращай на Принца коситься, ехидна пушистая.

Не знаю, почему мне казалось, что Минк смотрел на Бэла, но это было так. Я вообще животных понимаю куда лучше, чем людей… Норка ухмыльнулась и вновь ткнулась носом в мою левую щеку, явно не собираясь больше отлипать. Страх потихоньку отступал, а на его место приходило душевное тепло и понимание того, что гордая норка меня всё же приняла, как и ее хозяин, а это не могло не радовать!

– Прекращаем! – вдруг заявил жадный господин Каваллини, и Минк, расхихикавшись (ну, или в его случае – расшишишикавшись, потому как их с Принцем смех до безобразия похож), провел лапкой по моей щеке, словно в одобрительном жесте, и промчал на плечо Бэла.

– Ревнуешь лапочку? – фыркнула я, расстроенно глядя на норку Урагана.

– Нет, но Принцессе стоит посмотреть на часы, – удостоил меня ответом Принц, причем таким тоном, словно в сотый раз объяснял первоклашке, сколько будет один плюс один.

Я вздохнула, а Бэл выудил из кармана коробочку, и Минк, махнув нам на прощанье лапкой, буквально втянулся в нее, став вдруг белым призрачным облачком.

– Итак, посмотришь? – усмехнулся Принц, разворачивая меня, снова растерявшуюся и испугавшуюся, лицом к провалу.

– Угу, – притворилась совой я и, подняв-таки руку на уровень лица, озвучила данные с циферблата: – Три часа десять минут.

– Как я и думал, – ничуть не удивил меня Гений Варии. – Тогда нам стоит идти, не находишь?

– Нахожу, – радостно и облегченно выдохнула я.

– Повернись ко мне лицом. Сама, – скомандовал Бэл, а я подумала, что его хитромудрый тон не предвещает ничего хорошего, но решила положиться на него и осторожно обернулась. Оказавшись с гражданином Каваллини чуть ли ни нос к носу, впрочем, это преувеличение, учитывая десятисантиметровую разницу в росте в пользу Принца, я слегка поежилась от неприятного впечатления, но Бэл начал отступать назад, к выходу на чердак, и я двинулась следом. Однако, сделав пару шагов, он замер и вопросил:

– Ты мне веришь?

Я опешила, но всё же кивнула и пробормотала:

– Верю.

В следующий миг Бэл усмехнулся и прошептал: «Я в любом случае поймаю тебя. Потому что я Принц», – а затем быстро отошел от меня к спасительной двери. Я замерла. Паника, одиночество, глупые мысли о том, что я непременно разобьюсь, захлестнули меня, и я почувствовала, что оседаю на крышу. Оказавшись на четвереньках, я попыталась ползти к выходу, но тело меня не слушалось и пошевелиться я не могла в принципе – лишь дрожала и судорожно сжимала кулаки. Акрофобия, то есть боязнь высоты, всё же самый сильный вид моих фобий, и его я преодолеть не в силах…

– Не сдавайся, – раздался где-то вдалеке, словно сквозь вату, голос Бэла. – Просто иди на мой голос. Принц ведь рядом, Принцессе нечего бояться. Он поймает своего единственного друга среди людей. Поверь.

И, что удивительно, я поверила. Не его словам о том, что он меня поймает, а его словам о том, что я его единственный друг, а это значило лишь одно – он не отдаст меня, не отдаст никому и ничему, даже самой Смерти. Сжав зубы так, словно меня собирались клеймить, я всеми силами попыталась сконцентрироваться на голосе говорившего какие-то обыденные подбадривающие слова Бельфегора, и всё же нашла в себе силы двинуться вперед – на этот голос, к спасительному маяку в океане хаоса и ужаса, сковавшего меня по рукам и ногам. Я ползла безумно медленно, безумно долго, да и просто безумно, но как только перед моим носом возникли знакомые бежево-розовые сапоги, а на плечи легли ледяные ладони Принца, я рассмеялась. Безумно, истерично, надрывно, чувствуя эйфорию от того, что я всё же это сделала – достигла своего маяка, не врезавшись в скалы…

– Ши-ши-ши, а Принцесса и впрямь умеет веселиться, – протянул Бэл и, рывком поставив меня на ноги, прижал к себе и обнял. Я стояла, а точнее, удерживалась в вертикальном положении лишь за счет его объятий, но вцепившись руками в полосатую кофту, смеялась, как абсолютный параноик, и думала: «Да! Я это сделала! Я снова была на грани!» Эйфория от того, что победила в схватке со смертью, адреналин от удачного эксперимента над самой собой, радость от того, что снова достигла своего предела, но всё же сумела не рухнуть в пропасть отчаяния, не сдалась… и полет. Бесконечный полет души в бездну…

Мы смеялись вместе – я и Принц Бельфегор Каваллини – надрывно, во всю силу своих легких, абсолютно безумно. Он прижимал меня к себе, а я цеплялась за его кофту и не замечала, как та становилась влажной от моих слез. Наконец, я судорожно икнула, и Бэл, усмехнувшись, резко замолчал и потащил меня к двери на чердак, причем именно потащил – ноги меня не слушались. Оказавшись в закрытом помещении, я наконец расслабилась и, прижавшись к своему личному демону, предприняла вялую попытку идти самостоятельно. Ноги слушались неохотно, мышцы кололи сотни игл, но я упорно старалась идти сама, ну или хотя бы просто передвигать ногами, а Бэл удерживал меня от знакомства черепной коробочкой с полом и медленно вел к выходу. Наконец мы спустились в подъезд, а спустя еще некоторое время оказались на улице. Принц подвел меня к скамейке у двери, и хоть ноги и пришли уже в относительную норму, я не отказалась от возможности посидеть на нормальном сидении, а не на битумной крыше, и буквально рухнула на старую лавочку, состоявшую из трех досок: двух на сидении и одной вместо спинки (ножки и крепления не в счет). Бэл, как всегда, изящно и по-царски опустился слева от меня и, повернув мое лицо к себе, начал вытирать монаршьим платком мою физиономию.

– Зачем? – растерялась я.

– Ты до сих пор плачешь, – хмыкнул Каваллини, и я уставилась на асфальт, чувствуя, что отчаянно краснею. Да уж, сто лет я уже не проливала слезы перед посторонним. Впрочем, это не были слезы отчаяния или страха – это были слезы радости от того, что я победила. Но как это нашему сиятельному монарху объяснить? Да никак, его излишки пафоса все объяснения отметут…

– И чего Принцесса стесняется? – ухмыльнулся он, заставляя меня вновь повернуть к нему зареванную моську и возвращаясь к своему благому начинанию. – Ты ведь не плакала до тех пор, пока я не поднял тебя. Принцессе нечего стыдиться! Это слезы радости и победы, а не трусости и поражения.

Логика моя, в случае с Бельфегором, просто нервно курит анашу в стороночке… Он то ли и правда Гений, то ли полный неадекват, и я даже не знаю, что лучше, а что опаснее. Но он меня прекрасно понимает, а это главное…

– Всё-то ты знаешь, – пробормотала я, глядя на соломенную челку и думая о том, что всё же это до ужаса приятно – знать, что тебя понимают и принимают таким, какой ты есть…

– А то! – пафосно изрек он. – Я ведь Принц!

– Нет, просто ты гений, – хмыкнула я. – Есть принцы-идиоты, а ты Принц-гений. Ну и неадеквата туда же до кучи добавь.

– Думаешь, Принц сумасшедший? – процедил Бэл. Вот ведь холерик, право слово! Какой из него сумасшедший? Да никакой!

– Нет, конечно, – пожала плечами я, а он вернулся к прерванному моей прошлой фразой действу, под названием: «Вытри харьку ближнему своему». – Сумасшедший, шизофреник – это не к тебе. Но то, что ты не такой, как все, факт. Аномальный ты. Ну и не совсем «адекватный» по понятиям обычных людей. А такое сочетание я могу описать лишь одним словом – «неадекват». Причем к болезням и мыслительным способностям эта характеристика отношения не имеет.

– Принц отличается от простых людей, – протянул Бельфегор, складывая платок и пряча его в карман. – Но он не псих. Он адекватен, просто его действия не все понимают.

– Если тебя это расстраивает, не буду больше так тебя называть, – пожала плечами я. – Но для меня это слово не несет негативной окраски, так что не принимай близко к сердцу. Я и сама неадекват.

– А Принц вообще ничего близко к сердцу не принимает, – усмехнулся Бэл своей обыденной маньячной лыбой.

– Прямо как я, – рассмеялась я и откинулась на спинку лавочки, смачно шмыгнув носом.

– Принцу отойти, чтобы Принцесса имела возможность привести себя в порядок? – проявил учтивость и манеры Бельфегор. Где они были, интересно, когда он девушку на крыше в одиночестве бросил?! Впрочем, он ведь был рядом… Но мне от этого хоть и было легче, но не настолько, чтобы страх прошел, и потому я хоть и не злюсь на него – знаю ведь, что он помочь хотел – всё равно немного раздражена!

– Да, – ответила я. – Освободи жизненное пространство на время наведения леди марафета.

– Конечно, – усмехнулся Бэл и встал. – Не хочу наблюдать сию неэстетичную картину.

Я фыркнула, а Принц свалил в туман, и я тут же начала сморкаться в собственный платок и пытаться отыскать в клатче зеркальце. Ну и что, что клатч – крошечная сумка? Он всё равно разновидность дамской сумочки, а потому их законы «Бермудского треугольника» и «Черной дыры» на него точно так же действуют, и найти в нем что-то можно лишь с ищейкой и группой добровольцев-поисковиков под руководством владелицы этого самого клатча и его содержимого! Отыскав-таки старую пудреницу, я скептически осмотрела свою зареванную моську и, тяжко вдохнув, сделала вывод о том, что слезы женщину совсем не красят, а наоборот, уродуют. С мыслью: «Ну и ладно, зато посмеялась от души, а мелочи вроде красной опухшей физиономии не важны», – я убрала пудреницу и платок обратно в клатч. Заметив это, к лавочке подрулил доселе пасшийся неподалеку монарший енот с любовью к виду крови, и мы, посидев еще минут двадцать и болтая о Минке и его привычках, направились к автобусной остановке, по дороге заглянув в зоомагазин. Надо же просьбы сестры выполнять… Хоть иногда.

До места отправки машинки марки «ПАЗ» мы добрались без происшествий, в пять ноль семь (опоздания никто не отменял) вмялись в автобус, и Принц усадил меня на сидение в самом конце салона, а затем отгородил ото всего мира собственными полосочками. Через три остановки мне всё же пришлось встать, и операция по вжиманию меня в окно, испробованная этим утром, была повторена. Доехали до деревни мы на удивление мирно и спокойно, а выпав на свежий воздух, я поймала Бэла за руку и тихо прошептала:

– Спасибо.

– Не за что: Принцесса еще не преодолела свой страх, – многозначительно изрек Бельфегор, но ладонь мою в ответ всё же сжал, а затем поспешил меня добить: – А потому мы будем продолжать наши тренировки!

Я закатила глаза, понимая, что он не отвяжется, и вяло согласилась, а Принц, ухмыльнувшись, потащил меня к дому тети Клавы, которая встретила меня подозрительным взглядом и вопросом: «Он тебе что-то сделал?»

– Нет, наоборот, он мне помог, – туманно ответила я. – Ты же знаешь, я не люблю толпы. Ну а тут… В общем, Бэл мне очень помог.

– Хорошо, если так, – пробормотала дама в синем платье, и мы с Принцем, попрощавшись с ней, поскакали в сторону нашей фермы.

====== 35) А вот и «молоко за вредность»! Кажись, труды мои хоть в чем-то не напрасны! ======

«Дарить свое страдание другим – это самое большое проявление доверия, какое только может быть». (Алессандро Д’Авения)

POV Кати.

Проснулась я и вдруг поняла, что сегодня мне предстоит самый ужасный день в моей жизни. Спросите, с какого перепоя? Отвечу. Да даже если и не спросите отвечу, надо ж мне на жизнь-тоску пожаловаться? Мне сегодня предстоит податься в рабство ко Главе всея Дисциплины, а для этого я обязана сначала договориться с ним о переносе заплыва на вечер, а затем съездить с Принцем за штанами! Плюс, что-то мне подсказывает, что, учитывая характер нашего дисциплинарного маньяка и тот факт, что ему сегодня придется передо мною, жалким травоядным, галстучка лишиться, настроение у него будет хуже, чем когда его битвы с Занзасом лишили! Короче говоря, что-то я как-то волнуюсь, потому как по шее огребать неохота, но если он собирается в ледяной воде по полчаса зависать, я всё равно молчать не стану. Эх, ладно. Что будет, то и будет. Мария Антуанетта готова взойти на плаху…

Вот в таком вот настроении я и занялась домашними делами. Быстренько закончив с завтраком для животных, я занялась завтраком для людей, и, решив никого не ждать, ну, кроме Ямамото – он, как и вчера, сегодня немного припозднился и пришел не к подкормке песиков, а когда я завершала обряд сервировки стола, я быстренько, прямо со скоростью майора Пейна, позавтракала. Прирулившая Лена одарила меня счастьем, сказав, что берет поездку с Высочеством на себя, и я, обнадёженная удачным началом дня, ускакала бодрой рысцой в дальние дали, то бишь на трудовые подвиги, бросив удивленному моей активностью мечнику: «Дел так много, что впору себя клонировать!» Работала я и впрямь в этот день как в пятую точку ужаленная: мы с Торром галопом объехали территорию участка, а затем я очень тщательно, но довольно быстро осмотрела лошадей, не начиная свои любимые обнимашки чуть ли не с каждым коником и разговоры с ними. Нет, я не псих, но я люблю болтать с животными: они всё прекрасно понимают, и думается мне, что даже побольше людей… Тренировку с Торром на конкурном поле, обычно проводимую мной после обеда, я вообще решила отменить, и, быстро завершив все оставшиеся мелкие дела, ломанулась готовить обед. Внаглую свалив на Ямамото приготовление суши, я сваяла рыбный суп «на всех», включая и рабочих, и мафию, а также гречаники, те самые «котлетки» из гречневой каши, умилившие нашего холеричного Принца. Сваяв отбивные, я налила в термос горячего чаю и сбегала в кладовку за пледом и махровыми полотенцами в количестве трех штук: два больших и одно маленькое – надо же нашему Главе голову вытирать, правильно? Запихнув всё это добро в спортивную сумку, я быстренько пообедала и начала сгружать суши в герметичный контейнер.

– Да что происходит? – с улыбкой, но почему-то напряженной, вопросил Ямамотыч.

– Тайна мадридского двора! – с пафосом Бельфегора изрекла я, но потом, подмигнув, добавила нормальным голосом: – Я буду помогать Хибари-сану в небольшом дельце, только не спрашивай в каком, а то меня великий и ужасный камикорос постигнет.

– Помогать?! – опешил Такеши и аж как стоял возле своего стула, так на него и сел, а затем рассмеялся и заявил: – Ничего себе! Прав был Скуало, говоря, что нас решили изменить в этом мире.

– А вы делитесь информацией друг с другом? – озадачилась я.