Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 325 страниц)

Перед отправлением я закутался в теплую форменную одежду и выбрался из вагона, чтобы подобрать Ожесточающую. Клинок капризно вибрировал в моих руках, словно возмущаясь тем, что я посмел оставить его посреди снежной бури. А затем напоследок жалобно взвизгнул, когда я вкладывал его в ножны.

Мысленно попросив у него прощения, я направился к закоченевшим в снегу телам трех янычаров.

Поезд тронулся в пять часов и шел без остановок. Мы вырвались из ночи в уютный заснеженный рассвет. Буря стихла. Сако гнал локомотив на пределе возможностей, пытаясь наверстать упущенное время. Экспресс промчался по южной оконечности Атенатского хребта и спустился по холмистым предгорьям и скалистым ледниковым полям. За окнами мелькали унылые горные пастбища и каменистые долины, потом вдали стал виден непроходимый первозданный лес, и наконец, показались первые крошечные деревушки. Мы выехали на просторы залитого утренним солнцем Южного плато.

У меня не было сил любоваться этими прекрасными пейзажами. Войдя в купе, я тотчас же повалился на кровать. Креция присела возле меня. Сквозь полудрему я успел почувствовать, как мне перевязали раны, а затем провалился в глубокий сон. Ожесточающая беспокойно дремала рядом.

Я проспал несколько часов, а проснувшись, обнаружил, что экспресс все так же летит, не сбавляя скорости. По моим подсчетам, мы должны были прибыть в Новую Гевею к полуночи. Сако получил строгое указание никому не докладывать о наших приключениях.

Вероятно, Понтиус снова попытается напасть на нас в Новой Гевее. Я сверился с картой маршрута и подумал о том, чтобы приказать Сако совершить незапланированную остановку на дополнительной станции, в одном из городков к северу от Новой Гевеи. Мы могли бы высадиться и нанять воздушный транспорт, а поезд отправился бы дальше.

Но мой непримиримый и внимательный враг, скорее всего, ожидал подобного хода. Я решил, что будет куда безопаснее не скрываясь прибыть к вокзалу одного из главных городов планеты.

Я размышлял обо всем этом, лежа на кровати, и слушал, как в соседнем купе охает Медея. Через некоторое время она появилась в дверях, слабо улыбнулась и, прихрамывая, направилась ко мне. Я обрадовался тому, что Бетанкор уже может ходить, но нахмурился, увидев, что она использует в качестве трости рунный посох. Только ей могло прийти в голову проявить подобную непочтительность.

Кряхтя, Медея присела на край моей кровати.

– Скучать не приходится, верно?

– Ни секунды.

Она посмотрела на Крецию, мирно сопящую на соседней кушетке, и покачала головой.

– Доктор весь день не отходила от тебя, Грегор.

– Знаю.

– Она ведь больше, чем просто старый друг?

– Да, Медея.

– Опять эти твои тайны.

– Да.

– Ты никогда не рассказывал мне о ней.

– Я никому не рассказывал. Креция Бершильд заслужила покой.

Медея посмотрела на меня в упор.

– А тебе не кажется, что и Грегор Эйзенхорн заслужил покой? Ты можешь быть сколь угодно великим и ужасным инквизитором и все такое прочее, но, помимо этого, ты – человек. У тебя же есть жизнь и кроме этой чертовой работы.

Я подумал над ее словами. И, к сожалению, не смог с ними согласиться.

– Но теперь вы снова вместе. Ты и наш добрый доктор.

– Я возродил дружбу, которую не имел права обрывать.

– Да, точно. Возродил. – Она сделала удивительно непристойный, но красноречивый жест.

Если бы я мог, то непременно бы улыбнулся.

– У тебя есть ко мне еще что-нибудь, или ты пришла только для того, чтобы развлекать меня своими вульгарными выходками?

– Да, есть еще кое-что. Что мы будем делать, когда доберемся до места?

Новая Гевея представляла собой скопление пирамид-ульев, нависших над дельтой реки Санас, огни которых показались вдали еще за час до прибытия поезда.

Трансатенатский экспресс с грохотом и свистом вкатился в главный терминал вокзала за две минуты до полуночи. Я поспешил выйти одним из первых, прошел по просторному залу под аркой стеклянного свода и направился к офису Гильдии Астропатика, расположенному возле товарной станции.

Получив доступ к «Эгиде», я прочитал ответ Нейла. Он соглашался, что все это напоминает неприятности на Иичан, и проклинал имя Садии. Еще он сообщал, что будет ждать меня в полдень в «Салоне Энтилауля», баре, расположенном в четвертом улье на шестидесятом уровне, и что «Каукус» уже готов к отлету.

Я устало просмотрел сообщение и перевел взгляд на астропата:

– Ответ из трех слов. «Шип Розы поднимается». Отправляйте.

На следующий день, за несколько минут до полудня, я зашел в «Салон Энтипауля». Стены прямоугольного помещения пересекали многочисленные переплетения алюминиевых труб. В размалеванные краской из баллончиков фанерные перекрытия были искусно вмонтированы цепочки ламп, мигавших в такт грохочущему пунду. Андеграунд. Заведение должно было казаться крутым и опасным, но все это оказалось подделкой. Клерки среднего уровня приходили сюда пообедать или выпить после работы, а студенты Администратума назначали любовные свидания девушкам из лиги логостикаторов. Здесь отмечались продвижения по службе и отставки, а также устраивались шумные попойки по случаю дней рождения. Я бывал в настоящих барах для твистов и слушал подлинный пунд. Ничего общего.

Я закутался в накидку Эмоса, пониже натянул капюшон и надел дыхательную маску, позаимствованную в экспрессе. Мне хотелось выглядеть как какой-нибудь техноадепт, пришедший пообедать, или механик, ускользнувший с работы, чтобы повидаться со своей девушкой.

В этот час народу в заведении почти не было. Скучающий бармен полировал бокалы за узкой стойкой, а у двери в кухню болтали одетые в униформу официантки. Обе держали свои стеклянные подносы словно щиты арбитров.

С полдюжины посетителей сидели в отдельных кабинках. Мое внимание привлекла фигура, закутанная в длинный плащ. Человек в одиночестве склонился над стаканом, повернувшись спиной к двери.

Я присел за один из центральных столиков. Подошла официантка. От нее несло обскурой, а брови были подведены так высоко, что глаза казались неестественно огромными.

– Что будете пить?

– Двойной зерновой тандерей во льду.

– Без проблем, – развернувшись, бросила девица. Музыка не стихала ни на секунду. Официантка вернулась довольно быстро, неся на подносе единственный стакан, сделанный из замороженного под высоким давлением льда. Девица взяла стакан щипцами и поставила его передо мной.

– Сдачи не надо, – пробормотал я и подбросил монетку.

– Была бы то сдача. – Усмехнувшись, она ловко поймала монетку и засеменила прочь, вихляя той частью своего тела, которой ей вихлять определенно не стоило.

Я не притрагивался к напитку. Лед постепенно таял, и по столу начала растекаться маслянистая жидкость.

Человек, закутанный в плащ, поднялся и подошел ко мне.

– Шип Розы?

Я поднял глаза.

– Он самый.

Незнакомец сбросил плащ. Резкие черты лица, длинные прямые черные волосы, подведенные глаза мерцали нефритом.

Ничего общего с Гарлоном Нейлом. Это была Марла Таррай.

Она села напротив, залпом опрокинула мою выпивку и слизнула капли со своих длинных пальцев.

– Мы знали, что рано или поздно доберемся до вас.

– Догадываюсь. А кто это «мы»?

Остальные посетители бара поднялись и пересели за ближайшие к нам столики. Марла Таррай щелкнула пальцами, и все они откинули полы одежды, демонстрируя пистолеты. Она щелкнула снова, и оружие исчезло.

– Значит, это западня?

– Конечно.

– И сообщения были не от Нейла?

– Очевидно.

– Вы взломали глоссию?

– Правда, мы умные?

Я откинулся на спинку стула.

– И как вам это удалось?

– Мистер Эйзенхорн, неужели вас это интересует прямо сейчас?

– Почему бы и нет, – пожал я плечами. – Особенно учитывая, что вы взяли меня тепленьким. Вокруг эти проклятые вессоринцы. Я умру, не успев подняться со стула. Так что и вреда причинить не смогу.

– Думаю, вы уже сами обо всем догадались, – сказала она, улыбаясь.

Я почувствовал, как ее мощное сознание пытается проникнуть в мой мозг.

– Йекуда Вэнс.

– Верно, мистер Эйзенхорн. Ваш астропат оказался нам весьма полезен. У него правильные взгляды на жизнь. А янычары превосходят всех прочих в умении убеждать. Вэнс отправлял вам сообщения, притворяясь Нейлом. Он знал глоссию.

Она снова попыталась проникнуть в мое сознание.

– Вы используете защитные методики, – произнесла она, мрачнея.

– Конечно. Да и вы на моем месте поступили бы так же. Впрочем, должен признаться, я разочарован. Я надеялся, что Понтиус сам придет сюда. В конце концов, это ведь западня. Последнее стояние Эйзенхорна. Он мог бы проявить учтивость и появиться здесь, чтобы посмотреть, как я умру.

– Понтиус занят другим делом, – бросила она и только потом поняла, что прокололась.

– Благодарю за подтверждение моих догадок, – спокойно кивнул я.

– Ублюдок! – зарычала Таррай. – Какая тебе с этого польза? Ты уже покойник!

– Так и есть. Я уже покойник!

Она замерла в нерешительности, а янычары уже вскочили и повыхватывали оружие, не обращая внимания на визжащих официанток. Бармен нырнул под стойку.

Марла Таррай медленно протянула руку и содрала с моего лица дыхательную маску.

– Этрик? – Ее нефритовые глаза широко распахнулись.

– Да, – ответил я.

Нас разделяло около трех километров. Я сидел в снятой накануне комнате и обливался потом, концентрируя свою Волю и направляя ее через рунный посох в тело клансэра Этрика.

Таррай отпрыгнула, роняя стул.

– Проклятие! – завопила она. – Он раскусил нас! Раскусил! Но откуда он узнал?

– Йекуда мог прикидываться Нейлом, отправляя сообщения на глоссии, но Вэнс не знал того, что было известно Гарлону. Мы сражались с Садией на Лете Одиннадцать, а не на Иичане, – произнес я, шевеля губами Этрика.

Марла Таррай выхватила плазменный пистолет и выстрелила Этрику в грудь. Бессоринцы открыли огонь из автоматического оружия и лазерных карабинов.

Пока мою марионетку разрывало на части, я высвободил вихрь варпа, который уже давно вызвал и удерживал в своем сознании.

Он вылился из растерзанного тела Этрика и загулял ураганом, уничтожая янычаров, «Салон Энтипауля» и все вокруг в пределах пятидесяти метров.

Тело Марлы Таррай распалось на атомы. В последние миллисекунды жизни ее ментальные барьеры рухнули, и я получил четкий отпечаток сознания могущественного псайкера. Не всего, конечно, но и этого оказалось достаточно.

Достаточно, чтобы понять: я только что уничтожил дочь Понтиуса Гло.

Глава 15
СВЯТИЛИЩЕ, КАТАРСИС И ФИШИГ
ТЕХТ УЙН САХ
ПРОМОДИ

Пятнадцать дней спустя мы были уже далеко от Новой Гевеи, да и от самой Гудрун тоже. На какое-то время я избежал когтей Ханджара Острого.

Утром, перед встречей моей марионетки с Марлой Таррай, мы с Эмосом зафрахтовали легкий лихтер под называнием «Дух Уайстена» и к вечеру уже оставили планету. Через пять с половиной дней в окрестностях Кито мы встретились с «Иссином».

Мой старый друг, Тобиус Максилла, эксцентричный владелец быстроходного торгового судна «Иссин», без промедления откликнулся на кодовое слово глоссии «Санктум». Ему пришлось прервать путешествие по Геликану, развернуться и взять курс на Гудрун. Тобиус никогда официально не привлекался к моим расследованиям, однако являлся давним и надежным союзником и неоднократно предоставлял свой корабль к моим услугам.

Он утверждал, что помогает мне из соображений финансовой выгоды и, кроме того, ради сохранения хороших отношений с имперской Инквизицией.

К слову сказать, я каждый раз лично проверял, чтобы Ордосы щедро вознаграждали его.

Однако я давно понял, что истинной причиной, по которой он никогда не отказывал мне, была страсть к авантюрам, не дававшая Максилле покоя. Участие в моих предприятиях давало ему возможность пощекотать нервы и заняться более опасным делом, чем нелегальная торговля предметами искусства и монотонные путешествия по исхоженным маршрутам Геликана.

Ни одному капитану я не доверял так, как Тобиусу Максилле, и ни на одном судне я не чувствовал себя в большей безопасности. Именно поэтому, когда у меня отняли все и приперли к стенке, я, не раздумывая, обратился к нему за помощью и спасением.

Кроме того, Максилла обладал поистине чудесными способностями поднимать настроение и боевой дух. Как раз с этим в моей команде были большие проблемы. Особенно после событий в Новой Гевее. И виноват в этом был я.

Поняв, что «Нейл» – не что иное, как очередная уловка Гло, я тотчас же начал обдумывать ответный ход.

Часть разделов Малус Кодициум касалась создания «треллов»[36]36
  Трелл – раб в древней Скандинавии.


[Закрыть] – людей, которыми можно управлять ментально, точно марионетками. Никогда раньше мне и в голову не приходило использовать это знание, настолько омерзительным оно мне казалось. Тем более, что в Кодициуме говорилось, что для достижения наилучшего результата необходимо проводить ритуалы над свежим трупом. С другой стороны, к этому можно было относиться как к расширению моих псионических способностей, вполне оправданному в данной ситуации.

Я не собирался вдаваться в подробности предстоящего мероприятия, но Медея, Элина, Креция и Эмос поняли, что я намереваюсь сотворить нечто из ряда вон выходящее. Их опасения подтвердились, когда я втащил тело Этрика в апартаменты, которые мы арендовали в четвертом улье. Креция пробормотала что-то о похищении тел, а Медея молча ушла в свою комнату. Когда на борту «Милашки» я сказал ей, что могу зайти слишком далеко, она восприняла эти слова как шутку. Да и к моим делам с Черубаэлем отнеслась весьма равнодушно. Теперь она поняла, что знает недостаточно о тайных уловках псайкеров.

Эмос старательно делал вид, что ничего не замечает. Он ни разу не заговорил о Малус Кодициум с тех пор, как увидел его в моем кабинете. И не раз заверял, что доверяет мне.

Атмосфера в моей команде была напряженной.

Во время подготовки к проведению ритуала я запретил кому-либо входить в мою комнату. Это тоже могло быть ошибкой. Кроме Элины, невосприимчивой к ментальным воздействиям, все мои соратники ощущали тревогу и психологический дискомфорт.

Кроме всего прочего, мне предстояло освоить навыки управления варп-вихрем, который я никогда прежде не использовал. Новоиспеченного трелла необходимо было снабдить оружием, способным повергнуть моих хитроумных врагов. Оглядываясь назад, я задумываюсь: уж не сам ли Малус Кодициум заронил эту идею в мою душу.

Мое оружие сработало. Преследователи были уничтожены. Но я сомневаюсь, что осмелюсь воспользоваться варп-вихрем снова. Слишком тяжелыми оказались последствия. Когда все закончилось, я потерял сознание и моим друзьям пришлось взломать дверь, чтобы вытащить меня из комнаты и оказать мне помощь. Представляю, насколько их поразило увиденное. Выгоревший круг на полу, жуткие символы на стенах, медленно оседающие психоплазменные хлопья. Думаю, тогда они впервые почувствовали: я пытаюсь воспользоваться тем, что не могу полностью контролировать.

Возможно, они были правы.

Никто из них не захотел говорить об этом. Эмос подобрал Малус Кодициум и незаметно сунул его в карман. Позднее, на борту «Духа Уайстена», он тайком возвратил его мне.

– Не хотелось бы касаться этого снова, – сказал он. – И надеюсь, что больше никогда не увижу эту книгу.

Такая реакция меня просто обескуражила. Всю свою жизнь Убер посвятил приобретению знаний. В его случае это было почти клинической потребностью. А теперь он сам отвергал источник тайных знаний, аналогичных которому не было в этой Галактике. Я полагал, что он единственный смог бы оценить книгу по достоинству.

– Это ведь Малус Кодициум, верно?

– Да.

– Они не смогли найти его. Ордосы искали его на Фарнесс Бета, когда пал Квиксос, но ничего не нашли.

– Верно.

– И произошло это потому, что ты забрал его и не сказал им.

– Да. Именно таким было мое решение.

– Ясно. Благодаря ему ты и научился контролировать демонхостов?

– Да.

– Ты разочаровал меня, Грегор.

Максилла, как всегда, играл роль радушного хозяина, и настроение моих сотрудников постепенно улучшалось. Он встретил нас в главном швартовочном отсеке «Иссина». Тобиус был великолепен в своем пестром седриловом халате, синем шелковом шейном платке, скрепленном золотой фибулой в виде звезды, и фиолетовой замшевой шапочке с серебряной кисточкой. На его добродушном, набеленном лице сияла улыбка, подведенные снизу черным глаза смеялись, а платиновая цепочка, протянутая от алмазной серьги в левом ухе к сапфировому гвоздику в носу, мелко подрагивала.

Позади него застыли позолоченные сервиторы, доставившие прямо в отсек подносы с освежающими напитками. Он поприветствовал нас, пофлиртовал с Медеей, а затем переключил все свое внимание на незнакомых ему женщин – Крецию и Элину.

– Куда? – услышал я за спиной и обернулся. Неудивительно, что это был первый вопрос, который он мне задал.

– Позволь мне воспользоваться услугами твоего астропата и начинай рассчитывать курс к тому месту, где мы впервые встретились.

Я отправил Фишигу сообщение на глоссии, приказывая изменить маршрут, обойти Гудрун и встретить меня в другой точке. «Шип жаждет Гончую, колыбель Гончей, в шесть». Бледный, словно мертвец, безымянный навигатор Максиллы исполнил свои замысловатые ритуалы, и «Иссин» с ревом ворвался в варп с такой скоростью, на какую только был способен мощный двигатель этого судна.

Как обычно, я не мог расслабиться во время путешествия по адскому небытию варпа, поэтому уединился с Максиллой в его каюте. Он был сам не свой до сплетен и, когда мы снова встречались, смаковал их по нескольку часов, пытаясь наверстать упущенное время. Учитывая, что окружавший его экипаж состоял в основном из сервиторов, он испытывал недостаток общения.

Я с нетерпением ждал этого разговора. Мне никогда не приходилось изливать ему душу, но теперь я почувствовал, что Максилла – единственный человек в Империуме, который сможет выслушать и полностью понять меня. Или, по крайней мере, не станет меня осуждать. Максилла был капером. И не пытался этого скрывать. Всю свою жизнь он занимался тем, что искал и находил лазейки в законах, правилах и инструкциях. Думаю, мне действительно хотелось знать, как он ко мне относится.

Его каюта располагалась рядом с капитанским мостиком. Просторное помещение с полуэтажом, где стоял огромный обеденный стол из полированного дюросплава, за которым мы так часто трапезничали все вместе. Потолок в этой части каюты представлял собой купол, закрытый защитными щитами. Они раздвигались с помощью дистанционного пульта, открывая взору панораму звездного неба. На полуэтаж – широкий зал с мраморным полом – вела изогнутая балюстрада из древесины тефры. Как уверял Максилла, этот трофей был захвачен на двадцатимачтовом солнечном паруснике на Наутилии. Между кристеле-фантиновыми колоннами стояли скульптуры и бюсты, стены украшали живописные и гололитические картины. Вокруг некоторых особо ценных экспонатов мягко мерцали стазис-поля, другие поддерживали в воздухе невидимые лучи репульсоров.

На полу лежал изящный, узорный олитарийский ковер, вокруг которого была расставлена элегантная антикварная мебель – несколько кушеток и кресел с подлокотниками в форме свитков, обтянутых светотканью с Сампанеса. Один только этот ковер стоил целое состояние.

Под куполом потолка сияли шесть потрясающе красивых люстр, созданных стекольщиками Витри. Каждый светильник поддерживался отдельным антигравитационным устройством в форме блюда.

Я сел на кушетку и принял протянутый Максиллой пузатый бокал с амасеком.

– Ты похож на человека, которому необходимо снять груз со своей души, – произнес Тобиус, устраиваясь напротив.

– А что, это так заметно?

– Нет, боюсь, все гораздо сложнее. Последние несколько месяцев меня одолевает ужасная скука. Я уже начал мечтать о приключениях. Когда ты, единственный, кто умудряется постоянно влипать в самые рискованные и опасные предприятия, наконец-то прислал мне сообщение, я воспрял духом.

Он вставил папиросу со лхо в длинный серебряный мундштук, прикурил, слегка щелкнув своим смертоносным перстнем, и откинулся на спинку кресла. Выдыхая ароматный дым, он принялся неспешно раскручивать амасек в бокале.

– Ну… – Я действительно не знал, с чего начать. Максилла со вздохом поставил бокал на столик и, словно факир, взмахнул палочкой дистанционного управления. Воздух в каюте сгустился, звуки стали казаться несколько приглушенными.

– Можешь говорить свободно, – сказал он. – Я активировал защитное поле.

– На самом деле я просто не знаю, с чего начать.

– Грегор, мне постоянно приходится прокладывать курсы и просчитывать маршруты. Исходя из своего опыта, могу сказать: начинать нужно всегда…

– С начала? Знаю.

Я решил изложить ему свою историю в общих чертах. Но вскоре понял, что мне не обойтись без подробностей. Дюрер. Туринг. Баталии с «Круор Вультом» и Черубаэлем. Покрытое белилами лицо Тобиуса сделалось по-клоунски трагичным, когда я рассказал ему о Елизавете. Он всегда питал к ней слабость.

Мне приходилось возвращаться в далекое прошлое, объяснять появление Черубаэля, описывать события на Фарнесс Бета и сражение с Квиксосом, что в свою очередь потребовало упоминания о миссии на Синшаре. Я рассказал о нападении на Спаэтон-хаус и нашем отчаянном бегстве через всю Гудрун. Я перечислил список убийств, произошедших в субсекторе. Тобиус был знаком с Гарлоном Нейлом и Натаном Иншабелем, не говоря уже об остальных членах моей команды. Моя повесть о мести Понтиуса Гло стала унылым перечнем плохих новостей.

Начав, я уже не мог остановиться и не скрывал ничего. Наконец признаться во всем и скинуть с себя этот груз было облегчением. Я рассказал о Малус Кодициум и о том, в какой опасности оказался, храня его. Поведал о том, что создавал демонхостов. И треллов. И вихри варпа. Откровенно признался в сделке, которую заключил с Гло на Синшаре.

– Тобиус, все мои союзники – моя семья, если хочешь – все, кроме тебя, Фишига и той горстки, которая взошла вместе со мной на борт, погибли из-за того, что я натворил на Синшаре. Умерли… конечно, я не делал точных подсчетов… две сотни верных слуг Империума. Двести человек, посвятивших себя моему делу, в твердой уверенности, что я хорошо выполняю свою работу… Уже и не говорю о людях, подобных Полу Расси, Дуклану Хаару и бедному недоумку Вервеуку, которые пали во время прелюдии к этой кровавой бане. Или о магосе Буре, должно быть, убитом Гло во время побега.

– Грегор, разрешишь кое-что уточнить? – спросил Максилла.

– Всенепременно.

– Ты сказал, что это твое дело. Что они посвятили себя твоему делу. Не кажется ли тебе, что это несколько самонадеянно?

– О чем ты?

– Ты ведь искренне веришь, что служишь Императору?

– Ну конечно же.

– Значит, они пали, служа Императору. Они погибли во имя его дела. И ни один гражданин Империума не смеет просить о большем.

– Не думаю, что ты меня внимательно слушал, Максилла…

Он поднялся с кресла.

– Нет, инквизитор, мне кажется, это ты не слушал. Причем ты не слышишь даже самого себя. Обращаю на это твое внимание. Грегор, ты отказываешься замечать очевидные вещи.

Он пересек зал и остановился, подняв взгляд на гололитический портрет, изображающий имперского воина. Картина была очень древней. Мне не хотелось даже думать о том, где Тобиус достал ее.

– Знаешь, кто это?

– Нет.

– Магистр Войны Терфеук. Командовал имперскими войсками в сражениях при Пацификусе почти пятьдесят столетий назад. Теперь это уже седая история. Большинство из нас даже не смогут сказать, в чем были причины той проклятой войны. Во время битвы за Короссу Терфеук бросил в бой четыре миллиона имперских гвардейцев. Четыре миллиона, Грегор. Хвала Трону, подобные сражения уже в прошлом. Конечно же, это была эпоха Высшего Империализма, эра легендарных Магистров Войны, культа личности. Так или иначе, Терфеук добился победы. Даже его советники не верили в возможность взятия Короссы, но ему это удалось. Из тех четырех миллионов вернулись живыми только девяносто тысяч. – Максилла обернулся и посмотрел на меня: – И ты знаешь, что он сказал? Терфеук? Знаешь, что он сказал об ужасной цене своей победы?

Я покачал головой.

– Он сказал, что для него было величайшей честью столь хорошо послужить Императору.

– Рад за него.

– Грегор, ты не понимаешь. Терфеук не был мясником. Он не жаждал славы. По всем меркам, он был гуманен и любим своими людьми за честность и щедрость. Но когда пришло время, он ни на мгновение не пожалел о цене службы Императору и защиты Империума от извечных врагов.

Максилла снова сел на место.

– Мне кажется, это все, в чем ты виноват. Тебе приходилось принимать трудные решения, чтобы как можно лучше служить Императору там, где остальные могли бы оказаться недостаточно сильны и потерпели бы поражение. Ты вынужден исполнять свой долг и принимать последствия. Я уверен, что наш дорогой Терфеук мучился от бессонницы еще много лет после Короссы. Но он справлялся с этой болью. И не сожалел ни о чем.

– Вести людей в битву – это не то же самое, что и…

– Различия несущественны. Имперский социум – вот твое поле битвы. Люди, которых ты потерял, были твоими солдатами. А солдаты – это только военные ресурсы. Они существуют, чтобы их использовали. И ты использовал эти ресурсы, чтобы побеждать в своих сражениях. Кстати о книге, про которую ты говорил. Этот демонхост. Мне он показался обворожительным. Хотелось бы встретиться с этим парнем.

– Уверяю, тебе бы это не понравилось. К тому же это «тварь», а не «парень».

Максилла пожал плечами.

– Думаю, ты хотел поговорить со мной об этом потому, что надеялся найти во мне сочувствующего слушателя. Ведь я старый разбойник и все такое прочее… – Он глубоко затянулся и выдержал паузу. Клянусь, временами я начинал думать, что Тобиус читает мои мысли. – Позволь мне кое-что сказать, Грегор. Я люблю тебя как брата, но мы совершенно разные. Я – капер. Игрок. Лжец. Подонок. Мои недостатки слишком очевидны и многочисленны, чтобы их перечислять. Я не ищу лазейки в правилах; я просто нарушаю их. Ломаю. Разрушаю. Любым доступным способом в любое удобное время. В этом мы отчасти родственные души. Ты ведь обходишь правила Империума и Инквизиции. Без сомнений, ты тот, кого они называют радикалом. Но этим наше сходство ограничивается. Я нарушаю правила ради собственной выгоды. Чтобы заполучить желаемое, преумножить свои богатства и поднять свой статус. Чтобы сделать жизнь лучше для себя. Себя. И только для себя. А вот ты поступаешь так не ради собственного блага. Ты делаешь это ради системы, в которую веришь, и Бога-Императора, которому поклоняешься. И, проклятие, это означает, что твоя совесть может быть чиста.

Меня поразила страстность его речи. Кроме того, меня ошеломило его указание – которого никто ранее не осмеливался сделать, – на то, что я стал радикалом. Когда же это произошло? Мои поступки, возможно, были радикальными, но становился ли я таковым по сути?

В той роскошно обставленной каюте я понял, что Максилла попал в самую точку, озвучив отвергаемую мной истину. Я изменился, сам не признавая в себе этих изменений. Моя благодарность Тобиусу Максилле за это болезненное осознание будет вечной. Я даже почувствовал себя лучше.

– Полагаю, ты не можешь обратиться за помощью к своему начальству?

– Нет, – ответил я, все еще пытаясь прийти в себя от сказанного Максиллой.

– В противном случае тебе придется рассказать им то, о чем им, по твоему мнению, знать не следует?

– Конечно. Чтобы получить какую-либо официальную помощь, мне пришлось бы составить подробный отчет. А он развалится при самой поверхностной проверке, если в нем не будет упоминания о Кодициуме и Черубаэле. Во имя Трона, это еще не полный список! Я ведь скрыл от них существование Понтиуса Гло. Что я мог бы им сказать? «Понтиус Гло истребляет моих людей. Откуда он взялся, мой повелитель, мой Великий Магистр? Ну, если честно, я знал о его существовании в течение столетий, но скрывал это от вас. А теперь он восстал и беспокоит нас только потому, что я подарил ему тело».

Тобиус усмехнулся:

– Твоя позиция ясна. Но что ты скажешь Фишигу? Наш любезный Годвин куда более прямолинеен и непримирим.

– С Фишигом я разберусь.

– Итак, каким будет твой следующий шаг? Ты, кажется, упоминал о некоем псайкере, дочери Понтиуса. Ты ведь что-то увидел в момент ее смерти?

Действительно, перед тем как Марлу Таррай уничтожил варп-вихрь, ее ментальный щит исчез. Полученная мной картина была далека от совершенства, но изобиловала информацией.

– Марла Таррай оказалась намного старше, чем выглядела или утверждала. Она была незаконнорожденной дочерью Понтиуса и гувернантки с Гудрун, которую Гло взял с собой на Квентус Восьмой. Марла была рождена в двадцатом и от зачатия развращена воздействием носимого Понтиусом ожерелья. Более того, за прошедшие три сотни лет несколько известных еретиков избежали кары Инквизиции. Оказывается, все они были некем иным, как Марлой Таррай в разных обличьях. Теперь, когда она мертва, можно будет закрыть много дел.

– Понтиусу это не очень-то понравится.

– Догадываюсь. Теперь Гло еще сильнее, чем прежде, захочет увидеть меня мертвым. Но, понимаешь ли, на самом деле они охотились за Малус Кодициум. Я увидел это в ее незащищенном сознании. Гло знал, что книга у Квиксоса, и догадывался, что, когда тот погиб, она перешла ко мне. И Понтиус очень хочет ее заполучить.

– И ты знаешь почему?

– Я поймал образ бесплодного мира прямо перед тем, как Марла Таррай умерла. Иссушенная скорлупа, где допотопные города лежат погребенными под слоем золы. Гло что-то ищет там, и для этого ему необходим Малус Кодициум.

– Зачем?

– Понятия не имею.

– Где этот мир?

– Не знаю. В ее сознании было одно слово, название. Гюль. Но что оно означает или на что указывает? Она погибла прежде, чем я смог что-либо выяснить.

– Я сверюсь со своими картами и спрошу навигатора. Кто знает? – Он подался вперед и посмотрел на меня. – И еще о книге. Этот Малус Кодициум. Могу я посмотреть на него?

– Зачем?

– Потому что я ценитель уникальных и дорогих предметов искусства.

Я вынул книгу из кармана и протянул ему. Тобиус изучал ее с почтением, его лицо озарила улыбка.

– Смотреть особо не на что, но красива по своей сути. Благодарю за предоставленную возможность подержать ее. – Он возвратил мне книгу. – Поверить не могу, что собираюсь сказать это, – добавил он, – не кто-нибудь еще, а я! Но… на твоем месте я бы ее уничтожил.

– Думаю, ты прав. Скорее всего, я так и поступлю.

Я поставил на столик пустой бокал и направился к дверям. Максилла отключил защитное поле.

– Спасибо, что уделил мне время и за гостеприимство, Тобиус. А теперь я, пожалуй, удалюсь к себе.

– Спокойных снов.

– Один последний вопрос. – Я был в дверях. – Ты сказал, что нарушаешь правила, чтобы заполучить желаемое. Что не служишь никому, кроме себя, и все твои поступки направлены только на получение собственной выгоды.