Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 301 (всего у книги 325 страниц)

Снаряды прошли сквозь Сику, затуманив ему зрение. Десантники обменивались выстрелами на расстоянии пяти метров. От сейсмических вибраций трещали зубы.

Летели искры, и плавился металл. Болтер Сики был мощнее, болты образовали три отверстия в животе чумного десантника, другие попали в шею. Пистолет противника изверг крупные взрывные снаряды, попавшие в область паха и бедро.

Сика рухнул на колени. Чумной десантник согнулся, отступая назад, словно раненное животное.

Баэл-Шура, увидев открывшуюся возможность, окатил противника струей прометия.

Умирающий монстр рухнул вниз. Пока он падал, его собрат появился из другого конца тоннеля. А затем еще двое появились над ними. Кровавые Горгоны были окружены.

Баэл-Шура оставшейся рукой оттащил истекающего кровью Сику за валун и сел рядом с ним.

– Я думаю, мы умрем, – тихо произнес Сика.

– Твоя нога. Ее нужно осмотреть, – отозвался Баэл-Шура, отталкивая остатки своей руки в сторону.

Сика взглянул на свою ногу и выругался. В левом бедре зияла дыра. Вся его нога держалась лишь на лоскутах мускулов.

– Нет времени, – произнес Сика, с трудом заняв сидячее положение.

Чумные десантники открыли огонь. На Сику и Баэл-Шуру посыпались осколки пород. Сика произвел два выстрела и активировал вокс-связь.

– Сика Бешебе. Угроза опознана. Чумные десантники. Мы зажаты в угол.

Это было его последним сообщением. Выстрелы продолжали лететь со всех сторон, Сика спокойно извлек израсходованную обойму и вставил новую. Баэл-Шура подпер пистолет культей. Они открыли огонь, намереваясь потратить как можно больше снарядов.

Восемью этажами выше сражались зажатые в пещере остатки отделения «Бешеба». Варсава, обогнув пологий вал, ринулся вперед. Он открыл огонь, держа болтер в левой руке. Противник открыл ответный огонь, стреляя настолько ожесточенно, что многочисленные сталактиты падали рядом с десантниками. Один из снарядов попал в локоть Саргаула.

Выругавшись, Саргаул замедлился и выхватил осколочную гранату.

Братья бежали. То, что начиналось как скоординированное перемещение, превратилось в бойню. Чумные десантники загнали их в ловушку. Варсава и Саргаул проклинали десантников Хаоса за использование в качестве приманки рабов, уводивших Горгон все дальше и дальше.

Варсава с трудом успевал отслеживать боевые позиции противника. Они были везде.

Выстрелы неслись спереди и сзади. Культисты переключили оружие в автоматический режим и вели стрельбу, используя легкое вооружение и ракеты.

– Нам нужно уходить, – крикнул Варсава. – Мы должны уходить.

– Нет, мы остаемся, – произнес Саргаул.

– Они везде, – попытался поспорить Варсава. – Мы ничего не можем сделать, мы должны связаться с остальными.

Тоннель находился под угрозой обвала из-за частых взрывов. На Горгон постоянно сыпался поток песка и земли.

– Мы должны уходить, брат, – повторил Варсава. Снаряд, выпущенный из гранатомета, угодил в поддерживающую балку, и она рухнула перед Варсавой. Десантник вскинул болтер и произвел четыре выстрела. Чумной десантник выпал из своего укрытия. Выпущенный из гранатомета снаряд ушел в сторону и взорвался у Горгон над головой.

– Саргаул!

Оболочка песчаника весом не менее двадцати тонн треснула над головой Саргаула. Не услышав предупреждение, десантник продолжал отстреливаться. Камень начал крениться вниз. Послышался треск, и песчаник рухнул вниз в метре от Саргаула. Кровавая Горгона бросил взгляд на валун и нырнул в образовавшееся укрытие.

Уворачиваясь, Варсава отступил назад. Снаряды заканчивались. Он прицелился в чумного десантника и выстрелил, сбив того с ног. Ответный болт попал Варсаве в правый нагрудник и взорвался. Дух брони издал недовольный ропот.

– В меня попали. Нахожусь под обстрелом! – передал Варсава по воксу.

Везде раздавался рокот болтеров, крики и беспорядочный топот стальных ботинок.

– Держись, брат. Держись, – отозвался Саргаул.

Варсава наблюдал, как Саргаул плыл к нему через запруду. Его брат потерял руку, пули рикошетили от его полированной брони. Саргаул побежал.

А затем тоннель обвалился.

Балки больше не могли сдерживать стены древней шахты. Тоннель обрушился, а вместе с ним и стальные балки.

Пещера заполнилась клубами пыли.

Последняя мысль Варсавы в момент обрушения пещеры была о позоре, который он навлек на отделение «Бешеба».

Глава 8

Сабтах спал, когда они пришли за ним.

Они убрали его охрану быстро и без шума. Одному из охранников-рабов отрубили голову.

Другому «повезло» меньше. Охраняя вестибюль покоев Сабтаха, он был схвачен и сброшен в вентиляционную шахту. Лопасти разрубили его тело еще в полете.

Несмотря на то, что стальные двери были закрыты на кодированные замки, злоумышленники знали цифровые коды и беспрепятственно вскрыли замки. Оказавшись внутри, они перерезали силовые кабели. Вокс-каналы, сенсоры и датчики движения были деактивированы. В одно мгновение крепость Сабтаха оказалась беззащитной.

Даже цвет ламп сменился на бледно-тусклый.

Но Сабтах был начеку.

Он занял сидячее положение. Пучки проводов от кровати были закреплены на его черном панцире чуть ниже торса. Он притворился, что находится в коматозном состоянии. Сабтах был без брони, кожаный килт был его единственной одеждой.

Его щека покоилась на плече, а глаза были закрыты. Но Сабтах не спал.

Он продолжал сидеть с закрытыми глазами, даже когда услышал щелчок открывающегося замка. В голове у Сабтаха возникла карта его подземелья.

Убежище ветерана представляло собой широкую овальную комнату. На стенах располагались решетки с абордажными наконечниками, которых было около тысячи. Среди них были адулазианские гарпуны, кестунские полукопья и персепианские наконечники. Пыльные и древние наконечники были тупыми и почти не представляли угрозы.

Справа от него, в противоположном конце каюты, лежала броня марки MKII.

Бронекостюм был обращен к двери, словно безмолвный страж. Еще одной достопримечательностью жилища Сабтаха было небольшое ожерелье, представляющее собой высохший скальп с кожей. Оно висело на стеклянном столбе, словно племенной тотем. Сабтах носил его еще будучи ребенком, тысячу лет назад. Представив образ в голове, Сабтах ждал.

Он позволил злоумышленникам подойти ближе. Сабтах насчитал двоих, ориентируясь на передвижения воинов.

Десантник услышал звук извлечения оружия из ножен.

Сабтах подавил свой боевой инстинкт и продолжал ждать с закрытыми глазами.

Он чувствовал, как клинок покидает ножны, едва тревожа воздух в помещении.

И в этот момент Сабтах пришел в движение.

Он вскочил. Его взрывные движения были невероятны, за секунду он преодолел четыре метра. Провода с болью вышли из тела Сабтаха, но десантник проигнорировал ее.

Он сделал выпад рукой-ножом в темноту, целясь в шею противника. Пальцы Сабтаха врезались в глотку воина, и он был тут же вознагражден болезненным хрипом.

Неожиданно за спиной ветерана возникла рука и обхватила его шею. Словно хомут рука крепко пережала сонную артерию. Противник был силен, а его рука была чрезвычайно мускулистой. Ни один обычный человек не мог обладать подобной силой, и Сабтах понимал, что ему противостоят Астартес. Он подозревал это еще в момент первой атаки, но не был уверен. Повернувшись бедром к противнику, ветеран перекинул его через плечо. Нападающий врезался в циркадное ложе Сабтаха, повредив электросхемы.

В прерывистом мерцании поврежденной капсулы Сабтах смог частично разглядеть его убийц. Оба они были Горгонами, и Сабтах достаточно хорошо знал их.

Оба были облачены в рукавицы цвета блестящей умбры, а их противоперегрузочные костюмы были приспособлены для жестокой рукопашной схватки. Оба бойца были молоды, их лица еще не тронула мутация варпа. Это были воины отделения «Мантика» из безжалостной пятой роты.

– Волдо и Корбайден, я приказываю вам остановиться! – проревел Сабтах.

Воины на секунду заколебались. Но их тренировки и адреналин превозмогли страх перед ветераном ордена. Они должны были убить Сабтаха, и они доведут дело до конца.

Поднявшись из обломков капсулы, Волдо ринулся на Сабтаха с осколком панели. Сабтах отбил осколок отработанным блоком. По сравнению с его отточенными ударами выпад юнца был медлителен, сказывалось отсутствие боевой практики. Траектория удара уходила на десять градусов вправо, и воин не включил в удар плечо. Ветеран врезал подбородком в глаз Волдо. Молодой воин отшатнулся, и Сабтах накрыл его серией ударов выше корпуса. Ударом локтя ветеран сломал юнцу скуловую кость, а коленом пробил грудную клетку. Далее следовали удары кулаками, коленями, кистями и локтями, словно молот отбросившие Волдо на пол.

– Мур послал вас? – жестко спросил Сабтах, повернувшись к Корбайдену.

Юноша отвел взгляд назад в поисках оружия. Несмотря на то, что Сабтах был стар, его тело не выражало никаких признаков старения. Мощный торс, жилистые ноги, квадрицепсы, похожие на гидравлические поршни, сделанные из плоти. Он обладал небольшим ростом для десантника-предателя, но при этом был искусным хищником. Ветеран видел ужас в глазах Корбайдена.

– Мур послал вас сюда? За мной? – снова спросил Сабтах.

Корбайден молчал. Он сокращал дистанцию между ними, собираясь нанести удар вывихнутой рукой. Сабтах почувствовал гордость за устремленность молодой Кровавой Горгоны, но не колеблясь, отклонился в сторону и нанес удар коленом в печень.

Один. Два. Сабтах продолжал наносить удары коленом, крепко схватив Корбайдена за шею.

Он швырнул обоих убийц на пол. Волдо и Корбайден получили значительные внутренние травмы, которые могли бы убить обычного человека. Кости были сломаны. Легкие Корбайдена вывалились наружу, а часть лица Волдо вогнута внутрь.

– Ваше отделение знает, какой позор вы навлекли на него? – мягко спросил Сабтах.

Убийцы из отделения «Мантика» продолжали хранить молчание. Волдо попытался дойти до ножа, но его сломанное бедро не выдержало, и он упал на живот, хватая ртом воздух. Сабтах понимал, что нет смысла в допросе десантника-предателя. Они не будут просить пощады.

Подойдя к панели в стене, Сабтах приложил руку к сканеру. Створки стены разошлись в стороны. Ветеран достал болтер со стеллажа и вставил свежую обойму. Подойдя к Горгонам, Сабтах вздохнул.

Он был опечален. Он давно опасался, что история повторится снова. Кровавые Горгоны смотрели на него, и в их глазах читалось неповиновение.

Болтер выстрелил дважды, подтвердив опасения Сабтаха.

Варсава пришел в сознание, но ситуация при этом не изменилась. Он не мог двигаться и ничего не видел. Система не передавала никаких отчетов, ауспики молчали, связь с отделением была потеряна.

Он попытался пошевелить пальцами, но они были прижаты глыбой. Варсава попытался пошевелить шеей, но вновь наткнулся на препятствие.

Не имея возможности полагаться на дух машины, Варсава закрыл глаза, чтобы пытаясь восстановиться ментально. Он не чувствовал боли, а значит все еще был жизнеспособен. Жизненно важные органы и структура скелета Варсавы не пострадали. Лишь небольшое внутреннее кровотечение. Головокружение практически прекратилось.

Потихоньку генератор мощности брони начал пробуждаться. Системы включались одна за другой. Изображение зарябило и затем озарилось зеленой подсветкой показателей статуса, пробегающих по линзам шлема. Генератор будет постепенно восстанавливаться, ожидая команды Варсавы.

Варсава открыл рот и издал яростный рев.

Они были повержены. Такого никогда не случалось прежде. И Варсава не мог с этим смириться.

Отступление на Говине, когда Горгоны противостояли тау, было всего лишь отступлением. Позорным, но незначительным пятном в безмерной истории военного искусства. Но теперь у отделения «Бешеба» не будет будущего. Каждый воин отделения был неуязвимым, ужасающим мастером войны. Они были героями страшных историй, рассказываемых непослушным детям. Они были бесшабашными, усовершенствованными полубогами.

И сейчас все они были мертвы.

Хирурги не подготовили его сознание к подобной ситуации. Он чувствовал свою слабость. Он сражался с Астартес и раньше, как с ренегатами, так и с лоялистами. Он участвовал в абордаже против Имперских Кулаков, они были прямолинейны и предсказуемы, тактически безупречны, но не изобретательны. Саламандры обладали мощным огневым вооружением, но были не подготовлены к партизанской тактике Кровавых Горгон. Горгоны сражались даже с Черным Легионом Абаддона во время рейда, и вышли из боя без потерь.

Саргаул.

Неожиданно мысль, словно игла, впилась в сознание Варсавы. Где его кровник?

Активировав сенсоры бронекостюма, Варсава попытался подключиться к связи отделения и просканировать местность на предмет признаков жизни. Но его системы были сильно повреждены. Вокс отозвался статикой, а экран с показателями отделения так и не ожил.

Где же был его брат?

Он не чувствовал боль от утраты кровного брата. Смерть кровника наносила ментальный и физический урон, но он ничего не чувствовал. Саргаул был все еще жив, Варсава был уверен в этом.

Его броня снова взревела, генератор мощности пришел в движение. Дух машины призывал его к действиям. Он был дееспособным десантником-предателем. Он должен был двигаться в Ур, к своей первоочередной цели. Ментальная сила восстановила его мышление, несмотря на признаки депрессии и ощущение беспомощности. Все остальное отошло на второй план. Но сначала он должен освободить себя.

Медленно, миллиметр за миллиметром, Варсава шевелил пальцами. Рассчитав перерывы для отдыха, он понял, что ему понадобиться приблизительно несколько дней, чтобы освободить себя. Ему нужно было попасть в Ур. И ни что не могло помешать его миссии.

Напрягая мускулы и гидравлику брони, Варсава начал медленный и болезненный процесс выползания из-под глыбы.

Психическое состояние было стержнем воина Астартес. Не взрывная мощь или скорость мускулов. Именно психическое состояние делало десантника-предателя грозным воином.

Варсава сфокусировался на этих мыслях, продолжая выбираться из каменной ловушки. Под весом многотонной глыбы Варсава не думал ни о чем другом. Он вспомнил об истории сержанта-кровника Ульфрета, который впал в кому после попадания осколка в висок. Девяносто два года он прибывал в этом состоянии. Но Ульфрет был в сознании все это время. Просто он потерял контроль над своим телом. И так он лежал, запертый в собственном теле. Почти столетие он прибывал в состоянии близком к сумасшествию, и лишь респираторы поддерживали жизнь в его физической оболочке. Его поглотила клаустрофобия.

– О чем думал человек, пребывая в этой темнице почти сто лет?

Наконец, сержант очнулся от комы. К удивлению остальных Ульфрет помнил все разговоры хирургов, которые думали, что он парализован, а его мозг мертв. Он был в сознании, но не сошел с ума.

Психический щит защитил его разум.

В течение нескольких дней Варсава думал о той истории с Ульфретом. Первые несколько дней наблюдалась сенсорная недостаточность. Но затем он приспособился к расплывчатому зрению и временной потере слуха. Варсава изгибался, высвобождая пальцы и запястья, и, наконец, смог полностью высвободить свою правую руку.

Он не знал, как много времени провел, пытаясь вылезти из-под каменной могилы. Возможно дня два? А может и семь?

Варсава не мог сказать наверняка. Терпя боль, он, сантиметр за сантиметром, прокладывал себе путь на свободу.

Наконец, освободив свою нижнюю часть тела, Варсава встал и размял конечности.

Ощущение подвижности показалось ему неестественным. Ему понадобилось некоторое время, чтобы оценить обстановку вокруг. Он стоял на глыбе, сам же тоннель обвалился. Верхние ярусы шахты были разрушены. Ржавые балки выглядывали наружу. Небольшие лучи солнца пробивались сквозь остатки входа в шахту.

Его звал Ур. Варсава знал, что если того будут требовать обстоятельства, он может перестать думать и тело само доставит его в Ур – такова была психическая сила Астартес.

Он восстановил в памяти свои передвижения и начал пробираться к глиняному склону. Варсава шел по следу, оставленному противником.

На земле виднелись капли жидкости, вытекшей из поврежденных температурных систем силовой брони. Кто-то с поврежденной броней оставил эти следы.

Варсава двинулся дальше.

Его разум был одним большим скоплением гнева. Он принюхался и почувствовал смрад чумного десантника. Преследуя их, словно охотничий пес, Варсава двигался по следу. Он полз на коленях по песчаным дюнам и переходил на бег на ровной поверхности. Он был взбешен и не осознавал, где находится. Ему было не важно. Единственное что волновало Варсаву в данный момент – след врага.

Когда ощущения Варсавы пришли в норму, он не мог вспомнить, какое расстояние он преодолел.

Жара спала, и на смену дня пришли сумерки.

Но Варсаве не нужен был свет, чтобы следовать по маршруту. Он мог видеть отпечатки ботинок на песке, следы, оставленные стальными ботинками гиганта. Ветер лишь слегка размыл их, и это означало, что они свежие.

Отделение «Шар-Кали» не отвечало. Как и «Югот». Ни одно из отделений не отвечало. Только отделение «Бриганд» на две секунды вышло на связь. Они попали в ловушки и теперь умирали один за другим.

Наконец, Варсава отключил свой вокс. Его вокс-системы были слишком сильно повреждены, и даже авторемонт способствовал передаче информации только по неповрежденным и уже перегруженным информационным каналам.

Варсава осознал, что теперь он сам по себе.

Глава 9

Хепшах был непредсказуемым существом, не боявшимся мон-ки. Он не боялся даже огромных мон-ки, этих так называемых космических десантников. Нет. Хепшах был слишком быстр и умен, чтобы наслаждаться выбросом адреналина, сражаясь с этими огромными представителями человеческой расы.

Тем более он не боялся их сейчас, когда люди бежали. Хепшаха даже завораживало это чувство человеческого страха. Когда человек был доведен до отчаяния, когда над ним нависала угроза смерти, тот вел себя очень комично. Вздернутые брови, раскрытый на всю ширину рот, искаженные мускулы лица и трясущиеся на бегу конечности. Хепшах не часто смеялся, но их страх был слишком забавным.

Наслаждаясь, он охотился на людей в горящем селении, доводя их чувство страха до бесконтрольной паники. Он даже держал над головой кристаллическую сферу, высоко ценившуюся среди членов кабала. Под влиянием света варп-камень записывал звуки и образы, чтобы после Хепшах смог насладиться зрелищем в своих покоях.

Поселение было практически разрушено. Железная дорога искорежена, а вагоны забрызганы кровью. Механизмы машин были объяты огнем. Поселение располагалось на краю соляного озера, и многие жители попытались убежать через него. Их тела до сих пор плавают там.

Хепшах убедился, что камера запечатлела образы погибших, приближая варп-камень к их пустым лицам. Повсюду за мусором и обломками люди пытались спрятаться. Хепшах заметил своих сородичей, охотящихся в руинах. Они были похожи на темные вспышки, а их быстрые передвижения не позволяли сделать четкий снимок.

Неожиданно жертва Хепшаха метнулась через козий загон. Человек оттолкнулся от ограды и ринулся наутек.

Беглец был одет в красную шерстяную накидку, а его кожа была темной. Хепшах никогда не видел человека прежде, и ему было любопытно, как умрет этот маленький человечишка.

Темный эльдар ринулся за ним. Его броня цвета индиго была настолько легкой, что он нагнал человека за несколько секунд. Почувствовав опасность, беглец обернулся. Это был старик, чья кожа стала темной под влиянием солнца.

Он кричал, а его узкие плечи дрожали от страха. Вокруг старика полыхал огонь. Тела его родичей торчали из разрушенной мебели и жилищ. Хепшах на мгновение остановился насладиться зрелищем.

Неожиданно мужчина рванулся в противоположном направлении. Почувствовав, что его спринт подходит к концу, Хепшах вскинул свой игломет. Другой рукой темный эльдар держал камеру. Он выстрелил. Игла врезалась в ограду, проделав в ней дыру. Старик все еще бежал между двумя разрушенными вагонами. Смеясь, Хепшах продолжил преследование.

Но через пять шагов что-то массивное остановило его. Его тонкая шея приняла на себя удар, и Хепшах рухнул на землю. Он обнаружил, что смотрит на коричневое лицо монстра с животной ухмылкой и парой рогов.

– Шлем, – сообразил Хепшах.

Воин возвышался над ним, заполняя камеру темного эльдар картинками темной брони цвета кровавой земли.

– Это мой дом, мелкое создание. Эти земли принадлежат Кровавым Горгонам.

Хепшах издал звук, похожий на удивление. Он никогда не думал, что люди могут стать такими огромными. Он представлял космических десантников как неуклюжих, похожих на танки, исполинов. Но теперь он понял, что это не так.

Пока Хепшах пытался восстановить дыхание, космический десантник Хаоса поднял его, аккуратно схватив за лицо. Его вторая рука молниеносным ударом пробила висок эльдар длинной булавой.

Хепшах прекратил дергаться. Голова ксеноса превратилась в неузнаваемое месиво. К тому моменту, когда нашли его тело, Варсава исчез.

Морибет нашла Драаза свисающим со стропил. Файзор и Амул-Тет распластались позади взорванного пыльного багги. Она не стала открывать дверь, ведущую в угольную шахту, поняв, что найдет там останки Сабхиры.

Она не чувствовала страха – только оскорбление. Фыркнув, она стала пробираться сквозь руины.

Временами она останавливалась, воинственно щелкая своей плетью. Это был театральный жест, призывающий услышавшего звук броситься на утек.

– Ты не скроешься от меня, – пропела она.

Она всегда была хищником. Даже во времена ее молодости, Морибет сопровождала своих двоюродных братьев во время рейдов. Это была ее вторая натура. В свободной руке за спиной она держала нейроклинок, подаренный ей самой госпожой кабала. Яд, содержащийся в клинке, блокировал болевые нервы. Она сочувствовала тому, кто попадется на ее пути.

– Выходи, выходи, – ворковала она.

– Я здесь, – прозвучал голос, похожий на плиты рокрита, столкнувшиеся друг с другом. Над ней нависла тень.

Морибет развернулась, и ее уверенность тут же испарилась. Она хлестнула своей плетью, но наконечник оружия отскочил от керамита, не причинив гиганту никакого вреда.

С поразительной скоростью воин в рогатом шлеме врезал ладонью по ее макушке.

Последовал хруст, означавший перелом позвонка.

Морибет умерла, все еще веря, что она хищник.

Ваал, второй сын кабала Гил’Горад, слышал крики своих сородичей. Они были такими громкими, что он слышал их, даже находясь внутри вагона. Звук проник сквозь металлические стены, вызвав вибрацию. В некоторых местах стекло на древних окнах вагона было заменено деревянными рамами, разрисованными кочевниками на свой лад.

Ваал свежевал свои трофеи, когда услышал крики. Он осторожно положил скальпель на пол и накрыл свой трофей краем ковра.

Резким рывком он активировал лезвия, выдвинувшиеся из его наручей. Ваал схватил свой игломет и упер ружье в подвеску, водя стволом из стороны в сторону. Снаружи не было видно никаких признаков жизни. Ни солдат его отца, ни кочевников.

– Покажись! – скомандовал он.

Он знал, что снаружи кто-то был. Он открыл огонь. Иглы выбили разрисованные рамы и вылетели наружу.

– Выходи и сразись со мной! Я второй сын! – взревел он.

Гордость и фамилия были двумя вещами, уважавшимися в сообществе Ваала. Эльдар подумал, что выглядит достаточно пугающим. Броня с кучей крюков, лезвия, торчащие из его наручей – он был настоящим эльдарским рейдером.

Его черные как уголь волосы были собраны в пучок ювелирной заколкой. С плеч ниспадал модный кожаный плащ, сшитый из лиц поверженных врагов. Он был вторым сыном Гил’Горада.

– Появись! – взревел Ваал, подняв руки в знак вызова.

Поодаль что-то сверкнуло. Раздался приглушенный выстрел болтера.

Ваал, второй сын кабала, перевалился через окно, а его ноги беспомощно повисли в воздухе. Он был мертв.

Зашипев, Синдул оскалился. Он присел на корточки, его терзающие перчатки были похожи на черных стервятников.

Воин мон-ки никак не реагировал на его угрозы. Десантник прошел загон, отделявший их, разнеся его в щепки.

– Сначала поймай! – сплюнул Синдул. Он прыгнул на кривую стену, стоящую за ним, и начал карабкаться вверх. Он использовал свои терзающие перчатки, цепляясь шипами за поверхность стены. Он двигался словно мышь. Преодолев двенадцать метров за какие-то секунды, он снова прыгнул, перевернувшись в воздухе.

Заряд болтера просвистел мимо него. Темный эльдар приземлился за мон-ки и нанес удар перчаткой. Но рогатый воин оказался быстрее, чем предполагал Синдул. И это был его фатальный просчет. Мон-ки налетел на него со всей скоростью и весом двухсот пятидесяти килограммового примата. Синдул перекатился в сторону, но недостаточно быстро.

Мон-ки схватил его за лодыжку своей лапой и швырнул на землю.

Синдул попытался восстановить баланс, но его тонкая лодыжка была зажата каменной хваткой гиганта.

– Ты мне еще нужен, – взревел десантник Хаоса, пока Синдул дергался, словно пойманная рыба.

Выхватив пистолет из кобуры на груди, темный эльдар открыл огонь. Первый выстрел послал отравленный осколок в грудную пластину. Мон-ки увернулся от второго выстрела, слегка убрав голову в сторону.

– Остановись, сейчас.

Сказав это, мон-ки нанес удар тыльной стороной руки. Голова Синдула дернулась, и он обмяк.

Когда темный эльдар пришел в чувство, то тут же начал материться на своем родном языке.

Он был связан, запястья опутаны тяжелой цепью, которая тянулась к шее и голове.

Мешок, использовавшийся для хранения творога, был одет ему на голову; цепь затягивала его, врезаясь в щеки и лоб. Мешок вонял кислятиной и человеческими запахами.

Когда пленник попытался пошевелиться, Варсава придавил его грудь ботинком.

– Скажи мне свое имя, отродье тьмы.

Пленник попытался высвободиться. Варсава надавил сильнее, что вызвало очередное ругательство со стороны скорчившегося эльдар.

– Я Синдул, – рявкнул он, когда воздух снова начал поступать в легкие.

Варсава наклонился, буравя эльдар взглядом и изучая странные изображения на его броне. Враг был настоящим ксеносом, и даже его броня не поддавалась осмыслению. Он не принадлежал к Гаутс Бассику.

– Зачем ты пришел сюда, дитя тьмы?

– Я не буду говорить с тобой, – ответил Синдул, его слова звучали приглушенно из-за парусины.

– Это твой выбор.

– Есть и другие, – начал Синдул. – Нас много. Мы придем за тобой.

– Ты же прекрасно знаешь, что я их всех убил, – безразлично ответил Варсава. Он встал и подошел к месту, где среди пепла и грязи валялись тела. Мухи уже роились над ними, залетая в рты и глаза.

– Я насчитал четырнадцать. Больше никого нет. Ведь так? – спросил десантник-предатель.

Синдул подтвердил этот факт своим молчанием.

Варсава зашел за спину своей скорченной жертвы.

– Ты будешь говорить, – произнес он.

Воин снял пластину набедренной брони, под которой обнаружились полдюжины шприцов.

Услышав металлический щелчок, Синдул захохотал.

– Ты можешь пытаться причинить мне боль. Но ты действительно глуп, если хочешь таким образом разговорить меня, – произнес на эльдар на низком готике. – Мы приветствуем боль.

Варсава знал это. Темные эльдар были адептами культа удовольствия. Они были движимы удовольствием. Боль лишь способствовала их адреналиновой эйфории. Насилие ни к чему не приведет.

– Давай, постарайся, – глумился Синдул.

Варсава извлек шприц. Он представлял собой пневматический впрыскиватель, способный проколоть толстую кожу космического десантника.

– Это тетротоксилин. Используется в качестве анестезии, убивающей нервы. Мое тело ингибирует множество химикатов при попадании их внутрь. Но это… – произнес Варсава, держа шприц.

– Одна шестнадцатая дозы необходима для анестезии во время операции на космическом десантнике. Одной четвертой достаточно, чтобы вызвать паралич у молодой взрослой человеческой особи.

– Может мы и не такие крупные, но поверь, наш вид невосприимчив ко многим химикатам, – отозвался Синдул.

Он был прав, и Варсава также понимал это. Темные эльдар, несмотря на свою внешность, были невосприимчивы к токсинам и химикатам. По подсчетам Варсава нужно было увеличить дозу в четыре раза.

Без предупреждения Варсава схватил узника за голову и вколол жидкость в сонную артерию. Он вколол стандартную дозу, одну каплю.

– Это блокировщик ионного канала. Он рассчитан на не-Астартес. Он заблокирует твой мозг от получения нервных сигналов. Ты чувствуешь оцепенение в позвоночнике?

– Эффект будет временным, но он вызывает ранние стадии разрушения нервной системы.

Синдул заорал. Он начал извиваться, его ноги молотили по воздуху, пока Варсава прижимал его коленом к земле.

– Я мог вколоть больше. Тройная доза – и ты потеряешь чувствительность в пальцах. Боюсь, эффект будет постоянным.

Варсава снова приложил иглу к шее Синдула.

– Я снова спрашиваю тебя, что вы здесь делаете?

Лицо эльдар скривилось и, наконец, он произнес.

– Собираем рабов, ничего более.

Варсава почувствовал дрожь и отрицание в его голосе. Темные эльдар были гордыми существами, и гордость значила для них больше чем смерть.

– О, нет, здесь есть кое-что еще, – произнес Варсава, впрыскивая новую дозу. – Вы в союзе с Гвардией Смерти.

Синдул содрогнулся в цепенящей агонии. Несмотря на то, что доза была мала по меркам космических десантников, ее было достаточно, чтобы причинить нервную травму эльдар. Его левая рука стала непроизвольно подергиваться.

– Они позволили нам. Они позволили нам взять рабов.

– Вашей наградой было разграбление нашего мира? Какое право имеет Гвардия Смерти распоряжаться тем, что им не принадлежит? Это наши рабы, – рявкнул Варсава, готовя иглу.

– Пощады. Пощады. Не надо больше, – промямлил Синдул.

Варсава проигнорировал его, отходя от пленника. Новость о том, что своенравные эльдарские рейдеры и сыны Нургла объединились, ошеломила его. Это не сулило ничего хорошего для Кровавых Горгон. Ему были нужны ответы. Варсава начал вводить дозу анестезии в организм пленника.

Зрачки темного эльдар расширились от шока.

– Мы торговцы, не более того! Нам не нужна война с тобой и твоими братьями.

– Зачем вы здесь? – взревел Варсава. Игла сломалась. Он достал другую.

Синдул замотал головой.

– Я не могу…

– Если я вколю максимальную дозировку, тебя охватит паралич. Ты не будешь чувствовать ничего. Ты не сможешь двигаться. Ты превратишься в обычный кусок мяса. Зажатый в темнице своего тела.

Синдул принялся завывать, словно животное перед бойней.

Это была не просто угроза для темного эльдар. Эльдар считались долгожителями, и это значило, что Синдул может жить в течение многих тысяч лет в темнице своего тела. Во время первых экспериментов хирурги вводили рабов в состояние паралитической комы на двадцать два года. После чего раб сходил с ума. Но несколько тысяч лет заточения…

Ни один эльдар не смог бы принять такую судьбу.