Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 325 страниц)

Глава восьмая

Вистан Фраука услышал низкую трель тревоги детектора. Он бросил взгляд на Заэля и приложил палец к губам. Затем поднялся, вынул из кармана хромированный короткоствольный пистолет и наклонился над портативным воксом, нажав на кнопку «связь».

– Да?

– Это мы. Отключай экраны, открывай двери и впускай нас.

Фраука возвратился к переносной консоли, установленной неподалеку. Она управляла экранами безопасности, понаставленными Гарлоном вокруг «Дома грусти». Вистан отключил их и открыл автоматические замки.

– Готово, – произнес он в вокс.

Спустя минуту или две на лестнице появились пятеро. Впереди шел Зэф Матуин, сопровождаемый Тониусом, который нес какую-то стеклянную коробку.

– Как все прошло? – спросил Фраука у Матуина, прекрасно зная, что ответит ему не Зэф.

Неподвижное кресло Рейвенора стояло в углу комнаты, где Фраука весь вечер провел в компании Заэля.

– Ужасно, – произнес Рейвенор голосом Матуина. – Мы получили то, что нам было нужно, но пришлось устроить кровавую бойню.

Заэль вскочил на ноги и теперь большими глазами смотрел на вернувшихся. Нейл, с отвратительной раной руки, полутащил на себе Кару, которая выглядела очень бледной.

– Мы не сможем самостоятельно вылечить ее, – сказал Рейвенор. – Придется искать врача. Кого-то, кто не станет задавать лишних вопросов.

– Значит, отправляюсь на поиски, – мрачно произнесла Кыс.

– А я знаю, где его найти, – сказал Заэль, и все взгляды устремились на него. – Я же вырос здесь, помните? Мне знаком один парень.

– Очень хорошо, – сказала Кыс мальчику. – Ты отправишься со мной.

Они поспешили на выход. Нейл отвел Кару в одну из спален, постаравшись уложить ее поудобнее.

– Карл, приступай к расшифровке содержимого коробки, – сказал Рейвенор. – Да, и, пожалуйста, проверь, как там Скох.

Тониус кивнул и торопливо удалился вместе со своей находкой.

Рейвенор усадил тело Матуина в разбитое кресло.

– Значит, паршивая выдалась ночка? – спросил Фраука.

– Служба безопасности Чайковой была приведена в полную боеготовность. Как только им кто-нибудь не нравился, они срывались с места. Было много крови. Пришлось поджечь там все, чтобы замести следы.

– Сожгли все дотла? – лаконично спросил Фраука, прикуривая очередную лхо-папиросу.

– Было много тел, – произнес Рейвенор. – Чем больше у других уйдет времени на то, чтобы выяснить, что там произошло, тем лучше. Чайкова была видной фигурой в преступном мире. Учитывая, какой бардак мы там устроили, люди решат, что она стала жертвой нападения конкурентов.

Матуин вздохнул. Рейвенор освободил его. Зэф моргнул и посмотрел на Фрауку.

– Здорово, Вист, – сказал он, поднимаясь на ноги. – Я голоден, – добавил Матуин и покинул комнату.

Кресло жизнеобеспечения загудело, развернулось и поплыло к Фрауке.

– Так что, Нейл поймал пулю? – спросил Фраука. – А что стало с рыженькой?

– Какой-то проклятый варпом клинок.

– И все это за одну ночь…

– По крайней мере, я так предполагаю. Надо навестить ее, а потом мне надо помочь Тониусу расшифровать захваченную информацию.

– Гм… прежде, чем вы уйдете… – заговорил Фраука.

– Да, Вистан?

– Когда вы все ушли, мальчик, похоже, немного занервничал. Поэтому я остался с ним и немного поболтал, ну вы понимаете.

– Улучшаешь свои социальные навыки?

– Не суть важно. – Фраука затянулся.

Казалось, что он чувствует себя неуютно, словно не был уверен, стоит ли мне это рассказывать.

– Мы поболтали с ним о том о сем, о его прошлом, о том, как он рос здесь. Похоже, возвращение на Юстис Майорис разбудило в нем некоторые воспоминания. Он говорил мне о своей бабушке и о сестре.

– Что же, я рад, что ты оказался способен к…

Фраука поднял руку и вежливо помахал:

– Нет, я не об этом. Знаете ли вы, как его зовут?

– Конечно, – ответил Рейвенор. – Заэль Эффернети. Это одна из первых вещей, что он мне сказал.

– Да, – произнес Фраука. – Эффернети. Фамилия его отца. Вот только во время нашего сегодняшнего общения всплыло, что его мамочка и папочка так никогда и не оформили свои отношения на официальном уровне.

– Ну, значит, он рожден вне брака. И что с того?

– Если чисто технически, то это означает, что он должен носить фамилию своей матери, а не отца, которой он представился. Я прав?

– Прав. Но это только техническая заминка. С чего ты взял, что это так уж важно?

– Да с того, что фамилия его матери, – произнес Вистан Фраука, – была Слит.

Тониус отпер дверь и заглянул внутрь. Скох сидел на стуле. Охотник медленно повернул голову и посмотрел на Карла.

– Еда? – спросил он.

– Мы слегка заняты. Позже.

Скох немного приподнял свои скованные руки.

– Руки снова сводит. Сильно сводит.

– Ладно, – со вздохом произнес Карл, входя в комнату и останавливаясь чуть вне досягаемости цепи, приковавшей охотника к полу. – Показывай.

Скох поднял руки, демонстрируя, что оба тяжелых стальных браслета туго сжаты на его запястьях.

Карл кивнул, вынул из кармана ключ и бросил Скоху. Охотник ловко поймал его, разомкнул и стащил с себя наручники. Скох баюкал и растирал запястья, сгибая их и разминая их.

– Проклятье, так-то лучше.

– Хватит, – сказал Карл.

Скох закончил разминать руки и снова застегнул наручники, а потом бросил ключ обратно.

– Показывай.

Скох повторил свой жест, поднимая руки так, чтобы Тониусу было четко видно, что браслеты заперты и их не снять.

Карл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Его правая рука снова задрожала. Нападение на дом Чайковой стало настоящим испытанием, настоящим источником адреналина. У него все получилось, он достал то, в чем нуждался Рейвенор. Но Скох испортил ему настроение. Что-то в этом охотнике, даже когда он заперт, лишало Тониуса самообладания.

Карл почувствовал кислый привкус во рту, а сердце его бешено забилось. Он знал, что должен вернуться вниз и приступить к работе над коробочкой с загадками. Но прежде ему хотелось освежить свой разум.

Он вошел в ванную, запер дверь на задвижку и достал из кармана красный сверток.

Они проехали на поезде через восточный сектор города, сойдя на грязном полустанке, расположенном, судя по вывеске, в общем блоке J.

– Здесь ты и вырос, – произнесла Пэйшэнс. Заэль кивнул.

– Уверена, что можно было бы найти доктора и поближе к нашему дому.

– Нам ведь нужен правильный доктор, – сказал мальчик. – Правильный, да? Я хочу сказать, такой, что не станет задавать лишних вопросов.

С этим Пэйшэнс поспорить не могла.

– По соседству с моим домом живет один парень. Мы звали его Локум[54]54
  Локум – врач, временно замещающий другого врача.


[Закрыть]. Думаю, это тот, кто вам нужен.

Жаркий, удушливый ветер проносился по транзитным тоннелям, когда проезжали другие поезда. Заэль повел Пэйшэнс по железной лестнице в темноту сырых, грязных этажей общего блока J.

Район этот не был хорошим. В стоках скопилось столько мусора и ядовитых отходов, что большая часть пеших переходов осуществлялась по мосткам, переброшенным между разрушающимися зданиями. Заэль и Кыс миновали несколько шумных забегаловок и столовых, полных света и пьяного гвалта. Но в основном их глазам представал трущобный город, населенный людьми, пойманными в ловушку нищеты, которые стояли в дверях источенных крысами домов или сидели на ступенях, прикладываясь к бутылкам без ярлыков. В воздухе сильно пахло кислотой и мочой. Это немного напоминало Пэйшэнс об Урбитане, улье на Саметере, где выросла она сама. Но там чувствовалось хотя бы какое-то движение, ощущалась борьба людей за то, чтобы вырваться из жизни в нищете. Здесь же, казалось, люди утратили всякую надежду.

Еще двадцать минут мальчик вел Кыс по лабиринту темных переулков и каналов между домами, давно требующими сноса. По подвесной железной дороге промчался поезд.

– Здесь, – сказал Заэль, заходя на первый этаж какого-то невероятно ветхого общественного здания. Стены его украшали мрачные лозунги бандитских кланов.

– Здесь? – усомнилась она.

– Табличку видела? Написано же: «Операционная».

– Ну… да. Но мне показалось, что это было написано от руки и кровью.

Они вошли в грязное помещение, где на колченогих стульях сидели несколько человек. Старик, невротик, изнуренный наркоман с ломкой, озабоченная мамаша с маленьким ребенком и молодой пьянчуга, чью бровь пересекал серьезный порез.

«Если это очередь к врачу, – подумала Кыс, – то могу себе представить этого медика. Какой-нибудь бомжеватый старый шарлатан или подпольный абортмахер»…

Заэль провел ее через внутреннюю дверь. Локум был занят. В старом парикмахерском кресле перед ним, в свете кустарной лампы, сидел кланстер, которому врач зашивал глубокую, двадцатисантиметровую рану на плече. Ножевое ранение, с уверенностью определила Кыс.

Сама комната оказалась на удивление опрятной, хотя ни одна из вещей в ней не была новой. Кое-какое медицинское оборудование, инструменты, засунутые в антибактериальный гель, – чисто символическая дань уважения к стерильности.

Локум работал, стоя спиной к вошедшим. Среднего телосложения, худощавый и жилистый. Светло-каштановые волосы. А одет врач был в черные мешковатые штаны армейского покроя, черный же жилет, хирургические перчатки и туго зашнурованные сапоги.

– Встаньте в очередь! – прокричал он. – Я принимаю только в порядке очереди.

– Привет, – сказал Заэль.

– Вы что, не слышали? – произнес Локум и обернулся.

Кыс увидела его лицо. Волевое, твердое как камень, хотя и морщинистое, усталое и озабоченное. Голубые глаза выдавали незаурядный интеллект. Но сейчас смотрели удивленно.

– Заэль? – спросил он. – Заэль Эффернети? Ты ли это, малыш?

– Привет, доктор Белкнал.

– Во имя Трона, Заэль. Я же не видел тебя… год или даже больше. Мне сказали, что ты умер.

– Только не я, – покачал головой Заэль.

– Замечательно. Просто замечательно. А это кто? – спросил Белкнап, глядя на Кыс.

– Она…

– Я друг Заэля, – сказала Пэйшэнс. – Мне нужен медик. Мальчик рекомендовал вас.

– Да? И что с вами случилось?

– Со мной – ничего. Но мне нужен медик, который отправился бы со мной и осмотрел еще двух друзей Заэля.

– Если вам нужен медик, – сказал Белкнап, – сходите в местную клинику. Общественный госпиталь.

– Мне необходим особенный врач, – мягко произнесла Пэйшэнс.

– Да? И в чем же должна заключаться его особенность?

– В том, что он зашивает криминальные раны, не задавая вопросов.

Белкнап оглянулся на Заэля:

– Черт возьми, мальчик! Во что ты ввязался?

– Ничего плохого, клянусь, – произнес Заэль. Локум вернулся к своей работе.

– Вы придете? – спросила Пэйшэнс.

– Да. Ради Заэля. Но только, когда закончу здесь.

Им пришлось прождать целый час, пока он оказывал помощь всем людям в очереди. Затем Белкнал накинул старый армейский плащ, собрал черный медицинский мешок и вышел за ними на улицу.

– Вы не собираетесь запирать дверь? – спросила у него Кыс.

– У меня нечего красть, – сказал Белкнап. – К тому же если вы здесь что-то запираете, то местная публика обязательно вломится туда, чтобы узнать, зачем вам это понадобилось.

Они сели в вагон поезда и с грохотом помчались обратно мимо темных лабиринтов города-улья. В ветхом вагоне их было только трое.

Кыс заметила свисающие с шеи Белкнапа старые солдатские жетоны. Судя по внешнему виду, ему было не более тридцати или тридцати пяти лет, и признаки старости казались преждевременными.

– Ветеран Гвардии? – спросила она.

– Военный врач. Шесть лет. Демобилизовался, как только представилась возможность.

– Почему?

– Не выносил вида крови.

– А если честно? – улыбнулась она.

Он посмотрел на нее. Его полуприщуренные, словно он смотрел на яркий свет, глаза были очень выразительны.

– Я ведь даже не знаю вашего имени, – сказал он. – И у меня нет желания рассказывать вам настолько личные подробности.

– Хорошо. Но ведь было что-то между службой в Гвардии и практикой в нищем квартале?

– Девять лет в качестве районного врача. Работал в четвертом административном округе общего блока J.

Вагон пьяно закачался, когда поезд проехал по рельсовому стыку. Стоявшая Кыс была вынуждена вцепиться в поручни, чтобы сохранить равновесие.

– И почему же вы ушли с работы? – спросила она.

– Я не ушел. Я по-прежнему обслуживаю четвертый административный округ общего блока J.

– Да, но делаете это неофициально. Вы действуете вне закона.

– Точно. Я настоящий отщепенец.

– Но почему?

Лампы мигнули на секунду, когда от тряски вагон оторвался от токопроводящего рельса. Поезд помчался в мерцающей синими огнями темноте. Затем чистый белый свет загорелся снова.

– Вы задаете слишком много вопросов, – сказал Белкнап.

– Я любознательна, – сказала Кыс. – Это профессиональное.

– Оставь его в покое. Хватит его допрашивать, – передал ей Заэль.

Кыс все еще не испытывала особой радости оттого, что он научился это делать. Когда мальчик пытался разговаривать таким образом, было немного больно. Он еще не отточил свой талант.

– Я буду спрашивать у него все, что вздумается, Заэль, – толкнула она ответные слова. – Мы же собираемся доверить ему Кару и Нейла. Мне надо знать, стоит ли так поступать.

Белкнап переводил взгляд с Заэля на Кыс, слегка улыбаясь.

– Что это было? – спросил он, показывая пальцем вначале на Кыс, потом на мальчика. – У вас что, какой-то личный код или что-то вроде того?

– Что-то вроде того, – ответил Заэль.

– Что именно? Бандитский код? Количество морганий? Тайные сигналы? – Белкнап печально покачал головой. – Да, готов биться об заклад, что это тайный язык какой-то банды. Наверняка она одна из таких.

– Вы даже не поверите, – сказала Кыс.

– А ты – произнес Белкнап, глядя на Заэля. – Знаешь, я всегда надеялся, что ты избежишь такой судьбы. Не скатишься, как все остальные. Ведь говорил же я тебе?

– Говорили, – признал Заэль.

– Понимаю, что обстоятельства складывались не в твою пользу, особенно в такой грязной помойке, как J. Но я надеялся. У тебя светлая голова, Заэль Эффернети. Если бы ты примкнул к школуму, поучился бы, то, может, и нашел бы себе достойное местечко. Ты мог справиться. Мог выковать собственную жизнь, невзирая на любые обстоятельства. Но, полагаю, ты предпочел более легкий путь.

Как ни странно, но Кыс неожиданно почувствовала желание защитить мальчика. Казалось, что Заэль вот-вот заплачет.

– Заэль не выбирал легкого пути, доктор, – спокойно проговорила она.

– Да, в этом-то вся соль, верно? – сказал медик. – Жизнь, которую выбирают люди вроде вас, всегда кажется легкой поначалу. Несколько рискованных предприятий, быстрые деньги. Но конец ваш никогда не бывает легким.

Кыс поймала взгляд Заэля, и оба рассмеялись.

– Я сказал что-то смешное? – спросил Белкнап.

– Просто истерика, – сказала Кыс. – А теперь ответьте мне. Почему вы оставили практику районного врача?

Неотразимые голубые глаза Белкнапа уставились прямо на нее.

– Я ее не оставлял. Хотите знать, как все вышло? Отлично. Меня выгнали. Департамент Медика уволил меня и лишил права практиковать. Они отобрали у меня диплом, потому что я был признан виновным в серьезной врачебной ошибке. Теперь довольны?

– О Трон, Заэль! И ты привел меня к нему? Нам нужен настоящий врач, а не некомпетентный шарлатан!

– Спроси его почему.

– Что?

– Спроси доктора, почему ею выгнали.

– Почему? – спросила Кыс.

– Я уже сказал. Врачебная ошибка. Тяжелый случай профессионального несоответствия, нарушение присяги Медика Империалис.

Кыс покачала головой, сунула руку в карман и протянула Белкнапу горсть мелочи.

– Уходите на следующей остановке. Возвращайтесь назад. Извините, что побеспокоили вас. Нам придется найти кого-нибудь еще. Кого-то компетентного.

Заэль вскочил.

– Скажите ей! – закричал он. – Скажите ей причину, доктор!

Белкнап поглядел на него:

– Это не имеет значения, Заэль.

– Скажите ей!

– Это мое личное дело.

Заэль обернулся к Кыс:

– Его выгнали за мошенничество! Вся проблема была в деньгах! Он только пытался… Во имя Трона, доктор, объясните же ей! Я не знаю, как все это описать!

Белкнап сделал глубокий вдох.

– Как районный врач, я был ограничен в бюджете. Его совершенно не хватало. Вы же видели, что происходит в J. Я едва справлялся. Недоедание, беспорядочные свалки токсических отходов, наркомания, хронические болезни. Люди умирали – действительно, на самом деле умирали – только потому, что я не мог позволить себе всех принять. Поэтому я попытался переиграть систему. Я заполнял фальшивые свидетельства, указывал рабочие расходы, которых на самом деле не было, обманывал систему социального обеспечения, потому что только так можно было увеличить бюджет и приобрести необходимые вещи. Вещи, в которых нуждались мои пациенты. Потом Администратум поймал меня на горячем. Мою лицензию порвали, а самого выгнали и сказали, что мне еще повезло, что я не оказался в тюрьме.

– Видишь, – обратился Заэль к Кыс.

– Поэтому вы просто продолжаете практиковать, невзирая ни на что? – спросила Кыс. – В качестве подпольного медика?

– Послушайте, мадам-друг-Заэля. Официальные больницы автоматически отказывают в помощи любому человеку из клана, раненному в уличных столкновениях. Любому наркоману. Любому, кто утратил удостоверение личности. Любому ребенку, не имеющему зарегистрированного родителя или опекуна. Администратум, исходя из каких-то собственных расчетов, рекомендует наличие одного практикующего медика на пять тысяч граждан города. А вы знаете, что происходит здесь, в Петрополисе? Один врач на сто тысяч жителей. Сто тысяч, вы представьте! Думаете, Бог-Император Человечества радуется, глядя на то, что тут творится? Я просто пытаюсь уменьшить статистику!

Вагон закачался. Лампы снова мигнули. Поезд стал притормаживать. Белкнап подобрал рассыпавшуюся мелочь.

– Удачи, – сказал он. – Заэль, может быть, уже слишком поздно это говорить, но постарайся быть хорошим мальчиком, ладно?

Поезд задрожал и остановился. Открылись автоматические двери.

Белкнап попытался подняться, но Пэйшэнс застыла прямо перед ним.

– Меня зовут Пэйшэнс Кыс, – сказала она.

– Патрик Белкнап, – ответил он.

– А разве не доктор Патрик Белкнап? – спросила она.

В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга.

– Сядьте, сэр, – сказала она. – Вы нам подходите.

Он сел.

– Пэйшэнс Кыс, значит? Не отказался бы узнать, как же вас зовут на самом деле.

– Даже и не мечтайте, – ответила она.

Двери заскользили, закрываясь, и поезд тронулся дальше.

Глава девятая

Там, где общий блок Q выходил на залив, в ночи мерцал огонь маяка. Это был один из двадцати девяти стационарных маяков, обрамлявших извилистое побережье Петрополиса.

Из сплошной стены ливня вырвался частный флаер, приземлившийся на свои восемь шарнирных лап посреди каменного дока. Сложив крылья, он зашагал вперед, пока весь его корпус не скрылся под защитным навесом.

Вход в здание маяка освещался дрожащими огоньками свечей и светосферами. Магус-таинник Леззард и приблизительно сорок провидцев Братии стояли на ветру и дожидались.

Из открывшегося в боку флаера люка вышли три фигуры и зашагали плечом к плечу к дверям.

Справа от Орфео Куллина, облаченного в синий деловой костюм, шла Лейла Слейд, нарядившаяся в темно-красные тона. Правая рука женщины поглаживала рукоятку пистолета, покоящегося в кобуре на поясе. Лейла внимательно поглядывала по сторонам, выслеживая любое движение в сумраке, разгоняемом только светом фар, который рассеивался под дождем.

Слева от Куллина вышагивал Саул Кинер, подпольный псайкер. В течение долгих лет он процветал, продавая свои услуги на черном рынке Петрополиса клиентам, в которых не было отбоя. Это был низкорослый и тучный мужчина. Прекрасная одежда говорила о его богатстве, а телосложение просто кричало о непристойно роскошной жизни, даруемой его ремеслом.

В повадках Кинера сквозили признаки маниакальной одержимости. Он постоянно потирал друг о друга свои пухлые, похожие на сосиски пальцы. Лицо его периодически сводили судороги и нервный тик, заставлявшие раскачиваться круглый двойной подбородок.

В жирных руках Кинер держал управляющую сферу. Ему пришлось несколько часов не выпускать ее из рук, чтобы наладить симпатическую связь с инкубулой.

– Мы смотрели за вами, Орфео, – произнес Леззард.

– Благодарю вас, магус-таинник, за такую встречу. Спасибо Братии за то, что они собрались здесь приветствовать нас. – Плавный голос Куллина каким-то образом перекрывал и шум дождя, и рев двигателей флаера.

– Заходите, – произнес Леззард.

Он повернулся и, поскрипывая экзоскелетом, зашагал рядом с Куллином. Слейд и псайкер шли чуть позади, сопровождаемые вереницей монахов.

– Все подготовлено? – спросил Куллин, когда они миновали проходную старого маяка.

– Все сделано в соответствии с вашими требованиями. Все готово.

– А устройство, которое я вам отправлял? С ним все в порядке?

– В полном порядке, Орфео.

Они спустились в подвальное помещение маяка – пустой барабан, стены которого были облицованы простым кирпичом, сырым от морской влаги. Пространство освещалось нужным числом тонких свечей – их было три тысячи сто девять. Устройство располагалось в центре пола, молчаливое, окруженное со всех сторон письменами. На каменном полу была тщательно вычерчена пентаграмма. Линии и знаки нарисованы при помощи костной золы – во всяком случае, Куллин очень на это надеялся, иначе ночь могла завершиться очень быстро, неожиданно и кроваво.

За пределами круга внешних письмен располагались клетки с приношениями. Жалкое человеческое стадо, загнанное в железные короба, хнычущее и скребущееся в двери.

– Местные жители? – спросил Куллин.

– Главным образом, – ответил Леззард. – Хотя некоторые принадлежали Братии. Те, на ком проступило Нечистое Пятно, и те, кто оказался бесполезен в качестве провидца.

– Есть какая-нибудь свежая информация? Что-нибудь новое? Другие детерминанты? Показывал ли мениск Братии какие-либо изменения?

– Кое-что было, – пробулькал Леззард.

Он кивнул Стефою, и провидец вручил Куллину пачку бумаг, где были расписаны последние видения.

– Нет. Не важно. Нет, – бормотал Куллин, просматривая записи и сминая некоторые, прежде чем отбросить их в сторону. – А вот это уже интересней. Изменение в завесе тьмы всего час или два назад. Перспективы внезапно стали более высокими. Почему?

– Мы еще не успели разобраться в этом, – ответил Артуа. – Но нас порадовали эти результаты.

– Любопытно. – Куллин продолжал прожигать взглядом клочок бумаги. – Здесь есть имя. Не могу разобрать.

Лейла Слейд заглянула ему через плечо.

– Белкнап, сэр, – сказала она.

– Белкнап. Превосходно. – Орфео Куллин отбросил смятую бумажку и посмотрел на следующую. – А вот это…

– Нас порадовало это известие, – произнес Леззард. – Оно подтверждает ваши догадки. В настоящее время именно этот человек, высокородный и обладающий властью, является ключевой фигурой в пророчестве. Самый мощный детерминатив. Если его не остановить, все может рухнуть.

– Как приятно оказаться правым, – усмехнулся Куллин. – Сол, если не возражаешь, займи свое место, и давай приступим. Я уже ощущаю жгучее нетерпение своей машины. Магус-таинник? Отведите собратьев подальше.

Леззард обернулся и отогнал своих людей в темноту подвала, начинавшуюся за кругом свечей. Куллин видел, как сверкают во мраке их аугметические глаза, делая их похожими на банду циклопов.

– Лейла, – бросил через плечо Куллин, – будь наготове. Если хоть один дернется, пристрели его.

Женщина кивнула и извлекла из кобуры свой «хостековский» «Ливери 50». Она вначале разрядила его, а потом вогнала свежую обойму со специальными патронами и передернула затвор.

– Мастер Кинер, – произнес Куллин, – приступайте.

Сол Кинер поднял управляющую сферу и, в соответствии с инструкциями, начал раздвигать материю реальности силой своего разума. В подвале оккультистского маяка резко похолодало.

Устройство, стоящее по центру пола, завибрировало. Оно представляло собой маленькую пирамидку, выполненную из золота и серебра. И пирамидка эта начала раскачиваться и дрожать, словно сквозь нее пропустили мощное напряжение.

Кинер торопился, вращая сферу в руках. Устройство продолжало дрожать.

– Теперь я ощущаю его, – пробормотал Кинер. – О да. Оно идет на мой зов. О да, оно уже здесь…

Три тысячи и еще сто девять огоньков свечей вспыхнули и вытянулись выше. Их свет стал распространяться во все стороны. Небольшая золотая пирамидка задрожала и стала разворачиваться.

Она не выпустила из себя фигуру. Она гнулась и деформировалась, сама превращаясь в нее. Сложенные вместе золотые грани сминались и расширялись, обретая новую форму, собирающуюся вокруг изливающегося из центра пирамиды тумана. Образовалась сидящая на корточках фигура – согбенная, с опущенной головой. Золотой узор, ранее покрывавший пирамиду, заструился по членам фигуры, образуя доспехи, одеяния, шлем с плюмажем.

Бронзовый Вор поднялся на ноги. С него скатывались волны дыма, еще не развеявшегося после его пробуждения. Существо обладало стройным телом, скрытым под сегментированными пластинами из золота и бронзы, и безликим, лишь с прорезями для глаз, шлемом.

– Инкубула пробудилась, – прошептал Кинер.

– Скажи ему, что он может пообедать, – сказал Куллин.

Кинер поговорил с созданием на ментальном уровне при помощи сферы, и металлическое существо шагнуло вперед. Дым варпа сочился из его золотых членов. Существо подняло руки и, с влажным щелчком, выдвинуло из них свои поющие мечи.

Демон подошел к ближайшей клетке. Жертвы, находившиеся в ней, увидели его приближение и завизжали.

Существо ударило сквозь прутья, вонзая клинки в плоть, и начало кормиться.

Шесть минут спустя, когда клетки превратились в помятые остовы с дымящимися костями внутри, инкубула с лязгом двинулась к письменам, убирая поющие мечи.

– Все готово, – произнес Кинер, заламывая пальцы. – Оно готово. Оно наелось и жаждет знать, что от него хотят. Оно хочет знать, зачем ты его разбудил.

Куллин кивнул и оглянулся на Лейлу Слейд, державшую последние пять минут свой пистолет нацеленным на инкубулу.

– Можешь убрать его, Лея, – произнес Куллин.

Он прошел к пентаграмме, теперь только тонкий внешний круг письмен отделял его от инкубулы.

– Привет, – мягко произнес Орфео. – Помнишь меня? Конечно, помнишь. Я покажу тебе имя. Что делать дальше, ты знаешь и без меня.

Куллин поднял перед существом лист бумаги.

– Видишь? Прочитай внимательно. Ты понял?

Бронзовый Вор учтиво склонил голову.

– Его зовут Жадер Трайс, – произнес Куллин. – Можешь поступить с ним в меру своей испорченности.

Бронзовый Вор закачался, и из его спины выдвинулись широкие металлические крылья. Он взмахнул ими, поднимаясь в воздух и вылетая за пределы круга, за пределы маяка.

Направляясь к городу.