Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 165 (всего у книги 325 страниц)

Глава 37
Дознаватель

Я подошла и уселась за стол напротив него.

– Что означает моя жизнь для вас? – спросила я.

– Она представляет для меня большую ценность. – ответил он.

– Почему? Потому что я агент Священного Ордоса?

Он пожал плечами.

– Ты, если угодно, прямая и зримая связь кое-с-кем, о ком я… заботился. Это было очень давно, – начал он. – Я не ожидал, что когда-нибудь мне удастся обнаружить эту связь. Моя команда прибыла на Санкур много лет назад, чтобы внедриться в некое сообщество, которое, как мы полагали, являлось еретической сектой. Медея начала действовать и обнаружила тебя. Мы изменили наши планы и стали следить за тобой.

– Но зачем?

– Чтобы защитить тебя, – ответил он.

– Потому что для Инквизиции я была ценным активом?

– Верно, – согласился он. – Ты была ключом, открывавшим путь к огромной тайной организации, втайне вынашивавшей свои вероломные планы. Но кроме этого ты – живое наследие, память о потерянной душе.

– Кем была эта потерянная душа, инквизитор?

Он ответил не сразу.

– Ее звали Елизавета Биквин, – произнес он. – Я потерял ее… много лет назад. Можно сказать, что она была твоей матерью. Тебя создали из ее генетического материала.

– То есть, я – ее клон? – уточнила я.

Он снова пожал плечами.

– С технической точки зрения ты – ее дочь, а не ее копия. Не копия с генетической точки зрения. Но, несмотря на это, ты очень похожа на нее.

– Ваше лицо не выражает никаких эмоций, сэр, – осторожно произнесла я. В течение разговора я прилагала немыслимые усилия, чтобы поймать хоть-какое-то изменение в его мимике.

– Верно, – подтвердил он. – И уже очень давно.

– Но тембр вашего голоса и напряжение, которое я слышу, – продолжала я. – Как и ваш язык тела говорят о многом. Я вижу печаль. Сожаление. Кем эта женщина была для вас?

– Мы были друзьями, – произнес он.

– И даже более того?

– Возможно. Она тоже была «пустой», тоже несла в себе ген парии. Именно поэтому ее генетический материал использовали, чтобы создать тебя. Да, она была неприкасаемой и служила Инквизиции под моим началом, она была отличным, единственным в своем роде агентом.

– И что с ней стало?

– Всего лишь то, что рано или поздно происходит со всеми нами.

В помещение вошел мужчина, он появился со стороны пилотской кабины. Лайтберн и Лукрея, присевшие на одну из встроенных в стену скамей, смотрели на него с нескрываемой тревогой.

– Вижу, мы все-таки ее поймали, – произнес он.

– Полагаю, ты уже встречала Гарлона Нейла, – заметил Эйзенхорн.

– Да уж, что было – то было, – подтвердил Нейл, почему-то одарив меня весьма сердитым взглядом, – Я ее встретил, спас ей жизнь, а она меня кинула в самый ответственный момент, оставив разбираться с…

– Если бы вы сказали, что вы – служитель Инквизиции, – начала я. Взглянула на Эйзенхорна и продолжила: – Или если бы вы…

Нейл тоже бросил на Эйзенхорна быстрый взгляд.

– Мы продолжаем, что начали? – спросил он.

– До тех пор, пока это будет нам на пользу, – ответил Эйзенхорн.

– Запомню, – заверил Нейл.

– Сестра Бисмилла, – вклинилась я в разговор. – …сказала, что другой агент Инквизиции, Сестра Тарпа, организовала нападение на Зону Дня. Ее настоящее имя, насколько я поняла, – Пейшенс. Как такое могло случится? Как Инквизиция могла совершить налет на то, что принадлежит Инквизиции?

Лицо Нейла помрачнело, было видно, что он не слишком хочет отвечать на этот вопрос.

– Иногда довольно сложно провести четкую демаркационную линию, – заметил Эйзенхорн. – По обе стороны баррикад существует множество фракций. Пейшенс Кыс выполняла приказы человека, который полагал, что Зона Дня скомпрометирована.

– Вы тоже так полагаете? – спросила я.

– Да, – ответил он. – …но не так, как считает он, и мой подход к вопросу довольно сильно отличался от его намерений. Мы расследовали это дело почти двенадцать лет. Чтобы взять их с поличным, необходимо бесконечное терпение – которым этот человек не обладает. В таких делах необходимо вести долгую игру, выжидать, – и только тщательно выстроенная многоходовая стратегия сможет привести к действительно стОящему результату. Зона Дня была лишь дверью, которая могла привести нас к чему-то гораздо большему, к огромному тайному заговору. А, если подбежать к двери и начать колотить в нее – это разве что поможет понять, что она действительно заперта.

– За этой дверью должны быть Когнитэ? – спросила я.

Эйзенхорн и Нейл переглянулись. На лице у Нейла появилось весьма забавное выражение.

– Верно, – согласился Эйзенхорн. – Ты не перестаешь преподносить сюрпризы.

– Ну, я умею замечать всякое.

– Эт-точно, – поддакнул Нейл.

– И Когнитэ раскрыли Зону Дня?

– Нет, – сообщил Нейл. – Они создали это проклятое место.

Я подумала над его словами. И обнаружила, что ничуть не удивлена.

– Нам всегда говорили, что нас тренируют для службы в Инквизиции, – произнесла я.

– Само-собой, – подтвердил Нейл. – Для честолюбивых юнцов объяснение – лучше не придумать.

– Но я догадывалась, – продолжала я. – Я подозревала что-то подобное. Однажды к нам попал один человек. Много лет назад. Они сказали, что это один из Когнитэ пришел, чтобы всех нас убить, но у него был знак Инквизиции. Я видела там его имя – Вориет, дознаватель.

– Его убили? – спросил Нейл.

– Да, я сама видела.

Нейл снова взглянул на Эйзенхорна.

– Как раз тогда Коготь начал расследование на Санкуре. Вориет был из его команды. Теперь понятно, почему поднялся хай.

– Кто такой Коготь? – не поняла я.

– Мой соперник, – ответил Эйзенхорн. – Его подход к вопросу, как я говорил, отличается от моего. Он появился здесь позднее, чем мы, и старался распутать это дело побыстрее. Он не собирался ждать и следить за развитием событий. Его люди просто напали на Зону Дня. А он хотел в первую очередь выследить и обезвредить граэлей.

– Потому что они – орудие Короля? – задала я новый вопрос.

– Да, – ответил он. Потом кивнул, – Отлично.

– А чего хотите вы? – продолжала я спрашивать. – Нет, подождите, я попробую сообразить сама. Вам нужен сам Король.

Нейл фыркнул носом.

– Верно, – согласился Эйзенхорн. – В этом все дело. Ни к чему гоняться за всякой мелочью – это лишь позволит ускользнуть по-настоящему крупной дичи. Я хочу добраться до самого Короля в Желтом. До Орфея.

– А знаете, – заметила я. – Одно время я думала, что вы и есть Орфей.

Нейл заржал в голос.

– Почему же ты так подумала? – поинтересовался Эйзенхорн.

– Я видела, что вы сотворили с Несущим Слово, – ответила я. – Обычный человек неспособен на такое.

– Нет-нет, даже не продолжай, – протестующе замахал руками Нейл. – А то я сейчас лужу сделаю со страха.

– В общем, что вы хотите от меня? – не слушая его, обратилась я к Эйзенхорну.

– Я хочу, чтобы ты поняла, что тебе не угрожает никакая опасность, – спокойно ответил он.

– Из-за той привязанности, которую вы испытываете к моей матери? Из-за того, что чувствуете себя обязанным ей? Потому что вы перед ней в долгу?

– Да, – ответил он.

– А что еще? – подал голос Лайтберн.

Все повернулись к нему.

– Ну, в таких делах всегда есть что-то еще, – заметил он.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне, – произнес Эйзенхорн, глядя на меня. – Хочу, чтобы ты работала на меня. Ты – ключ ко всей этой головоломке. В распоряжении моего соперника огромные ресурсы, целая армия агентов и служителей. Мои ресурсы куда скромнее. У меня только пять агентов. Ты их еще увидишь. Чтобы закончить это дело и одержать настоящую победу над еретиками, я должен сделать ход раньше, чем Коготь испортит все своим вмешательством. Поэтому мне нужно преимущество. И это преимущество – ты.

Он продолжал пристально глядеть на меня. Сказать по правде, его лишенное всякого выражения лицо наводило на меня такой же ужас, как постоянная улыбка Теке.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне уничтожить Короля, – закончил он.

Глава 38
Бифрост

Мы летели навстречу утру и вскоре достигли южной границы Королевы Мэб. Рассвет был хмурым и туманным. Направляемые верной рукой Медеи – признаюсь, пока я не могла думать о ней как о Медее, хотя идея, что Сестра Бисмилла может пилотировать тяжеловооруженный катер казалась мне еще более абсурдной – мы пролетели сквозь низкие облака, миновали огромные башни-охладители мануфактуры Фарека Танга и приземлились на посадочную площадку, располагавшуюся на крыше одного из домов, расположенного в районе Верхний Город к западу от Врат Чудес.

Район был застроен старыми, побитыми непогодой домами, облицованными серым камнем, украшенными кованным железом; большинство зданий были высокими, с множеством сложных архитектурных ухищрений. Когда-то Верхний Город был прекраснейшим и одним из самых респектабельных районов, но химические выбросы из промышленных зон испортили его климат и внешний вид. Теперь район по-прежнему сохранял достоинство, его облик казался изможденным, но благородным – словно у старого аристократа, прожившего долгую и богатую событиями жизнь. Беспорядочное нагромождение шпилей, цинковых водосточных желобов, коньков крыш, вздымающихся, как мачты, антенн, кабелей, дымоходов, украшенных оловянными решетками и крытых рубероидом откосов образовало причудливый ландшафт высоко над землей.

Посадочная платформа, на которую мы приземлились, принадлежала конкретному дому – он назывался Бифрост, и Эйзенхорн, похоже, был его владельцем, или арендатором. Мы вошли, миновав видавший виды док на крыше, и, осмотревшись, я нашла здание старым, но довольно чистым. Правда, дому не хватало собственного характера. Стены были тщательно отмыты, а полы – выложены плиткой. Помещения были скудно обставлены старой мебелью. Она казалось взятой напрокат, или перешедшей от предыдущих владельцев.

Медея показала комнаты, где мы могли отдохнуть. Я решила поспать, хотя на языке вертелось множество вопросов. Я понимала, что отдых позволит мне более эффективно задать эти вопросы и осмыслить полученные ответы.

Лайтберн перехватил меня, когда я направлялась в мою комнату.

– И что теперь? – вполголоса спросил он, оглянувшись, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. – Я доверяю этой публике не больше, чем всем остальным.

– Я верю Медее, – ответила я.

– А я думаю, что в этом твоя ошибка, – нахмурился он. – Насколько я понял, она двадцать лет врала тебе и ничего более.

– Это было ее задание, – возразила я.

– А у меня задание доставить тебя обратно к Эвсебии. Это мой обет. Я с самого начала старался исполнить его – но мне мешали все кому не лень. Но, поскольку я по-прежнему в деле, я должен довести его до конца. И эти люди, от которых ты попала сюда – разве не им ты должна доверять больше всего?

Я задумалась. Отчасти Проклятый был прав, но я чувствовала, что он просто не понимает всей сложности происходящего. Мой мир на глазах превратился в путаницу масок, под которыми скрывались другие маски, подделок, лжи, скрывавшейся внутри правды и правды, спрятанной внутри лжи. Планы путались, подменяя друг друга – и я пока не понимала, какой из них следует принять, а от какого отказаться. Сестра Бисмилла… Медея действительно лгала мне двадцать лет или больше, но я чувствовала, что для этого были веские причины, и что она поступала так потому, что моя судьба была ей по-настоящему небезразлична. Мэм Мордаунт и Зона Дня заботились обо мне почти столько же времени, и я чувствовала привычную преданность им – но, возможно, именно в этом я и ошибалась. Они воспитывали меня с определенными целями, выращивая, словно овощ на продажу. Они заботились обо мне и много вложили в меня – но лишь во имя собственных эгоистичных намерений.

Я подумала, не собирались ли они сделать из меня одного из своих граэлей? Я бы служила Королю и стала одной из Восьми? Слепой, белый паук соткал бы паутину у меня в горле? Как бы я отнеслась к этому? Пыталась бы бороться?

Я думала, что, скорее всего, так бы и случилось. Я всегда считала себя преданной слугой Императора и верным воином Инквизиции. Если я была результатом эксперимента Когнитэ, вряд ли они заставили бы меня думать так. Сама мысль о том, что я – еретичка, оскверненная Когнитэ, вызывала у меня омерзение. Если бы мне сказали правду, я просто отвергла бы ее.

Я бы боролась.

С этой мыслью я погрузилась в сон.

Когда я проснулась, день уже давно перевалил за середину. Я не видела снов. Смертельная усталость просто влекла меня сквозь прошедшие часы, словно темная река, протекающая среди погруженного во мрак леса.

Медея оставила для меня одежду. Я приняла душ в маленькой, пропускавшей воду кабинке, и надела синий плотно облегавший защитный костюм и поношенный кожаный плащ. По карманам я рассовала изогнутую серебристую булавку и синюю книжицу с повседневными заметками, которую забрала у Реннера.

Я бегом одолела несколько лестничных пролетов вниз и обнаружила Эйзенхорна в помещении – чем-то вроде салона или комнаты отдыха. Он читал информационные планшеты, а Медея устроилась у окна, прихлебывая каффеин и изучая карты города.

Я плеснула себе каффеина из кофейника, стоявшего на маленькой печке, и уселась напротив Эйзенхорна. Сейчас, при дневном свете, заполнявшем просторное помещение с высоким потолком, в отрешенном от борьбы покое, я видела, что его облик исполнен благородства и силы. От меня не скрылось и то, что долгая жизнь – возможно, слишком долгая – не была милосердна к нему. Он выглядел усталым и изломанным, изможденным страданиями, которые ему пришлось перенести, не разваливающимся на части благодаря аугметике и поддерживающему его экзоскелету. Я подумала, что, возможно, он выбрал Верхний Город, чтобы устроить в нем свое логово, потому, что характер этого места походил на его собственный.

– Итак, вы хотите поймать Короля? – спросила я.

– Да, – ответил он.

– А зачем? – поинтересовалась я.

Он перевел взгляд на Медею, которая оторвалась от своего занятия и прислушивалась к разговору. Она улыбнулась.

– Хороший вопрос, – сообщила она.

– Его никто никогда не задавал, – заметил Эйзенхорн.

– Потому, что… – подбодрила я.

– Потому, что Король в Желтом – это мифический персонаж, – ответил он. – Если угодно, фольклорный элемент. Истории о нем с разными вариациями существовали веками, а может и еще дольше. Суть в том, что на твой вопрос нельзя дать внятный ответ, потому что мы слишком мало знаем о нем. Мы не знаем, кто он, или что он; вообще ничего не знаем о его целях или стремлениях, за исключением того, что они связаны с Имматериумом.

– И? – я ждала продолжения.

– Попробую изложить простыми словами, – продолжал Эйзенхорн. – Вне зависимости от того, что он делает, я знаю, что он делает это без всякого позволения или одобрения со стороны Империума. Он не подчиняется законам. И это означает, что его действия противоречат самой идее Империума Человека, и, если идти дальше, самой воле Императора. Уже по одной этой причине я должен найти его и остановить. И уже по одной этой причине его следует считать еретиком.

– И этого для вас достаточно? – поинтересовалась я.

– Этого должно быть достаточно для любого из служителей Ордосов, – ответил он.

– А что насчет Когнитэ? – продолжала я. – Расскажите о них.

– Это секретное общество, – произнес Эйзенхорн. – Тайный орден. Весьма хитроумный, отлично осведомленный и, возможно, очень древний. Когнитэ, возможно, предшествовала Империуму. Их следы, если постараться, можно обнаружить в древней истории Терры, еще до Объединения. Возможно, они – древнейшая организация, созданная человеческими существами.

– Но вы этому не верите? – поинтересовалась я.

Он потер шею сбоку.

– На мой взгляд, куда более вероятно, что это лишь использование старого имени в новых целях. Возможно, когда-то, еще до Объединения, существовало нечто, называвшееся Когнитэ. За десять тысяч лет, прошедших с той поры, другие тайные общества и ордены набредали на это имя, брали его себе и утверждали, что они – преемники тайного знания. Я думаю, что Когнитэ называли себя тысячи разных культов, существовавшие в течение многих лет, иногда даже культы, которые воевали между собой. Если бы ты решила разобраться в этом вопросе – не сомневаюсь, повсюду, где обитают люди, ты обнаружила бы дюжины тайных братств, каждое из которых заявляло, что оно и есть настоящее Когнитэ. Но не думаю, чтобы одна организация смогла бы просуществовать так долго.

– Империум смог, – заметила я.

– Разница очевидна, – ответил он. – Его ведет ничто иное, как бессмертная воля Императора. Нет ничего, что могло бы обеспечить Когнитэ столь же долгое существование.

Он взглянул на меня.

– Проще говоря, – заключил он. – …сейчас Когнитэ – это, если угодно, антипод Инквизиции, ее темное отражение. Их операции, действия и цели очень напоминают наши, за исключением того, что мы действуем во имя Императора, а они – нет.

– То есть, они – ваш теневой близнец, как Пыльный Город. Скрытое и противостоящее отражение? – уточнила я.

– Верно.

– И со мной, полагаю, такая же история, – продолжала я. – Тайная версия чего-то… вернее, кого-то другого?

– Ты права, – согласился он.

– Я хочу помочь вам, – сказала я. – Думаю, мне удастся привести вас к Королю. Если я – действительно то, о чем вы говорите, для него я – ценный инструмент. Он пожелает вернуть меня, чтобы использовать по назначению. В конце концов, он потратил предостаточно времени, чтобы создать меня. Думаю, вы должны позволить мне быть тем, чем он хочет, чтобы я была. И тогда я приведу вас к нему.

Он кивнул.

– Здравое предложение, – заметил он.

– Но это может быть опасно, – предупредила Медея. В ее голосе звучало неподдельное беспокойство – и за это я почувствовала к ней настоящую любовь.

– Да, но оно… – возразил Эйзенхорн, – …звучит как долгосрочный план, который заслуживает внимания, и мы…

Я перебила его.

– Я помню, что вы говорили вчера ночью, о терпении и долгосрочной стратегии, но нам представилась возможность, которой необходимо воспользоваться, пока она не исчезла. Иначе может быть слишком поздно.

Медея поднялась со своего места и подошла ближе, чтобы слышать наш разговор. Эйзенхорн знаком показал, что я могу продолжать.

– Я понимаю, что нам не следует рубить сплеча, – произнесла я. – …и я знаю, что для вас предпочтительнее вести длительную игру, но у меня есть шанс выйти на связь с Когнитэ из Зоны Дня и вернуться к ним. Еще неделя… да что там – еще несколько дней, и этого шанса не будет. Я должна действовать быстро, чтобы дверь не захлопнулась перед нами.

– Мне все это не нравится, – заявила Медея.

– Мне тоже, – согласился Эйзенхорн. – Но давай дослушаем, что она скажет.

И соглашение было достигнуто. Эйзенхорн позволил Проклятому сопровождать меня на встречу сегодня вечером.

– А без него мы туда не вломимся? – поинтересовался Нейл. Он вообще производил на меня впечатление человека, который считает лучшей тактикой вломиться куда-нибудь, независимо от того, насколько этого требуют (или не требуют) обстоятельства.

– Нет, – возразила я. – Подумайте об этом как о задании, мистер Нейл. Когнитэ направили Лайтберна, чтобы он доставил меня к ним. Они ожидают увидеть именно его, когда я вернусь. Он теперь – часть моей роли.

– Но ему можно доверять? – засомневался Нейл.

– Я ему доверяю, – ответила я. – Он принял на себя этот обет, это часть его покаяния – и он не позволит себе вернуться без меня. Он вообще довольно упорный, и повидал такие вещи, от которых кто-то другой, послабее, просто отказался бы от своего обета.

Нейл пожал плечами.

– Он проявляет силу духа и преданность, которые я нахожу весьма впечатляющими, – заметил Эйзенхорн.

Это, похоже, убедило Нейла и Медею.

– Ты знаешь, как его угораздило стать Проклятым, этого Лайтберна? – поинтересовался Нейл.

– Он мне не говорил, – ответила я. – И никому другому, наверное, тоже.

Нейл отвел меня в оружейную Бифроста, укрепленную комнату на десятом этаже – думаю, когда-то она была спортивным залом. Там размещалась впечатляющая коллекция холодного, лазерного и тяжелого стрелкового оружия, разложенная по ящикам, клетям с отделениями, картонным коробкам, просто завернутая в промасленную ткань.

Он нашел для меня приличный лазерный пистолет старой модели, который нужно было перезаряжать после каждого выстрела, и простой, массивный короткоствольный револьвер, чтобы носить во внутреннем кармане. Оба были в отличном состоянии, но выглядели совсем не новыми и видавшими виды – при взгляде на них вполне можно было поверить, что их прикупили по случаю где-то на улицах.

– У тебя есть что-нибудь из холодного оружия? – спросил он.

– Вот, – показала я серебристую булавку.

Он взял ее у меня и довольно долго разглядывал.

– Вещичка Кыс, – заметил он. – Один из ее кайнов.

– Ты знал ее?

Он кивнул.

– Медея сказала, ты… убила ее, – произнес он, не глядя на меня. Его голос едва заметно дрогнул.

– Я защищалась, – ответила я. – Она напала на Зону Дня. Она напала на меня. Я думала, она – убийца, посланная Когнитэ. Я защищалась. Стоп, кажется я это уже говорила? В общем, мне жаль, что так вышло. А откуда ты ее знал?

Он легонько постукивал булавкой по открытой ладони.

– Мы вместе служили у Когтя, – спокойно произнес он. – Коготь был дознавателем у Эйзенхорна, очень давно. Мы с Когтем были в одном из самых первых составов его команды. Потом Когтя повысили до полного ранга и он собрал собственную команду. А я подался туда. Эйзенхорн тогда решил на время уйти в, типа, отставку. Мы с Кыс долго служили вместе. И не раз спасали жизнь друг другу.

Внезапно мне стало ужасно стыдно за то, что я совершила.

– Прости, Нейл, – сказала я.

Он покачал головой.

– Человек смертен. Смерть всегда у тебя за спиной, – произнес он. – И никогда не знаешь, когда она хлопнет тебя по плечу. Кыс всегда была неистовой и безрассудной. И мне это нравилось.

– Вы были…?

– Я и Пейшенс? О, Трон, нет конечно, – ответил он. – Мы куда лучше поладили с Карой.

– С кем?

– Неважно. В общем, Пейшенс Кыс была яростной и безрассудной. Она знала, что почем. Она сама это выбрала. Так что, это не твоя вина. И, сказать по правде, я впечатлен, что тебе удалось уделать ее.

Он пристально посмотрел на меня.

– Знаешь, Бета, она была здорово похожа на тебя, – заметил он. – Сирота, выросла в отвратной пародии на приют, там из нее хотели сделать то, чем она никогда не была. В конце-концов она сбежала и закончила тем, что стала служить Святому Ордосу. Не удивлюсь, если она чувствовала, что у вас много общего.

Он вернул мне булавку.

– Сохрани, – сказал он. – Я найду тебе пристойный клинок. А эту вещицу сохрани, чтобы она напоминала, как трудно иногда бывает выбраться оттуда, откуда удалось выбраться тебе.

Я сунула булавку обратно в карман. Он начал рыться в богатой коллекции кинжалов и боевых ножей.

– А почему ты вернулся в команду к Эйзенхорну, ты ведь служил у этого… Когтя? – спросила я.

– Была большая операция, – начал он. – Дай бог памяти, вроде, в 404? Коготь разбирался с одним еретиком по имени Молоч. Забавно, этот Молоч был продуктом программы размножения, которую вела Когнитэ. В общем, все закончилось на Гудрун. Место называлось Эльмингард, в Горах Келла. Ну, их все равно больше нет.

– Эльмингарда или Гор Келла? – удивленно переспросила я.

– Ни того, ни другого, – ответил он. – Коготь остановил Молоча, но суть не в этом. Когтю надо было действовать быстро и без всяких ограничений, чтобы подобраться к этому ублюдку. В общем, он почти превратился в бандита. А, когда все это закончилось, Коготь попал под суд за нарушение дисциплины и неправомерные действия. Его судил весь Дворец Инквизиции. Они не могли осудить его по всей строгости, ведь он спас добрую половину этого гребаного субсектора – но его отстранили от активной службы и перевели на всякую бумажную стряпню, чтобы быть уверенными, что никто больше не будет использовать ту тактику, что пришла в голову ему. Так наша команда распалась. Я подался на вольные хлеба и нанимался то к тому, то к другому – это продолжалось довольно долго. А потом услышал, что Эйзенхорн снова собирает команду. Знаешь, Эйзенхорн вступает в игру от случая к случаю. Всякие шишки его не очень-то любят. Он одиночка. Ясное дело, он не мог собрать себе армию. Только старых друзей. Медею он тоже пригласил. Он знал, что она не может ему отказать. Все это было году в 450. Тогда он уже начал гоняться за Королем в Желтом.

– Это было больше пятидесяти лет назад, – произнесла я, крайне изумившись.

Он протянул мне обоюдоострый глевиль, чтобы я попробовала, подходит ли он мне по весу.

– К тому времени я был мертв уже примерно пятьдесят лет, – заметил он. – Инсценировал собственную смерть, так что мог присоединиться к этой команде и не тащить с собой свое прошлое. Через несколько лет Медея тоже «исчезла». Она бросила семейный бизнес на Главии и вернулась в старую фирму. Теперь, думаю, мы останемся с ним до нашей настоящей смерти.

– Он сказал, в вашей команде есть еще два человека, – произнесла я.

– Так и есть, – ответил он. – Ты их еще увидишь. Они настоящие специалисты.

– Почему Коготь снова вернулся к активным действиям – его же отправили на канцелярскую работу много лет назад? – спросила я.

Нейл пожал плечами и протянул мне феричут длиной примерно в руку, чтобы я попробовала и его.

– Думается мне, он заскучал, сочиняя книги, – заметил он.

Я не поняла.

Он сделал жест, означавший «да забудь».

– По-моему, настоящая причина в том, что он тоже близко подобрался к Королю. Коготь – чертовски ушлый тип. У него прямо пропасть ума. Самый умный из всех людей, кого мне приходилось видеть… при всем уважении к нашему старику. Он близко подобрался к Королю и для него это важно. Он считает, это позволит ему вернуться обратно в строй. Вот почему он рвется в атаку с такой бешеной скоростью и злостью.

Он покачал на руке севераку с инкрустированной рукоятью и пару раз подбросил ее.

– Этот Король, похоже, серьезная штука, – произнес он. – Эйзенхорн так считает. Коготь так считает. И Инквизиция тоже так считает – ради этого они спустили Когтя с цепи, чтоб он его поймал, хотя и помнят, что в прошлый раз, когда они сделали это, на Гудрун осталась нехилая вмятина.

Он протянул мне севераку.

– Вот это стоит попробовать, – заметил он.

– Хороший выбор, – одобрила я.

Побитая, ободранная дверь старого спортзала открылась и вошла Медея.

– А вы не торопитесь, – заметила она.

– Ну, что тут скажешь? – произнес Нейл. – Девица дотошная и привередливая. Прямо как ее мама.

– Вы ведь все ее знали, да? – спросила я.

– А почему, думаешь, мы потратили на тебя столько усилий? – поинтересовалась Медея.

– Мы ее знали, любили – и оплакивали, – добавил Нейл.

– Что с ней случилось? – спросила я.

– Она была серьезно ранена, – начал Нейл. – Тело функционировало, но мозг был мертв. В общем, ничего хорошего. Мы поместили ее в стазис в надежде, что когда-нибудь…

– И?

– Стазис-камера, где она находилась, была на борту корабля, – продолжила Медея. – Корабль пропал, потерялся во время стандартного варп-прыжка, примерно в 460.

– 461, – поправил Нейл.

– Думаю, кто-нибудь когда-нибудь его найдет, – произнесла Медея.

– У вас есть ее пикты? – спросила я.

– Больше нет, – ответила Медея. – Это было довольно давно.

– Думаю, у босса должны быть, – предположил Нейл.

– На твоем месте я бы его не просила, – заметила Медея, обращаясь ко мне. – Всему свое время, он покажет их тебе, когда решит, что может это сделать. Для него это довольно болезненная тема.

– Почему? – поинтересовалась я.

– Он ее любил, – сказал Нейл. – Настолько, насколько он вообще способен любить кого-то. Эта потеря разбила ему сердце… вернее, разбила бы, если б оно у него было.

– Если хочешь узнать, как она выглядела, – с улыбкой посоветовала Медея. – …посмотри в зеркало.

День подходил к концу. Прощание было кратким и несентиментальным. Я запомнила кодовые слова, чтобы в случае чего подать сигнал. Я не могла носить на себе явно видимый вокс-передатчик – это не соответствовало моей роли и могло вызвать ненужные вопросы.

– Мои специалисты проследят за тобой, – пообещал Эйзенхорн.

Я кивнула.

– Но я их еще не видела, – заметила я.

– Возможно, для твоей безопасности будет лучше пока не видеть их, – ответил Эйзенхорн.

– Мы будем ждать, когда ты подашь знак, – прибавил он.

– И пожалуйста не заставляй нас волноваться, – произнесла Медея, обнимая меня.

– Присмотри за Лукреей, пока меня не будет, – попросила я.

Она кивнула.

Мы с Лайтберном выбрались через один из чердачных люков и побежали, преодолевая причудливый ландшафт крыш Верхнего Города, в лучах заходящего солнца.