Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 259 (всего у книги 325 страниц)

Но к кому тогда взывать о помощи? Император, главная карта колоды сожжена. Может, обратиться к Даме Смерти?

Лекс издал сдавленный хрип. Он медленно, словно разрывая цепи, приковавшие его к месту, двинулся к Джаку.

– Внимайте! – воскликнул Драко. – Я ваш Инквизитор!

Д'Аркебуз остановился, облегченно вздохнув от того, что дальше идти не нужно.

– Если я хочу воспользоваться «Книгой Рана Дандра», я обязан соприкоснуться с оккультными силами. Моей психической силы хватит, чтобы выдержать это испытанна Карта предупреждает об опасности, как сигнал на радаре. – Джак осторожно вернул карту в шкатулку из кожи мутанта, которая недавно хранила полную колоду. – Так будет лучше.

Карты исчезли навсегда.

Непосвященный капитан Космических Десантников, такой, как Лекс, мог позволить себе слабость цри встрече с Хаосом. Он не был Библиарием, специалистом по психическим и парапсихическим силам. Вид Тзинча, кратковременный контакт с искаженной реальностью опустошили д'Аркебуза, как забытый кошмар, вспыхнувший вновь. Обломанными ногтями он впился в левую руку, будто хотел содрать плоть и обнажить кость.

Лекс пытался освободиться от наваждения.

Джак слышал, как гигант тихо шептал:

– О, свет моей жизни, великий Дорн…

Закончив молитву, д'Аркебуз хладнокровно взглянул на Тайного Инквизитора. Внутренняя рана почти затянулась. Упоминать о ней всуе было излишне.

– Твои знания ведут нас, – обратился он к Драко.

– Я буду осторожен и благоразумен, – поклялся Джак.

Да, иначе можно остаться без друзей.

Что же касается благоразумия… Человек может часами стоять на вершине скалы, вглядываясь в морскую гладь, и вычислять каждый поворот течения, каждый изгиб волн. Но как только он входит в воду, прежней уверенности, спокойствия и неподвижности как ни бывало.

Прозвучал долгожданный звонок. «Коммивояжер Беги» вынырнул из ворп-пространства на окраине системы Сабурлоб.

Джака преследовали ночные кошмары…

Гарем князя Эгремонта Аскандарского занимал площадь в сто квадратных километров в центре метрополии Аскандар-Сити. Еще два дня назад гарем, окруженный каменной стеной, представлял собой роскошный Запретный Город внутри столицы. Сегодня стена разрушена, бушуют пожары. Дым закрывает небо с двумя солнцами: одно большое оранжевое, другое – поменьше, белое и яркое.

С севера и с запада надвигались две волны разрушений, встретившиеся в гареме. Огражденное массивной каменной стеной, любимое место князя Эгремонта превратилось в ад. Если повелителю Аскандара повезло, то он уже мертв.

Как мертвы и сотни евнухов. И тысячи элитных гвардейцев.

Как большинство дев гарема.

Им повезло…

Джак и трое евнухов прятались среди развалин великолепной купальни. На голых телах служителей гарема надеты алые кожаные куртки, мускулистые руки украшены золотыми браслетами.

Мешковатые штаны удерживает ремень с сетевым пистолетом и энергомечом.

Оружие, достаточное для поддержания порядка в мирном гареме. Пистолеты предназначались для нейтрализации незваного гостя или мелкого воришки. Мечи

– для более серьезных случаев.

Теперь это детские игрушки…

Одежда евнухов загрязнилась и обтрепалась. Струей из огнемета у одного из них опален хохолок волос на бритом черепе.

Крыша купальни рухнула в ароматизированную воду длинного бассейна из белого мрамора. Балки и перекрытия погребли под собой обнаженные тела наложниц. Некоторые погибли мгновенно.

Некоторые утонули. Некогда прекрасные девы были изувечены до неузнаваемости. Повсюду раздавались стоны.

Прятавшиеся за кучей мраморных осколков Джак и евнухи стали свидетелями варварского разрушения восхитительной площади с терракотовыми вазами и изысканными клумбами.

Умирали ли рабыни в сладостных грезах?

Обычно десантники Слаанеша использовали гранаты с галлюциногенным газом. И ружья, и вибропилы, и тяжелую артиллерию. Похоже, наркотики усиливали и без того отталкивающую картину погрома. Не они ли вызывали ощущение неминуемой гибели в защитниках города? Не поэтому ли уроды темного Божества казались такими страшными?

Мучители, сверкая косыми глазками и распустив слюнявые губы, сбросили доспехи, обнажив гротескные мутированные животы, удвоенные и утроенные гениталии. Материализовались отребья Хаоса: кривоногие создания с паучьими лапками, с чувствительными щупальцами и трубками-фаллосами. Наркотики или жуткая нереальность вызвала в мир этих тварей?

Визжа и крича от восторга, хозяева с вздутыми животами стояли сзади, давая возможность своим бродячим внутренностям насиловать пленниц.

Оставшихся в живых рабынь сгоняли в толпу полулюди-полузвери, вооруженные топорами. Монстрами командовал надзиратель в усыпанных шипами доспехах. Шлем его изображал лошадиную голову с красными глазами.

Один из монстров пустил липкие слюни.

Бросив топор, он шагнул к ближайшей соблазнительной пленнице.

Надсмотрщик немедленно отреагировал.

Металлический ошейник непослушного взорвался. Оторванная звериная голова покатилась к ногам девушек.

Неподалеку лежали два раненых евнуха. Десантник-медик длинным ножом вспорол одному живот, вытащил кишки и рассортировал внутренние органы. Он извлек щитовидную железу и спрятал в железную коробку на поясе, чтобы позже добыть из нее наркотик для эротического экстаза.

Один из евнухов рядом с Джеком пошатнулся.

– Хасим, – простонал он. – Друг мой!

Прежде чем Джак успел вмешаться, евнух выскочил из-за мраморной кучи, держа сетевой пистолет в одной руке и меч – в другой. Энергетическое поле оружия ожило, заиграло на клинке синими искрами. Устремившись вперед, евнух выстрелил из пистолета. Темная масса клеевых нитей вылетела из конусообразного ствола. В воздухе сеть развернулась, но настигла не кровожадного медика, а надзирателя полузверей.

Десантник выставил перед собой вибропилу. Клинок загудел, словно в нем скрывался целый рой смертоносных пчел. Острые зубья рассекали воздух. Заложив одну руку за спину, медик встретился с евнухом.

У Джака мурашки побежали по спине, когда зубья пилы вгрызлись в энергетическое поле меча. Мощный электрический разряд заставил Тайного Инквизитора сжаться. Ловким приемом евнух выбил у противника пилу. Десантник вытащил из сапога длинный хирургический нож. Безжалостная сталь вонзилась в живот евнуха. Меч неожиданно перестал светиться и выпал из руки владельца. Страж гарема пошатнулся и упал. Дернулся несколько раз и затих.

Десантник-медик взревел от удовольствия.

Ранение не позволит жертве быстро умереть, зато предоставит отличную возможность расчленить ее заживо.

Остальные Десантники принялись обыскивать окрестности.

Они отложили развлечения и вновь достали ружья.

Высыхающий клей сжимал сеть вокруг надсмотрщика. Тело его содрогалось в судорогах.

Из руки выпал пульт управления полулюдьми.

Взорвался один ошейник. Голова чудовища скатилась с плеч.

Взорвался второй. Третий. Четвертый…

Джак проснулся в холодном поту. Кошмар… или пророческое видение?

ГЛАВА 3. ПАНИКА

Паломники наводнили Шандабар. Порт обслуживал не только космические рейсы, но и местные авиалинии. В столицу стекались верующие со всех трех континентов Сабурлоба и с десятков окрестных планет. Отстояв длинную очередь, Гримм обменял небольшой камешек с оклада на мешочек местных шекелей.

Цены в гостиницах резко подскочили, поэтому паломники, прибывшие на священную церемонию, не сорили деньгами. Так что Джак и его спутники без проблем наняли лимузин с затемненными стеклами. Следующая цель – найти бюро, занимающееся долгосрочной арендой недвижимости, и снять дом. Останавливаться, как когда-то Мелинда, в переполненном караван-сарае, небезопасно.

Шандабар оказался крупным, но грязным городом. Как сообщил шофер лимузина, население столицы насчитывало до двух миллионов, а сейчас, вместе с паломниками и туристами, перевалило за шесть.

На севере протекала река Бихишти – основной источник питьевой воды. На юге к самым окраинам подступала Серая Пустыня. Песок и пыль частенько гуляли по улицам Шандабара, хотя сильные бури являлись редкостью. Больше по традиции, чем по необходимости, шины автомобилей накачивали до отказа. Для перевозки грузов использовались также повозки, запряженные угрюмыми камелопардами с длинными шеями и неуклюжими горбами.

По улицам курсировали бронированные полицейские фургоны.

Стражи порядка выслушивали обворованных приезжих, ловили карманников, попрошаек и жуликов, регулировали движение транспорта, наблюдали за фанатиками, агитировавшими прохожих, за носильщиками и парочками безмятежных влюбленных.

Огромное красное солнце закрывало едва не половину неба над Шандабаром. Здания, украшенные сводчатыми галереями, выглядели мрачными и заброшенными.

Просмотрев голограммы нескольких домов, предложенных агентом по недвижимости, Джак выбрал тот, который показался ему самым уединенным и защищенным. Крупный алмаз вполне подошел в качестве платы за десятилетнюю аренду. Несомненно, торговец обрадовался нежданным барышам.

Когда водитель лимузина доставил беглецов к тихому особняку на южной окраине, красный гигант уже почти скрылся за горизонтом. Зажглись первые звезды.

По стене, ограждающей владение, протянулась колючая проволока, подключенная к электрогенератору. Лимузин остановился у железных ворот. Проходившая мимо компания дюжих полицейских в пятнистых комбинезонах с автоматами за спиной остановилась поглазеть на шикарную машину.

Водителя это не взволновало.

– Несут патрульную службу, – объяснил он.

Когда новые владельцы имения выбрались наружу, бдительные стражи порядка уставились на них.

Низенький розовощекий Гримм представился дворецким. Он назвал свое настоящее имя, которое было весьма распространенным среди скватов. Своего молчаливого хозяина он представил как Тода Запасника, псевдоним, который Джак придумал специально для Шандабара. Рабварвар остался в тени.

Сержант патрульных сообщил, что за время, пока особняк пустовал, электрическая проводка на стене пришла в негодность, и несколько дней назад группа фанатичных паломников устроила во дворе палаточный лагерь.

– В дом они не заходят, сэр, – предупредил Джака сержант, – но рубят деревья для костров. Прежний владелец не платил нам за охрану и благочестие.

Джак пробурчал несколько слов Гримму.

Тот отсчитал патрульным несколько шекелей. В прежние дни Тайный Инквизитор строго отчитал бы сержанта за вымогательство и богохульство. Что этот дурак может знать о благочестии? Благочестие – это преданность, сосредоточение.

Новым хозяевам не стоило без причины ссориться со стражами порядка, но наоборот, постараться добиться уважения.

– Живем тихо, вместе оберегаем свои жизни и собственность! – пообещал Джак, вытаскивая из-за пояса «Милость Императора».

Полицейские ошарашенно вытаращились, увидев драгоценный старинный болтер из титанового сплава с искусно выгравированными серебряными рунами. В обойме, правда, осталось всего два разрывных патрона, но у Джака имелся еще и лазерный пистолет.

Гримм продемонстрировал свой «Мир Императора» с единственным патроном. Лекс из складок набедренной повязки извлек на свет божий личное оружие.

За две недели, проведенные на Кареше, им не удалось добыть боеприпасы к болтерам, зато лазерные пистолеты оказались в порядке.

Сгущались сумерки. Шофер лимузина нетерпеливо покашлял.

Гримм убрал «Мир Императора» и повернул ключ в замке ворот.

Автомобиль въехал во двор. После демонстрации такого арсенала вряд ли кому-то захочется удрать вместе с багажом.

– Ты ждешь внутри, – приказал Гримм.

Шофер подчинился. Сержант патруля разглядывал голые ноги и скудный наряд Лекса. Он поднял воротник своего камуфляжного комбинезона и поежился:

– Холодно.

Д'Аркебуз презрительно фыркнул. В монастыре десантников учили переносить настоящий холод и настоящую жару. Анатомия их соответствующим образом изменялась. Под кожей Лекса находился квази-органический панцирь, управляемый нервной системой. Через отверстия в спине он снабжал энергией доспехи, но и сам служил изоляционным слоем. Что эти простачки знают о холоде?

«Варвар» поиграл мускулами и процедил сквозь зубы:

– Слабак.

Неожиданно патрульные разбежались. Неужели испугались?

Нет! К особняку приближались черные тени. Десять фигур.

Двадцать. Зазвучал заунывный рефрен молитвы:

Его Лицо.

Истинное.

Его Лицо.

Истинное.

– Кто стоит на пути Его верных пилигримов? – завопил истошный голос. – Паломники возвращаются к своим палаткам со священными реликвиями! Отходи в сторону, отходи в сторону – во славу Его имени!

Острые глаза Гримма, привыкшие к темным пещерам и туннелям Антро, где света всегда не хватало, быстро оценили ситуацию.

– Они вооружены только обрезами, босс.

Обычное огнестрельное оружие со свинцовыми пулями получило широкое распространение среди местных шаек. Джак выкрикнул:

– Предупреждаю: обстоятельства меняются. Вы опускаете ружья. Убираете палатки и с миром покидаете частную собственность!

Резня не поощрялась Имперским Администратом, но слишком часто обстоятельства складывались так, что лишь кровопролитие спасало цивилизацию, разум и веру. Факт, достойный сожаления, в чем-то уравнивающий верноподданных с еретиками Хаоса.

В ответ на предупреждение клацнули затворы и раздалось щелканье, похожее на звук упавших камешков. В воздухе засвистели пули, одна улетела в открытые ворота, остальные рикошетом отскочили от стены. В предвкушении грядущей религиозной церемонии паломники чувствовали себя вправе оставаться на захваченной территории.

Но тут заговорили болтеры. Правым окажется тот, кто сильнее.

Разрывной патрон вылетел из ствола. Детонатор разжег порох. Заряд устремился к цели, чтобы разорвать плоть, кость или жизненно важный орган. Как всегда.

Бесшумно взялись за дело лазерные пистолеты. Тонкий, как скальпель, луч, достигнув цели, вспыхивал. И если жертва могла еще сделать вдох, то в ночи раздавался крик агонии.

С десяток пилигримов, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление, сбежали. Еще дюжина валялась у ворот мертвыми.

Короткий бой.

Сержант патрульных осмелился подойти ближе. В слабом свете уходящего дня он с восхищением осмотрел оружие Джака.

– Болтер Космических Десантников, да, сэр? Мой дед рассказывает мне. Он тогда был совсем маленький. Десантники ищут врагов среди нас. Вы собираете реликвии? Я тоже. Смотрите.

Джак вздрогнул. Полицейский благоговейно снял с шеи шнурок, на котором висел отполированный разрывной патрон.

– Где это берешь? – требовательно спросил Гримм.

– Продают здесь, в Шандабаре. Реликвии.

Похоже, десантники оставили на планете несколько неиспользованных обойм.

– Дай сюда! – рявкнул Лекс. – Мне нужно!

Он помахал перед лицом сержанта пистолетом.

Конечно, полицейский откажется отдать свой талисман. По какому праву (разве что по праву сильного) варвар смеет командовать?

Но нет… Чувство гипнотического подобострастия переполнило жителя Сабурлоба.

– Вижу, как стреляют чудесные болтеры… – пробормотал сержант, почтительно передавая патрон Лексу. Затем взглянул на валяющиеся трупы: – Вызываю санитарный отряд утром, сэр.

– Выражаю признательность, – ответил Джак. – Мой раб укладывает тела в палатки, как в мешки.

Солнце зашло. Звезд стало больше. У Сабурлоба, к счастью, не было спутника, иначе приливы каждую ночь затапливали бы низменные равнины. Реки здесь текли лишь из-за центробежной силы, вызванной вращением планеты.

Добропорядочные граждане не придавали значения таким тонкостям, они привыкли полагаться на технику, а не на природу.

В путеводителе говорилось, что три больших храма в честь Бога-Императора построены там, где в период колонизации располагались в древнем городе ворота. Имелось и бессчетное количество мелких.

Новые владельцы особняка ранним утром отправились пешком в восточную часть города к храму Ориенс. Они пока воздержались от приобретения автомобиля. Драгоценности с оклада «Книги Рана Дандра» в одно мгновение могли сделать их богачами, стоило только продать все камни сразу. Но так поступил бы только дурак. Прогулка – прекрасный способ познакомиться с городом, даже если на это уйдут долгие часы.

Мелинда посещала храм Ориенс. Именно там собирались заговорщики. Джаку не терпелось оказаться в месте, где бывала она. Тем более в храме можно купить «реликвии», подобные той, что подарил патрульный.

По пути внимание беглецов привлекло массивное здание, резко отличающееся от местной архитектуры. Вместо куполов и галерей – уходящие ввысь стены, увенчанные остроконечным шпилем.

– Я бы сказал, что здесь заседает имперский Суд, – предположил Гримм.

На карте Шандабара это строение отмечено не было. Не заметно и замаскированных зеркалами арбитраторов, скрыто наблюдающих за людными улицами.

– Давайте осмотрим попозже, – распорядился Джак.

По мере приближения к храму Ориенс стали попадаться разрушенные дома. Целый район лежал в руинах, и, похоже, ничего не предпринималось для его восстановления. Но это не смущало паломников, пробиравшихся к святыне по занесенной песком улице. На площади собралась огромная толпа верующих, попрошаек и предсказателей будущего, продавцов сувениров и разносчиков с кувшинами подогретого вина и нехитрой закуской.

Будки, ларьки и киоски вырастали на глазах, как грибы. Словно на поле битвы устроили ярмарку.

Несмотря на разруху торговля процветала.

Паломники роились вокруг лотков, как пчелы вокруг сочного фрукта. Гиды зазывали осмотреть храм.

Чтобы отделаться от назойливых попрошаек, Гримм нанял одного из них – худого мужчину средних лет с отпугивающей внешностью: выпученные из-за болезни желез глаза, рассеченная надвое давним ударом ножа верхняя губа. Проводник болтал без умолку, словно заячья губа не могла сдержать поток слов.

Звали его Сэмджани.

– Благодарю за выбор, три сэра. Вы на Шандабаре для освящения образом Истинного Лица?

– Твой образ до святого не дотягивает, не так ли, Сэм? – ответил вопросом на вопрос Гримм. – Хотя бизнес твой идет не хуже, чем у других.

Сэмджани загадочно усмехнулся.

– В храме Ориенс не смотрят на красоту лица. – Он покосился по сторонам. – Только не здесь, где прятались деформированные гибриды! – Проводник скорчил гримасу, придав лицу выражение генокрада. Он мог бы стать весьма удачливым пародистом.

– Через два дня в храме Оксиденс открывается Истинное Лицо. Признаюсь, маленький сэр, моя внешность отгоняет удачу, когда пилигримы хотят видеть Его образ.

На церемонии в Оксиденсе они побывают позже. Сейчас важнее найти Ориенс, где бывала Мелинда.

Но где же он, все-таки?

Сэмджани подвел путешественников к груде камней.

– Вот он!

Среди руин виднелись отверстия, очевидно, открывавшие доступ в подземный лабиринт туннелей, камер и склепов. В катакомбы, где когда-то ютились заговорщики, вели лестницы.

В конце концов подземелье было очищено космическими рыцарями в блестящих доспехах.

Легенда стала явью. Понятно, что влекло сюда паломников.

Вот только почему храм не отстроили заново?

– Монахи Оксиденса не хотят восстанавливать Ориенс, мои господа. Между двумя храмами издавна существовало соперничество.

Имевший меньший статус Ориенс расширялся и богател, так как здесь, в большом кувшине хранились состриженные ногти Императора. Бессмертного Императора, дух которого проникал в самые дальние уголки галактики. Ногти продолжали медленно расти.

Священники отрезали мелкие частички, складывали в серебряные коробочки и продавали приверженцам веры.

В свою очередь монахи же Оксиденса выставляли Истинное Лицо раз в пятьдесят стандартных лет.

Заговорщики ниспровергли всех служителей храма Ориенс. Их главный маг стал настоятелем. Во время уничтожения зловредной шайки Космическим Десантом храм и близлежащие здания сровняли в землей. Священники погибли. Местная епархия назначила нового настоятеля, но тот погиб от руки убийцы, нанятого генокрадами. По установленному порядку его правомочным преемником стал настоятель храма имперского культа Оксиденс.

– Понимаете меня, три сэра?

Честолюбивый настоятель Оксиденса пожелал получить вторую должность и стал настаивать, чтобы высшие инстанции официально оформили его назначение. Однако, многие священники возмутились. Если богоненавистные монстры осквернили храм, то как настоятель Оксиденса может быть достоин выдвигать сам себя?

– На рассмотрение этих еретических распрей уходят года…

Наконец, доклад попал в канцелярию Кардинала Астрала, ведавшего делами отдаленных епархий. Но, поскольку документы оказались неправильно оформлены (не хватало подписи одного из членов комиссии Сабурлоба, который погиб во время чистки), клерк вернул их назад.

Тем временем тщеславный настоятель успел умереть по старости лет. Его преемник направил прошение на повторное рассмотрение, приложив просьбу о собственном назначении на вакантное место.

Проходили десятилетия.

Руины Ориенса приносили доход не меньше, чем прежде ногти императора. Священники выполняли роль гидов, отдавая десятину от сборов в храм Оксиденс.

– Здесь побывали Ультрамарины, – произнес Леке.

– Правильно, большой сэр.

– А-а… где посмотреть реликвии?

Ему не терпелось приобрести кое-какие «сувениры».

Большая часть товара на лотках оказалась обычными подделками патронов – без капсюлей, без детонаторов, без зарядов.

После тщательного осмотра Лекс посоветовал Гримму купить два настоящих снаряда. Продавец заломил непомерную цену, но раб-варвар поиграл мускулами, отнюдь не похожими на спущенный шарик, и рявкнул что-то о подделках и богохульстве.

Предложение Гримма было безоговорочно принято.

Настала пора спуститься в подземный лабиринт.

Заглянув в одну из келий, Джак прошептал имя Мелинды.

Притворяясь заговорщицей, она спускалась в мрачные катакомбы, опошленные теперь зеваками, понятия не имевшими об ее отваге. О роли девушкй-ниндзя не знали ни нынешние священники, ни гиды, никто на Сабурлобе, кроме Джака, Гримма и Лекса.

Как вульгарно! Инквизитору хотелось взять в руки плеть и очистить руины от туристов, закрыть доступ в подземный храм бронированными воротами. Как смеют эти жалкие людишки топтать следы Мелинды своими грязными ногами?

– Спускаемся и смотрим логово монстров? – подтолкнул Сэмджани.

Джак отчаянно взревел – но про себя, в душе. Гид стал для него символом вульгарности. Как тут не зарычать по-звериному? Как не позволить страсти выйти из оцепенения и временно победить рационализм?

Гримм быстро вмешался, отвлекая внимание проводника:

– Так что произошло, Сэм… – он вспомнил о том, что на Сабурлобе пользуются лишь настоящим временем, – что происходит с ногтями Императора?

– Кувшин разбивается, и все теряется во время боев. Его священные ногти до сих пор валяются в песке. Их очень трудно искать.

– Это точно, – согласился Гримм.

Уцелевшие ногти надежно хранятся в Оксиденсе. Находишь здесь ноготь – получаешь полшекеля. Оставляешь себе – тебя наказывают розгами.

– Ногти еще растут, да?

– Они под замком, их никогда не выставляют на показ.

– Ты меня удивляешь.

– С давних пор, еще мой прапрадедушка рассказывает, происходит много кровавых стычек между поклонниками ногтей и поклонниками Истинного Лица…

Джак бродил между развалин храма, останавливался и долго с горечью вглядывался в темные провалы. Лекс молча сопровождал его.

Для д'Аркебуза это место также было святым. Здесь бесстрашно и победоносно сражались его собратья-десантники. Некоторые сложили в праведной битве головы, а их органы со всеми почестями забрали медики.

Синие Ультрамарины появились, выполнили свой долг и ушли, оставив после себя поэтические легенды и тысячи неиспользованных обойм, ставших предметом спекуляции. Лекс обрадовался, что сможет зарядить болтер, но и испытал горечь. Он чувствовал себя изгоем и самозванцем. Да, рыцарь-отступник, вырвавший из бровей знаки отличия… Лишь бы Рогал Дорн, заря его души, не покинул в минуту тяжких испытаний!

Гримм усердно старался занять Сэмджани разговором. Но гид, воодушевленный рассказом об Ультрамаринах, неожиданно прервал раздумья Лекса. Весело и с энтузиазмом он провозгласил:

– Да вы ведь совсем как десантник, большой сэр. Можете изображать на сцене.

Какую чушь он несет?! Прыгнуть в подземелье и носиться там, как на тренировке? Изображать из себя Ультрамарина, когда ты истинный Кулак?!

Д'Аркебуз решительно шагнул вперед, готовый задушить Сэмджани. Гримм поспешил вмешаться:

– Сэм! Мы видели… видим здание суда. Видим суд! – торопливо забормотал скват.

Лекс одернул себя. Упоминание о городском суде несколько охладило его пыл. Если свернуть невежественному жителю Сабурлоба шею, знакомство с местной каталажкой неминуемо. Мелинда ничего не рассказывала им о Суде – какая досада!

Уголовные преступления не интересовали Имперский Суд.

Убийства и кражи – дело полиции. Высокопоставленные законники расследовали заговоры против веры и Империи.

Понял ли Сэмджани, чего только что избежал? Или паломники, нанимающие его, частенько ведут себя необычно?

– Есть Суд, конечно, – прощебетал гид. – Строительство заканчивается через пять лет после атаки Ультрамаринов.

Понятно. Важнейший храм имперского культа осквернен нечеловеческими гибридами, в администрации царит коррупция…

Как рассказал Сэмджани, правивший в то время монарх Хаким Бадишах был обвинен в ереси вместе со всей семье, но затем помилован. Династия Бадишахов осталась у власти, но выплатила огромный штраф, который и пошел на строительство и содержание суда.

Сэмджани также заметил, что двери здания постоянно заперты. Судьи заняты своими собственными проблемами и интригами.

Джака это заинтересовало, отвлекая от горьких мыслей.

– Разве Маршалы Суда не проводят регулярных рейдов в Шандабаре?

Сэмджани этого не знал.

– Судьи посылают карательные отряды на поиски предателей?

Похоже, сабурлобец не знал даже, что такое карательные отряды.

– Люди готовы убивать себя, – проворчал он.

Уточнить сказанное Сэм отказался, сославшись на религиозные традиции и запреты.

Джак, Лекс и Гримм покинули развалины и пешком отправились через весь город к храму Оксиденс. По пути они остановились перед зданием суда, чтобы осмотреть его повнимательнее. Но и только. Если бы они решили поглазеть на другие достопримечательности Шандабара, побывать на рыбном рынке и на ферме камелопардов, расположенной в окрестностях столицы, их прогулка могла бы затянуться на два-три дня.

Они некоторое время понаблюдали за огромным зданием издалека. Мрачная тень высоченного шпиля затеняла целый район города.

Очевидно, для постройки суда снесли несколько жилых кварталов – или же дома лежали в развалинах после войны с генокрадами.

Стены из монолитного детрита уходили ввысь. Сотни стрельчатых узких окон как нельзя лучше подходили для амбразур.

Гримасничающие горгульи украшали зубчатый парапет и остроконечные орудийные башни. По верху здания шел фронтон высотой в десять метров, на котором на фоне орнамента из черепов лозунг:

PAX IMPERIALIS LEX IMPERIALIS.

Мир Императора. Закон Императора…

В душе д'Аркебуза слово «lex», созвучное его имени, прозвучало горьким укором, упреком в уклонении от долга. Как будто на фронтоне огромными буквами написали имя преступника!

– Ха-ха, а моего имени тут нет, – пошутил Гримм, обыгрывая фонетическое совпадение. – Меня еще не ищут.

Вряд ли сотрудники Суда вообще искали кого-нибудь. Как и говорил Сэмджани, массивные входные двери были плотно закрыты. Наверное, чтобы внутрь не заходили паломники, стекающиеся в Шандабар в Святой год.

Джак вспомнил о своем последнем посещении Суда на теплой планете Суран. Там ворота всегда были нараспашку. Бдительные арбитраторы следили из-за зеркал за проходящими по внутреннему двору. Когда в Суде рассматривалось дело, спорящие стороны располагались лагерем и жили в палатках несколько месяцев.

Специальные поставщики продовольствия снабжали их чаем на травах и булочками, повара готовили пищу на кострах. Клерки записывали показания, адвокаты советовали клиентам, как отвечать, и толковали императорские указы, изданные сотни, а то и тысячи лет назад. Порой истцы и ответчики проводили половину жизни на внутреннем дворе Суда.

Здесь, на Сабурлобе, все выглядело иначе.

Двор пустовал. Суд был закрыт.

Джак повернулся к своим спутникам:

– Ничего не скажешь, живем под зорким оком закона.

В шуме голосов вряд ли кто-то мог их подслушать.

Закон смотрит вдаль, он порой не замечает, что творится у него под носом.

Гримм кивнул на широкий экран, установленный на перекрестке. Рядом нищий собирал милостыню в огромную бронзовую урну. Монеты, казалось, падали совершенно беззвучно.

Через равные интервалы возвышались точно такие же экраны.

Все они были пусты.

Невысокий Гримм обратился за объяснениями к прохожему.

Оказалось, что экраны не имеют никакого отношения ни к Суду, ни даже к местной полиции.

Шесть миллионов паломников не поместятся в храме, чтобы увидеть Истинное Лицо. Созерцать святыню на экране в любой части города считалось равносильным присутствию на церемонии. Здесь зрители разглядят даже больше, чем в толпе у храма.

– Я не хочу сказать, что судьи потеряли бдительность, – продолжил Джак.

– Но часто они больше заинтересованы в собственном благополучии, чем в тщательном расследовании. Это сильное искушение. Суд может стать миром внутри себя.

Тайный Инквизитор знал, что за запертыми воротами есть все: лабиринты коридоров, аудитории, залы, архивы, а также склады, кухни, гаражи и спортивные залы. Суд мало отличался от крепости-монастыря. Судьи руководили Маршалами, а те – арбитраторами, вооруженные отряды которых обязаны защищать закон Империи там, где он нарушен.

– Я полагаю, что нынешний Лорд Бадишах не пытается что-либо изменить. Как и Хаким Бадишах. Зачем? Его задача – собирать налоги и оплачивать содержание Суда. Местная администрация очищена от гибридов сто лет назад. Судьи считают одно свое присутствие на планете значимым вкладом в обуздание преступности. Это неправильно, но для нас удобно. В маленьком городке спрятаться труднее. Однако нам лучше держаться ближе к космическому порту, если только не обнаружим в песках пустыни вход в Паутину.

Обнаружить вход в лабиринт с помощью рунного глаза погибшего Азула Петрова… Ворп-глаз мертвого навигатора хранил в памяти маршрут к Черной Библиотеке. Но как использовать мертвый орган? Разве что для убийственного взгляда? Да и вряд ли на Сабурлобе есть вход в Паутину.

Не успели трое беглецов пройти и сотни метров по бульвару с видеоэкранами, как шум толпы усилился. Впереди раздавались крики на искаженном местном диалекте:

– Рано открывают Истинное Лицо!

– Одкриваюд Исдиное Лисо!

– Швященники нашинают открывать Иштинное Лишо!

– Ostentus Vultus Sacer![66]66
  Ostentus Vultus Sacer! (лат.) – выставляют Священное Лицо!


[Закрыть]

Готовилась какая-то провокация. Экраны оставались пустыми. Монахи Оксиденса не стали бы открывать Истинное Лицо Императора раньше срока. Но взбудораженные пилигримы верили любым слухам. Они прилетели на Сабурлоб с других планет, из дальних систем. Пропустить торжественный момент для многих значило прожить жизнь зря. Они ждали целых пятьдесят лет!