355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэн Абнетт » Инквизиция: Омнибус (ЛП) » Текст книги (страница 100)
Инквизиция: Омнибус (ЛП)
  • Текст добавлен: 9 мая 2017, 18:30

Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"


Автор книги: Дэн Абнетт


Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 100 (всего у книги 325 страниц)

– Но…

В комнату вошел Карл. Он выкупался и переоделся. Теперь он был в черных бархатных брюках, заправленных в высокие сапоги, и плотно обтягивающей черной рубашке. Она позволяла ему выставить напоказ тугую мускулатуру тела и рук, но в то же самое время открывала и уродливые, бугристые шрамы на правой руке. Я был удивлен. Карл до сих пор изо всех сил старался прятать свою ужасную рану. Он стыдился ее и полагал, что она портит его великолепный облик.

Но, судя по всему, уже нет.

– О чем это вы тут секретничаете? – улыбнулся он.

– Тебе же это будет неинтересно, – сказал я.

– О, напротив! – усмехнулся он, усаживаясь на свое место возле когитатора.

– Кара раздевалась, – сказал я, пытаясь сделать так, чтобы он потерял интерес.

– У меня был сон! – запротестовал Заэль.

– Конечно, так и было, малыш! – просиял Карл. – Вы прямо как двое мальчишек, уединились, чтобы поболтать о своих грязных фантазиях.

Я начинал беспокоиться.

Пальцы Карла заплясали по клавиатуре, извлекая на свет последние новости. Тониус всегда любил драгоценности – они составляли часть его выхоленной элегантности, – но сейчас я увидел, что каждый палец его правой руки украшен кольцами. По четыре или даже пять штук на каждом. Левая рука оставалась свободной.

– Хорошие кольца, – произнес я.

– Благодарю, – ответил он, демонстрируя мне правую руку с двумя дюжинами колец. Даже на большом пальце было несколько. – Вот что я скажу: если они у тебя есть, ими надо хвастать.

– Статус? – спросил я.

Карл посмотрел на экран.

– Пока еще все бурлит. Обильный коммуникационный трафик министерства, много выездов Магистратума. Через несколько секунд выведу какую-нибудь более конкретную информацию.

Прогудел вокс. Меня вызывал Зэф.

– Приближается человек. Эх-х… Отбой, это Нейл.

Гарлон вернулся в Е, приехав от башен министерства на поезде. Он был утомлен, раздражен и потрепан грозой.

– Даже не думайте, что я выдержу еще один подобный денек, Гидеон, – сказал он, устраиваясь рядом со мной и делая глоток амасека, налитого для него Карлом. – Я-то думал, что у нас жизнь тяжелая. В башнях министерства чувствуешь себя роботом. Там просто тупеешь. Одно и то же извечное дерьмо. Вы знаете, я там видел, как за терминалом умер писарь. И знаете, что они первым делом бросились спасать? Его когитатор.

– Почему? – спросил я.

Нейл пожал плечами, потягивая выпивку. Дождь обрушивался на окна с такой силой, что казалось, будто по стеклам швыряются камнями. Гарлон казался куда более истощенным, чем когда-либо за свою жизнь, и это уже о многом говорило.

– Думаю, все это из-за данных. Данные… – Он снова пожал плечами. – Уж не знаю, что они там обрабатывают, да только это не обычная информация. Похоже на какой-то код, нагромождение знаков, шифр. Мне это все показалось неправильным. Впрочем, я же не знаю, как все выглядит в любом другом центре Администратума.

– Ты принес образцы этого материала? – спросил я.

– Да, – кивнул Нейл. – Как только предоставлялась возможность, я доставал пиктер. Может быть, вы сможете разобраться.

– Посмотрим, – сказал Карл. – Мне так ничего и не удалось выяснить из того, что я получил от Кыс.

– К слову, где Пэйшэнс? – спросил Карл, и Нейл нахмурился. – Кара сказала мне, что, прежде чем возвращаться, заглянет к Белкнапу, чтобы тот осмотрел ее рану, поэтому ее я и не жду раньше чем через несколько часов. Но Пэйшэнс, как и Нейл, собиралась направиться к «Дому грусти» сразу после трудовой смены. Она должна была уже вернуться.

– Ее анализатор больше не передает, – сообщил Карл. – И уже долгое время. Я предполагал, что она просто выключила его.

– Вистан? – произнес я.

– Вы уверены? – Фраука помедлил. – Это еще может оказаться рискованным.

– Сделай это, прошу тебя.

Он активизировал свой ограничитель.

Мое сознание высвободилось. Я потянулся ввысь, старательно маскируя свое присутствие, но псайкеры давно ушли, оставив за собой только испорченную погоду.

– Пэйшэнс?

Я не мог видеть ее, не мог даже ощутить ее уникальный биослед.

– Пэйшэнс?

Ответа не было.

Бронированные флаеры спикировали к цели, летя стаей через бушующую грозу.

Облаченный в черную броню, с хеллганом на поясе, Торос поднялся с кресла в освещенном красном светом трюме головного флаера. Он обвел взглядом секретистов, пристегнувшихся ремнями к голым металлическим стенам.

– Готовьтесь к высадке! – проревел он, стараясь перекричать гул турбин.

Со стороны залива на улей надвигалась ночь, кажущаяся еще более темной и непроницаемой из-за грозы. Завывающие прибрежные ветры обрушивали высокие буруны на волнорезы, бились о каменные быки дамб, защищающих от наводнений.

Маяк – черная башня на фоне черного неба, подающая регулярные световые сигналы, порой совпадающие со случайными разрядами молний.

Его холодные, мрачные коридоры и галереи освещались тысячами тонких свечей и старыми, потускневшими светосферами. Грозовой ветер свистел, пробираясь под плохо подогнанными дверьми и между гниющими ставнями, проносясь, точно беспокойный призрак по темным проходам, заставляя трепетать пламя тонких свечей. Пятеро братьев, вооружившихся трутом и огнивом, патрулировали маяк, зажигая затушенные ветром свечи.

Большинство остальных членов Братии сейчас молились в подземелье или же трудились над последними уточнениями пророчества, его фокусировкой и детерминативами, появляющимися в линзе. В полдень к ним присоединился запрошенный Орфео Куллином псайкер. Это был вспыльчивый беглый астропат по имени Юмон Вилнер, и сейчас он усердно работал, передавая послания, нашептываемые братьями с Нова Дэрма.

Сидя в своей личной комнате, купаясь в свете пяти масляных ламп, магус-таинник ужинал. Гаудель, один из младших братьев, чье лицо было изуродовано беспощадной болезнью, кормил Леззарда кашицеобразной пищей с длинной ложки. Экзооболочка Леззарда не позволяла справиться с мелкой моторикой, необходимой, чтобы самостоятельно питаться, а пеньки, оставшиеся от его зубов, уже не позволяли есть твердую пищу. После нескольких ложек, скормленных магусу-таиннику, Гауделю приходилось промакивать ему подбородок салфеткой.

– Еще немного вина, – прохрипел Леззард, и Гаудель покорно поднес к его рту кубок.

В двери громко постучали.

– Войдите! – крикнул Леззард.

В комнату вошел Артуа в сопровождении брата Бонидара. Оба были чем-то встревожены. Каждый нес охапку бумажных листков с записями видений прорицателей. Бумаг было так много, что монахи не смогли их удержать и те спланировали на пол.

– Магус… – заговорил Артуа.

– В чем дело? – спросил Леззард, заставляя распрямиться свой экзоскелет.

– Внезапный… Даже не знаю, как это назвать… – Артуа запнулся. – Внезапная вспышка активности в линзе. Мы получили массу новых детерминативов.

– Они прибывают столь быстро, что уже начинают противоречить сами себе, – сказал Бонидар.

Леззард оставался холоден.

– Братья мои, мои дорогие братья, успокойтесь. Служи вы серебряным зеркалам столь же долго, как я, вы бы знали, что время от времени такие неожиданности происходят. Там, где раньше море подсознательного было спокойно, началось волнение.

– У кого-то изменились взгляды, или, может быть, он неосторожно просчитал новый курс действий. Это все тонкие материи. Тем не менее, воздействие на наше пророчество может быть сильным. Будущее просто тасует колоду, пытаясь скомпенсировать силу удара этого события. В этом источник противоречий. К утру все успокоится так же, как минует эта гроза, и мы снова сможем прочесть истинную картину. Вот помню как-то на Глорисенте, много лет тому назад, когда…

– Думаю, – перебил его Артуа. – Думаю, что все куда серьезнее. Посмотрите сами…

Он протянул стопку бумаг, которую сжимал дрожащими пальцами. Леззарду пришлось прищуриться, чтобы прочесть.

– Рейвенор. Рейвенор. Рейвенор, – проговаривал Артуа – И вот здесь снова. И здесь. И видите? Трайс, снова и снова. Двадцать, тридцать раз.

Магус-таинник поднял запертую в металлической клетке руку.

– Известные детерминативы, они оба находились в главном фокусе. Этого можно было ожидать.

– Но возникают и новые имена, – сказал Бонидар. – Вот это имя – Ревок. До сих пор мы его не видели вовсе, а теперь он появился целых восемь раз. И это, Бонхарт. И Молей. И другие.

Леззард нахмурился.

– Покажите мне, – произнес он.

Братья положили бумажные листки на пол, опустились перед ними на колени и стали копаться в них, время от времени поднимая конкретные записи, чтобы их мог прочесть магус-таинник.

– Вот, – сказал Артуа. – Еще одно новое имя. Заэль Эффернети. Он всплывает, по моим подсчетам… шесть раз. И это. Кара Свол. Два случая.

– Три, – поправил его Бонидар. – А еще имя Сайскинд. И вот. Лилеан Чейс. И вот это, Зигмунд Молох. Его имя туманно, но отражается в тринадцати случаях.

– Все станет ясно, как только будущее успокоится… – заговорил Леззард, но голос выдал его озабоченность.

Артуа поднялся с пола и протянул вперед обе руки, сжимая в каждой из них по листку.

– Тогда прочитайте вот это, магус, и поймите наши опасения.

Леззард подался вперед, чтобы прочесть написанное на двух обрывках. Один из них гласил: «Орфео Куллин». На втором было выведено только: «Стефой».

Последовала долгая пауза, в течение которой было слышно только, как переговариваются ветер, дождь и раскаты грома.

– Приведите ко мне брата Стефоя, – тихо произнес Леззард.

Монахи кивнули и повернулись к двери.

Главный вход маяка взорвался.

У монахов Божьей Братии, находившихся в здании, едва хватило времени отреагировать на первый взрыв, когда башня содрогнулась от второго, а затем и третьего. Сильный запах гари заполнил нижние помещения, и братья услышали крики и треск стрельбы. Они бросились за оружием.

Убийцы врывались в маяк со всех сторон, распахивая двери, выбивая закрытые ставнями окна. Вместе с ними в помещения маяка ворвалась гроза, и изумленным братьям казалось, будто ветер и дождь приняли человеческие формы, чтобы вторгнуться в их цитадель.

Первые монахи, успевшие добраться до огнестрельного оружия, гремя сапогами, спустились по главной лестнице и лицом к лицу встретили неистовый натиск врага. Без брони, имея на вооружении только лазерное и автоматическое оружие, братья не продержались и пятнадцати минут. Их убийцы – мрачные бойцы в черной штурмовой экипировке – возникали из дыма, поднимающегося над взорванными воротами, и укладывали противника меткими выстрелами из хеллганов. Коридор и лестницу усеивали изувеченные тела братьев.

«Наверх!» – просигналил Бонхарту Ревок.

Его сознание уже зафиксировало психослед в подвале башни.

Бонхарт повел свою команду вверх по лестнице, простреливая площадку над собой. Подрезанные скулящими энергетическими болтами, взрывались и рушились целые секции перил. Вниз свалилось тело одного из монахов, ударилось о ступени, немного прокатилось и замерло.

Когда секретисты Бонхарта поднялись наверх, их встретила яростным огнем группа, ведомая Бонидаром и укрывшаяся в одной из передних комнат. Один из секретистов зашатался, получив ранение, и отступил назад.

Бонхарт прижался к стене на лестничной площадке и бросил гранату. Яркая вспышка света и взметенные взрывом обломки оглушили и заставили отступить Бонидара и его людей, позволив секретистам броситься вперед. Убийцы открывали каждую дверь, простреливая комнаты очередями из хеллганов. Братья дергались и падали, отлетали назад или даже разваливались на куски под градом испепеляющих зарядов. Сам Бонхарт ворвался в самую большую залу. Он убил троих братьев, стоявших в дверях, а затем резко развернулся, чтобы уложить еще двоих, пытавшихся укрыться за столом.

Бонидар бросился к нему из дальнего угла. Он бежал к секретисту, стреляя по его темному силуэту из лазерной винтовки. Сполохи опалили наплечник Бонхарта Удивленно зарычав, тот прицелился и произвел единственный выстрел. Заряд ударил в грудь Бонидара с такой силой, что тело монаха пролетело через всю комнату, врезалось в стену и сползло на пол.

Ожесточенная перестрелка теперь вспыхнула у задней лестницы, когда команда Молея стала пробиваться к подвалу. Брат Артуа и еще двадцать монахов, вооруженных автоматическим и лазерным оружием, защищали верхнюю площадку лестницы, имея преимущество в виде укрытия. Воздух в лестничной клетке наполнился дымом, в котором сверкали и перекрещивались сполохи лазеров.

Молей отступил и дал знак укротителям из своей команды. Они спустили своих боевых гончих.

Четверолапые орудийные сервиторы бросились вперед, тяжелые и сутулые. Они выскочили из дыма, прокладывая себе дорогу по лестнице, их глаза испускали розовые пики лучей распознавания. Братья тут же сконцентрировали свой огонь на них, но пули и лазерные импульсы только отскакивали от хромированной брони. Их корпуса засверкали белыми искрами, высекаемыми попаданиями. А затем они открыли ответный огонь.

Каждый сервитор был оборудован парой орудийных гнезд, расположенных по бокам. Объединенная огневая мощь четырех лазерных винтовок изрешетила верхнюю площадку лестницы, а вместе с ней и большинство обороняющихся монахов. Боевые гончие двинулись по выжженному пространству, поводя лучами по обугленным телам и выискивая живых. Если такие обнаруживались, их добивали одиночным лазерным импульсом с близкого расстояния.

Одним из залпов брату Артуа оторвало ногу. Он пытался отползти в сторону, рыча от боли и страха. Артуа оглянулся через плечо, когда его нашел первый розовый луч. Протрещал лазерный импульс, и голова монаха исчезла.

Этажом выше брат Гаудель и еще полдюжины монахов пытались дотащить магуса-таинника к комнате, где его легче было бы защищать. Еще несколько братьев пробежали вперед, отчаянно пытаясь найти укрытие.

Они услышали стрельбу в коридоре, когда братья, оставленные в арьергарде, вступили в бой.

Моникэ приняла обличье первого же монаха, какого увидела, проникнув в маяк, и в этом облике присоединилась к Гауделю и его товарищам, делая вид, что собирается помочь нести магуса-таинника. Оказавшись среди них, Моникэ достала зазубренный клинок.

Один из братьев внезапно привалился к стене, и между его пальцев, прижатых к горлу, забила струя крови. Другой вскрикнул и упал рядом с Леззардом.

– Что, во имя… – начал Гаудель.

Упали еще два монаха, и теперь Гаудель и Леззард увидели окровавленный клинок в руках брата, последним пришедшего к ним на помощь.

– Каско? – выдохнул ошеломленный Леззард. – Что ты делаешь?

Брат Каско улыбнулся, а его облик задрожал и переменился. Теперь на его месте парило только размытое пятно, мерцающее в дымном сумраке, точно воды ночного океана. Клинок сверкнул и вонзился в шею Гауделя, заскрипев по его позвонкам.

– П-прошу вас… – прошептал магус-таинник.

Моникэ медленно приподняла повязку Леззарда и поднесла кинжал к его здоровому глазу.

– Выведи меня через черный ход.

Брат Стефой судорожно вздохнул, когда эти слова возникли в глубине его сознания.

Он отступил на несколько шагов от Юмона Вилнера. Псайкер продолжал сверлить его взглядом.

– Не думаю, что мне известно о…

– Я вижу это в твоем сознании, говнюк. В западных подвальных помещениях есть тоннель, проходящий через противопаводочную защиту. Покажи его мне. У меня нет ни малейшего желания оставаться здесь, когда вот это доберется до нас.

Вилнер сопроводил слово «это» указанием на потолок, откуда доносились приглушенные звуки бойни, раскатывавшиеся эхом по подземелью. Почти все монахи с оружием в руках поднялись наверх, но Стефою и еще троим приказали позаботиться о благополучии ненавистного псайкера. Сырой подвал был пуст, если не считать ветхих столов, уставленных магическими кристаллами, маленькими серебряными зеркалами и чашами с обрывками бумаги.

– Покажи мне! – Вилнер произнес это достаточно выразительно, чтобы Стефой и остальные вздрогнули.

Стефой развернулся и поспешил к дальнему углу подвала, где начал отбрасывать в сторону старые упаковочные коробки. О тоннеле он знал только понаслышке и понятия не имел, можно ли и в самом деле по нему пройти. Но он был согласен с Вилнером: это казалось более разумным деянием, чем попытка сунуться наверх. Позади коробок Стефой нашел забитый досками участок стены. Он заскреб по дереву с таким усердием, что разодрал в кровь пальцы.

– Торопись! – В этот раз команда подкреплялась болевым импульсом, от которого Стефой вскрикнул.

Он начал бить старые доски ногами, пока те не начали отлетать, а затем отодрал достаточное количество, чтобы освободить проход и пролезть во влажную темноту, начинающуюся за ними.

– Готово, сэр! – прокричал он, обернувшись. Стефой слышал плеск моря, а в тоннеле пахло солью.

Вилнер и другие братья устремились за ним, но псайкер раскидал их своим сознанием в стороны, чтобы добежать первым.

Неожиданно он обернулся.

– Святой Трон! – прошипел он.

К ним направлялся Ревок. Вскинув хеллган, он открыл огонь. Одному из монахов оторвало голову. Вилнер при помощи телекинеза подхватил еще двоих и сжал вместе, создав таким образом щит из костей и мяса, закрывающий его от приближающегося секретиста.

Ревок выстрелил снова, и скованные псионикой монахи забились в судорогах, когда их прошили энергетические заряды. Вилнер удерживал их изодранные останки еще секунду, а затем отбросил в сторону, ударив телекинезом, будто копьем, чтобы вырвать оружие из рук Ревока. Хеллган ударился о потолок и отлетел в угол.

Ревок и Вилнер стояли лицом к лицу неподвижно, словно статуи. Сражались их сознания. Пол под ними содрогался от псионических ударов.

Взорвались светосферы. Завибрировали столы, разбросав свои драгоценные гадательные зеркала. Чаши переворачивались, рассеивая листки бумаги.

Дрожа от натуги, Ревок с трудом шагнул вперед. На шее Вилнера канатами вздулись вены. Он медленно развел руки, сжав кулаки. Ревок сделал еще один шаг вперед. Некоторые из разлетевшихся листков воспламенились, кружа в воздухе, подобно светлячкам. Ножки столов гнулись и трещали. Маленький табурет опрокинулся и завертелся юлой. Сотни старых кирпичей в стенах потрескались и рассыпались в пыль.

Ревок сделал третий, свинцово-тяжелый шаг.

Губы Вилнера слабо шевелились. Он издал влажный, хриплый стон. Ревок закрыл глаза и в последнем усилии нахмурил брови.

Юмона Вилнера вывернуло наизнанку.

Это произошло с ошеломительной быстротой, словно иллюзионист показал какой-то фокус. Послышался краткий, но громкий треск рвущейся плоти и ломающихся костей, а затем псайкер превратился в брызги крови, разлетающиеся от багрово-красного бугорка на полу.

Ревок выдохнул и вытер лицо.

Стефой, наконец, увидел впереди слабый свет. В тоннеле царила непроглядная темнота, и он уже дважды падал, обдирая ладони и колени о камни, покрытые соляными потеками. Плеск моря стал громче. Стефой понял, что видит впереди каменные ступеньки, ведущие к маленькой решетчатой двери. За металлическими прутьями сверкнула молния.

Стефой взобрался по скользким ступеням и вступил в сражение с проржавевшей задвижкой. Он мог видеть возвышающийся волнорез, о который разбивались морские волны, разлетавшиеся настолько белой пеной, что она освещала ночь. Ветер бросал дождь в лицо. Наконец задвижка поддалась, Стефой распахнул дверь и побрел, спотыкаясь, по блестящему черному камню стены. Порывом ветра монаха чуть не скинуло в штормовое море, но он устоял, прикрыв глаза руками от соленых брызг, ритмично взлетавших над краем стены.

Гремела гроза. Стефой обернулся, чтобы посмотреть на маяк, возвышавшийся в трехстах метрах позади волнореза. За дождем и брызгами монах увидел, как темные бронированные флаеры кружат вокруг башни, шаря поисковыми прожекторами, а на нижних уровнях строения бушует янтарное пламя.

Вниз со стены сбегала металлическая лестница. Стефой спустился по ней и побежал сквозь ночь мимо заброшенных сухих доков и канатных сараев к городу.

Ревок отвернулся от останков Вилнера, чтобы обшарить комнату своим сознанием. Кое-что сразу привлекло его внимание. Он приблизился к тяжелому, запертому на висячий замок сундуку, стоящему в боковом алькове. Единственное не-слово уничтожило замок. Ревок поднял крышку сундука и заглянул внутрь.

– Так, так, так… – пробормотал он.

Со стороны лестницы послышалось спокойное поскрипывание сапог. Даже не оглядываясь, Ревок знал, что это Бонхарт.

– Мы закончили? – спросил Торос.

Бонхарт кивнул.

– Это был не Рейвенор, – произнес Ревок. – Этот культ нанял псайкера. Не то, на что мы надеялись, но все равно интересно.

– Так где же тогда Рейвенор? – спросил Бонхарт.

– Прячется, – ответил Ревок. – И прячется настолько хорошо, что мы не можем его найти. Мы недооценили его таланты. Прикажи, чтобы хоть один из этих чокнутых культистов был доставлен мне живым для допроса.

Бонхарт отдал соотвествующие указания, а затем снова обратился к Ревоку:

– Так что теперь? Главный управляющий не будет рад тому, что…

– Мы достанем для него Рейвенора, – сказал Ревок. – Кажется, я нашел способ сделать это. Помоги мне.

Ревок закрыл крышку, и Бонхарт взялся за ручку. Вместе они потащили сундук к лестнице.

А за их спинами в воздухе кружили догорающие обрывки бумаги.

На каждом из них было написано только одно: Тониус. Тониус, Тониус, Тониус…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю