Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"
Автор книги: Дэн Абнетт
Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
Жанры:
Эпическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 172 (всего у книги 325 страниц)
Кошмарная сущность была вполне способна справиться с многочисленными врагами или жертвами, несмотря на то, что ее отвлекал демонхост. Это было очевидно: уворачиваясь от топора Торкуила, она до сих пор выхватывала археоксенологов и осыпала савларских гвардейцев каплями разумного зла. Ртутные шарики метили в глаза и уши, где могли принести больше всего вреда и мучительной боли. Серебряные потоки вырвались из подобного облаку тела чудовища, и оно попыталось сбить Чевака наземь струями живой жидкости. Инквизитор изменил направление, несколько шагов проделал прямо по стене и прыгнул к перевернутому силовому подъемнику «Часовой». Жидкость не отставала, захлестнула машину и метнулась следом за Чеваком, когда тот подскочил к разрушенному лестничному колодцу, и, будто гимнаст, раскачался, держась за гладкий металл оторванного поручня. Чевак снова прыгнул, неловко приземлился на крышу грузового скифа, перекатился, увернувшись от очередной стягивающейся, словно аркан, струи жидкого металла, и проскользнул по крыше в потоке мерцания, испускаемом его плащом. Спрыгнув с края и на какое-то время оказавшись в безопасности позади скифа, Чевак согнулся, с трудом переводя дыхание.
Тут инквизитор обнаружил, что его укрытие исчезло: тень грузовой машины резко уменьшилась и исчезла. Он ожидал увидеть, что щупальца ихневплазма схватили скиф и отшвырнули его, однако, обернувшись, он понял, что причиной тому был демонхост Клюта. Скиф полыхал тем же сверхъестественным пламенем, которое окружало существо. Глаза Гессиана горели от психического напряжения, когда он двигал тяжелую махину телекинетической энергией варпа. Повернувшись рогатым лбом к твари, демонхост раскрутил и обрушил на ихневплазма огромную массу грузового скифа. Незримая сила варп-твари безжалостно оторвала от стен горящие мостки и платформы, они пролетели над головой Чевака, врезались в пенную сущность и рассекли надвое ее бурлящие серебряные струи.
Чевак сделал свой ход. Он рванулся, чтобы преодолеть последний отрезок пути, уворачиваясь и отскакивая от кабелей и балок, вырванных из потолка битвой сверхъестественных сил. Инквизитор налетел плечом на переборку и остановился прямо под мостиком, на котором стояла статная, аристократического вида женщина во флотской форме с капитанскими эполетами, сопровождаемая сервочерепом и девушкой, которую он первоначально принял за одетую на необычный манер астропатку. Они следовали за ним через всю археопалубу и теперь смотрели на него через решетчатый пол.
Их внимание вновь привлекла титаническая битва, и Чевак обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как демонхост пронзает водянистое тело ихневплазма куском искореженного мостика. Однако сияющее порождение зла не успело перехватить очередную струю разумного серебра, которая сбила его с ног. Когда демон попытался встать, на него одна за другой обрушились гигантские волны плазмы, вбивая существо в палубу.
Время уходило. Ударив кулаком по воздуху, Чевак разблокировал установленное на запястье «жало». Оно походило на более крупные «поцелуи арлекина», которые использовали стражи Черной Библиотеки, чтобы вонзать мономолекулярные нити в свои жертвы и кромсать тела изнутри. У Чевака имелась небольшая трубка с заостренным наконечником, которая была довольно эффективным оружием, хотя инквизитор никогда не использовал ее подобным образом. Со всей силой он вогнал острие чужацкого устройства в металлическую стену, пробил ее насквозь и попал в кодификатор, стоящий у переборки. Как и «поцелуй», «жало» выбросило наружу моток мономолекулярной проволоки с крючками. Чевак дернул рукой назад, и нить втянулась, волоча за собой пук ветхих энергетических кабелей, вокс-проводов и гидравлических трубок. Перебирая руками, он вытянул наружу весь моток вместе с портами, клапанами и освященной смазкой.
– Что вы делаете? – резко окликнула его капитан Торрес.
– Спасаю ваш корабль, – насмешливо пробормотал Чевак про себя. В этот момент он забыл, что именно из-за него ихневплазм попал на корабль. Его пальцы скользили по пучку, перебирая провода и трубки в поисках одного определенного кабеля. Инквизитор рискнул оглянуться. Молоко Малеволзии собралось в округлую массу и пыталось взять верх над врагом. Сущность взвихрилась серебряным циклоном и закружилась по палубе, будто водоворот разрушения. Демонхост стоял на коленях, пытаясь вспыхнуть заново, и когда его совершенную фигуру вновь окутало яркое пламя, он сделал несколько решительных шагов и снова ринулся во тьму ангара. В тот же миг ураган понесся навстречу, поглотил демонхоста и закрутил его внутри себя. Огненный силуэт быстро размылся в пылающее кольцо, безвольно мечущееся в варп-плоти омута, и, наконец, ихневплазм рухнул, смешав друг с другом свои серебряные волны. Энергия урагана ушла на раскручивание демонхоста, и со всей накопленной центробежной силой тварь швырнула его в стену.
Молотя руками, угасший демонхост кувырком полетел через ангар, будто нож, запущенный рукой великана. Он врезался в переборку с такой силой, что тяжелая вентиляционная дверь выгнулась и искривилась под весом обмякшего тела. С неприятным шлепком демонхост упал на палубу, повалился неопрятной кучей и затих.
Ихневплазм, не теряя времени, вернулся к избранной цели – Чеваку, и, как река, изменившая русло, стек с дальней стены ангара и двинулся по археопалубе к переборке. Отчаяние нарастало, пальцы соскальзывали, Чевак с ужасом смотрел то на приближающуюся тварь, то на маслянистый пучок проводов. Наконец он нашел в переплетении то, что искал – кабель для передачи мысленных импульсов, оканчивающийся портом. Инквизитор одним пальцем стер грязь с торчащих жил и вкрутил конец кабеля в гнездо, расположенное у него на затылке.
Ихневплазм продолжал набирать скорость. «Малескайт» ощутимо содрогнулся.
– Что? – вскрикнула капитан на мостках над головой инквизитора и приложила палец к вокс-бусине. – Поле Геллера слабеет! – она повернулась к Чеваку. – Что вы делаете?
Серебряная река неслась по палубе. Клют несколько раз разрядил в бестию дробовик, отчаянными рывками передергивая затвор. Торкуил ударил по несущемуся мимо потоку гудящим топором, а выжившие савларцы, не то ощутившие второе дыхание, не то охваченные безумием, снова обстреляли врага из своего разнообразного оружия.
– Сорок процентов… тридцать процентов, и все падает, – повторила капитан услышанное из бусины. – Сумасшедший! Это Око, мы же все погибнем! – завопила она на Чевака, но инквизитор был слишком занят тем, что настраивал соединение с кораблем и готовился к сокрушительному столкновению с неотвратимым приливом ихневплазма.
«Малескайт» огласила какофония трезвонящих колоколов, сирен и пронзительных гудков, предвещающая неизбежную гибель судна. Аметистовый космос вокруг ангара стал болезненно-белесым. Темные, размытые силуэты демонических хищников варпа прижались неописуемыми, жаждущими душ мордами к истончающемуся пузырю реальности вокруг торгового корабля. Они рычали и скалились друг на друга и на само судно, и их совокупная масса начала продавливать и просачиваться сквозь слабеющее поле Геллера. Будто испуганные дети, матросы и пассажиры «Малескайта» зажмурились, чтобы защитить от скверны свои разумы, и стали искать спасения в заученных молитвах и катехизисах.
Серебряная сущность продолжала течь, стремительно собираясь в волну, которой она собиралась раздавить Чевака, чтобы окутать его своими отвратительными потоками и попировать его душой. Молоко Малеволзии уже приблизилось настолько, что Чевак мог увидеть собственное отражение в серебряных водах, когда демоническая тварь вдруг содрогнулась. Инквизитор с иронией подумал, что она напоминает пловца, которого схватил монстр, поднявшийся из глубин. Все проклятое существо до последней капли застыло на месте, неподвластное ни гравитации, ни самой реальности. Мгновение, и серебряный поток устремился к потолку, словно текущий вверх водопад, расплескался и разлился по нему, как делал это на палубе. Затем он опять обрушился ртутным ливнем, по-видимому, содрогаясь в какой-то внутренней муке и страхе. Когда монстр снова упал на палубу и замер, он, похоже, лишился того искаженного разума, которым, судя по всему, обладал ранее. Он стал просто мелким озером неподвижного серебра. Все в ангаре шагнули вперед и вгляделись в блеск его зеркальных вод.
– Отойдите! – властно окрикнул Чевак, нарушив повисшую тишину.
Сначала это были просто завихрения и воронки, потом рябь и наконец формы, проявившиеся в гладкой серебристой плоти. Нематериальные чудовища из-за пределов корабля пробивались через ослабевшее поле Геллера, цепляясь за варп-присутствие ихневплазма, используя его как якорь, чтобы перебросить свои злобные эфирные сущности через границу реальности. Легион демонических отродий скопился под зеркальной поверхностью озера – от крошечных ползучих тварей до исполинских чудищ с рогами, одновременно и насмешки над созданиями природы, и бесформенные воплощения невидимого и непознаваемого. Чевак настроил передачу мысленных импульсов. Инквизитор боялся, что утратит связь с кораблем. Он поменял одну адскую сущность на тысячу, и они сделали свое дело, как метафорически, так и материально вонзив когти в варп-плоть ихневплазма. Чевак решил, что настало время отправить их всех в тот ад, из которого они появились.
– Восстановить поле Геллера, отвести всю энергию от варп-двигателей, – пробормотал Чевак, одновременно передавая то же самое машинному духу «Малескайта» через мысленный интерфейс.
Поле Геллера набрало полную силу. Это разорвало связь, созданную демонами между нереальностью Ока и внутренним пространством корабля, и точка опоры, захваченная тварями, утратила стабильность. Демонические пришельцы начали рассеиваться, подобно жидкости в невесомости, которую по каплям уносит сквозь трещину в обшивке звездолета. Каждой лапой, клешней, щупальцем и пастью они тянулись к душам на археопалубе. Само их существование вытекало из них подобно крови, их серебристые манифестации утягивало обратно в космос Ужаса, который их породил. Одного за другим демонов вытесняло прочь, за тюремные стены реальности, заново возведенные могучим генератором «Малескайта». Когда призрачные миазмы адских сущностей окончательно иссякли, а безумные, нечеловеческие вопли затихли, Чевак отсоединился от мыслеимпульсного устройства и швырнул кабель на палубу.
От настенных платформ до Свода люди стояли с раскрытыми ртами, с оружием, дрожащим в адреналиновой хватке. Клют зашагал по разоренной археопалубе к своему начальнику, по пути прикоснувшись к бронированному локтю Торкуила. Это было почти забавно: обычный человек-инквизитор проверяет, в порядке ли сверхчеловек из Адептус Астартес, не пострадал ли он от демонического вторжения. Сам Торкуил просто стоял неподалеку от Чевака, не снимая шлем и все еще сжимая в латных перчатках гудящий силовой топор. Он еще не решил, по какую сторону безумия находится этот пришелец.
При помощи «Отца» Эпифани добралась до изломанного тела Гессиана. Никому больше не пришло бы в голову поинтересоваться, жив демонхост или мертв, но, как подозревал Клют, Эпифани питала слабость к чудовищу, так как провела рядом с ним много лет, пока они с Фалангастом скитались по всему сегментуму.
– Он жив, – нежным, против своего обыкновения, голосом сказала она, склонившись, чтобы прислушаться к его дыханию. Клют не удивился: достаточно было чуть ослабить преграды и духовные узы, высвободив малую толику истинной силы Гессиана Мерзостного, чтобы бестия обрела определенную неуязвимость. Эта защита спасла демону жизнь, как и он сам помог спасти людей в ангаре. Клют не намеревался часто повторять этот эксперимент, и сейчас он без всякого стыда радовался, что демонхоста отделали до потери сознания. Это должно облегчить процесс нанесения новых защит и ограничивающих писаний на существо.
– Оно живое, Эпифани. Это «оно», – напомнил ей Клют почти отеческим тоном.
Инквизитор двинулся к своему вновь обретенному начальнику, его грудь переполняла смесь гордости и облегчения. Он достиг невозможного. Благодаря Богу-Императору он нашел своего давно пропавшего господина, и все закончилось. Но прежде чем Клют успел подойти к Чеваку, до того добралась Торрес. Капитан начала с вопроса:
– Вы в своем уме?
Чевак как будто впервые заметил ее – полная фигура, униформа Имперского флота, роскошные волосы и куда как менее привлекательные нахмуренный лоб и полные гнева глаза.
– Может, и не в своем, но откуда мне тогда знать? Скажите лучше сами. Как я выгляжу?
Капитана застал врасплох его игривый ответ, но она быстро нашлась.
– Вы нас чуть не убили. Дважды.
– Всегда считал, что ключевое слово в этой фразе – «чуть».
– Неудивительно, что у вас вошло в привычку подобное безрассудство. Сэр, ваше легкомыслие вызывает у меня отвращение. Сегодня погибли люди. Они защищали этот корабль. Мой корабль, мои люди.
Тон Чевака похолодел.
– Ни один человек не входит в Око Ужаса, питая иллюзию, что он найдет там что-то помимо ужасной смерти. Я не слишком сочувствую таким людям, как и тем, кто глотает мечи или лезет на горы ради развлечения. Они сами напрашиваются.
– Надеюсь, вы и себя вносите в ту же категорию, – бросила в ответ Торрес.
Чевак повернулся, поправил воротник своего невероятного плаща и положил руку на цветастый отворот.
– Разумеется, мадам.
Уходят
Mercantile Sovereignty – Независимое торговое владение
бедла (bedlah) – женский костюм для танца живота
Artisans Empyr – Мастера Эмпирей
determiners (в Таро) – определители
Стеллаграфиум, вольный торговый корабль «Малескайт», Око Ужаса
Входит ВЫСШИЙ ИНКВИЗИТОР БРОНИСЛАВ ЧЕВАК, сопровождаемый КЛЮТОМ, КАПИТАНОМ РЕЙНЕТТ ТОРРЕС, ЭПИФАНИ, «ОТЦОМ» и САУЛОМ ТОРКУИЛОМ.
Торрес совсем забыла о Гвидетти.
Когда собрание переместилось в стеллаграфиум, вольная торговка подошла посмотреть на своего бывшего навигатора. Когда-то Распутус Гвидетти был гордым, высоким и привлекательным мужчиной с алебастрово-белой кожей, семья которого была связана договором с Независимым торговым владением Торрес-Бушье на Зиракузах. Во время длительного пребывания «Малескайта» в Оке Ужаса единственный талант Гвидетти стал совершенно бесполезен, ибо свет Астрономикана не проникал в глубины адского вихря. Некоторые обитатели корабля поговаривали, что навигатор подхватил какую-то эфирную лихорадку, другие – что без вечного хора и ангельского света Астрономикана Гвидетти сошел с ума. Когда нескольких членов экипажа нашли мертвыми, с вырванными глотками, первоначально подозревали Гессиана или нечто, прокравшееся на борт на каком-нибудь демоническом мире. Но затем на нижних палубах обнаружили труп главного астропата «Малескайта», а рядом – Гвидетти, который все еще пожирал его плоть.
Торрес тогда едва не убила его на месте, но решила, что навигатор, хорошо знающий сегментум, может еще пригодиться, когда у него будут периоды прояснения. Она приказала заточить Гвидетти в подвесной клетке, ограничить его перемещения и поместить в углу стеллаграфиума. Причин на то было две: во-первых, в этом месте, картографическом помещении, обезумевший навигатор был наиболее спокоен, а именно таким Торрес хотела видеть этого психопата; во-вторых, в Оке Ужаса звездные карты были бесполезны, и стеллаграфиум редко использовался.
Чевак едва обратил внимание на чешуйчатого мутанта, просто пригнулся, когда Гвидетти попытался схватить его грязными, когтистыми перепончатыми лапами, и прошел мимо. Капитан Торрес угрожающе положила руку на рукоять лазпистолета. Этого хватило, навигатор забился в глубину клетки. Он подобострастно зажмурился, перестал натягивать железную узду, охватывающую его голову, и ограничился тем, что стал шептать свистящим голосом.
Торрес отвернулась и пошла к своему месту во главе огромного стола, но обнаружила, что Чевак уже успел занять роскошное кожаное кресло. Удобно откинувшись на спинку, он положил ноги на полированную крышку стола, а заодно и на древние векторные схемы, небесные картограммы и табуляты искажений в варпе, которые капитан унаследовала с «Малескайтом». С молчаливым негодованием Торрес села на другое место и начала собирать хрупкую коллекцию свитков и карт. Напротив села Эпифани, одетая в великолепный костюм: бедла из двух частей, сшитая из бронзово-коричневого шелка, ожерелье из цепочек и плащ с высоким воротником, который был составлен из великолепных перьев циклоптерикса. Девушка достала и начала тасовать колоду психоактивных кристаллических пластинок.
Несмотря на то, что по молодости Клют и сам увлекался модой шпилей, он поначалу удивлялся, откуда у слепой варповидицы такой интерес к нарядам и собственной внешности. Ее мать, леди Кассерндра Лестригони, производила настоящий фурор в мире высокой моды, но Эпифани не могла этого знать. Она видела будущее, а не прошлое. Постепенно инквизитор начал понимать, что, в то время как большинство людей видят других глазами, а себя лишь в зеркалах, прорицательница постоянно видела себя чужими глазами. Разглядывая себя через бионические глаза дрона, она стала уделять гораздо большее внимание внешности и одежде, чем любой другой известный Клюту человек. Это выражалось в ошеломительных костюмах, в которых девушка расхаживала по кораблю.
Сервочереп «Отец» парил над затянутым в шелк плечом Эпифани, наблюдая, как она раскладывает таро. Саулу Торкуилу пришлось стоять у стены – вычурная мебель не смогла бы выдержать его массу со всей броней и сервопридатками. Клют торопливо прошел мимо двух савларцев в защитных очках, стоящих у входа, и разместился за другим концом стола. Следом появился сервитор, несущий поднос с едой и напитками. Поставив перед Чеваком блюдо с дымящейся икрой ихтида и черным хлебом, кувшин амасека и стакан, безмолвный слуга покинул помещение.
Придвинувшись к столу, помолодевший инквизитор взялся за ложку с зубцами и начал загребать еду, будто лопатой. Все остальные ждали, не отрывая взгляды от зрелища, которое представлял собой явно оголодавший Чевак, пожирающий роскошное яство. Все еще жуя, с налипшими на подбородок мелкими икринками, инквизитор взмахнул ложкой, охватив широким жестом всю комнату.
– Можете меня не ждать, – невнятно произнес он с набитым ртом и щедро плеснул в стакан амасека.
Торрес последовала совету и засыпала Клюта вопросами.
– Раймус, прошу вас. Что происходит? Кто этот человек?
Клют кивнул, признавая закономерность вопроса капитана.
– Позвольте представить вам, – начал он, – высшего инквизитора Бронислава Чевака из Ордо Ксенос.
Если не считать бормотания Гвидетти и щелканья, с которым кристаллические пластинки ложились на гладкую поверхность стола, в комнате повисло пораженное молчание.
– Это не может быть Чевак, – отрезала Торрес. – Чевак погиб.
– Какое облегчение, – сказал Чевак и снова набил рот едой.
– Она права, – поддержал Торкуил. – Даже те, кто считает, что инквизитор жив, говорят, что он в плену у эльдаров. Другие утверждают, что он – игрушка в руках темных колдунов из легиона Тысячи Сынов.
– Кроме того, сколько же ему тогда лет? – добавила капитан. – Четыреста?
– Четыреста тридцать три, – поправил Чевак с безразличным выражением лица.
– Это Бронислав Чевак, – сказал Клют. Оба инквизитора обменялись взглядами через весь стол. Чевак снова принялся за икру. – Я в этом уверен. До получения своего нынешнего ранга в Ордо я служил ему, как аколит и ученик, на протяжении двадцати из этих четырехсот тридцати трех лет. Потом я воспользовался этим рангом, влиянием и могуществом, чтобы вовлечь вас троих в его поиски здесь, в этой обители ночи.
– Но… – пробормотала Торрес. Слова опережали ее мысли.
– Эльдары, несомненно, раса долгожителей, – со знанием дела начал Чевак. – Это долголетие лишь частично заслуга их биологических особенностей. Я не хочу сказать, что полностью понимаю этот феномен, но, похоже, путешествия через измерения, которые занимают львиную долю их сверхсветовых перемещений по галактике, производят регрессионный эффект на их клеточное старение.
Торрес повернулась к Клюту.
– А простым языком?
– Если провести достаточно времени в Паутине, то процесс старения замедляется, а потом обращается вспять. И не только для чужаков-эльдаров, – с профессиональной осведомленностью пояснил Торкуил и обратился к инквизитору. – Так вы, значит, посетили легендарную Черную Библиотеку Хаоса?
Чевак кинул ложку на блюдо и приступил к амасеку.
– Да, как гость и как пленник, и не хотел бы возвращаться ни в каком качестве.
– А что там было с Азеком Ариманом и Тысячей Сынов? – спросила Эпифани возбужденным голосом, как ребенок, который хочет, чтобы его заметили беседующие взрослые. Ее глаза не отрывались от карт Имперского Таро, разложенных в форме аквилы.
Клюта, похоже, встревожило упоминание Аримана в присутствии Чевака.
– Ариман жаждет проникнуть в Черную Библиотеку и завладеть тайным и запретным знанием, скрытым в ней, – серьезным голосом просветил ее Клют. – Он ищет ее секреты по всей галактике, никогда не прерываясь, и если этот мастер темных искусств когда-либо найдет вход в святилище, то Империум станет свидетелем рождения нового бога Хаоса.
– И как долго вы были рабом этого проклятого колдуна? – мрачно надавил Торкуил.
– Брат Торкуил, хватит, – воскликнул Клют, но вопрос повис в воздухе.
– Я – представитель Святого Ордо. У меня есть титул, и я бы рекомендовал вам использовать его, брат Торкуил, – запальчиво бросил в ответ Чевак.
– Инквизитор, – космический десантник обращался к Клюту, особо подчеркивая титул, – Ариман из Тысячи Сынов коварен и в совершенстве владеет искусством обмана. Как вы можете быть уверены, что это Чевак, а не какой-то самозванец? Более того, откуда вам знать, что это не прислужник Губительных Сил или даже самого Аримана?
– Разумный вопрос, – с сарказмом согласился Чевак.
Клют начал терять терпение из-за этой враждебности между ними и Чеваком и сказал:
– Это приходило мне в голову. Пожалуйста, друзья, достаточно этих провокационных вопросов.
Но теперь и недолгое терпение Чевака подошло к концу.
– Брат Торкуил, я удивлен, что мне об этом говорит воин отлученного ордена. Ордена, чья славная история окончилась бесчестьем, который забросил свой покаянный поход и совершил омерзительные деяния, прикрываясь именем Императора, чтобы завладеть артефактами и использовать запретные орудия Хаоса…
– …против Хаоса! – уверенно прогремел Торкуил.
– Дурная сделка, – парировал Чевак. – Гордый Реликтор, Хаос нельзя обратить против Хаоса. Вы скорее не еретик, а идиот, если верите в это. Темные Силы знают, как жаждете вы завладеть их святотатственными инструментами, и используют это желание, манипулируют им в собственных целях, даже если это желание верноподданных слуг Империума.
– Я полагаю, что в бытность рабом Аримана вы многое узнали об этих Темных Силах, – резко ответил Торкуил.
– Я узнал, что не стоит им доверять, – Чевак повернулся к хозяйке корабля. – А вы, капитан? Вы продаете порченые, разрушительные предметы, и так их мерзость возвращается в Империум, загрязняя его. И все для того, чтобы набить трюм «Малескайта» и карманы вашего драгоценного картеля. В ангаре вы говорили о моей безответственности, так подумайте же о собственной, капитан.
Эпифани улыбнулась высшему инквизитору. Она уже знала, о чем он сейчас скажет.
– Ведьмы и демонхосты? – недоверчиво спросил Чевак. – И ты сидишь тут и судишь меня, Клют?
Клют выдержал взгляд своего начальника.
– Мы в Оке Ужаса, – сообщил он. – Искали вас. И только теперь эти люди узнали о моей цели. Может, позволите дать им время, чтобы принять это? Видит Бог-Император, я втянул их в авантюру, и мне до сих пор от этого тошно. Инсигния Инквизиции едва ли может купить верность в этом смертоносном месте, и я уверен, милорд, что вы об этом знаете. Эти люди работают на меня и на себя. У них есть свои причины быть здесь, они должны быть здесь. Если бы кто-то согласился путешествовать со мной без веских причин, я бы его не взял, ибо счел бы сумасшедшим.
Чевак кивнул с мрачной уверенностью.
– Согласно этой логике, ты и сам сумасшедший, – заметил он, перестав хмуриться.
– Это тоже приходило мне в голову, милорд.
Чевак снова взглянул на Торкуила и Торрес, чьими взглядами можно было убить, и на глуповатую улыбку варповидицы, утратившей связь с реальностью.
– Когда-нибудь, если вы проживете достаточно долго, то поймете, что я часто говорю опрометчиво и даже несколько оскорбительно. Раймус подтвердит, что так и есть. Не думайте о том, что я сказал ранее. Если время, проведенное в Черной Библиотеке, и научило меня чему-то, так это тому – довольно неоднозначно, да – что Хаос и так живет в нас всех. Он существует, торгуя человеческими душами, и питается чувствами и эмоциями, которые естественны по своей природе. Без нас Хаоса не было бы. Добро и зло? Правильное и неправильное? Обитатели галактики используют эти двойственные термины, чтобы успокоить себя, дать себе определение. Боюсь, что большая часть службы во имя Бога-Императора выполняется в той серой зоне, что находится между этими противоположностями.
Медленно и неуверенно собеседники закивали.
– Давайте в этом убедимся, – вдруг оживился Чевак. – Хватит прошлого, прорицательница. Оставим историю пыльным книгам на забытых полках. Меня интересует будущее. Не задавай вопросов. Лучше расскажи.
Клют неуверенно кивнул. Эпифани начала быстро и легко перемещать карты, только и мелькали пальцы и рубашки. Несколько она уже открыла, и можно было прочитать их значение.
– Три штуки, высший инквизитор, – попросила она.
Склонившись рядом, он провел рукой над разложенным таро и прикоснулся к трем картам. Взяв одну карту, она подцепила и перевернула ею две другие. Все собравшиеся, не исключая навигатора в клетке, заинтересованно наблюдали.
Пролистнув колоду, прорицательница разложила определители из Младшего Аркана рядом с соответствующими картами Старшего Аркана.
– Валет жезлов, – начала Эпифани, слегка подтолкнув первую гадательную карту, – и «Странник».
На пластинке, о которой она говорила, был изображен исполинский космический скиталец, исторгнутый варпом.
– Нежданный гость, вестник шанса и разрушения.
– Это вы, – сказал Клют. Чевак еле заметно покачал головой:
– Варповидица говорит о будущем, а не прошлом.
Клют снова внимательно присмотрелся к раскладу таро.
– Восьмерка мечей, – прошептала Эпифани, положив ее рядом с пластинкой, на которой был нарисован бледный святой в великолепных золотых доспехах. Карта лежала рубашкой вниз, и Чевак увидел кровавую слезу на его груди и нимб над головой.
– «Сангвиний», – объявила прорицательница. – Перевернутый. Жертва и преждевременная распря.
Эпифани положила между двумя открытыми картами ту, которой она их переворачивала, и открыла ее вместе с последним определителем.
– Дева сфер и «Галактическая Линза». Большое расстояние и мало времени, быстрая смена событий, которые должны произойти.
Пояснение Эпифани повисло в тишине, созерцавшие гадание люди пытались представить вероятности, предсказанные Имперским Таро.
– Интересно, – нарушил молчание Клют. – Не могли бы вы оставить нас с высшим инквизитором одних?
– Раймус, еще так много надо обсудить, – возразила капитан Торрес. – Варп-врата не должны оставаться на «Малескайте». Они представляют угрозу для корабля и для нас самих.
– Затерянный Свод Уриэн-Мирдисса – это действующий артефакт неизмеримой силы и потенциала, – напомнил брат Торкуил. – Мы только начали понимать, на что он способен.
– Мне все равно, какое у него ксеноархеологическое значение.
– Он бесценен.
– Как мой корабль и моя жизнь.
– Портал сейчас закрыт. Врата бездействуют. Ничто не может в них пройти, – скорее проинформировал, чем заверил ее Чевак.
– А что Гессиан? – хозяйка корабля спрашивала не из заботы о здоровье демонхоста.
– Заперт в часовне, – сказала Эпифани. Она встала и начала собирать пластинки таро. «Отец» издал серию щелчков и шорохов, и оттуда, где у черепа должна была быть челюсть, пополз свиток пергамента. Эпифани оторвала исписанную часть и передала Клюту.
– Защитные и сдерживающие писания, которые вы просили.
Когда Реликтор широкими шагами вышел из стеллаграфиума, а следом комнату покинули девушка в пернатом плаще и ее сервочереп, Торрес уставилась на Клюта.
– И это все ради одного человека?
– Да.
Капитан повернулась к выходу. Клют окликнул ее в спину.
– Рейнетт.
– Инквизитор?
– Проложите курс на Кадию. Вам понадобится Эпифани. Выберемся из этой адской дыры.
– С удовольствием, – холодно ответила она и закрыла за собой дверь стеллаграфиума.
Меж двумя инквизиторами повисло долгое молчание.
– Я надеялся на «Золотой Трон», – признался Клют. – Карту, которая означает безопасность, надежность или по крайней мере возвращение к нормальному ходу событий.
Чевак посмотрел в глаза бывшему дознавателю, и на его губах появилась тень улыбки.
– Друг мой, «Золотой Трон» не означает ни одного из этих понятий.
Клют не смог найти в себе силы улыбнуться в ответ.
– Неважно, что говорят карты. Вы полетите со мной, милорд? Вернитесь в Империум. В Ордо. Оставьте это ужасное место со всем его темным и чужеродным воздействием.
– Я не полечу на Кадию. Ни туда, ни на Нашу Скорбящую Госпожу, ни на Немезиду Тессера, – ответил Чевак, чеканя слоги. – Там меня ждут камера, вечные допросы и смерть еретика, и тебя тоже, друг мой. И если нас не поймают пуритане, то доберутся сектанты. У Аримана всюду есть глаза и уши. Твой драгоценный Империум гниет изнутри. Моя свобода должна быть моей собственной. Я не могу вручить ее кому-то еще, только не снова.
– Милорд, – взмолился Клют, склонив голову и вспоминая прошлое. – Пожалуйста, простите. Если бы я остался с вами, то, может…
– Раймус, ты не можешь обвинять себя…
– Но я обвиняю.
– Тогда ты глупец. Если бы ты остался, то сейчас был бы мертв, а не сидел тут и не спорил со мной.
– Я долго пытался представить, что вам пришлось вынести в нечистых руках этого богомерзкого колдуна, – с чувством начал Клют, но Чевак оборвал его.
– Не надо, – сказал высший инквизитор. В его голосе вновь появились твердые грани. – Ты не можешь это представить. Но я не виню тебя за то, что делал проклятый варпом еретик.
Снова повисло молчание.
– Он никогда не остановится, ведь так? – признал Клют.
– И именно поэтому, друг мой, я должен его остановить. Любыми доступными средствами. Он жаждет секретов Черной Библиотеки и знает, что я – ключ к ним. Его надо остановить. Я должен его остановить.
– Должен же быть другой способ, – упрямо сказал Клют. – С вашими знаниями мы сможем объединить все Ордо под одним знаменем, и Империум пойдет за нами. Если хотите, это будет Белый крестовый поход, мы будем сражаться прямо здесь, с порождениями этого ужасного места.