Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 294 (всего у книги 325 страниц)

– Транспортировать и, возможно, выпустить из стазиса? – сказал Росс, почесав шею в защитном костюме, чтобы смахнуть пот. В склепе было холодно, но Росс сильно вспотел. Побочное действие избытка адреналина.

– Верно. Когда состояние стазиса нарушено, звезда будет расширяться и расширяться.

– Великому Врагу эта звезда нужна не для того, чтобы уничтожить Миры Медины. Это не даст ему ничего. Но когда стазис нарушен, они смогут транспортировать звезду куда угодно, даже к Терре или к Кадианским Вратам. Лучше здесь, чем где-то еще, – капитан Силат мыслил стратегически, как его учили.

Мадлен не стала оспаривать это утверждение. Некоторое время все молчали. Внутри этого контейнера была звезда в стазисе. Один из Старых Королей, которым поклонялись мединцы доимперской эпохи. Но эту звезду они сорвали с неба с помощью Древних Разумных. Это был разгневанный бог, чью ярость они хотели обрушить на тех, кто посмел бы угрожать их цивилизации.

Тот самый, которого они пытались выпустить в Войну Освобождения. Звезда тогда не была в состоянии расширения, геодезические линии-проводники не были созданы согласно точной схеме, завещанной Древними Разумными. Звезда вернулась в стазис, создав вспышку радиации, вызвавшей эрозию атмосферы Аридуна и массовое вымирание. Это был разрушитель миров.

– Я открою его.

Все повернулись к Россу.

– Я открою его прямо сейчас, – снова заявил Росс.

Мадлен открыла рот, приготовившись заговорить, но Росс жестом заставил ее замолчать.

– Нет времени думать об этом. Великий Враг захватит ее и использует против Звезд Бастиона. Я не могу этого допустить. Лучше я выпущу ее из стазиса прямо здесь. Насколько большой может быть звезда?

– Вероятно, достаточно большой, чтобы поглотить весь Коридор Медины. Невозможно сказать точно, – предположила Мадлен.

– Медине конец. Хаос захватил всю систему.

Росс повернулся к контейнеру, осторожно постучав по нему силовым кулаком. Одним быстрым движением он повалил контейнер. Сооружение рухнуло с пьедестала, как перезрелый плод, с грохотом, эхом раздавшимся в великолепной акустике кубического склепа.

– Идите. Или останьтесь, если считаете нужным. Я открою его сейчас.

Мадлен собралась подойти к Россу, но капитан Силат остановил ее.

– Профессор де Медичи, ваша помощь была бесценной для меня, – сказал Росс.

Инквизитор стоял над опрокинутым колоколом. Он стянул перчатку защитного костюма с силового кулака, и включил его, позволив зарядиться. Последний раз он бросил взгляд на артефакт, стоивший ему так дорого. Старый Король, Древняя Звезда, небесное тело, которому поклонялись как тому, кем оно не имело права быть. Росс поднял силовой кулак и разбил контейнер одним мощным ударом.

Колокол Гробницы раскололся по центру. Внутри была звезда, теперь выпущенная из стазиса. Сначала она существовала лишь на субатомном уровне, бесконечно малая частица, невидимая невооруженным глазом. Но скоро ее существование стало зримым, и она залила весь склеп зеленым сиянием. Это было словно микроскопическое солнце, освещающее Коридор Медины на звездной карте.

Росс чувствовал ее энергию, звенящую в воздухе, чувствовал ее жар на своей коже. Он смотрел в благоговейном молчании, как звезда продолжала расти. Сначала она стала размером с кулак, кипящая сфера изумрудного газа. Обшивка контейнера начала гореть и плавиться, вскипая пузырями. Температура и радиация поднимались так быстро, что Росс не мог больше ждать. Без команды оперативная группа стала подниматься наверх, когда звезда начала пробуждаться.

Эпилог

В шестьдесят восьмой час Последней Войны звезда вышла из стазиса.

В центре четырехсоткилометровой стены Цепи Крепостей сияющий диск света был виден даже с орбиты, с кораблей 9-го Флота. Термоядерная энергия выбрасывалась солнечными вспышками. Ее всплески уже вызывали нарушения работы систем связи на борту «Карфагена».

Последняя флотская баржа, оставившая Аридун, эвакуировала столько людей, сколько смогла забрать с места раскопок. Бригадные и штабные генералы заняли места в ее отсеках вместе с контуженными рядовыми и сержантами. Пилоты пытались забрать как можно больше людей, прежде чем Броненосцы прорвут оборонительный периметр.

Инквизитор Росс – последний из оперативной группы Конклава – вместе с профессором Мадлен де Медичи был эвакуирован с Аридуна одним из последних. Чтобы эвакуировать Росса был направлен бомбардировщик «Мародер». Инквизитора подняли на борт на носилках, гвардейцы расчищали путь в толпе, когда его несли к трапу. Некоторые сержанты поблизости приказывали солдатам дать дорогу «их генералу».

Кантиканцы все еще сражались, до последнего часа существования планеты. Но это было уже сопротивление отчаяния. Группы кантиканских гвардейцев, рассеянные во время наступления противника, продолжали сопротивляться. Скрываясь в дыму, гвардейцы обстреливали колонны Броненосцев. Многие, у кого закончились боеприпасы, выходили на улицу, прижимая к груди гранату с выдернутой чекой. Они уходили в ночь, чтобы лечь и умереть, в надежде, что они заснут и выпустят гранату, или враг подойдет к ним. В любом случае, это была быстрая и достойная смерть.

К четвертому рассвету Последней Войны Кантиканской Колониальной Гвардии больше не существовало. Но к тому времени весь Коридор Медины был уже на пути к гибели. Звезда быстро расширялась, превращаясь в вихрь пыли и темной материи. Она сияла и светилась, как сердце алого урагана. От нее исходили вспышки контрастного зеленого цвета, а газовые тучи кипели вокруг нее дымными вихрями. Чудовищный жар и давление полностью уничтожили планету Аридун, постепенно расширяясь, звезда поглотила Кантику, Орфратис и Холпеш. К концу лунного цикла звезда превратилась в настоящее белое солнце.

К 999. М41 звезда под названием Старый Король стала одним из крупнейших небесных тел Восточной Окраины и навигационным ориентиром для маршрутов космических кораблей. Она находилась там, где раньше был Коридор Медины, поглотив большую часть его планет, а самые дальние его планеты – Нага и Синоп – стали необитаемыми из-за близости к ней.

В анналах имперской истории осталось не слишком много информации об инквизиторе Ободайе Россе, по крайней мере, не относящейся к кампании Медины.

Его доставили на борт «Карфагена» и проверили на признаки радиоактивного облучения. Он быстро поправлялся и большую часть времени проводил, наблюдая за гибелью Миров Медины из иллюминатора правого борта, пока звезда не стала слишком яркой, чтобы на нее смотреть. Она бы ослепила его, если бы он попытался. Позже Росс написал в своих мемуарах, что судьба Коридора Медины тяжким грузом легла на его плечи и преследовала его до самой смерти.

О своем последнем решении он написал:

«Отнюдь не удивительно, я никогда не был генералом в сияющей броне или апостолом воинских добродетелей. Для них есть место в истории, но я был просто молодым человеком, серьезно относившимся к своему долгу. И все, чего я достиг до того, привело к этому [к гибели Миров Медины]. Целая звездная система была уничтожена по моей вине. Я часто думал на борту «Карфагена», что бы сделал Гурион? Его не было там. А если бы он там был, он бы сделал то же самое? Я сожалею, что так и не обсудил с ним эту тему до самой его смерти. До сих пор я не уверен, была ли это моя блестящая победа, или напротив – самая позорная неудача. Великий Враг не добился своих целей. В военном отношении это можно считать победой. Но это трудный вопрос. Добившись этого, я потерял весь Коридор Медины, уничтожил его древнюю историю, миллиарды жизней, и потерял многих, многих друзей».

Бастиэль Сильверстайн запрыгнул на трап корабля. Броненосцы толпились вокруг, в бешеной давке сражаясь за место на борту фрегата. В их отступлении не было никакого порядка. Они толкались и давили друг друга, некоторые даже убивали других, чтобы проложить путь на корабль. Прямо перед ним эльтебер поднял картечный пистолет и выстрелил в воздух, пытаясь восстановить порядок. Кто-то ткнул его ножом в ребра, и военачальник рухнул в толпу.

Сильверстайн пригнул голову, плотнее натягивая на лицо зловонную металлическую маску. Изнутри она пахла медным запахом крови. Кольчужный табард свободно висел на его худых плечах, жирно смазанные полосы металла свисали с плохо сидящих на нем доспехов, как бусы. Он никогда не думал, что сможет раздеть труп хаосита и взять его одежду. Возможно, несколько месяцев назад другой Сильверстайн посмеялся бы над такой мыслью. Но сейчас все, что угодно было лучше, чем альтернатива.

Позади полусферой на горизонте сияла расширявшаяся звезда. Атмосфера горела красными и черными вспышками. Она плавилась, как фотопленка в кислоте, черные дыры зияли в ее поверхности. Земля содрогалась – планета начала терять атомную целостность. Впервые, насколько он себя помнил, Сильверстайн был по-настоящему напуган. Корабли Броненосцев наполняли темнеющее небо в массовом исходе с планеты. Он успел попасть на один из последних кораблей, взлетающих с Аридуна.

Трап начал подниматься с гидравлическим визгом. Охотник вместе с солдатами Великого Врага побежал глубже в трюм корабля. Они набились в темный гулкий трюм. Еще десятки Броненосцев хлынули с трапа, когда он был поднят. Некоторые цеплялись за него пальцами, пока люк не закрылся. Сильверстайн слышал приглушенные вопли снаружи. Снаружи Броненосцы стучали по корпусу в отчаянной металлической какофонии.

В трюме царила кромешная тьма. Сильверстайн решил не использовать аугметику, чтобы видеть лучше. Он не хотел это видеть. Он чувствовал зловонную жаркую скверну солдат Хаоса вокруг. Корабль задрожал, когда включились его двигатели, унося его с поверхности, давление воздуха в отсеках стало тяжелым и гнетущим. Прижимая искореженный кусок железа к лицу, Сильверстайн начал молиться Императору, повторяя одну и ту же молитву снова и снова.

Плоть и огонь

Не переведено.

Кровавые Горгоны

Глава 1

После наступления рассвета небольшой корабль приземлился на заброшенной летной площадке в шестнадцати километрах к востоку от столицы Белазии. Первым из транспорта появился Гаммадин из Кровавых Горгон. Его люди последовали за ним, спускаясь по ступенькам высадочной аппарели. Гаммадин шел впереди, раздвигая высокие колосья, попадавшиеся им на пути. Десантники целенаправленно двигались на запад к мерцающим вдалеке огням города. Солнце вставало из-за горизонта, бросая слабый свет на заброшенные земли Белазии. Всюду попадались рокритовые бараки, заросшие кустарником. Там уже давно никто не жил, окна домов были разбиты, а крыши разрушены. Ветер гулял по полю, колыша мертвую растительность и засохшие ростки ежевики. Немного поодаль валялась ржавая оконная рама ветряной мельницы, вся испещренная трещинами от взрывов бомб. Гаммадин и его Кровавые Горгоны просканировали разбитые оконные стекла: лучи сенсоров на их шлемах проникали внутрь в поисках тепловой сигнатуры. Но в зданиях не было ни одного живого существа, за исключением мелких грызунов.

– Чисто, – доложил один из спутников Гаммадина.

– Будьте наготове и настройте свои ауспики, – ответил Гаммадин. – Враждебные элементы могут поджидать нас в засаде.

Следуя его приказам, люди Гаммадина рассредоточились. Они передвигались, слегка пригнувшись, крепко уперев приклады болтеров. Гаммадин шел впереди, касаясь ладонью длинных ростков пшеницы. Вторая рука сжимала тальвар за спиной. Десантники были огромны, кто-то бы даже сказал, что они вообще не люди. Они являлись живыми машинами войны. Их боялись и причисляли к демонам и призракам. Облаченные в броню и рогатые шлемы, они двигались не спеша и непринужденно, словно прогуливаясь по окрестностям. Как и у их командира, броня десантников-предателей была темно-коричневого цвета. На каждой пластине имелись наросты и засохшие организмы. Их броня несла в себе органический элемент как результат их мутации: растущие гребни, оперение и твердые, сегментированные панцири. Восемь медленно передвигавшихся древних Неуязвимых, казалось, и вовсе не двигаются, словно земля сама проскальзывает под их ногами. Позади двигался колдун Анко Мур. С наплечников его доспеха ниспадал плащ из черного шелка. В отличие от своих братьев Мур был напряжен, его кулаки то сжимались, то разжимались. Его лицо было окрашено белой краской, но даже боевая окраска не могла скрыть возбуждение в глазах колдуна. Он наблюдал за растительностью, слегка моргая из-за лучей солнца. Вокруг щебетали цикады, предвещая спокойный, тихий день. В воздухе чувствовалось напряжение. Мур мог ощущать эту напряженную энергетику. Сохраняя темп движения, Гаммадин и его воины пересекли желтые поля, отделявшие их от столицы. Теперь они периодически останавливались, пытаясь засечь признаки человеческого присутствия. Словно группа охотников, десантники пробивались сквозь сухие ветки, поднимая головы лишь для того, чтобы вдохнуть глоток свежего воздуха. Впереди виднелась Белазия, выступ из рокрита, возвышавшийся над пастбищами и равнинами. На расстоянии было слышно, как раннее утро сопровождалось тысячами голосов.

Погода была необычайно хорошей для столицы Белазии. Солнце ярко сияло над шоссе и строениями. Такая прекрасная погода контрастировала с депрессивной картиной районов города. Воздух пропитался жарой и пылью. Во всех строениях отсутствовали окна. Жизнь все еще теплилась в них, но уже не так как раньше. Долгая тишина прерывалась интенсивной оружейной стрельбой. Когда-то Белазия была стабильно развивающимся миром Империума. Высокие городские здания, длинные магистрали, пересекавшие поля с ослабленной химикатами флорой. Это не была метрополия или крупный торговый порт, но управление здесь было достаточно грамотным и эффективным. Экспорт меди и цветных металлов в местные подсекторы поддерживал достойный уровень жизни рабочего населения города. Белазийцы были обычными, ничем не примечательными гражданами Империума. Строгость, порядок и экономическая расчетливость были основной идеологией жителей города, которые работали во благо Империума. Однако с этой стабильностью было покончено, когда люди обнаружили богатые месторождения на белазийском шельфе. Гражданские войны переросли в конфликт интересов. Богатые притесняли бедных, а бедные воевали между собой. Командующие СПО Белазии быстро заявили свои права на ресурсы, мобилизовав полки «красных воротников» и заняв прииски. В ответ на это, имперская администрация призвала граждан на службу и превратила свои производственные сектора в районы с военными заводами. Военный конфликт за десять лет уничтожил тридцать процентов мужского населения Белазии. Когда численность мужчин сократилась, обе стороны начали призывать мальчиков. Повстанцы, мародеры и политические активисты лишь усилили вымирание общества. Вся инфраструктура Белазии обрушилась, когда люди окунулись в омут насильственного безумия. Вскоре мальчики, ставшие солдатами, потрясая лазганами, объявляли себя правителями. Никто не спорил с ними из-за нехватки оружия. Гражданская война продолжалась семнадцать лет. Ни СПО, ни местное правительство не запрашивали помощь со святой Терры, так как никто не хотел делить победу. К 855.М41 все города находились под властью местных военачальников и их банд. «Красные воротники» превратились в тяжеловооруженные отряды детей, воюющих за пропитание и патроны. Именно тогда и пришли темные эльдар. Немного сведений сохранилось с момента нашествия. Хотя ксеносов было не так уж и много, у населения Белазии не было оружия, способного победить темных эльдар. «Красные воротники» и дети-повстанцы, размякшие от притеснения безоружного населения, бежали с поля боя. Оставшиеся военные каналы передавали сообщения о нашествии чужеземных пиратов и массовых убийствах. Люди прятались в общественных строениях или бежали из городов. Эльдар забирали рабов, соизмеряя количество с рождаемостью. Они устраивали кровавые оргии, держа людей в страхе, но никогда не доводили район до полного вымирания. Рабы продавались в другие эльдарские кабалы или культы Хаоса в соседних подсекторах или даже бандам космических десантников Хаоса, таким как Кровавые Горгоны.

Для Ионы это был первый прием пищи за три дня. В этом не было ничего необычного для Белазии. Не так уж много смельчаков осмеливалось воровать дикую капусту на окраинах города. Но Иона был настолько хотел есть, что голод пересилил страх. Под покровом темноты он выбрался из своего укрытия. С местных химических мельниц он смог бы собрать грибы, росшие на валунах и ржавых обломках. Он знал место, где из разломов в тротуарных плитах произрастали тонкие ветки виноградной лозы. Они были вполне съедобны, если сварить их, добавив при этом соль. Иона складывал овощи в пластиковый контейнер, осторожно передвигаясь в темноте вдоль водосточных труб. Он постоянно оглядывался назад, проверяя, что худые существа не следует за ним. Иона вспомнил времена, когда он мог спокойно перемещаться в другие города. Однако сейчас ему приходилось постоянно прятаться и выжидать, на что уходило достаточно много времени.

Дома Иону ждала семья – Мейша, его дочь, и жена, скорчившаяся в углу, словно мышь. Они ели в полной тишине, сконцентрировавшись на пережевывании и наслаждении пищей. Члены семьи еще не закончили есть, как Иона услышал скрип половиц наверху. Шум нарастал. Казалось, что кто-то движется по заброшенной железнодорожной станции над ними. Неужели за ним следили? Иона всегда был осторожен во время вылазок в город за водой и пищей. Они затаили дыхание. Тень промелькнула за окном, загораживая проникающий сквозь узкие прорези свет. Иону обуял ужас, ведь он прекрасно знал, что худые пришельцы делали с людьми. Затолкав чувство страха глубоко в себя, Иона закрыл глаза и начал считать. Постепенно его дыхание замедлилось, а сердцебиение снова стало нормальным. Шаги исчезли, Мейша выдохнула, издав свистящий звук. Слишком рано. Неожиданно пламя единственной свечи задрожало.

Раздался громкий стук в дверь. Иона непроизвольно вскрикнул. Дверь распахнулась от удара, и Мейша тоже начала кричать. Затем к ним присоединилась жена Ионы, и всю семью парализовал страх, когда худые существа вошли внутрь. Сначала показались их невероятно длинные и тонкие конечности, а затем тела, когда они начали проскальзывать внутрь. Захватчики двигались очень быстро, словно тени. Иона потянулся за дробовиком, лежащим под половицей. Когда Имперский закон все еще существовал на Белазии, он был арбитром, и это оружие было последним символом его гордости. Ему было нелегко, когда жена сказала ему спрятать дробовик подальше от детей. Но было уже слишком поздно. Иона так и не успел схватить свое оружие. Тени двигались на него с нереальной скоростью, и удар в челюсть бросил Иону на пол. Он не мог точно определить, сколько их было, а мог лишь различить худые фигуры пришельцев. Их броня была цвета ночи, а лица спрятаны за клыкастыми шлемами.

– Папа! – закричала Мейша. – Призраки здесь! Призраки здесь!

Пришелец направил на нее свое ружье с острыми как бритва лезвиями. Кто-то говорил, что их ружья стреляют ядом. Иона вскочил на ноги, мгновенно забыв про страх, и кинулся к дочери. Бронированный кулак врезался ему в висок, и он окончательно потерял сознание. Последнее что он услышал – был пронзительный крик.

Иона очнулся и почувствовал боль в затылке. Он все еще не отошел от удара, и ему потребовалось время, чтобы осознать, что он уже не дома. Иона запаниковал, борясь с парализующим все тело сном. Проявив усилие, он все же смог открыть глаза. Иона лежал на старой броне, подобной той, что использовали солдаты СПО в Сэйнт Орлус Прецинт.

В помещении, где он находился, отсутствовало освещение, и лишь тусклые лучи света едва пробивались сквозь крошечные прорези. Толстый налет сажи покрывал ржавые стены. Со стойки под крышей свисали окутанные паутиной старые инструменты. Оборудование и техника, находившиеся здесь, были вывезены еще во времена гражданской войны до прибытия пришельцев. Усовершенствованные гражданские транспортные средства с усиленной броней заменяли поврежденные танки и военные транспортники полков «Красных воротников».

Иона мог разглядеть тягач с установленным на нем тяжелым болтером, а также «Химеру», на корпусе которой был изображен череп, наподобие тех, что рисовали дети-солдаты. Когда зрение Ионы наконец вернулось к нему в полном объеме, он обнаружил, что помимо него здесь находились и другие люди. Иона в страхе отпрянул, но затем снова вернулся на свое место. В таком ограниченном пространстве Иона мог чувствовать запах пота, исходящий от волос пленников. Перед ним сидел мужчина средних лет. Прищурившись, Иона смог разглядеть бороду и спутанные волосы узника. Человек не произносил ни слова, но Иона чувствовал, как тот рыдает, слегка подергивая плечами. Смутившись, Иона отвернулся. Другие также стонали и причитали. Шум возрастал по мере того, как узники приходили в сознание. Неожиданно Иона услышал звук, схожий с ударом хлыста. Кто-то находился среди корчащихся пленников. Над ними возвышался пришелец, стегавший толпу своим кнутом. Каждый удар хлыста сопровождался унизительной болью. Иона попытался уйти в сторону, когда надсмотрщик стал прокладывать себе путь, нанося удары направо и налево.

Причитания сменились ревом. Грудь Ионы захлестнула боль, и его страхи стали реальностью. Его захватили пришельцы. Он больше не мог отрицать этот факт. Лицо ксеноса было мертвенно бледного цвета, а глаза – широкими и почти полностью черными, казалось, будто его зрачки поглотили весь белок.

Рот пришельца расплылся в извращенном подобии улыбки. Иона начал кричать. Он не хотел этого, но атмосфера вокруг взяла над ним верх. Это был крик испуганного взрослого человека, отчасти напоминавший рев животного, отчаянно пытавшегося уйти от своих преследователей.

Оружейная наполнилась сумасшедшим смехом. Иона обнаружил, что здесь находятся и другие пришельцы, которых он ранее не замечал. Смех раздавался и за его спиной и из каждого угла помещения. Мышцы мочевого пузыря Ионы расслабились, и он обмочился прямо на пол, и в этот момент хлыст полоснул его спину.

Вода была маслянистого желтого цвета. Она была настолько отравлена, что жидкость казалась вязкой. Источающая омерзительный запах растительность произрастала на поверхности этой жижи. Стоя на берегу, лорд Гаммадин наблюдал, как капитан Хамураби глубоко погрузился в воду. Ровная поверхность озера забурлила, и мерзкая жидкость попала на бронированные перчатки. Одним четким ударом своего огромного меча Хамураби срубил крупный куст, росший в центре реки. Гаммадин восхищался капитаном своей личной стражи, восьмерых Неуязвимых. Хамураби превосходно владел мечом и был предан настолько, насколько мог быть предан последователь Хаоса. Он четко выполнял все указания Гаммадина.

Он также беспрекословно исполнял свои обязанности и сейчас. Прорубая путь своим мечом, он все глубже погружался в вязкую жидкость. На мгновение Гаммадину показалось, что он видит чье-то лицо, но затем оно исчезло. Моргнув, Гаммадин внимательно изучил растительность, но ничего не обнаружил. Его рука легла на тулварский клинок и застыла в таком положении. Стояла жара, и лучи солнца отражались от поверхности озера. Казалось, будто с озера доносится шепот. Неожиданно Гаммадин почувствовал чье-то присутствие. Он по пояс погрузился в воду, сервомоторы его древних доспехов зажужжали, когда ноги коснулись илистого дна.

Чувство чьего-то присутствия не покидало его.

– Мой корсаад, – произнес Хамураби, уважительно сделав знак следовать за ним.

Гаммадин уже продвинулся на несколько шагов в этом вязком болоте. Он поднял кулак вверх.

– Стойте.

Давным-давно на Гаммадина снизошло просветление богов, и с того момента все его физические возможности намного усилились. Гаммадин мог видеть в воздухе дуги и математические формулы, которые управляли космосом и вселенной этого мира.

Но помимо этого он мог ощущать каждую частичку этого мира – камни, почву, деревья. И теперь он чувствовал скрытую опасность. Озеро завибрировало от возмущений в воздухе.

Гаммадина окружала скрытая энергия. Вода вокруг него забурлила. Лорд Хаоса медленно повернулся, чтобы увидеть, как Анко Мур заходит в озеро вместе с остальной свитой. Гаммадина, элитными воинами, связанными нерушимыми узами посредством ритуалов Кровавых Горгон. Всего их было восемь, и в каждой паре воины были едины друг с другом посредством пересаженных органов и тканей. Подобная связь создавала симбиоз совокупного боевого опыта. Что могло сравниться с этими неуязвимыми воинами? Гаммадин подавил свой инстинкт и продолжил путь. Вместе они представляли собой слегка пошатывавшуюся колонну. Озеро было большим, но неглубоким: солнце сильно иссушило водоем. Под ногами попадались минералы, питавшие водоросли, которые в свою очередь скрывали из виду очертания берега. Сделав несколько шагов, Гаммадин снова почувствовал опасность. На этот раз он даже ощутил покалывание в висках.

– Стойте! – приказал Гаммадин.

Он засек движение в воде слева от него. Ростки водорослей слегка качнулись, и в воде промелькнула черная округлая тень. Гаммадин клацнул щупальцами своей правой руки. Неуязвимые пригнулись, поворачивая стволы своих болтеров в поисках цели.

Достав свою саблю, Гаммадин хлопнул плашмя по водной глади. На поверхность всплыла войлочная черная шляпа с короной и широкими полями. Хамураби поднял ее, и обнаружил кровь и остатки волос в нижней части головного убора. Кровь была свежей и сочилась по войлоку, словно чернила.

– Как интересно, – отметил Мур.

Он подошел поближе, его черно-коричневый плащ с множеством амулетов и оберегов прилип к броне и теперь казался ее неотделимой частью. Гаммадин осторожно взглянул на колдуна. Он не доверял Муру. Не только потому, что тот был колдуном, а потому, что Гаммадин чувствовал яд зависти в его черном сердце. Мур был главным хирургом ордена и высшим жрецом ковена колдунов, и Гаммадин знал о его жажде власти.

– Оставь ее, – приказал он.

– Это плохой знак, – театрально произнес Мур, теребя ожерелье из костей суставов. – Шляпа мертвого человека, качающаяся на волнах.

Гаммадин был не из тех, кто прислушивался к бредням колдунов. Но напряжение в воздухе заставило его насторожиться.

– Давайте взовем к защите богов. Только они смогут предостеречь нас от ловушек.

Гаммадин молча просканировал озеро и кивнул Муру, чтобы тот продолжал.

Даже Неуязвимые ощутили дискомфорт, когда колдун начал произносить заклинания, используя свой черный посох. Из решетки его шлема доносилось монотонное песнопение, которое словно гипноз действовало на окружающих. Колдун произносил заклятия все громче и громче, и вскоре поднялся ветер, принесший песок и сухие листья. Неуязвимые ощутили беспокойство, им стало тяжело дышать. Кровавые Горгоны были ренегатами, но они никогда не увлекались тайными знаниями, как их собратья из других, более суеверных банд.

В первую очередь они рассматривали себя как воинов. Несмотря на то, что они поклонялись богам Хаоса, Горгоны считали магию опасной и держались от нее на расстоянии. Мур закончил молитву и принялся освящать десантников маслом из керамического сосуда. Несколько капель попало и на Гаммадина. Он тут же почувствовал сонливость и слегка моргнул, чтобы зрение вновь прояснилось.

– Что ты наделал, колдун? – раздраженно спросил Гаммадин.

Он почувствовал слабость, словно на него подействовал какой-то наркотик. Тем не менее, это состояние не притупило его инстинкты. Он почувствовал себя слепым. Тревога ушла, но лишь потому, что Гаммадин не мог ощущать ее. Словно она была скрыта для него, была вне его досягаемости, как будто кто-то не позволял его инстинктам засечь ее.

– Боги скрыли нас от демонов, которые наблюдают за нами.

– Я чувствую – начал Гаммадин, набирая воздух в легкие, – я чувствую себя словно тупая бритва.

– Это всего лишь ощущение того, что боги следят за нами. Они следят и за тобой, так что тебе не о чем беспокоиться, – ответил Мур.

– Корсаад, вижу движение, – передал кровный сержант Макай, осторожно поворачивая ствол болтера в сторону предположительной угрозы. Пока Макай говорил, слева из кустов неожиданно выскочил мужчина и, погрузившись в воду, изо всех сил пытался убежать. Он был в крови и вел себя словно безумный. Беглец даже не заметил присутствие десантников-предателей. Он просто пытался уйти от невидимых преследователей. Макай скосил его очередью из болтера.

– Нет! – крикнул полным злобы голосом Гаммадин.

Мужчина был уже мертв, а его тело погрузилось в кишащую водорослями тину. Это было не похоже на Макая, десантник не мог так легко испугаться. Что-то беспокоило их всех.

– Я действовал неосмотрительно, корсаад, – отозвался Макай.

Хамураби отрицательно покачал головой.

– Спокойно, Макай. Мы пришли сюда, чтобы набрать потенциальных рекрутов, а не убивать население.

Хамураби перевернул человека на спину. На мгновение Гаммадин напрягся. Ему показалось, что он увидел страх, застывший на лице мужчины. Местный уже был чем-то напуган, когда выбегал из зарослей. Изучая труп, Гаммадин задумался, что могло быть еще ужасней, чем Астартес.

Возможно, на Белазии есть что-то еще, что-то, что не смогли уловить сканеры. С орбиты планета выглядела как колония рабов, но теперь он не был в этом уверен. Здесь было что-то еще.

– Это мир беззакония, неудивительно, что люди напуганы, – заявил Мур, указывая на мертвое тело. – Нам следует торопиться, здесь нечего больше делать.

– Уходим, – уверенно произнес Гаммадин.

Иона совершенно голый стоял посреди химических отходов и мертвых камышей, росших на мелководье. Он не чувствовал унижения. Узники стояли близко друг к другу, каждый из них старался укрыться за спиной впередистоящего. От холода по предплечьям Ионы пробегали мурашки. Их окружали ксеносы. Худые фигуры подгоняли около двухсот рабов. Иона не смотрел им в лицо, но краем глаза наблюдал за пришельцами. Захватчики шли рядом, держа на натянутых поводках своих собак. Четыре или пять кораблей зависли в нескольких метрах над землей. Скоростные суда слега покачивались под тягой гравитации, пока ксеносы поднимались на борт, отдавая приказы и издавая раздраженные вопли. Забравшись на борт, пришельцы, не отдавая никаких указаний, просто указали своими когтистыми пальцами на озеро. Значение жеста было понятно без слов. Узники должны были сражаться за свою свободу, убегая от преследователей. И затем ксеносы спустили своих собак. Иона более не мог отвести свой взгляд. Он взглянул наверх и увидел, как одна из тварей обрушилась на идущего во главе толпы человека. Они не были похожи на тех животных, которые состояли на службе у полиции, когда Иона еще служил там. На теле тварей отсутствовали волосы и половые органы. Челюсти животного клацали над лицом несчастного, пока тот падал в тину под весом твари. Узники кинулись бежать.