Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 325 страниц)

Впоследствии было обнаружено, что Санкс уже принес в жертву большую часть своих младших последователей во время ритуала, прерванного набегом Эделорна. Туринг оказался во втором эшелоне верных помощников Амеля. Его тело было внесено в перечень ритуальных жертв.

Убийца Мидаса был мертв. Точнее говоря, так я думал до этого разговора в ризнице собора Эриаля.

– Ты в этом уверен?

Фишиг пожал плечами и с укором посмотрел на меня. Ему было неприятно, что я усомнился в его словах.

– Где он?

– А вот это тебе особенно понравится. Он здесь.

Все члены заседания уже заняли свои места к главном зале собора. Я вошел последним. Дом Самаргу нанял агрессивного защитника, и тот уже изо всех сил старался доказать слабость обвинений, выдвинутых на основании показаний Удвина Придда. Я ударил кулаком но столу и прервал его:

– Довольно! Слушания приостановлены!

Собратья инквизиторы оглянулись на меня.

– Что вы сказали? – спросил Мендереф.

– До последующего уведомления! – добавил я.

– Но… – начал было Кот.

– Грегор?… – удивился Расси. – Что ты делаешь?

– Это очень необычно… – произнес Вервеук.

– Знаю! – рявкнул я ему прямо в лицо.

Он вздрогнул.

– Лорд главный инспектор, – явно нервничая, адвокат Самаргу приблизился к нашему столу, – могу ли я спросить, когда будут возобновлены слушания?

– Когда я буду готов, – прорычал я. – И когда я буду в настроении.

Глава 2
БЕТАНКОР В БЕШЕНСТВЕ
ИНСТРУКТАЖ ФИШИГА
ВООРУЖАЯСЬ К БИТВЕ

Это вызвало настоящую шумиху. Хотя зачем я об этом говорю? Конечно же, это не могло не вызвать настоящую шумиху. Под яркими лучами солнца перед собором быстро собиралась толпа. Архивариусы и памфлетисты, дотоле дремавшие в зрительских рядах, разбегались во все стороны, разнося новости. Даже духовники и проповедники, блуждавшие по улице и кидавшиеся на простых граждан с тошнотворными проповедями против ереси, следовали за толпой к соборной площади.

– Вы не можете просто так отложить экспертный суд! – неистовствовал Мендереф.

Я отпихнул его в сторону и пошел по длинному проходу к главным дверям собора. Биквин и Фишиг следовали за мной. Эмос тоже поторопился догнать нас.

– Что ты подразумеваешь, говоря «здесь»? – спросил я Фишига, стаскивая с себя отороченный мехом плащ и цепь с инсегнией и швыряя их на скамью.

– Миквол, – сказал он. – Остров у северного полярного круга. Лететь туда порядка двух часов.

– Эйзенхорн! Эйзенхорн! – вопил за моей спиной Мендереф, перекрикивая взволнованный щебет голосов.

– Вы уверены, что это он?

– Я осмотрела находки Годвина, – бросила Биквин. – Это действительно Туринг. Готова биться об заклад.

Мы устремились к входной арке и дневному свету. Кто-то ухватил меня за рукав. Я обернулся. Это был Расси.

– Что ты делаешь, Грегор? Ты бросаешь святую работу.

– Ничего я не бросаю, Поль. Разве ты не слышал меня? Я откладываю ее. Эта экспертная проверка рассматривает дела ничтожно мелких рецидивистов с их безбожными привычками. Мы же отправляемся за настоящим еретиком.

– В самом деле?

– Если не веришь, можешь поехать вместе со мной.

– Отлично.

Я вышел через огромные двери, а Расси преградил дорогу протестующим Коту и Мендерефу.

– Я отправляюсь с ним, – донеслись до меня его слова. – Я доверяю суждению Эйзенхорна. Если он был неправ, прерывая заседание, это будет засвидетельствовано после нашего возвращения.

Мы вышли на дневной свет. Граждане, собравшиеся на площади перед собором, пристально глядели на нас, некоторые прикрывали глаза руками от яркого солнца.

– Где Медея? – спросил я Фишига.

– Уже вызвали. Мне показалось, что так будет лучше.

– Она уже знает?

Фишиг оглянулся на Биквин и Эмоса.

– Да. Я не мог скрывать этого от нее.

Медея будто услышала наш разговор. В моем воксе раздался ее голос.

– Эгида нисходит, Божья Броня, в два, – твердо и зло проговорила она на глоссии.

– Проклятие! – сказал я. – Очистить площадь!

Фишиг и Биквин бросились к толпе.

– Расходитесь! – завопила Елизавета.

– Давайте же, пошевеливайтесь! Немедленно! – ревел Фишиг.

Сначала никто и не думал повиноваться. Тогда Годвин выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Толпа с визгом подалась назад, людские потоки устремились к прилегающим улочкам.

И вовремя.

Боевой катер промчался над крышей Муниципальной библиотеки Эриаля и, ревя дюзами, грузно опустил на каменные плиты соборной площади все четыреста пятьдесят тонн своего веса. Поднятый двигателями ураган срывал с деревьев цветы, и лепестки кружились в воздухе, словно конфетти.

Я почувствовал, как затряслась земля, когда приземлился корабль. Каменные плиты треснули под стальными подошвами посадочных опор. Из окон домов, расположенных вокруг площади, повылетали стекла. Кроны деревьев неистово колыхались под ударами реактивных струй. Носовой люк распахнулся.

Вместе с Эмосом и Биквин мы побежали к аппарели. Я обернулся, чтобы поторопить Расси. Вынужденный опираться на трость, он не мог двигаться так же быстро, как мы. Фишиг с суровым видом собирал членов моей свиты, рассредоточившихся по площади. Кара Свол следила за толпой из кофейни напротив библиотеки. Дуклан Хаар устроился на крыше амбара для хранения десятины и наблюдал через прицел снайперского длинноствольного лазерного ружья за движением у главного входа в собор. Бекс Бегунди изображал бездомного мутанта, просящего подаяния у портика часовни Святого Беквала. Пистолеты он прятал под миской для милостыни.

Убедившись, что все взошли на борт, Фишиг дернул рычаг и захлопнул люк.

Почти в тот же миг боевой катер взмыл в небо, разметав по каменным плитам площади облако лепестков.

Задержавшись во входном отсеке, я быстро пересчитал людей.

– Вервеук! Ты что здесь делаешь?

– Как и приказывал лорд Роркен, – ответил он, – отправляюсь туда же, куда и вы, сэр.

Мы набрали высоту, поднялись в стратосферу и направились к северу. Мои люди знали свои места и задачи, но я отвел Кару Свол в сторону и приказал ей удостовериться, что Расси и Вервеуку достаточно комфортно.

– Инквизитор Расси заслуживает предельной любезности, но не давай Вервеуку даже миллиметра свободы. Не позволяй ему путаться под ногами.

Кара Свол, акробатка и танцовщица с Бонавентуры, три года назад помогла мне в одном расследовании и получила такое удовольствие от этого приключения, что попросилась в мою свиту.

Она была маленькой и гибкой, с коротко подстриженными рыжими волосами. Из-за хорошо развитой мускулатуры ее фигуру можно было бы назвать коренастой, но Свол была более ловкой и проворной, чем любой человек, какого я когда-либо встречал. К тому же она обладала настоящим талантом во всем, что касалось слежки. Кара стала ценным приобретением для моей команды и не раз говорила мне, что та жизнь, которую я предложил ей, была бесконечно лучше ее предшествующей работы на цирковой арене родного мира.

Кара поглядела в сторону Вервеука.

– Мне кажется, что он нинкер, – пробормотала она.

Нинкер – ее излюбленное оскорбление, сленговый термин, имевший хождение среди циркачей. Мне никак не удавалось собраться с мыслями и поинтересоваться, что оно означает.

– Думаю, ты права, – прошептал я в ответ. – Присматривай за ним… и удостоверься, что Расси всем доволен. Когда мы доберемся до цели, мне хотелось бы, чтобы вы с Хааром охраняли их обоих.

– Ясно.

Я собрал для инструктажа Фишига, Биквин, Эмоса, Хаара и Бегунди за штурманским столом и заодно вызвал Дахаулта, своего астропата.

– Итак, как вам удалось его найти?

Фишиг улыбнулся. Он явно был доволен собой.

– Следы Туринга обнаружились во время ревизионной проверки. Точнее говоря, она вскрыла несколько интересных фактов, заставивших меня поискать повнимательнее и приведших к нему. Он успел поработать в трех северных морских портах и также в столице. Вначале я и сам не мог поверить в то, что нашел его. Ведь мы же думали, что он мертв. Но это действительно оказался он.

Проведение ревизионных проверок составляло обязательную часть моей обычной практики. Я отдал приказ о ее начале сразу же, как только получил письмо от лорда Роркена с просьбой провести экспертную проверку четырьмя месяцами ранее. Под руководством Фишига большая часть моего основного штата – тридцать с лишним специалистов – отправилась к Дюреру, чтобы начать осмотр. У ревизии было две цели. Для начала требовалось рассмотреть и перепроверить дела, которые будут представлены на суде экспертизы, чтобы удостовериться в том, что мы не тратим время впустую и обладаем всеми необходимыми данными. Не то чтобы я не доверял Роркену, просто мне хотелось до конца разобраться в том, что я делаю. Во-вторых, необходимо было проверить возможность существования ересей, упущенных из виду при организации экспертной проверки. Зачистка Дюрера отнимет у меня много времени и сил. И я должен был быть уверен, что выявлены все случаи ереси, которые следовало незамедлительно искоренить.

Фишиг и ревизионная команда искали сведения о преступниках в планетарных отчетах, перепроверяя по разным источникам даже самые незначительные расхождения с моей базой данных. В результате удалось выявить очень немногое. Такое положение вещей свидетельствовало о том, что лорд Роркен провел тщательное и многоплановое расследование.

Если не считать истории с Фэйдом Турингом. Вначале Фишиг обнаружил сведения о некоторых транспланетарных финансовых операциях. Они привлекли его внимание, потому что были связаны с банковскими счетами на Трациане Примарис, к которым двадцатью годами ранее имел доступ Туринг. Фишиг кропотливо изучил транспортные регистры и списки пассажиров, и ему повезло набрести на некую видеозапись, сделанную устройством слежения одной коммерческой компании. Человек, чей образ был пойман дроном-регистратором, имел поразительное сходство с Фэйдом Турингом.

– Насколько нам удалось выяснить, – произнес Фишиг, – Туринг находится на Дюрере уже примерно год. Прибыл на корабле свободного торговца прошлым летом и арендовал жилье в Хайнстауне на восемнадцать месяцев по торговой визе. Живет под именем Иллиам Ваувс и утверждает, что является дилером аэронавигационной техники. Не испытывает затруднений с наличностью или связями. Его бизнес вполне легален. Он скупил множество деталей, агрегатов и инструментов, наняв в большом количестве местных техножрецов. Внешне все выглядит так, словно он занимается починкой и обслуживанием оборудования. Но что он делает на самом деле, еще не ясно.

– Он приобрел или арендовал какие-нибудь производственные площади? – спросил Бегунди.

– Нет. Это и настораживает. – Фишиг оглянулся на меня. – Он постоянно переезжает. Его перемещения трудно отследить. Но четыре дня назад мне удалось получить наводку, указывающую, что он находился в северном морском порту – Финъярде. Я отправил туда Нейла.

Гарлон Нейл, бывший охотник за головами, являлся одним из старейших и лучших моих сотрудников.

– Что ему удалось найти?

– Он не успел перехватить Туринга. Тот уже исчез, но Нейл попал в его гостиничный номер до того, как там успели прибраться. Гарлон собрал достаточное количество волос и чешуек кожи, чтобы провести генетическое сравнение с теми образцами, что имелись у нас. Полное соответствие. Иллиам Ваувс – это Фэйд Туринг.

– Говоришь, он сейчас находится на полярном острове?

Фишиг кивнул:

– Нейл пошел по следам Туринга и узнал, что тот переправился к местечку Миквол. Несколько лет назад на острове располагалась станция слежения Сил Планетарной Обороны, но сейчас она заброшена. Нам неизвестно, чем он занимается и вообще там ли он до сих пор. Нейл уже должен был добраться до острова. На связь Гарлон не выходил, но магнитосфера у полюса просто сходит с ума, поэтому любые коммуникации выходят из строя. По крайней мере, дальняя связь.

– Превосходная работа, старина, – похвалил я Фишига, и тот благодарно улыбнулся.

Годвин Фишиг, бывший исполнитель Адептус Арбитрес со Спеси, обладал несравненными талантами во всем, что касалось служения закону, и на тот момент был одним из ветеранов моей команды. Он, как и Елизавета Биквин, работал на меня уже пятнадцать десятилетий. Только Эмос служил мне дольше. Эти трое были моей опорой, фундаментом, краеугольным камнем всех моих операций. И моими друзьями. Ученый советник Эмос являлся невероятным кладезем знаний. Биквин была неприкасаемой и руководила Дамочками, подразделением, включавшим индивидуумов, обладавших аурой ментальной пустоты, самым мощным моим оружием, способным заблокировать воздействие даже наиболее могущественных псайкеров. Кроме всего прочего, именно к Биквин я обращался за поддержкой, когда у меня возникали проблемы. И доверял ей самые сокровенные мысли.

Фишига же можно было назвать воплощением моей совести. Он был высоким и широкоплечим. Некогда красивые светлые волосы с возрастом совсем поседели, лицо его сделалось еще более хмурым, появился второй подбородок, а шрам под затянутым поволокой глазом со временем стал розовым и блестящим. Фишиг был грозным воином и прошел вместе со мной через самые жуткие переделки. Но я никогда не встречал более бесхитростного и чистого человека… даже среди пуритан. Добро и зло, порядок и Хаос, человечество и варп – разница между этими понятиями для него была столь же очевидной, как между черным и белым. Я им восхищался. Время и жизненный опыт заставили меня признать, что существует и нечто среднее, «серое». Фишиг был необходим мне как моральный компас.

И он с радостью исполнял эту роль. Думаю, именно поэтому он прослужил со мной так долго, хотя, оставаясь арбитром, возможно, уже стал бы мировым судьей, дивизионным префектом или даже губернатором планеты. Но его удовлетворяла роль «совести» одного из виднейших инквизиторов субсектора.

Иногда я задумывался, не огорчает ли Фишига тот факт, что я никогда не пытался занять более высокое положение в Инквизиции. Ведь учитывая мой послужной список и репутацию, я мог бы стать лордом Ордоса или, по крайней мере, значительно дальше продвинуться по карьерной лестнице. Лорд Роркен, ставший моим наставником, часто пенял на то, что я не воспользовался предоставленными возможностями. Он потратил много времени, чтобы сделать из меня своего преемника, будущего властителя Ордо Ксенос Геликанского субсектора. Однако я никогда не мечтал о бумажной рутине. Полевая работа доставляла мне куда большее удовольствие.

Если бы я все-таки принял предложение Роркена, именно Фишиг выиграл бы больше всего. Мне нетрудно было представить его в роли главнокомандующего Гвардии Инквизиции Геликана. Но он никогда не давал ни малейшего повода думать, что стремится к этому. Ему, как и мне, нравилась полевая работа.

Долгое время мы составляли отличную команду. Я никогда его не забуду и вечно буду благодарен Богу-Императору за то, что удостоился чести работать с Годвином.

– Эмос, – сказал я, – может, тебе стоит просмотреть отчеты Фишига? Меня заинтересовал этот остров. Проанализируй всю имеющуюся информацию, карты, архив. Расскажешь мне, что удалось найти.

– Конечно, Грегор, – ответил Эмос.

С годами его голос становился тоньше и пронзительнее, ученый все сильнее сутулился и, казалось, усыхал. Но его по-прежнему обуревала жажда знаний. От новой информации он получал такое же удовольствие, как некоторые от пищи, богатства или даже любви.

– Фишиг поможет тебе, – сказал я. – И, возможно, инквизитор Расси. Попрошу предоставить полноценный отчет через… – я сверился с хронометром, – шестьдесят минут. Я хочу получить четкий, простой план действий до того, как мы доберемся до места. Елизавета?

– Да, Грегор?

– Свяжись со всеми нашими агентами на Дюрере и вызови их на помощь. Прежде всего Дамочек. Мне безразлично, сколько времени это займет и во что обойдется. Я должен быть уверен, что за нами следует основательное подкрепление.

Биквин любезно кивнула. Елизавета потрясающе управляла людьми. Она была все такой же, притворно застенчивой и оставалась столь же прекрасной, как и в тот день, полтора столетия назад, когда я впервые встретил ее, – захватывающая демонстрация того, как наука Империума может противостоять старению человеческого организма. Только едва заметные морщинки в уголках глаз и губ выдавали тот факт, что перед вами не просто ошеломляюще красивая женщина, только разменявшая третий десяток.

Ее походка стала по-королевски величественной. Теперь Елизавета опиралась на длинный посох из черного дерева, оправдываясь тем, что ее кости состарились. Но, полагаю, она просто пыталась подчеркнуть свой статус.

Только по взгляду ее прекрасных глаз можно было угадать, сколько всего ей пришлось пережить. Ее жизнь была тяжела, она стала свидетелем многих ужасных событий. В глубине ее взора таились тоска, душевная боль и глубокая печаль. Я знал, что она любила меня, и сам любил ее более чем кого-либо. Но когда-то давно по взаимному молчаливому согласию мы отказались от этого чувства. Я был псайкером, а она – неприкасаемой. Как бы мы ни тосковали по отвергнутой любви, вместе бы мы испытывали куда более сильные муки.

– Дахаулт…

– Сэр? – энергично откликнулся астропат. Он работал со мной уже в течение двадцати лет, дольше, чем любой другой астропат, какого я нанимал. По опыту мне известно, что их тело и сознание быстро изнашиваются. Дахаулт был крепким, крупным мужчиной с потрясающими навощенными усами. Я сам предложил ему отрастить усы в качестве некоторой компенсации за то, что ему, как всякому астропату, приходилось наголо брить голову. Без сомнения, он был мощным и способным специалистом и хорошо приспособился к моему режиму работы. Только в последние несколько лет у него стали проявляться признаки психического истощения – дряблая, обвисшая кожа, затравленный взгляд, афазия. Я очень надеялся, что смогу отправить его на пенсию прежде, чем эта работа спалит ему рассудок.

– Проверь, что можно услышать, – сказал я ему. – Фишиг говорит, что магнитосфера блокирует вокс-передачи, но Туринг может использовать астропатов.

Он кивнул и зашаркал к своей компактной экранированной каюте под мостиком, чтобы включить в свой череп штепселя сети астрокоммуникаций.

Наконец я повернулся к Бексу Бегунди и Дуклану Хаару. Раньше Хаар был снайпером в 50-м Гудрунском стрелковом полку Имперской Гвардии – полку, с которым у меня давние связи. Среднего телосложения, он носил матовую, антибликовую облегающую броню, а именной жетон, оставшийся со времен армейской службы, свисал с шеи на шнурке. Дуклан потерял ногу в сражении на Вичарде и был списан в запас по инвалидности. Но при этом он продолжал управляться с длинноствольным снайперским лазерным ружьем так же хорошо, как когда-то Дуж Гусмаан, который уже давно покинул наши ряды… Я до сих пор не могу простить себе его гибель…

Хаар был чисто выбрит, а каштановые волосы подстригал так же аккуратно, как и в те дни, когда еще маршировал по плацу. Он носил оптический прибор, оборудованный коленчатой лапкой прицела, которая опускалась на правый глаз. Прибор крепился на его голове изгибающейся над ухом дужкой. Дуклан предпочитал это устройство стандартным прицелам, и, помня количество произведенных им точных выстрелов, я не считал нужным с ним спорить.

Бекс Бегунди был бандитом в самом прямом смысле этого слова. Сорвиголова, как назвал бы его Коммодус Вок. Преступник, мошенник, аферист и мерзавец, рожденный в трущобах Саметера, мира, к которому я не испытывал теплых чувств, поскольку однажды оставил там руку. Бекс был рекрутом Гарлона Нейла – возможно, одной из его мишеней, которой предоставили выбор между жизнью и смертью, – и присоединился к моей команде шесть лет назад. Бегунди отличали невыразимая дерзость в речах и невероятно умелое обращение с пистолетами.

Высокий и не слишком красивый тридцатилетний парень весь прямо-таки светился потрясающей харизматичностью. Темноволосый, с идеально ухоженной, черной как уголь эспаньолкой, обрамляющей нахально улыбающийся рот. Резко выступающие скулы, обтянутые мертвенно-бледной кожей, контрастировали с черной краской для век под опасно сверкающими глазами – такая раскраска была обычной для бандитов из трущоб. Он носил тяжелую кожаную куртку, украшенную богатой вышивкой шелком и нелепыми скоплениями блесток. А вот в паре автоматических пистолетов марки «Гекатер», покоящихся в выполненных на заказ особенных кобурах, позволяющих быстро выхватить оружие, ничего смешного не было.

– Будьте готовы. Не исключено, что сразу после высадки нам придется вступить в перестрелку, – сказал я.

– Потрясные новости, – откликнулся Бегунди с голодной улыбкой.

– Только скажите, куда стрелять, сэр, – отозвался Хаар.

Я удовлетворенно кивнул.

– Никакой показухи, слышите меня? Рисоваться будете потом.

Казалось, мои слова задели Бегунди за живое.

– Можно подумать, бывает иначе! – возмутился он.

– На самом деле я думал о тебе, Хаар, – ответил я.

Хаар покраснел. Он оказался чрезвычайно… увлекающимся. Инстинкт убийцы.

– Можете доверять мне, сэр, – сказал он.

– Это важно. Я знаю, что это всегда важно, но на сей раз, это… личное. Так что без фокусов.

– Мы ловим парня, который кокнул папочку Ди? – спросил Бегунди.

Ди. Так они называли Медею Бетанкор, моего пилота.

– Да. И ради ее блага, будьте настороже.

Я поднялся в кабину. Мимо нас проплывали нагромождения облаков. Медея управляла машиной с видом взбесившегося демона.

Ей было немногим более семидесяти пяти лет – еще практически девчонка. Ошеломительная, изменчивая, умная, сексуальная, она унаследовала талант пилота от своего погибшего отца так же, как и его темную главианскую кожу и внешнюю красоту.

Она носила светло-вишневую летную безрукавку Мидаса.

– Медея, ты не должна терять самообладания, – сказал я.

– Хорошо, – ответила она, не сводя взгляда с панели управления.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Это только работа.

– Я знаю. Все хорошо.

– Если захочешь отказаться, я пойду тебе навстречу.

– Отказаться?! – прорычала она и резко обернулась ко мне. Ее огромные карие глаза наполняли сердитые слезы. – Мы преследуем убийцу моего отца! Я всю свою жизнь ждала этого момента! И это не метафора! Я не собираюсь отказываться, босс!

Она никогда не знала своего отца. Фэйд Туринг убил Мидаса Бетанкора за месяц до ее рождения.

– Прекрасно. Ты будешь мне нужна. Я бы хотел, чтобы ты была со мной. Но не давай волю эмоциям, хорошо?

– Этого не будет.

– Рад слышать.

Последовала долгая пауза. Я развернулся, собираясь уйти.

– Грегор? – мягко произнесла она.

– Да, Медея?

– Убей этого выродка. Пожалуйста.

Вернувшись в свою каюту, я приступил к приготовлениям. Вместо костюма главного ревизора я надел бронированный доспех, армированные сталью высокие сапоги, кожаную куртку и тяжелый, непромокаемый плащ с бронированными щитками на плечах. Знак властных полномочий я закрепил на груди, а инсигнию инквизитора повязал под горлом.

Затем я извлек из сейфа свое излюбленное оружие – крупнокалиберный болтерный пистолет, рунный посох, сделанный для меня магосом Адептус Механикус Буром, и наконец изогнутый, испещренный пентаграммами силовой меч, который был выкован из сломавшейся на две половины картайской сабли – Ожесточающей.

Я поочередно благословил их.

И вспомнил о Мидасе Бетанкоре, который погиб уже более полувека назад. Ожесточающая нетерпеливо заурчала в моих руках.