Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"
Автор книги: Дэн Абнетт
Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
Жанры:
Эпическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 191 (всего у книги 325 страниц)
– Не разноси его лжи, – приказал куратор, глядя на Миру. – Он не спаситель. Нет ни артефакта, ни угрозы. Всё предначертано. За нами придёт наш народ. Мы будем терпеливо ждать избавления. Оно станет наградой за сохранение великих сокровищ, чтобы они, как и мы, смогли присоединиться к великому коллективу. Лишь тогда зло будет стёрто с лица не только этого мира, но и всей галактики. Так предначертано.
С этими словами куратор засеменил вглубь архива.
Чевак посмотрел на Миру.
– Довольно, – мягко сказала она и опустила глаза.
– У тебя течёт кровь, – заметила Мира, глядя на одежду на бедре инквизитора.
Чевак молчал, его мысли были далеко.
– Останься здесь, я принесу повязку.
Мира ушла, и хотя из разорванных швов по ноге текла кровь, Чевак всё равно поковылял за куратором.
Зайдя за угол, инквизитор к своему удивлению обнаружил тупик. В нём красовался каменный саркофаг, с резной крышкой которого было что-то не так.
Чевак проковылял к реликвии. Постучав металлической тростью по крышке и краю саркофага, инквизитор приоткрыл крышку. Внутрь проник свет, и Бронислав обнаружил, что у гроба нет дна. На его месте в металлической палубе была прорублена дыра, во тьме которой исчезали ступени. Чевак начал спускаться.
В нескольких ярусах под грузовым отсеком Чевак начал сомневаться в разумности погони. Он мог быть в том же корабле или совершенно другом судне, без света было непонятно. Несколько раз инквизитор останавливался, массируя ужасно болевшую и кровоточившую ногу, и вглядывался во мрак. Он был уверен, что видел слабую рябь движения, и воображение заполняло пробелы, рисуя образы чудовищ, крадущихся во тьме подземелья колонии.
На маленькой площадке Чевак понял, что ему нужно отдохнуть. Теперь кровь из раны на ноге текла ручьём, и инквизитор счёл разумным снять пояс и завязать его над бинтами. Площадка выходила на переборку. Металлическая дверь опустилась, но не до конца, позволяя мерзкому свету сочиться наружу. Прижав лицо к решётке пола, Чевак вгляделся в зал.
Когда глаза приспособились, инквизитор смог разглядеть полы плащей и сандалии разных колонистов. Они собрались перед гротескным троном, чьё подножие скребли два громадных копыта. Дрожь ужаса прошла по спине инквизитора при мысли о том, какому чудовищу они могли принадлежать. Один из колонистов опустился на колени и откинул капюшон, чтобы поцеловать чудовищную стопу. Куратор. Что же, этому не стоило удивляться. У Гиблой Посадки действительно было мало шансов выжить на Нерее без покровительства демонов.
Решётка под щекой Чевака задрожала, по залам разбившегося корабля разнёсся гром колокола. Инквизитор поспешил наверх, пока его движения скрывал звон. Свежий корабль-жертва падал с тёмных небес, колония собиралась для утилизации, а это значило, что куратор вернётся. Тяжело поднимаясь по лестнице, Чевак не мог избавиться от мысли, что ему стоит опасаться не куратора. На задворках разума тьма внизу порождала чудовищ из мрачных сказок. Он услышал шипение совсем рядом с ухом. Точно. Это не мелькающая мысль и не разыгравшееся воображение. Дрожь в спине отдавалась пожаром в крови на бедре, и инквизитор как можно быстрее семенил наверх.
Чевак обнаружил Миру рядом с колоколом вместе с особенно невезучим колонистом. У оборванного звонаря не просто росла маленькая гора на месте спины, но и шнур колокола он тянул тремя мускулистыми руками.
– Помоги мне найти этот проклятый артефакт! – крикнул подошедший инквизитор. Времени у всех оставалось мало. Мира не расслышала его сквозь гул колокола и начала осматривать бедро.
– Стой, – рявкнул Чевак. – Нам нужно найти скипетр.
– Что? – спросила Мира, склонив нему ухо.
– Ты можешь прекратить? – крикнул Бронислав на звонаря, но на грубом лице мутанта отразилось лишь недоумение.
– Реубан, – позвала Мира, положив руку на его огромное плечо. Звонарь отпустил шнур, и колокол затих.
– Что? – повторила женщина, но Чевак не ответил. Он вгляделся в мрак под колоколом и странно ухмыльнулся, а затем проковылял к стене и обмотал шнур вокруг обломка собора.
– Что ты делаешь? – вновь спросила Мира. Чевак упёр трость между покрытым горгульями камнем и стеной архива. Падение огромной реликвии потянуло за собой шнур, сорвав колокол с потолка. Великий нейтранский колокол подпрыгнул, треснул и покатился по металлическому полу.
– Что ты делаешь!? – закричала Мира.
Чевак проковылял к разбитому колоколу и ткнул кончиком трости внутрь. Язык лежал неподвижно. Он выглядел странно отличным от нейтранского дизайна самого колокола. Стержень языка украшали рельефные глифы и губительные символы, а набалдашник был бронзовым рогатым черепом. Его окружали полосы металла, образующие круглую клетку с шипами, что придавало предмету явный облик оружия.
– Бациллум Формидонис, – сказал Чевак. – Скипетр Ужаса Тёмного Апостола Радамантиса.
Мира хотела что-то сказать.
– Слушай! – прошипел инквизитор.
Теперь, когда колокол умолк, они ясно слышали рёв двигателей.
– Что это? – напугано спросила Мира.
– Они здесь, – ответил Чевак. – Помоги мне дотащить чёртову дубину наверх. Мы должны её уничтожить.
Архипелаг огласился криками.
Поддерживаемый Мирой под руку, Чевак хромал по изувеченной земле. За ними горбатый Реубан волок на плече Скипетр Ужаса. Вокруг разворачивалась резня. В небе словно богохульная фреска завис звездолёт, боевой корабль. Он явно добрался до Нерея не через гибельный проход сквозь Зоб, и теперь, невредимый и смертоносный, висел на низкой орбите.
– Они пришли, как и предсказал куратор, – прошептала Мира. Чевак узнал в корабле фрегат предателей-астартес с символами Тысячи Сынов. Но ему не пришлось поправлять Миру – это сделали вспышки телепортов среди обломков внизу. Толпы колонистов выбрались из архипелага и пали на колени при виде обещанного спасения. А затем из света выступили предавшие космодесантники в лазурных доспехах и приступили к делу с холодной уверенностью палачей. Они тотчас открыли огонь из болтеров, метким огнём безнаказанно разрывая колонистов на части.
– Тебе им не помочь, – рявкнул Чевак, когда поражённая Мира шагнула вперёд.
– Мы едины…
– Всё кончено. Помоги мне и себе, – сказал ей инквизитор.
Скипетр Ужаса с грохотом рухнул на землю, когда Реубан сбросил с плеч бремя и словно заворожённый направился к бойне.
– Реубан! – крикнула Мира, слёзы хлынули по вымазанным в сере щекам.
– Подумай о своём ребёнке! – взмолился Чевак, положив руку ей на плечо.
Реубан не ушёл далеко. Тысяча Сынов быстро расправилась с колонистами и даже на таком расстоянии дисциплинированно изрешетила несчастное тело мутанта. Этого для Миры оказалось достаточно. Она прижала поближе к груди перевязь с младенцем, а в другую руку взяла нечестивый Скипетр Ужаса. Вместе они поволокли проклятый крозиус вверх по корпусу разбившегося корабля чужаков. Они добрались до края неестественного обрыва, где остров погибших кораблей встречался с кроваво-красными водами серного океана.
– Раз!
– Два!
– Три!
Мира и инквизитор отпустили оружие губительных сил, и Скипетр Ужаса полетел с вершины утёса в тёмные воды. Там реликвия навеки исчезнет в бурлящих адских глубинах.
Рядом болты просвистели над психокостью, возвестив о приближении рубрикаторов. Бронислав побежал к варп-вратам, бросив трость и схватив Миру за руку. Нога Чевака стала мокрой от крови, а бок страшно болел, но выстрелы и грохот бронированных сапог гнали их вперёд.
– Вперёд! – заорал инквизитор, одной рукой схватив Миру за плечи, а другую положил на живот. Они покатились на спине по покрытому серой корпусу из психокости чужаков и, подняв облако пыли, остановились на дне, совсем рядом с варп-вратами.
– Сюда, – окликнул инквизитор, карабкаясь к порталу. У подножия холма из психокости в облаке проступили силуэты предателей, продолжавших неотвратимую погоню. Чевак первым добрался до врат и начал собирать последовательность рун, необходимых ля активации древнего артефакта. Когда портал стал наполняться межмировой жизнью и собирать на той стороне альтернативную реальность, инквизитор присел, чтобы помочь Мире.
– Дай мне ребёнка, – приказал он. Беременной Мире было тяжело подниматься, а младенец в перевязи лишь тянул её вниз. Достав ребёнка из рваной ткани, женщина передала его Брониславу.
Чевак взял малыша и развернул лохмотья.
Внутри не было человеческого ребёнка. На месте невинного младенца под панцирем корчился кошмар из когтей и клыков. Ксенос, мерзость: гибрид генокрада. Четыре руки. Голова луковицей. Яйцеклад выскальзывает из-за игловидных зубов.
– В чём дело? – окликнула снизу Мира. Она застыла при виде отвращения на лице инквизитора.
Чевак посмотрел на женщину. Всё становилось на свои места: выживание колонистов в таком адском окружении, их уродства, коллектив. Гиблая Посадка не пользовалась покровительством демонов. Колония могла защитить себя. Чевак вздрогнул, вспомнив чудовище, что сидело на троне под архивом. Куратор: лицо культа. Культа генокрадов, роя, выброшенного на мир демонов.
Чевак задумался над словами куратора, его настойчивой вере в избавление. Присоединение к великому коллективу, который затем сметёт зло Ока с лица галактики. Инквизитор кивнул своим мыслям. Если зараза ксеносов когда-нибудь придёт за своим потерянным роем, то она действительно сможет поглотить тьму Ока и оставить это ужасное место опустошённой империей забытого зла.
А тем временем на всё ещё окутанном облаком пыли холме разворачивался кукольный спектакль. Чудовищные генокрады лезли из-под земли, а силуэты Тысячи Сынов с бесстрастной дисциплиной двигались навстречу новой угрозе мерзостных чужаков. С тяжёлым сердцем Чевак отдал младенца смущённой матери. И, глядя в её красивые глаза, понял, что Мира видит чудовище не в своих руках, а перед собой – чудовище, готовое бросить её и ребёнка на верную смерть на поверхности проклятого мира.
– Что ты делаешь? – изумлённо спросила она, когда инквизитор попятился к порталу. – Возьми нас с собой.
– Мне жаль, – ответил Чевак и с мрачной решимостью скрылся в межмировой статике портала Паутины. Вспышка, и Мира исчезла – а с ней и демонический мир Нерей.
Запечатывая призрачные врата, Бронислав размышлял над возможностями. Возможно, Тысяча Сынов истребит рой генокрадов в тщетном поиске Скипетра Ужаса. Возможно, ксеноотродья расправятся с рубрикаторами Аримана, и их бронированные оболочки присоединятся к принесённому Хаосом металлолому Гиблой Посадки. Чевак отвернулся от портала и зашагал прочь. Он не был уверен, кто же меньшие зло – космодесантники Хаоса или инопланетная мразь.
Инквизитор Чевак к Тёмной Башне пришел
То была Арк-де-Туиция – одна из многих триумфальных арок, украшавших проспекты и террасы коридоров соборной луны. Мудрецы университета считали, что она была построена в доимперский период, но почти столь же древние охранные эдикты запрещали дальнейшее исследование осыпающейся кладки. Если бы не они, мудрецы бы узнали, что арка гораздо, гораздо древнее.
Посреди пустого бульвара под древним сводом Арк-де-Туиции вспыхнуло бесплотное пламя. Оно едва успело собраться в мозаику реальности, нужную для перехода меж мирами, как из небытия появился гравицикл.
Он ворвался в бульвар словно коготь из психокости, неся на себе инквизитора Бронислава Чевака. Чевак, похожий в арлекиновом плаще на размытое, переливающееся пятно, петлял туда-сюда, проносясь мимо статуй через монументальные врата и церемониальные сады. Вокруг к мирным, пурпурным небесам Савиньора тянулись коллегии, хранилища и университеты. Здания были выстроены из местного тёмного камня. Чевак мчался мимо многоколонных храмов, утопленных в земле амфитеатров – культурной жемчужины в короне сегментума. Многие из влиятельнейших семей сектора посылали своих сынов и дочерей завершать обучение на Савиньор, хоть тот и находился в опасной близости от Ока Ужаса. Чевак и сам учился в коллегиях луны.
Инквизитор пролетел немного на холостом ходу, а затем плавно остановился на эспланаде между исполинским архивом и высоченным библиариумом. Чевак огляделся. Что-то было не так. Не было видно ни академиков в мантиях, ни публицистов, ни ораторов на пьедесталах. Улицы опустели.
Чевак спешился и провёл рукой по бронированной обложке «Атласа Преисподней», покачивавшегося на плече. Фолиант стал бы достойным пополнением древних архивов и собраний Савиньора. Подул лёгкий ветерок. Что-то заскрипело.
Посмотрев наверх, Чевак увидел, что с окружавших эспланаду декоративных деревьев свисали тела повешенных академиков. Инквизитор перешёл улицу, чтобы взглянуть на дворик внизу. Теперь он видел. На гравицикле – на скорости – он не заметил тела. Они были повсюду. Одни свисали с арок и балконов. Другие, обескровленные, с порезанными запястьями, сидели у водостоков. Третьи вообще просто спрыгнули с колоколен и шпилей реликвиариев и разбились об эспланады. Даже не-учёные – гвардейцы и Адептус Арбитрес – представители закона и порядка на Савиньоре, вставили во рты стволы пистолетов и вышибли себе мозги на тёмные камни.
Здесь случилось что-то ужасное. Чевак надеялся, что это произошло лишь в центральном квартале, хотя и понимал горькую правду. Не звонили колокола академий, не было видно дирижаблей, которые обычно плыли над крышами схол, транслируя по воксу лекции и музыкальные произведения.
Взгляд скользнул наверх – прочь от безмолвной бойни, засохших луж крови и качающихся трупов. В мрачном небе над безмолвными и мёртвыми коллежами Чевак увидел причину, из-за которой прибыл на Савиньор. Над городом мудрецов возвышалась цитадель-реклюзиам Университета Империалис, известная по всей планете как Тёмная Башня. Нет, так её называли не потому, что башню высекли из того же камня, что и всё на Савиньоре. Там, под надзором отдельного гарнизона Имперской Гвардии, хранилось то, что архиканцлер провозгласил запретным для обучения. Все прочие архивы на планете были посвящены просвещению, но доступ к фолиантам и экспонатам в цитадели-реклюзиаме был закрыт.
Это не остановило Бронислава Чевака, когда он учился на Савиньоре. Не остановит и теперь.
Промчавшись по пустому проспекту, Чевак подъехал к огромному зданию Университета Империалис. Оставив гравицикл парить среди статуй на обычно многолюдной площади, инквизитор пошёл к церемониальным вратам. Герсы были подняты.
Инквизитор вошёл и направился к Тёмной Башне, вздымающейся к пурпурным небесам.
В башне, как и во всём Университете Империалис, не было подъёмников, поскольку обучение проводилось не только в дормиториях и библиариумах. От мудрецов и учеников ожидалось, что они будут ходить и разговаривать, а не сидеть на месте. Тысячи, тысячи ступеней были обычным делом. Ещё студентом Чевак радовался спиральным лестницам в башнях гораздо меньше, чем архивам наверху. Однако инквизитор пересёк столько световых лет, чтобы добраться до коллегиальной луны, и несколько сотен жалких лестничных пролётов его не остановят.
Лестницы поведали ему свою историю. Люди в университете покончили с собой, как и в квартале внизу. Клерки, послушники, педагоги, автосаванты, лингвисты и сёстры орденов Диалогус… все убили себя. Одни свисали с балюстрады на мантиях. Другие забрызгали мраморную лестницу драгоценной кровью. Но история изменилась, когда тяжёлые шаги привели Чевака через охраняемые врата цитадели-реклюзиама в Тёмную Башню. Здесь резня была другой. Стены были изрешечены болтами. Мраморные перила разбиты вдребезги. На ступенях лежали тела: архивисты, прокторы башни архиканцлера и гвардейцы в церемониальном облачении. Они были разорваны в клочья болтерным огнём или размозжены о безжалостные мраморные стены и ступени.
Чевак видел такое уже не раз. То была работа рубрикаторов Айзека Аримана – оживших древних доспехов, в которых были заточены измученные души ангелов Императора, давно отвернувшихся от Его света и мудрости. Неудержимые словно ожившие статуи рубрикаторы Аримана ворвались в Тёмную Башню и пробились к строго охраняемым экспонатом и томам запретного знания.
Инквизитор прекрасно понимал, куда приведёт путь разрушения, и бежал. За этим он и сам прибыл на Савиньор. Ещё студентом, проникнув в цитадель-реклюзиам, Бронислав Чевак увидел нечто, чего не смог понять – кристаллическую статую ксеномерзости, столь же древнюю, сколь и еретическую. Она была отмечена как изваяние представителя одной из древних рас галактики, рассвет цивилизации которой закончился ещё до возникновения Империума и крестового похода человечества к звёздам.
Лишь теперь, благодаря знаниям, полученным в Чёрной Библиотеке, Чевак понял, что надпись на запретном экспонате была неточной. Это не было изваяние древнего существа, но оно само. В Чёрной Библиотеке инквизитору показали священный зал в самом сердце мира-ковчега. Биокупол, под которым цвели деревья леса из психокости. Место духовного покоя и безмятежности. Именно там из драгоценных камней души усопших эльдаров переходили в круг бесконечности мира-ковчега. Сюда приходили пастыри душ, чтобы говорить с мёртвыми, и здесь провидцам совершали самые важные предсказания. Чевак узнал и то, что туда приходили самые древние мудрецы мира-ковчега, чтобы стать единым целым с кругом бесконечности, застыть и пустить корни среди деревьев. Инквизитор знал это прибежище как Купол Кристальных Провидцев. И он понял, что видел в Тёмной Башне одного из них – древнего чужака, давно превратившегося в психически чувствительный кристалл.
Когда же Чевак вошёл в разбитый выставочный зал, то понял, что опоздал. Пол усеяли тела стражей и мудрецов, посвятивших свои жизни охране и исследованиям запретных экспонатов. Они не остановили Айзека Аримана.
Инквизитор глядел на разбитый кристалл, мелкие осколки мерцали в полумраке. Они были повсюду. От некогда величественного провидца осталось лишь неровное основание, кусок тускло светившегося кристалла. Повсюду лежал тонкий слой мелких осколков. Войдя в разбитый выстрелами зал, Чевак увидел свою судьбу и многое другое.
Окутанному всё ещё витавшими в зале психическими отзвуками инквизитору пришло сводящее с ума видение его заклятого врага. Айзека Аримана: воина, колдуна, честолюбца. Падшего ангела Императора, обретающего проклятую божественность. Чевак не знал, когда и как это произойдёт. Инквизитор пал на колени среди кристальных обломков. Присутствие уничтоженного провидца раскрыло его величайшие страхи. Айзек Ариман разбил кристального провидца, чтобы испить его тайны и узреть грядущий ужас. Но в миг разрушения по поверхности Савиньора прошла психическая ударная волна. Тёмная Башня словно маяк судьбы открыла всем до единого людям на коллегиальной луне тайны их рока. Это было слишком для простых людей, и они покончили с собой.
Бронислав Чевак заставил себя подняться на ноги. Он чувствовал на своих плечах вес целой галактики – такое привычное, но оттого не ставшее легким бремя. Оглушённый и неуверенный инквизитор опёрся на стену. Придя в себя от психической отдачи кристальных обломков, инквизитор побрёл обратно к лестнице. Да, Ариман опередил его в Тёмной Башне и узнал что-то о своей судьбе… Чеваку оставалось только надеяться, что они увидели лишь один вариант будущего из многих, а не неизбежность. Но он всё равно поклялся остановить колдуна.
Игра теней
Инквизитор Бронислав Чевак вышел из специфического полумрака Паутины в абсолютную тьму леса на мире смерти. Не имея источника света, чтобы ориентироваться, инквизитор закрыл бронированную обложку своей карты – «Атласа Преисподней» – и позволил ему повиснуть сбоку на кожаном ремне, переброшенном через плечо. Статика от перехода между измерениями угасла за спиной, и Чевак остался один в густой теплой темноте Умбра-Эпсилон V. Все вокруг было черным. Единственное, что отличало небо от земли – усыпанная звездами дымка, размытое пятно, которое как будто расползалось в длину и ширину, словно масло на воде – ибо Умбра-Эпсилон находилась в ужасном космосе Ока.
Чевак ничего вокруг не видел, но это была хищная, наполненная звуками пустота. В ночном лесу слышался не только скрип ходячих растений и мегафлоры, здесь шла гонка вооружений среди животных. Многослойная какофония рева говорила о том, что в полночных джунглях скрывается множество различных видов убийц – обитателей мира смерти. Это были крики агрессии, территориальности, мучительной трансмутации чудовищ, что эволюционировали ради превосходства друг над другом под искажающим влиянием Ока Ужаса.
Поворачивая массивный фонарь, инквизитор наблюдал, как все живое вокруг отступает. И растения, и животные отпрянули, словно щупальца слизня, в страхе перед ярким светом. Чевак увидел, что все – и листья на деревьях ночного леса, и длинноногие насекомые, гудящие между ними, клыкастые охотники и звери, служившие им пищей – выглядело как разные оттенки темноты. Когда крошечное холодное солнце мира смерти взмыло в небо, Чевак стал свидетелем дальнейшего, вошедшего в привычку отступления ночной флоры и фауны. Он увидел, что все живые существа на Умбра-Эпсилон V не обладают сколько-то значительной пигментацией. Каждое существо обладало той полупрозрачностью, которую эволюция обычно приберегает для обитателей глубин. Инквизитор наблюдал, как солнце быстро, будто комета, пробирается по болезненному небосводу, а потом исчезает за противоположным горизонтом так же стремительно, как появилось. Из-за какой-то странности Ока гигантский неподвижный мир смерти Умбра-Эпсилон V не вращался вокруг солнца, но, напротив, его тусклая звезда вращалась вокруг него.
Подняв фонарь повыше и повернувшись, Чевак увидел, что варп-портал, через который он только что переместился, был частью большей структуры из стоячих камней. Сунув свободную руку в разноцветный плащ, он достал связку взрывчатки. Словно праздничные фонарики, с длинного мотка кабеля свисали мельта-бомбы, а снизу болтался заводной атомный таймер, с помощью которого инквизитор намеревался все это подорвать. Перебросив моток через плечо, Чевак начал было изучать узлы переноса и бесконечные линии портала, но вскоре осознал, что он не единственный, кого заинтересовали врата.
Чевак обнаружил, что стоячие камни и портал, возвышающийся в середине структуры, находились посреди раскопа. Это место было усыпано инструментами и землеройным оборудованием, брошенным на черной земле. Рядом с ними лежали тела. Свежие. Человеческие. Повсюду. Шагая по этой бойне, инквизитор высветил фонарем тусклый металлический блеск машинного корпуса и пошел вдоль него. Это был массивный транспорт – корабль для перевозки грузов – который, как понял Чевак, бригада копателей приспособила для своей вылазки в космос Ужаса. Открытый грузовой отсек был набит ксеноархеологическим снаряжением и точно так же украшен трупами. Экспедиция обладала серьезной огневой мощью, как и следовало ожидать от тех, кто высадился на поверхность мира смерти, но, быстро обследовав оружие – в том числе понюхав стволы и отверстия для выброса гильз – Чевак понял, что многие ни разу не успели выстрелить.
Какой бы интересной не была эта загадка, у Чевака на Умбра-Эпсилон V было важное дело. Он повернул обратно к варп-порталу, который собирался подорвать, но замер вполоборота, когда любопытство все-таки взяло над ним верх.
– Нет, – произнес он вслух, подняв палец в знак возражения. – Резня. Мир смерти. Резня. Мир смерти, – повторил инквизитор, пытаясь убедить себя в излишней рискованности дальнейшего расследования. Кивнув, он медленно повернулся обратно, к безопасности, ждущей за стоячими камнями и порталом. И это было к лучшему, потому что, двигаясь быстрее, инквизитор наверняка бы наткнулся горлом прямо на острый клинок, ожидающий его сзади. Оружие небрежно держал в руке воин в покрытых шипами одеяниях и доспехах чужака-налетчика. Чевак сразу понял, к какому виду тот принадлежит. Пираты. Наемники. Убийцы и садисты, наслаждающиеся болью и ужасом своих жертв. Темные эльдары были всем этим одновременно.
Это тонкое и гибкое существо, незаметно, будто тень, подкравшееся к инквизитору, держало свободной рукой шлем и источало одновременно ненависть и удовлетворение. Мертвенно-бледное лицо кабалита выражало отвращение ко всей человеческой расе, а кровожадный блеск в глазах говорил о намерении причинять ему бесконечную боль. Инквизитор попытался вспомнить подходящие слова, но не на своем языке. Время, проведенное в Черной Библиотеке, открыло ему много мрачных текстов о темных эльдарах, и некоторые из них были написаны на их собственном гнусном наречии.
– Я твой, – сказал Чевак, моля Императора, чтобы его грубый перевод не означал для чужака нечто более двусмысленное. На миг его сердце замерло, а потом злобное создание ухмыльнулось. Теперь, когда инквизитор опоганил его прекрасное ядовитое наречие своим неуклюжим человеческим языком, оно явно возненавидело Чевака еще больше. Воин кивнул и дернул острием клинка к себе, требуя, чтоб инквизитор следовал за ним. Чевак почувствовал, что должен подчиниться.
Темные эльдары также пользовались дурной славой рабовладельцев. Они посвятили себя жестокому порабощению, и вся галактика знала и страшилась этого. Те, у кого оказался Чевак, полностью соответствовали ожиданиям. Угрожая ножом, воин провел инквизитора через ночной лес к временному лагерю. Комплекс охранялся воинами-кабалитами, а шатры были сделаны из содранной кожи. Здесь находились большие сферические клетки, где содержалась добыча, захваченная налетчиками на мире смерти – всевозможные, странные, удивительные и смертоносные чуждые существа, сломленные и подчиненные темными эльдарами-укротителями. Над зверинцами, на покрытых шипами наблюдательных столбах, балансировали вооруженные винтовками снайперы, похожие на рыбаков, сидящих на сваях. В поле зрения их зорких прицелов также находилась большая сложная клетка с рабами-иномирянами, захваченными налетчиками.
В числе этих несчастных были и имперцы, и чужаки, и мутанты. Все они содержались постоянно прикованными к черным решеткам из призрачной кости. Когда пленители не мучили их непосильным трудом или своими извращенными развлечениями, бедняги были вынуждены таскать на себе куски собственной клетки и возводить для себя новые темницы под надзором чужаков и свирепыми бичами надсмотрщиков. Инквизитора лишили арлекинского плаща, мельта-бомб и «Атласа Преисподней» и разместили так же, как и остальных.
В слабых проблесках солнца сложно было что-то разобрать, кроме быстрой смены дня и ночи. В первые же часы Чевак начал замечать, что с той же регулярностью раздавались ужасающие вопли воинов темных эльдаров. Инквизитор предположил, что их утаскивали хищники мира смерти, и эта мысль несколько скрасила его заточение. В одной секции клетки с инквизитором были прикованы корабельный офицер – увечный хозяин скоростного торгового судна, павшего жертвой налета – и темнокожий громила, который выглядел так, как будто мог поднять всю эту решетчатую конструкцию в одиночку. С голой грудью, одетый лишь в широкие рабочие штаны, он, как понял Чевак, был выжившим членом той вырезанной бригады землекопов. На голове у рабочего ксеноархеологов виднелась примечательная татуировка: змея, обернувшаяся вокруг его черепа, словно корона, в попытке пожрать саму себя. Чевак видел такие отметки и раньше, на марионетках колдуна Азека Аримана, задействованных в его безумных и беспрестанных поисках Черной Библиотеки Хаоса.
– Бронислав, – представился инквизитор. Он решил, что лучше не пользоваться титулом и полным именем.
– Хугган, – откликнулся офицер. – Капитан «Эврилиада».
Чевак перевел взгляд на культиста, но тот ничего не сказал.
– Он, судя по всему, неразговорчив, – пояснил Хугган.
Чевак осмотрел клетку. Толстые прутья из призрачной кости и чужаки-снайперы были единственными преградами на пути фауны мира смерти, если б той вздумалось попировать рабами, и инквизитор был благодарен им за это. Сбежать отсюда невозможно. Он решил, что его заточение долго не протянется. Нужно чем-то их отвлечь. Иронично, что для отвлечения ему придется сделать то, от чего его заметят.
– Со мной заговорит, – уверенно сказал инквизитор. Культист, не впечатлившись самонадеянностью Чевака, по-прежнему не обращал на него внимание. – Его вполне устраивает сидеть и ждать, потому что он думает, что скоро придет спасение.
– Придет? – с надеждой переспросил Хугган.
– Нет, – честно ответил Чевак. Культист вперил в него взгляд глубоко посаженных карих глаз. Инквизитор пристально посмотрел на него в ответ. – Нога Аримана никогда не ступит на Умбра-Эпсилон V.
Глаза культиста расширились, а на лице отразились удивление и досада.
– Что ты знаешь о хозяине? – прорычал великан.
– Я знаю, что манускрипты Радзнер-Гейсса – документы, где описывается местоположение Умбра-Эпсилон V и размещение чужацкого варп-портала – содержат маленькую ошибку.
– Нет такой ошибки, – свирепо возразил культист. – Мы нашли то, что искал хозяин, точно там, где указывали манускрипты.
– Ваши копии точны, – признал Чевак. – Ваш хозяин владеет оригиналами. Он добыл их в налете на хранилище горы Авалокс. Я как-то посетил гору Авалокс. А пока был там, внес несколько изменений в оригиналы.
– Лжешь…
– Не жди хозяина, – сказал Чевак. – Он не прилетит, чтобы спасти своих верных слуг, и он сейчас вовсе не направляется сюда, чтобы забрать ваш драгоценный портал.
– Откуда тебе об этом знать? – потребовал ответа громила. От накопившегося гнева он затрясся, и психокостные оковы на запястье задребезжали о прутья.
– Потому что я пришел сюда, чтобы его уничтожить, – ответил инквизитор.
Культист взревел и бросился на Чевака мимо пришедшего в ужас Хуггана. Его громадная ручища сжималась в воздухе, пытаясь добраться до шеи инквизитора. В клетку ворвались воины темных эльдаров, хлеща по черной земле кнутами-бритвоцепами.
Когда культист подался назад и успокоился, в клетке появился рептилоид и схватился за прутья когтями двух из четырех чешуйчатых рук. В других двух он сжимал арлекинский плащ Чевака, мельта-бомбы и «Атлас Преисподней». Инквизитор почувствовал облегчение, увидев артефакты. Ниже талии и выше шеи это существо выглядело как чудовищная змея, а все, что оставалось посередине, было скрыто под шипастой броней его нанимателей-чужаков. Чевак знал этот вид – сслиты, телохранители и наемники, ценимые за редкую верность в рядах склонных к предательству темных эльдаров.
– Привесссти к госсспоже… – проговорил монстр на шипящей разновидности наречия темных эльдаров. Воины подхватили Чевака и культиста, уперли им в спины осколочные карабины и поволокли прочь из клетки, так что ноги едва касались земли.