Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 181 (всего у книги 325 страниц)

Это больше не был мрачный катехориум Черного Корабля Ордо Еретикус. Неулыбчивые сервы Инквизиции исчезли, вместо них теперь были толпы уродливых культистов, облаченных в яркие мантии и пораженных страшными мутациями. Они стояли за консолями и пультами на колоссальном, похожем на лабиринт мостике, ожидая приказов от высоких, облаченных в кобальт и золото фигур на громадной командной палубе. Все внутри корабля было текучим, архитектурные элементы и машины плавно переходили друг в друга, как будто расплавленные некой неестественной силой, растворенной в потрескивающем воздухе. Даже гигантские иллюминаторы время от времени словно таяли, открывая взгляду пыльную красную поверхность Этиамнум-III, тихо вращающуюся под кораблем.

Больше не было Ведьмачьей Стражи, гигантов в благословенной броне, вместо них появились предатели – космические десантники в древних силовых доспехах и шлемах, Тысяча Сынов, облаченные в ослепительную лазурь, сжимающие болтеры и покорно ожидающие приказов. Единственными бронированными фигурами без шлемов были колдуны, облаченные в мантии и, похоже, командующие всеми остальными. У них были бледные лица, сияющие от темной силы и постоянной мысленной связи с варпом. Среди них верховодил тиран-гермафродит, который появился на месте сестры Архангелы Войтдекер. Увидев кругом космических десантников-предателей и колдунов, Чевак сделал единственный возможный вывод: он никогда не был пленником Ордо Еретикус на борту «Божественного грома». Ситуация оказалась гораздо хуже. Его темницей была боевая баржа космических десантников Хаоса из легиона предателей, Тысячи Сынов, и все это время корабль был замаскирован магией иллюзий Тзинча.

– Добро пожаловать в Невозможную Крепость, – злорадно оскалился колдун. Теперь он уже не был андрогинным монстром. Его лицо исказилось и начало непрерывно изменяться: гримаса кадианца, улыбка куртизанки, лицо варвара с ночного мира, чуждые глаза эльдара, застывшая ухмылка сервитора, Войтдекер, сам Чевак. Трансформации продолжались – это было не изменение плоти, но обман зрения. Повернув голову, Чевак увидел не лицо Валентина Малчанкова, но увенчанный изогнутыми рогами шлем типа «Крестоносец», принадлежащий высокорослому повелителю чародея. Покрытые орнаментом силовые доспехи сияли лазурью, поверх них были наброшены мантии, покрытые магическими рунами и символами. Псайкер был увешан полированными черепами и древними артефактами, и все его тело мерцало от сверхъестественной силы. Вместо силовых когтей Малчанкова теперь виднелись тонкие паучьи пальцы латных перчаток колдуна. Они потянулись к голове, открыли герметичные замки под вздох выравнивающего давление силового доспеха и сняли рогатый шлем. Чевак дернулся, когда ему открылось истинное могущество космического десантника-чародея.

Он как будто находился пред ликом бога или по крайней мере человека, который стал подобен богу. Исчезло все вокруг, кроме воли этого существа. Чевака пронизало холодное чувство, лишенное всякого тепла человеческой страсти. Это была чистая целеустремленность, настолько мощная, что выжигала все меньшее зло, всю скверну на своем несгибаемом пути.

Инквизитор поднял взгляд на Аримана. Казалось, что плоть того горит сапфировым огнем. Яркие, жаждущие глаза выделялись на лице, полном небесной безмятежности. Ариман будто пребывал везде и всегда, как вечно занятое божество, одновременно отвечающее на молитвы своих последователей и говорящее голосами пророков.

– Инквизитор, – сказал Ариман. Его голос, доносящийся отовсюду, причинял боль слуху, но был сдержанным и безмятежным. – Давай поговорим, как люди, которые повидали на своем веку чудеса галактики. Немногое должно удивлять нас. Если бы хрупкая плоть не была ключом к душе, то, поверь мне, инквизитор, я бы не стал искать в твоей голове чужие секреты.

На этих словах сердце Чевака замерло, и из его груди по всему телу начали расходиться мучительные спазмы. Глаза инквизитора в панике расширились, он снова начал дергаться, пытаясь вырваться из уз. Пылающие глаза Аримана сузились. Он положил руку в латной перчатке на грудь старого инквизитора. Судороги стихли, боль прекратилась, оставив лишь страшное воспоминание.

– Как всех остальных – из плоти ли их тела или из эфира – у меня есть свои потребности. Я не дам твоему сердцу остановиться, инквизитор, я буду беречь его так же, как свое, ибо оба они теперь бьются не так, как им предписано природой. Их биение говорит, что я могу узнать руны, которые нужны для входа в варп-врата эльдаров на Этиамнум-III. Оно говорит, что я могу незваным гостем проникнуть в Паутину. Что я могу, как ты когда-то, войти в Черную Библиотеку Хаоса и узнать больше о своей судьбе, о судьбе этой галактики и о том, как они связаны.

Чевак рванулся вперед и плюнул в горящие глаза Аримана густой кровью вперемешку со слюной. Сморгнув, колдун Тысячи Сынов снял одну перчатку и поднес сияющую руку к богоподобному лицу. Тонкими кончиками пальцев он вытер плевок и с заинтересованным видом растер его в руке.

– Что бы я ни говорил о бьющихся сердцах, – сказал Ариман с холодной, неземной уверенностью, – кровь – это не мой материал. Но я видел, что ты можешь сделать и что ты сделаешь. Пожалуйста, прости мне те ужасы, через которые, как мы оба знаем, мне придется тебя провести.

Туш

Акт IIIПеснь I

Каюта класса люкс, вольный торговый корабль «Малескайт», Око Ужаса

Входит ТОРРЕС

– Рада видеть, что вы поправляетесь, высший инквизитор, – солгала Рейнетт Торрес.

– Чушь гроксячья, – ответил Чевак, прихлебывая целебный суп из бобовых артишоков с черным хлебом вприкуску. – Но спасибо, чего уж там.

Высший инквизитор сидел на койке среди одеял, накинув одно на голые плечи и удерживая миску с подносом на скрещенных коленях. Клют передал ему дымящуюся кружку айвового чая. Чевак вернулся к еде, а Клют и собравшаяся в каюте свита смотрели на него. Волосы старого инквизитора были всклокочены, но лихорадочное безумие уже покинуло его. Последние две недели Клют запрещал кому-либо общаться с Чеваком, что дало тому возможность отдохнуть от тревог Ока и людей, справиться с последней вспышкой мемовируса и поправить здоровье. Неделю назад Клют практически предоставил выздоравливающего пациента самому себе, передав повседневные заботы больничным сервиторам. У него и так было полно проблем с Торрес и Эпифани. Эта парочка все время кричала друг на друга на мостике «Малескайта», в то время как Клют пытался заставить их провести корабль мимо кошмаров и извращений Ока Ужаса к относительно безопасной Немезиде Тессера. Эпифани бездумно рисковала кораблем, чем постоянно вызывала конфликты. Клют оказался в незавидном положении: ему приходилось полагаться на них обеих, и от этого у него раскалывалась голова.

Клют принес высшему инквизитору поднос с едой и по его настойчивой просьбе пригласил всю остальную свиту. Торкуил громадным часовым возвышался у дверей каюты, а Гессиан с Эпифани блаженно развалились на роскошной мебели. Несмотря на то, что варповидица уже много недель не покидала корабль, она облачилась в подходящие для боя одежды, что несколько не соответствовало обстановке. Она заплела лентой обернула вокруг головы косу, а грудь была защищена легкими трубчатыми пластинами зеркальной брони. Довершали образ брюки-карго, солдатские сапоги и шелковые камуфляжные ленты, которые обвивали руки, ноги, голову и пластины брони, объединяя милитаристический костюм в единое целое. «Отец» гудел в воздухе над ней, а Клют сидел на краю койки, возился с медицинскими аппаратами и делал Чеваку замеры, пока тот ел и пил.

Клют видел, как Торрес открыла дверь и вошла в покои высшего инквизитора. Помещение нисколько не походило на каюту, в которой они оставили больного Чевака несколько недель назад. Стены, пол и даже потолок были исчерчены диаграммами, заметками и цифрами. Ко всем доступным поверхностям пришпилены бумаги и пергамент, всюду беспорядочно натянуты куски шпагата, на которых, как белье на веревках, были развешаны обрывки свитков, исписанные каракулями карты и графики, вырванные из драгоценных текстов, которые раньше хранились в стеллаграфиуме. Стопки дьявольских фолиантов, еще недавно лежавшие в стазисных камерах Торкуила, были расставлены по всей комнате, а в одном темном углу с потолка свисала клетка с безумным навигатором Торрес, Распутусом Гвидетти. Мутанта освободили от стискивающей череп сбруи, но не выпустили из подвесной клетки. Его ноги свисали между прутьев, касаясь пола, а перепончатые пальцы перебирали стопку древних звездных карт. Вокруг навигатора валялись целые акры мятой бумаги, которую до сих пор продолжал извергать мнемонический когитатор с мостика «Геллебора», нашедший новое пристанище в каюте Чевака.

– Какого… – начала было Торрес, но почти тут же затихла. Ярость, вспыхнувшая на ее лице, быстро угасла, и капитан устало потерла щеку вялой рукой.

– Это все? – спросил Чевак. Торрес поджала губы, затем кивнула и опустилась на кушетку. Чевак вернул Клюту тарелку, поднос и аппликаторы с проводами, которые инквизитор прикрепил к груди пациента. Хлебнув айвового чая, он сказал:

– Тогда я начну. Во-первых, я хотел бы перед всеми извиниться. Кажется, мой недуг вызвал некоторую панику на борту. Инквизитор Клют уверяет, что мои бредовые измышления касательно проникновения чужаков на «Малескайт» не имеют под собой никаких оснований и что корабль обыскали от носа до киля. Даже я иногда ошибаюсь.

– Вы думаете, эльдары охотятся на вас? – спросил Торкуил.

– Я знаю, что они за мной охотятся, – ответил Чевак.

– Из-за того, что вы видели и узнали в Черной Библиотеке Хаоса?

– Из-за того, что другие могут сделать с этой информацией, – поправил Чевак Реликтора, – если мои знания приведут их к ее священным вратам. Но я был не прав. Это просто вирус, лихорадка. Арлекинов тут нет, – Чевак встал и накинул на себя одеяло, как плащ. – Пока я лежал в постели, у меня было много времени, чтобы поразмыслить над текущей ситуацией, о Маммошаде, Ксархосе, Аримане и Тысяче Сынов.

При упоминании демона Клют и Торрес обменялись виноватыми взглядами, которых высший инквизитор не заметил. Он вышел в центр захламленной каюты, распутал кабель мнемонического когитатора и вставил его в мыслеиспульсное устройство у себя в затылке. Говоря, он расхаживал по комнате, и провод волочился за ним.

– Когда жар спал, я начал вникать в слова Маммошада, на сей раз в здравом рассудке, и понял, что порождение варпа на самом деле выдало нам местонахождение Азека Аримана, как я и требовал.

– Я там был, – возразил Торкуил. – Демон только издевался над нами, лгал и безумствовал.

– Я как раз начал с этого, – в голосе Чевака нарастало возбуждение. – Думал об изворотливости его лжи, об искаженной логике. Маммошад – демоническая сущность, плоть от плоти Тзинча. В том, что он говорил на Аблютрафуре, была истина. И в том, что он лгал под пытками, она тоже есть.

– Размышления об этом довели вас до припадка, – напомнил Клют. Ему очень не хотелось, чтобы высший инквизитор пострадал от рецидива болезни. А еще сильнее он надеялся, чтобы тот не предложил снова допросить демона – что теперь стало невозможно.

– Когда ты пытаешься распутать чудовищную логику проклятых и демонов, толика безумия может дать серьезные результаты, – признал Чевак. – Я потребовал сказать, где находится Ариман, и, когда монстр не смог этого сделать, я потребовал сведения о местонахождении его ученика. Маммошад сказал: «Ты ищешь ученика, чтобы найти учителя?», и тогда я подумал, что это вопрос. Но нет.

– Так что же это было? – спросила Торрес.

– Инструкция. Ищи Ксархоса и найдешь Аримана.

– Мы это и так знали, – сказал Торкуил. – Но Маммошад не рассказал, где находится Корбан Ксархос.

– Рассказал. Своим особым извращенным образом. Он не мог устоять перед соблазном и дал нам подсказку.

– Какую? – поинтересовался Клют.

– Следуй за криками.

Клют медленно кивнул.

– Я это слышал, но что это значит?

– Много часов на этой самой койке я провел в поисках ответов на этот самый вопрос.

– И? – Чевак любил подолгу нагнетать напряжение, и Клюту это всегда не нравилось.

– Часть ответа кроется в демонологических трактатах наподобие «Корпус Вивэкзорсекцио». Они описывают способы, которыми можно призвать демонические сущности. Обычно это магические ритуалы, которые разрывают ткань реальности, создают прорехи между измерениями, через которые демоны могут выйти из варпа в реальный мир. Эти ритуалы столь же странны и разнообразны, как практикующие их культы, но большинство схожи в одной детали. Кто-нибудь хочет угадать, что это?

– Человеческие жертвоприношения, – прогремел Торкуил от двери.

– Абсолютно верно, – сказал Чевак, изображая восхищение. – Основное правило для этого извращенного обряда, судя по всему, таково: чем сильнее сущность, которая должна явиться…

– Тем больше жертвоприношение? – закончил Клют.

– Тем больше жертвоприношение, – согласился Чевак.

– То есть вы хотите сказать, что Корбан Ксархос приносит людей в жертву и вызывает демонов? Вряд ли это должно нас удивлять, – заметил Торкуил.

– Правильно.

– А «следуй за криками» значит «следуй за криками жертв»? – добавил Клют. – Но куда следовать? Полагаю, безбожные колдуны Тысячи Сынов, включая и Ксархоса, совершают жертвоприношения и призывают демонов по всей галактике.

– И снова правильно, – просиял Чевак, поднимая кружку чая в направлении инквизитора. – Вот такие рассуждения и привели меня к мыслям о направлении, в котором надо двигаться.

Перейдя к противоположной стене, Чевак обратил внимание собрания на то, что выглядело как запутанная, начертанная мелом схема, которая занимала всю стену каюты. Все это безумие было исписано примечаниями и исчерчено широкими линиями, обозначающими какие-то взаимосвязи.

– Что это такое? – спросил Клют Чевака, который горел энтузиазмом.

– Это карта звездного неба, – ответила капитан Торрес.

Безумный навигатор Распутус невнятно забормотал в своей клетке. Торрес встала и указала пальцем:

– Это направление к центру галактики, это к краю. В трех измерениях изображены сектора и скопления звездных систем. Я не знаю, что это, – призналась Торрес, проводя тонкими пальцами по нескольким меловым кругам – все разных размеров – которые частично накладывались один на другой. Она наклонилась ближе, чтобы разглядеть подписи Чевака.

– Это, похоже, Титуба Прайм, а вот Аблютрафур.

– Аблютрафур? – вздрогнул Клют, еще не до конца оправившийся от кошмара, который там увидел.

– Эти секторы за тысячи световых лет от нас, на дальнем краю Ока, – сказала Торрес.

– Как мы и подозревали, «Геллебор» облетел его вдоль и поперек, от одного края адского космоса до другого. И чем дольше мы изучаем мнемонический журнал, тем больше узнаем, – сказал Чевак. – Например, теперь мы знаем, что встреча «Геллебора» с «Плутоном» или, вернее, «Рубрицианом» Корбана Ксархоса в Бездне Геенны – не первая. Они сталкивались по меньшей мере девять раз, и каждый раз корабль Тысячи Сынов скрывался с помощью магии и иллюзий, чтобы избежать нападения. Кажется, что капитаны двух кораблей были давними соперниками. Играли в кошки-мышки.

– Да, но кто был кем? – задумался Клют.

Чевак выхватил полную горсть бумаги из перепончатых рук Распутуса и подошел к звездной карте, нарисованной мелом на противоположной стене.

– Места, где «Геллебор» видел «Рубрициан»-«Плутон», включают Пирр, – прочитал он с пергамента и стукнул кулаком по схематично нарисованному планетоиду на уровне его талии. – Кардинальский мир, маяк веры и цивилизации в этом темном краю галактики. Двенадцать лет назад Пирр был заражен скверной, – Чевак бросил короткий взгляд на клочок бумаги, висящий на одном из кусков шпагата, которые были натянуты через всю каюту, будто паутина. – Шесть миллионов набожных граждан Империума и служителей Экклезиархии погибли во время всепланетной службы, посвященной святому Стефано. Записи Инквизиции свидетельствуют, что жертвы скончались за четыре часа. Судя по наблюдениям медиков, они приняли какое-то мутагенное вещество, которое заразило внутренние органы и наделило их подобием жизни. Они медленно выползали из тел хозяев, убивая их изнутри. Мило, не правда ли?

– Полагаете, Корбан Ксархос повинен в этом злодеянии? – спросил Клют, но Чевак поднял палец, требуя тишины.

– Зерновой тростник доставлялся на Пирр с сельскохозяйственных миров Альфа, Бета и Дельта Мириас. Из него были сделаны облатки, которые люди ели во время службы. Я проанализировал записи о поставках. Аудит, проведенный Администратумом тринадцать лет назад, показал рекордный урожай на мирах Мириас, настолько крупный, что туда отправили клерков, чтобы провести проверку.

– Этим вы тут и занимались, да? – спросила Торрес. Чевак проигнорировал капитана и продолжил, постучав мелом по трем мирам недалеко от Пирра.

– Угадайте, что они обнаружили? – высший инквизитор улыбнулся и продолжил, не дожидаясь ответа: – Широкие поля, сплошь заросшие тянущимся к небесам тростником. Это при том, что он даже при оптимальных условиях где-то с метр высотой. Аудиторы увидели густые, толстые злаки, растущие словно леса. И Альфа, и Бета, и Дельта сплошь заросли этим взбесившимся растением. Рабочие грузили и вывозили урожай на планеты вроде Пирра со всей возможной скоростью, но им было не под силу с ним управиться. Зерновой тростник рос так быстро, что даже начал менять состав атмосферы, и жителям аграрных миров пришлось носить маски, чтобы избежать кислородного отравления. Ну и, наконец, чтобы расследовать этот феномен, в систему Мириас, как и на Пирр, вызвали команду Инквизиции. Но по прибытии они обнаружили, что три планетоида объяты бушующим пламенем. Кислорода стало так много, что их атмосферы вспыхнули и выгорели. Потери на всех трех мирах оцениваются в два миллиона душ.

– Откуда у вас эта информация? – спросила Торрес. – В Оке невозможна дальняя астропатическая связь. А такие детали на «Малескайте» узнать негде.

– Есть где, – уверенно возразил Чевак и легонько постучал себя кусочком мела по голове. – Многие из этих мелочей уже здесь, весь фокус в том, чтобы собрать их воедино. Гениальность состоит в том, чтобы увидеть связи и образуемый ими узор.

– Вирус, – пояснил Клют. – Зараженные впитывают информацию будто губки, важна она или нет.

Инквизитор снова повернулся к Чеваку.

– Итак, неестественные растения привели к гибели людей на Пирре и аграрных мирах Мириас, – подытожил Клют.

– Вопрос в том, что вызвало их рост? – сказал Торкуил.

– А чтобы ответить, вспомним то, что нам известно из «Корпус Вивэкзорсекцио» и что делала секта Темных Механикус Даэкропсикум.

– Тех, что разрезали демона и привязали его куски к вещам вроде той проклятой монеты? – спросила Торрес.

– Да! – Чевак ткнул в ее сторону мелом, как преподаватель.

Капитан и Клют обменялись настороженными взглядами. Высший инквизитор снова начал излагать свои тезисы.

– Даэкропсикум использовали множество частиц варп-плоти Маммошада и каждую из них привязали к различным артефактам и темным технологическим устройствам. До них мы еще доберемся. Что нас интересует сейчас, так это части, которые не были задействованы. К примеру, мои исследования показали, что кости некоего колоссального зверя долгое время переходили из рук в руки между разными культами и группами еретиков в Кнублийском Пограничье, а потом исчезли. Однако потом в систему Мириас привезли большую партию удобрений, куда входила килотонна незарегистрированной костной муки. Таким образом, кости Маммошада повлекли гибель людей и на Пирре, и на мирах Мириас.

– Раны Императора! – воскликнул Клют. – Все эти люди…

– Я все равно не понимаю, каким образом это укажет нам на то, где находится Корбан Ксархос или, по крайней мере, где он находится со слов Маммошада, – вмешался Торкуил.

– Один вопрос за раз, брат Реликтор. Реликвии ведут к крикам, а крики приведут нас к гнусному колдуну. Поверьте, – Чевак бросил на космического десантника пронзительный взгляд. – Эти первоначальные открытия начали складываться в закономерность. Странная взаимосвязь между встречами с «Рубрицианом», зафиксированными в мнемоническом журнале, и демоническими артефактами Даэкропсикум, – Чевак двинулся вдоль стены, волоча за собой бумагу и пригибаясь под веревками, просматривая заметки и куски пергамента, свисающие с них. – «Рубрициан» видели на пути к Титубе Прайм, где за несколько месяцев до того полностью исчезли Кадианский 44-й полк и воинство Слаанеша под названием Восторг. Как написано в утраченных записях Медранга, на Титубе Прайм было в последний раз обнаружено печально известное Противоидущее Сердце.

– Противоидущее Сердце?

– Творение Даэкропсикум, – пояснил Чевак с явным восхищением. – Слияние технологии Темных Механикус и сердца демона, которое, как я имею основания предполагать, принадлежит Маммошаду.

– Но что случилось с 44-м Кадианским? – спросила Торрес.

– Легенда гласит, – торжественно начал Торкуил, – что это сердце отсчитывает удары из будущего в прошлое. И с каждым ударом те, кто находятся рядом, на расстоянии сотен километров, становятся все моложе, как будто время течет вспять внутри их собственных тел. Из взрослых они становятся детьми, из детей младенцами, и так пока…

– Пока они не умрут, потому что никогда не рождались, – закончил Клют. Торкуил кивнул.

– Кадианский 44-й, плюс сколько-то культистов Восторга и то, что осталось от населения Титубы Прайм после военных действий – итого примерно миллион погибших, – высчитал Чевак. Его легкомысленно веселый голос контрастировал с количеством утраченных жизней, которое он оценивал. Инквизитор осушил чашку с остывшим чаем и поставил ее на тумбочку.

– Почему такой акцент на количестве погибших? – сказала Торрес, которой показалось неуместным нарастающее возбуждение Чевака.

– Не сейчас, – отмахнулся тот и перешел от изображения Титубы Прайм к большому планетоиду у самого потолка, до которого едва мог дотянуться. – УВ6-26. Сейчас находится в Оке Ужаса, но когда-то имперские первооткрыватели классифицировали его как мир смерти. Око постоянно изменяется в размерах. На планете обнаружили множество дикарей-мутантов и чудовищных, крайне опасных диких животных. Те немногие, кто вернулся живыми с поверхности УВ-26, рассказали, что их товарищей убила не фауна этого мира. Контингент космических десантников из ордена Роковых Орлов был на три четверти уничтожен дикарями, вооруженными лишь роговыми луками и стрелами с длинными синими древками из перьев некой гигантской демонической птицы. Роковые Орлы так и не увидели это существо. Стрелы горели эфирным пламенем и легко пронзали силовую броню и шкуры колоссальных рептилий, которые бродили по лесам мира смерти. И Адептус Астартес, и огромные звери тут же, корчась в судорогах, превращались в отродья Хаоса. На одной стреле, добытой космическими десантниками для анализа, были обнаружены отметины, подобные тем, что я нашел на страницах «Корпус Вивэкзорсекцио». Вольный торговый корабль «Темный фронтир», последним посетивший УВ6-26, нашел там лишь крохотное племя все еще владевших демоническим оружием недолюдей, которые и были виновниками всеобщего геноцида. Примерные потери – четыре миллиона.

– Чевак…

– «Рубрициан» также видели у Архивных Миров. Там шла война между тремя цивилизациями еретиков – мирами Шенгиз, Мицар-Синий и Надежда Браннигана – из-за артефакта, именуемого Обсидокулус. Их источники дают различные описания, но большинство сходится на том, что он выглядел как большой, неправильной формы осколок варпсидиума на тяжелой железной цепи. Те, кто видел его достаточно близко и вглядывался в темное стекло драгоценности, говорили, что внутри находился настоящий глаз, в гнилом хрусталике которого можно было узреть будущее. Каждый из этих еретических народов в свое время захватывал могущественный камень в бою. Глядя в него, все они видели одно и то же – что их раса выживет, только если уничтожит две другие. Так началась война миров, порожденная коварными махинациями Обсидокулуса, и закончилась тем, что все три цивилизации погибли, обрушив ядерный огонь друг на друга. Общее число потерь – два миллиарда.

– Чевак…

– Вегатра-IV – и снова там побывал «Рубрициан». Колдун-тзинчит Эльба Драхан раскрыл силу отвратительного посоха, созданного Даэкропсикум из ссохшейся левой лапы Маммошада. Имя артефакта неизвестно, но он обладает достаточной мощью, чтобы вся планета содрогнулась от мощных землетрясений и всевозможных сейсмических катаклизмов. Потери – три с половиной миллиона.

– Высший инквизитор, пожалуйста…

– Помолчите! – резко приказал Чевак. – Демоническое оружие в руках мутантов-мародеров, безумцев и космических десантников Хаоса. Воющие клинки, пушки отродий, инферно-бластеры и кинжалы-крисы, способные взрезать ткань времени и пространства. И все они созданы Даэкропсикум, которые использовали отсеченные части тела Маммошада. Погублены Утроба, улей Хавок, Предел Минервы, Сфера Триггонавта. Потери оцениваются от одного до двух миллионов душ.

– Чевак! – воззвал Клют. – Вы бы не смогли предотвратить все эти катастрофы, даже с «Атласом Преисподней».

Двое инквизиторов уставились друг на друга.

– Предотвратить их? – переспросил Чевак.

– Ариман и его гнусные последователи везде…

– Это сделал не Ариман, – возразил Чевак. Клют нахмурился. Высший инквизитор шагнул вперед. – Я был так глуп. Все время на Арах-Сине я думал, что Тысяча Сынов собирает артефакты – ужасные гримуары и творения Даэкропсикум – чтобы увеличить свою колдовскую мощь. «Рубрициан» видели вблизи тех мест, где нашли пристанище многие из этих реликвий.

– Ариман жаждет знания и силы, как никто другой. Его последователи и культисты соревнуются друг с другом, собирая подобные древние артефакты, – заметил технодесантник.

– Да, Корбан Ксархос пытается впечатлить своего повелителя, – согласился Чевак. – Но не добычей этих реликвий. А уничтожением.

– Но это бессмысленно, – возмутился Торкуил. – Ариман бы с него кожу спустил за такое святотатство.

– Ариман был бы лишен их могущества, – добавил Клют.

– Надо мыслить глобальнее. Артефакты не являются их целью. У Ксархоса, видимо, уже есть копия «Корпус Вивэкзорсекцио», по ней-то он и выследил эти предметы. Он также собрал множество творений Даэкропсикум, осколков зла, заточенных темными Механикус в собственные изобретения. Ксархос вручил эти предметы безумцам на различных мирах в этой области Ока, – Чевак ткнул пальцем в намалеванную на стене звездную карту. – Часто его видели не до того, как происходили неизбежные трагедии, а после. Ксархос возвращался на эти планеты.

– Чтобы уничтожить артефакты? – не поверила Торрес.

– Он погубил бесчисленные миллионы, используя эти артефакты, а потом уничтожил их? Но зачем? – спросил Клют. – Они бы, несомненно, окупили свою стоимость.

– Бесчисленные миллионы, говоришь, – повторил Чевак, возвращаясь к стене. – Я думаю, тут было важно конкретное число. Маммошад сказал, что надо следовать за криками, я так и сделал. Смерть – физическое явление в реальности, но в варпе у нее есть духовный эквивалент. Говорят, что сами Губительные Силы существуют благодаря этим энергиям – эмоциям живых и душам мертвых. Именно поэтому эльдары носят камни духа, которые мы видели на Арах-Сине, ибо, если их души не буду заключены в эти самоцветы, ими завладеет Та, Что Жаждет, сила Хаоса по имени Слаанеш. Используя сверхсветовую среднюю скорость астропатической связи как основу, я высчитал приблизительное расстояние, которое преодолели энергии, высвобожденные в момент смерти, и учел время и место этих трагедий.

– Но погибло огромное количество людей в самых различных событиях, – сказал Клют.

– Представь, что психическая сила миллионов смертей расходится по варпу волнами, как от капель, падающих на гладкую поверхность пруда, – проиллюстрировал Чевак. – Появляются круги, которые пересекают друг друга. Там, где перекрещиваются несколько кругов, образуются участки, насыщенные духовной энергией.

Чевак начал ходить взад-вперед, привлекая всеобщее внимание к меловым кругам, начертанным вокруг каждого места бойни, которые были неизвестны Торрес. Они пересекались, как на диаграмме Венна. Высший инквизитор ткнул мелом в единственную планету Ока Ужаса, находящуюся в пересечении всех кругов.

– Мир Мельмота, – узнала Торрес.

– Здесь, следуя за криками, мы найдем Ксархоса, а следовательно, и Аримана, – сообщил всем собравшимся Чевак с удовлетворенной улыбкой на лице.

– Но почему здесь? Зачем собирать столько энергии на одном мире? – спросил Клют.

– И зачем уничтожать артефакты темных Механикус? Это не является необходимостью, – добавил Торкуил. Такая бессмысленное расточительство возмущало его как Реликтора и технодесантника.

Улыбающийся Чевак издал не менее довольный смешок.

– Ксархоса никогда не интересовали артефакты, – продолжал настаивать он. – Только то, что они могли ему дать. Он хотел преподнести своему господину куда более ценный дар. Колоссальную демоническую сущность, которая исполняла бы его желания, могущественную, как все эти артефакты, собранные воедино. Ксархос считает, что Даэкропсикум ошибались, считая, что демон не больше, чем сумма его частей. Будучи целым, это могучее создание смогло бы уничтожать целые флоты, раскалывать миры и, возможно, разрывать преграды между измерениями, что дало бы Ариману возможность проникнуть в Паутину.

– Вы говорите о… – со страхом начал Клют.

– О Маммошаде. Царь Царей, Поработитель Малодушных Миров и Хранитель Склепа Бездны. Он нужен Ксархосу. Чтобы возродить такого демона, нужна энергия, порожденная тщательно спланированными катастрофами, и для этого потребуется уничтожить отдельные части Маммошада, которые Даэкропсикум привязали к артефактам. Потом, когда демон снова окажется в варпе, Тысяча Сынов сможет повторить ритуалы, подробно описанные в «Корпус Вивэкзорсекцио», и вернуть его в реальность – целым, могущественным и порабощенным. Ариман использует Маммошада как союзника или раба, чтобы устроить в галактике опустошение, и Империум понесет чудовищные потери. Куда большие, чем то, чего добился его ученик.

– Если у Корбана Ксархоса уже есть экземпляр «Корпус Вивэкзорсекцио», то зачем ему возвращаться на Арах-Син за другим? – спросил Торкуил.

Лицо Чевака стало раздраженным.

– Может, его книга испортилась, или ее повредили, или она оказалась неполной, – быстро выстроил он гипотезу. – В любом случае это была ловушка. Помните, Ксархос оставил одного из своих неразумных братьев поджидать меня в саркофаге?

– Но что если все это – ловушка? – требовательно спросил Клют. – Видит Бог-Император, эти ублюдки-тзинчиты вполне способны на такое коварство. Если на то пошло, они на этом специализируются.