Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 278 (всего у книги 325 страниц)

Глава 9

Последний батальон 26-го артиллерийского полка Кантиканской Колониальной Гвардии вел бой уже тридцать один день. С начала Зверств 1200 солдат 26-го полка оборонялись в комплексе пещерных храмов в двадцати километрах к западу от Бураганда.

Они держались даже тогда, когда сокрушительное наступление механизированных колонн Броненосцев раздавило 90 % сил Кантиканской Гвардии. Каждый день солдаты Великого Врага штурмовали этот грубый вулканический утес более чем трехсотметровой высоты. Каждый день огнем стрелкового оружия и артиллерии из пещер кантиканцы отражали их атаки.

Равнина, поросшая низким кустарником, не предоставляла противнику никаких укрытий. Эрозия выветрила близлежащие руины и окаменелости. Луковицеобразные суккуленты росли в промежутках созданных человеком геоформ. С тех пор, как гвардейцы укрепились в комплексе пещерных храмов, они прозвали это место Барбаканом. Три тысячи трупов хаоситов, устилавших прерию вокруг, подтверждали, что это прозвище заслужено.

Изрыгая огромные клубы дыма, 60-фунтовые орудия обстреливали позиции Броненосцев, беспокоя их огнем и провоцируя на самоубийственные атаки. Тяжелые орудия сотрясали пещеры своей отдачей, посылая снаряды за канал Эрбус в пяти километрах отсюда.

Хотя от постоянных атак и обстрелов противника погибло уже 592 гвардейца, батальон продолжал сражаться. Солдаты 26-го полка упорно оборонялись, несмотря на тот факт, что им уже нечего было оборонять. До войны батальон дислоцировался здесь с целью защиты единственной автомагистрали, связывавшей Бураганд с западными городами-государствами, а теперь это уже не имело значения.

Ранним утром тридцать первого дня инквизитор Ободайя Росс и его свита нашли убежище в укреплениях Барбакана. Захваченный грузовик они бросили за периметром обороны. Из суеверия они подожгли машину, прежде чем оставить ее за колючей проволокой.

Инквизитор и его люди, шатаясь и хромая, взбиравшиеся на эскарп, были одеты в лохмотья, окровавлены и едва живы от усталости. Они брели к ближайшему бункеру, расположенному в пещере, где находился аванпост, вмещавший не более трех-четырех человек.

Бункер был замаскирован травой и укреплен бруствером. Солдаты Прасад и Буакав вышли из пещеры навстречу Россу. Увидев гвардейцев в кантиканских коричневых мундирах и поясах со знаками различия, инквизитор поднял свою инсигнию. Усталость сковала его, не позволяя ничего сказать. Он уронил инсигнию в пепел и упал на одно колено.

Росс не знал, сколько времени он проспал. Он даже не помнил, как заснул. Когда он проснулся, три солнца уже наполняли пещеру ослепительно белым светом.

Росс увидел, что лежит в маленькой пещере, на некоем подобии кровати из пустых ящиков. Его спатейская кираса была снята и лежала рядом, как пустая скорлупа. На бедрах и ногах по-прежнему оставались элементы доспехов, но выше пояса на нем была лишь хлопчатобумажная рубашка, затвердевшая от пота. Плазменный пистолет был на своем месте – в кобуре на плече.

Моргая от яркого света, Росс встал. Он поморщился, когда в напряженных конечностях вспыхнула боль от молочной кислоты в мышцах. Поверхностный осмотр выявил синяки на ребрах, незначительные ранения и перелом ноги в нижней части. Учитывая, через что он прошел, Росс мог считать, что ему очень повезло.

Оглядевшись вокруг, он увидел, что находится в искусственной пещере с гладким полом и низким потолком. Не сразу он вспомнил, что оказался в некоем храмовом комплексе, расположенном в сети пещер, и до войны это место было объектом паломничества. Небольшие священные предметы и пожертвования Богу-Императору, исполненные по обету, заполняли стены грота – глиняные аквилы, цветные свечи, четки, цитаты из священных книг на полосках пергамента.

Хромая, Росс подошел к выходу из пещеры и посмотрел на Барбакан, находившийся прямо под ним. Это был пологий утес из серого и белого, как слоновая кость, камня, покрытый зарослями колючих кустов, тростника и шипастыми толстыми кактусами. В некоторых местах склон переходил в почти вертикальные обрывы – голые, каменистые, крутые и неровные. На плато, как гнезда гигантских птиц, располагались артиллерийские батареи, стволы тяжелых «Сотрясателей» смотрели на горизонт.

– Хорошо спали, инквизитор? – спросил капитан Прадал. Росс обернулся и увидел, что кантиканец вышел из туннеля в задней части пещеры. Офицер побрился и соскреб с лица большую часть кровавой грязи. Его голова и левая рука были перевязаны.

– Как после битья палками, – сказал Росс, протирая лицо руками. Куски засохшей крови и грязи прилипли к ладоням.

– Добро пожаловать, инквизитор. Вы долго не приходили в сознание, – рядом с Прадалом появился второй кантиканский офицер. На его поясе были знаки различия полковника, но он был слишком молод для такого звания. Бритоголовый офицер с толстой шеей и квадратной челюстью был больше похож на бандита, чем на полковника Имперской Гвардии. Когда он говорил, его голос звучал резко и хрипло, или от курения, или от порохового дыма. Его суровой манере подходило и то и другое.

– Спасибо, полковник…

– Полковник Гамбурян, командир 26-го артполка, – представился офицер.

Они пожали друг другу руки. Рука полковника была твердой и мозолистой от многих лет работы с тяжелыми снарядами и орудийными механизмами. Россу стало стыдно за свои ухоженные руки.

– Капитан Прадал уже сообщил мне о вашем положении. Не знаю, чем мы можем помочь, но если чем-то можем, не сомневайтесь, я сделаю все возможное, – хрипло сказал полковник, достав из-за уха сигарету и ловким привычным движением закурив ее.

На самом деле Россу сейчас было бы достаточно немного пищи или хотя бы просто воды, и тряпку, чтобы вытереть засохшую кровь и грязь с лица. Но у него были более важные задачи.

– Мне нужен шифровальный аппарат. Стандартный военного образца подойдет, у вас такой где-то должен быть.

Полковник с наслаждением затянулся сигаретой и кивнул.

– Я так и думал. Ваша коллега, Селламини, кажется, ее зовут, сказала, что вам может понадобиться шифровальный аппарат. Он у нас в главном штабном бункере.

– Отлично. Вы весьма расторопны, полковник, – сказал Росс, с трудом поднимаясь на ноги.

– Приходится. Мы же все еще живы, не так ли? – Гамбурян усмехнулся, пожав плечами и держа в зубах сигарету. – Могу я еще что-то сделать для вас?

Росс устало вздохнул.

– Да, полковник. Могу я попросить у вас сигарету?

Когда Росс говорил о шифровальном аппарате военного образца, он забыл, что «военного образца» часто означало устаревший, изношенный и, возможно, неисправный.

Шифровальный аппарат оказался тяжелым мощным когитатором, скрытым глубоко в недрах Барбакана. Его фарфоровый корпус стал лохматым от пыли, валы и клавиши потрескались и потускнели. Несколько сотен ржавых кабелей тянулись из-под его корпуса, как щупальца морского чудовища. Росс за все годы службы никогда не видел такого когитатора.

Не обладая ни терпением, ни склонностью к работе с техникой, Росс доверил большую часть работы Селемине. Она, казалось, была в своей стихии, нажимая на педали и крутя шестеренки и ручки настройки. Машина загудела, и цветок из слоновой кости на передней панели корпуса начал вращаться, сигнализируя об активации дешифратора. Росс, желая принести какую-то пользу, попытался заняться кабелями.

– Чем скорее ты перестанешь стоять у меня над душой, тем скорее мы начнем расшифровку, – предупредила его Селемина.

Росс пробормотал извинения и, усевшись на импровизированную скамью из фанеры и пустых ящиков из-под боеприпасов, удовольствовался ролью наблюдателя. Селемина вставила кольцо Делаханта в центральный разъем аппарата, направив данные в логические схемы когитатора. Другой рукой она придерживала ленту бумаги, выходящую изо рта фарфорового херувима, лицо которого украшало боковую панель корпуса машины.

– Готово? – спросил Росс, глядя со своей скамьи.

– Нет. У кольца Делаханта уровень доступа «маджента», а этот аппарат просто старый хлам. Его логические схемы должны понять код, которым зашифрованы данные, и полиалфавитную подстановку. Остальное ты можешь представить.

Росс непонимающе посмотрел на нее. Селемина встала, уперев одну руку в бедро, и укоризненно постучала замшевым сапогом по земле. Она переоделась, сменив свой обтягивающий костюм на хлопчатобумажную рубашку и мешковатые кантиканские бриджи. Они были так ей велики, что ей пришлось свернуть их чуть ли не вдвое и туго затянуть на своей тонкой талии шелковым шарфом. Рубашка тоже была так широка, что ее концы Селемина завязала узлом на животе. Росс подумал, что сейчас она похожа на танцовщицу из улья. Ее взгляд обратился к нему.

– Это значит, что придется подождать.

– Ладно. Мы можем подождать, – сказал Росс.

И, словно опровергая его слова, бункер внезапно вздрогнул. С потолка посыпалась пыль и песок. Росс своей диафрагмой почувствовал, как трясется земля.

– Нас атакуют? – спросила Селемина. Ее игривое настроение исчезло. Она схватила свою портупею, висевшую на балке потолка.

– Вряд ли это вражеская артиллерия, – ответил Росс.

Пещеру снова встряхнуло, задрожали стены, укрепленные мешками с песком.

– А что же тогда?

– Наша. Гвардия обстреливает противника.

Его слова были заглушены тремя последовательными разрывами, их грохот эхом раскатился в пещерах Барбакана.

Скоро в штабном бункере начали собираться кантиканские офицеры. Аппаратура вокс-связи, занимавшая целую стену пещеры, зашипела и зажужжала. Из ее динамиков послышались звуки выстрелов и крики приказов, смешанные с треском помех.

Росс поймал за рукав пробегавшего мимо капитана.

– Как обстановка? – спросил инквизитор.

Капитан посмотрел на него так, словно это был риторический вопрос.

– Ну… мы сражаемся. Снова. Броненосцы опять атакуют, переправились через канал Эрбус и сейчас наступают через ничейную землю.

– И часто это бывает?

– Каждый чертов день, – последовал ответ.

Капитан Прадал увидел противника первым. Молодой офицер вызвался добровольцем на один из передовых постов в пещере, из которой просматривались северные подходы к Барбакану, и был там, когда увидел их – пехотинцы противника в молчании лезли вверх по крутому каменистому склону.

В магнокуляры он разглядел, как они ползут по нагромождениям вулканического камня, пробираясь сквозь редкую поросль горного кустарника. Они умело использовали скудные укрытия, взбираясь по каменистым осыпям и цепляясь за чахлую сухую растительность. Сначала Прадал заметил лишь десятерых, потом увидел двадцать, пятьдесят, еще больше. Целая рота Броненосцев поднималась на склон в строю колонны.

Прадал обернулся к двоим гвардейцам, стоявшим на посту вместе с ним, и передал одному из них магнокуляры, а сам бросился к вокс-аппарату. Но в этом уже не было необходимости. Противник открыл огонь первым. Ракета, выпущенная, вероятно, из переносной установки, с визгом пролетела над головой, оставляя дымный след. Она не попала в цель и взорвалась в сорока метрах выше по склону, среди обломков скал.

Так воины Великого Врага объявили о своем появлении. С диким ревом Броненосцы вскочили в полный рост и бросились в атаку. Прадал видел, что здесь не менее четырех или пяти пехотных рот полного состава. Враги появлялись из-за укрытий и неровными рядами бежали вверх по склону, быстро сокращая двухсотметровую дистанцию. Но позади рядов пехоты, поднимая тучи пыли, через канал Эрбус двигались механизированные колонны. Именно боевых машин Броненосцев больше всего боялся Прадал.

Сразу же по противнику открыли огонь три позиции узла обороны – два бункера, расположенных в пещерах, и один бетонный ДОТ. Капитан Прадал занял место за тяжелым болтером в орудийном окопе. Болтер весом 40 кг трясся, как промышленный бур, хотя Прадал налег на него всем весом. Тупоносые снаряды с грохотом вылетали из короткого ствола.

– КП-1! Это наблюдательный пост № 8. Пехота противника наступает по северному берегу! – прокричал рядовой Чамдри в микрофон вокса. Он присел рядом с Прадалом, одной рукой придерживая кепи, другой держа у рта микрофон.

Броненосцы уже достигли первой линии обороны – трех полос проволочных заграждений. Прадал выпустил в них очередь болтерных снарядов с расстояния пятьдесят метров, взметнув облако кровавых брызг и металлических осколков доспехов. Противник отвечал огнем лазганов.

Поле зрения Прадала начало суживаться, превращаясь в туннель. Он чувствовал метановый запах физелина, когда его оружие выбрасывало дымящиеся стреляные гильзы. Попадание из лазгана разбило пустой ящик из-под боеприпасов рядом с ним. Горячие осколки дерева брызнули во все стороны, некоторые вонзились ему в щеку.

– Давайте, подходите, уроды! Это мой дом! – крикнул Прадал, с перекошенным от ярости лицом нажимая на спуск, грохот выстрелов заглушил его слова.

Глядя в прицел, Прадал расстрелял Броненосца, пробиравшегося через заросли кустарника. Болтерный снаряд разорвал цель в фонтане крови и сухих листьев. Следующий выстрел прошел мимо, попав в камень. Но это было не важно. От разрыва болтерного снаряда во все стороны полетели осколки камня, убив больше Броненосцев, чем прямое попадание.

Капитан продолжал стрелять, а рядовой Чамдри заправлял патронную ленту в патронник болтера. Стреляя длинными очередями, Прадал игнорировал стандартное требование экономить боеприпасы и стрелять короткими прицельными очередями. Слишком много было врагов.

Выше по склону начали стрелять и из других пещер, организовав сильный заградительный огонь. Болтеры, автопушки и тяжелые стабберы грохотали так оглушительно, что Прадал уже ничего не слышал, кроме звона в ушах.

– … веселитесь без меня… – послышался чей-то голос, звучавший приглушенно, будто говорили сквозь толщу воды. Прадал смог разобрать только обрывки фразы. Обернувшись, он увидел, что инквизитор Росс вышел из туннеля в тыльной части укрепления.

– Еще нет, сэр, вы пропустили только вступление! – крикнул в ответ Прадал. По крайней мере, он думал, что сказал именно это. Сам он не слышал своих слов.

Тем не менее, он был прав. Наступление пехоты было лишь прикрытием. Пехота Броненосцев расстреливалась огнем тяжелого оружия, погибая на проволочных заграждениях. Но уже в полукилометре отсюда была видна приближавшаяся бронетехника. Рыча моторами и изрыгая клубы дыма – не менее пятидесяти патрульных машин, вооруженных бронированных грузовиков и «Химер» при поддержке полного эскадрона легких колесных танков КЛ-5 «Падальщик». Восьмиколесные танки, защищенные дополнительной броней, сверкавшие металлом и белой краской, маячили вдали, подобно призракам.

– …танки испортят нам все веселье… – произнес Росс. Гвардейцы, зажатые в тесноте орудийного окопа, сопроводили эти слова красочными комментариями. Сейчас Прадал даже был рад, что из-за грохота выстрелов плохо слышал.

– Можешь подбить их? – прокричал Росс в самое ухо Прадала.

Прадал повернул тяжелый болтер, поймав в прицел один из быстро приближавшихся КЛ-5. Он выпустил длинную очередь, ощутив, как отдача сотрясает его плечи. Болтерные снаряды били в лобовую броню танка, разлетаясь множеством маленьких взрывов. Кроме дыма и царапин на броне, для танка это не имело никаких последствий.

Несмотря на сильный огонь, бронетехника врага продолжала атаку. Сейчас, когда до позиций кантиканцев оставалось около трехсот метров, колонны машин начали перестраиваться в некое подобие кавалерийского развернутого строя. К ним устремлялись светящиеся трассеры, пули и осколки стучали по броне. Несколько патрульных вездеходов и бронированных грузовиков загорелись, их топливные баки взрывались, разбрасывая пылающие обломки.

Вражеский огонь усиливался, терзая позиции Гвардии. Сейчас противник был прямо перед ними. Пехота Броненосцев высаживалась из своих машин, бросаясь на склон, прямо навстречу имперскому огню. Справа от позиции Прадала легкий танк поравнялся с передовым бункером. Башня «Падальщика» начала разворачиваться, наводя на укрепление автопушку.

– Надо уходить! – прокричал Росс. Он схватил Прадала за воротник и оттащил его от болтера. Прадал не видел, что произошло дальше. Да этого и не надо было видеть. КЛ-5 открыл огонь, и капитан скорее почувствовал, чем услышал, как килотонны кинетической энергии раскалывают рокрит 30-сантиметровой толщины.

В полукилометре выше залпы вражеского огня накрывали верхний ярус линии обороны. Брустверы из бревен и кирпичные укрепления разрушались, не выдерживая действия тяжелых снарядов.

Селемина бросилась на землю, когда лазерный разряд с треском влетел в пещерный бункер. Он проделал аккуратное отверстие в паломнической святыне у задней стенки пещеры. Кувшины, свечи и статуэтки посыпались с каменной полки.

– Противотанковое оружие, какое-нибудь, дайте сюда! – крикнула Селемина двум солдатам, прятавшимся с ней в укреплении. В панике она забыла всякое подобие грамматически правильной речи.

– Вы уверены? Противник слишком далеко, инквизитор, только зря потратите боеприпасы, – прокричал в ответ солдат Джагдеш.

– Да, да! Давайте скорее, – махнула рукой Селемина, и Джагдеш подполз к ней с реактивным гранатометом. Конечно, он был прав: с расстояния 500 метров ракета, скорее всего, не попала бы в цель и ушла по спирали, но у Селемины был другой план.

– Заряжай, – приказала она, задумчиво закусив губу. Джагдеш держал гранатомет, а солдат Джанзук заряжал его. Когда они отдали оружие ей, они смотрели на нее так, словно считали ее абсолютно сумасшедшей.

Подняв гранатомет на плечо, Селемина выглянула за бруствер. Она видела вспышки выстрелов из замаскированных орудийных окопов, бункеров и укрепленных пещерных храмов. Она видела, как Броненосцы высаживаются из своих машин и бросаются в атаку. Отсюда они были похожи на крошечных серебристых жуков.

Селемина поправила прицел, настраивая угол и расстояние. Взведя ударно-спусковой механизм, она прицелилась. Пуля врезалась в бруствер рядом с ее плечом, но Селемина была слишком глубоко в психотрансе, чтобы заметить это. Положив гранатомет на бруствер, она поймала в перекрестие легкий танк КЛ-5, находившийся уже на расстоянии двухсот метров от позиций гвардейцев и быстро приближавшийся.

– Осторожно! Реактивная струя! – предупредила она.

Оружие выстрелило с глухим хлопком. Струя раскаленного газа ударила в заднюю стенку пещеры, уничтожая безделушки, принесенные паломниками. Ракета, щелкнув стабилизаторами, помчалась к цели, оставляя за собой дымный след. Более двухсот метров она летела точно к цели, пока не начала терять скорость и отклоняться в сторону.

Селемина, сосредоточившись, потянулась к ракете психосилой и, поймав ее телекинезом, вернула на прежнюю траекторию. Она чувствовала жужжание стабилизаторов так, словно держала ракету в руках. Ракета описала петлю, прежде чем ее снова удалось направить на КЛ-5. Селемина нацелила ее в башню, и ракета сделала то, для чего была предназначена. Она пробила броню, и танк сотрясло мощным взрывом. Башня была сорвана. Люк в борту открылся, и из танка выскочили охваченные пламенем члены экипажа. Рухнув на камни, они корчились, как жуки на булавках, потом затихли.

– Вот так, – выдохнула Селемина. И, словно в ответ, залп снарядов автопушки врезался в стену над ее головой. Инквизитор и солдаты успели скрыться в туннеле запасного выхода, и сразу же град снарядов обрушился на бункер в пещере, который они занимали секунду назад. Пещера обрушилась за ними с сейсмическим грохотом, содрогаясь, словно от скорби.

В центральном штабном бункере, скрытом глубоко в недрах Барбакана, на командном пункте полка кипела активность. Связисты сидели у вокс-станций, крича в микрофоны, один громче другого. Батальонные командиры ходили туда-сюда, отдавая приказы, спотыкаясь о ящики с боеприпасами, и перекрикивая друг друга. Сквозь прочный камень ощущалась вибрация от взрывов наверху. Единственная натриевая лампа качалась на проволоке, отбрасывая пляшущие тени.

Росс и Прадал вошли на КП по одному из множества туннелей сообщения. За собой они тащили рядового Чамдри, который плакал от страха, подняв трясущиеся руки над головой, словно уже сдавался в плен.

– Полковник Гамбурян! – крикнул Росс, подкрепив голос психическим усилением, чтобы быть услышанным в этом пандемониуме.

Из группы офицеров, собравшихся вокруг стола с картой, выглянул Гамбурян. Полковник снял свой кавалерийский френч, и с его бриджей свисали подтяжки. На груди и рукавах его рубашки выступили пятна пота. Офицер отошел от группы своих коллег.

– Инквизитор. Как дела?

– Автопушку не убедили мои манеры джентльмена. А в остальном все прекрасно, спасибо. Как обстановка?

– Обстановка под контролем. Ничего такого, с чем мы не сталкивались бы раньше, – ответил полковник, доставая сигарету.

– Сэр, бункеры по периметру захватываются противником, – вмешался Прадал.

– Как и ожидалось, капитан. Оборонительные позиции на северном и восточном валах заняты моторизованной пехотой противника. Я уже приказал артиллерии обстреливать периметр, пока наша пехота отходит глубже в Барбакан. Поверьте мне, бывало куда хуже.

И, словно подтверждая слова полковника, раздался низкий грохот артиллерийских орудий, как приглушенный гром. Глубоко в недрах пещерного комплекса казалось, что это лавина срывается вниз по склону.

Бой продолжался и после захода солнца, постепенно затихая. Еще три раза Броненосцы предпринимали попытки наступления – механизированные колонны вместе с пехотными взводами. И каждый раз они сталкивались с отчаянным сопротивлением, падая рядами под яростным градом имперского огня. Не раз Броненосцы захватывали позиции первой линии, очищая бункеры гранатами и огнеметами. Одному отделению Броненосцев даже удалось прорваться в сеть туннелей Барбакана и вырезать расчет орудия, прежде чем их всех перебили.

Кантиканцы сменяли друг друга на боевых постах, дрожа от притока адреналина, с остекленевшими глазами и сведенными от усталости пальцами. Всего они выпустили более шестидесяти тысяч снарядов, ракет, пуль и лазерных зарядов. К вечеру атаки Броненосцев стали ослабевать, и враг начал отходить к темнеющему горизонту.

Непрерывные атаки на северном и восточном направлениях нанесли кантиканцам серьезные потери. В числе убитых был майор Агаджан, заместитель командира батальона. Он и еще пять старших офицеров осматривали позиции в перерыве между атаками, когда один минометный снаряд убил их всех. Для батальона это была невосполнимая потеря. Всего 26-й полк за этот день потерял убитыми 41 человека. Раненых было гораздо больше.