Текст книги "Инквизиция: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Сэнди Митчелл,Грэм Макнилл,Джон Френч,Роб Сандерс,Саймон Спуриэр,Энди Холл,Джонатан Каррен,Нейл Макинтош,Тоби Фрост
сообщить о нарушении

Текущая страница: 298 (всего у книги 325 страниц)

Глава 5

Варсава проснулся из-за покалывания в левом основном легком. Почувствовав неудобство, он сел, придвинувшись к краю кровати. И скривившись, медленно почесал нижние ребра. Боль была не настоящей, так как не было никакой раны, но он явно ощущал ее.

– Твое легкое снова беспокоит тебя? – спросил Варсава.

Саргаул появился в дверном проеме, на нем были перчатки для утреннего спарринга.

– Я чувствую боль по утрам. Хирурги были не особо аккуратны, извлекая осколки.

Варсава задумчиво кивнул. Он чувствовал старые раны своего кровного брата, что было обычным явлением для связанных кровными узами. В конце концов, левое основное легкое Варсавы было пересажено в тело Саргаула.

Много лет назад, будучи неофитом, Варсава не совсем понимал ритуалы Горгон. Он лишь отчетливо помнил боль. Кошмарные воспоминания о том, как хирурги копались в его костном мозге и вскрывали мускулы. У него практически не осталось воспоминаний о тех временах, но кое-то он помнил отчетливо.

Даже теперь, будучи боевым братом, Варсава мало знал о секретах ритуалов связывания.

Эти процессы были овеяны мифами и преданиями. Связав себя кровными узами с ветераном Саргаулом, Варсава мог обмениваться накопленным опытом с братом. Он не только получал доступ к воспоминаниям Саргаула, но и приобретал такие качества как храбрость и жестокость Саргаула.

– Как твое колено? – спросил Саргаул, разминая свое.

Варсава вытянул свою правую ногу, напрягая толстые пучки мускулов.

– Сегодня лучше.

– Я так и думал, – кивнул Саргаул, разминая правую ногу. – Эти тау дрались как безумные. Даже лучше чем я ожидал.

Варсава запрятал память о поражении глубоко в себя, но слова Саргаула пробудили воспоминания. Десять лунных циклов назад они высадились на мире тау под названием Говина – планете с богатыми ресурсами и небольшим военным контингентом. Этот рейд должен был оказаться простой прогулкой для отделения «Бешеба»: удар и отступление с определенным количеством захваченных рабов. Но они недооценили пришельцев – военное присутствие тау оказалось значительным.

Они вступили в бой в тундре, обмениваясь выстрелами между карликовыми кустарниками и осокой, низкой растительностью и лишайниками. Но им противостояло сто боевых единиц тау, и пришельцы наступали дисциплинированным строем, ведя массированный огонь на подавление. Попадание синей плазмы наносило значительный ущерб броне Кровавых Горгон. Показатели урона бронекостюма Варсавы достигли отметки в семьдесят процентов за первые несколько волн.

Отделение сражалось с традиционной агрессией и скоростью. Они ворвались в боевое каре тау, рассекая противника на части, срывая им шлемы и отрывая конечности. Они убили многих.

Но это был дом тау, и они не отступали. Отделение «Бешеба» было отброшено назад, поддавшись численности противника. В конце концов они бежали от преследовавших их наземных брудеров тау. Они с позором скрылись, получив достаточное количество ранений. Таких как раздробленная коленная чашечка Варсавы и поврежденное легкое Саргаула. Позор преследовал их последние десять месяцев.

Тысячи рабов очнулись из-за пульсирующих личинок в их лицевых костях, пытавшихся вырваться наружу. Подобное поведение личинок нельзя было терпеть.

Под шрамом на лице у каждого раба находился копошащийся червь. Разбуженные после долгого сна из-за удаленности хозяев, черви проявляли бурную активность. Словно будильник, в шесть часов черви начнут поедать подкожный жир своих носителей. Заспанные рабы будут просыпаться и идти на повседневную работу.

Среди рабов были солдаты и клерки, рабочие и торговцы; рядом с художником трудился полковник Имперской Гвардии – и все они были рабами братства Горгон.

Те, кто помоложе, выполняли более сложные задачи, такие как переноска шкафов с оборудованием и тяжелых лотков. Слабые и больные, служащие Горгонам уже много лет, отправлялись обслуживать навесные фонари. Другие готовили мясо для своих кровных хозяев, хотя гиганты не особо нуждались в пище – они наслаждались вкусом сырого мяса.

Самыми несчастными были те, кто входил в команды копателей. В их обязанности входило очищать корабль от обильной биофлоры. Такие команды часто пропадали в забытых секторах корабля, который обладал разветвленной экосистемой пещер. Такие места становились настолько дикими, что копатели не могли справиться с растительностью даже с помощью тесаков и цепных пил. Многие становились жертвами хищников, скрывавшихся в дебрях космического корабля.

Приближенным рабом разрешалось вставать на один корабельный цикл позже, чем остальным. Часовые в черных тюрбанах, облаченные в медные кольчуги, стрелки, палубные команды и ручные рабы входили в число привилегированных.

Но в этот день все были равны. И хотя намечалась высадка лишь небольшой части ордена, намечались священные ритуалы и церемонии. Пусковые каюты должны быть вычищены, вакуумные шлюзы очищены, орудия смазаны, и броня отполирована до блеска. Жертвы принесены. Предстояла большая работа.

Еще до рассвета Варсава и Саргаул добрались до лабиринта Зала войны.

Отделение «Бешеба» организовало трехсторонний огневой мешок в малоиспользуемой части лабиринта.

Потолок тоннеля обрушился под воздействием бактериальной кислоты, которая в свою очередь образовала впадину. Обрушение повредило несколько труб системы фильтрации воды, и растекшаяся жидкость способствовала росту переносчиков микроорганизмов. Активировав тепловые сенсоры на своем шлеме, Варсава смог разглядеть растительный интерьер корабля: разветвленная система лиан, рифов и грибов. Он открыл клапана своей брони, позволив сырому воздуху проникнуть в его бронекостюм. Он ощутил на языке семидесяти двух процентную влажность воздуха, смешанного с высокой примесью токсичного углерода, скорее всего исходящий от разрастающейся неподалеку флоры. И что-то еще присутствовало в воздухе, запах животного, пота или чего-то подобного.

Внезапно, слева от Варсавы мелькнула тепловая сигнатура и десантник резко развернулся в ее сторону, его оптические системы наведения уже синхронизировались с прицелом болтера. Человеческая фигура возникла из-за радиоактивного лишайника, и неизвестный открыл огонь. Первый выстрел прошел мимо, тепловой визор шлема Варсавы засек траекторию снаряда, пролетевшего рядом с десантником-предателем. Следующий со свистом отрекошетил от бока Варсавы. Демон его брони издал протестующий рев.

Прежде чем Варсава смог открыть ответный огонь, человек уже был мертв. Саргаул сразил его выстрелом в грудь. Кровные братья Гадий и Цитон также выпустили несколько очередей, и их заряды, врезавшись в плоть, оторвали конечности несчастного.

– Прекратить огонь! – приказал сержант Сика, останавливая их избыточное желание убивать.

– Здесь мы закончили, – добавил кровник сержанта, Баэл-Шура. – Тридцать убийств. Это был последний.

– Нет, – произнес Саргаул, держа перед собой ауспик. – Отделение, стой. У меня нечеткие сигнатуры следов на ауспике.

Группа из тридцати захваченных гвардейцев была запущена в лабиринт менее двух часов назад. Они были из отряда мордианцев, охранявшего торговое судно на пути к Кадии. Люди хорошо сражались, но по подсчетам Варсавы они убили всех. Здесь не должен был находиться кто-то посторонний. Но все же датчики ауспика говорили обратное.

Варсава взял прибор у Саргаула и внимательно изучил устройство. Чем бы это ни было, цель была огромной и передвигалась со сверхъестественной скоростью. Несколько раз оно двигалось настолько тихо, что сонар ауспика не мог засечь след существа. Оно исчезало, потом снова появлялось, раз за разом приближаясь к десантникам-предателям.

– Саблезубый? – предположил Саргаул. Он имел ввиду хищника, обитавшего где-то на территории «Рожденного в котле».

Варсава покачал головой. Саблезубые были небольшими существами, их тощие, голые тела были приспособлены для пребывания в циркуляционных клапанах и на нижних мостиках. Этот же был слишком большой.

Неожиданно, ауспик снова ожил.

– Пятьдесят метров! – предостерегающе прошипел сержант Сика.

Так же быстро ауспик снова стих.

Отделение попало в блокирующие струи огня. Они не могли более видеть цели. За исключением диморфных дрожжевых грибов, растущих на стенах туннеля.

– Тридцать шесть метров, – передал по воксу Саргаул, увидев небольшое мелькание. Цель двигалась быстро, проскальзывая между «слепыми» зонами ауспика.

– Восемнадцать метров.

Варсава переключал режимы с теплового на негативную иллюминацию. Ни один из них не мог найти цель. Он расслабил мышцы плеч и положил руку на абордажную секиру, закрепленную на поясе сзади.

– Я потерял цель, – передал по воксу Сика полным разочарования голосом.

Без подтверждения Гадий и Цитон выпустили быструю очередь каждый из своего болтера. Далекое эко выстрелов возвестило об их промахе.

– Прекратить огонь, мягкотелые, – рявкнул Сика.

Неожиданно Цитон отлетел назад, словно ему врезали огромным молотом. Гадий кинулся ему на помощь, но также был сбит с ног невидимым ударом. Все произошло слишком быстро, Варсава выругался и, достав секиру, сделал несколько взмахов, чтобы размять кисть.

Сержант Сика нацелил свой болтер на крупную темную фигуру, которая неожиданно оказалась в центре их позиции. Саргаул сделал то же самое, в то время как Баэл-Шура вскинул свой огнемет.

– Опустить оружие, отделение «Бешеба», – по воксу отделения пронесся знакомый голос.

Сика, все еще колеблясь, опустил оружие.

– Капитан?

– Так точно, сержант.

Сплюнув с облегчением, Варсава отключил тепловые сенсоры. Было темно, и он несколько раз моргнул, расширяя зрачки, чтобы улучшить остроту зрения.

Бесформенная черная тень обрела черты капитана Аргола. Даже при плохом свете его трудно было с кем-то спутать. Роговые пластины покрывали его шею и левую часть лица, разветвляясь, словно морской коралл. Аргол гордился этими дарами и редко надевал шлем, чтобы скрыть их.

– Вы поймали нас, – признал Сика. Гадий и Цитон по очереди поднялись на ноги, их пыл сильно поубавился после того, как они оказались на полу.

– Учитесь и быстро адаптируйтесь. Никогда не расслабляйтесь, даже если уничтожили всех противников, – произнес Аргол.

Варсава понимал, что капитан был прав. Броня космического десантника из-за керамита и адамантия была практически недосягаема для тепловых датчиков. Если бы они полагались на свои сверхчувства, то возможно смогли бы обнаружить нападающего.

– Это то, что делает нас опасными. Мы – симбиоз боевой машины и человеческих возможностей, – продолжил Аргол. – Не полагайтесь на железки, помните, что у вас есть руки и мозги.

Сика снял шлем, явив жесткие скулы и намасленные заплетенные волосы. Его лицо исказилось в гримасе. Сержант не любил, когда его выставляли дураком, особенно, если это был уважаемый капитан.

– Что ты хочешь от нас?

– Сержант Сика. Твое отделение показало себя не в лучшем свете на Говине.

Краткое упоминание о событии заставило Варсаву вздрогнуть. Он знал, что Саргаул почувствовал то же самое.

– Что с того? – огрызнулся Сика.

– Я знаю, что вы сражались изо всех сил. Пикты из доклада свидетельствуют о тяжелых потерях среди тау. Вы наслаждались видом с воздуха? Есть пикт горного хребта с выложенными в линию мертвыми телами тау. Все они были подстрелены и четко уложены в линию.

Сика оставался бесстрастным.

– Нам противостояло почти пятьсот пехотинцев тау. Их было легко сломить, но было сложно что-либо противопоставить их пушкам. Даже их пехотные ружья пробивают тридцатисантиметровый кирпич.

– Факт остается фактом – вы проиграли, вам надрали задницу и отбросили назад. Это отбросило тень на ваше отделение и, соответственно, навлекло позор на мою роту.

Варсава услышал шипение со стороны Баэл-Шуры, словно тот разогревал гланды Бетчера под языком. За прошедшие десять месяцев десантники отделения «Бешеба» стали чем-то вроде парий в ордене.

– Что ты хочешь от нас? – настороженно повторил Сика.

– Я даю вам шанс очистить свое имя от позора. Пять отделений первой роты капитана Хазарета высаживаются на Гаутс Бассик. Сабтах и Мур сошлись на этом курсе дальнейших действий.

Варсава хранил молчание, но его дыхание ускорилось. Хотя это и не было озвучено, все понимали, что капитан Аргол лично поручился за отделение «Бешеба».

Это означало, что несмотря ни на всё, рота считала отделение «Бешеба» эффективной и надежной боевой единицей, но им нужно было отчистить свою репутацию.

– Это ваш шанс. Я просил капитана Хазарета усилить его группу отделением «Бешеба». Хазарет согласился, – подытожил Аргол.

Позади Варсавы Саргаул от возбуждения хлопнул в ладони. Над отделением нависла тишина.

– На кону честь второй роты, сержант Сика. Когда я принял под командование эту роту, о ней ходили легенды. Воины имели репутацию демонов из преисподней. Бастион, Кадия, Армагеддон, Коридор Медины, бои на Дюнфоле – я надеюсь, что эти войны также много значат для вас, как и для меня, но никогда прежде вторая рота не нуждалась в признании как сейчас. Люди боятся нас. Солдаты и пришельцы знают нас и знают, насколько мы можем быть жестокими. Мы заставляем их воинские касты чувствовать себя ничтожествами.

Десантники-предатели согласно закивали.

– Я не буду заставлять тебя, сержант Сика. Но ты должен знать, что отделение «Бешеба» несет нашу историю на своих плечах.

Кровавые Горгоны высаживались. Несмотря на то, что миссия носила разведывательный характер, весь «Рожденный в котле» был полон активности.

Ковен Мура заговаривал демонический дух машины. Работали тревожные сирены, команда рабов в двигательном отсеке трудилась, не жалея сил. Без паузы, без отдыха. В храмах велись службы, и повсюду слышался синхронный стук ботинок усиленных патрулей «черных тюрбанов».

Кузнец Линус знал, что не будет спать несколько циклов. У высаживающихся отделений было снаряжение, нуждающееся в ремонте и обслуживании, и теперь все его помощники были сфокусированы на работе. Алкестис сгорбилась на своем рабочем месте, полная женщина пятидесяти лет в свое время изготавливала куклы на своем родном мире Делафина и пользовалась уважением остальных жителей. Ее руки работали очень быстро, перемещаясь между точильным камнем, напильником и абордажной саблей десантника-предателя. Остальные переплетали пряжки ремней и начищали трофейные стеллажи. Им не было позволено работать со священной броней и болтерами Кровавых Горгон, так как ни один раб не смел прикасаться к ним.

Рабы трудились под светом газовых лап и свечей. Это была медленная, рутинная работа, но она была лучше, чем деятельность чернорабочего. Хотя их рабочее место было темным боксом в полуразрушенных нижних палубах корабля, им было позволено спать под их лавками после работы, а также им давали полторы порции еды в день. Стены были покрыты старой бумагой и измельченными отходами, чтобы снизить уровень холода, просачивавшегося из космоса.

Несмотря на все эти условия, рабы считали это маленькое, квадратное помещение своим домом. Они даже прозвали его «Дом дыма» из-за постоянных колец дыма в воздухе.

Половина дома была заставлена стеллажами с секирами, абордажными копьями и клинками, которые принесли этим утром. Это было оружие из личных коллекций десантников-предателей, собранных ими за десятилетия или даже столетия службы как наглядный пример их достижений. Каждый десантник-предатель гордился свой экзотической коллекцией, и любое грязное место или даже пылинка стоили кузнецу пальца.

И без того придирчивый Линус уже потерял мизинец и средний палец, один раз затачивая секиру, второй – оставив скопление сажи на мече.

– Здесь секира, которая нуждается в заточке и повторном переплетении, – произнес молодой помощник Линуса, обращаясь к кузнецу. – Хотите, чтобы я закончил со шлифовкой и плетением.

Линус отрицательно покачал головой. Помощник был еще ребенком. В свое время он освоит секреты кузнечного дела, но сейчас он был слишком неуклюж, чтобы заниматься такой работой.

– Не сейчас, приятель, – ответил Линус. – Отделению «Бешеба» нужно пятьдесят кожаных мешков, смазанных маслом, вот этим и займись.

Взяв в руку короткую секиру, он провел ладонью вдоль лезвия оружия. Хотя рабам ничего не было известно о характере миссии, Линус был в неволе уже много лет, и мог определить цель миссии, лишь взглянув на оружие десантников-предателей. В этот раз преобладало количество легкого и хорошо скрываемого вооружения, а отсутствие тяжелого вооружения, такого как алебарды или древковое оружие, говорило о невозможности проведения прямого штурма. Также отсутствовало необходимое для абордажного рейда количество абордажных пик. Легкое вооружение означало удобство.

Возможно, предстояла кампания на удаленном расстоянии. Планета с выжженными полями и пепельными равнинами? Линус вспомнил далекие планеты с экзотической флорой и фауной. Он помнил, что когда был молод, поля за поселением были покрыты зеленой травой и засажены деревьями. Но даже если бы он захотел, то не смог бы вспомнить, как они пахли или каковы они были на ощупь. Сейчас он знал только «Рожденный в котле» и ничего более.

Линус вздохнул. Ему часто становилось интересно, куда уходили десантники-предатели, даже если это были ужасные зоны боевых действий. В любом случае не было ничего хуже жизни раба, поддерживающего жизнь, питаясь жидким, водянистым йогуртом.

Варсава и Саргаул вызвали своих слуг в полдень.

Расположенные в центральных блоках «Рожденного в котле», цитадели Кровавых Горгон возвышались над клифами и бесчисленными крепостными валами. Нашпигованные турелями протокрепости, на каждой из которых находилась пара боевых братьев, маячили среди темных арок и уступов верхних строений. Освещая свой путь лампами, рабы быстро передвигались, сбившись в кучу.

Среди них были два «черных тюрбана» в броне, Ашар и Дао, которые величественно шагали в своих ботинках с изогнутыми концами. Несущие шлемы юноши в ярко расшитых плащах шли следом. Группа сервиторов, отвечавших за вооружение и броню, волочилась позади, охраняемая тремя огромными гончими. Позади них проплывали паланкины с домашними питомцами для удовольствий, собранными с двадцати четырех планет, каждая из женщин была отобрана согласно девяти принципам экзотической красоты Слаанеш.

Крепости не были связаны друг с другом, проходы, соединявшие их, были разрушены столетия назад и никогда больше не перестраивались. Кровавые Горгоны не всегда были единым орденом. На ранних стадиях их отречения внутренний конфликт уменьшил их численность до банд воров, сбившихся вместе для выживания. То было смутное время, когда братья сражались друг с другом, вешая тело поверженного противника на своей дрейфующей крепости. Даже после того как Гаммадин объединил орден после периода Перековки, цитадели остались как напоминание о прошлых ошибках.

Прислуга Варсавы и Саргаула прибыла к огороженному решеткой проходу, ведущему к противовзрывным люкам.

К моменту когда они обошли сервиторов-стрелков на входе, рабы уже опоздали. Варсава и Саргаул приступили к ритуалу помазания, а впереди их ждали семь ритуалов преобладания.

Обнаженный и покрытый маслом, Варсава встретил их у входа.

– Не опаздывайте. Опоздание разрушает мою эффективность. Полностью. Это ясно?

– Да, – отозвались рабы, поклонившись, и поспешили занять свои места.

У каждого раба была своя персональная роль в подготовительных ритуалах.

Гаммадин называл эти ритуалы «Приношения войне», но Варсава про себя нарек их «Бесполезная деятельность перед битвой».

Без всяких прелюдий приношения начались по взмаху Саргаула. Варсаву утомляли подобные действия. Он считал бесполезными ритуалы, к которым уважительно относились старшие Кровавые Горгоны. Для молодых Горгон они были лишены всякого смысла.

Варсава устало вздохнул. В первом ритуале он еще раз принес клятву верности братству. Имплантированный орган Астартес, известный как омофагия, позволял получать знания путем поедания плоти. С помощью этого имплантата они могли получать информацию в качестве скопленного опыта и воспоминаний. И хотя они были единым орденом, Закаливание было частью их истории. Клятвы напоминали им об этом, по крайней мере, так говорили ветераны.

Варсава не помнил тот период. Это происходило еще до его включения в ряды Горгон, поэтому Закаливание было чем-то вроде любопытного пласта истории Горгон.

Варсава отрезал небольшой кусочек щеки, пока Саргаул делал разрез на большом пальце правой руки. Кровь и плоть были собраны в медный сосуд и смешаны со спиртом.

Очевидно, что традиционно кровь смешивали с забродившим медовым вином. Сейчас мед был в дефиците, и было проще добавлять обычный спирт. Возможно, Варсава уважал бы эти ритуалы, если бы они не были настолько раздражительной традиционной показухой. Он пожал плечами и одним глотком выпил едкую смесь.

Далее следовали ритуалы Вооружения. Варсава и Саргаул разделись догола и залезли в кипящие котлы. Вода была достаточно горячей, чтобы пропарить внешние слои кожи. После обгоревшая кожа натиралась крупнозернистой солью.

В конце на кожу наносился толстый слой синей мази – смеси животного жира, минералов и биохимикатов, которая вызывала окоченение и упрочняла кожный покров.

И снова Варсава находил процесс бесполезным. Кожа была защищена от инфекций на влажной местности. Однако никто не спорил. Так было всегда.

После этого, десантники-предатели облачались в силовую броню. Шнуры, стержневые и синапсные провода присоединялись к черному панцирю. Вся процедура происходила под песнопение, успокаивающее дух брони, и пробуждая его ото сна.

Полностью облаченный в броню, Варсава не мог не заметить реакцию своих слуг. Они отпрянули от него. Так часто случалось. Тоже самое происходило и с обычными людьми в присутствии космических десантников, ведь глубоко внутри у них сидел страх перед чем-то более опасным и могущественным, чем они сами.

Наконец дошла очередь до ритуалов Задымления. Варсава находил этот ритуал практичным, несмотря на его необычную природу. Во время перемещений в варпе объекты скорее всего исчезали. Разум воина тревожил этот феномен – что небольшие плохо закрепленные предметы могут исчезнуть. Иногда это могли оказаться жизненно необходимые элементы брони или даже ударник болтера. Чтобы предотвратить этот полтергейст, большинство орденов лоялистов молились и возводили защитные скульптуры горгулий.

Кровавые Горгоны по-своему относились к этому суеверию, выпуская зажигательные снаряды и вышагивая в своих боевых шлемах. Кровавые Горгоны верили, что их боевые шлемы могли напугать даже демонов Хаоса или отогнать неудачи. Шлем Варсавы действительно был ужасен, имея форму кричащей морды животного с узкими линзами и крупными рогами, вытянутыми словно руки, отгоняющие прочь злобных призраков. Десантник закружился в хаотичном танце, неуклюже исполняя танцевальные фигуры. Одновременно с пением рабы били в барабаны и тарелки.

Завершив ритуалы, Саргаул и Варсава предстали в полном боевом облачении. Варсава мельком покосился на зеркало. На него смотрел монстр с широким каркасом усиленных костей и мускулов. Театральная, но в то же время боевая, его маска, тем не менее, не выражала никаких эмоций, крик словно застыл на вылепленной морде зверя.

Он осознал, что является самой устрашающей боевой единицей во Вселенной. Он позволил этой мысли на мгновение задержаться в своем сознании. Она опьяняла его. Горгоны были мобильными крепостями, их способности позволяли десантникам-предателям оставаться невредимыми под градом снарядов противника, когда они в своих рогатых шлемах врывались в ряды врага, неся смерть и разрушение. Огонь их оружия был способен превратить каменные блоки в пыль. Голыми руками, закованными в керамит, он мог согнуть и сломать куски металла, возможно даже поддерживающие балки строения.

– Хозяин, – позвали рабы.

Ритуалы подходили к концу. Свита десантников-предателей, хлюпая носом, умоляюще скребли свои лица, словно думая, что Варсава и Саргаул забыли про них.

Варсава наблюдал, как Саргаул вытащил металлический стержень из кожаной сумки, висевшей на бедре. Рабы быстро выстроились в линию. Одного за другим Саргаул хватал за челюсть и поворачивал щекой к себе. Он вставлял стержень в их шрамы на щеках. Рабы вздрагивали, отступая от Саргаула.

Десантники-предатели освобождали своих рабов, вытаскивая личинки из их плоти. Саргаул не придавал процессу какого-либо значения, его движения были отточены, но в тоже время грубы и небрежны. Следующей в очереди была маленькая девочка с изящной шеей. Варсава не знал ее имени. Она была всего лишь рабыней.

Саргаул зажал ее лицо промеж своих пальцев и всадил черную трубку, похожую на огромный шприц, ей в щеку. Она стоически переносила процедуру, после которой на ее скуле остался аккуратный разрез.

Из трубки на пол упала белая личинка. Вздрагивая при контакте с воздухом, она начала расширяться. Когда кожица начала сходить, наружу показались небольшие лапки и зубы. Рожденное насекомое напоминало таракана с разбухшим панцирем.

Саргаул пяткой размазал тварь по полу.

– Вы свободны до нашего возвращения, – произнес десантник-предатель.

Рабы, трогая ладонями окровавленные лица, с благоговением взирали на своих хозяев. Многие из них не знали другой жизни. Некоторые были рождены в неволе, ведь их предки были захвачены Горгонами много поколений назад.

– Но если мы не вернемся, вы все умрете с нами, так как это путь богов. Все ваше существование заключается в служении нам, – продолжал Саргаул. – Возможно, вы этого не понимаете, но это единственный путь.

В Зале Священной вечери подавалась еда в котлах и в передвижных вагонетках. Везде, словно муравьи, суетились рабы, и звук их шагов скрипуче отражался от древних полов.

Зал Священной вечери был узким – это была древняя палата с деревянными каютами, еще помнящими времена, когда корабль был дрейфующим скитальцем. Окна с арками, украшенными скульптурами русалок и гарпий, равномерно покачивались, позволяя из коридора наблюдать за далекими звездами и галактиками.

Сюда Кровавые Горгоны пришли устроить трапезу перед высадкой, как того требовал обычай, подразумевавший собрание воинов с их ротными капитанами. И хотя такое собрание подразумевало последние приготовления отделения – планирование и тактику, это также было и поводом для собрания братьев в эти смутные времена.

Группа для высадки была небольшой, всего пять отделений. Несмотря на то, что многие из длинных столов, по одному для каждой роты, пустовали, не ощущалось недостатка в еде и вине. Команда поваров неустанно трудилась, чтобы приготовить достойное застолье для десантников– предателей.

Буханки цельнозернового хлеба распирали корзины, супы-пюре из грибов, растущих на судне, были разлиты в котлы, установленные на передвижных тележках. Рабы подносили своим хозяевам ассорти из мяса с помощью ручных тележек.

Пять отделений восседали за одним из длинных столов во главе с капитаном Хазаретом.

Собравшиеся были представлены отделениями «Бешеба», «Гастур», «Югот», «Бриганд» и группой огневой поддержки «Шар-Кали», состоявшей из ветеранов.

Варсава обнаружил, что сидит напротив брата из отделения «Гастур». Он сделал небольшой кивок в его сторону. Все знали, что отделение «Гастур» состояло из последователей Мура. Их сержант Клоден был амбициозным воином, жаждущим завоеваний, и это мировоззрение никак не совпадало с мировоззрением роты.

Капитан Хазарет отодвинул назад свою гранитную скамью.

– Я не сомневаюсь в сумятице, которую вы вызовите своим появлением, – начал он.

Десантники разразились возгласами недовольства, застучав кулаками по столу, разбрызгивая вино и кроша базальт. Варсава был настолько взволнован, что согнул медную тарелку, лежавшую перед ним, и швырнул ее через всю залу.

Хазарет жестом приказал отделениям замолчать.

– Из Гаутс Бассика пришел сигнал о помощи. Наша обязанность – ответить на этот призыв, что мы всегда и делали.

Он снял гололитический монитор с вертикального проектора.

– Этот пикт снят камерами воздушного наблюдения последний раз тогда, когда мы набирали рабов. Это было шестнадцать циклов назад, или почти восемьдесят лет по стандартному летоисчислению. Здесь мы можем видеть открытую местность и пустынные равнины. Адептус Механикус выжгли землю перед поселением. Для этого они вызвали чрезвычайно эффективный огненный смерч, нанесший сильный урон воздуху, повысив температуру воздуха до недопустимого уровня в течение прошедших лет.

Варсава сделал глоток вина и понял, что это первый раз за месяц, когда уровень его гидратации находится на оптимально допустимом уровне. Катастрофическая нехватка воды в Гаутс Бассик вынудила имперские колонии покинуть это место, и теперь планета представляла собой призрачную пустыню.

Расположив карту местности на столе, Хазарет ткнул в нее пальцем.

– Из шестидесяти двух миров, где мы набираем новобранцев, Гаутс Бассик дает нам самых стойких рекрутов, воспитанных в суровом климате. В плане полезных ископаемых это самый богатый…

Брат-сержант Клоден побагровел и резко пнул тележку с мясными сухожилиями.

– Какое нам дело до полезных ископаемых? Мы никогда не запасались ими.

– Варп-железо. Клоден, ты знаешь, что такое варп-железо? – резко парировал Саргаул.

Варсава понимающе кивнул. Хотя он был еще слишком молод и ни разу не был на Гаутс Бассике, он изучил его благодаря материалам из архивных катакомб. Из-за близости Гаутс Бассик к Оку Ужаса, на поверхности планеты находились залежи варп-железа. Это сырье поддерживало функциональность термоядерных реакторов «Рожденного в котле». Когда орден присвоил себе этот корабль, кусок облученного варп-железа длинной почти триста метров заряжал ядро реактора.

Прежде чем Клоден смог возразить, капитан Хазарет снова указал пальцем на карту.

– Вражеская угроза не идентифицирована.

– Ксеносы, капитан? – спросил сержант Сика.

Хазарет покачал головой и осушил бокал вина, прежде чем ответить.

– Неизвестно. Сигнал, полученный с Гаутс Бассик, не содержал более подробной информации.

– Постарайтесь не сбежать, если вас снова подстрелят, – фыркнул Клоден.

Саргаул встал из-за стола, разбросав тарелки и опрокинув бокал. В его руках был нож.

– Брат Саргаул, я не допущу кровопролития за своим столом, – рявкнул капитан Хазарет, предотвращая попытку братоубийства.

Напуганные рабы поспешили наполнить кубки воинов и разнести тарелки с холодными закусками и перчеными потрохами. Отделения вернулись к трапезе, смиряя друг друга взглядами.

Хазарет повернул гололит и увеличил изображение.

– Ваша основная цель – попасть в город Ур. Это последний бастион технологий Бассика. Оставшиеся имперцы забаррикадировались в этом городе. Они более не поддерживают связь с кочевниками, которых мы используем как рекрутов. Есть также и другие стратегические цели среди крупных континентов. Повсюду разбросаны банды кочевников.