сообщить о нарушении
Текущая страница: 84 (всего у книги 92 страниц)
— На, — сухо выдавил мужчина, бросив в её сторону какой-то прямоугольный предмет.
Вещь упала на пол прямо у ног Ингрид, и, прежде чем она успела хоть как-то отреагировать, её тюремщик швырнул следом и бутылку с водой, угодив при этом — специально или нет, она не знала наверняка, — прямиком в раненное плечо девушки.
Ингрид взвыла, а мужчина, не скрывая удовольствия, хохотнул.
— Приятного аппетита, — ехидно выдал он, развернувшись, чтобы уйти.
Через минуту подвал вновь потонул во мраке. Ингрид, подобрав несуразный подол свадебного платья, присела на корточки и потянулась к заветному контейнеру с… обедом? Не может быть!
В последующие дни еда, совершенно безвкусная и не отличавшаяся многообразием, стала единственным светлым пятном в её жизни. Этот ублюдок кормил её не так часто, как следовало бы, но Ингрид, конечно же, не смела жаловаться. В сложившихся обстоятельствах даже постное овощное пюре казалось невообразимой роскошью.
Первое время Ингрид всерьёз опасалась свихнуться. Она старалась рассуждать трезво, но чувствовала, что близка к грани. И боялась однажды просто утратить над собой контроль. Поэтому решила выработать хоть какой-то распорядок, чтобы приблизиться к воплощению в реальность задуманного плана побега: она должна была набраться сил и умудриться не сойти с ума после визитов своего насильника. Её новый ритм жизни состоял из длительных периодов сна, еды, размышлений и зарядки. Ингрид бегала на месте, разминала затекающие ноги, прыгала, приседала. Разрабатывала мышцы и репетировала движения. Старалась запомнить каждый уголок своей сырой темницы в те редкие моменты, когда этот ублюдок зажигал свет, и считала шаги в темноте, насколько ей это вообще позволяла верёвка.
И вот наконец настал тот момент, когда она поняла: пора. Она готова дать отпор.
Поэтому после того, как дверь в подвал в очередной раз открылась и зажглась тусклая лампа в дальнем углу помещения, прямо над манекенами, Ингрид легла на пол, отвернувшись к стене и притянув ноги к животу. Этот гад должен увидеть в ней запуганную и измождённую жертву, не более. Пусть решит, что она сдалась. Пусть потеряет бдительность.
Шаги насильника приблизились, и Ингрид почувствовала исходящий от него запах дешёвого пойла.
— Доброе утро, крошка Сьюзи, — пропел мужчина и, присев рядом с ней на пол, провёл рукой с ножом по пышной юбке платья. — Как спалось?
Ингрид уже привыкла к новому обращению, хоть и не имела понятия, почему он зовёт её именно Сьюзи, но зато прекрасно осознавала, что расспрашивать его об этом не стоит. Кем бы ни была неизвестная Сьюзан, этот псих определённо на ней зациклен.
— У меня отличная новость. Ти Джей готовит тебе особенный завтрак, — нож, слегка царапая кожу, прошёлся по правой руке девушки. Ингрид вздрогнула, но позы не поменяла. Внутри всё похолодело. Кто такой Ти Джей? Там, наверху, есть ещё кто-то? — Сегодня у него день рождения, и он захотел угостить тебя блинчиками. Я не смог отказать. Цени.
Мысли Ингрид отказывались собираться в кучу и, подобно встревоженным мотылькам, хаотично кружились, исступленно бьясь о стенки черепной коробки. Неужели это конец? Неужели весь продуманный ею план полетит к чертям? Она ведь не допускала мысли, что в доме может быть кто-то еще, глупая! Ох, какая же она глупая…
— Но… сначала… — вторая рука мужчины поползла по ноге Ингрид, задирая подол свадебного платья выше, — мы закончим со своими делами…
Нет! Ни за что! Она больше не позволит этому ублюдку к себе прикасаться! Чем бы ни кончилась сегодняшняя её выходка, она больше не будет терпеть!
Сжав своё секретное оружие крепче, Ингрид сделала глубокий вдох. Сейчас или никогда.
Выбросив руку с зажатой в ней туфелькой, девушка вслепую направила её шпилькой этому ублюдку в лицо и тут же почувствовала, как та глухо ударилась о плоть. Мужчина, заорав, повалился на спину, а Ингрид резво вскочила на ноги и наступила ему прямо на пах, вложив в этот порыв всю накопившуюся за долгие недели истязаний ярость. Затем, схватив выпавший из рук маньяка нож, девушка принялась бороться с верёвкой, опоясывающей её левую лодыжку.
— С-с-сука, — с ненавистью выплюнул корчащийся от боли противник, хватаясь за травмированное причинное место и пытаясь подняться.
Нужно торопиться! Тот, что остался наверху, в любой момент может среагировать на крики своего напарника.
Ингрид отбросила ногой остатки верёвки и, когда её тюремщик, всё-таки обретя шаткое равновесие, рванулся к ней, вскинула нож, всадив его прямо в бок мужчины почти по самую рукоятку.
Испытывая садистское удовольствие от воплей врага, Ингрид пару раз провернула лезвие в ране, затем резко его вынула и поспешила к лестнице. Но стоило только Ингрид взбежать по ней, как позади раздался звериный рык. Оставляя за собой цепочку кровавых следов, взбешённый противник в несколько шагов настиг её, схватил за лодыжки и, дёрнув девушку на себя, поволок ее вниз — лицом Ингрид пересчитала все ступеньки. Одурманенная дикой болью, она выронила нож, но ногами отбиваться не переставала ни на мгновение.
А когда один из ударов пяткой угодил в раненный бок маньяка, он, охнув, ослабил свою хватку. И этого Ингрид оказалось более чем достаточно: не медля ни секунды она на четвереньках вскарабкалась по лестнице.
Хватаясь за облезлую дверную ручку и цепляясь за косяк второй рукой, Ингрид с трудом выпрямилась.
— Стой, тварь!
Ага, конечно, так она его и послушала!
Навалившись всем весом на дверь, Ингрид её толкнула и, прихрамывая, вывалилась в узкий коридор, обе стены которого были выкрашены в тошнотворно жёлтый цвет.
Дверь за собой девушка за секунду до того, как её соперник успел преодолеть последние несколько ступенек, всё-таки захлопнула, для надежности тут же заперев её на ржавую и хлипкую задвижку.
— Па-а-ап?
Ингрид нервно вздрогнула и обернулась. Вырвавшись из темницы, она ожидала застать здесь, наверху, кого угодно, но только не ушастого мальчугана в замызганном фартуке с дурацкой надписью «Поцелуй повара» и в очках в нелепой круглой роговой оправе.
Он стоял в дверном проёме, ведущим, судя по доносившемуся до Ингрид запаху свежеиспеченных блинчиков, в кухню. С противоположной стороны коридор завершался тупиком — других выходов не наблюдалось, и, похоже, чтобы отсюда выбраться, Ингрид придётся миновать этого странного ребёнка.
— Не надо было его там закрывать, — выдохнул мальчик, настороженно переводя взгляд с неё на сотрясающуюся от ударов дверь подвала и обратно. — Он будет злиться. Долго.
— Вызови полицию, — чувствуя, что вот-вот грохнется в обморок прямо посреди этого ужасного лимонного коридорчика, пробормотала Ингрид.
— Тебе лучше открыть дверь, — упрямо вздёрнув подбородок, ответил мальчик и поправил пальцем очки.
— Ты ведь Ти Джей, верно?
Опираясь одной рукой о стену, девушка стала осторожно приближаться к кухне. Она понимала, что в сложившейся ситуации необходимо умудриться поладить с этим мальчуганом, но при этом… понятия не имела, как это сделать. Да, у неё была племянница примерно одного возраста с этим пареньком, но Ингрид никогда её не видела. И она совершенно не представляла, как следует обращаться с детьми.
А особенно с детьми серийных убийц.
— Меня зовут Ингрид, — мягко продолжила девушка, так и не дождавшись от мальчика никакой реакции. — Твой папа сказал, что ты испёк для меня блинчики. Э-э-эм… У тебя ведь сегодня день рождения, да? Я… я пришла тебя поздра…
— Тебе нельзя было выходить, — Ти Джей опасно нахмурился, разом превратившись в маленькую копию своего кровожадного отца, и Ингрид сообразила, что избрала неверный тон: говорить с этим рано повзрослевшим волчонком как с неразумным существом точно не стоило. — Открой дверь и вернись обратно.
Ну уж нет! Возвращаться в ужасный подвал она точно не собиралась. Ни за что.
Подобрав нелепую пышную юбку платья, Ингрид резко выдохнула и помчалась вперёд, без всяческого сожаления отталкивая стоявшего на пути мальчика. Долговязый Ти Джей, не ожидавший столь стремительной атаки, тут же отлетел в сторону, впечатавшись в холодильник, и жалобно всхлипнул.
Но Ингрид больше не намеревалась медлить: она уже заметила заветную приветливо распахнутую дверь черного хода.
Сердце бешено колотилось где-то в горле, готовясь вот-вот выпрыгнуть.
Она была свободна! И плевать хотела на всё остальное. Она не остановится, пока не доберётся до безопасного места.
А уж потом она вернётся. Обязательно сюда вернётся. С полицией.
Она будет той, кто положит этому ужасающему ритуалу с чередой «крошек Сьюзи» в свадебных платьях конец.
Она будет той, кто засадит этого больного сукиного сына за решётку.
Она будет той, кто победит.
Виктор
сейчас
Он не хотел этого. Но другого выхода не видел. Ведь не столь важно когда именно: через пару часов или через несколько дней, но они всё-таки поймут. Если, конечно, уже не поняли. Поэтому…
Пора сваливать.
Вэйл прошагал мимо регистрационной стойки, лавируя в потоке встревоженных медработников, прямиком к лифтам. Изначально визит в больницу казался ему глупой затеей: Вик боялся привлекать к себе лишнее внимание, но, как выяснилось, сейчас здесь всем было не до него. Обнаруженная этой ночью коллекция болотных мумий поставила на уши весь Сторибрук, и теперь горожане бестолково носились туда-сюда с очумелым видом, словно вспугнутые выстрелом фазаны.
Квох. Квох. Квох. [5]
Вернувшийся так некстати Кэссиди создал слишком много проблем, и Виктор в который раз за последние дни пожалел, что не прикончил его тогда, одиннадцать лет назад. Да и вообще он жалел… жалел, что связался с этим нестабильным уродом.
Виктор вошел в лифт, нажал кнопку третьего этажа, дождался, когда дверцы с приглушённым грохотом закроются, и только потом позволил себе выдохнуть. В кабине, к счастью, больше никого не оказалось, и так как эта минутная поездка могла стать его последней передышкой в ближайшее время, Вэйл решил воспользоваться ею сполна: необходимо было навести порядок в голове. Разрозненные мысли беспорядочно метались по ней, ни в какую не желая подчиняться.
А терять контроль Виктор ненавидел. За исключением тех случаев, когда намеренно отпускал поводья, пытаясь забыться за стаканчиком чего-нибудь крепкого.
Встречаясь взглядами со своим отражением в зеркальной поверхности одной из стенок лифта, он растянул губы в кислой ухмылке.
Кто бы мог подумать, да, дружище?
Всю свою жизнь он провёл в попытках доказать самому себе, что никогда не изменится. Он был уверен, что всегда будет монстром. Изгоем. Чудищем из черно-белого мира, не способным испытывать искренние человеческие чувства. Даже пытаясь жить в уютном безмятежном мирке Мэри Маргарет, он никогда не забывал, кем был на самом деле. И никогда не терял над собой контроль.
Так что же тогда грызёт его сейчас изнутри? Что за лихорадочные ощущения, крушащие прочные стены его ледяной крепости безразличия? Что за липкий страх, скручивающий тугими узлами его внутренности? Неужели те самые чу-вства, от которых он так рьяно открещивался всё это время?
Это смерть Мэри сделала его слишком мягким, точно. Смерть, после которой Вик вдруг осознал, каково это. Каково терять тех, кто тебе небезразличен. Досадно. Обидно. И больно. Безумно больно.
Именно поэтому сейчас, после всей этой адской заварушки, он не мог уйти просто так. Уйти не попрощавшись с Лив.
Вэйл хотел поговорить с ней. Ему катастрофически необходимо было поговорить с ней. Прежде, чем кто-либо попытается открыть ей правду. Прежде, чем она возненавидит его.
— Она всё поймёт, — прошептал Виктор, продолжая пялиться на своё бледное осунувшееся лицо.
Он объяснит. И тогда она поймёт. Должна понять.
То, как могут извратить и без того неоднозначные факты федералы, думать не хотелось. Вряд ли им — даже с командой высококлассных профайлеров — когда-нибудь удастся докопаться до его истинных мотивов. Хотя бы потому, что он сам не до конца их понимал.
Банальный до чёртиков порыв отомстить обернулся против него самого: Вэйл застрял в этом городе, извращённо привязавшись к той, кого должен был презирать.
— Сентиментальная тряпка, — злобно фыркнул он и, бросив последний взгляд на своё искажённое отражение, вышел из лифта.
Если верить шушукавшимся в приёмном покое санитаркам, Лив должна была быть у Эммы. И Виктор очень надеялся, что назойливый Джонс от неё наконец-то отвалился. По-хорошему после всех приключений ему следовало бы валяться под лошадиной дозой лекарств на койке в соседней со Свон палате. Только вот… это же Джонс. С таким придурком ни в чём нельзя быть уверенным.
Но в любом случае Вэйл рассчитывал, что в запасе есть пара часов, прежде чем его хватятся. А если Бут всё-таки не врал и ему действительно не было ничего известно о связи Нила с Виктором, то… то пока объявлять Вэйла в розыск у Сойера повода не было. Разве что за убийство Кэссиди. Пока жгучий интерес болванов из Бюро к персоне Виктора проявлялся лишь в попытках его допросить, не арестовать.
Пока. Это всё вопрос времени.
И пусть финт с Хамбертом сработал практически чисто, но запудрить мозги федералам такая халтура не могла. Лишь отсрочить неизбежное. Отсрочить настолько, чтобы Вэйл успел покинуть пределы оцепленного города без последствий.
У палаты Свон, вопреки опасениям Виктора, никто не дежурил. Да и коридор был пуст. Ни единой души. Ну и где обещанная охрана? Что за беспечность, в самом-то деле? Даже как-то обидно. Он ведь мог бы сейчас абсолютно беспрепятственно закончить начатое. Это им ещё крупно повезло, что цели убивать Эмму у него никогда не было. Идиоты.
Вэйл остановился под дверью и, украдкой оглядевшись по сторонам, прислушался. Отчётливо различалось два голоса: мужской и женский. Свон. Она говорила, но с… кем? Неужели с вездесущим Джонсом? А может, её в очередной раз запрашивает какой-нибудь цепной пёс Форда?
Вэйл скрипнул зубами. Там ли сейчас Лив? Кажется, нет. Или она просто молчит? Чёрт-чёрт-чёрт! Терять время впустую он не мог. Ему необходимо было знать наверняка.
Стараясь производить как можно меньше звуков, он осторожно нажал на ручку и толкнул дверь, сунув нос в образовавшуюся щель. В палате обнаружилось лишь двое: Свон и Чейз. Ну надо же. Воссоединение голубков спустя годы скитаний и испытаний?
Плевать. Лив не было, а значит, околачиваться здесь ему вовс…
— Думаю, тебе стоит сказать об этом Лив, — заявила вдруг Свон, заставив уже покидавшего свой шпионский пост Вэйла застыть в неудобной позе. И теперь Вик жалел, что не вслушивался в предшествующую этим словам реплику Чейза.
Твою ж мать! О чём они?
— Думаешь?
— Да. И мне кажется, ей лучше услышать это от тебя.
Устало выдохнув, Чейз — молодец какой, поглядите! — озвучил мучивший и самого Вэйла вопрос:
— Чем же лучше?
— Это ведь… — Эмма прокашлялась. — Это твоя версия. И ты был там, с ними, когда всё это… когда всё это произошло.
Вэйл нахмурился, закусив губу. Похоже, под «этим» Свон подразумевала стрельбу в «Прометее». Интере-е-е-есно. Да, Чейз был там. И да, с ними. С Виктором и с Оливией. Когда он убил Нила, а она — Хамберта.
— Хочешь свалить всю ответственность на меня? — в тоне Чейза можно было различить с трудом сдерживаемое раздражение. Судя по всему, парня здорово задолбала творящаяся вокруг хрень. В ответ Свон издала какой-то странный полувсхлип, который, видимо, отражал всю степень её возмущения, и тогда Чейз добавил уже мягче: — Я всё же считаю, что рано делиться с ней своими подозрениями. Ты ведь видела её, Эм. Лив до сих пор не может смириться с мыслью, что убила человека, пусть и опасного психа. А что, как ты думаешь, с ней будет, когда мы скажем, что она стреляла в невиновного?
Слишком умный, да? Догадался, значит?
Виктор мысленно выругался. Он-то ведь думал, что занятый мыслями о спасении Доусон Чейз не станет так уж пристально разглядывать тело Хамберта. Вообще-то Вэйл готовил этот подарочек не для него, а для лабораторных крыс Бюро.
Мда уж. Зря он убил время на разговоры с Бутом. В первую очередь следовало переживать о глазастом докторишке. Но кто же мог подумать, что вместо того, чтобы лобызать свою чудом спасённую принцессу, этот олух примчится к бывшей невесте делиться своими гипотезами?
Увлёкшись невесёлыми размышлениями, Вэйл пропустил мимо ушей сбивчивое причитание Свон, на которое Чейз — это Виктор уже смог уловить — твёрдо выдал:
— Его видели в «Роджере» в тот вечер. Ты говорила про запах спиртного. Он там явно не соком заливался.
Он? Кто— он? Вэйл невольно подался вперёд, навалившись на дверь, и она с готовностью скрипнула в ответ, но ни Свон, ни Чейз, к счастью, на посторонний звук внимания не обратили.
