сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 92 страниц)
- Да. Серийный убийца, - будто не замечая его состояния, скучающим тоном подхватил Чарли. - Расправляющийся со своими жертвами - беззащитными девушками, кстати говоря, - весьма изощрённым способом. По версии следствия был убит одиннадцать лет назад. Но недавно вдруг чудесным образом воскрес. И продолжил убивать. Невинных девушек, я уже говорил?..
Дарлинг побледнел, взгляд его заметался от одного агента к другому.
- Но... я ничего не знал, - проблеял доктор после продолжительной паузы. Сейчас Чарли ему почти верил. - Для нас он был Бэйлфайром. Он жил здесь... мы лечили его все эти годы, но, клянусь вам, я и думать не мог, что он... способен на такое.
- От чего же тогда Вы его лечили, доктор?
- От навязчивых идей... от зависимости... - мужчина был слишком перепуган, чтобы давать связные показания.
- Наркотики? - недоверчиво выгнула бровь Остин.
- Так сказал... - Дарлиг запнулся. - Так сказал сам Бэйлфайр. Что он бывший наркоман. И что его преследуют... голоса...
- А про желание кромсать и истязать он случайно не упоминал? - хмыкнул Чарли.
- Да, мы замечали, что временами Бэйлфайр бывает слегка... агрессивен, но... я не... мы не могли и подумать...
- То есть его навязчивой идеей было вовсе не убийство?
- Нет... как сказал... он... как сказал он сам, у него был весьма болезненный разрыв... с девушкой... и... ему хотелось вернуть... её... чтобы ну, вы понимаете...
- Нам необходимо взглянуть на его историю болезни, - тяжко вздохнув, Остин прервала поток заикания доктора. - И проведите меня в его палату. Следует понять, как ему удалось сбежать.
- Сбежать? - дрогнувшим голосом переспросил Дарлинг. Этот жук снова намеревается врать. Чарли закатил глаза. - Но... мы не держали его здесь насильно. Бэйлфайр оставался в клинике по своей воле. А когда... решил нас по... покинуть... мы не могли его задерживать, понимаете?
- То есть больше десяти лет он жил здесь в своё удовольствие, а потом, в один прекрасный день, собрал свои вещи и просто уехал? - Кейт откинулась на спинку стула и покивала самой себе. - О, да, чёрт возьми. Как убедительно это звучит!
- Это действительно так, - нахмурился доктор.
- Доктор, может, конечно, я чего-то не понял, но... - Чарли задумчиво почесал в затылке, - у Вас здесь что, санаторий для душевнобольных?
- Клиника. Для тех, кто... запутался. И ищет помощи. Мы спасаем потерянные души, агент, - сжав челюсть, процедил Дарлинг. Злость на пренебрежительный тон Пэйса ненадолго вернула мужчине самообладание. - Но у нас особое отношение к пациентам. Мы не лечим никого против воли. Для более тяжёлых случаев существуют учреждения строгого режима. Со своими методиками. Более... радикальными. Мы же не приветствуем...
- Распорядитесь, чтобы нам предоставили всю необходимую информацию, - прервала его Кейт, устав от пустых разговоров. - И проводите меня к палате Кэссиди.
Дарлинг закивал, словно китайский болванчик, обрадовавшись возможности наконец избавиться от присутствия дотошных агентов.
- А мне нужен доступ к файлам Белль Фрэнч, - коварно усмехнулся Чарли. От неожиданности Дарлинг округлил глаза. - И да. На её палату тоже не мешало бы взглянуть.
- Но... я не понимаю... вы же сказали... - снова эти дешёвые попытки изобразить удивление. Дарлинг явно в курсе, что, или точнее - кто, связывает этих двоих.
- Ну так что, доктор? - поднимаясь со стула, весело поинтересовалась Остин. - Будете сотрудничать? Или нам запросить ордер?
Мужчина поспешно соскочил со своего места и вновь затряс головой, заверяя агентов, что к сотрудничеству он готов.
Чарли скривил губы. Этот тип ещё не подозревает, что его ждёт впереди. Сейчас Сойеру срочно нужны были хоть какие-то данные о последних годах жизни Кэссиди. И именно поэтому они с Кейт в спешке явились сюда вытряхивать из скользкого Дарлинга правду. Только вот... на днях сюда пожалует подкрепление. Для более тщательного расследования. И уж тогда директору обители для потерянных душ и впрямь придётся несладко. Содержать учреждение подобных масштабов, пусть даже обветшалое и давно не реставрированное, стоит немалых денег. И вряд ли Голд был единственным спонсором, желающим спрятать своего проблемного отпрыска подальше от любопытных глаз в глуши нью-гэмпширских лесов.
ФБР всерьёз заинтересовалось этой клиникой. И, судя по реакции Дарлинга, не зря.
Белль
18 лет.
Сегодня День Матери.
Прошло три с половиной месяца с тех пор, как Белль потеряла её. С тех пор, как Белль убила её.
Да, отец твердит, что это не её вина. Как же! За рулём в тот день была именно она. И это ей чудом удалось выжить. А вот мама...
Мамы больше нет...
Она повернула кран. Неестественно оглушительную тишину нарушило журчание воды. Пока набиралась ванна, Белль села на бортик и уставилась в собственное отражение. Она больше не узнавала девочку в зеркале. Теперь на неё смотрели чужие глаза. Глаза незнакомки. Той, что убила собственную мать.
Этим утром Белль проснулась и поняла, что нужно сделать. Несправедливость происходящего вокруг бесила её настолько, что безумно хотелось кричать, рвать и метать.
Мамы больше нет...
Скинув с себя халат, девушка залезла в ванну и вытянула ноги, покрытые многочисленными шрамами. Следы той злосчастной аварии. Вечное напоминание о том ужасе, что она сама же и учинила. Уродливые метки в расплату за смерть матери. Белль пустила напор сильнее, чтобы не видеть их в пузырящейся пене.
Сквозь шум наполняющей ванну воды были слышны приглушённые голоса отца и этой. Белль раздражённо передёрнула голыми плечами. Прошло всего несколько месяцев, а он приволок свою дешёвую шлюшку к ним домой. В их с мамой дом.
Как он посмел?
О том, что у него все эти годы была любовница, Белль не подозревала ровно до того момента, пока эта кобыла не перешагнула порог их дома. На прошлой неделе. И все прошедшие семь дней девушка была свидетелем того, как эта бесстыжая самозванка закрепляет свои позиции. В их с мамой доме.
Как она вообще смеет?
Скандалы с отцом ни к чему не привели.
Лейси теперь член нашей семьи. Смирись, Белль. Ради меня.
Белль брезгливо поморщилась, вспоминая слова отца. И те похотливые взгляды, которыми эти двое обменивались, когда им казалось, что она не видит. И то, как Лейси при любом удобном случае дотрагивалась до Мо. Лапала его! Боже, мама умерла всего три с половиной месяца назад, а отец потерял всякий стыд в объятьях своей шлюшки!
Сегодня Белль решила умереть. У неё нет другого выбора. Сегодня День Матери. А у неё нет матери.
И в этом виновата она сама. Она сама виновата, что жизнь перевернулась с ног на голову.
Только что мама была здесь, наставляла её, давала советы, помогала ей, ругала и воспитывала. И вдруг её не стало. Без предупреждений, без предостережений – её просто не стало. Женщина, которая обеспечивала ровное течение жизни в этом доме и заботилась о них с отцом, исчезла. Белль осталась барахтаться сама по себе. У отца ведь теперь есть Лейси.
Лежа на спине, девушка медленно уходит под воду. Кожа легко скользит по гладкой от мыльной пены стенки ванной. Погрузившись с головой, Белль постаралась расслабиться.
Она хочет умереть.
Но сможет ли?
Ей казалось, что очень важно лишить себя жизни не импульсивно, как те, кто прыгает с моста в воду, а заставлять себя умирать долго . Самой. Очень важно наказать себя. За то, что она сделала с мамой.
Не получается. Никак не получается открыть рот и глотнуть воды.
Ты должна, Белль. Ты решила. Так будет правильно. Так будет справедливо.
Усилием воли девушка вдыхает мыльную воду, но как только струйка попадает в лёгкие, тело тут же начинает протестовать. Срабатывает инстинкт. Против осознанного желания умереть. Белль поспешно выныривает, откашливаясь и отплевываясь.
Весь пол ванной комнаты залит. Глаза нестерпимо жжёт. То ли от слёз, то ли от мыльной воды.
Она слишком слаба, чтобы сделать это так.
Она попробует по-другому.
Ведь продолжать существовать в этом сплошном бардаке, в который превратилась её некогда упорядоченная и спокойная жизнь, она больше не может.
Нужно отыскать другой способ.
Лейси[6]
24 года.
Вся её жизнь – бардак. Настоящий. Грёбаный. Бардак.
Должен же быть способ с этим как-то справиться, да?
Припарковавшись около клиники, Лейси закурила сигарету, и, глядя на чек, который ей выписали на работе - бывшей работе - пятнадцать минут назад, девушка думала о том, действительно ли её существование было настолько печальным или это всё просто кошмарный сон. И скоро она проснётся.
Уволили её, кстати, на прошлой неделе. По словам вечно задирающего нос менеджера, они устали от её вечных опозданий, нескончаемых загулов и хамства клиентам. Лейси горько усмехнулась, выдохнув очередное облачко сигаретного дыма. Да, для услужливой официантки она явно характером не вышла.
Меньше чем за год, она сменила девять мест работы, и теперь начала задумываться, создана ли вообще для такой жизни. Работая, Лейси никогда не могла сосредоточиться, так как была одержима своими вымышленными героями. Она надеялась, когда-нибудь у неё будет достаточно времени и возможностей, чтобы записать их истории. Выпустить книгу. Стать знаменитой писательницей.
Лейси всё время летала в облаках, придумывая своим выдуманным персонажам приключения и жизнь, которая намного интересней, чем её собственная.
В своих фантазиях девушка пряталась от уродливой реальности. Убегала от проблем. Прямо как ребёнок, который боится живущих под кроватью монстров и накрывается одеялом с головой в уверенности, что так они до него не доберутся.
К слову о детях.
Радуйся, Лейси, скоро ты станешь мамочкой.
Девушка скривилась. Даже одна мысль об этом вызывала тошноту. Или это уже токсикоз начался?
Тьфу ты. Серьёзно. Ну вот какая из неё мать? Она и свою-то толком не помнит. А отец... Что отец? Тот перестал жить ещё задолго до совершеннолетия Лейси, топя горечь от утраты супруги в алкоголе. На её пятнадцатый День Рождения он налил Лейси её первую рюмку.
Добро пожаловать во взрослую жизнь, детка!
С глупой ухмылкой отец поднял свой бокал, ожидая, когда Лейси сделает то же самое, и приказал выпить его одержимое залпом.
Тогда алкоголь обжёг ей горло – на вкус он был отвратительным. Но с годами горечь спиртного становилась всё приятнее. Через пару недель ей исполнится двадцать пять, и нынешняя, взрослая, Лейси уже не могла и представить себе ни дня без привычной компании чего-нибудь крепкого.
А теперь что? Надо завязывать? Ну уж дудки.
Куда легче избавиться от растущего внутри неё паразита. Да, именно так. Паразит. Ребёнок рождается у любящих родителей. У тех, кто с нетерпением ждёт этого знаменательного события, обставляя детскую и закупаясь кучей бесполезного хлама. У тех, кто готов к этому шагу. У нормальных людей.
У никчёмной Лейси ребёнка быть не может. Чёрт, да она даже не знает, кто её обрюхатил! Какие тут могут быть сомнения? Надо скорее от него избавляться.
Полученного при увольнении расчёта не хватит, конечно. Но ради такого дела можно немного подсуетиться и занять денег.
Лейси затушила сигарету и взглянула на клинику сквозь заляпанное грязью окно автомобиля. Сегодня она приехала сюда на разведку. Но почему-то боялась выходить из машины. Что её останавливало? Подсознательные материнские инстинкты? Против осознанного желания раз и навсегда покончить с образовавшейся проблемой?
Да бросьте.
Пока Лейси, неизвестно чего ожидая, просиживала задницу в своей колымаге, на тротуаре около клиники потихоньку стала собираться толпа народа. Но девушка заметила их только тогда, когда они начали что-то скандировать. С такого расстояния и с закрытыми окнами она не могла разобрать слов. Просто нестройный хор голосов, ритмично сотрясающих воздух. Вышедший на шум охранник клиники со скучающим видом оглядел митингующих.
Лейси покрутила ручку, опуская стекло со стороны водительской двери, как раз в тот момент, когда какой-то человек из толпы завопил:
– Вот что они здесь делают с младенцами!
И швырнул оземь стеклянную банку, что мигом разлетелась с характерным звуком вдребезги. Содержимое её - по виду кровь - расплескалось по тротуару ярко-алой пугающей лужей. Толпа загудела громче, заставляя охранника и наблюдающую за ними Лейси начать нервничать:
– Детоубийцы! Детоубийцы! Детоубийцы!
Внезапно к машине девушки подбежала какая-то низкорослая женщина. Сунув в открытое окно буклет, незнакомка растянула губы в безумной улыбке:
– Присоединяйся к нашей борьбе, сестра!
Ошарашенная Лейси взглянула на буклет. На нём был снимок сморщенного окровавленного младенца. Мёртвого младенца.
– Не оставайся равнодушной! – продолжала вещать женщина. – Это единственный путь победить их. Присоединяйся!
Почувствовав, как глаза против воли наполняются слезами, Лейси отбросила в сторону буклет и поспешно подняла оконное стекло, едва не прищемив женщине пальцы.
Нет.
Как она будет жить с мыслью, что убила своего ребёнка?
Но... может ли она позволить этому ребёнку родиться?
Нет. Нет. Нет. Чёрт, нет!
Рывком тронув машину с места, Лейси приказала себе успокоиться. Надо подумать.
Нужно отыскать другой выход.
Клэр[7]
25 лет.
Клэр свернула на стоянку и, проехав несколько рядов сверкающих новизной автомобилей, заметила развалюху Томаса, припаркованную прямо у парадного входа.
Она поставила свою помятую красотку рядом и заглушила двигатель.
Выход есть всегда, да же?
Даже если всё предельно плохо, они... они ведь смогут это исправить? Хотя с чего она вообще взяла, что всё плохо? Нет. Это просто ошибка. Она здесь как раз затем, чтобы в этом окончательно убедиться и развеять свои нелепые страхи.
Какое-то время Клэр сидела в машине, выполняя дыхательные упражнения. Очистительное дыхание по методике Ламаза[8], которому её обучили на курсах. Том перестал посещать занятия с месяц назад, сказав, что считает это пустой тратой времени.
Рожаешь ты, а не я. Зачем мне туда ходить?
Уф, пожалуй, она слишком увлеклась упражнениями. Испытав легкое головокружение, Клэр опёрлась на руль. Нечаянно нажала на клаксон и вздрогнула от пронзительного звука. Она выглянула в окно и заметила, что на неё вылупился какой-то мужчина, проходивший мимо к своей машине. Вылупился словно на идиотку. Которой, впрочем, она и являлась: приехала сюда, наслушавшись глупых сплетен, да ещё и сигналит попусту. Лицо Клэр под красноречивым взглядом мужчины вспыхнуло.
Толкнув дверцу, девушка бережно высвободила из салона свой огромный живот и засеменила ко входу. Чтобы добраться до съёмной квартиры Томаса, которую он переоборудовал в студию, необходимо было преодолеть четырнадцать ступенек сейчас и семь этажей после. Благо, этажи можно преодолевать на лифте. А вот со ступеньками у парадного придётся побороться. Стараясь не пыхтеть как паровоз, она начала свой путь.
Путешествие до студии заняло у неё меньше времени, чем обычно. Вероятно, в этот раз её подгоняло нестерпимое желание узнать правду. Едва Клэр покинула кабинку лифта на нужном ей этаже, перед ней словно призрак возник Когсворт.
- Клэр, дорогуша, что ты здесь делаешь?
Стараясь подавить раздражённый комментарий по поводу "дорогуши", девушка растянула губы в слабой улыбке.
- Приехала к Томасу, конечно же.
- А разве вы договаривались? - Когсворт так же, как и Клэр, старался выглядеть максимально приветливым, но ему это плохо удавалось. И дело вовсе не в грубом произношении, которое свойственно некоторым немцам.
Девушка Томаса и его друг детства, гордо именующий себя его арт-менеджером, никак не могли найти общий язык. Проще говоря: терпеть друг друга не могли. Причин для обоюдной неприязни было масса. А первый кирпичик в фундамент храма ненависти был заложен в тот день, когда Когсворт узнал, что Клэр беременна. И была таковой до знакомства с Томасом.
Для самого Томми это не являлось проблемой. Ну, по крайней мере, именно в этом он её неустанно убеждал в первые недели начала их романа. Сейчас же, когда Томас стал подозрительно раздражительным и отчего-то даже немного скрытным, Клэр начала сомневаться.
- Мы не договаривались, - с досадой промолвила девушка, пытаясь обойти загородившего проход к квартире Когсворта. Хоть он и был невысокого роста, но места занимал довольно много. Как небольшая тумбочка, о которую вечно бьёшься мизинцем. Или абсолютно непрактичные старомодные каминные часы, раздражающие своим тиканьем. - Я просто хочу его увидеть.
- Ты же знаешь, что он занят, - отозвался парень, скривив губы в неприятной ухмылке. - И всё равно приехала.
- Пропусти меня.
- Да ради Бога.
Когсворт, демонстративно подняв в воздух обе руки, шагнул в сторону. Клэр, подозрения которой после такой быстрой капитуляции противника только усилились, нахмурилась.
Чёрт возьми, неужели это правда?
Толкнув дверь, которую никто никогда не запирал, девушка очутилась в знакомой прихожей. Пахло ванилью.
